Современная российская историография Французской революции XVIII века

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО

ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН

САМАРКАНДСКИЙ ГОСУДАРСВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ АЛИШЕРА НАВОИ

МАГИСТЕРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ

Для получения степени магистра « Истории»

Современная российская историография Французской революции XVIII века

Шахалилова Лола Давлятовна

САМАРКАНД - 2012

Введение

За годы независимости проведена и проводится широкомасштабная работа в сфере истории. История, нынешнее и будущее поколение никогда не забудут, сколько миллионов людей в течение всего исторического развития общества боролись за свободу, равноправие, справедливость и независимость. Особенность работы историков заключается в том, чтобы возвратить историческую правду, утвердить объективный подход к освещению событий прошлого. Как не раз повторял наш Президент Республики Узбекистан И.Каримов, без исторической памяти нет будущего: « Не возродив историческую справедливость, невозможно построить справедливое общество»1.В этом смысле задача, которую ставит глава государства И.Каримов перед учеными, представителями науки, требует от каждого более широкого и ответственного подхода к этому вопросу.

Уважение, почитание памяти нынешним поколением великих предков, сражавшихся за свободу, справедливость и процветание общества, является обязанностью, человеческим долгом каждого из нас. Символом борьбы таких ценностей является в истории человека Французская революция 1789 года.

Французская революция конца XVIII века принадлежит к числу наиболее крупных событий не только в истории Франции, но и во всемирной истории. В бывшем Союзе эту революцию называли Великой, которая завершилась установлением новых буржуазно-демократических отношений во Франции, положив тем самым началу перехода от феодализма к капитализму, почти во всей Европе.

История Французской революции XVIII века давно уже привлекало и продолжает привлекать внимание российских исследователей. Хорошо

известно, что существовавшая в прошлом унификация трактовок Французской революции была связана не только с идеологизированностью исторической науки, но и тем, что данная тема неизменно оставалась в России актуальной.

После распада Советского Союза в 1991 году в российской историографии Французской революции ХVIII века в полной мере проявляется характерные черты: на смену жесткой идеологизированной историографии пришел плюрализм взглядов и мнений. Основным фактором, определяющим его особенности, стали экономические, политические и идеологические изменения, произошедшие в конце ХХ века в России. Именно в этот период, то есть в период отторжения от советских ценностей в историографии не редко именуется в исторической литературе «сменой вех». Вся история Французской революции была пересмотрена и реинтерпретирована в соответствии с новыми системами ценностей.

Целью моей диссертационной работы является уделить особое внимание последним научным достижениям, работам, концепциям российских историков, посвятивших свои исследования истории Французской революции ХVIII века. Внимательно рассмотреть не только новые мышления и парадигмы последних лет, но и попытаться сопоставить их с отжившей себя советской историографией. Выявить те вопросы и проблемы, которые остро выдвигаются на обсуждения, споры, дискуссии среди ученых и историков, являющиеся наиболее актуальными и нерешенными в современной историографии.

Именно стремление современных российских историков к обновлению историографии Французской революции, критика советского прошлого явилось необходимостью в новом осмыслении целого ряда проблем в поисках новых подходов, модернизации проблематики, пересмотр некоторых схем истории Французской революции. Споры, дискуссии, которые еще далеки от завершения, демонстрируют, что современная историография находится еще в стадии становления. Российские историки в настоящее время пока не предложили взамен столь же ценную и всеобъемлющую интерпретацию революционных событий конца ХVIII века во Франции.

В настоящее время, наряду с поступательными движениями современных исторических исследований в России, продолжают сохраняться и советская концепция истории Французской революции, в которой отражаются накопленные положительные исторические знания, но одновременно и растущее понимание реальных исторических проблем современной историографии. Поэтому, данная работа считается актуальной темой не только в России, но и в других государствах СНГ.

Новизна моей научной работы заключается в том, что настоящая работа - эта первая попытка научного обобщения историографии Французской революции Новейшего Времени в России, раскрывающая историю формирования этой науки, ее дальнейшее развитие в период научного кризиса в историографии, последствия и изменения методов исследования российскими историками истории Французской революции. Предлагаемая мною работа является первым опытом систематического изложения нового понимания российской историографии, в центре внимания которого объективно находятся происходившие в Новейшее время существенные процессы изучения и исследования истории Французской революции. Стремление выявить отличительные особенности методов исследования между различными направлениями: « русской школы», советской и современной историографии. С этих позиций, моя научная работа изучает теоретические идеи и методологические принципы исторического познания, присущие каждому направлению, то есть каждой российской историографии, в определенный исторический период. Мною рассматривается не только прогресс методики исторических исследований истории Французской революции, но и делается анализ их исторической базы, освещаются совершенствование организационных форм исторических исследований. В период работы мною были изучены те научные труды, которые спустя несколько десятилетий, несмотря на смену идеологий, систем ценностей не потеряли свою значимость, и по сей день являются уникальными работами, заслуживающий отдельного внимания.

Важнейшая задача данной диссертации является выяснить научно-исследовательскую основу современной российской историографии Французской революции ХVIII века, определить ее основные тенденции и направления, равно как само содержание и тематику исторических исследований современного периода.

К основным задачам изучения современной российской историографии относятся:

1.Изучение теоретических и методологических принципов исторического познания, присущих каждой современной исторической школе;

2. Прослеживание проблематики исторических исследований, изучение и объяснение того, какие проблемы ставится в историографии истории Французской революции и почему растет интерес современных историков всего мира к данной проблеме.

3. Изучение методики исторического исследования, совокупности приемов, анализа, истолкования и использования источников историками в различных направлениях и выявления связи между методологией и методикой исторического исследования.

Данная диссертация состоит из Введения, двух глав, заключения и списка литератур.

