Перевод кино- и видеопродукции с английского на русский язык

Размещено на http://www.allbest.ru/

Перевод кино- и видеопродукции с английского на русский язык

Содержание

Введение

1. Общие сведения о переводе кино- и видеопродукции

2. Перевод диалогической речи

3. Открытый диалог и его особенности

4. Сценарий фильма как дискурс

5. Диалогическая типология высказываний

6. Конститутивная неоднородность авторского дискурса в фильмах

7. Диалог как стратегия авторского дискурса

Практическая часть

1. Перевод:

Отрывок из сценария к фильму “Твин Пикс”.(Twin Peaks)

2. Переводческий комментарий

Заключение

Список использованной литературы

Оригинал отрывка сценария к фильму “Twin Peaks»

Введение

В настоящее время кино и видеопродукция приобретают все большую популярность среди людей всех возрастов. Пользуясь современными техническими достижениями мы можем смотреть фильмы разных режиссеров, разных стран и на разных языках, как с переводом так и без перевода.

Фильмы прочно вошли в нашу жизнь и даже стали считаться отдельным видом искусства. Соответственно появились и жанровые разделения: фильмы ужасов, драмы, боевики, детективы и так далее. Каждый из этих и других жанров требует своей классификации, а также своих правил перевода. Так например, в боевиках, внимание следует уделять переводу военной лексики, так как именно в таких фильмах такой лексики присутствует больше всего. И такие особенности могут быть выделены для каждого из жанров. Учет этих особенностей необходим для правильного и адекватного перевода. При переводе фильмов также просто необходимо учитывать фактор времени показа фильма на телевидении, возрастной ценза также множество других факторов, описанных в данной работе.

Данная дипломная работа посвящена особенностям перевода кино- и видеопродукции с английского на русский”.

Целью данной работы является выявление и описание лингвистических и экстралингвистических особенностей перевода кино и видеопродукции. Данные особенности включают в себя как чисто лингвистические так и экстралингвистические.

Объектом исследования являются особенности перевода кино- и видеопродукции с английского на русский язык

Предметом исследования является перевод диалогической и монологической речи

Материалом послужили теоретические источники, пособия, а также примеры из оригинальной литературы.

Новизна работы состоит в изучении особенностей перевода широкоформатной продукции, которая до сих пор мало исследована лингвистами и в отношении которой нет единства мнений и подходов к изучению.

Теоретическая ценность работы состоит в обобщении теоретических знаний о переводе кинофильмов в уточнении некоторых вызывающих разногласия вопросов по этой теме.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в лекциях и на семинарах по стилистике и грамматике, на занятиях по синхронному и последовательному переводу.

Структура и объем работы: композицию работы составляют введение, теоретическая часть, практическая часть, заключение, список использованных источников и приложение.

Задачи исследования состоят в следующем:

1. Изучить теоретический материал лингвистического и экстралингвистического характера по вопросам, касающимся перевода кино- и видеопродукции

2. Выявить основные подходы к переводу широкоформатной продукции

3. Дать характеристику особенностям перевода диалогической и монологической речи в фильмах, а также особенностям перевода авторского дискурса

1. Общие сведения о переводе кино- и видео-продукции

Отличительной особенностью современного этапа развития гуманитарных наук является интеграция достижений лингвистики, риторики, психологии и социологии на пути создания общей теории коммуникации, в фокусе которой находится проблема взаимодействия - на уровне языка, личности, общества, культуры. В контексте интегративных поисков решения проблем взаимодействия языку отводится центральное место, так как он выполняет роль посредника всех интерактивных процессов. При этом меняется сам подход к языку: последние десятилетия отмечены в лингвистике возрастанием исследовательского интереса к проблемам анализа языка как дискурса, т.е. языка в социокультурном контексте. В круг интересов попадают самые разные типы дискурса, что обусловлено общим "антропологическим поворотом" лингвистических исследований - подходом к языку и общению как модусу бытия человека.

Художественный дискурс занимает важное место в дискурсивной практике человека и общества- в нем отражено все многообразие форм и видов речевого взаимодействия. Именно поэтому выявление и описание диалогических моделей художественного дискурса может способствовать исследованию особенностей перевода диалогической и монологической речи в кино- и видеопродукции современности.

Современная наука о языке находится в центре гуманитарных исследований, для которых характерны междисциплинарный подход и общая антропологическая направленность. Это особое положение лингвистики подготовлено общим ходом развития научной мысли и сменой научной макро-парадигмы, происходящей в наше время. «Лингвистический поворот» гуманитарного знания начался в конце 20-х годов ХХ века в философии - в работах таких мыслителей, как Л.Витгенштейн, Б.Рассел, Г.Г.Шпет, П.А.Флоренский, М.М.Бахтин, А.Ф.Лосев и др. Этот поворот отразился и в поэзии - у Т.Элиота, О.Мандельштама, И.Бродскогo [Ivanov 1999]. В самом языкознании происходит своеобразное расширение объекта - растет интерес к языку как основному модусу бытия человека, а не просто как к одной из знаковых систем, используемых человеком. Как отмечает Н.Д.Арутюнова, в фокус лингвистики сейчас введено «рассмотрение феномена жизни, в центре которой находится человек со всеми его психическими "составляющими", формами социального существования и культурной деятельности» В научном мире на рубеже веков с особой силой проявляются интегративные тенденции, предпринимаются попытки нового осмысления известных фактов и теории - попытки взглянуть на них по-другому, с иной точки зрения, в иной парадигме. Смысл интеграции заключается не в смешении или слиянии различных подходов, методов и дисциплин, а в установлении отношений между ними - диалога. В результате такого диалога возникают новые научные области, неожиданные открытия и озарения. Такова природа «стыковых» наук: лингвоантропологии, психо- и социолингвистики, био- и этнолингвистики, экопсихологии, биосемиотики, киберкультуры и т.п. - список появляющихся в результате интегративных процессов наук и научных областей открыт и постоянно увеличивается. Это позволяет утверждать, что установление диалогических отношений само по себе представляет собой эффективный метод исследования - проблематизацию пограничных явлений, состояний, фактов и процесов, что составляет суть нового мышления - «осевого времени» в терминологии К. Ясперса, «смены макропарадигмы» в интерпретации Г. Кюна и «диалогизма» как философии языка М. Бахтина.

