Образ революционной России в зарубежной публицистике 1917-30-х годов

В июне разразился так называемый «Июньский кризис», который ознаменовался созывом 1-го Всероссийского съезда Советов и демонстрациями по всей стране, которые вышли под большевистскими лозунгами. Знаменитая многотысячная демонстрация в Петрограде 18 июня носила в еще мирный характер. Но к началу июля неумелая политика Временного правительства и огромные потери на фронте спровоцировали новые антиправительственные волнения. 3 июля корреспондент Рета Чайльд Дорр, выйдя на улицу, неожиданно услышала на улице ружейную пальбу. На пересечении Невского проспекта и Фонтанки под перекрестный огонь попал и Дональд Томпсон. Начались новые грандиозные выступления. На улицы города под лозунгом «Вся власть Советам!» вышли сотни рабочих, вооруженные солдаты, матросы. Но по митингующим по приказу Временного правительства был открыт огонь. В самой гуще событий оказался Арно Дош-Флеро, вынужденный броситься в первую попавшуюся канаву, где у него состоялся короткий разговор с русским офицером, назвавшим все происходящее «идиотизмом». Этот эпизод он описал в своей статье в Нью-Йоркском издании «The World». Ощущение полного хаоса и безумия сложилось и у Гарольда Вильямса. В своем докладе для «New York Times» он описывал, как власти просили людей разойтись, но все оставались на том же месте. «Это было странное зрелище. В сумерках на фоне бледного неба бесшумно двигалась масса людей; над бортами грузовиков мелькали силуэты ружей, штыков, фуражек и кепи; темнели фигуры солдат, пригнувшихся к гривам коней». Раппапорт Хелен. Застигнутые революцией. Живые голоса очевидцев/Хелен Раппапорт; [пер. с англ. А. Мовчан]. - Москва: Издательство «Э», 2017. - 512 с. С. 293 4 июля вернулась с поездки на фронт Бесси Битти и сразу увидела разительные перемены, произошедшие за небольшой промежуток времени. Атмосфера была накалена до предела, журналистка увидела, как «в Гостином Дворе зеркальные витрины заколачивали досками», а в самих витринах виднелись отверстия от пуль. К двум часам дня она увидела, как Невский проспект заполнила огромная толпа людей. Журналистка вспоминала, что каждую минуту она ждала, что вот-вот начнется страшное кровопролитие. Действительно, демонстрация 4 июля была подавлена. По подсчетам историков, более 400 человек были убиты и ранены. Начались аресты большевиков, Ленин вынужден был скрываться на конспиративных квартирах. Дональд Томпсон находился с правительственными войсками, когда был взят дворец Кшесинской и Петропавловская крепость. Он утверждал, что видел документы, найденные в штабе большевиков, неопровержимо доказывающие связь Ленина с немцами. В дни июльского кризиса он сделал много снимков, запечатлевших эти события. Его пребывание в России подходило к концу, 1 августа он с разрешения лично Керенского забрал все уникальные кинопленки и фотографии и покинул страну.

Позже Гарольд Вильсон писал в сообщении «New York Times», что кровопролитие было спровоцировано «преступной агитацией ленинских злодеев», и было безумной и нелепой авантюрой. Ему вторил и Артур Ренсом, который в сообщении в свою газету писал: «Ничто не может быть печальнее событий последних нескольких дней тчк…у демонстрантов не было никакой четкой цели, и они ничего не добились тчк … было множество убитых и раненых и все совершенно зря тчк… растерянный простой народ, движимый противоречивой агитацией». Раппапорт Хелен. Застигнутые революцией. Живые голоса очевидцев/Хелен Раппапорт; [пер. с англ. А. Мовчан]. - Москва: Издательство «Э», 2017. - 512 с. С. 305

События начала июля 1917 года привели к серьёзным политическим переменам. Как известно, партия большевиков ушла в подполье, в конце июля с целью примирения разных политических группировок было образовано новое коалиционное правительство во главе с эсером Керенским. По-разному отзываются об этой неоднозначной личности иностранные журналисты. Для многих было очевидным, что имидж человека из народа, честного и обеспокоенного судьбой страны, к сожалению, ко времени его прихода к власти полностью пропал. Американская журналистка Рета Чайльд Дорр писала, что несмотря на личное обаяние Керенского, он был не в состоянии удержать ситуацию в стране. Ситуация усугубилась в августе, когда на должность верховного главнокомандующего был назначен Лавр Георгиевич Корнилов. Всеми известный Корниловский мятеж поверг Петроград в ужас. Бесси Битти вспоминала, что «В Петроградской военной гостинице, ставшей средоточием всех штормов, мы сидели и ждали неизбежного…» Там же, стр. 326 Она видела, как на улицах Петрограда начали рыть окопы и возводить баррикады, рабочим было выдано оружие. Арно Дош Флеро советовал своей по журналистскому цеху коллеге ухать, так как, по его мнению, «это будет борьба до победного конца». В некотором смысле он был прав, так как уже через некоторое время гостиница была атакована революционными матросами, и Бесси Битти вместе с Флоренс Харпер пережили страшные минуты, пока матросы не уехали, арестовав группу офицеров. Корниловский мятеж был подавлен. Это привело прежде всего к усилению большевиков, которые начали быстро возвращать потерянные во время июльского кризиса позиции. Флорннс Харпер вспоминала: «Меня переполняла слепая ярость. Мы все знали, что это был последний шанс. Теперь большевики были вооружены. Красная гвардия сформирована. Политический раскол был неизбежен. Керенский был обречен». Раппапорт Хелен. Застигнутые революцией. Живые голоса очевидцев/Хелен Раппапорт; [пер. с англ. А. Мовчан]. - Москва: Издательство «Э», 2017. - 512 с. С. 331

В сентябре 1917 года в Александринском театре прошло Всероссийское демократическое совещание, на котором было около 1600 кандидатов, призванное объединить в таких тяжелейших условиях найти какой-то компромисс между «левыми» и «правыми», кадетами и социалистами. Гарольд Уильямс направил статью в «Daily Chronicle», где описывал Керенского как болезненно эмоционального человека.

