Упоминания о долгах встретились в пяти делах. В трех из них вдовы ищут деньги и имущество на должниках своих умерших мужей; в двух, наоборот, выступают в качестве заемщиц. Уже упоминавшаяся петербурженка Анна Сычугова в 1724 году подавала жалобу на вологжанина Нефеда Рынина. Его отец Иван Рынин «у мужа моего … взял лошадь, серово мерина, на время съездить до Спасова Прилуцкого монастыря, … а на той нашей лошади он, Рынин, куда уехал - неведомо, и той лошади в дом наш и поныне не приваживал» РГАДА Ф. 717 Оп. 1. Д. 525. Л. 4об.. Вместо взятой лошади Иван привел другую, однако через месяц Нефед, или не зная о сделке, или умышленно, эту лошадь у истицы отнял. Курчанка, вдова подьячего Наталья Денисова в 1727 году судилась с помещиком Александром Толмачевым в занятых им у ее мужа пятнадцати рублях РГАДА Ф. 981 Оп. 1. Д. 272. Л. 1об.. Надо сказать, что по тем временам это была довольно внушительная сумма. Для сравнения: годовой оклад дворянина, занимавшего довольно высокий пост, составлял 300 рублей, поросенка можно было купить за четыре алтына Рубль=100 копеек, алтын =3 копейки, копейка = 2 деньги, а четвертину ржи в 1708 г. - за 45 копеек См. Миронов Б.Н. Хлебные цены в России за два столетия (XVIII-XIX вв.) Под ред. А.Г. Манькова. Ленинград: Наука, 1985.. А москвичка Агафья Попова не только не получила обратно долг, но едва не лишилась последних денег РГАДА. Ф. 239 Оп. 1 Ч. 4. Д. 5713. Л. 1об.. В 1720 году она жаловалась на тяглеца Андрея Семенова, который занял у ее мужа сорок рублей и не вернул. Давность займа истица не указала, но в ходе следствия выяснилось, что кабала «из лет вышла» уже 20 лет назад. В итоге Агафье было отказано в иске, и по правилам она должна была оплатить все расходы тяжбы. По всей видимости, материальное положение женщины после смерти мужа-подьячего оставляло желать лучшего, так как дальше она подавала челобитную о том, что платить пошлину ей нечем. На ее счастье шел 1721 год, и в честь победы в Северной войне «ради всенародной радости» долг ей простили.

Вологжанка Марья Замятина в 1715 году жаловалась на посадского Матвея Чегина. Год назад она заняла у него деньги под залог половины своего двора, ей осталось доплатить совсем немного, как она утверждала, когда Матвей вероломно продал двор. В допросе ответчика ситуация предстает несколько в ином свете. Как оказалось, одна половина двора Замятиной перешла к Матвею, а вторую истица выкупила у своего деверя и, не спрашивая Матвея, жила на обеих половинах около трех лет. «И с той ево половины сторговала она у него горницу на подклете ценою в два рубли с полтиною и наперед ему дала зададку полтину, и ту горницу она, Марья, на другую свою половину, не доплатя двух рублев, переставила и сени, которые ево ж, матвеевы, были, она ж неведомо куда истратила» РГАДА Ф. 717 Оп. 1. Д. 6. Л. 1об.. В итоге на его половине ничего не осталось, и он продал землю. Действия Марьи свидетельствуют о том, что она вряд ли собиралась доплачивать остальные деньги и постепенно создавала себе условия для постоянного существования на одной половине. С другой стороны, не вполне ясно, как Марья «переставляла» горницу и сени, во всяком случае, ей одной это едва ли было под силу и, наверняка, пришлось нанимать работников.

Споры о принадлежности имущества встретились в десяти случаях. Все они, кроме одного, касаются дележа наследства и уже были рассмотрены в контексте семейных отношений. В одном же деле описывается, как представляется, нетипичная ситуация: в 1717 году на двор вологжанки Прасковьи Сажиной приехал «неведомо чей парень» «в порозжих санях на лошади», выпряг лошадь, оставил на дворе, сообщил недоумевающей хозяйке, что пошел за сеном лошади, и больше не появился. Прасковья, испугавшись быть обвиненной в краже, тут же сообщила об случившемся в земскую избу. Лошадь осмотрели и отдали обратно Прасковье, повелев не продавать, не закладывать и следить, чтоб она не умерла с голоду (!), а если кто за этой лошадью явится, то сразу заявить в земскую избу. Через короткое время выяснилось, что лошадь была украдена у священника Василия Полиектова, и Прасковья, таким образом освободилась от убыточного и непрошеного подарка.