Первая глава моей диссертационной работы « Истоки изучения Французской революции ХVIII века в России», раскрывает теоретические вопросы научно-исследовательской работы, даются информации и краткие изложения по выбранному объекту.

Она состоит из трех параграфов:

1.Из истории изучения Великой Французской революции ХVIII века в

России.

2.Юбилейные издания к 200-летию Французской революции ХVIII века:

дискуссии и споры советских историков.

3.«Смена вех» в пост - советской историографии Французской революции XVIII века.

Первый параграф «Из истории изучения Великой Французской революции ХVIII века в России» раскрывает историю формирования советской историографии. Эта обязывает меня коснуться в той или иной мере исторические концепции различных российских историков из « русской школы», заложившую основу дальнейшему развитию исторической науки в России. Завершается этот параграф историографией пост - советского периода.

Второй параграф «Юбилейные издания 200-летию Французской революции ХVIII века: дискуссии и споры» отражает анализ научных работ, изданные в 1989 году,. где обнаруживается значимые новые явления. Они стали предметом пристального интереса советских ученых и вызвали отклик с их стороны. Это время, год 200-летнего юбилея Французской революции ХVIII века, характеризуется «реинтерпретаторской моделью» Французской революции, спорам и дискуссиям об ее историческом содержании. Одним из таких крупных научных работ этого периода является альманах «Великая Французская революция и Россия», под редакцией А.В.Адо и В.Г.Сироткина. Эта книга о международном значении Французской революции, о ее влияние на политическую, экономическую и культурную жизнь России конца ХVIII века и начало ХIХ веков, о том, какое отражение нашли события революции в общественной мысли России в русской и советской исторической науки.

Третий параграф «Смена вех» в пост - советской историографии Французской революции XVIII века» раскрывает исторические мысли

современных российских историков об изменений парадигмы в изучении Французской революции ХVIII века. Пожалуй, единственными, кто дал объяснения причин историографического поворота стали историки А.В.Чудинов и В.П.Смирнов..Этот период стремительного крушения советской интерпретации идеологически значимых и приоритетных отраслей исторической науки. Поэтому российские историки именуют это время « сменой вех».

Вторая глава диссертации «Российская историография Французской революции ХVIII века в конце 90-х годов ХХ века и в начале ХХI века» состоит из трех параграфов:

1.Новые парадигмы и исследования Французской революции ХVIII века.

2. На руинах памяти: о новейших российских изданиях по истории Французской революции ХVIII века.

3.Французская революция во взглядах А.В.Чудинова.

Первый параграф «Новые парадигмы и исследования Французской революции ХVIII века» характеризуется плюрализмом взглядов и мнений по поводу истории Французской революции с проявлением ярко выраженных черт « критического направления».2 Стремление историков к терминологической определенности, дискуссии о корректности и смысле таких ключевых понятий, как « феодализм», « абсолютизм», « буржуазия». Именно этим острым проблемам и вопросам посвящен данный параграф.

Второй параграф « На руинах памяти: о новейших российских изданиях по истории Французской революции ХVIII века» анализирует работы современных российских историков последних лет, которые сами по себе служат убедительным опровержением многих из тех стереотипных

Третий параграф « Французская революция во взглядах А.В. Чудинова» посвящен проблемам разрушения историографических мифов Французской революции российскими историками Даются итоги исследовательских результатов по изучению истории Французской революции.

Данная проблема была изучена и изучается в настоящее время со стороны ученых всего мира, вместе с тем они стали обширным материалом для написания моей диссертации, посвященной изучения истории Французской революции. Мною были подробно изучены, принята попытка проанализировать эти источников, которые стали основой для моей магистерской диссертации.

Глава I. Истоки изучения Французской революции ХVIII века в России.

1.1 Из истории изучения великой Французской революции ХVIII века в России

Великая французская революция с самого начала вызвала живейший интерес в передовых слоях русского общества. Целые поколения, целые направления русской общественной мысли росли, и формировались, подвергая внимательнейшему анализу опыта Великой революции.

Историк В.И.Герье (1837-1919) одним из первых в своем курсе и в своих семинарах начал заниматься историей революции в России. В 70-х годах В.И.Герье, на которого оказал большое влияние Токвиль, стоял еще на умеренно-либеральных позициях1. Однако с ростом революционного движения в России он все более отходил вправо. Но позднее, в 1907г., когда он издал свой труд «Французская революция 1789-1795 гг. в освещении Ипполита Тэна», он резко осудил оларовскую критику. Заслуга В.И.Герье в том, что он первым ввел изучение истории Французской революции в университетский мир.

Совершенно иную роль в изучении истории революции сыграл Н. И. Кареев (1850-1931), ученик В.И.Герье, которого А.Матьез в 1925г. назвал «старейшиной русских историков революции».2 Близкий к народническим воззрениям Н.И.Кареев, одним из первых заинтересовался крестьянским вопросом во Франции XVIII в. Работая ряд лет в Национальном архиве в Париже, Н.И.Кареев в 1879 году опубликовал ценный труд «Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти XVIII в.», защищенный им в качестве магистрской диссертации. Через 20 лет работа эта

была опубликована во Франции. Для своего времени это была лучшая работа по аграрной истории, равной которой не было во французской литературе. В дальнейшем Н.И.Кареев продолжал внимательно следить за историографией Французской революции и опубликовал ряд содержательных обзоров. Накануне первой мировой войны под влиянием работ Мелье и П.А.Кропоткина он занялся изучением роли парижских секций, работал на эту тему в парижских архивах и напечатал несколько этюдов, которые были основаны на впервые публикуемых документах. Эта тема о парижских секциях перешла как бы по наследству от Н.И.Кареева к его ученику Я.М. Захеру.В дело изучения аграрной истории Франции эпохи революции серьезнейший вклад внес другой русский историк, И.В.Лучицкий (1845-1918). Его первые работы - магистрская и докторская диссертации, защищенные в 70-х годах,- были посвящены религиозным войнам во Франции XVI столетия. Но с начала 90-х годов И.В.Лучицкий начинает свои исследования аграрных отношений во Франции накануне и в годы революции. В отличие от своих предшественников, считавших важнейшим источником наказы, И.В.Лучицкий предпринял тщательнейшее исследование департаментских архивов.Он обнаружил новые архивные источники, в частности списки налогоплательщиков «двадцатины» и впервые подверг их статистической обработке, тем самым явившись как бы пионером применения статистических методов в исторических исследованиях. Его работы, печатавшиеся на протяжении почти 20 лет, были высоко оценены во Франции.

