Образование и развитие Древнерусского государства в IX-X веках

Размещено на http://allbest.ru

Образование и развитие Древнерусского государства в IX-X веках

§ 1. Аскольд и Дир. Призвание Рюрика

Возникновение Древнерусского государства было непосредственно связано с победой феодальных отношений. Хронология этого процесса довольно точно совпадает со временем формирования феодализма у восточных славян: она охватывает почти все I тысячелетие н.э. и завершается к середине IX века. древнерусский рюрик ольга крещение

В первые десятилетия своей истории русское государство имело два равнозначных политических центра: северный -- Новгород и южный -- Киев. В Киеве в середине IX века княжили русские князья Аскольд и Дир († 882), принадлежащие к династии Кия, Щека и Хорива. В Новгороде -- династия Гостомысла.

Это было крупнейшее государство Европы: его границы простирались от Балтийского до Черного моря, от Карпат до верховьев Оки и Волги. Молодое государство изначально возникло как многонациональное. Оно включало свыше двадцати народностей: карелы, коми, эсты, мордва и др.

Правление Аскольда (погибшего в 882 году) является действительно яркой страницей в истории ранней Руси, когда молодое государство вышло на мировую арену, завоевав всеобщее признание и утвердив себя как неотъемлемую часть средневековой ойкумены. Титул князя (кагана), принятый Аскольдом, приравнивался к императорскому (царскому) и убедительно свидетельствовал о политических претензиях киевского правителя.

Ко времени Аскольда относятся сообщения арабских писателей о трех центрах Руси (или, по А.П. Новосельцеву, о трех группах русов). Это авторы так называемой группы ал-Балхи: ал-Истахри, Ибн-Хаукаль, анонимная книга «Худуд-ал-Алам», а также значительно более позднее произведение Идриси. По свидетельству этих источников, в середине или начале второй половины IX столетия в Восточной Европе существовали три объединения восточнославянских племен -- Куявия, Славия и Арсания (Артания). Локализацию этих объединений можно считать установленной -- несмотря на многочисленные гипотезы (временами довольно фантастические), высказанные в литературе.

Куявия -- это Киевская Русь, то есть государство Аскольда. Она охватывала южную группу восточнославянских племен с центром в Киеве. Главное территориальное ядро образовало Среднее Поднепровье -- по терминологии А.Н. Насонова и Б.А. Рыбакова, начальная Русь, или же «Русь в узком значении слова». Ее городами кроме Киева были Чернигов и Переяславль. Славия -- объединение северной части восточнославянских и некоторых неславянских племен с центром в Ладоге -- будущая Новгородская Русь.

Серьезные споры вызывает Арсания, но большинство ученых признают, что она локализуется на юго-востоке нашей страны -- в области Приазовья, Восточного Крыма и Северного Кавказа. Это так называемая Азовская, или Черноморская (Тмутараканская) Русь. В середине IX века она, очевидно, входит в сферу политического влияния Киева. Позднее здесь сформировалось Тмутараканское княжество, в определенные периоды игравшее заметную роль в жизни Древнерусского государства.

При Аскольде в состав Киевской Руси входили земли полян, древлян, дреговичей и юго-западной части северян (с городом Черниговом). Славия включала территорию ильменских словенов, чуди, веси и мери. Между двумя объединениями лежала область кривичей, до 872 года сохранявшая независимость. Земли вятичей, радимичей и большей части северян еще в VIII веке были захвачены хазарами и находились в подчинении у каганата.

Главные интересы Аскольдовой Руси охватывали юг и юго-восток. Ее привлекали богатые и сильные государства -- Хазария, Болгария, Византия, кавказские страны -- Грузия, Армения, Ал-бания (Азербайджан), даже отдаленный Багдад. С ними она поддерживала активные торговые и политические контакты. С Хазарией, которая в IX веке начала приходить в упадок, Аскольд поддерживал мирные отношения. Не составляя серьезной угрозы для молодого Киевского государства, каганат являлся довольно прочным заслоном против кочевых племен Востока. Лояльными (даже союзническими) были отношения Руси с мадьярами, которые в первой половине и середине IX столетия создали политическое объединение в бассейне Дона -- Леведию. Вынужденные отойти под натиском печенегов в Нижнее Поднепровье, они перешли под киевский протекторат. Правитель мадьяр Олмош (отец знаменитого Арпада) был союзником и даже личным другом Аскольда.

Интересы обеспечения восточного тыла заставляли киевского князя воздерживаться от каких-либо конфликтов с Хазарией. Поэтому он не ставил перед собой цели освобождения и присоединения к Руси вятичей, радимичей и северян, которые оставались в составе каганата вплоть до захвата Киева Олегом (882 г.). Зато Аскольда интересовали земли Восточного Крыма и Прикубанья (Арсания), которые должны были стать плацдармом для его активных действий против Закавказья и прикаспийских владений Халифата. В частности, в арабских источниках (ал-Якуби) имеются данные о помощи против арабского нашествия, поданной «царем славян» («сахиб ас-Сакалиба») -- вместе с хазарским каганом и греческим императором -- племенам Кахетии («санарийцам»). Известен также поход Аскольдовой дружины на Абесгун (южный берег Каспия), о котором сообщает персидский хронист Ибн-Исфендияр, основывавшийся, очевидно, на данных современника событий ат-Табари.

Главной (и наиболее выдающейся) внешнеполитической акцией Аскольда были походы против Византии и договоры, заключенные с нею. Аскольд и Дир продолжили внешнюю политику русских князей, направленную на отвоевание экономических позиций у Византии. Византийская империя через свою мощную крепость в Крыму Херсонес контролировала перемещение русских судов по Черному морю и тем самым препятствовала развитию торговли русскими купцами.

До нашего времени дошел целый ряд источников, в которых содержатся известия о массовых крещениях русов в 60-е и 70-е годы IX столетия. Наиболее древнее свидетельство принадлежит перу Константинопольского патриарха Фотия. Но чтобы дать правильную оценку этому свидетельству, коснемся биографии Фотия и некоторых событий, находившихся в центре внимания византийских политиков в 60-е годы IX века.