Именно в это время в Петрограде начали массово уезжать иностранцы, посольства готовили план выезда своих сотрудников, на случай непредвиденных обстоятельств, всех охватила паника. Для многих Россия стала уже родным домом, и было очень тяжело прощаться с налаженным бытом, собственным домом, бизнесом. Любое проявление аристократизма или роскоши обращало на себя внимание и вызывало агрессию. Клод Анэ вспоминал, что на Невском проспекте ему сделали замечание по поводу слишком буржуазного вида.

Перед началом октябрьских событий в Петроград приехали американские журналисты Джон Рид и Луиза Брайант, которые присоединились к Альберту Рис Вильямсу и Бесси Битти. В Петрограде оставались также Арно Дош Флеро, Гарольд Вильямс, Артур Ренсом, который покинет Россию уже в сентябре и тем самым пропустит судьбоносный Октябрь. Также в сентябре этого года из России уедет Роберт Вильтон, бессменный корреспондент «The Times». После его отъезда в знаменитой газете некому было освещать октябрьское события. Как видно из свидетельств журналистов, находящихся в революционном Петрограде, Февральская революция была кровопролитным и трагическим событием. Но все, наблюдавшие за ее ходом верили, что эти жертвы принесены во благо России, что страну ждет лучшее будущее. Однако ожидаемых перемен революция не принесла. Уже совсем скоро произойдет Великая Октябрьская Революция, которую считают «бескровной», но именно она изменит не только Россию, но и весь мир.

1.2 Иностранные журналисты об Октябрьской революции. «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида

В сентябре 1917 года в Петроград приезжают и американские журналисты. 30-летний Джон Рид, уже опытный журналист, который был известен бескомпромиссностью своих политических суждений, освещавший самые острые политические события и побывавший в различных «горячих точках» того времени, и его жена Луиза Брайант - журналистка и активистка движения за женские избирательные права.

Политические предпочтения Джона Рида были предопределены уже в студенческие годы, когда он стал посещать собрания Клуба Социалистов, встречался с лидером рабочего сопротивления Биллом Хейвудом. В 1912 году Джона Рида отправили в командировку от журнала «Metropolitan Magazine» в Мексику, в которой в это время бушевала революция. Рид жил там в течение 4 месяцев и подготовил серию репортажей о Мексиканской революции. Опубликованные статьи прославили Джона Рида как военного журналиста. А в 1914 году все мексиканские репортажи были повторно изданы в книге под названием «Восставшая Мексика». Он был первым американским журналистом, который высказывался против американского вторжения в Мексику и кто поддерживал революцию в этой стране. В конце апреля 1914 года он отправился в штат Колорадо, где произошли трагические события, названные бойней в Ладлоу. С началом Первой мировой войны Джон Рид находился на самых опасных участках фронта.

С 1913 года Джон Рид стал сотрудничать с журналом «The Masses». Около 50 статей и обзоров были опубликованы им в этом издании. Сферой основных интересов Рида была революция. Джона Рида можно назвать журналистом, который формировал взгляды. Именно его материалы часто отличались от официальной точки зрения. Более того, он был одним из первых, кто озвучивал «иную» точку зрения, открывая новое американским читателям.

Политические симпатии Джона Рида всегда были на стороне рабочего класса, он осуждал расизм, классовое неравенство, выступал на стороне бастующих, считал, что это единственный выход против угнетения и несправедливости, резко осуждал войну и писал статьи с критикой Первой мировой войны и участия в ней Америки. Уже после Октябрьской революции Джон Рид пропагандировал в Америке революционные события в России, выступал с речами на различных массовых собраниях, писал статьи. При этом буржуазные газеты отказывались его печатать, и ему приходилось создавать свои журналы коммунистической направленности. Он совершил около 20 поездок по штатам, во время которых рассказывал с положительной точки зрения о революции в России, осуждал американскую интервенцию в страну Советов. За свои суждения журналист Джон Рид 5 раз был арестован и обвинен в «антиамериканской деятельности».

В России Джон Рид и Луиза Брайант встретились с американскими журналистами-социалистами Бесси Битти и Альбертом Рис Вильямс, своими политическими единомышленниками, в дальнейшем названными «друзьями Октября», так же, как Джон Рид, воодушевленными происходившими в России событиями.

В феврале 1919 года все они, (Луиза Брайант, Альберт Рис Вильямс, Джон Рид и Бесси Бетти) были вызваны на заседание сенатской комиссии Овермана, которая занималась расследованием большевистской пропаганды. «Единственное чего я добивался в Америке, это внушить понимание того, что этот строй отнюдь не представляет собой оргии хаоса и разрушения, но что он является честной попыткой создать правительство на основе, к которой народ там, по-видимому, относится с доверием. И я выступал в Америке за то, чтобы мы предоставили этому правительству свободу устроить свою судьбу по-своему» Октябрьская революция перед судом американских сенаторов : Офиц. отчет "Оверменской комис." сената [Текст]: [Пер. с англ. / Предисл. В. И. Андриянова; Послесл. Н. А. Васецкого, с. 190-206]. - М.: Профиздат, 1990. - C.77., - объяснял свою позицию А. Рис Вильямс. Он же напишет «историю того, как молодой американец столкнулся с величайшей революцией XX века, революцией в России в 1917 году» Там же, с. 78..

Журналисты старались оставаться верными идеям Октября, они оставили свои воспоминания о революционной России, известны книги Луизы Брайант «Шесть месяцев в Красной России» (Six Months in Russia, 1918) и «Зеркало Москвы» (The Mirrors of Moscow, 1923), Бесси Битти «Красное сердце России» (Red heart of Russia, 1918), А. Р. Вильямс «Ленин - человек и его дело» (Lenin. The Man and His Work, 1919), «Сквозь русскую революцию» (Through the Russian Revolution, 1921) и «Тёмный народ» (Dark people, Russia's crisis, 1918) и др.

