Основы языкознания

3)Теория «идей» Платона. В античной философии поднималась и другая важная проблема, связанная с пониманием соотношения между словом идеей и вещью: вопрос о природе идей (каким образом существуют идеи, в самих вещах или отдельно от них); и какое место занимает человеческое слово по отношению к идее. Первое философское решение этого вопроса восходит к Платону. Точка зрения Платона считается идеалистической и сводится к тому, что существуют два мира - мир идей, который Платон называл реальным (действительным, истинным), и мир конкретных вещей, который он считал зависимым от мира идей. По Платону получалось, что все единичные материальные вещи, окружающие нас (конкретные столы, стулья, дома, деревья) есть только «тени» общих понятий, общих идей (см., напр., трактат «Государство», в котором Платон образно описывает это так: мы подобны людям, сидящим в пещере спиной к выходу, мимо пещеры проходят люди, проносят разные предметы, но мы не видим эти предметы, а видим только их тени на стене; окружающие нас вещи Платон, таким образом, уподобляет теням, отбрасываемым идеями). Иначе говоря, если есть конкретные столы, то должна существовать и общая идея стола, некий идеальный стол, стол вообще. И эти общие идеи существуют до вещей и порождают конкретные вещи. Человеческое слово возникает после вещей и является отражением сущности (т. е. идеи) той или иной вещи. Как мы уже сказали, фактически именно у Платона впервые появляется «семантический треугольник»: «вещь - идея - имя», все части которого существуют реально и отдельно друг от друга, но в то же время взаимосвязаны.

4)Логика Аристотеля как предпосылка грамматики. Критику теории идей Платона с материалистических позиций дал Аристотель. В своей «Метафизике» он выдвинул 6 возражений против теории идей Платона: во-1-х, удваивая мир, Платон уподобляется человеку, который, не сумев сосчитать небольшое количество предметов, решил увеличить это количество; во-2-х, если существует идея всего, то существует и идея ничего, несуществующего; в-3-х, если идеи не то же самое, что вещи, то на каком основании и то и другое называется одним именем; это «похоже на то, как если бы кто назвал человеком Каллия и кусок дерева, не усмотрев никакой общности между ними»; в-4-х, у каждой вещи много свойств, и признание отдельного существования идей означало бы признание того, что у каждого предмета несколько идей; так, наряду с идеей «человек» должна отдельно существовать идея «живое существо», «двуногое существо» и т.п.; в-5-х, идеи, будучи сущностями вещей, не могут существовать отдельно от вещей; в-6-х, если идеи, по Платону, вечны и неизменны, то откуда в вещах появилось движение?

Свое понимание природы идей Аристотель развивает в трактате «Категории», где выделяет 10 общих категорий бытия: «Из слов, высказываемых без какой-либо связи, каждое означает или субстанцию, или качество, или количество, или отношение, или место, или время, или положение, или обладание, или действие, или страдание». С лингвистической точки зрения в этом можно усматривать зачаток учения о частях речи.

5)Номиналисты, реалисты и концептуалисты. Спор номиналистов и реалистов в Средние века был продолжением античного спора о природе идей между Платоном и Аристотелем: а) Точка зрения Платона развивалась реалистами (Иоанн Скот Эриугена, Ансельм Кентерберийский и др.), признававшими реальность идей и их существование отдельно от вещей. б) Линия Аристотеля продолжалась номиналистами (Пьер Абеляр, Росцелин, Вильям Оккам и др.), считавшими, что реально существуют только индивидуальные тела природы, идеи образуются благодаря познанию индивидуальных вещей и представляют собою «имена вещей» - «номены», отсюда и название - «номинализм»

Для последующего развития языкознания этот спор важен в двух отношениях: а) он связан с вопросом о природе имени: является ли слово условным (произвольным) названием для вещи (номиналистическая точка зрения), или же слово - выражение сущности вещи (реалистическая точка зрения); б) он связан с проблемой соотношения языка и речи: является ли язык реальностью, существующей независимо от речи (реалистическая точка зрения), или же язык существует только в речи (номиналистическая точка зрения).

В эпоху позднего средневековья (XIII в.) Фома Аквинский, крупнейший философ католической церкви, предложил компромиссное решение: общие идеи существуют до вещей (в божественном разуме), в вещах (как их сущность) и после вещей в сознании человека (как результат познания этих вещей и обнаружения у них общих признаков). Эта точка зрения получила название концептуализма (лат. conceptus - понятие), или умеренного номинализма.

3.Лингвофилософские теории значения слова

язык речь предложение лингвистика

Определение лексического значения представляет такую же трудность, как и определение слова. Существует множество теорий лексического значения, но в зависимости от философских взглядов языковедов все эти теории можно объединить в три основные группы: номиналистические, реалистические и концептуалистские теории лексического значения (ЛЗ). Соотношение этих теорий удобно представить в виде семантического треугольника, вершинами которого являются Слово, Идея и Вещь. Представители номинализма, реализма и концептуализма «помещают» значение слова в разные углы этого треугольника.

1)Предметные теории связаны с философией номинализма. Номиналисты помещают ЛЗ в «угол» Вещи. Для них ЛЗ - это предмет или явление действительности (вещь), для называния которого использовано данное слово (звуковой комплекс).Такой взгляд на природу значения распространен в логике. В лингвистике подобного понимания придерживался, например, Гуго Шухардт, австро-германский ученый, основатель так называемой «школы слов и вещей». Значением Шухардт называл «вещь», а обозначением - слово. Он считал, что «учение о языке является либо учением о значении, либо учением об обозначении». Основной недостаток этой теории в том, что она ищет значение слова за пределами самого слова.

