Динамика статуса великой державы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

статус держава мировой политика

Введение

1. Теоретические подходы к исследованию статуса великих держав в мировой политике

2. Динамика изменения внешнеполитического статуса Российской Федерации и ее отражение в стратегических документах по внешней политике, речах и общественном мнении

2.1 Внутренний содержательный анализ и анализ контекста стратегических документов по внешней политике

2.2 Контент-анализ посланий Президента Российской Федерации Федеральному Собранию РФ (1994-2012 гг.)

2.3 Динамика изменения внешнеполитического статуса Российской Федерации и ее отражение в общественном мнении

Заключение

Список литературы

Приложения

Приложение 1. Результаты количественного контент-анализа

Введение

Актуальность исследования. С окончанием холодной войны и распадом Советского Союза Россия утратила статус сверхдержавы в логике биполярности. Однако стремление к позиционированию России в качестве исключительно влиятельного актора в мировой политике и международных отношениях (великой державы) сохранялось как во внешнеполитическом, так и во внутриполитическом дискурсах в течение последних 20 лет. Данное притязание (претензия) Слова «претензия» и «притязания» имеют в обыденном употреблении преимущественно негативный смысл. Однако в рамках настоящей работы они лишены эмоциональной окраски и используются для обозначения требования признания. на статус великой державы нашло отражение в риторике первых лиц государства, высокопоставленных государственных деятелей, в официальных документах и в сознании граждан. Тем не менее, мировое сообщество, считая Россию одним из ведущих игроков на мировой арене по ряду вопросов, не признает за ней статуса великой державы, одинаково вовлеченной во все компоненты мировой повестки.

После избрания В.В. Путина на пост Президента РФ в 2000 г. открыто заявляемые притязания на великодержавность резко возросли. Наше исследование призвано ответить на вопрос: почему статус великой державы демонстрировал такую динамику (и какими факторами такая динамика определялась)?

В данной работе предпринята попытка апробации методологии оценки динамики статуса великой державы американского исследователя Томаса Волджи на примере эволюции представлений о внешнеполитическом статусе России на рубеже XX и XXI вв.

Предметом нашего исследования является динамика великодержавного статуса в России в 1992-2012 гг., а объектом - факторы, определяющие динамику статуса великой державы в России в 1992-2012 гг.

Мы исходим из гипотезы о том, что динамика статуса великой державы в современной российской ситуации связана с тем, что в общественном мнении преобладали и продолжают доминировать «имперские» настроения, на которые в начале 2000-х гг. решила опереться в своей стратегии развития страны часть политической элиты, пришедшая к власти вместе с В.В. Путиным.

Цель исследования состоит в выявлении факторов, определяющих динамику статуса великой державы (на примере России в 1993-2013 гг.). Достижение поставленной цели требует решения следующих задач:

1. Проанализировать существующие теоретические и эмпирические исследования великих держав в мировой политике, факторам формирования их статусов и их места в мировой политике;

2. Проанализировать с помощью традиционного метода анализа документов Ахременко А.С. Политический анализ и прогнозирование: учебное пособие. - М.: Гардарики, 2006. - С. 183-186. российские стратегические документы в области внешней политики и безопасности с 1993 по 2013 гг.;

3. Проанализировать с помощью количественного контент-анализа послания Президента РФ Федеральному Собранию РФ с 1994 по 2012 гг.;

4. Проанализировать изменения общественного мнения в 1992-2013 гг.

В методологической основе работы интегрируются реалистическая и конструктивистская парадигмы теории международных отношений. Реализм исходит из предпосылки о том, что в анархической международной среде государства неравны, и состояние международной системы, международная стабильность и мировой порядок во многом зависят от взаимодействия и взаимоотношений между ключевыми акторами - великими державами. Конструктивизм понимает статус великих держав как конструкт, формирующийся в общественном мнении идеологическим и историческим дискурсом и опосредованно связанный с наличествующими экономическими, дипломатическими и военно-стратегическими ресурсами.

В исследовании будут использованы следующие методы: традиционный метод анализа документов (внутренний содержательный анализ документа и анализ контекста), количественный контент-анализ, анализ событийного ряда.

1. Теоретические подходы к исследованию статуса великих держав в мировой политике

Понятие «великая держава» был введен в научный оборот немецким историографом Л. фон Ранке. von Ranke L. Die groвen Mдchte. Politisches Gesprдch (mit einem Nachwort von Theodor Schieder). - Gцttingen, 1963. - P. 219. Исторически оно получило распространение после Венского конгресса 1815 года, закрепившего баланс сил между ведущими державами того времени - Россией, Пруссией, Австрией, Францией, Великобританией.

Проблема статуса великих держав впервые была затронута в реалистической теоретико-методологической парадигме теории международных отношений (Г. Моргентау, Р. Арон, Э. Карр, Р. Нибур, Г. Киссинджер, Дж. Шварценбергер и др.) и получила свое развитие в рамках неореализма (К. Уолтс, У. Томсон, Дж. Снайдер, У. Уолфорт, Дж. Миршаймер и др.). Г. Моргентау писал, что великие державы формируют международную систему, и именно фокусирование внимания на них помогает понять правила игры на мировой арене: состояние системы напрямую зависит от взаимодействий великих держав, которые делают то, что могут, а остальные государства - то, что им позволяют великие державы Morgenthau H.J. Six Principles of Political Realism / International Politics: Enduring Concepts and Contemporary Issues / Edited by R.J. Art, R. Jervis. - NY: Pearson Education, 2005. - P. 11; Моргентау Г. Политические отношения между нациями: борьба за власть и мир / Теория международных отношений: Хрестоматия / Под ред. П.А. Цыганкова. - М.: Гардарики, 2003. - С. 83-84.. При этом, великие державы могут игнорировать интересы других стран, вступая в альянсы друг с другом или участвуя в вооруженных конфликтах и пр. Статус государства в основном определяется наличными экономическими, военно-стратегическими и дипломатическими ресурсами Waltz K.N. The Anarchic Structure of World Politics / International Politics: Enduring Concepts and Contemporary Issues / Edited by R.J. Art, R. Jervis. - NY: Pearson Education, 2005. - P. 29, 37-38, 44-45..