Как известно, Рид являлся одним из организаторов коммунистической рабочей партии США, образовавшейся из отколовшегося левого крыла социалистической партии. В качестве делегата коммунистической партии Америки Джон Рид приехал в 1920 году в Москву на II Конгресс Коминтерна, но вскоре умер, по официальной версии советских властей - от тифа, не дожив пяти дней до своих тридцати трех лет. Его тело погребено на Красной Площади у Кремлевской стены.

По официальной версии, Джон Рид ехал в Россию в качестве репортера журнала «The Masses» и социалистического еженедельника «New York Call». Луиза была аккредитована журналом «Metropolitan Magazine» и корпорацией «Bell», формально она должна была освещать события в России с «женской» точки зрения. Вопрос, на кого действительно «работал» Джон Рид, подчас заставляет исследователей задуматься. Так, книга X. Клер «Тайный мир американского коммунизма» (1995), в частности, свидетельствует, что он был «двойным агентом»: Кремля и Уолл-стрит, возможно, и посредником между ними, сыгравшим роль в «отмывании» советских денег и создавшим на деньги большевиков Коммунистическую партию в США, а в исследовании профессора Энтони Саттона «Уолл-стрит и большевистская революция» предоставлено большое количество документов, показывающих, что американские банкирские круги были взаимосвязаны с российским рынком, поэтому имели свои виды на финансовое укрепление нового режима и имели отношение к событиям.

Но чаще всего Рида все же называют «другом Октября», который верил в эту идею и оставил заметный публицистический след, написав книгу под названием «Десять дней, которые потрясли мир», переведенную на русский язык в 1923 году (впоследствии книга получила несколько киноэкранизаций и постановок в разных странах). В. И. Ленин написал предисловие, в котором дал этому произведению очень лестную оценку и захотел её «видеть распространенной в миллионах экземпляров и переведённой на все языки, так как она даёт правдивое и необыкновенно живо написанное изложение событий» Ленин В.И. Предисловие к американскому изданию. Библиотека всемирной литературы. Джон Рид. Восставшая Мексика. Десять дней, которые потрясли мир. Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - C. 251.. В СССР при жизни Сталина книга не издавалась, поскольку про «отца всех народов» она не упоминала, а главными действующими лицами революции выступали Троцкий и Зиновьев. Ее переиздание было осуществлено лишь после смерти Сталина, в 1957 году. Но общественность США встретила «Десять дней...» по-разному, но во многом эта книга послужила мостом между американцами и Советской Россией. «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида, в том числе за высокий уровень репортажности описываемых событий, оказалась под номером 7 в списке «100 лучших работ по журналистике», опубликованном в 1999 году в газете «The New York Times» The Top 100 Works of Journalism In the United States in the 20th Century. [электронный ресурс] URL.: http://www.nyu.edu/classes/stephens/Top%20100%20page.htm (дата обращения: 20.03.2018)..

Приехав в Петроград, Джон Рид был потрясен масштабом развернувшихся на его глазах событий, опыт подсказал ему, что происходящее в России имеет эпохальное значение. В письме своему другу он написал: «Террор в Мексике бледнеет перед событиями здесь, масштабными, насыщенными, красочными» Rappaport H. Caught in the Revolution: Petrograd, Russia, 1917 - A World on the Edge, 2016., - р. 17..

Только что прибывшие в Петроград журналисты демонстрировали явную политическую ангажированность, они предсказывали свержение Временного правительства Советами: «Керенский и «умеренные» социалисты против воли подавляющего большинства населения создали коалиционное правительство, в которое вошли представители имущих классов. В результате меньшевики и социалисты-революционеры навсегда потеряли доверие народа» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С.272..

Джон Рид был поражены «полураздетыми людьми», стоящими в длинных очередях у пустых продуктовых магазинов, трагический контраст которым создавали «бесконечные витрины с цветами, корсетами, собачьими ошейниками и париками». Несмотря на голод, многочисленные кофейни, где подавались теплый чай и бутерброды, были заполнены до отказа, работали кинотеатры, кабаре, ночные клубы, в театре можно было послушать оперу или посмотреть балет. Всю ночь работали игорные клубы, люди пировали и веселились. Вместе с тем на ночных улицах города происходили грабежи и насилие. Джон Рид писал: «Разумеется, театры были открыты ежедневно, не исключая и воскресений. В Мариинском шёл новый балет с Карсавиной, и вся балетоманская Россия являлась смотреть на неё. Пел Шаляпин. В Александрийском была возобновлена мейерхольдовская постановка драмы Алексея Толстого «Смерть Ивана Грозного» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С.279.. На этом спектакле мне особенно запомнился воспитанник императорского пажеского корпуса в парадной форме, который во всех антрактах стоял навытяжку лицом к пустой императорской ложе, с которой уже были сорваны все орлы…». Там же. С. 279.

Как известно, пока Петроград жил своей привычной жизнью, Ленин нелегально вернулся в город, и активная подготовка восстания началась. По словам Рида: «Советы являлись наиболее совершенным народным представительством - совершенным и в своём революционном опыте, и в своих идеях и целях. Опираясь непосредственно на солдатские окопы, на рабочие фабрики, на крестьянские деревни, они являлись хребтом революции» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С. 309. . Джон Рид анализировал происходившее, причины растущей популярности большевиков и их политику: «Ещё более действенным было то, что они взяли простые, неоформленные мечты масс рабочих, солдат и крестьян и на них построили программу своих ближайших действий. И вот, в то время как меньшевики-оборонцы и социалисты-революционеры опутывали себя соглашениями с буржуазией, большевики быстро овладели массами» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С. 274..

