Размещено на http://www.allbest.ru/

74

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Филологический факультет

Кафедра английской филологии и перевода

ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА РЕАЛИЙ С ВЕНГЕРСКОГО НА АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК (НА МАТЕРИАЛЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ)

Магистерская диссертация

КУЛАГОВА Людмила Вадимовна

Научный руководитель: д.ф.н., профессор

Ачкасов Андрей Валентинович

Санкт-Петербург-2017

Оглавление

Введение

Глава 1. Реалия как лингвистическое явление

1.1 Функциональная теория перевода

1.2 Особенности художественного перевода

1.3. Стратегии художественного перевода

1.4 Эквивалентность

1.5 Безэквивалентная лексика

1.6 Понятие «реалия»

1.7 Понятие реалии в рамках художественного перевода 19

1.8 Классификация реалий

1.9 Способы передачи реалий

Выводы по главе 1.

Глава 2. Перевод венгерских реалий на английский

2.1 Географические реалии

2.2 Этнографические реалии

2.2.1 Бытовые реалии

2.2.2 Труд

2.2.3 Искусство и культура

2.2.4. Этнические объекты

2.2.5. Меры и деньги

2.3. Общественно-политические реалии

2.3.1 Административно-территориальное устройство

2.3.2 Органы и носители власти

2.3.3 Общественно-политическая жизнь

Выводы по главе 2

Заключение

Список научной литературы

Список источников

Cписок лексикографических источников

Приложение



Введение

Данная магистерская диссертация посвящена одной из наиболее спорных проблем переводоведения, а именно проблеме языковых реалий и способов их перевода. Под реалиями следует понимать такие предметы или явления, а также исторические факты, традиции и любые фоновые знания, которые характерны для определенного народа и не могут быть точно переведены в силу того, что они не имеют однозначного соответствия в других языках. В настоящей работе рассматриваются трудности передачи реалий с венгерского языка на английский на материале произведений венгерской художественной литературы и их переводов на английский язык.

Следует отметить, что вопрос передачи реалий при переводе всегда был одним из наиболее обсуждаемых как среди теоретиков, так и практиков перевода. Однако окончательно решенным его по-прежнему считать нельзя. Актуальность настоящего исследования объясняется также тем, что мы рассматриваем данную проблему в контексте венгерского и английского языков. Исследования реалий для данной пары языков практически не проводились. Среди работ, посвящённой этой проблеме, можно назвать, например, статью Э. Тэрэштени и статью Э. Хонти. Особую значимость приобретают вопросы, касающиеся выбора подхода к переводу данных, по большей части непереводимых единиц в рамках более широкой проблемы, а именно перевода безэквивалентной лексики, что в свою очередь является одним из аспектов проблемы эквивалентности текста оригинала и текста перевода. Новизна настоящего исследования заключается в том, что в данной работе впервые изучаются переводы венгерских художественных произведений на английский язык.

Практическая значимость настоящего исследования определяется возможностью применения результатов непосредственно при осуществлении перевода произведений художественной литературы. Работа может послужить в качестве теоретической базы для переводчиков венгерской литературы как на английский, так и русский языки. 

Выбор пары языков определяется тем, что культура перевода венгерских художественных произведений на английский язык в какой-то мере шире, чем на русский. Практически все классические произведения переведены на английский, кроме того, современные английские и американские переводчики активно занимаются переводом произведений венгерских нобелевских лауреатов. Именно поэтому поле для исследования на базе английских переводов венгерской литературы может дать больше результатов.

Объектом нашего исследования является перевод безэквивалентной лексики, а именно, перевод реалий. Предмет исследования -- способ передачи реалий как средство сохранения венгерского национального, культурного и исторического колорита.

Целью нашего исследования является выявление основных тенденций передачи особенностей венгерской культуры и языковой картины мира при переводе венгерских художественных произведений на английский.

Для достижения данной цели нами были поставлены следующие задачи:

1) дать определение понятию «реалия»;

2) определить роль реалий в создании культурного фона художественного произведения;

3) изучить типичные методы передачи культурных особенностей;

4) проанализировать способы передачи культурных особенностей при переводе на материале венгерских художественных произведений;

5) выявить устоявшиеся варианты перевода реалий;

6) изучить и проанализировать окказиональные варианты перевода реалий;

7) выявить основные тенденции передачи картины мира венгерского народа при переводе литературы на английский язык.

Основными методами, используемыми в нашей работе, будут сравнительно-сопоставительный и переводческий анализы. 

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка научной литературы, списка источников, списка лексикографических словарей и двух приложений.

Источниками языкового материала для данной работы послужили произведения Адама Бодора «Зона Синистра», Иштвана Галла «Солнцелюб», Мора Йокаи «Золотой человек», «Сыновья человека с каменным сердцем» и переводы этих произведений на английский язык (в количестве 937 страниц венгерского текста и 812 страниц английского текста). Выборка из художественных произведений представлена во второй главе. Полный список примеров приведён в приложении.

В настоящем исследовании мы будем опираться на теоретический материал, посвященный проблеме безэквивалентной лексики. В частности, данной проблемой занимались следующие отечественные авторы: А. О. Иванов, Я. И Рецкер, Л. С. Бардухаров, Г.Д. Томахин, Л.К. Латышев. Проблемы соотношений языка и культуры рассматриваются в работах Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова. Из иностранных исследователей, внесших вклад в изучение этого вопроса, можно назвать Ю. Найду, Дж. Кэтфорда.

Работа прошла апробацию на студенческой научной конференции, состоявшейся 21 апреля 2017 года.