К. Уолтс, основоположник неореализма, выдвигает ряд причин, по которым великие державы предпочитают действовать поодиночке и не вступают в кооперацию. С одной стороны, они боятся, что сотрудничество может привести к зависимости, поэтому склонны ее избегать, действуя автономно, и стремятся к самодостаточной внешней политике (вплоть до «имперского» давления с целью расширения сферы влияния). С другой стороны, великие державы опасаются, что плоды сотрудничества принесут им убытки. Ссылаясь на теорию олигополистических фирм, К. Уолтс постулирует, что великие державы преследуют не относительное, а абсолютное преимущество. Сотрудничество невозможно в условиях, когда одна сторона может отклониться и улучшить свой платеж. Кроме того, конкурентный характер анархической международной системы также затрудняет кооперацию. Little R. Waltz's Theory of International Relations / The Balance of Power in International Relations: Metaphors, Myths and Models. - NY: Cambridge University Press, 2007. - P. 197. Тем не менее, взаимодействие великих держав друг с другом принципиально важно для них, поскольку они задают правила игры на международной арене. Little R. Указ. соч. - P. 198.

Помимо этого, К. Уолтс размышляет о количестве центров силы в мировой политике. По его мнению, идеальной моделью является биполярная система, которая снижает неопределенность, повышает управляемость и стабильность международной системы, способствует сохранению статуса-кво. Также расстояние между двумя сверхдержавами усиливает значимость достижения абсолютного преимущества. В биполярной системе державы учатся интерпретировать действия друг друга, приспосабливаться и отвечать на них. Главную опасность многополярной системы К. Уолтс видит в просчетах действий сторон, а биполярной - чрезмерную реакцию, т.е. вмешательство в сферы, где результат вмешательства имеет лишь локальные последствия. Там же. - P. 205-209. Биполярная система учитывает, прежде всего, силовые ресурсы государств, многополярная - потенциал формирования альянсов. Число потенциальных альянсов рассчитывается по формуле:

То есть если в системе три великие державы, то число потенциальных альянсов равно 3, если четыре великие державы - 6 потенциальных альянсов, если 5 держав - 10 альянсов (см. рис.1-3). Там же. - P. 200-201.

Рис. 1

Рис. 2

Рис. 3

«Неудобство» многополярной системы состоит в том, что она не может справиться с дестабилизирующими факторами и структурными проблемами системы, в том числе:

1) Слишком мало держав, которые могут снизить дестабилизирующий эффект.

2) Гибкость альянсов делает отношения дружбы и вражды неустойчивыми.

3) Гибкость альянсов способствует неопределенности оценки баланса сил в настоящем и будущем.

4) Действия одного государства потенциально могут нарушить безопасность других государств.

5) Большое количество великих держав не дает возможности ни одной из них точно определить, что происходит. Там же. - P. 204.

Также считающий себя неореалистом Дж. Миршаймер, по сравнению с К. Уолтсом, выделяет именно военные ресурсы в качестве «лакмусовой бумаги», идентифицирующей принадлежность государства к великим державам. Баланс сил отражает распределение военных ресурсов между государствами, поэтому для него на мировой арене военные ресурсы первичнее власти и статуса государств. Фактически баланс сил приравнивается к балансу военных ресурсов. Великие державы воюют в том случае, если хотят изменить статус-кво в свою пользу Little R. Mearsheimer's The Tragedy of Great Power Politics / The Balance of Power in International Relations: Metaphors, Myths and Models. - NY: Cambridge University Press, 2007. - P. 222.. Дж. Миршаймер соглашается с К. Уолтсом, что великие державы обеспокоены только собственным выживанием, т.к. у них нет «ночного сторожа», к которому можно обратиться за помощью. Little R. Указ. соч. - P. 223.

В рамках реализма выделяется теория баланса сил, отводящая статусу великих держав центральное место. В основе теории баланса сил лежит идея о том, что государства стремятся балансировать в ответ на угрозы установления гегемонии над международной системой, а теоретическую значимость и строгость она приобрела в связи с дискуссией о возможных ответах на стремление США к гегемонии (Необходимо заметить, что баланс сил - это метафора, обладающая привлекательностью и ясностью, в силу чего идея балансирования пользовалась популярностью среди государственных деятелей разных исторических периодов, пусть и не достигая статуса теории в строгом смысле). В то время как одни исследователи стремятся определить, кто с кем балансирует и против кого, в ответ на какие угрозы и виды сил, другие исследователи пытаются определить критерии, по которым можно понять, что мы имеем дело с балансом сил, который всегда является наблюдаемым феноменом. Подробнее см.: Haas E.B. The Balance of Power Prescription, Concept, or Propaganda. // World Politics. - 1953. - Vol. 5, № 2. - Pp. 442-477; Vasquez J.A. The Realist Paradigm and Degenerate versus Progressive Research Programs: An Appraisal of Neotraditional Research on Waltz's Balancing Proposition. // American Political Science Review. - 1997. - Vol. 91, № 4. - Pp. 899-912; Little R. The Balance of Power in International Relations: Metaphors, Myths and Models. - NY: Cambridge University Press, 2007. - 318 p. Однако теория баланса сил не всегда предполагает, что альянсы создаются только для противодействия гегемону, они могут быть необходимы государству для продвижения собственных интересов и обеспечения безопасности.