Фотий был одним из образованнейших людей своего времени. В 858 году он стал Константинопольским патриархом, сменив на этом посту Игнатия -- ставленника римского папы, и занимал патриаршее место до 25 сентября 867 года. После убийства императора Михаила III его соправителем Василием I Македонянином Фотий выступил против убийцы-узурпатора, был смещен с патриаршего места и отправлен в ссылку. Константинопольским патриархом вновь стал 25 ноября 867 года. Игнатий, остававшийся на этом посту вплоть до своей смерти (22 октября 878 года). После смерти Игнатия Фотий опять был возведен на патриарший престол Василием I. Второе патриаршество Фотия длилось до 886 года, когда он был вторично свергнут новым императором Львом VI Мудрым. Фотий умер в ссылке между 891 и 897 годами. С именем Фотия было также связано первое разделение (схизма) христианской церкви на восточную (православную) и западную (католическую). Он категорически отказался признавать римского папу главой христианской церкви.

Яблоком раздора между Фотием и римским папой Николаем I послужила Болгария, которую и Константинополь, и Рим пытались привести в лоно христианства. Римское духовенство надеялось, что после крещения Болгарии из нее на Запад будут поступать в больших количествах деньги, меха, лён, воск. Однако в 864 или в 865 году византийцы, воспользовавшись внутренними трудностями Болгарии, ввели в страну свои войска и насильно заставили болгарский народ креститься. Эта акция привела к обогащению византийских феодалов и сильно ударила по интересам папства. Кроме того, Ромейское государство укрепило свои позиции на Балканах.

Рим и Константинополь обменялись резкими посланиями, в которых обвиняли друг друга в превышении власти. Византийское правительство решило срочно собрать поместный церковный собор в Константинополе, чтобы на нем дискредитировать Николая I и его политику. В начале 867 года патриарх Фотий обратился с «Окружным посланием» к подчиненным Константинополю церковным иерархам с призывом приехать в столицу империи на собор. В послании, в частности, говорилось следующее: «И не только этот народ (болгары) переменил прежнее нечестие на веру во Христа, но даже и многими и многократно прославленные и в жестокости и в скверноубиистве всех оставляющие за собою, так называемые русы, которые, поработив находящихся вокруг себя и отсюда чрезмерно возгордившись, подняли руки и против Римской державы, но теперь и они переменили эллинское и нечестивое учение, которого держались раньше, на чистую и неподдельную христианскую веру и любовно поставили себя в ряду наших подданных и друзей, вместо недавнего грабительства и великой против нас дерзости. И настолько воспламенило их желание и ревность веры... что они приняли епископа и пастыря и с великим усердием и ревностью приемлют христианские верования» Россейкин Ф.М. Первое правление Фотия, патриарха Константинопольского. Сергиев-Посад, 1915. С. 279-280. .

В связи с этим известием сразу же возникает целый ряд вопросов: насколько данному сообщению Фотия можно верить, когда именно произошло крещение русов, если оно действительно имело место, каковы причины принятия ими христианства, как могло случиться, что свободолюбивые русы, совсем еще недавно грабившие пределы Византии, вдруг стали подданными Ромейской державы, был ли обращен в христианство весь народ русов или только его часть, если русы были крещены уже в 60-е годы IX столетия, зачем их нужно было крестить еще впоследствии, почему известие об этом важнейшем событии не попало в «Повесть временных лет», автор и редакторы которой неизменно реагировали на подобного рода сообщения? О крещении русов в царствование Михаила III и в патриаршество Фотия писало немало историков. Многие полагали, что известие Фотия достойно доверия. Некоторые исследователи (например, Макарий) пытались доказать, что «Окружное послание» было создано Фотием спустя много лет, намного позже 867 года, и в нем он попытался выпятить свою роль в крещении русов, хотя обращение русов в христианство произошло в период вторичного патриаршества Игнатия. Однако попытка доказать, что энциклика Фотия была составлена не в 867 году, а позднее, потерпела неудачу. На это указал еще Ф.М. Россейкин См.: Россейкин Ф.М. Первое правление Фотия, патриарха Константинопольского. - Сергиев-Посад, 1915. С. 282.. В настоящее время никто не сомневается в том, что «Окружное послание» Фотия было написано им в начале 867 года. Патриарху не было никакого смысла обманывать церковных иерархов, тем более что многие из них несомненно знали о всех важнейших политических и церковных делах, совершавшихся в 60-е годы IX столетия в Европе. Поэтому известию Фотия безусловно можно доверять.

Некоторые историки связывали обращение руссов в христианство с их походом на Константинополь в 860 году. В книге А.Н. Сахарова «Дипломатия Древней Руси» высказывается предположение о том, что крещение Руси и заключение мирного договора между русами и византийцами имело место именно в 860 году.

Однако с этим трудно согласиться. Фотий в своем послании прямо указывает, что крещение русов произошло вслед за обращением в христианство болгар. Он как бы торопится сообщить иерархам такую приятную новость. О том, что крещение русов было совершено незадолго до отправки «Окружного послания», свидетельствует и письмо римского папы Николая I Михаилу III, которое датируется 28-м сентября 865 года. В ответ на угрозу византийского императора завоевать Рим Николай I писал: «Чего ради свирепствуют люди? Что худого мы [им] сделали? Конечно, не мы вторглись в Крит, не мы опустошили Сицилию, не мы завладели бесчисленными провинциями, принадлежащими грекам; не мы, наконец, умертвив множество людей, сожгли церкви святых в окрестности Константинополя почти до самых стен его. И, истинно, что тем, кто учинил все сие, никакого возмездия не было, а они язычники, они люди иной веры, они враги Христа, неустанно враждующие со служителями истины; нам же, Божею милостию христианам ... высказываются угрозы, обещают ужасы и даже обременяют нас некоторыми тягостями» См.: Куник А. Тождество руссов-язычников и норманнов, подтверждаемое посланием папы Николая от сентября 865 г. // Известия ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. - СПб., 1878. Ч. I. С. 173..

Первая часть приведенного отрывка, где сообщается о вторжении на Крит, опустошении Сицилии и захвате византийских провинций, возможно, имеет отношение к арабам. Всё остальное, касающееся разорения окрестностей Константинополя, относится к русам. Именно русы, как это видно из ряда иностранных свидетельств, в июне 860 года осадили столицу Византийской империи, причинили много зла грекам и ушли домой, не получив расплаты за совершенные убийства и разорение ромейских территорий. Об этом походе русов сообщил в двух своих широко известных беседах патриарх Фотий, а также автор биографии патриарха Игнатия Никита Пафлагонский.