Е. В. Тарле, наиболее известный ученик И.В.Лучицкого, посвятил свои исследования, изучению французского рабочего класса в годы революции Основанная на многочисленных архивных источниках работа Е.В.Тарле явилась капитальным исследованием этой малоизученной темы. Важнейшим открытием Е.В.Тарле было выяснение вопроса о роли деревенской промышленности во Франции, особенно во второй половине XVIII в. Е.В.

Тарле отрицал какое бы то ни было положительное значение политики максимума -- положение, которое он сам в своих позднейших, послереволюционных работах признал ошибочным. Продолжая свои исследования по экономической истории Франции, Е.В.Тарле опубликовал два тома «Континентальной блокады», основанных на изысканиях в архивах ряда стран, получивших мировое призначение и до сих пор сохранивших свое значение. Несмотря на крупное значение перечисленных выше работ для изучения экономической, особенно аграрной истории Франции, эти исследования по мнению А.В.Адо имели и свою слабую сторону. «Связанные народническими пережитками, представители «русской школы» Н.И.Кареев, И.В.Лучицкий, в значительной мере и Е.В.Тарле стояли на неправильной позиции, доказывая «некапиталистический» характер экономики Франции XVIII в.» отмечал А.В.Адо.

«Страна мелкого землевладения, мелкой культуры, Франция была до революции страной мелкого предпринимательства, мелкого ремесла, а во второй половине XVIII века -- и мелкого кустарного производства. Крупных предприятий здесь не встречается»,-- писал И.В.Лучицкий.3 Роль мануфактурной стадии капитализма (именно с ней связано распространение промышленности в деревне) была этим историками совершенно не понята,утверждал А.В.Адо, а с этим было связано и неправильное представление о расстановке классовых сил в стране. Первая попытка критики этой концепции «русской школы» была сделана в 1929г.; она получила поддержку Н.М.Лукина и Ф.П.Потемкина. Сам Н.И.Кареев, отмечая, что «русские исследователи много сделали для изучения экономического быта», признавал, что они «сравнительно мало занимались событиями и деятелями т. е. самим ходом классовой борьбы в развитии революции. Именно эти слабые стороны «русской школы» и стремилась позднее устранить советская историография Французской революции.

Серьезные работы по истории термидорианской реакции, в особенности ее экономической политики, опубликовал одесский историк К.П. Добролюбский (1885--1953).2 Этой теме была посвящена почти вся его научная деятельность. Во второй половине 20-х годов он опубликовал статьи об экономической политике термидорианского Конвента, вошедшие в его первую книгу «Экономическая политика термидорианской реакции» (1930г.). К.П.Добролюбский и после выхода этой работы продолжал исследование классовой и идеологической борьбы в термидорианский период. Итогом всех этих исследований явилась опубликованная в 1951 году в Одессе книга «Термидор. Очерки по истории классовой борьбы во Франции в 1794--1795 гг.». Во всех работах К.П.Добролюбского большое место было уделено парижским секциям. Его действительно отличали тщательность и добросовестность в изучении документальных источников, в частности, воронцовского фонда, обширная эрудиция -- именно поэтому его исследования не утратили до сих пор своего значения. Наиболее крупным достижением советской историографии в изучении термидорианского периода явилась превосходная работа Е.В.Тарле «Жерминаль и прериаль» (1937г.).3 В книге дано несравненно более удачное освещение политической роли плебейства и рабочих, чем в ранних работах автора. Пересмотрел Е.В. Тарле и свой отрицательный взгляд на значение максимума. «Я надеюсь,-- писал он в предисловии к своей книге,-- более подробно коснуться максимума в подготовленном новом издании моей книги «Рабочий класс во

Франции в эпоху революции», где я коренным образом многое пересмотрел, многое изменил и во многом дополнил то, что относится к влиянию таксации на участь рабочего класса». По богатству документального материала, по блеску литературного изложения «Жерминаль и прериаль» является одной из лучших работ в обширном научном наследии Е. В. Тарле.Исключительно большой интерес вызывало у советских историков изучение социальных идей накануне и особенно в годы великой революции. Если в области изучения классовой борьбы в этот период ведущую роль среди советских историков занимал Н.М.Лукин и своими «собственными трудами, и созданием целой школы советских исследователей, то в области изучения социальных идей такая роль принадлежала В.П.Волгину (1879-- 1963), крупнейшему, общепризнанному в мировом масштабе знатоку истории социальных идей, в особенности во Франции.