текст венгерский перевод английский



Глава 1. Реалия как лингвистическое явление

1.1 Функциональная теория перевода

В XX веке по всему миру наблюдается подъём лингвистики как науки, в частности развивается направление, которое занимается вопросами перевода. Сильное влияние на переводоведение оказал лингвистический структурализм, основателем которого считается Фердинанд де Соссюр. Вслед за Пражским лингвистическим кружком, одним из ведущих центров лингвистического структурализма, предложившим рассматривать язык как часть общей истории народа и его культуры и учитывать при переводе экстралингвистические факторы, теоретик перевода Ю. Найда отметил два важных разногласия между основными тенденциями перевода -- выбор между буквальным и свободным переводом, акцент на форме или содержании [Найда, 1964, с. 22]. Исходя из этого, он предложил выделять формульную и динамическую эквивалентность. Формальная эквивалентность соответствует буквальному переводу и не предполагает отклонений от текста оригинала. Это значит, что, выбирая эту тенденцию, переводчик обязан сохранить в переводе порядок слов, членение предложений, части речи оригинала. Такой перевод может применяться в качестве подстрочника и используется переводчиками для определённых переводческих целей. Динамическая эквивалентность ориентирована на получателя текста, то есть носителя ПЯ. В данном случае основной задачей перевода является вызвать у рецептора такую же реакцию, которую вызывают у носителя ИЯ оригинальные высказывания или оригинальный текст. Другими словами, Ю. Найда считал, что задачей перевода является создание «наиболее близкого естественного эквивалента» на ПЯ. Однако идея Ю. Найды о том, что текст на ПЯ должен вызывать одинаковую реакцию у носителей разных языков, подвергалась критике, в частности, со стороны Питера Фосетта, вследствие чего Ю. Найда в более поздних работах вместо термина «динамическая эквивалентность» употребляет термин «функциональная эквивалентность», который уже не подразумевает равенства между реакциями реципиентов-носителей разных языков, однако на первый план выдвигает задачу создания текста, который сможет ознакомить получателя перевода с тем, как воспринимают данный текст носители языка оригинала.

Идея динамической, или функциональной эквивалентности получила дальнейшее развитие в функциональной теории перевода. Функциональная теория перевода, или теория скопоса возникла в Германии. Основателями данной теории считаются К. Райс и Г. Фермеер, которые выдвинули идею о том, что перевод подразумевает адаптацию в зависимости от цели и функции перевода. Раньше теоретики выступали за то, что в процессе перевода не должны теряться значения составляющих оригинального текста, то есть, по их мнению, перевод должен точно соответствовать букве подлинника. Теория скопоса, в свою очередь, опирается на понятие функции текста, что позволяет переводчику использовать текст ИЯ в качестве материала для создания текста ПЯ, тем самым вносить в перевод трансформации, которые позволят адресату лучше понять информативную сторону сообщения, в частности, если речь касается экстралингвистических знаний, которые требуют пояснения для того, чтобы быть понятыми носителями ПЯ. Теоретики, поддерживающие такой подход к проблеме перевода, считают переводчика экспертом, который вправе выбирать, с какой целью он будет предпринимать определённые переводческие действия и какую роль в его переводе будет играть оригинальный текст [Venuti, 2005, с. 228]. Функциональная теория перевода исходит из того, что перевод нацелен на практическое применение, другими словами, основная задача данного подхода -- передать ситуацию, достичь цели коммуникации.

Учитывая, что теория скопоса подчёркивает связь языка и культуры, а, следовательно, рассматривает перевод как межкультурный трансфер, а переводчика не только как специалиста, владеющего ИЯ и ПЯ, но также как и эксперта по межкультурным вопросам, стоит отметить, что идеи функциональной теории перевода во многом способствуют решению сложностей, возникающих в частности при переводе художественной литературы.

Итак, на раннем этапе становления переводоведения «Переводом называется процесс преобразования речевого произведения на одном языке в речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержания, то есть значения» [Бардухаров, 1974, с. 11]. Коммуникативно-функциональный подход к переводу, в свою очередь, предполагает иное понимание перевода, а именно «…перевод можно определить как вид языкового посредничества, при котором на ПЯ создаётся текст, коммуникативно равноценный оригиналу, причём его коммуникативная равноценность проявляется в его отождествлении рецепторами перевода с оригиналом в функциональном, содержательном и структурном отношении» [Комиссаров, 1990, с 44 - 45]. Таким образом, функциональная теория перевода позволила исследователям по-новому взглянуть на процесс перевода -- отойти от идеи точного и полного перевода и рассматривать переводной текст скорее как функциональный эквивалент подлинника.

1.2 Особенности художественного перевода

Перевод художественного произведения отличается от перевода нехудожественного текста, прежде всего тем, что, художественный перевод, как пишет Т. А. Казакова, «предполагает творческое преобразование подлинника с использованием всех необходимых выразительных возможностей переводящего языка» [Казакова, 2002, с. 6].

«Преобразование подлинника» подразумевает, что художественный перевод является особым текстом и даже отдельным произведением, созданным на основе подлинника, иными словами, здесь мы по большей части говорим о переводе как о функциональном аналоге текста ИЯ. «Художественный текст непереводим с точки зрения однозначности соответствия: его языковые элементы не могут быть объективно замещены аналогичными элементами переводящего языка, поскольку в разных языках знаковые отношения не совпадают, а значит, чаще всего не совпадают и художественные функции этих отношений» [Казакова, 2002, с. 13]. Фактически, главная идея художественного перевода основывается на функциональной теории перевода, в задачи которой входит обеспечение межъязыковой коммуникации, при которой текст на ПЯ мог бы выступать в качестве адекватной замены подлиннику и не допускать нарушений норм ПЯ.

Прагматико-функциональный подход, лежащий в основе любого перевода, включает в себя анализ исходного текста, выявление описываемой ситуации, поиск функционально-адекватных замен для передачи функции, которую автор предполагал для получателя ИЯ, осуществление адекватного перевода. Художественный перевод отличается тем, что помимо функции текст на ПЯ должен стараться передать художественно-выразительными средствами ПЯ стиль подлинника, манеру повествования, средства художественной выразительности и другие литературные особенности оригинала.