2)Понятийные теории связаны с философией концептуализма. Концептуалисты помещают ЛЗ в «угол» Идеи (понятия о вещи). Для них ЛЗ содержится в сознании (индивидуальном и коллективном). В основу определения ЛЗ эти ученые кладут понятие. ЛЗ - это понятие о предмете или явлении действительности, для называния которого использовано данное слово. ЛЗ, таким образом, перемещается из сферы предметного мира, действительности, «вещей» в сферу сознания. Действительно, названия могут иметь только уже познанные (или познаваемые) человеком вещи. Понятие - это совокупность существенных признаков предмета или явления. Ср., напр., понятие о столе: (1)предмет (2)мебели (3)в виде плоской горизонтальной доски (4) на ножках (5)предназначенный для приготовления и приема пищи, писания и др. дел, которые удобно выполнять на плоской поверхности. Создается впечатление, что это и есть лексическое значение слова «стол», и лексическое значение действительно тождественно понятию, или (в более мягкой формулировке) понятие является ядром лексического значения. Эта точка зрения представлена в работах многих лингвистов: Т. П. Ломтева, Ю. С. Степанова, Д. Н. Шмелева, С. Д. Кацнельсона, А. И. Смирницкого и др. Ср. определение ЛЗ, данное А. И. Смирницким, ставшее классическим: «Значение слова есть известное отображение предмета, явления или отношения в сознании…, входящее в структуру слова в качестве так называемой внутренней его стороны, по отношению к которой звучание слова выступает как материальная оболочка, необходимая не только для выражения значения и сообщения его другим людям, но и для его возникновения, формирования существования и развития». Ю. С. Степанов: «значение слова - высшая ступень отражения действительности в сознании человека, та же ступень, что и понятие. Значение слова отражает общие и одновременно существенные признаки предмета, познанные в общественной практике людей. Значение слова стремится к понятию как к своему пределу». В то же время основной недостаток у этой теории тот же, что и у предыдущей: она ищет значение слова за пределами самого слова.

3)Онтологические (или вербоцентристские) теории представлены в философии реализма. Реалисты помещают ЛЗ в «угол» Слова. Для реалиста ЛЗ - это не идея и не вещь, а это связь, устанавливаемая народным сознанием, между определенным комплексом звуков и той или иной вещью (предметом или явлением объективной действительности). Эта связь есть внутренняя сторона звучания, которую выдающийся отечественный языковед А. А. Потебня назвал внутренней формой слова. Например, ЛЗ слова стол может быть определено следующим образом: нечто настланное людьми, имеющее плоскую поверхность, служащее для удобного приготовления и приема пищи, письма и иных человеческих дел. Значит, исторически исходное значение слова стол - `любой настил'. Таким образом, для реалиста проблема значения слова упирается в проблему его происхождения (этимологии или внутренней формы). Иными словами, лингвистическая сторона проблемы значения - это ответ на вопрос, почему именно этот комплекс звуков использован для обозначения данного предмета, или по-другому: почему данная вещь названа именно этим словом, а не каким-то другим. Именно так этот вопрос формулировали платонисты, стоики и др. философы и языковеды реалистического направления. Это, конечно, не означает, что ЛЗ тождественно внутренней форме, но это означает, что внутренняя форма является ядром лексического значения. Поэтому отыскание внутренней формы - главная задача изучения семантики слова. Получается, что для ученых этого направления проблема ЛЗ - это проблема этимологическая и историческая. В центре лексической семантики для них оказывается этимология (учение о происхождении слов) и историческая семасиология (учение об историческом развитии значений слов). Научное описание значения слова обязательно должно включать: (а) указание на его внутреннюю форму и (б) показ того, какими путями шло дальнейшее развитие семантики слова из внутренней формы: какими новыми семантическими признаками «обрастало» первоначальное значение, тождественное внутренней форме, какие новые значения (производные, переносные) получало данное слово и проч.

Основное достоинство этих теорий в том, что они ищут лексическое значение «внутри» самого слова, а не за его пределами, т.е. в звучании. В отечественном языкознании этот подход к проблеме значения представлен работами А.А. Потебни, А. Ф. Лосева, В. В. Колесова, А. М. Камчатнова и др. Александр Афанасьевич Потебня первым в отечественном языкознании ввел в научный обиход понятие внутренняя форма слова. В европейском языкознании немного в ином смысле понятие внутренняя форма языка использовал Вильгельм фон Гумбольдт. Внутренняя форма слова - это связь между его звучанием (акустическим образом) и смыслом. Внутренняя форма слова может быть совершенно ясна (как у слова подоконник), может быть частично затемнена (как у слов змея и окно) или полностью забыта (как у слова дом), но она обязательно есть; она необходимое условие рождения слова. Именно поэтому Потебня утверждает, что любое значение слова является производным. Категория внутренняя форма соотносима у Потебни с такими категориями как этимологическое значение слова, образ, представление; иногда они выступают у него как синонимы.

4.Значение слова и понятие

Уже из предшествующего изложения видно, что значение слова не тождественно понятию. Рассмотрим отношения между этими категориями подробнее. Основные отличия значения от понятия сводятся к следующему:

а) Понятие - категория мышления и изучается логикой; значение - категория языка и изучается лингвистикой (соответствующий раздел лингвистики называется лексической семантикой, или семасиологией); если бы между понятием и значением было полное соответствие, то один из терминов был бы лишним, и лишней была бы одна из наук.

б) Понятие далеко не всегда может быть выражено с помощью слова, оно выражается и другими языковыми единицами, напр., фразеологизмами (чужими руками жар загребать, белые мухи = падающие снежинки), словосочетаниями (кислородное голодание, падающий снег); одно и то же понятие может быть выражено разными средствами - словами-синонимами, словосочетанием, предложением: дождит = моросит = идет мелкий дождь; мотель = гостиница для автотуристов; спрашивать = задавать вопрос; попасть в глупое положение = сесть в калошу = сесть в лужу = опростоволоситься и др. под. Значение - это всегда свойство слова как языковой единицы.