В Вологде и Курске кражи, в особенности домовые, были практически регулярным событием: они встретились в 15 и 6 делах соответственно, в то время как в выборке по Москве - ни разу. Такое соотношение, конечно, не свидетельствует о том, что в столичном городе кражи не происходили, но демонстрирует определенную тенденцию и позволяет предположить, что в провинциальных городах это явление было более распространено. Часто кражей называется «снос» пожитков при побеге. В таких случаях беглянки, само собой разумеется, брали или предметы «первой необходимости», как то рубахи, полотенца, платки, сарафаны, или ценные вещи, которые можно было потом продать: «покрадчи у меня … из горницы из ларца жены моей кокошник жемчюжной в тритцать рублев, пристеж жемчюжную в десять рублев, из дому моего неведомо куда бежала» РГАДА Ф. 717 Оп. 1. Д. 397. Л. 1.. В некоторых случаях женщины подают явки о кражах, не столько из-за собственно факта пропажи вещей, а из-за того, что эта кража может повлечь за собой серьезные последствия. Например, в 1724 году Ефросинья Полиектова сообщала, что не обнаружила у себя «крепостей», «а знатно, что оные крепости неведомо кем покрадены или утерялись, чего я опасна, а у кого такие крепости явятца, чтоб им не верить» 717 Д592. В том же году Марья Осипова писала, что у нее случился пожар, и в то время ее вещи были разнесены «воровскими людьми», но заботило ее в первую очередь то, что среди покраденного был «котел медной», оставленный «у меня во охранении …от Василья Чюмакова», «и опасна я в том от него, Чюмакова, челобитья» Там же.. Устинья Чадова в 1715 году подавала явочную челобитную, в которой писала, что нашла у себя в «загородном доме» у своих дворовых «постороннее платье, одеяло да шубу овчинные, да треушенко, пушен бобром» РГАДА Ф. 717 Оп. 1. Д. 17. Л. 3об.. В заключение она просила допросить дворовых, где они взяли эти вещи, чтоб ей, Устинье, «чего не причлось».

Немало сведений можно извлечь из разбирательств женщин по поводу принадлежности имущества. Обвинение строится на том основании, что истица узнала свою вещь на ответчице. Из подробностей челобитных следует, что такое опознание происходило не при контакте на близком расстоянии. Здесь возникает вопрос: почему женщины не допускали возможности, что та, другая, не могла иметь просто такую же вещь? Напротив, глядя издалека, они вдруг узнавали на незнакомке даже свои серьги. Можно попробовать объяснить этот парадокс тем, что большинство предметов одежды и украшений в данное время изготавливалось, конечно же, вручную и, по всей видимости, отличалось разнообразием и несхожестью, т.е. каждая вещь была в каком-то смысле уникальна. Кроме того, в каждом подобном разбирательстве фигурирует информация о том, где, у кого и за сколько была куплена вещь. Судя по всему, следствием небезосновательно ожидалось, что люди запоминают такие подробности, вне зависимости от срока давности покупки. В 1722 году спор на такой почве возник между москвичками Прасковьей Зыбиной и Марьей Рыбниковой. Дело происходило в бане, где, по всей видимости, существовало некое подобие гардероба: женщины сдавали свои вещи на хранение «сторожихе». Именно она и описала имевшую место ситуацию: Прасковья вышла и попросила шапку, и сторожиха «по прошению шапку ей, Прасковье, дала, и Прасковья ту шапку на себя вздела, и в ту, де, шапку, … взыскалась школьника Федора Рыбникова жена ево Марья Семенова и ту шапку у ней, Прасковьи, взяла, а назвала она, Марья, своею и говорила про ту шапку ей, Прасковье, для чего, де, мою шапку вздела, и, взяв у ней, Прасковьи, ту шапку, пошла домой, а она, Прасковья, ис той сторошки пошла бес шапки» РГАДА. Ф. 239 Оп. 1 Ч. 4. Д. 5875. Л. 2об..