В свете данных теорий наша цивилизация претерпевает фундаментальные изменения, касающиеся восприятия и понимания человеком действительности, т.е. в области эпистемологии. Новая эпистемологическая модель уже сейчас во многом определяет то, как мы воспринимаем, понимаем реальность, думаем о ней и, следовательно, принимаем решения и поступаем в реальной жизни. По признанию И. Пригожина, «мы переживаем революцию - время, когда само положение и значение научного подхода претерпевают переоценку, - время, близкое к зарождению научного подхода в древней Греции или к его возрождению во времена Галилея» [Prigogine, 1980]. Эта революция означает переход от изучения изолированных фактов, явлений, вещей к исследованию отношений между ними, т.е. их динамического аспекта, процессов, в которых человек, познающий мир, является их активным участником.

Изучение языка в диалогической парадигме переносит акцент с семиотического аспекта его функционирования на социально-интеракциональный, динамичный. Язык предстает в первую очередь как процесс, взаимодействие, актуализация системы в конкретном социокультурном контексте. Ведь язык, как и другие системы коммуникации, имеет антропологическую основу в культуре общества и отражает системы когниции. Общение вообще - это вопрос символических форм [Кассирер, 1998], в которые облечена диалектика, а именно: любое соединение двух разных систем, встречи людей, взаимодействие, диалог, контакты, взаимоотношения. В этом процессе важно все: непосредственный контекст, социально-культурный фон (принадлежность говорящих к определенному полу, возрасту, этносу и т.д), их идеологические установки, дистанция между ними - весь набор различий, который задает отношение «Я - Другой». Иными словами, язык - это диалог, в котором не два, как принято считать, а три составляющих: Я, Другой, Отношение. При этом, отношение играет ведущую роль: оно преобразует первые два компонента диалога в интерсубъективность, не просто указывая на их связь, а образуя новое единство, которое в рамках данного контекста составляет пространство смысла диалогического бытия. М.Бахтин определяет диалог как "со-бытие".

Наиболее полно и всесторонне раскрывает Бахтин диалогическую природу языка, анализируя текст. Прежде всего, он подчеркивает пограничный характер текстового анализа - подобный анализ не может быть только лингвистическим или филологическим, философским или литературоведческим. Анализ текста проводится «на границах этих дисциплин, на их стыках и пересечениях» [Бахтин, 1979, 251], так как за каждым текстом стоит не только система языка, т.е. «все повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне данного текста», но и одновременно что-то индивидуальное, единственное и неповторимое, «и в этом весь смысл его (его замысел, ради чего он создан). Это то в нем, что имеет отношение к истине, правде, добру, красоте, истории» [Бахтин 1979, 283]. Но этот момент раскрывается только в цепи текстов (в речевом общении данной области) и связан не с элементами системы языка, а с неповторимыми другими текстами. Именно в этом смысле текст можно считать открытым - связанным с другими текстами диалогическими отношениями. Диалогическая открытость текста получила название «интертекстуальность» (термин Ю. Кристевой) и анализируется в филологической литературе как текстовая категория, которая реализуется в тексте языковыми средствами. [Plett, 1991; Riffaterre, 1973; 1995; Смирнов, 1995 и др.].

Вся означенная проблематика объединена идеей диалога. Диалогическая всеохватность постановки проблем гуманитарного познания свидетельствует об «осевом» сознании М.Бахтина - его осознании переходности нашей цивилизации, необходимости преодоления монологизма в построении картины мира через смещение центра. Современная картина мира не может быть монологической, т.е. однополюсной, однополярной, иерархической - она, по крайней мере, двуполюсна и развивается в сторону многополюсности, многополярности, полифоничности, так как каждое «слово хочет быть услышанным, понятым, отвеченным и снова отвечать на ответ, и так ad finitum» [Бахтин, 1979, 306]. Другими словами, каждый человек и стоящие за ним культура, страна, народ, время, мнение и т.д. должны быть представлены в многообразной картине мира как непременное условие существования самого мира. И сам человек может состояться как личность, только расширив свое сознание за счет межсубъектного измерения, т.е. дополнив его ответностью как ответственностью, целостностью, незамкнутостью, неисчерпаемостью, открытостью Другому.

Очевидна связь концепции Бахтина с гипотезой Э.Сепира-Б.Уорфа о лингвистической относительности [Schultz, 1990]. Не случайно М. Бахтин назвал свою концепцию металингвистикой, подчеркивая ее пограничный характер. Термин «металингвистика» был заимствован у Б.Уорфа, однако он не проясняет суть концепции. Как отмечает В.Библер, ничего «мета» в ней нет, просто «лингвистика сама выходит за свои пределы» [Библер, 1989, 24]. Действительно, проблемы высказывания выводят любое исследование и к проблеме говорящего субъекта, и к проблеме социального контекста, и к проблеме культурного фона и к целому ряду других проблем, разрабатываемых в смежных с лингвистикой науках: психологии, философии, социологии, культурологии, антропологии, этнографии. Ю. Кристева при переводе работ М.Бахтина на французский язык использовала термин транслингвистика, который более адекватно выражает стремление М.Бахтина обозначить для себя отдельное теоретическое пространство, в котором он не мог изложить свои мысли в терминах лингвистики. К тому же, термин металингвистика уже имеет определенное значение и необходимо было избежать путаницы [Гоготишвили, 1997].

Интерес Бахтина к гипотезе Сепира-Уорфа не случаен: понятие контекст в его интерпретации включает и культурный аспект, который изучается этнолингвистикой, а активно разрабатываемая в настоящее время этнография общения вписывается в русло интегративных тенденций гуманитарного знания [Токарева, 2000]. Впервые проблема контекста диалогической речи была поставлена, как известно, еще в 20-е годы прошлого века Л.П.Якубинским [Якубинский, 1923]. Диалогические отношения в пространстве «Я - Другой», несомненно, охватывают и межэтнический, межкультурный диалог. Таким образом, диалогизм Бахтина появился в контексте общих теоретических поисков ответа на вопрос: как вообще возможно общение людей в условиях, когда столько различий (психологических, культурных, социальных) делают это общение проблематичным. Ни одна из существующих ныне теорий не дает удовлетворительного ответа, кроме концепции Бахтина, которая сформировалась в русле нескольких направлений западной философской мысли в широком диапазоне от Сократа до феноменологии.