в) Понятие в основе своей интернационально, поскольку человеческое мышление в целом едино, протекает по одинаковым законам у всех народов, и логика - наука интернациональная. Значение всегда национально окрашено, потому что связано со словом национального языка. Для одного и того же понятия в одних языках может иметься специальное слово, в других языках такого слова может не быть; это же понятие может выражаться другими средствами - словосочетанием, фразеологизмом. Так, напр., в языках северных народов есть специальные слова для обозначения падающего снега, лежащего снега, мокрого снега, прошлогоднего снега и т. п.; в русском языке таких слов нет, но соответствующие понятия имеются и выражаются словосочетаниями; для обозначения падающего снега может быть использован фразеологизм белые мухи.

г) Разные слова могут обозначать одно и то же понятие, но значения их при этом будут различны. Напр., понятие «нечто белое, о чем-то белом» в русском языке может быть выражено следующими словами: белый, белизна, белеть, белом и др.; однако значение этих слов различно: белый - признак конкретного предмета (белый снег); белизна - отвлеченный признак, не привязанный мышлением к конкретному предмету (Вокруг - белизна); белеть - процессуальный, динамический признак, относящийся к «движущемуся», «виднеющемуся» белому предмету, или к предмету, становящемуся белым (Белеет парус одинокий; лицо белеет от гнева); белом - состояние окружающего мира (Вокруг бело). Заметим при этом, что не во всех языках есть особые слова, как в русском, для выражения этих нюансов значения.

д) Значение более содержательно, чем понятие, потому что связано с материальной звуковой формой своего проявления, т. е. со словом как с языковой единицей. Чтобы проиллюстрировать это, рассмотрим какое-нибудь понятие без «привязки» его к обозначающему слову, т. е. рассмотрим понятие «до слова», не называя слова: «1)грубо, бесцеремонно, 2)отделаться от кого-либо, 3)отправив, отослав его к другому лицу или в другое место». А теперь назовем соответствующее слово: в русском языке это глагол отфутболить. Понятно, что ЛЗ его шире, чем понятийное содержание, приведенное выше, поскольку возникает образная ассоциация с футбольным мячом, который отправили очень далеко, с силой пнув по нему. Эти ассоциации возникают у нас в сопряжении со звуковой оболочной данного слова, именно с этим корнем (футбол) и с этой приставкой (от-). Ср. еще пример: «1) бессвязно, 2) невразумительно, 3) очень тихо, 4) неуверенно 5) говорить о чем-либо» - глагол мямлить. Именно звуковой облик этого глагола (акустическая ассоциация) полнее, объемнее и выразительнее передает значение бессвязного лепета. Александр Афанасьевич Потебня первым в отечественном языкознании ввел в научный обиход понятие внутренняя форма слова. В европейском языкознании немного в ином смысле понятие «внутренняя форма языка использовал Вильгельм фон Гумбольдт. Внутренняя форма слова - это связь между его звучанием (акустическим образом) и значением. Так, значение глагола отфутболить - грубо, бесцеремонно, отделаться от кого-либо, отправив, отослав к другому лицу или в другое место, подобно тому, как футболист с силой далеко отправляет футбольный мяч (выделенный компонент является внутренней формой).

е) Наконец, значение, в отличие от понятия, может быть осложнено различными эмоционально-оценочными и стилистическими компонентами. Ср. уже приведенные примеры: отфутболить, мямлить и др. под. Таким образом, понятие не идентично лексическому значению. В какой-то степени можно сказать, что оно беднее и уже лексического значения.

ж) Однако у этой проблемы есть и другая сторона. В свое время А. А. Потебня предложил разграничивать «ближайшее» и «дальнейшее» значение слова: «Что такое значение слова? Очевидно, языкознание, не уклоняясь от достижения своих целей, рассматривает значение слов только до известного предела. Так как говорится о всевозможных вещах, то без упомянутого ограничения языкознание заключало бы в себе, кроме своего неоспоримого содержания, о котором не судит никакая другая наука, еще содержание всех прочих наук. Напр., говоря о значении слова дерево, мы должны бы перейти в область ботаники, а по поводу слова причина или причинного союза - трактовать о причинности в мире. Но дело в том, что под значением слова вообще разумеются две различные вещи, из коих одну, подлежащую ведению языкознания, назовем ближайшим, а другую, составляющую предмет других наук - дальнейшим значением слова. Только одно ближайшее значение составляет действительное содержание мысли во время произнесения слова».

Таким образом, ближайшее значение - это и есть лексическое значение слова, а дальнейшее значение - это понятие. Ближайшее значение опирается не на все существенные признаки предмета, а сначала на какой-то один, случайно попавший в поле сознания носителей языка в процессе познавательной деятельности. Напр., корова (праславянское *korva) первоначально значило рогатая (ср. лат. corvu - рог). И постепенно в процессе познания оно обогащается новыми признаками. Именно в этом смысле следует понимать и тезис Ю. С. Степанова, что «значение слова стремится к понятию как к своему пределу» Поэтому значение беднее и уже понятия.

Однако, как было показано в пунктах (д) и (е) и в значении есть нечто такое, чего нет в понятии, и в этом смысле оно богаче понятия. Следовательно, между значением и понятием устанавливаются отношения пересечения, частичного наложения, но не тождества.

Иногда для «ближайшего значения» используют термины «бытовое понятие», «наивное понятие», а для «дальнейшего значения» - «научное понятие»; но это не совсем точно. Под «дальнейшим значением» Потебня понимал всю совокупность существенных и несущественных признаков данного предмета или явления, не только открытых наукой, но и верой, интуицией, опытом, в том числе - личным опытом, всю совокупность наших (и моих личных) знаний о данном предмете. Поэтому «ближайшее значения слова народно» (является общим для всех представителей данного народа), «между тем дальнейшее, у каждого различное по качеству и количеству элементов, - лично».