Изучая историю одежды, исследователи до самого недавнего времени обращали внимание по большей части на композицию традиционного народного костюма и на наряд знатной женщины Каминская Н.М. История костюма. М.: Легпромбытиздат, 1986; Киреева Е.В. История костюма. М.: Просвещение, 1976; Кирсанова Р.М. Русский костюм и быт XVIII-XIX веков. М.: Слово, 2002; Тарабукин Н.М. Очерки по истории костюма. М.: ГИТИС, 1994; Терещенко А.В. Быт русского народа. М.: Терра - книжный клуб, 2001. . Однако уже в попытках проследить трансформации, вызванные нововведениями Петра I относительно одежды, ощущается нехватка информации даже касательно того, что ежедневно носили обычные люди, не говоря уже о том, какую роль играла одежда в мировоззрении людей, какие социальные и культурные функции выполняла Исключение представляет собой работа И.Е. Забелина (Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. Новосибирск: Наука, 1992), в которой автор наряду с перечислением и описанием традиционных предметов гардероба, подробно останавливается на вопросе о вкусах и концептуальности одежды; а также статьи Л. Хьюз (Hughes L. From Caftans into Corsets: the Sartorial Transformation of Women during the Reign of Peter the Great // Gender and Sexuality in Russian Civilization. Taylor&Francis Books Ltd., 2001) и П. Кинэна (Keenan P. The Function of Fashion: Women and Clothing at the Russian Court (1700-1762)// Women in Russian Culture and Society, 1700-1825; ed. by W.Rosslyn and A.Tosi. Palgrave Macmillan, 2007)..

Даже те женщины, которые называли себя крестьянками или солдатками, одевались, как правило, небедно. В их гардероб входили вещи, сшитые из дорогих тканей: камки, китайки, тафты, шелка, многочисленные украшения. Чаще всего, конечно, попадаются упоминания серебряных серег, цепочек и крестиков, но можно встретить и информацию о владении изделиями из золота и драгоценных камней (алмазы, яхонты, бирюза, сердолик, жемчуг). Л.Н. Семенова пишет, что «шубки были одеждой преимущественно женщин из привилегированных сословий» Семенова Л.Н. Указ. соч. С. 137., однако источники демонстрируют, что практически у каждой женщины имелись меховые (куньи, заячьи, беличьи, бобровые) шубка и шапка, а у многих и не в единичном экземпляре. Кунтыш Кунтыш (кунтуш, контуш) - женская распашная одежда, имевшая сзади крупные складки. (см. Киреева Е.В. История костюма. М.: Просвещение, 1976. С. 172). Как отмечают многие исследователи, такие предметы женского гардероба, как кунтыш и юбка были введены в обиход лишь при Петре I, и, судя по частоте упоминаний в делах, сразу получили большое распространение. , телогрея и шубка были, судя по количеству упоминаний в делах, наиболее распространенными среди представительниц женского пола предметами одежды. На голове в основном носили треухи и кокошники (при этом вовсе не обязательно только «у знатных женщин кокошники были расшиты жемчугом» Семенова Л.Н. Указ. соч. С. 137.), под которые надевали подубрусники Подубрусник - род повойника или легкой шапочки из червчатой тафты или другой подобной ткани; его назначение заключалось в том, чтобы подобрать и спрятать под него последний волосок. (см. Забелин И.Е. Указ. соч. С. 183) и подзатыльники Подзатыльник - небольшой плат, чаще всего из тафты, закрывавший затылок. (см. Забелин И.Е. Указ. соч. С. 183). Тут же нужно отметить, что одежда, как правило, была яркая («лазоревая», синяя, «лимонная»), украшенная вышивкой.

Чтобы понять, существовала ли разница в материальном положении провинциальных дворянок и посадских, и если была, то насколько значительной, сравним показания представительниц этих социальных слоев об имевшемся у них имуществе. Вологжанка, посадская вдова Любава Терентьева в 1719 году заявляла, что ее ограбили и вынесли «Божия милосердия образ Одигитрия Богородицы под окладом серебряным, венец жемчюжной промену пять рублев, образ знамения Богородицы под окладом, венец жемчюжной же промену три рубли, образ Николая Чюдотворца под окладом серебряным, венец сребряной промену два рубли, образ Василия Великого и Иоанна Богослова оклад серебряной промену два рубли, да борошню: платья, шушун камчятой пуговицы серебряные цена десять рублев, шушун китаешной теплой пуговицы серебряные цена четыре рубли, да посуду: две сковородки медные весом три фунта да пять стоканов оловянных цена полтина, да пятнатцать фунтов меди красной шестеры упаки цена полтора рубли, черново товару цена три рубли, алены рукавицы четыре алтына и всякаго борошню мелочного, новин и рубах и всякаго съесного харчю ценой на пять рублев» РГАДА Ф. 717 Оп. 1. Д. 347. Л. 1об.. Наибольшую ценность в данном списке, конечно, представляют иконы, и дело тут не только в религиозности людей XVIII века. Иконы, как правило, стоили очень дорого, были важной частью семейного скарба, часто их давали в приданое дочерям, за них судились, оспаривая друг у друга их принадлежность. Перечисляя украденное, истцы всегда сначала называли иконы. Весь остальной скарб Любавы не представляет собой ничего примечательного: обычный набор одежды и посуды.