Со становлением неореализма теория баланса сил несколько трансформировалась, следуя логике К. Уолтса о том, что государства балансируют против сильнейшего в системе. С. Уолт считал, что государства балансируют в ответ на сильные угрозы их интересам, причем угрозы - комбинация таких факторов, как воспринимаемые намерения, идеология, расстояние, совокупные ресурсы. Цит. по: Levy J.S., Thompson W.R. Hegemonic Threats and Great-Power Balancing in Europe, 1495-1999. // Security Studies. - 2006. - Vol. 14, № 1. - P. 3. Все это вызвало дебаты между теорией баланса сил и так наз. теорией баланса угроз, где на основании исторических кейсов выявлялось, балансируют ли государства против какой-то силы или угрозы, присоединяются ли к сильнейшему и перекладывают ли решение проблем на других. Christensen T.J., Snyder J. Chain Gangs and Passed Bucks: Predicting Alliance Patterns in Multipolarity. // International Organization. - 1990. - Vol. 44, № 2. - Pp. 137-169; Kaufman R.G. To Balance or to Bandwagon? Alignment Decisions in 1930s Europe. // Security Studies. - 1992. - Vol. 1, № 3. - Pp. 417-447; Labs E.J. Do Weak States Bandwagon? // Security Studies. - 1992. - Vol. 1, № 3. - Pp. 383-416; Walt S.M. Alliance, Threats, and U.S. Grand Strategy: A Reply to Kaufman and Labs. // Security Studies. - 1992. - Vol. 1, № 3. - Pp. 448-482. П. Шрёдер расширил данные стратегии поведения и показал, что государства чаще присоединяются к сильнейшей державе, выбирают стратегию безбилетника, чем реально балансируют. Р. Швеллер подчеркивал, что есть государства, стремящиеся к сохранению статуса-кво, и государства-ревизионисты. Первые балансируют ради собственной безопасности, вторые присоединяются к сильнейшему, чтобы извлечь экономическую выгоду и с помощью этого расширить свое влияние. Цит. по: Levy J.S., Thompson W.R. Указ. соч. - P. 3. Другие исследователи отметили, что государства воюют с могущественными агрессорами в ответ на их прямую атаку (случай самообороны), и такое поведение не является балансом сил. См., например: Rosecrance R., Lo C.-C. Balancing, Stability, and War: The Mysterious Case of the Napoleonic International System. // International Studies Quarterly. - 1996. - Vol. 40, № 4. - Pp. 479-500.

Несоответствие между статусом, внешнеполитической активностью и сокращением материальных ресурсов также является отправной точкой в теории транзита власти (В. Данилович, Дж. Клэр, Я. Каглер, Д. Лемке, Р. Гилпин): глобальный или региональный конфликт становится более вероятным по мере того, как возможности доминирующего государства снижаются перед лицом новой растущей державы, являющейся государством-ревизионистом. В. Данилович и Дж. Клэр выявили, что желание великих держав воевать друг с другом является производной от удовлетворенности своим региональным влиянием, другими словами, стремление пересмотреть региональный статус-кво приводит к их конфликту. Danilovic V., Clare J. Global Power Transitions and Regional Interests. // International Interactions. - 2007. - Vol. 33, № 3. - P. 302. Толчком для данных исследований стало понимание того, что государства могут быть удовлетворены статусом-кво вообще, но при этом могут испытывать неудовлетворенность статусом-кво в конкретных двухсторонних отношениях. DiCicco J.M., Levy J.S. Power Shifts and Problem Shifts: The Evolution of the Power Transition Research Program. // Journal of Conflict Resolution. - 1999. - Vol. 43, № 6. - P. 690.

В основе теории транзита власти лежат две идеи: 1) транзиты власти - необходимые (но недостаточные) условия войн; 2) неудовлетворенность статусом-кво хотя бы со стороны одного государства может повлиять на то, какими будут транзиты - мирными или насильственными. В данной связи выделяются статичный баланс сил или компонента транзита (т.е. две стороны имеют либо одинаковые, либо неодинаковые властные ресурсы, вне зависимости от того, кто в итоге перехватит власть) и динамичная компонента транзита. Исследователи по-разному оценивают значимость этих компонент. Д. Лемке и С. Вернер признают значимость обеих компонент во влиянии на вероятность войн, В. Ким и Дж. Морроу - только статичной компоненте, А. Органски и Я. Каглер - динамичной. Lemke D., Werner S. Power Parity, Commitment to Change, and War. // International Studies Quarterly. - 1996. - Vol. 40, № 2. - P. 253; Kim W., Morrow J.D. When Do Power Shifts Lead to War? // American Journal of Political Science. - 1992. - Vol. 36, № 4. - P. 914; Organski, A. F. K., Kugler J. The War Ledger. - Chicago: University of Chicago Press, 1980. - 299 p. Не существует и единого мнения относительно источников неудовлетворенности статусом-кво: ревизионистские настроения (В. Ким, Д. Лемке и У. Рид), Kim W. Alliance Transitions and Great Power War. // American Journal of Political Science. - 1991. - Vol. 35, № 4. - Pp. 833-850; Lemke D., Reed W. Regime Types and Status Quo Evaluations: Power Transition Theory and the Democratic Peace. // International Interactions. - 1996. - Vol. 22, № 2. - Pp. 143-164. наращивание относительного военного преимущества (С. Вернер и Я. Каглер, Д. Лемке и С. Вернер), Werner S., Kugler J. Power Transition and Military Buildups: Resolving the Relationship between Arms Buildups and War. / Parity and War: A Critical Evaluation of the War Ledger / Edited by J. Kugler, D. Lemke. - Ann Arbor: University of Michigan Press, 1996. - Pp. 187-207; Lemke D., Werner S. Указ. соч. степень удовлетворенности международными нормами и правилами игры и степень сходства политического режима с режимом государства-гегемона (А. Органски). Organski A. F. K. World Politics. - NY: Knopf, 1958. - P. 131. Также Д. Лемке и У. Рид указывают на то, что «демократический мир» - это такой мир, где государства удовлетворены статусом-кво, поскольку имеют черты, схожие с гегемоном, при этом гегемон обязательно является демократией. Lemke D., Reed W. Указ. соч. В частности, вопрос удовлетворенности статусом-кво затрагивался в теории непостоянства статуса (status inconsistency theory), но не был исследован системно. Danilovic V. Modeling Power Transition: An Extended Version. / Parity and War: A Critical Evaluation of the War Ledger / Edited by J. Kugler, D. Lemke. - Ann Arbor: University of Michigan Press, 1996. - Pp. 117-126.