Значение слова в словаре и его значение в тексте отличаются. Тем более это касается реализации слов в художественном произведении, где языковые знаки могут выполнять особые художественные функции, например, им может придаваться метафоричность, зачастую непереводимая на другие языки.

Художественный перевод, по сути, обладает особыми законами эквивалентности оригиналу. Как пишет В. С. Виноградов, «перевод может … лишь бесконечно сближаться с подлинником. И не более» [Виноградов, 2001, с. 24]. Достигаемая с помощью переводческих стратегий эквивалентность скорее относительна. Она объясняется культурными, социальными, историческими различиями между восприятием носителей разных языков, языковыми различиями, а кроме того, субъективностью восприятия текста подлинника переводчиком. Последнее является объяснением появления переводов одного и того же произведения, отличных друг от друга. Эквивалентность воздействия оригинала и перевода на реципиента, о которой говорил Ю. Найда, ещё более относительна.

Таким образом, при осуществлении художественного перевода переводчик стремится создать новый текст, который является скорее подобием подлинника. Создание функционального аналога предполагает передачу как функции, так и художественности текста оригинала с использованием художественно-выразительных средств ПЯ.

1.3 Стратегии художественного перевода

Перевод художественного произведения, безусловно, нацелен на носителей ПЯ. Но в зависимости от поставленных задач, переводчик может делать выбор в пользу той или иной переводческой стратегии. В связи с этим принято говорить о доместикации и форенизации. Эти понятия были введены в употребление американским теоретиком перевода Лоуренсом Венутти.

Говоря об этих стратегиях, Л. Венутти приводит суждение теолога и философа Фридриха Шлейермахера, по мнению которого, в случае, когда переводчик прибегает к стратегии доместикации, он делает текст более доступным для читателя, но тем самым отдаляется от автора. Выбирая стратегию форенизации, переводчик приближает перевод к подлиннику, но делает его менее доступным носителю ПЯ [Venutti, 1995, с. 20]. Таким образом, доместикация включает в себя адаптацию текста подлинника к действительности мира реципиента посредством нивелирования культурного, исторического колорита подлинника, например, с помощью замены культурно-маркированных лексических единиц, отражающих особенности мира носителей ИЯ, неизвестных другим народам, на более понятные единицы, денотаты которых знакомы реципиентам, являющимся носителями другого языка и другой культуры. Форенизация же предполагает сохранение особенностей культуры и истории народа, отражённых в подлиннике, для обозначения контраста между исходной и принимающей культурой. Однако второй подход значительно усложняет восприятие текста реципиентами ПЯ, требует от переводчика снабжение переводного текста сносками и примечаниями, объясняющими неизвестные в принимающей культуре предметы, явления и события.

Выбор стратегии проявляется в решениях, принимаемых переводчиком на уровне лексики, то есть в частности относительно таких языковых единиц, которые не имеют соответствия в принимающей культуре, например, культурно-маркированной лексики. Если переводчик делает выбор в пользу сохранения иностранного звучания безэквивалентных единиц, то есть, например, переносит их в переводной текст с помощью транскрипции или транслитерации, то весь текст будет в большей степени передавать национальную специфику.

С другой стороны, возникает проблема восприятия такого текста. Если реципиент знаком с национальными особенностями страны, с языка которой сделан перевод, то иностранные языковых единиц, перенесённые переводчиком в текст на ПЯ, могут быть ему даже знакомы. В таком случае, передачу национальной специфики посредством транскрипции или транслитерации можно считать удачной, поскольку получатель текста считывает необходимые значения слов, представленных в тексте на ПЯ в своём иностранном фонетической звучании. В противном случае, то есть если переводимое произведение отражает национальный колорит страны, о которой у реципиента не имеется фоновых знаний, иностранное фонетическое звучание не будет иметь смысла для получателя текста, потому что ему не будут очевидны все вложенные в данное понятие значения. По сути, незнакомый набор фонем будет только осложнять понимание текста. Естественно, такие безэквивалентные лексические единицы должны быть объяснены либо в самом тексте, либо в сносках и приложениях, что способствует знакомству читателя с культурой другого народа. Тем не менее, остаётся вопрос, насколько адекватно может комментарий передать все значения иностранной безэквивалентной единицы, а также ассоциации, которые возникают у носителей ИЯ, когда они употребляют данную единицу. Очевидно, что объяснение любой культурно-маркированной лексической единицы должно сопровождаться целым экскурсом в культуру, историю и традиции другого народа.

Выбирая стратегию доместикации и сталкиваясь с переводческими сложностями, переводчик делает выбор в пользу замены единиц, отражающих особенности мира носителей ИЯ, от чего весь текст теряет национальный, культурный и исторический колорит оригинала, но в более доступной форме передаёт суть произведения реципиентам ПЯ.

Таким образом, выбор минимальных языковых знаков в большой степени определяет стратегию перевода. Доместикация представляет собой адаптацию иностранного текста к культурным ценностям ПЯ, в то время как форенизация заключается в подчеркивании лингвистических и культурных отличий иностранного текста.



1.4 Эквивалентность

Дж. Кэтфорд пишет, что перевод можно определить как замену текстового материала на ИЯ эквивалентным текстовым материалом на ПЯ. [Catford, 1965, с. 20].

«Эквивалентом следует считать постоянное равнозначащее соответствие, которое для определенного времени и места уже не зависит от контекста» [Рецкер, 1950, c. 157]. Российский лингвист Я. И. Рецкер разделяет эквиваленты на полные и частичные, абсолютные и относительные. Полный эквивалент целиком покрывает значение однозначного слова, в то время как частичный эквивалент передаёт одно из возможных значений, игнорируя «побочные». Не стоит путать частичные эквиваленты с многозначными словами, которые наряду с эквивалентными соответствиями могут иметь ряд вариативных соответствий для передачи некоторых своих значений, например, значений узкоспециализированных терминов. Если слова двух языков соответствуют друг другу не только в смысловом отношении, но также и в стилистическом, то можно говорить о них как об абсолютных эквивалентах. Чем ярче стилистическая окраска слов, тем сложнее полностью передать их значение на иностранный язык, значит, такие слова будут являться относительными эквивалентами. К данному типу могут также относиться такие единицы БЭЛ как фразеологизмы [Рецкер, 2007, с. 15].