Действительно, силы Советов были значительными, на сторону большевиков перешли матросы и солдаты, но сама революция выглядела не как героическое восстание рабочих, а как вооруженный захват по сути беззащитного Временного правительства. Рид писал: «В отношениях между слабым правительством и восставшим народом рано или поздно наступает момент, когда каждый шаг власти приводит массы в ярость, а каждый её отказ от действий возбуждает в них презрение» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С.302..

Несмотря на кажущуюся героику происходивших событий, вопрос исхода революционных событий был практически решенным, поэтому он отмечал: «Было очевидно, что любая попытка восстания всецело зависит от поведения петроградского гарнизона. План правительства заключался в замене полков гарнизона «надёжными» частями - казаками, «батальонами смерти». Комитеты отдельных армий, «умеренные» социалисты и ЦИК поддерживали правительство. На фронте и в Петрограде велась широкая агитация: говорили, что вот уже восемь месяцев, как петроградский гарнизон бездельничает и прохлаждается в столичных казармах, а в это время на фронте армия голодает и вымирает без смены и подкреплений. Чувствуя свою силу, Военно-революционный комитет решительно потребовал, чтобы штаб Петроградского округа подчинялся его распоряжениям» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. -. С. 310.. Степень беспомощности действующего правительства к октябрю 1917 года была очевидна, когда журналист пишет о тех ничтожно малых военных силах, которые противостояли тысячам вооруженных солдат и матросов: «Со своей стороны готовилось к бою и правительство. К Петрограду незаметно стягивались самые надёжные полки, выбранные из разбросанных по всему фронту дивизий. В Зимнем дворце расположилась юнкерская артиллерия. На улицах впервые с дней июльского восстания появились казачьи патрули» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. -. С. 313..

Журналист свидетельствует, что на борьбу с революцией были брошены всевозможные агитационные листовки: «По всему Невскому в густом тумане толпы народа с бою разбирали последние выпуски газет или собирались у афиш, пытались разобраться в призывах и прокламациях, которыми были заклеены все стены. Здесь были прокламации ЦИК, крестьянских Советов, «умеренно» - социалистических партий, армейских комитетов, все угрожали, умоляли, заклинали рабочих и солдат сидеть дома, поддерживать правительство…» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С.315.. Однако гораздо более серьезную революционную агитацию и пропаганду, как убедительно показано в книге, демонстрировали именно большевики. Именно она явилась главной составляющей захвата власти, а Красная Гвардия и ЧК были уже потом. Как фиксировал Джон Рид, большевистские ораторы обходили казармы и фабрики, яростно нападая на правительство. Революционеры обещали мир, землю, власть народа и проклинали Временное правительство, капиталистов и контрреволюционеров. Эту же роль играли большевистские газеты, тираж которых был достаточно большим. Агитация осуществлялась на всевозможных митингах, собраниях, съездах и конференциях. Все это говорит о том, что революция и гражданская война в России начинались с именно коммуникативной войны. Российские технологии революционной пропаганды впоследствии тщательно изучались (а нередко - и применялись) специалистами самых разных стран. Будаев Э.В., Чудинов А.П., Американская лингвистическая советология: начальный этап. Политическая лингвистика, (2) 32, 2010, С. 28

Джон Рид неоднократно подчеркивал миролюбие «красы и гордости революции» - красногвардейцев и «сознательных» матросов. Но сам Джон Рид чуть не был расстрелян, когда с группой красногвардейцев был остановлен солдатами, которые не смогли прочитать выданное журналисту удостоверение, поскольку были безграмотными. Без суда и следствия его повели на расстрел, и только стечение обстоятельств помогло Риду избежать смерти.

Накануне восстания все четверо американских журналистов были в Смольном, где кипела революционная работа, поскольку там открывался Второй Всероссийский съезд Советов, прямо оттуда, после эпохальных выстрелов Авроры, они отправились в Зимний дворец.

Журналисты оказались непосредственными свидетелями взятия Зимнего дворца 25 октября (7 ноября) 1917 года и одни из первых вошли туда вместе с восставшими. Книга «Десять дней…» опровергает версию о штурме Зимнего дворца. В абсолютной темноте, не встречая никакого сопротивления, кроме разрозненных патрулей, мятежники, среди которых был и Джон Рид, шли к Зимнему дворцу в полном молчании, без песен и криков. Миновав баррикады у Зимнего и обнаружив внизу груду брошенных юнкерами винтовок, солдаты радостно закричали. Двери подъездов главных ворот дворца были открыты, и толпу встретила полная тишина. Во дворце, помимо членов Временного правительства, которые были арестованы в Малахитовом зале, находились юнкера, последний оплот действующей власти.