Ряд историков при датировке этого похода русов опирались на известие так называемой «Брюссельской хроники», изданной в 1894 году профессором Гентского университета Ф. Кюмоном. В ней говорится следующее: «Михаил, сын Феодоры, со своей матерью Феодорой (царствовал) 4 года, а сам один лет 20, а с Василием год 1 и 4 месяца. В его царствование 18 июня месяца, индикта 8, 6368 года, в пятом году его правления наступали Русь (русы) на 200 ладьях, но они молитвами всехвальной Богородицы были завоеваны христианами и окончательно побеждены и исчезли» Цит. по: Папандопуло-Керамевс А.П. Акафист Божьей Матери. Русь и патриарх Фотий // Византийский временник. - СПб., 1903. Т. X. Вып. 3-4. С. 379..

Восьмой индикт действительно соответствует 6368 (860) году, поэтому историки и датировали этот неудачный поход русов на Царьград данным годом.

Создатель «Брюссельской хроники» правильно указал дату нападения русов на Царьград -- 18 июня 860 года, хотя во время сводки материала он и соединил воедино два различных известия о разных нападениях русов на столицу Византийской империи. В пользу такого толкования известия этой летописи свидетельствует как Фотий, так и Никита Пафлагонский, ни словом не обмолвившиеся о том, что русы понесли какие-либо воздаяния за совершенные ими бесчинства.

Опираясь на «Брюссельскую хронику», многие историки считали, что русы совершили во второй половине IX века только один морской поход на Константинополь. Однако Б.А. Рыбакову удалось неопровержимо доказать, что в 60-70-е годы IX столетия русы предприняли по крайней мере три крупных похода на Византию: в 860, 866 и 874 годах, причем один из них -- поход 860 года был удачным, а остальные - неудачными.

Таким образом, можно с уверенностью говорить, что первое массовое крещение русов имело место между концом сентября 865 года, когда Николай I назвал русов язычниками, и январем-февралем 867 года, когда патриарх Фотий назвал их уже христианами после их неудачного похода 866 года.

Потеря независимости, многолетние неурожаи, другие серьезные затруднения народа, вызванные различными факторами, всегда отражались на отношении населения к своим древним богам. Когда народ видел, что национальные боги не в состоянии оказать попавшему в беду населению реальную помощь, он начинал с раздражением относиться к своим кумирам, считая, что божества являются напрасными потребителями тех жертв, которые им приносят верующие. Не сознавая истинных причин бедствия, люди в эти моменты пытались обратиться за помощью к иным божествам, надеясь, что другие боги отнесутся к ним более благосклонно и помогут им в их затруднениях.

Интересно, что крещение болгар последовало за жесточайшим неурожаем, вызвавшим голод на Балканах, а также за победоносным походом византийских войск в Болгарию. Имеющиеся источники не сообщают ничего подобного в отношении Руси середины 60-х годов IX века. Однако следует заметить, что неурожаи в древности происходили в основном из-за определенных климатических аномалий. Засухи или чрезмерные дожди и похолодания в летнее время, губительно отражавшиеся на урожае зерновых и огородных культур, часто захватывали огромные регионы Европы. Отрицательно сказывались эти погодные условия и на росте деревьев, что приводило к уменьшению ширины ежегодных древесных колец. Поэтому по древесным кольцам можно иногда определить, насколько урожайным был тот или иной год. В книге Б.А. Колчина и Н.Б. Черных «Дендрохронология Восточной Европы» приведена таблица роста годичных колец одного дерева, найденного при раскопках Пскова. Из нее видно, что в середине 60-х годов IX века кольца дерева испытали очень сильное угнетение. Причем наибольшее угнетение приходится на 861-865 годы. Новейшие исследования Н.Б. Черных показали, что и в Ладоге и на Новгородском Рюриковом городище кольца деревьев, относящиеся к первой половине 60-х годов IX века, также оказались угнетенными. А ведь именно в эти годы имели место неурожай и голод в Болгарии. Весьма вероятно, что и Русь в эти годы столкнулась с теми же трудностями, что и Болгария.

Распространению христианства на Руси мог способствовать и неудачный поход русов на Константинополь 866 года, упомянутый в «Повести временных лет». Летопись сообщает, что русский флот в составе 200 судов воспользовался походом Михаила III на арабов, вошел в Босфор и осадил Царьград. Византийскому василевсу с большим трудом удалось прорваться в город. Михаил III и патриарх Фотий отправились во Влахерну, где в храме, посвященном Богородице, хранилась константинопольская реликвия -- риза, якобы принадлежавшая самой Деве Марии. Считалось, что эта риза является защитницей от врагов. Во время осад Константинополя врагами священнослужители неоднократно доставали ее из хранилища и пытались с ее помощью воздействовать на неприятелей.

В период осады Царьграда русами в 860 году патриарх Фотий вместе с другими священнослужителями и горожанами носил ризу вокруг городской стены, надеясь, что она воспрепятствует проникновению нападающих в город. Тогда русы сняли осаду столицы и удалились от города, хотя, по словам Фотия, «от воли неприятелей зависело -- пострадать ему (Константинополю) или не пострадать...» И далее он писал: «...возвышается человеколюбие неприятелей, так как город не взят по их милости» См.: Ловягин Е. Две беседы святейшего патриарха константинопольского Фотия по случаю нашествия россов на Константинополь // Христианское чтение. 1882, № 9-10. С. 430-436. .

В 866 году ситуация в какой-то мере повторилась. Русский флот опять осадил Константинополь. И снова Михаил III и патриарх Фотий провели всю ночь в молитвах в церкви Богородицы во Влахернах -- в императорской резиденции, расположенной возле залива Золотой Рог. Наутро риза вновь была извлечена из хранилища и конец ее был обмочен в море. И вдруг после этого произошло «чудо»: «Буря въста с ветром, и волнам вельям въставшем засобь, безбожных Руси корабля смяте, и к берегу приверже, и изби я, яко мало их от таковыя беды избегнута и в свояси возвратишася» Повесть временных лет / Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. - М., 1950. Ч. I. С. 19. (Далее - ПВЛ). Этот текст с незначительными изменениями был заимствован русским летописцем у греческого автора -- продолжателя Георгия Амартола.