Теперь выясним, что отдавала «на збереженье» в том же году тоже вологжанка, жена «сына боярского» Матрена Березина иконописцу Ивану Григорьеву: «ларец деревянной, а в нем положено всякого моего борошню, а имянно: два креста серебряные болшие, перстень серебряной да серебра шесть золотников, жемчюгу золотник, четверы чюсы Чуса - украшение, продеваемое в мочку уха, серьга. См. Словарь Вологодских говоров. Вып. 12. - Вологда, 2007. С. 55. з жемчюгами закладные да рубль денег серебряных, пояс шелковой да лоскутье золотное три полотна по двенатцати аршин, шуба баранья» РГАДА Ф. 717 Оп. 1. Д. 347. Л. 1об.. Вещей в этом списке меньше, но суммарная стоимость их скорее всего выше, чем в первом случае. В отличие от Любавы, у Матрены имелось немало драгоценностей (у Любавы их не было наверняка, т.к. в ином случае их бы непременно украли). Едва ли благосостояние и образ жизни средних и мелких дворян был так уж далек от образа жизни рядовых горожан. Огромный разрыв наблюдался лишь между жизнью элиты и остального населения страны. Скорее всего перечисленное имущество для обеих истиц оказалось ощутимой потерей.

Вообще нужно сказать, что оставление своих вещей или денег «на сбереженье» было распространенной практикой, как среди мужчин, так и среди женщин. Нельзя назвать точную причину бытования такой практики, т.к. в своих челобитных женщины обычно ее не указывают. Можно предположить, что женщины опасались грабежа или в иных случаях просто собирались уехать на какое-то время. Так или иначе, принимавшие вещи на сбережение отдавали их владелицам с куда меньшей охотой. В рассмотренном деле интересно то, что Матрена оставляла «на сбереженье» немалое богатство и должна была доверять Ивану. Не было бы ничего примечательного, если бы ответчик подвел истицу в данном конкретном случае, но поражает массовость подобных кейсов: женщины раз за разом оставляли много, в том числе, ценного имущества своим знакомым, а потом вынуждены были возвращать его через суд.

Принципиальной разницы в материальном достатке столичных и провинциальных горожанок рассмотренные источники не демонстрируют. Это позволяет предположить, что он, конечно же, зависел не от места проживания, а от социального статуса женщины. Однако и принадлежность к определенному сословию не всегда определяла имущественное положение: ситуация, когда посадская или солдатка располагала довольно крупными суммами или владела дорогими вещами, а не слишком родовитая дворянка не могла даже уплатить пошлину за суд, вовсе не была редкостью.

Заключение

Отдельные положения и выводы, представленные в главах, не претендуют на новизну или полноту. Очевидно, что, к примеру, вопрос о внутрисемейных отношениях более продуктивно рассматривать на иных источниках. Но одна из задач настоящей работы заключалась в другом: выяснить, можно ли сделать подобные выводы именно на основе судебно-следственных материалов.

Проанализированный комплекс источников позволяет с уверенностью заключить, что судебно-следственные документы предоставляют весьма широкие возможности для изучения повседневности вообще, и женской в частности. Разумеется, эти возможности сопряжены с некоторыми ограничениями: извлекаемую из них информацию нельзя воспринимать как непосредственное отражение реальности или даже субъективное видение этой реальности участником дела. Хотя бы потому, что он не волен выбирать, о чем говорить, а должен отвечать на вопросы следствия. А значит, до нас доходят только сведения, представляющие ценность для суда и восстанавливающие лишь малую частичку повседневности. Необходимо также учитывать условия, в которых произносятся показания и влияние человеческого фактора: допрашиваемый всегда находится под большим или меньшим давлением, испытывает стресс, стремится приукрасить картину или что-то недоговаривает, попросту забывает некоторые подробности; свидетель может находиться в сговоре с одной из сторон, также как и подьячий, ведущий дело.

И даже учитывая все перечисленные ограничения, из судебно-следственных документов можно извлечь немало важных данных. Чаще всего особую ценность для исследователя представляет именно та информация, которая не несет никакой ценности для говорящего. Как раз те практики, которые кажутся людям XVIII века такими привычными и обыденными, что они упоминают о них лишь мимоходом, вызывают наибольший интерес, потому что позволяют восстановить ту «чужую» культуру, с которой мы имеем дело.