Научная деятельность В.П.Волгина в этой области началась еще в предреволюционные годы. В 1908г. он написал статью, посвященную Жану Мелье и его «Завещанию», и эта работа была, по существу, в мировой литературе одной из первых попыток освещения социальных идей Мелье. Эта работа увидела свет впервые в 1918г. После этого на протяжении почти 45 лет В.П.Волгин непрерывно работал в области изучения идей французского Просвещения XVIII в., в особенности идеи Мелье, Морелли, Мабли и других. Итоги этих многолетних изысканий были подведены В.П.Волгиным в книгах «Социальные и политические идеи во Франции накануне революции» (1940г.), «Развитие общественной мысли во Франции в XVIII веке» (1958г.) и в последнем его труде «Французский утопический коммунизм» (1960г.), где весь первый раздел посвящен утопическим идеям XVII и XVIII вв.1 Все эти труды В.П. Волгина, получившие всеобщее признание, являются гордостью и украшением советской исторической науки. Мне остается вкратце коснуться еще двух аспектов деятельности

советских историков в изучении революции. Если не считать работы П. А.Кропоткина, ставившего перед собой особые задачи, в дореволюционной русской литературе не было ни одного общего труда по истории революции. Вышедшая в 1918 году книга Н. И. Кареева давала общий очерк политической истории. Между тем задача создания целостной концепции, охватывающей все экономические, социальные, политические процессы в их органическом единстве, становилась одной из важнейших задач советской историографии. Накануне войны коллективом историков под руководством В. П. Волгина и Е. В. Тарле был подготовлен большой труд. В этом томе были использованы новые архивные документы, в частности из фонда русского посланника во Франции в годы революции И. М. Симолина. Авторами тома были известные исследователи революции (К. П. Добролюбский, Б. Г. Вебер, Р. А. Авербух, С. В. Фрязинов, Ф. А. Хейфец, сам Е. В. Тарле и др.). Однако большое количество авторов привело к некоторой неравноценности текста и порой внутренним противоречиям. Тем не менее этот труд подводил итоги многолетних изысканий советских историков.

Наилучшей свободной работой по истории революции явилась вышедшая уже после войны работа А.З. Манфреда «Великая французская буржуазная революция». Наиболее ценной и в научном отношении содержательной, основывающаяся не только на тщательном изучении литературы о французской революции, но и на продуманном использовании источников. Важным дополнением к этой книге явились вышедшие уже посмертно « Три портрета эпохи великой французской революции.»(1978г.), где Манфред А.З дал впервые в советской литературе замечательную характеристику Мирабо и внес много нового в свой портрет Максимилиана Робеспьера.

Н.М.Лукин, также чрезвычайно внимательно следивший за литературой о Французской революции и в течение нескольких лет ведший семинары по историографии данной теме, опубликовал ряд ценных этюдов об отдельных историках (Олар, Жорес, Матьез, Лефевр).

1.2 Юбилейные издания к 200-летию Французской революции XVIII века: дискуссии и споры советcких историков

Великая французская буржуазная революция - одно из поворотных событий всемирной истории, вот уже несколько столетий приковывающее неослабленное внимание историков, порождающие жаркие, никогда не затухающие до конца дискуссии. В пост-советский период в ее изучении обнаружились значимые новые явления. Они стали предметом пристального интереса советских ученых - специалистов по истории и историографии Франции. Характеристике «реинтерпретаторских моделей» Французской революции, спорам об ее историческом содержании посвящена книга крупного советского исследователя революционных событий конца XVIII в. А.В. Адо.

Для лучшего понимания природы споров в конце 80-х годов, о Французской революции правомерно обратиться к их истокам и причинам. В послевоенное двадцатилетие во французской историографии господствовали представления о революции конца XVII в. базировавшиеся на фундаментальных достижениях науки за 150 лет изучения этого феномена и потому охарактеризованные как «классические». Революция рассматривалась как исторически закономерное социальное явление: антифеодальное по направленности, буржуазное по содержанию.

Обострение споров о революции конца XVIII в. было вызвано не только идеологическими мотивами, но и в связи с изучением некоторых важных документов, в том числе характеризующие дворянство конца Старого порядка и революции. При сопоставлении сведений, добытых

благодаря новым источникам, с накопленными ранее знаниями, с «традиционными» взглядами обнаружились подчас серьезные

несоответствия. Это побудило к переосмыслению тех или иных аспектов революционной проблематики.

Споры в советской историографии затрагивали множество сторон истории Французской революции конца XVIII в., были рассмотрены те вопросы, которые вызывали наибольший интерес и от решения которых зависило интерпретация Французской революции в целом. Это проблемы сеньории и сеньориальных платежей в предреволюционной Франции, соотношения феодальных и капиталистических элементов в экономике накануне революционной бури, облика дворянства и буржуазии и позиции последней с самой революции, якобинского периода и его значения, исторических итогов революционного переворота, его социальных и экономических последствий.

Проблема феодализма во Франции накануне революции - была одной из центральных в этом плане. В этой связи следует отметить, высказывания исследовательницы Л.А. Пименовой о том, что экспроприация и некоторые другие действия сеньоров способствовали «первоначальному накоплению», активизировали развитие капиталистических тенденций в сельском хозяйстве.

Но правомерно ли, считал А. В. Адо, ограничиваться констатацией одной стороны процесса и «замечать» восстановления давно забытых прав, более скрупулезного взимания феодальных платежей?

Размышляя над тем, сколь весомы повинности для крестьян и из каких источников и в какой пропорции складываются доходы сеньории, историки

все чаще выделяли несколько регионов в рамках страны. Советская сследовательница французского крестьянства XIV-XVIII вв. А.Д.Люблинская считала, что в передовых областях с богатыми городами, развитыми товарно-денежными отношениями и длительным господством денежной ренты повинности составляли 10-12% от урожая. В остальных же областях, с замедленными темпами разложения феодализма (Центр. Восток. Северо - Запад), сеньоринальные платежи были выше и многочисленнее. А.В.Адо полагал, что в развитых районах, таких, как прежде всего парижский бассейн, повинности, включая десятину, равнялись 10-12% валового дохода крестьян, тогда как в менее развитых, где существовали натуральные платежи, «феодальный вычет» достигал 15-20%. Л.А.Пименова подчеркивала, что «в экономически развитых районах Парижского бассейна, севера и северо-востока Франции на первое место в сеньории выдвинулись доходы от фермерской аренды и соответственно упала роль традиционных платежей».3 На юге и юго-западе страны, как отмечала автор, в доходах сеньории большую роль играла доля, получаемая от испольной аренды, тогда как доля сеньериалных платежей было здесь сравнительно невелика. 68 богатым представителям дворянства «мантии» в винодельческом районе Бордо повинности приносили в среднем только 5% их доходов. Иного мнения о социально - экономических отношениях во Франции в конце Старого порядка придерживались француские историки указывающие на значимость феодализма во французской деревне, и отмечая что накануне революции еще сохранялись «феодальные структуры в экономике, обществе и государстве».4 Соглашаясь с этой характеристикой, Афанасьев Ю.Н. отмечал вместе с тем некоторую склонность части историков преувеличению новых форм производства в предреволюционной Франции. Для этого времени представляется категоричным суждение француских историков о