Истоки диалогизма находятся, по признанию самого Бахтина, в методе Сократа, получившем название «сократический диалог». Этот метод заключается в том, чтобы побуждать собеседника самому находить истину в процессе беседы, которая строится в форме вопросов и ответов. Сократ спрашивал: «Что есть добродетель?» (или любое другое нравственное общее понятие). В поисках ответа на вопрос, идя от противного, т.е. определяя то, что не есть добродетель, ученик пытался дать свое определение понятия. Сократ выявлял противоречия, задавая новые вопросы и тем самым помогая найти непротиворечивый ответ. Целью последовательно и систематически задаваемых вопросов было приведение собеседника к противоречию с самим собой, к признанию собственного невежества. В этом состояла сократовская “ирония”. Но ироническое раскрытие противоречий дополнялось “майевтикой” (“повивальным искусством”). Сократ говорил, что помогает своим слушателям родиться заново, познать “всеобщее” как основу истинной морали. Эта задача решалась при помощи “индукции” и “определения”, которые взаимно дополняют друг друга. “Индукция” - это отыскание общего в частных добродетелях путем их анализа и сравнения; “определение” - это установление видов и родов, а также их соотношения. Переходя далее к вопросу о различении добровольного и недобровольного поступка, продолжая свою “индукцию” и добиваясь нового, более точного “определения” справедливости и несправедливости, Сократ определял несправедливые поступки как совершаемые в отношении друзей с целью навредить им. Сократический диалог исключает возможность готовых ответов на вопросы, акцентирует внимание на самом процессе поиска истины и подчеркивает важность личностного участия в этом процессе. Главное в таком диалоге - познание сути добродетели, т.е. того, что есть “нравственное”. Такое познание Сократ считал предпосылкой нравственной жизни и достижения добродетели. Другими словами, знание сливается с моралью, ведет к ответственной позиции в жизни. Три аспекта сократического диалога: процессуальность, познавательность и нравственность составляют то, что получило название “диалогического принципа” М. Бахтина [Todorov, 1984], который он применил в своем анализе языка и литературы.

В языкознании принцип диалога был впервые введен В.Гумбольдтом. Подчеркивая творческую природу языка, он утверждал, что язык - не столько продукт деятельности, нечто созданное (ergon), сколько сама деятельность (energeia) духа, т.е. непрестанно совершающийся процесс порождения смысла, «орган, образующий мысль», продукт «языкового сознания нации» [Гумбольдт, 1984]. Для осуществления этой деятельности человек нуждается в Другом, в общении и взаимодействии с ним. «Принципом подлинного искусства социального общения является непрерывное усилие постичь внутреннюю индивидуальность другого, использовать ее, проникнуть в нее с глубочайшим уважением к ней как индивидуальности другого, воздействовать на нее. Это можно сделать, при уважении, только раскрывая себя, предлагая другому возможность сравнения» [Humboldt, 1988, 56]. Хотя Бахтин считал Гумбольдта представителем «индивидуалистического субъективизма», отмечая его преимущественную приверженность выразительной стороне языка («на первый план выдвигалась функция независимого от общения становления мысли» [Бахтин, 1979, 245], нельзя не признать влияния этого великого немецкого мыслителя на становление диалогической лингвофилософии. «Эхом» Гумбольдта является следующая мысль Бахтина: «Выразить самого себя - это значит сделать себя объектом для другого и для себя самого» [Бахтин, 1979, 289]. Отзвуком идей Гумбольдта в концепции Бахтина является развитие таких аспектов языка, как его связь с картиной мира (язык как идеология), различие языков при общей человеческой природе (разноречие в языке и тексте, социальная сущность языка), соотношение объективного и субъективного в языке, язык как творчество и др.

До М.Бахтина эти вопросы разрабатывались в России последователем В.фон Гумбольдта А.А. Потебней, который подчеркивал, что «мы говорим не только тогда, когда думаем, что нас слушают и понимают, но и про себя и для себя» [Потебня, 1976, 305]. Концепция Бахтина, таким образом, вписывается в традицию целостного рассмотрения языка как социального явления, с помощью которого человек познает мир и самого себя, формирует мировоззрение, творчески раскрывает, преобразует себя и свой мир в процессе диалогического общения с Другим.

Диалогический принцип в анализе языка принципиально противостоит положениям теории Соссюра. Бахтин отвергает подход к языку, который признает только единый язык (langue) и индивидуальную речь (parole). Для него понятие язык не подразумевает универсальных лингвистических законов.

Однако, следуя логике, задаваемой диалогическим принципом, можно рассматривать оба подхода к языку в их отношении друг к другу, и тогда они становятся взаимодополняющими. Принцип дополнительности, введенный в научный оборот Н.Бором, можно сформулировать следующим образом: нет антагонистических противоречий, описания разных наблюдателей дополняют друг друга. Примечательно, что идею дополнительности Н.Бор выдвинул первоначально на примере разнообразия языков мира.

Если исследование нацелено на грамматику, скажем, в русле сравнительно-исторической реконструкции, то ее описание должно быть основано на принципах Соссюра. Если же объектом исследования являются высказывания, тексты, дискурсы, ведущим будет диалогический принцип. Эти два подхода соотносятся как диалог и диалектика, как синтагматика и парадигматика, которые, с одной стороны, противопоставлены как методы, а с другой - сопоставлены как разные аспекты одного и того же объекта. Диалогический метод как метод различия противопоставлен диалектике как методу оппозиции: диалогические отношения возникают как линейное разворачивание диалектики. Так, если один говорящий высказывает два суждения (тезис и антитезис) и делает на их основе свое умозаключение (синтез), он демонстрирует диалектический метод. Если эти же суждения высказывают два разных говорящих, спорят и обсуждают два разных подхода, а затем приходят к одному, совместно выработанному заключению, их встреча представляет собой диалог. Как заметил Бахтин, «диалектика - абстрактный продукт диалога» [Бахтин, 1979, 307].