Достижение максимального соответствия двух текстов подразумевает эквивалентность на разных уровнях. А. О. Иванов выделяет следующие уровни эквивалентности:

· уровень простых языковых знаков (слова/словосочетания),

· уровень высказывания,

· уровень сообщения,

· уровень описания ситуации,

· уровень цели коммуникации [Иванов, 2006, с. 21].

Максимальное соответствие между текстами возможно, если эквивалентность будет достигнута на самом высоком уровне, то есть уровне простых языковых знаков, и, соответственно, автоматически на всех нижестоящих уровнях. Уровень цели коммуникации -- минимальный уровень эквивалентности. На практике достичь эквивалентности на уровне простых языковых знаков не всегда возможно из-за исторических, грамматических и прочих отличий между языками [Иванов, 2006, с. 21].

Именно поэтому в основе практики перевода лежит функциональная эквивалентность. Согласно Кэтфорду, она сводится не к равенству или соответствию значений языковых единиц на разных уровнях, а к взаимозаменяемости текста подлинника и текста перевода [Catford, 1965, с. 94]. Иными словами, при осуществлении перевода с целью достижения максимальной эквивалентности переводчик должен выбирать тактику, которую он будет использовать для решения конкретной переводческой задачи. Это, безусловно, подразумевает стремления достижения эквивалентности на всех возможных уровнях, тех уровнях, которые важны для данного текста и соответствуют цели перевода.

1.5 Безэквивалентная лексика

В книге, посвящённой реалиям-американизмам, Г. Д. Томахин приводит следующее определение безэквивалентных слов: «Безэквивалентными являются слова, служащие для выражения понятий, которые отсутствуют в иной культуре и, как правило, не переводятся на другой язык одним словом, не имеют эквивалентов за пределами языка, к которому они принадлежат» [Томахин, 1988, с. 5].

При сравнении языков, в особенности языков, относящихся к различным языковым группам, а также при сравнении культур народов, говорящих на этих языках, можно выделить совпадающие или схожие по смыслу элементы, которые могут иметь соответствие в другой культуре. Однако вместе с тем выделяется пласт понятий, которые не характерны для другого народа и не могут быть им поняты без определённого исторического и культурного контекста. Такие понятия принято называть единицами безэквивалентной лексики (в дальнейшем мы будем пользоваться аббревиатурой БЭЛ), одну из групп которых составляют реалии, или единицы культурно-маркированной лексики.

Трудности передачи реалий, несомненно, являются важнейшим вопросом теории перевода в рамках проблемы безэквивалентной лексики. Будучи частью проблемы непереводимого, безэквивалентная лексика представляет собой один из аспектов проблемы эквивалентности перевода. Под эквивалентностью следует понимать «наименование всевозможных отношений типа равенства (…) Эквивалентность объектов означает их равенство в каком-либо отношении» [Философская Энциклопедия, 1960-1970]. Однако, применительно к лингвистике и переводоведению, следует различать понятия эквивалентности и тождества. Эквивалентность в отношении рассматриваемой проблемы подразумевает возможность употребления слова или выражения одного языка для передачи его (их) значения на другом языке, при этом не происходит абсолютной передачи плана содержания и прагматического значения. Понятие тождества определяется как «предельный случай равенства объектов» [Философский энциклопедический словарь, 1983]. И хотя по поводу определения последнего понятия ведутся споры, в настоящей работе мы будем придерживаться именно приведенного определения тождества.

Как отмечает Л.С. Бархударов, «все типы семантических соответствий между лексическими единицами двух языков можно свести к трём основным:

· полное соответствие;

· частичное соответствие;

· отсутствие соответствия» [Бардухаров, 1974, с. 74]. 

Безэквивалентность, безусловно, затрагивает семантические соответствия последней категории и касается таких лексических единиц, которые по какой-то причине не имеют лексических соответствий в другом языке. Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров определяли безэквивалентную лексику как «слова, служащие для выражения понятий, отсутствующие в иной культуре и в ином языке, слова, относящиеся к частным культурным элементам, т.е. к культурным элементам, характерным только для культуры А и отсутствующим в культуре В, а также слова, не имеющие перевода на другой язык, одним словом, не имеют эквивалентов за пределами языка, к которому они принадлежат» [Верещагин, 1990, с. 53].

К этой группе относятся труднопереводимые или же непереводимые единицы языка. Мы уже упоминали, что сюда входят реалии. Однако помимо них, можно также отметить фразеологизмы и идиомы. Тем не менее, А. О. Иванов обращает внимание на то, что, употребляя термин «безэквивалентная лексика», многие учёные, прежде всего, подразумевают под ним именно реалии, поскольку они, пожалуй, составляют значительный пласт безэквивалентной лексики и вызывают сложности как для переводчика при передаче значения, так и для читателя при восприятии [Иванов, 2006, с. 156].

Непереводимость безэквивалентных лексических единиц обусловлена недостаточными фоновыми знаниями об истории и культуре определённого народа. Как правило, при передаче безэквивалентных единиц возникают следующие сложности. Во-первых, переводчик художественной литературы должен решить, как переводить безэквивалентную лексическую единицу в случае, если сам референт, обозначаемый данной единицей, отсутствует в принимающем языке.