5. Грамматическое и деривационное значения

Наряду с лексическим слово может иметь грамматическое и деривационное (словообразовательное) значения. Лексическое, грамматическое и деривационное значения вместе образуют семантическую структуру слова. Лексическое и грамматическое значения имеет любое слово языка, но иногда лексическое и грамматическое значения могут быть настолько тесно слиты, что их нельзя отделить друг от друга (напр., у служебных слов - предлогов, союзов, некоторых частиц). Деривационное (или словообразовательное) значение имеют только производные слова, т. е. слова, образованные (произведённые) от других слов - производящих.

1)Грамматическое значение - это отвлеченное, обобщенное значение, сопутствующее лексическому и характеризующее большие классы слов (словоформ). Таким образом, грамматическое значение отличается от лексического тремя основными свойствами:

а)Это значение абстрактное (отвлеченное, обобщенное); ср. напр., значение субъекта, объекта, числа, вида; лексическое значение характеризуется большей конкретностью, поэтому его иногда называют «вещественным» значением слова.

б)Это значение является общим для огромных классов слов (напр., существительные собаку, комнату, жену, дорогу, сына и мн. др. не имеющие никакого сходства в лексическом значении, объединяются общим грамматическим значением прямого объекта; глаголы сделать, написать, прочитать, убить, сварить, прийти и мн. др. объединяются общим значением совершенного вида); лексическое значение у каждого слова свое, индивидуальное.

в)Грамматическое значение носит сопроводительный характер (термин А. И. Смирницкого): оно как бы сопутствует лексическому значению слова; лексическое значение является смысловым ядром слова, а грамматическое значение помогает установить смысловые отношения между словами в предложении; поэтому его называют еще реляционным (лат. relatio - отношение).

2)Деривационное значение (словообразовательное значение) - это отвлеченное значение, характерное для групп слов, образованных одним и тем же способом с помощью одного и того же словообразовательного средства (префикса, суффикса и т. п.). Слова, образованные одним и тем же способом с помощью одного и того же средства и имеющие общее деривационное значение относятся к одному словообразовательному типу (модели). Ср.: подстаканник, подсвечник, подснежник, подшипник, подфарник, подрамник… - слова, образованные префиксально-суффиксальным способом с помощью префикса под- и суффикса -ник и имеющие деривационное значение «предмет, находящийся под чем-то».

Деривационное значение (ДЗ) характеризуется следующими основными свойствами:

а)ДЗ имеет два проявления: оно индивидуально для каждого слова и в то же время характеризует целую группу слов, однако такие группы (словообразовательные типы) гораздо меньше, чем грамматические группировки. Ср.: подснежник - `нечто находящееся под снегом'; под-… -ник - `что-то под чем-то'. В первом случае говорят о ДЗ данного конкретного слова, во втором случае - о ДЗ словообразовательного типа (модели).

б)ДЗ более отвлеченно, чем ЛЗ, но менее абстрактно, чем ГЗ.

в)ДЗ определяется семантическим соотношением производного с производящим: подснежник - `нечто находящееся под снегом»', подстаканник - `нечто находящееся под стаканом'. ДЗ слова выражается не корнем и не аффиксом, а совокупностью корневой морфемы и аффикса.

г)ДЗ может совпадать с ЛЗ. Ср.: домик `маленький дом'; лисенок `детеныш лисы'; москвич `житель Москвы'; цыганка `женщина, по национальной принадлежности цыган'; заговорить `начать говорить'. Во всех подобных случаях ЛЗ слова является суммой значений составляющих его морфем. Такой тип ЛЗ называется нефразеологичным (неидиоматичным). Если ЛЗ не равно ДЗ, то такой тип семантики слова называется фразеологичным (идиоматичным). Ср.: желток - ДЗ: `нечто желтое'; ЛЗ: `внутренняя ядерная часть яйца желтого цвета'; подберезовик - ДЗ: `нечто находящееся под березой'; ЛЗ: `гриб, обычно растущий под березами'. ЛЗ слова в подобных случаях имеет некоторое семантическое приращение в сравнении с ДЗ. ЛЗ может существенно удалиться от ДЗ в результате сложного метафорического переосмысления: подкаблучник - ДЗ: `нечто находящееся под каблуком'; ЛЗ: `мужчина, во всем идущий на поводу у своей жены, находящийся у нее под каблуком'.

д)ДЗ может предельно сближаться с ГЗ; есть случаи, относительно которых у ученых нет единства взглядов - о грамматическом или деривационном значении следует говорить (т. е. о формообразовании ли словообразовании). Так, например, в русском языке неоднозначно оцениваются:

образования с суффиксами субъективной оценки (дом - домик, домишко, домище, домина; сын - сынок, сынишка…);

образования женского рода от существительных со значением лица при помощи регулярных суффиксов (цыган - цыганка, студент - студентка, спортсмен - спортсменка, ученик - ученица…);

образования от качественных прилагательных со значением слабого, неполного проявления качества (белый - беловатый, глупый - глуповатый…)

и целый ряд других; одни ученые считают эти образования новыми производными словами (т. е. дом и домик - разные слова) и, следовательно, данный тип значения - деривационным; другие ученые считают эти образования формами одного слова (дом и домик - формы, разновидности одного и того же слова) и, следовательно, данный тип значения - грамматическим.

6. Стилистическое значение

Этот тип значения, как и деривационное значение, свойствен не всем единицам, а только стилистически окрашенным.

Стилистическое значение (=стилистическая коннотация, стилистическая окраска) - это свойство языковой единицы (ее содержания или звуковой формы), ограничивающее ее употребление определенным стилем (или стилями). С этой точки зрения все слова можно разделить на две группы: а) стилистически нейтральные, употребление которых никак стилистически не ограничено, возможные во всех стилях (глаза, губы, лицо, есть); б) стилистически окрашенные, имеющие стилистические ограничения в употреблении: очи, уста, лик, кушать (высокий стиль) - зенки, нюни, рожа, жрать (низкий стиль).