Вполне возможно, что «чудо» с ризой Богородицы было «запланировано» священнослужителями заранее. Установив по определенным признакам, что на Босфор надвигается буря, они решили смочить конец «божественной ризы» в морской воде, чтобы потом приписать последствия бури гневу Богородицы на язычников-русов. Заметим, что в период осады Царьграда русами в 860 году ризу в море не опускали.

Некоторые историки ставили под сомнение известие об осаде русами Константинополя в 866 году, полагая, что буря, выбросившая вражеский флот на берег, поднялась не в 866, а в 626 году, когда столицу Византии осаждали авары. Факт, что в 626 году во время осады Царьграда аварами по Босфору прошел ураган, подтвержден серьезным источником. Однако это не исключает событий 866 года, о которых говорилось выше. Осада русами Константинополя и буря, происшедшая в это время на Босфоре, были описаны и другими византийскими хронистами. Так, у Псевдо-Симеона Логофета это же событие изложено в ином виде: «В 10-м году его (Михаила) царствования Русь, забравшись за Иерон, много совершила убийств. Они тогда обложили город. Сейчас же, после того как с трудом успел пробраться (в Царьград) император, приходит с патриархом Фотием в храм Богородицы во Влахернах и с песнопениями вынесши ризу Богоматери, дотронулись краем до воды в море; тогда, хотя была тишь, сразу подули ветры и поднялась сильная буря; и корабли Руси были разбиты и немногие из них избегли опасности» Папандопуло-Керамевс А.П. Указ. соч. С. 380..

Таким образом, русам в середине 60-х годов пришлось, по-видимому, испытать на себе целый ряд несчастий: неурожай, вызвавший голод, возможно, распространение в стране проказы, а также гибель флота под стенами византийской столицы. Всё это не могло не бросить тень на русских языческих богов, которые, как должно было казаться населению, были обязаны, получив причитающиеся им жертвоприношения, противодействовать злым духам и не допустить несчастий. Но раз они не смогли предотвратить обрушившиеся на восточных славян беды, то последние были вправе считать их бессильными и решить, что эти божества следует отринуть и начать поклоняться такому богу, который поможет им справиться с их бедствиями. Таким могущественным божеством им должен был представляться христианский Бог, «вызвавший» бурю, которая потопила флот, поднявший ветер, который разбросал на путях огромные камни.

По свидетельству Георгия Кедрина, русы «народ скифский, около Северного Тавра обитающий, лютый и свирепый ... испытавше гнев Божий, в страну свою возвратися. Потом прислав в Царьград посольство, просили сподобить их святого крещения, которое и получили» См. Деяния церковные и гражданские от рождества Христова до полвины пятогонадесять столетия, собранные Георгием Кедриным и другими, переведенные с еллино-греческого на российский язык. - М., 1794. Т. II. С. 52..

Более подробным и определенным является известие продолжателя Феофана, относящееся к X столетию: «С этих пор угнетало ромеев нашествие Руси (народ же они скифский, дикий и грубый), который сжигал берега Евксинского Понта и самый Город окружил во время, когда Михаил отправился в поход против исмаилитов, но они, подвергшись гневу Божию, возвратились к себе, как только Фотий, управлявший церковью, умилостивил Бога. Немного времени спустя их посольство прибыло в Царственный город с просьбою сделать их (Русь) участниками во святом крещении, что и было исполнено» Цит. по: Папандопуло-Керамевс А.П. Указ. соч. С. 379. . Следовательно, продолжатель Феофана прямо заявляет, что крещение русов имело место «немного времени спустя» после неудачной осады ими Константинополя в 866 году, а также тесно увязывает неудачный поход русов с их последующим обращением в христианство.

Исходя из того, что в древнейших из дошедших до нас источников в качестве императора Византии, управляющего страной во время нашествия русов на Царьград, назван Михаил III, неудачный поход русов следует датировать периодом между 28 сентября 865 года (когда папа Николай I выразил свое возмущение тем, что язычники-русы за учиненный ими в 860 году погром в окрестностях византийской столицы не получили никакого наказания) и 21 мая 866 года (когда Василий I Македонянин был провозглашен соправителем Михаила III). Но ни поздней осенью, ни зимой, ни ранней весной по бурному Черному морю в средние века не плавали. Ясно, что морской поход русов, окончившийся уничтожением большей части их флота, мог произойти не ранее конца апреля -- начала мая 866 года. А в этом случае приезд русского посольства в Царьград и первое массовое крещение русов следует датировать летом или ранней осенью 866 года, что дало возможность Фотию в январе-феврале 867 года утверждать, что русы подобно болгарам приняли крещение.

Из дошедших до нас источников невозможно установить, какая часть русов приняла крещение в 866 году. Историки-норманисты (в частности, А.А. Куник) безосновательно считали, что нападение на Константинополь в 866 году совершили скандинавы, которые затем и обратились в христианство. Возможно, конечно, что в состав русского войска входили и скандинавские наемные отряды, но это предположение источниками не подтверждается.

Е.Е. Голубинский придерживался мнения, согласно которому поход русов на Царьград был лишь один -- в 860 году, и совершен он был не киевскими князьями Аскольдом и Диром, ибо они прибыли в Киев в 862 году и потому «никак не могли поспеть к 860 году не только завязать сношений с греками» Голубинский Е.Е. История Русской церкви. Т. I. Ч. I. С. 38-40., но и поссориться с ними, а русами, проживавшими в Причерноморье, в районе Подонья и Азовского моря. В.А. Пархоменко также высказал предположение о том, что в источниках речь идет об обращении в христианство азовско-тмутараканской Руси, отделившейся якобы от Руси днепровской в 30-е годы IX века, «когда приступлено было Византией и хазарами к построению крепости Саркела» Пархоменко В.А. Начало христианства на Руси. Очерки по истории Руси IX-X вв. - Полтава, 1913. С. 52-53..