С беспристрастностью репортера Джон Рид описывает последующее разграбление дворцового имущества, причем участие в нем принимали как красноармейцы, так и защитники действующей власти. Рид и другие журналисты, стали свидетелями страшного варварства: толпа набросилась на множество ящиков, «разбивая их прикладами и вытаскивая наружу ковры, гардины, бельё, фарфоровую и стеклянную посуду. Кто-то взвалил на плечо бронзовые часы. Кто-то нашёл страусовое перо и воткнул его в свою шапку», «самой ценной добычей считалось платье, в котором так нуждался рабочий народ», солдаты срывали с кресел тисненую испанскую кожу, для того, чтобы «сшить из неё сапоги...» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С.347.. Вскоре грабеж постарались пресечь: «Всё, что явно не могло быть собственностью обыскиваемого, отбиралось, причём солдат, сидевший за столом, записывал отобранные вещи, а другие сносили их в соседнюю комнату» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С.347.. Удивительным оказалось и то, что в разграблении дворца участвовали и те, кто был по другую сторону баррикад - юнкера, чьи карманы оказались полны награбленных вещей. Еще одна яркая деталь, характеризующая красногвардейцев и матросов, это их безграмотность: «Солдат схватил их (документы), перевернул вверх ногами и уставился на них непонимающим взглядом» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С. 350.. Но именно эти безграмотные люди - основная движущая сила революции, именно у них сосредоточена власть. «В нашем полку всего один офицер - большевик. Но сейчас он в Петрограде. Полковник - меньшевик. Капитан Херлов - кадет. А я сам - правый эсер. Должен сказать вам, что большинство офицеров нашей армии не большевики. Но они, как и я, верят в демократию и считают своей обязанностью следовать за солдатской массой…» - так говорил Джону Риду один офицер. Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. -. С. 453. О том, что захват власти осуществлялся безграмотными и бескультурными людьми, мало разбирающимися в происходящем, свидетельствует и другой знаменитый исторический эпизод, «винные погромы», точно описанный Ридом: «Улицы наполнялись пьяными солдатами… Во всём этом была видна рука контрреволюционеров, распространявших по всем полкам планы города, на которых были отмечены винные склады. Комиссары Смольного выбивались из сил, уговаривая и убеждая, но таким путём не удалось прекратить беспорядки, за которыми последовали ожесточённые схватки между солдатами и красногвардейцами… Наконец, Военно-революционный комитет разослал несколько рот матросов с пулемётами. Матросы открыли безжалостную стрельбу по погромщикам и многих убили. После этого особые комиссии согласно приказу отправились по всем винным погребам, разбивая бутылки топорами или взрывая эти погреба динамитом…» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. -. С. 481.. Наверное, любому наблюдателю и участнику тех событий, да и всем, интересующимся историей, сегодня кажется невероятным, как в свете всего вышесказанного, возможно было управлять этой безграмотной толпой, как возможно было большевикам удержать власть. В своей книге Рид описывает эту борьбу большевиков за удержание власти и дальнейшее грамотное управление страной. «Разрешив вопрос о власти «большевики обратились к задачам практического управления. Прежде всего надо было накормить город, страну и армию. Отряды матросов и красногвардейцев обыскивали торговые склады, железнодорожные вокзалы и даже баржи, стоявшие в каналах, открывая и отбирая тысячи пудов продовольствия, припрятанного частными спекулянтами. В провинции были посланы эмиссары, которые с помощью земельных комитетов реквизировали склады крупных хлеботорговцев. На юг и в Сибирь отправлялись хорошо вооружённые пятитысячные матросские отряды с поручением захватывать города, всё ещё находящиеся в руках белогвардейцев, устанавливать порядок и, главное, добывать продовольствие», «Смольный вовсе не забывал о крестьянах. Издав декрет о земле, новый ЦИК первым делом созвал Всероссийский крестьянский съезд, действуя через голову исполнительного комитета крестьянских Советов. Спустя несколько дней были опубликованы подробно разработанные правила для волостных земельных комитетов, а за ними последовали ленинские письма к крестьянам, просто и понятно рассказывавшие о большевистской революции и о новом правительстве» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С. 480..

Посетив Петроград и Москву, Джон Рид тем не менее постоянно делает упор на общероссийском характере революции, подчеркивая, что она была вызвана объективным ходом истории: «Из отдалённейших уголков необъятной России, по которой прокатилась волна отчаянных уличных боёв, весть о разгроме Керенского отозвалась громовым эхом пролетарской победы; Казань, Саратов, Новгород, Винница, где улицы залиты кровью, Москва, где большевики направили артиллерию на последнюю цитадель буржуазии - на Кремль», «Но волна восстания охватывала Россию с быстротой, превышающей человеческие средства сообщения» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. - С. 457..

На страницах книги Рид описывает таких большевистских лидеров, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Ленин, а также то всеобщее уважение и искреннее отношение, которые испытывали к ним простые люди - рабочие, крестьяне, солдаты: «Было ровно 8 часов 40 минут, когда громовая волна приветственных криков и рукоплесканий возвестила появление членов президиума и Ленина - великого Ленина среди них» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. -. С. 366.. Безусловную историческую ценность представляет и то описание, которое дал Джон Рид вождю мирового пролетариата: «Невысокая коренастая фигура с большой лысой и выпуклой, крепко посаженной головой. Маленькие глаза, крупный нос, широкий благородный рот, массивный подбородок, бритый, но с уже проступавшей бородкой, столь известной в прошлом и будущем. Потёртый костюм, несколько не по росту длинные брюки. Ничего, что напоминало бы кумира толпы, простой, любимый и уважаемый так, как, быть может, любили и уважали лишь немногих вождей в истории. Необыкновенный народный вождь, вождь исключительно благодаря своему интеллекту, чуждый какой бы то ни было рисовки, не поддающийся настроениям, твёрдый, непреклонный, без эффектных пристрастий, но обладающий могучим умением раскрыть сложнейшие идеи в самых простых словах и дать глубокий анализ конкретной обстановки при сочетании проницательной гибкости и дерзновенной смелости ума» Там же. С.366..

В книге описано множество безымянных участников революционных событий, всего несколькими словами, но с абсолютной репортерской точностью: «Старик-рабочий, правивший нашей машиной, восторженным жестом взмахнул в сторону сиявшей вдали столицы «Мой! - кричал он, и лицо его сияло. - Теперь весь мой! Мой Петроград!» Там же. С.456.. А также описано множество исторических личностей: Чернов, Керенский, Менжинский, Мешковский, Вишняк, Крыленко, Шляпников, Луначарский, Мартов, Александра Коллонтай, Ногин, Дыбенко и др., а также приведены документы, стенограммы выступлений. Читатель знакомится с массой уникальных деталей, неожиданных зарисовок, например, находясь в Москве, Рид видит поток людей, проходящий через Иверские ворота: «Через Иверские ворота уже потекла людская река, и народ тысячами запрудил обширную Красную площадь. Я заметил, что, проходя мимо Иверской, никто не крестился, как это делалось раньше…» Рид Дж. Десять дней, которые потрясли мир. Библиотека всемирной литературы, Джон Рид. Восставшая Мексика, Десть дней, которые потрясли мир, Америка 1918. [Текст]: пер. с англ. / Дж. Рид. М., 1968. -. С. 465..