Сторонники неолиберализма в теории международных отношений (Р. Кеохейн, Дж. Най) продемонстрировали, как различные формы силы влияют на укрепление и сохранение статуса великих держав. Для того, чтобы компенсировать объективное сокращение ресурсов при сохраняющемся высоком лидерском статусе, государства прибегают к «мягкой силе». «Мягкая сила» включает в себя нематериальные ресурсы, т.е. информационное и культурное влияние через идеи, СМИ, идеологию, пропаганду, кинематограф, интернет; «жесткая сила» - материальные ресурсы (военно-стратегические, экономические). Keohane R.O., Nye J.S., Jr. Power and Interdependence in the Information Age // Foreign Affairs. 1998. Vol. 77, № 5. P. 86, 88, 90, 94.

Вопрос статуса великих держав нашел свое отражение в обширных эмпирических исследованиях вовлеченности в межгосударственные конфликты и сотрудничество. Изменчивость статуса великих держав связана с частотой и интенсивностью конфликтов на системном уровне (М. Воллас, Ч. Гочман, Дж. Леви). Wallace M.D. Power, Status, and International War. // Journal of Peace Research. - 1971. - Vol. 8, № 1. - P. 32_33; Gochman C.S. Status, Capabilities, and Major Power Conflict. / Correlates of War II: Testing Some Realpolitik Models. / Edited by Singer J.D. - NY: Free Press, 1980. - P. 89; Levy J.S. The Contagion of Great Power War Behavior, 1495-1975. // American Journal of Political Science. - 1982. - Vol. 26, № 3. - P. 577-579; Levy J.S. Historical Trends in Great Power War, 1495-1975. // International Studies Quarterly. - 1982. - Vol. 26, № 2. - P. 288-289, 298. Статус великих держав ассоциируется с инициированием и участием в вооруженных конфликтах, войнах и кризисах (Ч. Гочман, З. Маоз, Р. Сиверсон, Х. Старр, Дж. Кинг, С. Бремер, М. Алтфелд, Б. Буэно де Мескита, П. Хут), Gochman C.S., Maoz Z. Militarized Interstates Disputes, 1816-1976: Procedures, Patterns, and Insights. // The Journal of Conflict Resolution. - 1984. - Vol. 28, № 4. - P. 613-614; Siverson R. M., King J. Attributes of National Alliance Membership and War Participation, 1815-1965 // American Journal of Political Science. 1980. Vol. 24, № 1. P. 12-13; Siverson R. M., Starr H. Opportunity, Willingness, and The Diffusion Of War // American Political Science Review. 1990. Vol. 84, № 1. P. 63; Starr H., Siverson R. M. Alliances and Geopolitics // Political Geography Quarterly. 1990. Vol. 9, № 3. P. 243-244; Altfeld M.F., Bueno de Mesquita B. Choosing Sides in Wars. // International Studies Quarterly. - 1979. - Vol. 23, № 1. - P. 108; Huth P.K. Major Power Intervention in International Crises, 1918-1988. // Journal of Conflict Resolution. - 1998. - Vol. 42, № 6. - P. 767-768. провоцированием соперничества (Д. Лемке, В. Рид), Lemke D., Reed W. Указ. соч. - P. 467-468. расширением конфликтов (Р. Корбетта), Corbetta R., Dixon W.J. Multilateralism, Major Powers, and Militarized Disputes. // Political Research Quarterly. - 2004. - Vol. 57, № 1. - P. 12-13. участием в конфликтах в качестве третьей стороны (Э. Энтерлайн) Enterline A.J. Some Other Time: The Timing of Third Party Intervention in Dynamic Interstate Conflicts, 1816- 1992. / Presented at Peace Science Society Conference. - Ann Arbor, 8-10 October 1999. - P. 16., членством в альянсах и многовекторной внешней политикой (Р. Сиверсон, Дж. Кинг, М. Салливан, Р. Корбетта, В. Диксон). Corbetta R., Dixon W.J. Там же; Siverson R. M., King J. Там же; Siverson R. M., Sullivan M. Alliances and War. A New Examination of an Old Problem // Conflict Management and Peace Science. 1984. Vol. 8, № 1. P. 12-13; Siverson R. M., Sullivan M. P. The Spread of War - Why So Much - Why So Little. // Mathematical Social Sciences. 1984. Vol. 7, № 2. P. 207-208. Присутствие великой державы в двухсторонних межгосударственных отношениях повышает вероятность войн и конфликтов, а также ужесточает конкурентную борьбу (Р. Байрд, В. Диксон). Baird R., Dixon G. Business Before Conflict: Does Economic Dependence Reduce the Intensity of Rivalries? / Presented at Annual Meeting of the Southern Political Science Association. - 2010, January. - P. 10. Кроме того, если великие державы принимают участие в конфликтах, то ведут себя рационально: предварительно оценивают возможное распределение ресурсов, потенциал участия союзников, третьей стороны и других великих держав (Й. Ямамото, С. Бремер, Р. Сиверсон, Дж. Кинг, М. Алтфелд, Б. Буэно де Мескита, П. Хут). Yamamoto Y., Bremer S.A Wider Wars and Restless Nights; Major Power Intervention in Ongoing War. / Correlates of War II: Testing Some Realpolitik Models. / Edited by Singer J.D. - NY: Free Press, 1980. - Pp. 161_198; Siverson R., King J. Attributes on National Alliance Membership and War Participation. // American Journal of Political Science. - 1980. - Vol. 24, № 1. - P. 4; Altfeld M.F., Bueno de Mesquita B. Указ. соч. - P. 87-89, 109; Huth P.K. Major Power Intervention in International Crises, 1918-1988. // Journal of Conflict Resolution. - 1998. - Vol. 42, № 6. - Pp. 746-747. С одной стороны, конфликтность великих держав вызвана их статусом и ресурсами, которые позволяют им проводить независимую внешнюю политику, добиваться выгодного результата от факта вовлеченности в конфликты и снижать глобальные издержки конфликта. Но, с другой стороны, статус великой державы не является единственным фактором, определяющим конфликтность государств, которая может зависеть и от других факторов, прежде всего внутриполитических и структурных (например, тип политического режима). Corbetta R., Dixon W.J. Указ. соч. - P. 5, 7. Большинство указанных выше исследований основаны на базе проекта «Корреляты войны» (“Correlates of War”), включающей в себя наличие статуса великой державы в качестве дамми-переменной.