Современная лингвистика, стоящая на пороге создания синтетической теории языка, идет по пути интеграции идей Соссюра и Бахтина [Юрченко, 1992; Yeremeyev, 2000]. Настоящее исследование выполнено в этом интегративном русле. Поскольку сам Бахтин не представил свою теорию в виде системы понятий (парадигмы), эту задачу выполняют его последователи. После его смерти в 1975 году за границей стали появляться переводы его работ - сначала во Франции, а потом, в 80-е годы - в США, где начался бум - появилась «индустрия Бахтина» (the Bakhtin industry), вызванная необычайной популярностью его философии, его диалогического метода анализа литературы, его теории жанров, его идеи о полифонии текста, о диалогической структуре личности, о принципиальной незавершимости диалога, о «хронотопе» как пространственно-временной организации семантики текста и многих других. Во многих университетах Европы, Америки и некоторых стран Азии появились центры по изучению наследия Бахтина, проводятся международные конференции, конгрессы и круглые столы, посвященные обсуждению его идей.

Такое внимание к ученому не случайно. Его теория - не просто «инонаука», как выразился С. Аверинцев, то есть иная, необычная наука. Она революционно притягательна своей «простотой» и универсальностью, она возвращает человеку ощущение гармонии бытия, так как объединяет мир человека, окружающий его мир вещей (универсум) и мир людей (социум) в одно целое через диалогические отношения. В этом едином мире все оппозиции снимаются отношением «Я-Другой», поэтому трудно анализировать концепцию М.Бахтина в привычных терминах «или - или» (т. е. как парадигму). Хотя он и противопоставляет монолог диалогу, они не становятся оппозицией, так как их различие относительно: монолог - это реплика диалога, извлеченная из контекста, рассматриваемая изолированно. В связи с этим все описания диалогической парадигмы нужно принимать с оговоркой, что любые противопоставления даются исследователями в соответствии с диалектической логикой научных исследований. У М.Бахтина иная логика - диалогическая. Как подчеркивает М.Холквист, диалогизм не означает мышления оппозициями, он стремится осмыслить «событие бытия» по принципу «и…и»: «"И…и" - не просто выбор между двумя взаимоисключающими перспективами, каждая из которых сама по себе логична и последовательна и тем самым обеспечивает дальнейший путь к истине, поскольку подобная ограничительная логика позволяет признать правильным только один из двух вариантов. Диалогизм имеет свою логику, но не взаимоислючающего порядка» [Holquist, 1990, 41]. В.Библер назвал ее диалогикой [Библер, 1991].

Теория Бахтина представляет собой последовательность следующих положений:

- Язык как устойчивая система нормативно-тождественных форм - это научная абстракция, которая может быть продуктивно использована только при определенных теоретических или практических целях. Эта абстракция не соответстует реальной языковой действительности.

- Язык - это непрерывный творческий процесс, осуществляемый в социально-речевом взаимодействии говорящих.

- Законы языкового становления не являются индивидуально- психологическими законами, но связаны с деятельностью говорящего. Законы языкового становления - это социологически законы.

- Языковое творчество не совпадает с художественным творчеством или с любым другим видом идеологического творчества. Но вместе с тем, языковое творчество нельзя понять вне идеологических смыслов и ценностей. Процесс становления языка, как и всякое историческое становление может ощущаться либо как слепая механическая необходимость (бытовая речь), либо как “свободная необходимость” (осознанное литературное творчество).

- Структура высказывания - чисто социальная структура. Оно существует между говорящими. Индивидуальный речевой акт - это соntradictio in adjecto [Бахтин, 1993, 108-109].

Еще одно важнейшее понятие в диалогической парадигме - незавершенность. Если для отдельного высказывания характерна завершенность, связанная со сменой речевых субъектов, то для диалога в целом характерна открытость, принципиальная незавершимость, связанная с потенциальной возможностью ответа, отклика, реакции. Такая постановка проблемы диалога имеет этическую направленность, т.к. исключает установку на последнее слово: «Нет ни первого, ни последнего слова и нет границ диалогическому контексту (он уходит в безграничное прошлое и в безграничное будущее). Даже прошлые, то есть рожденные в диалоге прошедших веков, смыслы никогда не могут быть стабильными (раз и навсегда завершенными, конченными) - они всегда будут меняться (обновляясь) в процессе последующего, будущего развития диалога» [Бахтин, 1979, 373]. Все вторичные жанры (литературные, публицистические, научные) принципиально незавершимы, так как предполагают ответную реакцию, они диалогичны, имеют адресата.

Таким образом, идея диалога объединяет все основные понятия в концепции Бахтина: высказывание, речевой субъект, Другой, ответственность, вненаходимость, незавершенность, полифония, разноречие, хронотоп, чужое слово, двуголосое слово, амбивалентность. Идея диалога развивается в трех направлениях: как противоположность монологу; как диалогичность любого высказывания; как модель мира, понимание истины.

Поскольку все эти процессы сложно наблюдать в реальном общении, они требуют особой подготовки и знаний, для анализа избрана художественная коммуникация, в которой интуиция и творческий талант писателей позволяют не только создать диалогический дискурс, но и вовлечь в него читателя, приобщить его к созданию смысла в рамках того пространственно-временного мира, который открывается перед ним. Как подчеркивает Бахтин, проблема речевого общения «лучше всего раскрывается на материале художественной литературы, отражающей речевое общение во всем его многообразии и сложности, дающей язык в новом качестве и в новом измерении, сочетающей слово во всех его словесных возможностях с мыслью, чувством и действительностью» [Бахтин, 1997, 294].

В задачу лингвиста входит описание процесса диалога-творчества как общей стратегии авторского или режисерского дискурса, которая прослеживается в таких характеристиках последнего, как наличие диалогических маркеров, сигнализирующих о создании режиссером зон контакта со зрителем в мире вне фильма или с героем в мире внутри фильма, присутствие особых диалогических структур (вопрос-ответ, структуры с императивом и др.), лексико-тематические «следы» речевого взаимодействия и т.д.

Таким образом, как метод дискурсивно-диалогический анализ можно представить в виде двух этапов исследования текста-дискурса.