«Десять дней, которые потрясли мир» признана одним из наиболее точных и интересных публицистических произведений (порядка 50-ти переизданий на различных языках), в котором автор не только воссоздает события, но и передает атмосферу тех дней, характеры участников событий, находящиеся по ту и другую сторону баррикад. Книга наполнена ценнейшими деталями, точными наблюдениями, которые можно было увидеть только профессиональному и ярко одаренному репортеру. Но, например, политолог Ричард Пайпс, автор многих работ по русской истории и революционному прошлому, считает, что с исторической точки зрения эта книга не имеет достаточной ценности. Приехав в Россию, он смотрел на нее как аутсайдер или зритель, который смотрит фильм на иностранном языке: он не владел русским языком, не знал политики, истории, культуры России. В данной ситуации он был скорее журналистом-любителем, который искал приключений. И революция стала для него очередным приключением. Все, что он написал, было описанием того, что он видел, чем-то вроде киносценария Третьяченко Е. А. Образ Советской России в творчестве Американских писателей и публицистов в историко-культурном контексте 1917-1991 гг.: Автореф. канд. дисс. Шуя, 2010.. Политика - это та сфера, в которой трудно сохранять нейтралитет, но Джон Рид позиционирует себя как беспристрастный свидетель, лишь описывающий происходящее и анализирующий политическую ситуацию. Однако глубокая трагедия русского народа, испытавшего огромные страдания, лишения и потери в революционную годину оказалась не в фокусе его творческих и человеческих интересов. Образ русской революции, созданный американским журналистам и публицистом, безусловно, нуждается в существенной корректировке и уточнении, хотя это и уникальное историческое свидетельство революционных событий в России.

Глава 2. Россия 1917-1920-х годов в англоязычной публицистике 20-х годов XX века. Стереотипы восприятия крупнейших исторических событий, происходящих в России

2.1 Россия и русские через призму революционных событий 1917 года в книге У.С. Моэма «Записные книжки писателя»

Уильям Сомерсет Моэм - выдающийся английский прозаик и драматург, создатель романов и пьес, составивших золотой фонд английской литературы XX в. Это пьесы «Леди Фредерик» (1907), «Круг» (1921), «Наш Беттерс» (1923), «Верная жена» (1927), романы «Бремя страстей человеческих» (1915), «Луна и грош» (1919), «Узорный покров» (1925), «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу» (1930), «Театр» (1937), «Острие бритвы» (1944) и др. В 1949 году вышли в свет его публицистические заметки, названные «Записные книжки» («A Writer's Notebook», «Записки писателя».), состоящие из пятнадцати тетрадей. Они охватывают период с 1892 по 1949. Место действия - прежде всего Англия, Франция, Дальний Восток, а также Малайзия, Америка, Гавайи, Транссибирская магистраль. Русской теме в «Записных книжках» посвящены страницы 1917 года, в которых имеется подробный отчет о поездке писателя. Эта поездка была связана с секретным заданием, так как в те годы писатель был агентом английской разведки.

Е. Кочетова утверждает, что сам Моэм всегда вспоминал этот «экстравагантный эпизод» в его жизни «с иронией»: «Дело в том, что секретная миссия Моэма в России оказалась бессмысленной. Он должен был провести тайные переговоры с Керенским и склонить его правительство продолжать войну с Германией на стороне союзников; но не успел Моэм-разведчик покинуть Россию, как произошел Октябрьский переворот, и все его усилия остались тщетными». Кочетова Е. «Я достиг всего, о чем мечтал…»: Вступительная статья/Е. Кочетова, //Моэм,С. З Записные книжки/ Пер.с англ. Е. Нарышкиной; - М.: Вагриус, 2001. -С. 5-9. Однако сам Моэм считал, что его миссия закончилась ничем только потому, что он приехал в Россию слишком поздно, по его собственным словам «миссия моя окончилась полным провалом, и я не прошу мне верить, что, если бы меня послали в Россию на полгода раньше, я бы, может быть, имел шансы добиться успеха». Моэм С. Луна и грош. Записные книжки: Роман, эссе/ Пер. с англ. - М.: Изд-во Эксмо, 2004. 544 с. С. 366.

У. С. Моэм, проделав тяжелый путь по морю, затем совершив одиннадцатидневную поездку из Владивостока, приехал в Петроград в августе 1917 года и покинул его за 48 часов до падения Временного правительства. Его миссия закончилась ничем.

Несмотря на огромное количество публикаций, посвященных самым различным сторонам жизни и творчества писателя, все подробности этой секретной миссии в силу ряда причин остаются неизвестными. Поскольку непосредственно организацией поездки Моэма в Россию занималась Секретная разведывательная служба Великобритании (МИ-6), то официальные публикации до сих пор хранят об этом молчание. Известно, что это была отнюдь не «любительская поездка», а часть продуманной операции под названием «Россия». У. С. Моэм, проделав тяжелый путь по морю, затем совершив одиннадцатидневную поездку из Владивостока, приехал в Петроград в августе 1917 года и покинул его за 48 часов до падения Временного правительства.

Его целью и заданием было помочь Временному правительству удержаться у власти и предотвратить большевистскую революцию. Как писала Хелен Раппапорт: «Это было весьма ответственным заданием для действовавшего в одиночку, больного туберкулезом, неопытного британского шпиона, взятого на эту работу с учетом того, что он немного знал русский язык… и приходился по линии жены родственником … резиденту британской разведслужбы в Нью-Йорке». Хелен Раппапорт. Застигнутые революцией. Живые голоса очевидцев/Хелен Раппапорт; [пер. с англ. А. Мовчан]. - Москва: Издательство «Э», 2017. - 512 с. С. 340 С присущей ему самоиронией писатель писал в дальнейшем о том, что эта миссия была бессмысленной и заведомо обреченной, а сам он - плохим «миссионером», а Керенский с компаньонами - никудышными партнерами.