Во-вторых, некоторые лексические единицы, которые, казалось бы, просто перевести на ПЯ, поскольку они фигурируют в двуязычных словарях, тем не менее, теряют национальную окраску, оказываясь в контексте другого языка. Это происходит, потому что отдельные бытовые предметы, которые для многих народов являются общими, в некоторых языках и культурах несут в себе дополнительное значение, ассоциацию, так называемое коннотативное значение, например, отсылают нас к какому-либо историческому периоду. В сознании читателей ПЯ эта «подразумевающаяся для носителей ИЯ» информация не возникает, в связи с чем, в частность в переводе художественного произведения, теряется важный компонент культуры носителей ИЯ.

1.5 Понятие «реалия»

Как уже говорилось выше, реалии составляют один из пластов безэквивалентной лексики, в отношении перевода характеризуются по большей части непереводимостью на другие языки с помощью постоянного эквивалента.

Перевод реалий всегда вызывал трудности у переводчиков, однако лингвисты принялись за активное изучение этого вопроса лишь в 50-х годах XX века. Именно тогда Л. Н. Соболев употребил термин «реалия» и сформулировал определение данного термина, согласно которому реалиями следует считать такие бытовые и специфически национальные лексические единицы, которые обозначают предметы материальной культуры определённого народа и не имеют эквивалента в языке других народов ввиду отсутствия самих референтов [Соболев, 1952, с. 281].

Термин «реалия» является наиболее часто употребляемым. Однако в литературе можно встретить и другие термины для обозначения данного понятия. При этом стоит отметить, что в основном они не прижились и были вытеснены термином «реалия». Наиболее общим считается термин «безэквивалентная лексика», хотя, как уже говорилось выше, он наряду с реалиями может включать в себя также фразеологизмы и идиомы. Этот термин, например, в своих работах использует Г.В. Чернов. В тоже время И. И. Ревзин и В. Ю. Розенцвейг употребляют термин «пробел» или «лакуна», говоря о реалии как о ситуации, известной одному, но неизвестной другому народу [Влахов, 1980, с. 37]. Термин «экзотическая лексика», иногда употребляемый наравне с термином «варваризм», обозначает «иноязычное слово», а в некоторых интерпретациях лингвисты уточняют, что это слово происходит из малоизвестных языков или же обозначает явления быта, образа жизни народов [Влахов, 1980, с. 40]. В настоящей работе наряду с термином реалия употребляется термин «культурно-маркированная лексика» или «единица БЭЛ».

Болгарские учёные С. Влахов и С. Флорин привели следующее определение данного понятия. Реалии -- это «слова (и словосочетания), называющие объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому; будучи носителями национального и/или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) других языках» [Влахов, 1980, с. 47]. Поэтому «данные лексические единицы предоставляют исследователю возможность вычленить культурные коды и культурные установки, веками закрепляемые в языке и отражающие особенности национального сознания и национального мышления того или иного народа, что обуславливает значимость постижения природы реалий не только для лингвистики, но и для иных гуманитарных наук или их самостоятельных течений» [Паревская, 2015, с. 151].

Разумеется, возможность правильно передать и объяснить читателю значения предметов и явлений, а также значимость событий, описываемых в подлиннике, тесно связана с объёмом фоновых знаний реципиента. Фоновые знания -- это «совокупность представлений о том, что составляет реальный фон, на котором развертывается картина жизни другой страны, другого народа» [Фёдоров, 1983, с. 146].

Безусловно, реалии являются частью фоновых знаний, более того, они включают в себя именно те единицы языка, которые наиболее ярко выражают специфику внеязыковой действительности данного народа. Именно здесь прослеживается тесная взаимосвязь реалий с культурой, историей и традициями народа. Следовательно, народы, языки которых относятся к одной языковой группе, или же народы, географически соседствующие друг с другом, в определённый период своей истории с большей вероятностью проходили общий этап развития, нежели народы, которые никогда не контактировали друг с другом. Соответственно, у них будет больше точек соприкосновения, общих фоновых знаний, не говоря уже о вполне возможных лексических и грамматических заимствованиях, проникающих во взаимодействующие друг с другом языки. Примером могут послужить государства Европы, в особенности страны-участницы Евросоюза. Тесное географическое соседство и внедрение одинаковых политических и экономических программ, которые реализуются в рамках организации, во многом сближает эти страны, а это значит, что некоторые предпринятые меры будут лучше известны народам этих стран, нежели народам стран, не проводящих данные политические преобразования. Поэтому, например, некоторые политические реалии будут полностью или частично совпадать во внеязыковой действительность данных народов, и соответственно, иметь вариант перевода на свои языки.

В связи с этим следует упомянуть возможные расхождения в употреблении реалий, которые выявляются посредством сопоставления различных языков и культур. Г. Д. Томахин предполагает, что можно говорить о следующих группах:

· реалии, свойственные лишь одному языковому коллективу;

· реалии, присутствующие в обоих языковых коллективах, но в одном из них не выделяющиеся отдельно;

· разные реалии, осуществляющие сходные функции;

· сходные реалии, различные функционально [Томахин, 1988, с. 5].

Таким образом, объём понятия «реалия» может варьироваться. Приведённые определения скорее дополняют друг друга, нежели являются взаимоисключающими. Очевидно, что выбор того или иного определения и толкования данного термина напрямую зависит от цели исследования. В настоящей работе мы будем придерживаться самого широкого понимания реалии.

1.6 Понятие реалии в рамках художественного перевода

Мы уже упоминали, что при переводе может возникнуть такая ситуация, когда слова на ИЯ, встречающиеся в быту различных народов и имеющие аналог в ПЯ, не будут эквивалентны переводу на ПЯ, поскольку в разных культурах референты данных слов могут выглядеть по-разному или иметь иные коннотации. Это особенно актуально для перевода художественной литературы, где можно говорить о реалии как о более широком понятии.