Задачей первого этапа анализа является описание диалогических маркеров как системы, позволяющей разграничить диалогическую стратегию (создание зон контакта в мире вне фильма) и диалогические тактики (создание зон контакта в мире внутри фильма), которые задаются общей стратегией. На втором этапе диалог рассматривается как структура дискурса, которая подчинена диалогической стратегии. Задачей этого этапа является выявление и описание структурных моделей речевого взаимодействия, вбирающих различные аспекты влияния индивидуальных и социальных факторов контекста общения на его форму.

Исследования текста фильма как дискурса, таким образом, исходят из понимания последнего как сложной системы представления знаний, включающей кроме текста также экстралингвистические факторы, необходимые для его понимания, и социальный контекст, дающий представление как об участниках коммуникации, так и о процессах производства и воспроизводства сообщения.

2. Перевод диалогической речи

В узком смысле, как языковая форма общения, диалог определяется в «Словаре лингвистических терминов» О.С.Ахмановой как «одна из форм речи, при которой каждое высказывание прямо адресуется собеседнику и оказывается ограниченным непосредственной тематикой разговора» [СЛТ, 1969, 132]. Данное определение подчеркивает важную сторону организации диалога как формы речи: наличие адресата, общая тематика высказываний, разговорность. Однако этим не исчерпывается содержание термина.

Слово диалог происходит от греческого dialogos и состоит из двух частей: приставки dia “сквозь, через” (а не два, как принято считать) и корня logos “слово, значение, речь”. Первую часть термина можно интерпретировать как «сквозное движение, проникновение, размежевание, разделение, взаимность» и, следовательно, «диалог - разделенное слово, взаимная речь», т.е. разговор. который ведут два или более человек.

Исторически диалог как форма общения людей появился раньше монолога, что социально обусловлено. Человек изначально, в силу своей природы, не может не общаться с другим человеком, с природой, Богом, реальным или виртуальным миром, самим собой. Даже пространный монолог, казалось бы, не связанный непосредственно с ситуацией общения, всегда кому-то адресован, с одной стороны, и с другой - является реакцией, репликой на предшествующий контекст, конфликт, ситуацию. Поэтому монолог называют иногда остановленным диалогом, т.е. высказыванием, как бы извлеченным из диалога.

Модели диалогического взаимодействия

Понимание диалога как речевого взаимодействия требует уточнения, так как сам термин взаимодействие интерпретируется по-разному. В соответствии с принципами и постулатами речевого общения выделяются два основные типа речевого взаимодействия: сотрудничество и конфронтация, которые свидетельстуют о совпадении или несовпадении интересов и целей коммуникантов. Эти два типа отражены в двух моделях диалога: кооперативной и конфликтной. Существует множество моделей диалога, в которых формализуются различные аспекты или компоненты взаимодействия: участники, объект, цели и задачи, механизм взаимодействия, его характер, динамика, координация действий, смена ролей, контекст и ситуация взаимодействия и т.п. Соответственно, можно говорить о разных подходах к диалогу. Теоретическую базу исследования диалога составляют труды ученых, анализирующих вербальное общение с позиций коммуникативной лингвистики, анализа дискурса, прагмалингвистики, психолингвистики, теории общения, логико-семантического анализа языка, компьютерной лингвистики, социолингвистики, конверсационного анализа (Н.Д.Арутюнова, Е.В.Падучева, А.А.Леонтьев, И.П.Сусов, Д.Г.Богушевич, А.Вежбицкая, Т.ван Дейк, П.Грайс, Дж.Серль, Дж.Лич, Дж.Гамперц, Д.Таннен и др.). Большое распространение получило понимание диалога как игры (dialogue games), его описание в когнитивном аспекте (description of agents' mental states) и с точки зрения реализации определенного плана (plan-based approach), интенций или целей (goal-oriented approach). Так, интенциональные модели диалога представляют взаимодействие как процесс, ориентированный на реализацию плана, интенций партнеров или достижение цели [Donaldson, Cohen, 1996; Lambert, Carberry, 1991; Traum, Hinkelman, 1992 и др.], а информационные модели дают представление о взаимодействии как процессе обмена информацией между участниками диалога. Эти два типа моделей диалогического взаимодействия реализуются в языковой структуре диалога, при анализе которой в первой модели нужно идентифицировать интенциональное состояние партнеров в терминах их целей, а во второй модели ограничиться только информацией (по принципу ее релевантности). Более частные модели диалога представляют отдельные этапы речевого взаимодействия (начало, сам процесс, окончание, оценка, изменение или влияние, принятие решения) [Schegloff, 1992; Donaldson, Cohen, 1996 и др.]. Но, независимо от того, какая сторона организации диалога формализуется в модели, все они основаны на одном из двух подходов к пониманию взаимодействия:

классический, картезианский (основанный на учении Декарта), заключающийся в том, что любые взаимодействующие элементы рассматриваются как отдельные, независимые сущности, и

2) современный, бахтинский (основанный на учении Бахтина), основу которого составляет понимание взаимодействия как процесса, создающего единство, целое взаимозависимых и дополняющих друг друга субъектов.

Эти два подхода можно противопоставить как дуалистический и подлинно диалогический. Первый подход исключает субъективность, сводится к простому обмену репликами (как в игре в пинг-понг) без учета всего богатства эмоций, оценок, отношений, выражаемых участниками взаимодействия. Второй подход строится на понимании взаимодействия субъектов как динамики интерсубъективности, т.е. как процесса развития отношений субъектов, формирования их оценок, эмоций, смыслов под влиянием друг друга в ходе диалогического общения.

перевод диалог дискурс

3. Открытый диалог и его особенности

В отличие от закрытого, изоляционистского (картезианского) бахтинский диалог получил название открытого диалога, понимаемого как совместный поиск на пути к большему пониманию, единству и возможностям обновления. Культурная обусловленность общения делает невозможными надежды на то, что любой открытый разговор автоматически превратится в открытый диалог. Нужна подготовка, знания, опыт. Диалог начинается с желания проверить свои знания. Поэтому в фокусе диалога оказываются не столько идеи или мнения, сколько факты и данные. Их изложение должно быть взаимно уважительным. Диалог - это значит быть вместе и понимать вместе в процессе развития взаимного расположения и уважения [Bohm, 1997]. В атмосфере горячих споров начать реальный диалог трудно. Он возникает легко среди людей компетентных, уважаемых и достаточно мудрых, чтобы не ввязываться в споры или cостязания, не ведущие к общему пониманию. В присутствии таких людей даже неопытные собеседники без особых усилий включаются в процесс совместного поиска истины.