том, что «замельная рента, в основном феодальная, преобладала в аграрной жизни, а значить, и в экономике в целом».

Иначе рассматривался вопрос о новых тенденциях в аграрной сфере, наметившихся и получивших развитие в конце XVII - XVIII вв.

А.В.Адо писал о нескольких вариантах капиталистической эволюции сельского хозяйства, обозначившихся еще до 1789г.

Во - первых, некоторые крупные землевладельцы - дворяне и буржуа вели собственное хозяйство, основанное на наемной труде. Это явление не получило значительного размаха. Гораздо шире было распространена иная практика: землевладельцы сдавали землю крупным фермерам, обладавшим рабочим и продуктивным скотом и необходимым инвентарем, налаживавшим производственный процесс и ведшим хозяйство по - капиталистически, с помощью батраков. Но и крупная ферма закрепилась достаточно прочно только на севере, в более развитых районах. На большей же части французской территории, где господствовали «мелкие земледельческие хозяйства», буржуазные элементы вызревали в аграрном строе из межкрестьянских отношений, в результате классовой дифференциации непосредственных производителей, выделения разрабогатевших «пахарей», с одной страны, и бедноты и рабочих с наделом, вынужденных наниматься к сельским богатеям, - с другой.

Против высказываний, о недооценки развития капитализма в предреволюционной Франции предостерегал В.М.Далин, подчеркивая что, «Самая беглая характеристика технического уровня французской промышленности подтверждает вывод о преобладании капиталистической

мануфактуры», а для такой отрасли, как хлопчатобумажная, он указывал на

признаки превращения мануфактуры в фабрику.

От рассмотрений капиталистических форм французской экономике в канун революционной эпохи логично перейти к агентам этих форм, к буржуазии того времени. Облик буржуазии в конце Старого порядка, ее структура, место в революции был предметом острых дискуссий в конце 80-х годов.

Со своей стороны французский историк М.Вовель касался сложности, связанных с рассмотрением указанных категорий. Историк отмечал, что они, в частности рантье, нередко не выступали в чистом виде, являясь одновременно и сельскими негоциантами и «генеральными фермерами». Автор дает понять, что речь идет о среде, в которой были гибридные социальные типы. Рассматриваемые социальные группы он называл «буржуазией смешанного типа». Историк пишет о вовлеченности значительной ее части в борьбу со Старым порядком, отмечая, что каждую роль в этом сыграло острое недовольство сословным неравноправием.

Такой подход к вопросу о составных элементах буржуазного класса представлялся А.В.Адо более правомерным. Считая что, вполне оправданно, относить «буржуа» - крупных землевладельцев, получавших доходы от сдачи земли в аренду и ставших помещиками, хозяйствующими полукапиталистически, к буржуазии, но к ее более консервативной по сравнению с предпринимателями фракции. В ту же часть буржуазного класса по мнению историка, должны быть включены и некоторые другие категории, в частности «буржуа» домовладельцы. Но в буржуазный лагерь нельзя, как указывал Адо А.В., относить, помимо ротюрье - сеньоров, и слои, тесно

связанные в социально-экономическом плане с феодально-абсолютистским

Подводя некоторый итог советским спорам о буржуазии революционной эпохи, нельзя не отметить, что разноречия в оценках ее места и роли отчасти объясняются и малой разработанностью проблемы. Неудовлетворительно прежде всего обстоит дело с исследованием наиболее динамичной части буржуазного класса - предпринимателей. Плохо представляют себе масштабы ее экономической активности, идейные позиции перед и во время революции, связь со сменявшими друг друга революционными режимами. В советских «реинтерпретациях» Французской революции большое место занимало и «пересмотр» представлений о дворянстве, его роли в предреволюционной экономике, политических взглядах, умонастроениях.

Насколько правомерно была постановка вопроса о существовании в XVIII в. единой дворянской буржуазной элиты?

Решение этого, как и ряда других связанных с политическими воззрениями дворян вопросов было предложено советской исследовательницей Л.А.Пименовой, изучившей 165 дворянских наказов. Она отмечала, что накануне революции абсолютизм, глубоко дискредитированный, был непопулярен у основной массы французского дворянства. В 161 наказе содержится требование об ограничении королевской власти Генеральными штатами, регулярно собирающимися для контроля над администрацией, законодательством, финансами для установления размера и вида налогов. 137 наказов настаивают на утверждения личной свободы и свободы печати.

Но мотивы и направленность антиабсолютистских требований в дворянских наказах, как демонстрирует автор, неодинаковы. В 121 наказе

антиабсолютистские настроения сочетаются с сословным консерватизмом. Это проявляется в выступлениях в пользу посословного голосования по всем

вопросам в Генеральных штатах (107 наказов), в требованиях сохранить почетные сословзияные прерогативы (101 наказ), другие привилегии, сеньориальные права, защите провинциальной автономии и провинциональных традиций. Здесь антиабсолютистские предложения имеют целью восстановление дворянских вольностей, традиционной сословной монархии. В 17 других наказах абсолютизм критикуется с позиций, схожих с политической линией буржуазии: предлагается поголовное голосование в Генеральных штатах, ликвидация сословных привилегий, ограничение, отмена или выкуп некоторых сеньориальных повинностей. Оставшиеся 27 наказов оцениваются как смешанные, в них либеральные тенденции сочетаются с ретроградным.