Переводческая деятельность не сводится исключительно к межъязыковому посредничеству, это также и межкультурное посредничество, что ярче всего выражается в художественном переводе. Помимо основной цели, под которой понимается передача текста ИЯ на ПЯ, данный тип перевода ставит и другие задачи, такие как передача стиля и средства художественной выразительности, отражение национального колорита, иными словами, воспроизведение всей художественной действительности, присутствующей в оригинальном тексте.

Отсюда возникает вопрос. Следует ли в рамках художественного перевода считать реалиями слова, которые имеют устоявшийся перевод и, казалось бы, не вызывают никаких сложностей при передаче на другой язык, и вместе с тем, отличаются своим коннотативным значением, то есть в каком-то смысле представляют собой частичные эквиваленты?

К примеру, слово «хлеб» имеет соответствующий перевод во многих языках. Однако референт данной лексической единицы в различных культурах может отличаться, также как и коннотации и ассоциации, связанные с этим словом в сознании носителя языка. Слово «хлеб» венгр ассоциирует с белым хлебом, в то время как для русского хлеб чёрный, кроме того, для последнего он может служить символом бедности и голода.

Отдельное внимание следует уделить и тому факту, что языковые знаки в тексте, в данном случае в художественном тексте, могут иметь более широкое значение по сравнению со своими словарными соответствиями, поскольку при реализации в тексте языковые единицы получают дополнительную окраску, символику. Т.А. Казакова в качестве примера приводит фольклорные тексты, так как «многие слова в фольклоре означают гораздо больше, чем их словарное значение, и, что сложнее, эта функция может не совпадать в разных национальных традициях» [Казакова, 2002, с. 10].

Проблема заключается в том, что игнорирование данных языковых единиц при переводе снижает степень эквивалентности двух текстов до частичной эквивалентности, а с практической точки зрения, носитель ПЯ не имеет возможности получить полное представление об исходной культуре. С другой стороны, здесь можно говорить и о том, что снабжение каждой реалии, а тем более, реалии в более широком смысле этого слова (слова, имеющие словарные соответствия, и языковые знаки, например, в фольклорных текстах) сноской сделает текст тяжеловесным и повредит стилю, что также является отклонением от стремления к достижению максимальной эквивалентности исходного и переводного текстов.

Понимая, что перевода, а в особенности перевод реалий никогда не может быть абсолютно эквивалентным, мы будем говорить скорее об адекватности перевода. А. Д. Швейцер считает, что «адекватность текста определяется по его соответствию коммуникативной установке» [Швейцер, 1988, с. 35]. Различие между эквивалентностью и адекватностью перевода проводит, например, В.Н. Комиссаров. Согласно В.Н. Комиссарову, адекватный перевод отвечает поставленной цели, а понятие эквивалентности относится уже к результату перевода, подразумевает функциональное соответствие текста перевода тексту подлинника [Комиссаров, 1999, с. 82].

С этой точки зрения, перевод реалий в художественном тексте должен быть адекватным, поскольку зачастую у таких единиц БЭЛ не имеется соответствий в других языках. При этом следует принимать во внимание особенности художественного перевода и понимать, что точный перевод реалий требуется не всегда. Переводчик имеет возможность компенсировать коннотативное значение реалии в другом отрывке текста [Kinga, 2007, c. 86].

1.7 Классификация реалий

Составлением классификации реалий занимались разные учёные, включая Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова, В.С. Виноградова [Виноградов, 1978, с. 91 - 97]. Однако наиболее полную классификацию приводят в своей работе С. Влахов и С. Флорин [Влахов, 1980, с. 51 - 65]. Авторы основываются на работах А. Е. Супруна, который делит реалии по предметному принципу на «несколько семантических групп». Ниже мы приведём данную классификацию в упрощённом виде (полная классификация -- см. Приложение 2):

I. предметное деление (реалии географические, этнографические, общественно-политические);

II. местное деление (в плоскости одного языка, в плоскости пары языков);

III. временное деление (реалии современные, исторические).

Настоящая классификация в полной мере охватывает те сферы жизни определённого народа, которые могут считаться присущими исключительно данной стране или данному народу. Соответственно, предметы и явления, встречающиеся в данной культуре, будут чуждыми быту других народов, а следовательно, будут вызывать непонимание у представителей других культур.

1.8 Способы передачи реалий

На протяжении всего времени изучения данной проблемы учёные предлагали различные способы передачи реалий (Виноградов, Фёдоров, Комиссаров, Влахов и Флорин). Ввиду того, что некоторые лингвисты объединяли или разделяли некоторые варианты перевода данных единиц БЭЛ, количество способов их передачи варьируется. Тем не менее, все классификации сводятся к делению, приведённому А. О. Ивановым, на которое мы и будет ориентироваться в настоящей работе. Итак, А. О. Иванов выделяет шесть способов перевода реалий, которые мы проиллюстрируем примерами из венгерской культуры с возможными переводами на русский язык:

· аналог: tцltцtt kбposzta (фаршированная капуста с паприкой, иногда с добавлением квашеной капусты и сосисок) - голубцы;

· калькирование: gulyбsleves (дословно: гуляшсуп) - суп-гуляш;

· транскрипция и транслитерация: pбlinka (фруктовая водка) - палинка;

· описательный перевод: nyilas (дословно: стрелок) - член партии «Скрещенные стрелы» в Хортистской Венгрии;

· генерализация: pogбcsa (в основном солёная булочка характерной формы с картошкой, шкварками, капустой или овечьим творогом) - булочка, выпечка;

· конкретизация [Иванов, 2006, с. 159 - 161].

Каждый из вариантов имеется свои особенности, и по-разному будет функционировать в переводном тексте. В первую очередь, важно обратить внимание на то, как употребление каждого из вариантов отразиться на восприятии реципиентами переводного текста. Решения, принимаемые переводчиком на уровне простых языковых знаков, окажут влияние на степень эквивалентности перевода на уровне цели коммуникации, а также определят стратегию перевода. Чтобы получить более чёткое представление о данных способах передачи БЭЛ, следует более подробно остановиться на каждом из них.