Приведем сравнительную характеристику диалога полностью.

1. Диалог - это сотрудничество: две или более сторон вместе работают для достижения общего понимания. Дискуссия строится на оппозиции: две стороны противостоят друг другу и пытаются доказать, что противник не прав.

2. В диалоге цель - создание общей основы. В дискуссии цель - победа одной стороны.

3. В диалоге один участник слушает другого, чтобы понять, найти смысл и согласие. В дискуссии один участник слушает другого, чтобы найти слабые места и выдвинуть контраргументы.

4. Диалог расширяет кругозор и может изменить точку зрения участника. Дискуссия утверждает точку зрения одного участника.

5. В диалоге исходные положения раскрываются для их переоценки. В дискуссии исходные положения отстаиваются как истина.

6. Диалог вызывает самоанализ своей собственной позиции. Дискуссия вызывает критику другой позиции.

7. Диалог открывает возможность достижения лучшего решения, чем любое из первоначальных. Дискуссия отстаивает собственную позицию одного участника как лучшее решение и исключает другие решения.

8. Диалог создает отношения открытости переменам и ошибкам. Дискуссия создает отношения закрытости, решимости быть правым

9. В диалоге каждый предлагает на обсуждение свою лучшую идею, зная, что мнения других людей помогут ее улучшить. В дискуссии каждый выдвигает свою лучшую идею и отстаивает ее вопреки попыткам показать, что она ошибочна.

10. Диалог призывает временно воздерживаться от выражения своих убеждений. Дискуссия призывает быть беззаветно преданным своим убеждениям.

11. В диалоге каждый ищет основополагающие соглашения. В дискуссии каждый ищет показательные различия.

12. В диалоге каждый ищет сильные стороны в позициях других. В дискуссии каждый ищет недостатки и слабые стороны в позициях другого.

13. Диалог подразумевает подлинную заботу о другом человеке, исключает обиды или отчуждение. Дискуссия подразумевает противостояние, вызов другому, без всякого внимания к чувствам или отношениям и часто приводит к принижению или осуждению другого человека.

14. Диалог исходит из того, что у многих людей есть часть ответа, а вместе они могут сложить эти части в рабочее решение вопроса. Дискуссия исходит из того, что имеется правильный ответ и он есть у кого-то одного

15. Диалог остается с открытым концом. Дискуссия подразумевает завершение [Bohm, Factor, Garrett, 1991; Ellinor, Gerard, 1998].

В результате диалога рождаются новые мысли, умножающие общее смысловое пространство и обогащающие духовный мир общения [Dickson, 2000].

Диалог как естественная форма общения находится в точке пересечения исследовательских интересов представителей многих общественных наук, изучающих различные аспекты человеческой деятельности, так или иначе связанных с реальной коммуникацией. Проблематика исследования диалога составляет ядро отдельных научных направлений - анализа диалога, или конверсационного анализа, теории речевых актов, диалогизма как философии языка, интеракциональной социолингвистики - и входит в более общее направление коммуникативных исследований (communication studies).

Это направление представляет собой междисциплинарную область исследований, сложившуюся во второй половине ХХ века из самостоятельных направлений в таких социальных дисциплинах, как лингвистика, риторика, социология, политология, педагогика, социальная психология, антропология.

Ее бурное развитие в конце ХХ века, связанное с появлением новых информационных технологий, выдвинуло на повестку дня ряд новых проблем, затрагивающих различные аспекты социального, межкультурного и интерперсонального взаимодействия людей в системе "человек - человек" и "человек - машина". В появившейся в последнее время обширной литературе по теории коммуникации можно найти работы, раскрывающие многие аспекты коммуникативного процесса и коммуникативных технологий в различных сферах, а также затрагивающие вопросы социологии, психологии и риторики коммуникации, коммуникативных моделей. В то же время практически полностью отсутствуют обобщающие исследования теоретических основ коммуникации, в которых бы раскрывались фундаментальные особенности речевого взаимодействия с учетом современных представлений о человеке, коммуникативной среде, каналах, разновидностях и принципах коммуникации. Хотя сейчас можно считать достаточно изученной и описанной структуру коммуникативного акта в различных сферах коммуникации (межкультурной, межличностной, массовой, организационной и т.п.) и очевидна связь теории коммуникации с семиотикой и лингвистикой, теорией информации и герменевтикой, философией, психологией, базовые вопросы речевого взаимодействия остаются открытыми.

В современной гуманитаристике все термины и понятия, используемые в работах по диалогу, тексту, дискурсу и языку, так или иначе связаны с дискурсивной теорией диалога М.Бахтина.

Речь - осуществление и сообщение мыслей на основе системы языка. Единицей речи является высказывание - выраженное и организованное средствами языка целенаправленное сообщение завершенной мысли. Высказывание может быть простым (минимальным) и сложным. Языковая форма минимального высказывания - предложение. Поэтому минимальное высказывание совпадает с предложением. Сложные высказывания включают в себя простые, но не сводятся к ним.

Устройство сложного высказывания включает:

языковые (фонетические или графико-пунктуационные, лексические, грамматические) отношения и связи строевых единиц языка, составляющих языковую основу высказывания;

выражение того конкретного содержания, которое конкретный говорящий (или пишущий) стремится выразить - сообщить конкретному слушающему (или читающему);

организацию объективного содержания мысли в жанрово-композиционном строении высказывания.

Если диалогическая речь создается путем обмена репликами, исходящими из различных источников, то монолог представляет собой завершенное высказывание, исходящее из одного источника.

Поэтому можно сказать, что в диалогическую речь входят отдельные монологи как развернутые и завершенные по смыслу реплики.