Стилистическое значение называют еще коннотацией (лат. connotatio - созначение, сопутствующее значение); тем самым подчеркивается несамостоятельность этого значения: оно всегда сопутствует лексическому, является его «тенью». Часто бывает очень трудно отделить стилистическое значение от лексического. Ср., напр., замечание А. А. Реформатского о словах лоб, губы, щеки, с одной стороны, и церковнославянизмах чело, уста, ланиты и под. - с другой: «дело здесь не только в стилистических различиях. Свои слова соответствуют анатомическим понятиям, церковнославянские слова никакого отношения к анатомическим понятиям не имеют. Старые риторики это правильно оценивали, разъясняя, что чело - это не часть черепа, а «вместилище мысли», очи - не орган зрения, а «зеркало души», уста - это не орган приема пищи, а «источник речей премудрых» и т. д.». Об этом же пишет и Д. Н. Шмелев. Ср., напр., шествовать - это не просто «идти», а «идти важно, торжественно», жрать - это не просто «есть», а «а есть жадно, много, с чавканьем, брызгая слюной…». Таким образом, стилистическое значение сливается здесь с лексическим, оказываясь одной из его сем. Однако семантические (смысловые) различия между стилистическими вариантами могут быть и довольно бледными, почти неразличимыми (ср. такие пары: брег - берег, град - город, хлад - холод и нек. др.). Всё это позволяет говорить об относительной самостоятельности стилистического значения.

В стилистическом значении обычно выделяют следующие компоненты:

1)функционально-стилевой, определяющий принадлежность слова к тому или иному стилю;

2)эмоционально-оценочный, определяющий отношение говорящего к предмету речи. Оценочность - это отношение говорящего к предмету или явлению, названному словом; ср.: очи (+) - зенки (-); оценочность может быть и неэмоциональной (интеллектуальной), в таком случае слово, как правило, стилистически нейтрально: красивый (+) - безобразный (-);

3)экспрессивный (лат. expressio - выразительность), связанный со стремлением говорящего «украсить» речь. В самом общем виде экспрессивность можно определить как актуализацию внутренней формы языковой единицы (т. е. связи между звучанием и значением). Напр., глагол говорить неэкспрессивен, а глаголы тараторить и бубнить экспрессивны (так как в них видна связь между звучанием и значением), глаголы трещать и щебетать в значении `говорить' экспрессивны (так как в них актуализирована связь между прямым и переносным значениями). Основным компонентом экспрессивности является образность. Образные средства, тропы (греч. tropos - поворот) - слова и выражения, употребленные в переносном значении. Ср. замереть (необразн.) - остолбенеть - `замереть, сделаться неподвижным, подобно столбу' (образн.); мешать, препятствовать (необразн.) - вставлять палки в колеса - `мешать, препятствовать, подобно тому, как палки, вставляемые в колеса мешают движению' (образн.). Выделенный элемент в толкованиях значений является внутренней формой данных слов и выражений.

Литература

Реформатский А. А. Введение в языковедение. М., 2007. Глава II. Лексикология.

Маслов Ю. С. Основы языкознания. М., 2004. Глава III, Лексикология.

Смирницкий А. И. К вопросу о слове: Проблема «отдельности слова» // История советского языкознания. Хрестоматия. / Сост. Ф. М. Березин. М., 1988.

Смирницкий А. И. К вопросу о слове: Проблема «тождества слова» // Там же.

Аничков И. Е. Об определении слова // Аничков И. Е. Труды по языкознанию. М., 1997.

Березин Ф. М., Головин Б. Н. Общее языкознание. М., 1979. Глава VII. Проблема значения языкового знака

Земская Е. А. Словообразование // Современный русский язык /Под ред. В. А. Белошапковой. М., 1997.

Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение. М., 2004.

Колесов В. В. Философия русского слова. СПб., 2002. Часть I. Глава 1.

Левицкий Ю. А. Общее языкознание. М., 2007. Понятие значения.

ЛЭС. Статьи «Денотат», «Десигнат» («Обозначаемое»), «Лексическое значение слова», «Лексикология», «Грамматическое значение», «Коннотация».

Потебня А. А. Из записок по русской грамматике // Звегинцев В. А. История языкознания XIX и ХХ вв. в очерках и извлечениях. Часть I. М., 1960.

Потебня А. А. Мысль и язык // Там же.

Степанов Ю. С. Основы общего языкознания. М., 1975. Лексика и семантика. Глава I.

Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977. Глава I. Слово как единица лексики.

Лекция 5. ЧАСТИ РЕЧИ И ЧЛЕНЫ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

1.Понятие о частях речи и членах предложения

Любое слово с точки зрения грамматического значения может быть охарактеризовано как часть речи. В предложении части речи становятся членами предложения. Члены предложения выделяются в зависимости от грамматического значения слова в предложении. Таким образом, части речи и члены предложения - категории соотносимые, но не тождественные. Сходство между ними в том, что они выделяются на основе грамматического значения слов, т. е. это грамматические характеристики слова. Различия между ними сводятся в основном к следующему:

Примечание. Установленное отношение между частями речи и членами предложения справедливо для русского и некоторых других языков (языков флективного строя, агглютинирующих языков), в которых по внешней форме, изолированно, вне предложения, почти всегда можно определить частеречную принадлежность слова. В языках аналитического строя, таких, как английский, это сделать невозможно. В них довольно часто определить часть речи можно только в составе словосочетания или предложения. Ср.: the light lamp (светлая лампа); the lamp light (ламповый свет); I light the lamp (я зажигаю лампу). Таким образом, соотношение между частями речи и членами предложения в разных языках различно; и есть языки, в которых эти категории почти совпадают, для таких языков синтаксический принцип - основной принцип классификации частей речи.