Обратившись к хронике Георгия Кедрина, можно заметить, что он недвусмысленно говорит о крещении каких-то южных русов, проживавших в непосредственной близости от Северного Тавра, т. е. Крымских гор. По-видимому, в приведенных источниках речь действительно идет об обращении в христианство лишь части русов, живших, возможно, на Таманском полуострове, возможно, в степной полосе Восточной Европы, возможно, даже в Северном Крыму, примыкающем к Босфору Киммерийскому, где, как свидетельствуют арабские источники, а также материалы археологических исследований, с давних пор проживали восточные славян и где находился древний город Русия.

В 874 году Аскольд организовал еще один поход на византийские владения. До решительной битвы, правда, не дошло, поскольку император Василий I Македонин поспешил заключить с киевским князем мирное соглашение. На этот раз договор оформлен с соблюдением всех необходимых формальностей. Сам факт подписания соглашения четко зафиксирован в источниках -- как византийских (Константин Багрянородный и др.), так и древнерусских (в частности, в Никоновской летописи).

О крещении Руси в IX веке сообщают еще некоторые греческие источники, среди которых первое место принадлежит произведению Константина Багрянородного. Правда, он писал в середине Х столетия, поэтому достоверность этого источника определяется характером информации, которой располагал автор. Он был внуком Василия I Македонина, основателя македонской династии на византийском престоле, убийцы императора Михаила III и одного из тех властителей, с которыми довелось иметь дело Аскольду. Перу порфироносного историка принадлежит жизнеописание его деда; именно в этом произведении находим интересующее нас свидетельство.

«И народ росов, -- пишет Константин, -- воинственный и безбожнейший посредством щедрых подарков золота и серебра и шелковых одежд он привлек к переговорам и, заключив с ними мирный договор, убедил сделаться участниками божественного крещения, и устроил так, что они приняли архиепископа, получившего рукоположение от патриарха Игнатия. Архиепископ, прибыв в страну сказанного народа для помянутого дела, принят был благосклонно. Властитель того народа, созвав собрание подданных и председательствуя с окружавшими его старцами, которые по причине долгой привычки более других привержены были к суеверию и рассуждая о своей вере и вере христиан, призывает и спрашивает, что возвестит и чему будет их учить. Когда епископ предложил книгу божественного Евангелия и рассказал им историю о некоторых чудесах Спасителя нашего и Бога, и рассказал им историю некоторых чудес, совершенных Богом в Ветхом Завете, то русы тотчас поспешили сказать: «Если и мы не увидим чего-нибудь подобного, и в особенности того, что ты говоришь о трех отроках в печи, то совершенно тебе не поверим и не будем слушать твоих речей». Он же, будучи уверен в неложности того, кто сказал: «Аще что просите в имя Мое, примите», и еще: «кто верует в Меня, в дела, которые Я творю, сотворит, и больше сих сотворит, когда сотворенное должно быть не для суеславия, а для спасения душ», -- сказал им: «Хотя и не должно искушать Бога, однако, если вы от всего сердца решили приступить к Нему, просите, что хотите -- Бог обязательно сделает по вере вашей, хотя я есть смиренный и малейший». Они же просили самую книгу веры христианской, т. е. божественное и священное Евангелие бросить в разожженный огонь, обещая, если она останется невредимою, приступить к Богу, которого он (архиерей) проповедует. После того как это было сказано, священнослужитель поднял глаза и руки к Богу и воззвал: «Прослави имя Твое святое, Иисусе Христе, Боже наш, и ныне пред глазами народа сего». И брошена была в печь с огнем книга святого Евангелия. По прошествии достаточного времени, когда печь погасла, обретен был священный свиток, непострадавшим и неповрежденным, и не получившим от огня никакого ущерба, так что даже кисти на концах связывавших его шнуров не потерпели никакого вреда или изменения. Увидев это и быв поражены величием чуда, варвары без сомнений начали креститься» Цит. по: Россейкин Ф.М. Указ. соч. С. 280-281..

Как легко заметить, сообщение Константина Багрянородного носит церковно-легендарную окраску в виде достаточно банальной истории с чудом. Дает себя знать хронологическая дистанция: за столетие, которое отделяет произведение от описанных в нем событий, предание успело обрасти литературно-тенденциозным орнаментом. Отбросив эти наслоения, получим очень важную и достоверную информацию: во-первых, о крещении Руси как целой страны; во-вторых -- об основании Русской епархии в ранге архиепископии.

О крещений русов в царствование Василия Македонянина было известно и русским летописцам XVI века. Небольшие рассказы об этом событии помещены в «Хронографе западнорусской редакции 1512 года» и Никоновской летописи, тексты которых почти идентичны. В Никоновской летописи сообщению о крещении русов предшествует краткая история правления Василия I, где также имеется упоминание о крещении византийских евреев. Там повествование об обращении русов в христианство начинается с заголовка: «О князи Рустем Осколде». В Хронографе 1512 года заголовок отсутствует, а рассказ звучит так: «Роди же, нарицаемии Руси, иже и Кумане, живяху в Ексинопонте, и начата пленовати страну Римляньскую и хотяху и пойти и в Константинь град, но возбрани им вышний промысел, паче же приключися им гнев Божий, и тогда возвратишася тщии князи их Асколд и Дир. Василие же Македонский много воинства на агарян и манихей, створи же и мирное устроение с прежереченными Русы и увещавше их крестися. Они же обещашася и просиша архирея. И посла к ним царь. Они же паки уныша и реша ко архирею: «Аще не видим знамение чюдно от тебе, не хощем быти християне». Архирей же рече: «Просите еже хощете». Они же реша: «Хощем, да ввержеши Евангелие во огнь, иже учит Христова словеса: да аще не изгорит, будем християне». И повеле архирей, и сотвориша огнь велий. И воздев архирей руци свои на небо и рече: «Христе Боже, прослави имя Свое». И постави святое Евангелие во огнь, и пребысть много время в нем, и не прикоснуся к нему огнь. Сие же видевше Руси, дивишася, чюдяшеся силе Христове, но еще не время бе прославитися в имени Господню» Полное собрание русских летописей. - Пг., 1914. Т. XXII. Ч. II. С. 153-154..