Посредством речи организуется совместная деятельность людей, составляющих общество, и виды этой деятельности соответствуют основным формам диалогической речи, которая тем самым подразделяется с точки зрения цели на:

общий диалог, назначение которого состоит в сопровождении речью совместной жизнедеятельности;

информационный диалог, назначение которого состоит в получении и сообщении новой информации;

диалектический диалог, назначение которого состоит в систематизации полученной информации и в построении картины реальности;

обучающий диалог, назначение которого состоит в формировании знаний, умений и навыков, необходимых для деятельности;

соревновательный диалог, назначение которого состоит в распределении людей по их компетентности и пригодности к деятельности;

совещательный диалог, назначение которого состоит в принятии решения;

игровой диалог, назначение которого состоит в выработке форм выражения мысли в их отношении к типовым действиям и в согласовании действий с высказываниями, - общая и конкретная тренировка;

командный (управляющий) диалог, назначение которого в непосредственном управлении действиями.

Перечисленные виды диалога образуют круговорот речи, поскольку они обеспечивают этапы речемыслительной деятельности - последовательное решение типовых задач и переход от решенных задач к последующим.

Тем самым в ходе диалога происходит воспроизведение коллективных действий, накопление опыта и знаний в обществе и выработка приемов мышления и выражения мысли в ее различных аспектах.

4. Сценарий фильма как дискурс

Исследование текста фильмов имеет относительно давнюю традицию. Язык фильмов всегда привлекал внимание не только филологов, но также и философов и поэтов, политиков и литераторов, идеологов и воспитателей, учителей и методологов гуманитарных специальностей, ибо мы учимся у фильмов так же, как у жизни. Более того, кино, как и искусство в целом, «придает всем формам человеческой жизни отпечаток, если не вечности, то по крайней мере идеальной жизненности, пронизывающей и оживляющей общественные структуры» [Банфи, 1989, 126]. Но гораздо важнее то, что «искусство, в качестве вторичного мира включенное в общественный комплекс, меняет параметры последнего, создает новые пространства, отношения, структуры» [Банфи, 1989, 125]. Это происходит как следствие тех изменений сознания, которые неизбежно вызываются общением, диалогом автора произведения искусства со зрителем. Еще Гегель отметил, что, «хотя художественное произведение и образует согласующийся в себе и завершенный мир, все же оно в качестве действительного, обособленного объекта существует не для себя, а для нас, для публики, которая созерцает художественное произведение и наслаждается им». Поэтому «любое произведение искусства представляет собой диалог с каждым стоящим перед ним человеком» [Гегель, 1968, 273-274].

Но как происходит этот диалог и что происходит с участниками диалога, почему этот диалог магически преображает человека - остается тайной творчества, человека, Слова. К ней по-разному приближались в разные времена, о чем свидетельствуют классические теории «подражания» (mimesis), «вчувствования», или «погружения» (immersion), «заражения», которые отражают сложившуюся еще в античности и затем закрепленную просветительской эстетикой формулу Горация: «развлекая поучать».

Хотя диалогическая эстетика Бахтина складывалась в споре с эстетикой «вчувствования», однако, она стала «теоретическим бальзамом» для искусствоведов, филологов и интерпретаторов текста в условиях победного шествия рецептивной семантики, когда после объявленной Р.Бартом «смерти автора» процесс смыслопорождения оказался в исключительной зависимости от рецепции читателя или зрителя. Как показала практика, перенос центра тяжести в этом процессе с автора на читателя не решает проблемы, а только порождает новые - смысл исчезает, теряется в многочисленных интерпретациях и слоях текста, которые «открывает» каждый читатель, создающий свой интертекст. Открытость текста, провозглашенная Бахтиным, не означает размывания его границ в бесконечной интертекстуальности. Она предполагает объединение авторской интенциональности и читательской рецепции на границе текста, где и рождается смысл в результате диалогического взаимодействия двух сознаний - встречи авторского Я и Другого (читателя). Смысловой центр текста не исчезает - он смещается с появлением Другого, становится отношением: Я-Другой, т.е. исчезает не автор как носитель центра (монологической истины), а единственность его точки зрения. В равной мере и читатель не может быть таким центром, истина всегда - «между», она рождается во взаимодействии двух позиций, как акт откровения. Этот вывод Бахтина восстанавливает не только гармонию триады: автор - текст - читатель (зритель), но и единство всего гуманитарного знания, включая филологические науки. Текст, понимаемый как дискурс, т.е. помещенный в интерсубъективное пространство социокультурного контекста, обращен на своих границах ко всем гуманитарным наукам, и успех его анализа зависит от учета всего комплекса отношений, которыми он связан с этим контекстом.

Следует выделить три главные взаимосвязанные характеристики дискурса, которые необходимо иметь в виду при исследовании любого его аспекта, так как они присущи всем типам дискурса.

В о - п е р в ы х, художественный дискурс, как и любой другой - это не отражение действительности. Он создает реальность, предлагает свою версию, модель мира. В о - в т о р ы х, дискурс является динамичным процессом взаимодействия автора и читателя, с одной стороны, и языковыми, социально-интеракциональными и культурными правилами, с другой. Такое взаимодействие проявляется в трех измерениях дискурса, а именно:

- лингвистическом: он составляется из языковых средств - структур (слова, высказывания), процессов (метафоризация) и правил (грамматика); - межперсональном: он ориентирован на Другого, реального или потенциального; - культурном: он отражает виды деятельности и способы мышления, принятые в данной культуре.

Все эти языковые, социально-интеракциональные и культурные структуры и процессы эмерджентны (от emergent - неожиданно возникающий) по природе в том смысле, что они привлекаются, поддерживаются и воссоздаются отдельными участниками в данной ситуации и взаимодействии. В-третьих, художественный дискурс создается и социально-индивидуальной действительностью, т.е. через концепты, категории и другие смыслопорождающие процессы речи. Дискурс - не просто форма речевой деятельности, описывающая социальный и индивидуальный миры. Он участвует или составляет социально-культурный опыт (действия и события вокруг нас) и индивидуальный опыт (чувства и мысли внутри нас).

Основными моментами при анализе текста фильма в дискурсивно-диалогической парадигме являются следующие:

Художественный дискурс, как и любая другая дискурсивная практика, осуществляется в символической форме, с помощью которой читатель вовлекается в сложный комплекс эмоциональных, нравственных, интеллектуальных и социальных переживаний. Согласно классической эстетике, в художественном дискурсе «миметически», т.е. подражательно, отражена действительность, природа или жизнь «как она есть».