2.Принципы классификации частей речи

Учение о частях речи сложилось достаточно рано: в трудах ученых александрийской грамматической школы (III в. до н.э.). Аристарх Самофракийский выделил 8 частей речи: имя, глагол, местоимение, причастие, наречие, предлог, союз, член (артикль). Впоследствии римляне заменили член на междометие, поскольку, в отличие от греческого языка, в латыни артиклей не было, сохранив общее число частей речи - восемь. Ученые разных направлений и школ в основу классификации частей речи клали разные принципы:

1) Одни ученые строили свои классификации на основе семантического принципа (общность категориально-грамматического значения слов: существительное обозначает предмет, прилагательное - признак предмета, глагол - действие и т. д.). Это наиболее древняя классификация: она восходит к античным грамматикам (Аристарх Самофрактийский, Дионисий Фракийский и др.), прошла практически без изменений через всё средневековье и в Новое время сохранилась в трудах представителей логического направления в языкознании. В отечественном языкознании встречаем ее, напр., у М. В. Ломоносова, который в «Российской грамматике» (1755) выделяет те же 8 частей речи, что и античные грамматики: «слово человеческое имеет осьмь частей знаменательных: 1) имя для называния вещей; 2) местоимение для сокращения наименований; 3) глагол для называния деяний; 4) причастие для сокращения соединением имени и глагола в одно речение; 5) наречие для краткого изображения обстоятельств; 6) предлоги для показания принадлежности обстоятельств к вещам или деяниям; 7) союз для изображения взаимности наших понятий; 8) междуметие для краткого изъявления движений духа». В работах разных представителей логического направления (А. Х. Востокова, Ф. И. Буслаева, Н. И. Греча и др.) эта классификация видоизменялась, совершенствовалась, но суть ее сохранялась.

2)Другие ученые (напр., А. А. Потебня и многие представители психологического направления в языкознании) опирались на синтаксический принцип - роль слова в предложении (субъект, объект, предикат, предикативный атрибут, атрибутивный предикат и т. д.). Этот подход также, как и первый, имеет корни в античном языкознании, поскольку Аристотель и александрийские грамматики (Аристарх, Дионисий) выделили части речи, анализируя структуру суждения (т. е. предложения). Сам греческий термин мЭсз фпх льгпх (лат. partes orationis) калькируется (переводится) на русский язык и как «части речи» и как «члены предложения».

3) Третьи ученые (например, представители формального направления, в отечественном языкознании - это Московская школа Ф. Ф. Фортунатова) строили классификацию частей речи на основе морфологического принципа, т. е. опирались на грамматическую форму слов: при таком подходе различались, напр., слова склоняемые, спрягаемые, неизменяемые; далее склоняемые могли делиться на изменяемые по родам, числам и падежам; изменяемые по числам и падежам, изменяемые только по падежам и т. д.

Традиционная (школьная и академическая) классификация частей речи стремится учитывать сразу три принципа, т. е. смотрит на слова одновременно с трех точек зрения: учитывает его категориальное значение, роль в предложении и морфологические (формальные) признаки.

3.Становление традиционного учения о членах предложения

Традиционное учение о членах предложения выросло из учения о частях речи. Как уже было сказано, даже сам греческий термин мЭсз фпх льгпх переводится на русский (и др. европейские языки) и как части речи, и как члены предложения, т.е. в своих истоках части речи =членам предложения. В европейском языкознании долгое время существовало только учение о частях речи, учения о предложении как такового не было: начиная с Аполлония Дискола (II в. до н.э) и вплоть до XVIII в. синтаксис понимался как учение о сочетании слов. В изложении правил сочетания слов грамматики шли от морфологии, от частей речи: в синтаксисе выделялись, в частности, такие разделы, как «сочетание имен», «сочетание местоимений», «сочетание глаголов», «сочетание причастий» и т.д. И только в XVIII в. постепенно оформляется учение о предложении. Пионерами в этой области были французские грамматисты - Клод Бюфье, Пьер Ресто, Габриэль Жерар, Дюмарсе, Николя Бозэ и др. Напр., аббат Жерар (1747 г.) в «Основах французской грамматики» выделяет 7 членов предложения: а) субъект (subjectif); б) предикат (attributif); в) объект (objectif)- прямое дополнение; г) косвенное дополнение (terminatif), обозначающее цель действия или иное отношение; д) обстоятельство (le circonstanciel); е) союзное слово (conjonctif); ж) слова, выражающие движения души (adjonctif) - междометия, обращения, вводные слова. Жерар не выделяет еще определение как особый член предложения, рассматривая определение и определяемое слово как один член предложения, нечленимое сочетание (черный негр, белый сахар), а термин «атрибут» используется не для определения, а для сказуемого.

В XIX в. эстафета в изучении членов предложения переходит от французов к германским и российским ученым. Карл Фердинанд Беккер (1827), один из основателей логического направления в германском языкознании, различает три вида синтаксических отношений: а) предикативные, б) атрибутивные, в) объектные. Из этих трех типов отношений Беккер выводит члены предложения: а) из предикативных отношений - подлежащее и сказуемое; б) из атрибутивных - определение; в) из объектных - объект в широком смысле; далее Беккер различает дополняющий объект (собственно дополнение) и определяющий объект (обстоятельство в нашем современном понимании). В отечественном языкознании учение о членах предложения формируется в первые десятилетия XIX в. в трудах Михаила Бутовского (1809), Фомы Розанова (1810), Николая Язвицкого (1810), Ильи Тимковского (1811); это достаточно элементарные учебники русской грамматики, в которых выделяются только главные члены предложения - подлежащее и сказуемое, правда, у Тимковского говорится, например, какими частями речи могут быть распространены подлежащее и сказуемое. Учение о второстепенных членах складывается в грамматических трудах Николая Ивановича Греча (1827), Александра Христофоровича Востокова (1831) и окончательно оформляется в «Опыте исторической грамматики русского языка» Федора Ивановича Буслаева (1858). У Греча и Востокова есть определения и дополнения, но еще нет обстоятельств. У Буслаева находим полный перечень всех членов предложения: подлежащее, сказуемое, дополнение, определение, обстоятельство. Буслаевский синтаксис оказал колоссальное влияние на русскую грамматическую мысль, и даже современные школьные грамматики в изложении учения о членах предложения в основном следуют за Буслаевым.