Как видим, русские рассказы значительно отходят от текста Константина Багрянородного. Бросается в глаза, что сведения, сообщаемые читателю этими летописцами, восходят к какому-то иностранному источнику. «Роди же, нарицаемии руси» Там же. -- так русские не могли о себе писать. Упоминаются куманы. Этим этнонимом обозначали западное ответвление половцев, появившихся в причерноморских степях только в XI веке. Следовательно, и протограф повести, помещенной в этих летописях, возник не ранее XI столетия. Автор его указал на место жительства русов -- «живяху в Ексинопонте». В какой-то мере его свидетельство подтверждает указание Кедрина на то, что русы обитали вблизи Северного Тавра, чего нет в тексте Константина Багрянородного. В летописных рассказах отсутствует упоминание о том, что Василий I склонил русов к христианству с помощью богатых подарков, а также нет имени патриарха Игнатия, зато присутствуют имена киевских князей Аскольда и Дира. Причем начало повестей до слов «возвратишеся тщии, князи их Асколд и Дир» Там же. никак не вяжется с последующей частью, где приводится в несколько укороченном и трансформированном виде рассказ Константина Багрянородного о том, что на Русь был прислан архиепископ, а в хронографе смята концовка и, читая ее, создается впечатление, что русы так и не были крещены.

Многих исследователей поставили в тупик два известия о крещении русов в IX веке -- при Фотии и Игнатии. Некоторые из них полагали, что в источниках речь идет о крещении одних и тех же русов. Одни из них считали, что Константин Багрянородный приписал Василию Македонянину то, что сделал на самом деле Михаил III (Е.Е. Голубинский и Х. Грегуар). Макарий полагал, что крещение русов произошло тогда, когда у власти стояли два императора -- Михаил III и Василий I, а Фотий послал на Русь епископа из числа приверженцев Игнатия, что и дало Константину Багрянородному право сообщить об обращении русов в христианство его дедом Василием I.

Н. Полонская писала: «Слова Константина Багрянородного, что была утверждена архиепископия, мало надежны: едва ли была нужда в таком высоком сане» Полонская Н. К вопросу о христианстве на Руси до Владимира // Журнал Министерства народного просвещения. - Пг., 1917. Ч. XXI. № 9. С. 46. (Далее - ЖМНП).. П.М. Мелиоранский в своей рецензии на книгу А.А. Васильева «Византия и арабы» предположил, что после того, как Игнатий в 867 году вторично стал патриархом в царствование Василия Македонянина, он заменил поставленных Фотием епископов своими людьми. Это обстоятельство и стало причиной появления свидетельства Константина Багрянородного. Такую же примирительную позицию занял и Ф.М. Россейкин, который писал: «...так как свидетельство Фотия, современника и участника события, не может не считаться более авторитетным, то показание Порфирогенита нужно понять в ограниченном смысле и принимать, что русы крещены Фотием, а в правление Василия произошло, в связи с развитием мирных отношений, новое усиление христианства среди русов, что подало повод к возвышению прежней епископии, в состав которой вошли новокрещенные, в ранг архиепископии» Россейкин Ф.М. Указ. соч. С. 283.

А.Д. Чертковым была высказана мысль о двух крещениях русов -- в 866 и 867 годах, когда византийские императоры Михаил III и Василий I послали последовательно к русам две самостоятельные миссии. Он же привел и два новых источника, тексты которых не имеют сходства с текстом Константина Багрянородного, где сообщается о крещении русов во времена Василия Македонянина.

Одним из источников является болгарский перевод греческой хроники Константина Манасия, в котором приведена миниатюра, изображающая крещение русов, а болгарским переводчиком на полях против описания правления Василия Македонянина сделана приписка: «При сем Василии цари крестишуся Роуси». Другим источником является сербское «Сказание вкратце сущим от Адама до дньшнего времене», в котором говорится: «При сем (Василий I) Роуси крестишеся и бывше христиане» Чертков Д.Ч. О переводе Манасиной летописи на словенский язык // Русский исторический сборник. -М., 1843. Т. 6. С. 103, 199..

Д.И. Иловайский, М.С. Грушевский и В.А. Пархоменко также считали, что в IX столетии было два различных крещения. Сначала крестили Русь Причерноморскую, а затем Киевскую. На двух крещениях русов настаивал и М.В. Левченко. Он заявлял, что сообщение Фотия в «Окружном послании» нельзя считать легендой. «Несомненно, что Василий I и Игнатий также не щадили трудов для христианизации Руси» Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. - М., 1956. С. 79, 88., -- писал историк.

Построение неким Олмой в XI или в начале XII века над могилой Аскольда церкви св. Николая Макарий и В.А. Пархоменко рассматривали как аргумент в пользу того, что этот князь был христианином, так как, по их мнению, над могилой язычника не мог быть построен христианский храм.

Но когда же произошло крещение киевлян? Василий I Македонянин и Константинопольский патриарх Игнатий действовали совместно на протяжении почти 10 лет: с 23 ноября 867 года по 22 октября 877 года. Следовательно, второе массовое обращение русов в христианство произошло в это десятилетие. В Никоновской летописи построение текстов дает основание полагать, что крещение русов произошло вслед за обращением в христианство евреев, проживавших на территории Византийской империи, а последнее имело место на седьмом или восьмом году правления Василия Македонянина, т.е. в 873 или 874 году.

Известный исследователь византийской хронологии Ф. Дельгер на основании изучения большого числа греческих и латинских хроник пришел к выводу, что миссия христианского архиепископа появилась на Руси около 874 года. Но почему в Киев был прислан архиепископ, а не просто епископ? Как видно из «Окружного послания» патриарха Фотия, Русь уже к 60-м годам IX века подчинила себе многие близлежащие народы, и византийские правители вправе были надеяться на то, что на территории Киевского государства после принятия его населением христианства возникнет несколько епископств, которые будут управляться из столицы Руси архиепископом.

Успешные походы против Византийской империи показали, что Русь входит в число наиболее могущественных государств средневековой Европы, и утвердили ее международный авторитет.

Среди реальных результатов походов Аскольда на Византию и заключенных с империей соглашений (договоров) одним из наиболее важных и далеко идущих, без сомнения, было введение на Руси христианства. Этот акт, подготовленный многовековой историей проникновения новой веры в среду восточнославянского общества, оказал значительное влияние на историческое развитие наших предков, причем не только в сфере идеологической жизни.