Анализ наказов второго сословия свидетельствует о преобладании среди дворянства в 1789г. сословно-консервативных настроений. В другой статье к вопросу о место дворян в экономике XVIII в., Л.А.Пименова, ссылаясь на свои исследования, пишет, что «связь» дворянского сословия с феодальными производственными отношениями…. в значительный степени сохранялась».2 Вместе с тем она отмечала неоднородность дворянства в социально - экономическом и идейно-политическом отношениях.

В работах и дискуссиях ученых конца XX в., выявляется современный уровень знаний о предреволюционном французском обществе. В том, что касается экономики, он находит, например, свое отражение на страницах вышедшего в бывшем Союзе вузовского учебника по Новой истории, где справедливо отмечается, что «в течение XVIII в., капиталистический уклад достиг во Франции высокой степени зрелости». Вместе с тем сеньориальные повинности и некоторые другие элементы пусть отжившего свой век

порядка, но подкрепляющегося такими социальными и политическими институтами, как сословный строй и абсолютистское государство. Одновременно в идеологической сфере инициативу уже захватила буржуазия. Своеобразием общественной жизни того времени было часто встречавшееся переплетение старого и нового, наличие переходных экономических форм, гибридных социальных типов.

Вышесказанное заставило советских ученых задуматься над справедливостью тезисов о феодальных отношений во Франции накануне буржуазной революции 1789-1799гг. При рассмотрении переходной эпохи от феодализма к капитализму во Франции встал вопрос о ее хронологических рамках. Его решение требовало дальнейшего осмысления проблематики переходной эпохи в теоретическом плане, так и новых конкретных исследований различных сторон французской действительности XVII-XIX вв.

В отличие от проблематики городского народного движения крестьянская борьба в революционную эпоху сравнительно мало изучалась в 50-60 х. годах, положение заметно изменилось в 80-е годы.

Особое значение приобрело капитальное исследование А.В.Адо, который охарактеризовал крестьянское движение во всей его полноте, рассмотрел и общекрестьянскую войну против сеньоров, и борьбу трудового крестьянства на земле против крупного землевладения и землепользования, и продовольственные выступления сельского населения, покупавшего хлеб, и, наконец, действия сельских рабочих, требовавших повышения заработной платы. Высоко оценивая исследования своего предшественника Ж.Лефевра, он вместе с тем критически отнесся к концепции «автономной крестьянской революции», развивавшейся в особом ритме и «антикапиталистической

по своим тенденциям». Изучение материала привело автора к убеждению, что в крупном плане каждый новый этап восходящего развития революции был также этапом в развитии крестьянской борьбы. Показав широкий размах уравнительного движения в революционной деревне, особенно в якобинскую эпоху, исследователь, сделал вывод о том, что оно было попыткой осуществить крестьянскую «чистку земель» для капитализма. Поэтому уравнительные устремления крестьян не только не мешали буржуазной революции, но, наоборот, объективно способствовали ее углублению.

Исследование А.В.Адо получило широкое признание и оказало заметное влияние на историографию крестьянского движения революционной эпохи. Рассматривая политическую активность городских низов и борьбу крестьянских масс перед и во время революции, А.В.Адо неправомерно обходил вопрос о взаимоотношениях между этими двумя потоками народного движения. Временем наибольшего воздействия народных низов на политику властей в ходе революции по мнению автора была эпоха якобинской диктатуры.

В упомянутой выше подборке статей о якобинизме внимание привлекает работа Ж.Гийому. В ней речь идет о том, что в политике якобинцев выявились две тенденции: к утверждению демократической диктатуры и к бюрократическому централизму. Поэтому, как полагал А.В. Адо якобинцы были одновременно партией масс сектантской группой. В этой связи он указывает на «относительную автономию народных сил», влияние которых проявилось через демократические политические институты: клубы, секционные собрания, народные общества. Об автономии санкюлотского движения по отношению к якобинцам в рамках и союза писал и советский историк Е.М.Кожокин, также акцентирующий главное внимание на своеобразии политической практики городских низов, их политических

устремлений.

Подходы к проблемам народного движения и якобинской диктатуры в развернувшихся дискуссиях во многом определяли и суждения об итогах Французской революции. Многие исследователи подчеркивали, что социально - политическая борьба масс и курс установленной под их натиском якобинской власти способствовали углублению преобразований революции. Историки - «ревизионисты», напротив, утверждали, что возрастание роли «низов» и политика якобинцев оказали Французской революции негативные тенденции, самым неблагоприятным образом сказались на результатах.

Со своей стороны советские историки, размышляя над известными фактами и опираясь на исследования, характеризовывали вклад Французской революции в различных сферах социальной жизни, а также предлагали иное по сравнению с «ревизионистами» решение проблемы места революционной бури 1789-1799 гг. в истории Франции. Они подчеркивали, что «революция, руководимая буржуазией, уничтожила старую систему производства и социальные отношения, из нее проистекавшие». Они акцентировывали внимание на создании нового буржуазного либерального государства. Ученые указывали также на то, что, уничтожив «провинциальные партикуляризмы и местные привилегии, революция способствовала национальному единству. Впечатляющими были и ее достижения в установлении политических свобод и гражданского равенства».

Историки отдавали себе отчет и в том, что не все старые структуры были совершенно развиты революцией и что тем более требовалось значительное время для всестороннего утверждения новой буржуазной системы отношений.