В числе современных (неклассических) теорий и школ международных отношений и мировой политики следует выделить школу критической геополитики (Ж. Тоал, Дж. Эгнью, К. Доддс и др.). The Geopolitics Reader / Edited by G. Toal, S. Dalby, P. Routledge. - London and NY: Routledge, 1998. - 328 p.; Agnew J. Geopolitics: Re-visioning World Politics. - London and NY: Routledge, 1998. - 156 p.; Dodds K. Geopolitics: A Very Short Introduction. - Oxford: Oxford University Press, 2007. - 182 p. Критическая геополитика связывает процесс принятия внешнеполитических решений с пространственным мифотворчеством, созданием и воспроизводством элитой и отдельными социальными слоями или профессиональными группами (профессора, эксперты, журналисты и т.д.) пространственного воображения. Великодержавность в таком случае становится своеобразным геополитическим кодом страны, дискурсивным конструктом, формализованным в виде стратегии из различных географических образов и мифов. Это предопределяет своеобразие конструктивистской (постмодернистской) методологии исследования великих держав. При данном подходе исследованию подлежит «идеальная», символическая и ценностная ткань данного концепта, в то время как реальной обеспеченностью великой державой военно-стратегическими, экономическими, природными и прочими материальными ресурсами можно в значительной части пренебречь. Акцент в таком исследовании необходимо делать на качественные методы исследования, в первую очередь, качественные социологические методы, контент- и дискурс-анализы.

Теория социальной идентичности (SIT, social identity theory), направление в рамках конструктивизма, сфокусировалась на проблеме признания статуса, поиска статуса и соревнованиях между государствами за статус (Л. Ларсон, А. Шевченко, Дж. Мерсер, Б. Наяр, Т. Пол, Т. Волджи, С. Мейхолл, У. Волфорт, Д. Кэнг). Larson D.W., Shevchenko A. Shortcut to Greatness: The New Thinking and the Revolution in Soviet Foreign Policy. // International Organization. - 2003. - Vol. 57, № 1. - Pp. 77-109; Mercer J. Anarchy and Identity. // International Organization. - 1995. - Vol. 49, № 2. - Pp. 229-252; Nayar B.R., Paul T.V. India in the World Order: Searching for Major-Power Status. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003. - 291 p.; Volgy T., Mayhall S. Status Inconsistency and International War: Exploring the Effects of Systemic Change // International Studies Quarterly. 1995. Vol. 39, № 1. Pp. 67-84.

Настоящая работа находится в русле подхода к исследованию статуса великих держав, предложенного Т. Волджи, Р. Корбеттой, К. Грантом, Р. Байрдом, П. Рейми и интегрирующего реалистическую и конструктивистскую (представленную теорией социальной идентичности) парадигмы теории международных отношений См.: Major Powers and the Quest for Status in International Politics: Global and Regional Perspectives. / Edited by Volgy T.J., Corbetta R., Grant K.A., Baird R.G. NY: Palgrave Macmillan, 2011. 242 p.; Volgy T.J., Fausett E., Corbetta R., Grant K., Baird R. Searching for Status in All the Right Places? / Presented at SGIR 7^th Pan European Conference on International Relations. - Stockholm, September 2010. - 20 p.; Corbetta R., Volgy T., Grant K.A., Baird R.G. So Who Gets into the Club? The Attribution of Major Power Status in International Politics. / Presented at 21^st IPSA Congress. - Santiago, July 2009. - 37 p.; Volgy T.J., Corbetta R., Rhamey P., Baird R.G., Grant K.A. Is the Club of Major Powers Growing or Shrinking? Major Powers, Regional Powers, and Srarus Considerations in International Politics. / Presented at Annual ISA Asia-Pacific Regional Conference. - Brisbane, September 2011. - 36 p.; Volgy T.J., Corbetta R., Rhamey P., Grant K.A. Which States Are Next: Seeking Entrance to the Club of Major Powers. / Presented at 22^nd IPSA Congress. - Madrid, July 2012. - 39 p.. Данный подход относит государство к великим державам, если оно обладает следующими признаками: (1) имеет возможности для достижения собственных интересов на мировой арене (под возможностями в первую очередь понимаются военные и экономические ресурсы); (2) использует ресурсы для проведения широкомасштабной и экспансионистской внешней политики в отношении ближайших соседей и региона в целом; (3) пытается влиять на архитектуру международных отношений и при этом формирует свой внешнеполитический курс независимо от других великих держав. Major Powers and the Quest for Status in International Politics... P. 6; Volgy T.J., Fausett E., Corbetta R., Grant K., Baird R. Searching for Status in All the Right Places?… - P. 6; Corbetta R., Volgy T., Grant K.A., Baird R.G. So Who Gets into the Club?... - P. 6; Volgy T.J., Corbetta R., Rhamey P., Grant K.A. Which States Are Next… - P. 6; Volgy T.J., Corbetta R., Rhamey P., Baird R.G., Grant K.A. Is the Club of Major Powers Growing or Shrinking?... - P. 7.