Употребление функционального аналога возможно при условии, что такой аналог присутствует в принимающей культуре. Под функциональными аналогами следует понимать слова, обозначающие предметы и явления действительности одного народа, имеющие некоторое сходство с предметами и явлениями другого народа. Данные понятия не тождественны, они всего лишь близки по значению, являются своего рода синонимами, соответственно, могут выступать в одной и той же функции в тексте. Как отмечает В. С. Виноградов, «уподобляемые слова скорее называют понятия, соподчиненные по отношению к родовому понятию» [Виноградов, 2001, с. 118].

Калькирование подразумевает перевод всех компонентов сложного слова или словосочетания, таким образом, в ПЯ создаётся новое понятие, которое является общеупотребительным в ИЯ и исходной культуре. Зачастую в художественном переводе допускается калькирование не только слов-реалий, но даже целых фразеологизмов, для сохранения важных семантических единиц. Со временем некоторые из калькированных слов и фразеологизмов входят в ПЯ и становятся естественными для носителей другой культуры (например, суп-гуляш).

Транскрипция и транслитерация применяются переводчиками для сохранения национального колорита. Однако злоупотребление данным методом передачи реалий может значительно усложнить восприятие текста реципиентами перевода. Обычно каждое из вводимых транслитерируемых или транскрибируемых слов сопровождается сноской, в которой приводится детальное объяснение сути, значения предмета или явления. Как правило, транскрипция и транслитерация употребляются в том случае, если данная реалия является ключевой для культуры носителей ИЯ или для определённого текста на ИЯ, многократно используется, и поэтому её пересадка в культуру ПЯ имеет смысл.

Под описательным переводом понимается объяснение значения единицы БЭЛ средствами ПЯ непосредственно в переводном тексте. Такой метод предпочтителен в случае, если определённая реалия не является ключевой для данного текста, поскольку описательный перевод размывает рамки реалии, так как вместо одного или нескольких слов, фигурирующих в оригинале, в переводе, как правило, приводится длинное эквивалентное словосочетание, а иногда и придаточное предложение, что осложняет проблему идентификации и восприятия слов-реалий в ПЯ.

Генерализация и конкретизация -- два противоположных приёма, которые в литературе иногда носят другое название. Так, например, В.С. Виноградов объединяет их в понятии гипо-гиперонимического перевода [Виноградов, 2001, с. 118]. Данный вид перевода опирается на видо-родовые отношения между понятиями. Если определённое понятие-реалия не является ключевым для контекста данного художественного произведения и встречается в нём всего один раз, то в некоторых случаях имеет смысл обобщить это понятие до более понятного носителям ПЯ. Конкретизация, то есть использование слова, обозначающего более узкое понятие, в переводческой практике применяется реже.

Выбор подхода к переводу культурно-маркированной лексики остаётся за переводчиком. В зависимости от цели перевода, а также роли понятий-реалий в общем контексте определённого художественного произведения переводчик вправе выбирать различные стратегии.

Выводы по главе 1.

Итак, в данной работе мы будем опираться на основное понятие функциональной теории перевода, а именно рассматривать текст перевода как функциональный эквивалент подлинника. Эта идея также лежит в основе художественного перевода, обладающего своими особенностями. Ввиду сложности и многоплановости художественных текстов, главной задачей художественного перевода является создание на ПЯ нового текста, который может служить адекватной заменой подлиннику как с точки зрения содержания, так и художественности.

Можно выделить две стратегии перевода, в частности, применимые к художественному переводу как особому типу перевода, стремящемуся сохранить помимо функции и прагматики текста также и стиль -- доместикацию и форенизацию. Выбор стратегии доместикации подразумевает «одомашнивание» текста начиная с замены незнакомых реципиенту культурно-маркированных лексических единиц знакомыми, встречающимися в принимающей культуре, с целью адаптацию иностранного текста к культурным ценностям ПЯ. Форенизация выражает стремление пересадить новые для реципиента элементы культуры другого народа в принимающую культуру, в особенности для передачи национального колорита исходной культуры.

Переводчик всегда должен делать выбор между доместикацией и форенизацией. Особенно ярко это видно на примере ситуаций, когда необходимо перевести безэквивалентные лексические единицы. Эквивалентными могут считаться единицы, которые имеют постоянное переводческое соответствие, в то время как единицы БЭЛ не имеют постоянных соответствий, следовательно, представляют сложность для перевода.

Рассматриваемая в данной работе проблема -- проблема перевода реалий является частью проблемы перевода единиц БЭЛ. Под реалиями следует понимать такие предметы или явления, а также исторические факты, традиции и любые фоновые знания, которые характерны для определенного народа и часто не могут быть точно переведены в силу того, что они не имеют однозначного эквивалентного соответствия в других языках. Наиболее полно классификация реалий представлена в работе С. Влахова и С. Флорина.

Учитывая особенности художественного перевода и сложности передачи реалий, стоит отметить, что вариант перевода данных единиц БЭЛ зависит от решения переводчика. Художественный перевод даёт возможность делать выбор в пользу доместикации или форенизации, соответственно, выбирать подходящие в данном случае способы передачи реалий, включающие аналог, калькирование, транскрипцию и транслитерацию, генерализацию, конкретизацию.



Глава 2. Перевод венгерских реалий на английский

В ходе исследования венгерских текстов методом выборки было получено 82 лексические единицы, которые были поделены в соответствии с классификацией С. Влахова и С. Флорина. Далее в тексте работы приведены отдельные варианты перевода венгерских реалий на английский язык, выявленные в ходе анализа, систематизированные и распределённые по группам, а также представлен описательный анализ рассматриваемых примеров.

В соответствии с классификацией С. Влахова и С. Флорина все реалии можно поделить на три большие группы: 1) географические реалии, 2) этнографические реалии, 3) общественно-политические реалии [Влахов, 1980, с. 51 - 56].