Формальной датой основания Русского государства принято считать 862 год. Именно тогда, как сообщает летописец Нестор, враждовавшие между собой племена ильменских славян во главе со старейшиной Гостомыслом, кривичей и чуди пригласили в Новгород варяжского князя для наведения порядка. Однако, уже в середине IX столетия, в 50-60-е годы уже наличествовало довольно развитое Киевское княжество. Поэтому 862 год является не более чем условной датой. Русское государство сложилось задолго до этого момента, около середины века, а династия киевских князей к этому времени насчитывала уже около четырехсот лет!

На северо-западе Восточной Европы процесс общественно-политического развития от союза племен к государственности происходил в середине IX века иным путем. На изучение в XVIII-XX веках конкретного содержания этого исторического процесса особое воздействие оказала так называемая «норманская проблема» -- определение значения варягов в образовании Русского государства. В ее решении сложились два исследовательских подхода -- «норманизм» и «антинорманизм». «Норманизм» исходил из мысли об образовании Русского государства при самом активном участии скандинавов, тогда как «антинорманизм» отрицал или приуменьшал их значение в этом процессе, равно как и само присутствие норманнов в Восточной Европе. В крайностях этих позиций проявился их научный идеализм и политизированность (историографическая литература, посвяшенная данной проблеме, также оказалась в значительной мере идеологизированной; ее анализ представляет особую историографическую тему). Но обе эти противоборствующие концепции много сделали для мобилизации и изучения всех видов исторических источников. «Норманизм» раскрыл многочисленные факты участия скандинавов в исторических процессах в Восточной Европе IX-XI веков, тогда как «антинорманизм» обратил особое внимание на внутренние процессы в Восточной Европе, прежде всего в восточнославянском мире.

Основная информация о развитии межплеменного союза в начальные формы государственности, об изменениях в социально-политическом статусе княжеской власти содержится в так называемом Сказании о призвании варягов, записанном в «Повести временных лет» под 6370 (862) году. В нем сообщается, что словене, кривичи и меря восстали против варягов, изгнали их «за море» и перестали платить им дань. Однако после освобождения у них начались усобицы и войны -- «въста родъ на родъ». Тогда они решили найти себе князя, чтобы он владел ими и судил по праву. Они призвали «за морем» трех братьев -- Рюрика, Синеуса и Трувора. Первый сел в Новгороде, второй -- на Белоозере, третий -- в Изборске. Через два года братья Рюрика умерли и «прия власть Рюрикъ». Этому преданию в XVIII-XX столетиях была посвящена обширнейшая литература, в которой представлен разнообразнейший спектр мнений -- от признания достоверной всей информации до полного ее отрицания. Особое значение в изучении Сказания имели исследования А.А. Шахматова. Он подчеркивал его новгородское происхождение, исторические аналогии договорных отношений Новгорода с князьями в XII-XIII веков и в событиях IX века.

Другие исследователи характеризовали Сказание как адекватное отражение исторической действительности. Отсюда следовал вывод о скандинавском завоевании или призвании варягов. Но при этом не учитывались жанровые особенности Сказания, которые воздействовали на его содержание как исторического источника. Н.Т. Беляев предположил, что летописец изложил сагу о Рюрике, названном в ней «победоносным и верным» Беляев Н.Т. Рорик Ютландский и Рюрик начальной летописи // Seminarium Kondakovianum. Prague, 1929. Вып. III. С. 244-245. (Signotr ok Thaiwar). В этом изложении почетные определения конунга были переосмыслены в имена его. По мнению Б.А. Рыбакова, в Сказании отразилось появление норманнов в IX веке на северо-западе Восточной Европы и захват конунгом Рюриком Новгорода. Имена Трувор и Синеус, по его мнению, -- ошибочная передача в предании скандинавских выражений: thru varing -- «верная дружина», sine hus -- «свой род». Г. Шрамм попытался обосновать реальность подвергавшихся сомнению имен Синеус и Трувор.

Особо рассматривался вопрос об идентичности хорошо известного по западноевропейским анналам обосновавшегося во Фрисландии конунга Рёрика, активно участвовавшего в военных и политических событиях во Фрисландии и Ютландии, а также в сложных отношениях с Западно- и Восточно-Франкским королевствами в 30-50-е и в начале 70-х годов IX века (где находился и что делал Рёрик в 60-е годы -- неизвестно), и известного по русскому летописанию Рюрика. Первым собрал и проанализировал этот материал Ф. Крузе, который пришел к мнению об их тождестве. После долгой традиции их отождествления (были, впрочем, и противоположные мнения) X. Ловмяньский вновь рассмотрел эти тексты и вернулся к мнению, что Рёрик и Рюрик -- разные люди. Основным доказательством для такого суждения стала мысль о распространенности плаваний фризов в Балтийском регионе не далее Бирки -- столицы Средней Швеции, тогда как деятельность шведов он прослеживал от Средней Швеции до Восточной Европы. Отсюда «запрограммированные» в такой постановке проблемы схематизирующие, а потому упрощающие историческую действительность заключения: «Поэтому мы не находим основания для предположения, что Рёрик (т. е. Рюрик) следуя устремлениям фрисландского купечества, прокладывал ему дорогу на Ладогу и Волхов» Ловмяньский Х. Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский // Скандинавский сборник. - М. 1963. Т. 7. С. 242.. Он также отмечал, что «нет никаких данных, позволяющих приписывать Рёрику роль проводника фрисландских купцов на берега Балтики. Он принадлежал к числу западных викингов, занимавшихся разбоем, завоеваниями, феодальной эксплуатацией в противоположность более конструктивной деятельности восточных варягов, которые устремлялись на континент, прежде всего, в качестве купцов». В данном исследовании Х. Ловмяньский упомянул плавание между Данией и Новгородом-Острогардом в XI веке в соответствии с мнением хроники Адама Бременского.

Между тем в новейших исследованиях доказывалась традиционность морских путешествий вдоль северного и южного побережий Балтийского моря, но главное -- экономическое и этнокультурное взаимодействие народов и стран в едином пространстве Северного и Балтийского морей, освоенных в эпоху викингов, в конце VIII - первой половине IX века. В новейшей литературе были поддержаны давние предположения об идентичности Рюрика и фрисландско-ютландского конунга Рёрика - видного политического деятеля середины IX столетия. В качестве исторических реалий в Сказании были отмечены также следы порядных отношений и правовой «договорной» лексики.