Авторы концепции выработали типологию статусов великих держав на основании связи между признанием государства в качестве великой державы со стороны международного сообщества, материальными ресурсами и внешнеполитическим поведением государства. Так, выделяются три типа статуса великих держав (один постоянный и два непостоянных) Major Powers and the Quest for Status in International Politics... P. 12-14; Volgy T.J., Corbetta R., Rhamey P., Grant K.A. Which States Are Next… - P. 7-9; Volgy T.J., Fausett E., Corbetta R., Grant K., Baird R. Searching for Status in All the Right Places?… - P. 7-9, 11; Corbetta R., Volgy T., Grant K.A., Baird R.G. So Who Gets into the Club?... - P. 18; Volgy T.J., Corbetta R., Rhamey P., Baird R.G., Grant K.A. Is the Club of Major Powers Growing or Shrinking?... - P. 7-9, 11.:

1) Постоянный (consistent; например, США). Характеризуется сочетанием ресурсов и внешнеполитической активности с полноценным признанием статуса, наивысшей степенью влияния на глобальные процессы и независимостью как от других великих держав, обладающих изменчивым статусом (inconsistent), так и от государств, не являющихся великими державами. Такие государства участвуют в различных формах межгосударственного взаимодействия - от кооперации (создания международных режимов, организаций и институтов) до силовых методов (санкций, участия в межгосударственных конфликтах и войнах).

2) Потенциальный (underachiever; например, Бразилия, Индия). Носитель такого статуса обладает ресурсами и высокой степенью активности в мировой политике, но не является признанным в качестве великой державы со стороны других стран. Как правило, эти государства более склонны к вовлечению в международные конфликты. См. также исследования влияния несостоятельности статуса великих держав на их вовлеченность в конфликты: East M.A. Status Discrepancy and Violence in the International System: An Empirical Analysis. / The Analysis of International Politics / Edited by J.N. Rosenau, V. Davis, and M.A. East. - NY: Free Press, 1971. - Pp. 299-319; Wallace M.D. Status, Formal Organization, and Arms Levels as Factors Leading to the Onset of War, 1820-1964. / Peace, War, and Numbers. / Edited by B.M. Russett. - Beverly Hills: Sage, 1972. - Pp. 49-69; Wallace M.D. War and Rank among Nations. - Toronto: Lexington Books, 1973. - 142 p.

3) Мнимый (overachiever). Характеризуется международным признанием, но при этом носитель такого статуса утратил ряд ресурсов (в первую очередь, материальных) и способность к прежнему влиянию на международную повестку дня (к данному типу относится, например, современная Россия). Такие государства обычно выбирают кооперативные внешнеполитические стратегии и активно участвуют в создании новых международных организаций.

Кроме того, Т. Волджи определил три типа признания государств в качестве великих держав: 1) признание мировым сообществом; 2) признание внутри «клуба» великих держав; 3) самоидентификация (со стороны политической элиты и граждан государства). По мнению Т. Волджи, Россия переоценивает свой внешнеполитический статус. Major Powers and the Quest for Status in International Politics... P. 8; Volgy T.J., Fausett E., Corbetta R., Grant K., Baird R. Searching for Status in All the Right Places?… - P. 6; Volgy T.J., Corbetta R., Rhamey P., Baird R.G., Grant K.A. Is the Club of Major Powers Growing or Shrinking?... - P. 4.

На наш взгляд, подход, соединяющий теорию социальной идентичности с реализмом, разработанный Т. Волджи, наиболее соответствует задачам настоящего исследования, поскольку, во-первых, он рассматривает статус великих держав как динамичную переменную, которая может изменяться во времени; во-вторых, он учитывает отношение к великодержавности со стороны элиты и общества (общественного мнения).

2. Динамика изменения внешнеполитического статуса Российской Федерации и ее отражение в официальных документах, речах и общественном мнении

2.1 Внутренний содержательный анализ и анализ контекста стратегических документов по внешней политике

В работе будут рассмотрены следующие официальные документы и доктрины: Концепция внешней политики РФ (1993, 2000, 2008 и 2013 гг.), Концепция национальной безопасности (1997 и 2000 гг.) и Стратегия национальной безопасности до 2020 года (2009 г.), Военная доктрина (2000 и 2010 гг.).