С самого прибытия В Петроград город показался рафинированному английскому публицисту «грязным, унылым, запущенным». Любопытно описание публицистом людей, наводняющих центральную артерию столицы: «Если на других улицах в толпе встречаются по преимуществу люди одного слоя общества, то здесь -- самых разных; разгуливая по Невскому, кого только ни увидишь -- и солдат, и моряков, и студентов, и рабочих, и предпринимателей, и крестьян; они без умолку разговаривают, образуют толчею вокруг газетчиков, продающих свежий выпуск. Толпа производит впечатление добродушной, покладистой и покорной; не могу представить, чтобы она была способна наподобие пылких парижан вмиг перейти к бесчинствам и насилию; также не могу поверить, чтобы они вели себя, как толпа во время Французской революции. Кажется, что для этих мирных людей, которым хочется развлечься и покуролесить, житейские события -- не более, чем приятная тема для разговора. К дверям мясных и булочных в эти дни тянутся длиннейшие очереди; повязанные платками женщины, мальчишки и девчонки, седобородые старики и изможденные юноши ждут час за часом, безропотно ждут». Моэм С. Записные книжки. Захаров. АСТ. Москва. 1999. С. 184.

Вскоре состоялось первое знакомство Сомерсета Моэма с Керенским благодаря Александре Крапоткиной, с которой дружил Моэм и которая была дочерью известного революционера. «Во время этих встреч - как правило, в "Медведе", одном из лучших ресторанов города, - она подвизается в качестве переводчицы писателя. Моэм встречается с Керенским в "Медведе", на Сашиной квартире и в его кабинете, а также - с Томашем Масариком и с лидером меньшевиков, военным министром в правительстве Керенского Борисом Савинковым, который произвел на писателя очень сильное впечатление». Ливергарт А. Я. Сомерсет Моэм/Александр Ливергарт - М.: Молодая гвардия, 2012. - 283[5] с.: ил.-(Жизнь замечательных людей: сер. биогр., вып. 1378). С158.

Знаменитый писатель в период с 14 по 22 сентября 1917 года присутствовал на Всероссийском демократическом собрании. Рафинированный англичанин с удивлением и некоторой брезгливостью наблюдал за участниками собрания: «Это съезд рабочих, а, значит, по этим делегатам со всех концов России можно составить представление о тех слоях, которые их сюда послали. Обозрев их лица, я поразился: это были по преимуществу крестьянские лица; встречались, разумеется, и, во множестве, евреи, со сметливыми настороженными глазами; по моим предположениям, среди собравшихся (а в театре набилось чуть ли не две тысячи человек) немало проходимцев, но в целом, они произвели на меня впечатление людей не аморальных, а неразвитых и грубых; у них лица людей невежественных, на них написано отсутствие мысли, ограниченность, упрямство, мужицкая неотесанность; и хотя одни были в крахмальных воротничках и пиджаках, а другие в форме, меня не оставляло ощущение, что они недалеко ушли от медлительных землепашцев». Моэм С. Записные книжки. Захаров. АСТ. Москва. 1999. С. 193. На трибуне побывали Виктор Михайлович Чернов, видный политический деятель, революционер, один из основателей партии социалистов-революционеров и её основной теоретик, председатель Учредительного собрания, министр иностранных дел Ираклий Георгиевич Церетели, которого Моэм называет министром иностранных дел, хотя к этому времени он уже вышел из состава правительства, а до этого являлся министром внутренних дел. По мнению Моэма, все эти люди были заурядными личностями, которые не могли претендовать на то, чтобы управлять этой огромной страной. Единственным, кто по мнению публициста был достоин уважения, был Керенский: «Подлинный энтузиазм у собравшихся вызвал лишь Керенский» Моэм С. Записные книжки. Захаров. АСТ. Москва. 1999. С. 194.. Когда он вышел на трибуну в костюме защитного цвета, Сомерсет Моэм был поражен тем, что в нем «совершенно не чувствуется силы», он не был амбициозным политиком с «наполеоновскими планами», но был прежде всего искренним: «Люди, похоже, почувствовали, что перед ними искренний, прямодушный человек, и, если он и допускал ошибки, это были ошибки честного человека. Голос его красивым не назовешь, говорит он на одной ноте, без модуляций; в его ораторских приемах нет контрастов и, я бы сказал, ничего вдохновляющего. Воздействовал он лишь своей серьезностью и объективностью. Закончив речь, он быстро обошел стол, пожал руки делегатам и ушел в ложу под гром аплодисментов». Там же. С. 195. При этом его лицо, казалось «позеленело от ужаса». Там же.. С. 195.

В целом Моэм оценивает Керенского как человека явно не на своем месте. Он не находит в Керенском ни обаяния, ни воли, ни образованности, ни каких-либо иных особых свойств, необходимых государственному человеку. Несмотря на свое внутреннее обаяние и кажущуюся искренность, Керенский не производил впечатление человека, который мог бы удержать власть: «В итоге он произвел на меня впечатление человека на пределе сил. Судя по всему, бремя власти ему непосильно.» Там же.. С. 200 Моэм дает точную характеристику Керенскому: «Вид у него болезненный. Все знаю, что он нездоров; он и сам, не без некоторой бравады, говорит, что жить ему осталось недолго». Там же.. С. 198. На фоне слабого и измученного Керенского он обращает внимание на революционера Савинкова - еще одного действующего лица этого периода. В Савинкове публицист видит черты воистину демонические и роковые, отчасти романтизируя его: «Ничто в наружности Савинкова не говорит о его бешеном нраве. Он производит впечатление человека воспитанного, не слишком интересного, но обладающего некоторым весом. Манера поведения у него была спокойная, сдержанная и скромная. Лишь когда он заговорил, я понял, что передо мной человек выдающийся». Моэм С. Записные книжки. Захаров. АСТ. Москва. 1999. С. 196-197. Это единственный человек, который производит впечатление «человека дела» и вызывает тем самым положительную оценку Моэма - политический террорист и убийца Савинков.