2.1 Географические реалии

Географические реалии составляют группу реалий, включающую в себя 1) названия объектов физической географии, 2) названия географических объектов, связанных с человеческой деятельностью, 3) эндемики [Влахов, 1980, с. 51]. Стоит обратить внимание на то, что С. Влахов и С. Флорин приводят примеры имён нарицательных, в то время как мы включаем сюда и имена собственные при условии, что они обладают определённым коннотативным значением и являются ключевыми для носителей венгерского языка.

В ходе анализа составленного нами корпуса примеров географических реалий выяснилось, что в изученном материале наиболее распространённой географической реалией, переданной на английский язык, является реалия Alfцld [Альфёлд], а также реалия puszta [пуста, венгерская степь], варианты перевода которой практически не были представлены ввиду фрагментарности текста перевода. Стоит отметить, что помимо названий географических объектов в результате работы по отбору примеров был также обнаружен один пример эндемиков.

Для начала рассмотрим примеры передачи на английский язык реалии Alfцld [Альфёлд]. Для венгерской культуры понятие Alfцld, иногда именуемое Nagyalfцld [Великий Альфёлд], является значимым. Альфёлдом называют большую часть Среднедунайской равнины, расположенной к востоку от Дуная. Альфёлд занимает около половины территории Венгрии, представляет собой сплошную равнину со степями (пустами). Данный регион всегда играл важную роль в сельскохозяйственной и торговой жизни страны, многократно описывался в произведениях известных венгерских писателей, в том числе и в романах Мора Йокаи:

(1) A dunai ъt az alfцldi magyar rуnбn egйszen unalmassб vбlik […]. [Arany ember, 59]

[Дунайский путь через альфёлдскую венгерскую равнину становится совершенно скучным]

On the great Hungarian plains the voyage up the Danube becomes extremely wearisome […]. [Timar, 63]

В данном примере употребляется словосочетание alfцldi magyar rуna [альфёлдская венгерская равнина], где прилагательное alfцldi [альфёлдская] является определением к словосочетанию magyar rуna [венгерская равнина], которое, по сути, уже входит в само понятия Альфёлда. В энциклопедии Британника приводятся устоявшиеся варианты перевода названия данного региона на английский язык: Great Alfold, Great Hungarian Plain [Britannica]. В английском предложении в примере (1) данная венгерская реалия переведена как the great Hungarian plains, однако слово plain стоит во множественном числе, что сильно не искажает смысла. Тем не менее, такой вариант перевода является скорее описательным, приближает читателя к пониманию сути реалии, но не называет её.

Стоит обратить внимание на то, что в ходе сравнительно-сопоставительного анализа были также выявлены и другие варианты перевода реалии Alfцld:

(2) Egйsz Bajбig e keserы, e sivбr, ez цnkнnzу gondolatok ьldцztйk Mihбlyt, ott pihenхt tartott. Bajбn is volt ьzleti бllomбsa, s mikor az Alfцldцn jбrt, leveleit ide utasнttatб a kereskedelmi telepйre. [Arany ember, 140]

[До самого города Байя эти горькие, мрачные, мучительные мысли преследовали Михая, там он остановился на отдых. В Байе у него тоже была остановка по делу, и когда он бывал в Альфёлде, письма направлялись сюда, на торговый участок.]

These bitter, disconsolate thoughts followed Michael to Baja, where he had an office, and where, when he traveled into the flax districts of Hungary, he had his letters sent. [Timar, 134]

Из данного примера видно, что встречающийся в том же самом романе Alfцld переводится на английский язык уже иным образом -- the flax districts of Hungary. В данном случае понятие Alfцld передано с помощью описательного перевода, а также приёма конкретизации, так как широкое понятие Альфёлда сводится к одной из характеристик данного региона, а именно льноводству.

В примере (2) помимо Альфёлда встречается историческая реалия -- город Baja [Байя], который не раз упоминается в романе «Золотой человек». В XVIII-XIX вв. этот город являлся важным торговым центром Альфёлда. Действие романа относится именно к этому периоду. Сравним два варианта перевода данной реалии на английский язык:

(3) A zord utуtйli idх egйsz Bajбig kнsйrte az utazуt. [Arany ember, 139]

[Суровая погода в конце зимы сопровождала путешественника до самого города Байя.]

As far as the Lower Danube, the traveler took with him rough and wintery skies. [Timar, 134]

При первом упоминании данного топонима в тексте оригинала (см. пример (3) переводчик обращается к приёму генерализации -- the Lower Danube, тем самым опускает называние города. Однако в следующий раз при упоминании города в ИТ (см. пример (2) переводчик сохраняет оригинальное написание, перенося данную историческую реалию в текст перевода.

Кроме того, результаты исследования также показывают случаи опущения реалий, встречающихся в оригинальном тексте. Это хорошо демонстрирует следующий пример:

(4) […] hanem azt minden alfцldi gulyбs tudja, hogy […] [Ember fiai, 214]

[но каждый альфёлдский пастух крупного рогатого скота знает, что]

[…] but all cattle-raisers and ox-herds know that […] [Sons, 234]

Здесь при переводе на английский язык наблюдается опущение реалии alfцldi [альфёлдский]. В настоящем контексте данная реалия подчёркивает национальный колорит, особенно учитывая тот факт, что она употребляется в качестве определения к другой реалии -- gulyбs [пастух крупного рогатого скота] (см. 2.2.2. Труд).

Стоит отметить, что на основании проанализированного материала было установлено, что в некоторых случаях ввиду неточности перевода на английский язык не были переданы некоторые реалии, имеющиеся в соответствующих отрывках оригинального текста, более того, иногда в ПТ отсутствовали целые предложения, в результате чего было невозможно провести переводческий анализ отдельных примеров реалий.