4.Определения членов предложения

Если абстрагироваться от частностей, в истории языкознания наметились два подхода к определению членов предложения - логико-семантический и формальный.

1)При логико-семантическом подходе члены предложения выделяются в зависимости от того, какое грамматическое значение слово (или сочетание слов) имеет в составе предложения. Традиционная грамматика выделяла 4(или 5) членов предложения. Дадим их рабочие (предварительные) определения и рассмотрим на примере предложения Черный негр очень хорошо делает белый сахар (пример А. А. Реформатского):

а) Субъект (подлежащее) - это носитель предикативного признака (негр);

б) Предикат (сказуемое) - это главный признак субъекта, обладающий грамматическими категориями модальности и времени: модальность - это отношение высказывания к действительности, она может быть реальной (делает, делал, будет делать) и ирреальной (делал бы, пусть делает); время - это отношение высказывания к моменту речи, оно может быть настоящим, прошедшим и будущим (делает - реальная модальность, настоящее время);

в) Объект (дополнение) - предмет, на который прямо или косвенно направлено действие; предмет, охваченный действием, вовлеченный в действие (сахар);

г) Атрибут (определение) - непредикативный признак (черный, белый). Атрибут в грамматиках может пониматься широко и узко: в узком смысле атрибут - это только непредикативный признак субъекта или объекта (черный, белый); в широком смысле атрибут - это любой непредикативный признак, в том числе и признак предиката (хорошо); и признак атрибута, признак признака (очень).

д) Обстоятельство - признак предиката или атрибута (очень хорошо), т. е. признак действия, признак признака. Обстоятельство как особый член предложения выделяют те грамматисты, которые узко понимают атрибут.

2)Формально-грамматические определения членов предложения исходят из грамматической формы слов (из их частеречной принадлежности) и из характера их синтаксической связи (согласование, управление, примыкание):

а) подлежащее - самый независимый член предложения, выраженный формой именительного падежа (номинативное подлежащее: Курение вредит здоровью) или неопределенной формой (инфинитивное подлежащее: Курить вредно);

б) сказуемое - член предложения, выраженный спрягаемо-глагольной формой - verbum finitum(простое сказуемое: Курение вредит здоровью), или включающий такую форму (составное сказуемое: Курение (было, будет)вредно);

в) дополнение - управляемая падежная форма существительного (делает сахар, вредит здоровью);

г) определение - согласуемая падежная форма прилагательного, причастия (черный негр, белый сахар, тающий снег);

д) обстоятельство - примыкающая форма (обычно наречие): очень, хорошо.

Заметим, что термины «определение», «дополнение» и «обстоятельство» представителями формального направления, как правило, не используются либо используются с существенными оговорками.

3)«Школьные» грамматики стремятся усидеть на двух стульях: учитывать в определениях членов предложения и их значение, и форму выражения. Эта традиция идет от Ф. И. Буслаева.

Сначала Буслаев дает логические определения главных членов предложения: «Предмет, о котором мы судим, называется подлежащим (subjectum, subjekt). То, что мы думаем или судим о предмете (о подлежащем) именуется сказуемым (praedicatum, predicat). Присоединение сказуемого к подлежащему именуется суждением. Суждение, выраженное словами, есть предложение» (§110). Затем он переходит к грамматической форме выражения этих членов: «В языке подлежащему соответствует имя существительное в именительном падеже, а сказуемому глагол; напр., дерево растет; птицы летают. Иногда подлежащее и сказуемое выражаются и другими частями речи; но во всяком случае слово, которым означается подлежащее, принимает смысл существительного, а слово, которым означается сказуемое, принимает смысл глагола. Напр., в предложениях ленивый часто скучает; отчаиваться есть малодушие, подлежащие: имя прилаг. ленивый и глагол отчаиваться употреблены в смысле существительных: ленивец и отчаяние. В предложениях дерево есть растение; Римская империя была обширна существительное растение и прилагательное обширна стали сказуемыми, потому что соединились в одно целое с глаголами есть, была» (§111). Таким образом, Буслаев признает, что грамматическим подлежащим обязательно является форма именительного падежа, а сказуемым - личная форма глагола.

Сложнее решается вопрос о второстепенных членах. Буслаев был вынужден при их выделении противопоставить логический и грамматический принципы: а) по логическим (смысловым) вопросам (или «по значению»): определение отвечает на вопросы какой? чей?; дополнение - на вопросы косвенных падежей; обстоятельство - на «наречные» вопросы где? куда? откуда? почему? как? и т.д.; б) по синтаксическим связям («по употреблению»): определения - согласуемые слова; дополнения - управляемые слова; обстоятельства слова «без видимой синтаксической связи» (термина «примыкание» у Буслаева нет). Получается, что с логической точки зрения выехать из города, перейти через мост словоформы «из города» и «через мост» являются обстоятельствами места, а с грамматической точки зрения они же являются дополнениями. Таким образом, члены предложения «по значению» и «по синтаксическому употреблению» оказываются у Буслаева различными. Между тем эта особенность буслаевского подхода недостаточно учитывалась последующими грамматистами: последователи Буслаева обычно исходили из буслаевского их толкования «по значению».

5.Главные и второстепенные члены предложения

Члены предложения принято делить на главные и второстепенные.

1)Главными называют члены предложения, без которых предложение не существует; они составляют минимум предложения, его грамматическую основу. К главным членам предложения относят подлежащее и сказуемое. Предложения, включающие оба главных члена (подлежащее и сказуемое), называют двусоставными (Наступил вечер); а предложения с одним главным членом - односоставными (Вечер. Вечереет).