Несмотря на сомнительность политических предпочтений наблюдательный и интуитивный писатель Сомерсет Моэм почувствовал главную и трагическую суть происходящих событий. В то время, когда страна нуждалась в решительных действиях, вокруг он видел сплошное безразличие. Это равнодушие неизбежно приводило к краху.

Пребывание Моэма в Петрограде заканчивается достаточно неожиданно: «Керенский вызывает к себе Моэма и передает ему письмо для британского премьер-министра - письмо чрезвычайной важности, по почте оно отправлено быть не может, передать его следует из рук в руки. Суть письма в следующем. Первое: Керенский вряд ли долго продержится. Второе: ему совершенно необходима военная помощь Антанты. Третье: он просит сменить посла Великобритании в России. В тот же день Моэм выезжает в Норвегию». Ливергарт А. Я. Сомерсет Моэм/Александр Ливергарт - М.: Молодая гвардия, 2012. - 283[5] с.: ил.-(Жизнь замечательных людей: сер. биогр., вып. 1378). С. 159. Как известно, последующее донесение Моэма потеряло какой-либо смысл, поскольку к этому времени в России произошел большевистский переворот.

Но несмотря на провал секретной миссии, Сомерсет Моэм владел без преувеличения серьезными навыками общения с представителями различных культур: он посетил огромное количество стран и сталкивался практически со всеми видами и типами культур мира, поэтому его впечатления являются важным литературным и историческим документом.

Небольшие по объему публицистические заметки Сомерсета Моэма о России, в которой он побывал в один из самых драматичных, трагических и судьбоносных периодов ее истории, удивляет своей тенденциозностью и предвзятостью. Для человека, который, подобно Моэму, недостаточно знал реальную обстановку в стране, трудно было постичь всю сложность идеологической борьбы, уяснить позицию различных политических партий и группировок, правильно оценить и проанализировать ситуацию.

Но Моэм, как высокомерный представитель «самой цивилизованной нации во всем мире», и не хочет понимать эти механизмы, его воспоминания субъективны и предвзяты, проникнуты русофобией.

Знаменитый писатель не озабочен вопросами сохранения культуры и цивилизации, которые задела Мировая война, вопросами спасения России от разрухи, голода, Моэм стоит лишь на страже узконациональных интересов английских политических элит. Как писал историк Николай Стариков: «Английская разведка целенаправленно уничтожает своего конкурента - Российскую империю» Николай Стариков. Ликвидация России. Кто помог красным победить в гражданской войне? - СПб.: Питер, 2010.- 384с., стр. 23 Несмотря на прошедшие без малого 100 лет, позиция Сомерсета Моэма вполне вписывается в рамки современных русофобских методов борьбы с Россией.

2.2 Образ послереволюционной России в произведении Г.Дж. Уэлса «Россия во мгле»

Выдающийся английский писатель-фантаст, новеллист, журналист Герберт Уэллс был в России несколько раз. Впервые это было в 1914 году, когда Россия была еще сравнительно благополучной монархической державой, затем уже после революции в 1920 году по приглашению Л. Б. Каменева, ближайшего соратника Ленина. Результатом этой поездки стала знаменитая книга «Россия во мгле» («Russia in the Shadows»), задуманная в как своего рода апология Советской России. И наконец в 1934 году - в самый расцвет сталинского режима писатель вновь приехал в СССР, тогда был написан очерк «Беседа тов. Сталина с английским писателем Г. Уэллсом» (1934). Герберт Уэллс был маститым литератором, общепризнанным писателем Великобритании, которого знали и в России. С симпатией отзывались о нем и его творчестве М. Горький и К. Чуковский, которые общались с писателем лично. Это был не только серьезный литератор, создатель социально философской фантастики, но и обладающий даром социального и научного прогнозирования. Как известно, по политическим убеждениям Герберт Уэллс являлся социалистом, в 1902 году принятым в Фабианское общество, его политическими предпочтениями было плавное преобразование капиталистического общества в социалистическое путем пропаганды и преобразования государственных институтов.

Многие пророчества Уэллса сбывались на протяжении всего 20 века. Было очень важно пригласить писателя такого масштаба, поскольку в Советской России он воспринимался как «дружественный» к молодой стране писатель, своего рода создатель определенного имиджа Советской России.

Положительное восприятие революции в России и смены государственного строя было обусловлено симпатиями писателя. Он был активным социалистом, влиятельным политиком, и его активная политическая деятельность во многом способствовала распространению идей социализма не только в Англии, но и в других странах мира. Также идеи Уэллса оказали большое влияние на развитие лейбористской партии, которая является серьезной политической силой в Великобритании. Социолог И. Бестужев-Лада писал, что произведения знаменитого фантаста «отличает широта и глубина охвата социальных проблем мирового сообщества первой половины ХХ века» Бестужев-Лада, И. В. Герберт Уэллс как социолог // Социологические исследования. - 2008. №11, Ноябрь. - С. 129, и утверждал, что Уэллс в своем творчестве не только анализирует социальные проблемы и «ставит диагноз», но и предлагает поиск решений. Будучи убежденным, хотя и умеренным социалистом, Г.Дж. Уэллс считал, что новое, более совершенное устройство общества должно базироваться на отмене частной собственности на землю и природные богатства. Основные постулаты большевиков основывались на этих же принципах.

Книга «Россия во мгле» представляет собой сборник из семи очерков, касающихся самых различных тем, так или иначе связанных с непосредственно увиденным автором во время визита в послереволюционную Россию. Книга была издана в Великобритании в том же 1920 г. и в Болгарии в 1921 г. На русском языке «Россия во мгле» первый раз вышла в СССР в 1922 г. Как видно, произведение было достаточно быстро переведена, что говорит о его значимости не только для западной аудитории, но и для русскоговорящей публики, поскольку эмигрантское издание опережает советское.