В развитие этих наблюдений можно отметить, что историческую основу Сказания составило, вероятно, не призвание союзом словен, кривичей и мери варягов (эта теория была широко распространена в литературе XIX-XX веков после теории завоевания славян варягами и создания ими Русского государства) или договор с ними, а избрание князя, которое восходило к древнейшей традиции славянских и других народов на последней стадии племенного строя. При этом, как и в случае избрания славянами франка Само, этническая принадлежность князя значения не имела. Избрание Рёрика князем завершало древнюю племенную традицию. Поэтому оно существенно отличалось от избрания князей в Новгородской феодальной республике, относящегося к средневековой практике заключения договоров городских республик (коммун) с феодальными правителями (князьями, королями, графами и др.).

Археологические находки фризской керамики в Бирке -- столице Средней Швеции в IX веке и в Ладоге указывают на то, что деятельность фризских купцов в VIII-IX веках распространялась в этот период на страны Балтийского региона вплоть до Волхова. Показательно, что найденный во время раскопок скандинавского могильника Плакун в Старой Ладоге фризский кувшин был найден в погребении, характерном для Швеции. Во второй половине VIII-IX веке у славян Восточной Eвропы появились заимствованные из Западной Европы односторонние составные гребни, привезенные преимущественно из городов Балтийского региона и, возможно, Фризии. Отсюда можно заключить, что воинственный Рёрик, вынужденный уйти из Фрисландии, а затем из Южной Ютландии, куда он переселился, отправился далее путями викингов и фризских купцов в Среднюю Швецию. Отсюда он был приглашен княжить представителями межплеменного союза словен, кривичей и мери.

В Сказании «испомещение братьев» в Изборске и Белоозере указывало на первоначальную зону распространения власти Рюрика в качестве князя северо-западных славянских племенных княжений и северо-восточных финно-угорских племен -- от псковских кривичей до веси на Белоозере. На вероятное политическое единство и внутренние торговые связи этого обширного региона в середине -- второй половине IX века указывают клады серебряных монет -- дирхемов, которые являлись основным видом импорта с Востока, сырьем для ювелирных изделий, сами становились украшениями и включались в восточнославянское денежное обращение (ногаты от араб. -- нкд). От основных транзитных путей в конце VIII -- первой трети IX века на верховьях Волги, Мологи, Полы, в Поволховье клады распространились на запад до Пскова (псковский клад 847-850 гг.), на восток -- до Пошехонья (клад 863 г.). Л.А. Голубева отметила, что в белозерском регионе кроме кладов восточных монет IX века найдено небольшое количество бус староладожских типов VIII-X веков и фризских гребней. Поэтому она сделала вывод о ранних связях Белоозера со странами Севера Европы, вовлеченными в восточную торговлю.

Упоминание в Сказании Полоцка и Ростова как зоны распространения власти Рюрика, где управляли его княжие мужи, могло сохраниться в исторической памяти как трансформированное свидетельство об основных направлениях военно-политической экспансии Рюрика и Олега. В исторической традиции оно «подпитывалось» военно-политической практикой русских князей X века, включивших эти обширные и стратегически важные области в состав Русского государства.

В третьей редакции Сказания указано, что местом резиденции Рюрика была Ладога (существовавший с VIII века город со славянским, скандинавским и финно-угорским населением). Редактор включил дополнительные сведения о деятельности Рюрика: он пришел к Ильменю и «срубил», то есть построил город вместе с деревянными стенами, над Волховом. Речь идет о Рюриковом городище. Е.Н. Носов датирует его существование с середины IX века, но допускает, что это поселение могло существовать с начала этого столетия. В последнем случае историческая ситуация еще более конкретна: упрочив свое положение, Рюрик перенес резиденцию в ранее малозначительное поселение, построил там укрепления, поскольку оно имело важное экономическое, политическое и военно-стратегическое значение в центре системы славянских поселений в Приильменье и на великих торговых путях. Правя в качестве князя, он здесь «сел», то есть создал резиденцию-двор, раздавая в управление своим приближенным мужам «волости» и поручая им строить новые «города» -- укрепленные поселения и укрепления вокруг уже существующих поселений.

Вероятно, ошибочно только название редактором Сказания построенного Рюриком города Новгородом. В XI-XII веках он назывался Городищем. Поэтому редактор Сказания перенес на безымянное в его время поселение название всем известного городского центра, расположенного в двух километрах и неразрывно связанного с ним Новгорода. Вопрос о первоначальном названии Городища в данном контексте принципиального значения не имеет и едва ли разрешим. В новейшей литературе Е.Н. Носов, обоснованно отклоняя мысль о его названии Словенск, поддержал его отождествление с Холмгардом в форме Холмгород, А.Н. Кирпичников изменил предлагаемую им интерпретацию: не Городец, Городок, а Холмград, Холмоград.

Археологические исследования позволяют конкретизировать этно-политическую ситуацию, в которой оказался избранный князем Рюрик и в которой осуществлялась его деятельность. Прежде всего, это была зона расселения словен, кривичей и славяно-финского этнокультурного взаимодействия. Но, вероятно, вследствие благоприятного расселения на основных торговых путях северо-запада Восточной Европы племенные княжения славян (со свойственным для них особым значением племенных князей и знати) быстро развивались, что выразилось в появлении в этом регионе особого вида погребальных сооружений -- сопок. Они представляли собой огромные курганы высотой до 10 м. По наблюдениям В.В. Седова, сопки распространены на обширной территории в низовье (в районе Ладоги) и верховье (в северной части Приильменья) Волхова, на запад от Ильменя -- в бассейнах Верхней Луги и Нижней Шелони, на юг по Ловати (в направлении Днепра и Западной Двины) и Поле (в направлении верховьев Волги), на восток -- по Мете и Мологе, притоку Волги (указаны основные регионы сосредоточения сопок). Обряд погребения (кремация умерших, обычно, на стороне и захоронение в сопке остатков сожжения) и погребальный инвентарь славянские, хотя в керамике отмечается местное финское влияние, но свыше 70 % исследованных погребений в сопках без инвентаря. Основная масса сопок относится к VIII-IX векам.