Первым внешнеполитическим документом постсоветского периода стала Концепция внешней политики РФ 1993 г. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года. / Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. Хрестоматия в четырех томах: Том 4. Документы. / Сост. Т.А. Шаклеина.- М.: РОССПЭН, 2002. - С. 19-50. Она довольно противоречива, т.к. в ней есть претензии как на статус великой державы, так и на статус региональной державы. Так, с одной стороны, в ней говорится о том, что с падением биполярной системы мир кардинально изменился, и России необходимо строить принципиально иную внешнюю политику, основанную на установлении максимально дружелюбных отношений со всеми государствами мира и урегулировании споров исключительно политическими методами. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 19-24, 29-43, 45-46. При этом упоминаются и появившиеся проблемы, связанные со становлением нового государства. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 19-20, 24-25, 30. В качестве приоритетного направления внешней политики в Концепции выдвигается ближнее зарубежье (прежде всего, СНГ), и главными задачами в данном направлении являются урегулирование приграничных конфликтов и защита прав этнических русских. Также среди задач на данном направлении: защита внешних границ, безопасность внутри СНГ, повышение авторитета Содружества, создание единого военно-стратегического пространства, научно-техническое, культурное сотрудничество. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 19-20, 23-26, 29-30, 47, 49. С другой стороны, Российской Федерации необходима интеграция в мировое сообщество, Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 23, 30-31. обусловленная унаследованными от СССР великодержавным статусом, правами и обязанностями на мировой арене. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 24. Аргументами в пользу статуса великой державы здесь стали многовековая история, геополитическое положение, военные ресурсы, наука («интеллектуальный потенциал»), технологии, культура («этический потенциал»). Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 19. Помимо этого в Концепции упоминается о стремлении закрепить за Россией статус «одной из ведущих космических держав». Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 31. Стоит отметить, что в отличие от других официальных внешнеполитических документов в Концепции не упоминается такой ключевой фактор великодержавного статуса, как обладание ядерными ресурсами. Помимо этого, подчеркивается ответственность России за поддержание безопасности в мире как постоянного члена Совета Безопасности ООН. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 22, 30, 44, 47-48. Будущее мироустройство, согласно Концепции 1993 г., во многом зависит от российских внутренних реформ (особенно в области формирования гражданского общества и укрепления федеративных отношений) и ее внешней политики. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 20. Кроме того, в отношении ближайших соседей Россия предлагает противоречивые меры добрососедства: например, допускает «в крайних случаях использование силовых средств для достижения прочного добрососедства» Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - Там же. или называет миротворчество в странах СНГ бременем. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 22.

Еще одним важным региональным направлением внешней политики, помимо постсоветского пространства, должна стать большая интеграция с Западом. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 31-38. Акцентируется внимание на том, что вмешательство в межгосударственные отношения в Европе (если это не затрагивает национальных интересов России) губительно для ее имиджа за рубежом. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 33. С США Россия будет стремиться наладить максимально благоприятные и дружеские отношения: военно-стратегическое, экономическое, научно-техническое и др. сотрудничество. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 31-33. Военно-стратегическое сотрудничество касается вопросов разоружения, глобальной безопасности, интеграции ВПК России и США для решения общих проблем, подключении США к урегулированию конфликтов в Прибалтике и странах СНГ. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - Там же. При этом акцентируется внимание на том, что стране нужна поддержка именно США для увеличения авторитета в мировом сообществе (в международных организациях, в частности, в «большой семерке»; по вопросам советских внешних долгов). Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 32. В то же время высказывается опасение о том, что США может превратиться в «единственную сверхдержаву» или под предлогом миротворчества ослабить позиции России в СНГ. Концепция внешней политики Российской Федерации 1993 года… - С. 31-32.

Следующим доктринальным документом периода президентства Б.Н. Ельцина стала принятая в 1997 году Концепция национальной безопасности. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года. / Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. Хрестоматия в четырех томах: Том 4. Документы. / Сост. Т.А. Шаклеина.- М.: РОССПЭН, 2002. - С. 51-74. В ней констатируется тот факт, что степень влияния России на глобальные процессы существенно снизилась, в том числе в связи со сложностями внутренних реформ (отмечается рост научно-технологического отставания России от развитых стран, сокращение экономического и демографического потенциала, отсутствие объединяющей национальной идеи, снижение возможностей для обеспечения национальной безопасности и др.). Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 51-52, 57, 60. В этих условиях обращается внимание на стремление ряда государств к ослаблению РФ в экономической, военной и политической сферах и ослаблению позиций в Европе, Азии, Закавказье, Средней Азии. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 52, 59. Отказ от участия России в интеграционных процессах в АТР ведет к изоляции России в регионе, Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 52. что для нее неприемлемо как для «влиятельной европейско-азиатской державы, обладающей определенными интересами во всех указанных регионах (в т.ч. и в Южной Азии). Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - Там же. В целом, согласно Концепции, миропорядок движется в сторону многополярности, необходимость обеспечения национальных интересов невоенными методами возросла (включая фактическое исчезновение угрозы прямой агрессии против России). Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 51-52. Вместе с тем, участие России в ООН, ОБСЕ, СНГ не позволяет ей в должной мере политически и юридически обеспечивать интересы национальной безопасности. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 52. Хотя в Концепции упоминаются новые регионы, в которых у России есть свои интересы, приоритетным региональным вектором внешней политики остается максимальная интеграция со странами СНГ. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 55, 63, 67-72. Акцент делается на сотрудничество по всем направлениям, в первую очередь, в области урегулирования межнациональных и приграничных конфликтов, создания единой системы коллективной безопасности, предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, продвижения русского языка как языка межгосударственного общения. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 58, 68-70.

Тем не менее, в Концепции постулируется о том, что Россия должна играть роль великой державы, имея уникальное и стратегически важное положение на континенте, культуру, традиции, запасы сырья, ядерный потенциал, огромную территорию, играя важную роль в мировых процессах, будучи «одним из крупнейших многонациональных государств» с многовековой историей, способного «обеспечить процветание своего народа», ответственного за «поддержание глобальной стабильности и устойчивого развития общечеловеческой цивилизации». Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 53, 55, 64, 71, 77. В этой связи Российской Федерации требуется проведение «активного внешнеполитического курса» для укрепления ее великодержавного статуса. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 55. В Концепции указано, что реализация интересов России во многом обусловлена характером отношений (которые должны выстраиваться по принципу равноправия) с другими великими державами, «центрами экономической и военной мощи», что «отвечает статусу РФ и призвано укрепить глобальную и региональную безопасность». Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 55, 61, 67. Как член СБ ООН, Россия стремится активно участвовать в урегулировании конфликтов и кризисов (в т.ч путем миротворческой деятельности). Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 55, 68, 70.