В двусоставном предложении подлежащее и сказуемое взаимно предполагают друг друга, поэтому в определениях большинства грамматистов одно определяется через другое (подлежащее - носитель предикативного признака, сказуемости; сказуемое - главный признак подлежащего). Тем не менее, представители разных направлений языкознания по-разному определяли главные члены предложения и по-разному решали вопрос об их соотношении (какой из членов предложения «главнее» - подлежащее или сказуемое?). С одной стороны, подлежащее и сказуемое логически предполагают друг друга, и так называемый логический вопрос можно задать как от подлежащего к сказуемому (Студент - что делает? - пишет), так и от сказуемого к подлежащему (пишет - кто? - студент). С другой стороны, сказуемое грамматически зависит от подлежащего, согласуется с ним в числе и роде: Студент пишет - Студенты пишут - Студент писал - Студентка писала.

Это противоречие между логикой и грамматикой разные языковеды решали по-разному. Одни ученые (А. Х. Востоков, Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня и др.) главным считали сказуемое; другие (А. А. Шахматов) - подлежащее. Подлежащее Шахматов назвал «главным членом господствующего состава» двусоставного предложения, а сказуемое - «главным членом зависимого состава». Трудности возникали и с интерпретацией главного члена односоставных предложений. Если подлежащее - главный член господствующего состава, а сказуемое - главный член зависимого состава, то как быть с предложениями, в которых всего один главный член? Шахматов условно делил их на подлежащно-бессказуемные (Тишина. Вечер. Стук в дверь) и сказуемно-бесподлежащные (Тихо. Вечереет. В дверь стучат). Но такое деление противоречило его определениям подлежащего и сказуемого, на что справедливо указал акад. Виктор Владимирович Виноградов. Главный член односоставного предложения, по Виноградову, не является ни подлежащим, ни сказуемым, он имеет иную природу. Виноградов считал, что сказуемое и подлежащее взаимно предполагают друг друга, поэтому природа связи между ними иная, чем обычная подчинительная связь - согласование; подлежащее и сказуемое равноправны, и связь между ними Виноградов назвал координацией.

2)Второстепенные члены предложения - это члены, которые распространяют главные и другие второстепенные члены. Предложение, таким образом, имеет иерархическую структуру. Напр., предложение Испуганная нами ворона взлетела на высокую на высокую липу - имеет три уровня иерархии:

Самый «популярный» тип предложений - трехуровневые, самый «загруженный» уровень - второй.

Судьба учения о второстепенных членах предложения в истории языкознания весьма драматична. Здесь разброс мнений, несходство позиций проявились гораздо сильнее, чем в учении о главных членах. Связано это, прежде всего, с тем, что в определении главных членов предложения языковеды могли опираться на логическую структуру суждения: любое суждение, как учит логика, двучленно (субъект - предикат), и языковеды взяли из логики это учение о структуре суждения для определения главных членов предложения. Что же касается других слов предложения, то логика их как бы игнорировала, подсоединяя их либо к субъекту (S), либо к предикату (P): Черный негр (S) - хорошо делает белый сахар (P). Поэтому в определении грамматического статуса всех прочих слов в структуре предложения грамматика должна была идти своим путем, не находя непосредственной опоры в логике.

3)Основной недостаток традиционного учения о второстепенных членах в том, что не удается рассмотреть члены предложения как единство грамматического значения и грамматической формы. Единство это представляется в «школьных» определениях не органическим, а механическим. Та или иная грамматическая форма в предложении в принципе может получить любое значение (подобно сосуду, который можно наполнить какой угодно жидкостью). Так, форма косвенного падежа существительного может быть: а) дополнением: сплести из ветвей (из чего?); б) определением: шалаш из ветвей (какой?); в) обстоятельством: выстрелить из ветвей (откуда?). Инфинитив также может быть любым членом предложения, и не только второстепенным: а) подлежащим: Читать - большое удовольствие; б) сказуемым: Моя страсть - читать детективы; в) дополнением: Он любит читать; г) определением: Желание читать появилось у него уже в раннем детстве; д) обстоятельством: Они пришли сюда читать.

6.Альтернативные концепции грамматического членения предложения

Таким образом, получается, что определить член предложения можно либо только исходя из формы, либо только исходя из значения. А попытки органично соединить в одном определении и форму, и значение (так, чтобы за определенной формой было закреплено строго определенное грамматическое значение) обречены на неудачу. Всё это побудило некоторых ученых отказаться от традиционного учения о членах предложения. В ХХ в. появляется целый ряд структуралистских концепций членения предложения.

Большинство языковедов в центр своих моделей предложения ставят предикат, так как предикативность - это, собственно, то, ради чего создается предложение: информировать о каком-то событии, положении дел. Так, французский структуралист Люсьен Теньер в «Основах структурного синтаксиса» (1959) сравнивает предложение с маленькой драмой. В основе драмы - действие (предикат); участники действия, «актеры», субъекты и объекты - актанты («действователи»); обстоятельства, в которых происходит действие, своего рода «кулисы» - сирконстанты, «костюмы актеров» - это атрибуты (определения). Напр., в предложении Злая девочка жестоко побила портфелем хорошего мальчика - актанты: девочка, мальчик, портфель; сирконстант: жестоко; атрибуты: злая, хороший. Таким образом, в отличие от традиционной грамматики, которая выделяла два главных члена - подлежащее и сказуемое, Теньер выделяет только один главный член - сказуемое, спрягаемо-глагольную форму. Поэтому грамматику Теньера называют вербоцентристской (лат. verbum - глагол). Глаголу подчиняются все актанты (т. е. подлежащее и дополнение не разграничиваются) и сирконстанты. Каждый член, зависящий от глагола, может, в свою очередь, иметь зависимые от него члены (напр., от актантов зависят атрибуты). Поэтому грамматику Теньера называют еще грамматикой зависимостей.