Споры, в конце 80-х годов, вызывали вопросы о хронологических рамках первой французской революции. Когда эта революция началась, когда кончилась, да и была ли во Франции в конце XVIII в. одна революция или несколько? На эти вопросы в исторической литературе давались самые

различные ответы. В советской исторической литературе долгое время господствовалов представление о Великой французской ревоюции как революции 1789-1794 гг.1 Переворот 9 термидора долго оценивался некоторыми советскими историками не просто как реакционный буржуазный переворот, направивший развитие революции по нисходящему пути, а как «конец революции», что искажало всю дальнейшую картину событий. «9 термидора было последним днем революции, - писал, А.З.Манфред. - С гибелью Робеспьера закончилась последняя глава Великой французской революции».2 Ревуненков В.Г. полагал, что Великая французская революция охватывает не четверть века (1789-1814), как это принималось в исторической науке ранее, и не пятилетие (1789-1794), как это представлялось многим историкам, а десятилетие 1789-1799 гг., причем она развивалась сначала по восходящей, а затем по нисходящей линии.

Аристократическая «предреволюция» 1787-1788г. послужила своеобразной прелюдией к революции, а наполеоновский консулат 1799-1804 гг. стал ее эпилогом, отмечает Ревуненков В.Г. в своей книге.

Основными вехами поступательного развития революции по мнению В.Г.Ревуненкова были три парижские народные восстания: восстание 14 июля 1789г., которое сломило авсолютизм и привело к власти крупную либерально - монархическую буржуазию (конституционалистов); восстание 10 августа 1792г., которое фактически низвергло монархию и привело к власти республиканскую крупную буржуазию (жирондистов); восстание 31

мая - 2 июня 1793г., которое низвергло господство Жиронды, хотевшей республики только для богатых, и передало власть в руки «наиболее последовательных буржуазных демократов - якобинцев эпохи великой французской революции».

Господством буржуазии и верхних, зажиточных слоев мелкой буржуазии в Конвенте и во всех без исключения правительственных комитетах автор и объяснял то обстоятельство, что при всем том большом влиянии, которое оказали народные массы на политику якобинской диктатуры, эта политика «никогда не было чисто мелкобуржуазной или чисто плебейской, а всегда оставалась связанной с задачами капиталистического развития Франции. Она подтверждает то положение, что якобинцы в целом были наиболее смелыми и решительными представителями революционного класса своего времени - буржуазии».

Якобинская диктатура, по мнению автора, действительно было высшей ступенью в развитии Французской революции. Ее историческая роль огромна. Именно она довела до малого конца и юридически закрепила великое дело уничтожения феодальных порядков во французской деревне, подавила роялистко - жирондистскую контрреволюцию и организовала победу над коалицией европейких монархов. Исторически вынужденным было и временное ограничение формальной демократии, и применение такого острого оружия политической борьбы, как террор. По мнению советских историков якобинская диктатура было все же революционной диктатурой буржуазного типа. Она облегчила возможность как для зажиточного, так в известной мере и для среднего крестьянства увеличить свою собственность за счет конфискованных владений церквей и дворян-

эмигрантов, которые стали распродаваться на более льготных условиях.

Движение революции по нисходящей линии, начавшееся 9 термидора и окончательно закрепленное поражением парижских санкюлотов в жерминале и прериале III г. (апрель - май 1795г.). Ревуненков В.Г. полагает, завершилось государственным переворотом 18 брюмера VIII г. (9 ноябрь 1799г.), в результате которого во Франции установился личный, авторитарный режим Наполеона Бонапарта, переросший в дальнейшем в новую разновидность монархии буржуазного типа.

В.Г.Ревуненков отмечает о том, что нисходящия линия революции не представляла собой отступления в сторону феодального прошлого, напротив, она означала укрепление и дальнейшие развитие социальных порядков, покоящихся на частной капиталистической собственности и системе наемного труда. Эта линия предполагала лишь одно: подавление народного движения, отстранение народных масс от всякого участия в управлении государством ограничение демократических прав и свобод. Именно в этом буржуазия видела гарантию своих социальных привилегий, но именно это обернулось в конечном итоге против нее самой, проложив путь сначала к империи Наполеона, еще буржуазной по своему существу, а затем и к реставрации полуфеодальной монархии Бурбонов. Что касается «наполеоновской эры» (1799-1814), то ее нельзя ни отождествлять с эпохой революции, ни отрывать от нее. Режим Наполеона - это действительно «бонапартистская контрреволюция», которая ликвидировала и республику, и последние остатки демократических свобод, но которая вместе с тем закрепила и упрочила все социальные завоевания революции, выгодные буржуазии и зажиточному крестьянству. Столь же двойственную роль играл этот режим и на международной арене. В ожесточенной борьбе с коалициями европейских монархий (по меньшей мере на ее начальных этапах) наполеоновская Франция не только грабила страны Европы, не только захватывала их территории, но и подрывала в них феодальные отношения,

способствовала утверждению в них буржуазного строя.

Новый, более высокой уровень изучения фактической истории Французской революции заставил по-новому подойти и к проблеме «диктатуры низов», отождествлявшейся ранее в советской литературе с якобинской диктатурой. В конце 80-х годов накопилось достаточно доказательств того, что якобинская диктатура представляла собой революционную буржуазную власть, которая в борьбе с роялистско - жирондистской контрреволюцией опиралась на широкие народные массы, шла на известные уступки им в социальной области, но которая вместе с тем решительно обуздывала радикальные плебейские элементы, такие, как «бешеные» или эбертисты. Не подтвердились выводы многих советских ученых, что перейдя с осени 1793г. к политике массового террора, якобинсцы якобы усвоили «плебейскую линию» в революции. «Плебейская линия» - это не только и не столбня раздробление крупных поместий и ферм, на уравнение имуществ, но наделение неимущих собственностью, т.е. линия, которую защищали и «бешеные», и эбертисты, но которая натолкнулась на сопротивление всей буржуазии, в том числе и революционной якобинской буржуазии. Что касается вантозских декретов, в которых увидели попытку робеспьеристов раздробить крупную собственность, наделить неимущих собственностью, в советской литературе историки пришли к более обоснованному выводу о том, что эти декреты представляли собой лищь правительственный маневр с целью парировать уравнительную агитацию плебейских группировок.