Невозможно однозначно судить о позиции РФ в отношении применения силовых методов. С одной стороны, провозглашается приоритет невоенных методов и применение военных только в том случае, когда иные оказались неэффективными, а также стремление установления партнерских отношений со всеми. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 52-55, 60-61, 67. Помимо этого, Россия «не намерена вступать в конфронтацию, не преследует гегемонистских и экспансионистских целей». Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 67. С другой стороны (и в этом отражаются, прежде всего, претензии на великодержавность), утверждается, что неприменение силы пока не стало нормой международных отношений, а следовательно, необходимо наращивать российскую военную мощь, укреплять и совершенствовать военную организацию. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 60, 69-71. Во главу угла ставятся угроза создания и укрепления вооруженных группировок вблизи границ при содействии этому процессу крупных держав и их сателлитов и опасность расширения НАТО на восток. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 52, 59-60. Кроме того, говорится о праве осуществления миротворчества не только в составе международных организаций, но и самостоятельно, о необходимости «военного присутствия в некоторых стратегически важных регионах мира». Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 69-70. Наконец, Россия оставляет за собой право применения любых сил и средств (включая и стратегические) для предотвращения как ядерной, так и обычной войны (в не зависимости от ее масштаба; в том числе в рамках союзнических обязательств) и нанесения ущерба любому агрессору. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 69, 71.

Попутно заметим, что позиционирование России в данной Концепции является двояким: с одной стороны, утверждается, что Россия уже и так является великой державой, определяющей глобальные и региональные тренды мирового развития, а с другой - что стране еще предстоит интегрироваться в мировое сообщество (в частности, в мировую экономику) Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 51, 64. и укрепить свои позиции в «мировых, европейских и азиатских структурах» Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 68. для «полномасштабного включения в институты коллективного управления глобальными политическими процессами». Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - Там же. Несмотря на это, на наш взгляд, основной упор в Концепции все же делается на то, что именно в перспективе Россия должна «стать одним из центров мирового развития». Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 56.

Однако в Концепции подчеркивается, что на данном этапе в первую очередь упор необходимо делать именно на внутреннюю политику (поскольку угрозы в основном внутренние) и перераспределить ресурсы для преодоления внутренних кризисных ситуаций. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 1997 года… - С. 51, 60-61. Таким образом, внешняя политика становится источником повышения конкурентоспособности внутренней политики.

В 2000 году стремление к позиционированию России в качестве великой державы значительно возросло. Тогда В.В. Путиным были приняты Военная доктрина РФ, Концепция внешней политики РФ и Концепция национальной безопасности РФ.

Концепция национальной безопасности 2000 г. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года. / Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. Хрестоматия в четырех томах: Том 4. Документы. / Сост. Т.А. Шаклеина.- М.: РОССПЭН, 2002. - С. 75-90. во многом перекликается с предыдущей Концепцией, но с большим упором на необходимость участия России в разрешении различных локальных и глобальных проблем и на наличие довольно жесткой позиции по всем вопросам. Если в прошлой версии документа говорилось о том, что Российская Федерация должна предпринять определенные усилия, чтобы стать великой державой, то в новой версии величие России уже является фактом. Среди аргументов в пользу величия - российская история, культура, экономический и научно-технический потенциалы, военная и ядерная мощь, геополитическое положение, которые оказывают влияние на важную роль России на международные арене (выражающуюся в «решении крупных проблем международных отношений, включая конфликтные ситуации, международную безопасность и стабильность»). Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 75-76, 87. Согласно Концепции, национальные интересы России, в первую очередь, состоят в «упрочении ее позиций как великой державы», Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 77. и, соответственно, существует угроза потери или ослабления военного, политического и экономического влияния России в мире (в частности, в Европе, Закавказье, на Ближнем Востоке, в Средней Азии и в Азиатско-Тихоокеанском регионе). Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 76, 79. Игнорирование интересов России при решении международных проблем может негативно сказаться на самой системе международных отношений и подорвать ее стабильность. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 76. Новыми интересами стали соблюдение прав и свобод человека, Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 77, 84. борьба с терроризмом, Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 76-80, 84-85, 87. создание единого экономического пространства с государствами СНГ, Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 81. сотрудничество с СНГ в правоохранительной сфере, Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 85. обеспечение контроля за экспортом и оказанием услуг военного и гражданского назначения, Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 86. а новыми угрозами - конфликты у внешних границ стран СНГ Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 79. (ранее внимание акцентировалось на конфликты и опасность размещения иностранных военных баз и сил вблизи российских границ), вытеснение России с внешнего информационного рынка, Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 80. «экономическая, демографическая и культурно-религиозная экспансия сопредельных государств на российскую территорию». Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - Там же. Как и раньше, в Концепции пишется об участии в «управлении мировыми политическими и экономическими процессами» Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 86. (особенно в рамках СБ ООН) и миротворчестве, Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - Там же. продвижении российской культуры и языка за рубежом. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 85. В Концепции указывается на неприемлемость каких-либо действий со стороны НАТО без согласования с Советом Безопасности ООН. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 80. Хотя применение силовых методов возможно только в крайнем случае, тем не менее, в Концепции во главу угла поставлены военные ресурсы России (в том числе стратегические) для предотвращения любой агрессии против страны и ее союзников. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 87-88. В связи с этим, ключевое значение имеют не только поддержание безопасности в мире, но и стратегическая необходимость военного присутствия в некоторых регионах и разрешения конфликтов при участии России. Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 года… - С. 87.