Киноисскуство в целом изображает непосредственно пережитой опыт с помощью творческих, способностей и приемов. Вместе с тем оно предполагает и рефлексию - размышление и осмысление опыта, поскольку мы не только «переживаем» мир, но и отделены от него. Здесь важно понимание опыта в двух аспектах: чувственном и символическом: человек наделен способностью не только переживать, но и воображать (представлять в воображении) окружающий мир. Фильмы оказывают воздействие, влияют на человека через ощущения непосредственно (звуками и ритмами) и символически (образами, ассоциациями и т.п.).

5. Диалогическая типология высказываний

На языковом уровне полифония создается взаимодействием высказываний разных речевых субъектов. Созданная Бахтиным типология высказываний отражает особенности взаимодействия своего и чужого высказывания и является основой его металингвистики, новым методом стилистического анализа текста как в плане индивидуального стиля, так и в плане его структуры. Реализацией диалогического принципа в созданной Бахтиным поэтике полифонического романа является теория непрямого высказывания.

Сама возможность стилистического исследования речи Другого в художественном тексте с позиций философски осмысленного принципа диалога - важнейшее открытие Бахтина, которое базируется на его внимательном изучении теории К.Фоcслера о способах передачи «чужой речи», на исследованиях «сказа» русскими формалистами, анализе стилистических модификаций несобственно-прямой речи в теории Ш.Балли и в других исследованиях «чужой речи» в начале ХХ века [Бахтин, 1993, гл. 3]. Бахтин показал, что разнообразие форм передачи чужого высказывания определяется меняющимися условиями социально-речевого общения и что «в этих формах ощущения самим языком чужого слова и говорящей личности особенно выпукло и рельефно проявляются меняющиеся в истории типы социально-идеологического общения» [Бахтин, 1993, 134]. Как отмечает Вяч. Иванов, изучение экспрессивной стороны языка в этом аспекте было характерно для лингвистики начала ХХ века (Фосслер, Шпитцер, Балли, Вандриес, Сепир и др.), однако дальнейшее развитие лингвистики с ее «односторонним рационалистичным подходом» ушло далеко от этих «блестящих находок», «сделало исследование экспрессивной стороны языка трудным, если не невозможным» [Ivanov, 1999, 13].

Диалогическое слово, «непрямое говорение» Бахтина - ядро, суть его теории высказывания. Оно является основным конструктивным элементом художественной прозы и представлено различными типами, каждый из которых «описывается словом и репрезентируется словом» [Ivanov, 1999, 14]. Типология слова в художественном тексте выводится Бахтиным из амбивалентной природы человека и человеческой мысли, из того факта, что два человека, две мысли (два сознания), два слова, оказавшись рядом в пределах одного контекста, не могут не «скреститься диалогически», «все равно, будут ли они друг друга подтверждать, или взаимно дополнять, или, наоборот, друг другу противоречить, или находиться в каких-либо иных диалогических отношениях (например, в отношении вопроса и ответа)» [Бахтин, 1979а, 219]. Взаимодействие слов как голосов носит разный динамический характер: «взаимоотношение голосов в слове может резко меняться, однонаправленное слово может переходить в разнонаправленное, внутренняя диалогизация может усиливаться или ослабляться, пассивный тип может активизироваться и т.п.» [Бахтин, 1979а, 231]. Разнообразие типов взаимодействия отражается в семантике и структуре высказывания, так как «чужие слова, введенные в нашу речь, неизбежно принимают в себя наше понимание и нашу оценку, то есть становятся двуголосыми…Уже передача чужого утверждения в форме вопроса приводит к столкновению двух осмыслений в одном слове: ведь мы не только спрашиваем, мы проблематизируем чужое утверждение» [Бахтин, 1979, 226]. Введение чужих слов неизбежно сопровождается и изменением тона. Бахтин приводит следующие слова Л.Шпитцера в связи с этим положением: «Когда мы воспроизводим в своей речи кусочек высказывания нашего собеседника, то уже в силу самой смены говорящих индивидов неизбежно происходит изменение тона: слова «другого» всегда звучат в наших устах как чуждые нам, очень часто с насмешливой, утрирующей, издевательской интонацией… При этом можно наблюдать, что часто прибегают не только к грамматически правильной, но и очень смелой, иногда прямо невозможной, конструкции, чтобы только повторить кусочек речи нашего собеседника и придать ему ироническую окраску» [Бахтин, 1979а, 226]. Если, например, прямую речь: Как хорошо! Это - исполнение! перевести в косвенную по правилам только грамматики, то все интонации исчезают: Он сказал, что как хорошо и что это исполнение. Бахтин подчеркивает, что чисто грамматический перевод чужой речи из одного типа в другой без соответствующей стилистической переработки ее - «есть только педагогически скверный и недопустимый метод классных упражнений по грамматике» [Бахтин, 1993, 133]. Кроме содержания («смысловой позиции говорящего») необходимо передать и его выражение, характеризующее не только предмет речи, но и самого говорящего: его манеру речи, его душевное состояние, выраженное не в содержании, а в форме речи (ее интонации, порядке слов и т.п.). В анализируемой прямой речи - это интонация восторженного одобрения, которая в косвенной речи передается аналитически: Он восторженно сказал, что это хорошо и что это настоящее исполнение. Анализ как «душа косвенной речи» требует не дословной передачи чужого высказывания, а стилистически модифицированной, которая свидетельствует об авторском активном восприятии «конструктивно-акцентного выражения намерений говорящего» [Бахтин, 1993, 139].
Анализ высказывания в аспекте «диалогических обертонов» выявляет реальную картину нашей «жизненно-практической» речи: она представляет собой причудливое переплетение своих и чужих слов. Одни слова являются простым повторением чужих, мы даже можем не знать их автора; другими подкрепляем свое мнение, используя их в качестве «авторитетных», третьи подчиняем своим целям, наполняя другим смыслом и т.д. Но, каждый раз при введении чужих слов или высказываний в речь происходит активное взаимодействие своего и чужого слова. «Активное отношение» одного высказывания к другому, «реагирование слова на слово» выражается в «устойчивых конструктивных формах самого языка» и проявляется в «активной ориентации говорящего» либо в направлении реального комментирования, либо - внутреннего реплицирования [Бахтин, 1993, 126]. Преобладание одной из этих тенденций зависит от цели и контекста высказывания.