1.3 «Смена вех» в пост - советской историографии Французской революции ХVIII в.

Пост - советская историография - относительно новый исторической феномен, открывающий собою новый, важный этап в российской историографии. Основным фактором, определившим его особенности, стали экономические, политические и идеологические изменения, происшедшие в России за последнее десятилетие, в конце ХХ века. Кроме того, немаловажную роль сыграли влияние так называемого «ревизионистского» направления французской историографии и смена поколений советских историков.

Известный российский историк В.П.Смирнов, в одном из своих статей, объясняет такой исторический поворот тем что: «Хотя Советский Союз прекратил свое существование в 1991г, тенденции, характеризующие пост - советскую историографию, проявились значительно раньше - в ходе «перестройки». Наиболее известные советские историки, специализировавшиеся на изучении истории Французской революции, сформировались в русле советской историографической традиции. Они рассматривали Французскую революцию как «Великую Революцию» (с большой буквы) - конечно, буржуазную, но демократическую и народную, которая «сокрушила феодально - абсолютистский строй, до конца добила феодализм, «исполинской метлой» вымела из Франции хлам средневековья и расчистила почву для капиталистического развития»»

С самого своего рождения, по мнению автора, советская историография уделяла особое внимание исторической роли масс и активности левого крыла революционеров, особенно якобинцев, в которых она видела предшественников большевиков. «Советская историография была

В.П. Смирнов указывает на то что, очень быстро (примерно с 1987г. по 1992г.) капитализм, рыночная экономика, либерализм и даже «разумный консерватизм» были возведены в ранг универсальных и неоспоримых ценностей, заменив в качестве таковых социальное равенство, социализм и революцию. Существовавшая идеология, некогда единственная официально разрешенная, была заклеймена и отвергнута большой частью общества. Вся история России, как и всемирная история, была пересмотрена в соответствии с новыми ценностями.

Такую же эволюцию, согласно утверждениям В.П.Смирнова, хотя и в более нюансированной форме, претерпела историография Французской революции. Она совпала со сменой поколений советских историков. С кончиной Б.Ф.Поршнева (1972г.), А.З. Манфреда (1976г.), В.М.Далина (1985г.) на авансцену вышло следующее поколение - поколение А.В.Адо, Г.С.Кучеренко, А.В.Гордона. Оно задавало тон в дискуссии, организованного Институтом всеобщей истории «круглого стола» 1988 года, где уже проявились характерные тенденции пост-советской историографии.

Собравшиеся в Москве в разгар «перестройки», в интеллектуальной атмосфере критики советского прошлого, участники «круглого стола» были едины в своем стремлении к обновлению. Открывая дебаты, А.В.Адо заявил о «потребности в новом осмыслении целого ряда проблем истории Французской революции, в поисках новых подходов, обновлении проблематики, пересмотре некоторых схем», в преодолении «якобиноцентризма». Молодые историки, в большинстве ученики А.В.Адо и

Г.С.Кучеренко, подняли в ряде выступлений темы, ранее игнорировавшиеся советской историографией: ментальность народа(З.А.Чеканцева и Е.О.Обичкина), история дворянства(Л.А.Пименова) и буржуазии(Е.В.Киселева и А.В.Ревякин), история жирондистов(С.Я.Карп и Э.Е.Гусейнов). А.В.Чудинов призвал к изучению без идеологической предвзятости работ «консервативных историков», включая И.Тэна и О.Кошена, чтобы «обеспечить исследованиям развитие на основе синтеза научных достижений всех без исключения направлений мировой историографии».

Основная дискуссия развернулась по двум проблемам - переход Франции от феодализма к капитализму и якобинизм. Вопреки традиционному для советских историков мнению, согласно которому, Французская революция представляла собою грань между феодализмом и капитализмом, А.В.Адо предложил рассматривать ее как «важнейший» «событийный рубеж» в ходе протяженного во времени межформационного перехода - разложения и разрушения старого, становления и утверждения нового, капиталистического общества», продолжавшегося с XVI по XIX вв. В том же духе, Л.А.Пименова критиковала понятие «феодальное -абсолютистский», применявшееся советским историками по отношению к Старому порядку.

Ряд выступавших (Н.Н.Болховитинов, Е.Б.Черняк, В.П.Смирнов) предложили внести коррективы в ранее безоговорочно положительный образ якобинцев, учитывая, что якобинцы создали систему государственного террора. Они критиковали характерный для советской историографии тезис о

«буржуазной узости» Французской революции, подчеркивая, например, что

«Декларация прав человека и гражданина» выражала общечеловеческие идеалы, а не только «интересы буржуазии».

Е.Б.Черняк поставил под сомнение «абсолютизацию самого состояния революции как высшей ценности», другие выступавшие этой темы не затрагивали, но фактически в той или иной степени находились под влиянием «ревизионистского» направления французской историографии, возглавлявшегося Ф.Фюре.

Тенденции, обозначившиеся на «круглом столе» 1988г., нашли отражение в исторических исследованиях, опубликованных в России в связи с 200-летием Французской революции. Самой крупной из публикации стала серия «Великая французская революция: документы и исследования», выпущенная Московским университетом по инициативе А.В.Адо и под его редакцией. Сам автор, его ученики и коллеги исследовали поведение социальных классов (рабочих, дворянства, крестьянства, буржуазии) накануне и во время революции. Их исследования дополнили работа о роли революционных традиций в политической жизни Франции и два тома документов революционной эпохи.