В работе также была сделана попытка взглянуть на жизнь женщины XVIII в. под новым, по сравнению с предшествующей историографией, углом, представить ее жизнь не в наборе переломных моментов или ключевых возрастов, а в череде будней, возможно, нивелирующих для нее самой эти переходы. Суммируя изложенную в главах информацию, можно сделать следующие выводы относительно женской повседневности в России в первой трети XVIII века:

- преобразования, осуществляемые в масштабах государства, так или иначе, целенаправленно или косвенно, затронули все население страны, включая его женскую часть;

- появилась новая социальная группа солдатки, которая объединила в себе женщин разных сословий и разного материального положения. Их совместный быт и регулярное взаимодействие (иногда позитивное, иногда негативное) способствовали размыванию сословных границ;

- оставшись без мужа, ушедшего на службу, значительное число женщин вынуждено было переезжать в города и искать способы заработка. Большинство из них избирало торговлю или работу по найму; другие, однако, не отказывались и от незаконного промысла;

- очень важной составляющей, во многом определяющей повседневность людей в XVIII веке, являлись представления о чести, в том числе женской. С одной стороны, интерес представляют способы, которыми можно было "обесчестить" женщину они непосредственно указывают на то, что понималось в рассматриваемое время под словом "честь". С другой стороны, любопытно, как сами женщины пользовались существующими законами и пытались извлечь из них выгоду;

- очень важную роль в жизни женщины играла семья. Замужняя женщина постоянно взаимодействовала со своими родственниками, особенно часто с родителями, получая от них в случае надобности помощь и защиту. Менее благополучно складывались взаимоотношения с родней мужа, в особенности после его смерти, когда начинался раздел наследства. Источник предоставляет весьма скудную информацию об отношениях между мужем и женой, с одной стороны, и между родителями и детьми, с другой. Тем не менее, по косвенным данным можно сказать, что в большинстве случаев в семьях царила патриархальная система: оскорбленные жены искали защиты у своих мужей и получали ее, а родители вступались за собственных обиженных детей;

- информация об имущественном положении, извлеченная из источника, противоречит традиционной точке зрения о том, что ношение драгоценностей и мехов были привилегией исключительно знатных женщин. В проанализированных документах весьма часто женщины, казалось бы, низкого социального статуса заявляют о пропаже дорогих вещей. Возможно, это говорит о приоритетах людей.

Изучение «обычных» дней «обычных» женщин в мельчайших деталях призвано дополнить и обогатить общую картину жизни русских женщин, уже во многом воссозданную историками. Разумеется, представленные выводы не исчерпывают всю информацию о женской повседневности, которую содержат судебно-следственные документы и другие источники. Каждая из приведенных сфер жизни требует отдельного подробного и внимательного рассмотрения.

Что касается, компаративного анализа женской повседневности в провинциальном и столичном городе, то он дал скорее отрицательные результаты. Никаких существенных различий в повседневности женщин этого времени выявить не удалось. Тем не менее нельзя не заметить, что Курск и Вологда, с одной стороны, и Москва, с другой, представляют собой совершенно разные микромиры. Это видно, к примеру, из разделов данной работы о круге общения и способах заработка женщин.

Кроме того, провинциальные документы позволяют реконструировать историю отдельных родов и даже отдельных людей. Раз за разом встречая в судебно-следственных документах одного города одно и то же имя или одну и ту же фамилию, исследователь начинает уяснять распределение социальных ролей внутри сообщества. В результате с большой долей вероятности можно определить, кто в данном городе имел высокий статус, пользовался уважением и почему, кто был неизменным «козлом отпущения», а кто нарушителем спокойствия и дебоширом, какие семьи и из-за чего враждовали между собой и т.д. Многолюдная и постоянно меняющаяся Москва, горожане которой имели больше возможностей для вертикальной и горизонтальной социальной мобильности, таких возможностей историку практически не предоставляет.

Действительно, «новации, внесенные в русскую жизнь петровскими преобразованиями, бесцеремонно вторгались в провинциальное бытие и проявлялись и в языке, и в бытовом поведении» Каменский А.Б. Указ. соч. С. 374.. В Москве этот процесс скорее всего происходил быстрее и интенсивнее, зато в провинции все новое резче выделялось, контрастировало с патриархальным укладом, неспешным течением жизни.

Возможно, дальнейшее изучение данной темы, расширение хронологических и территориальных рамок позволит нагляднее продемонстрировать региональную и столичную специфику женской повседневности.

Список использованных источников и литературы

Источники:

Опубликованные:

1. Соборное Уложение 1649 года // По изд. М.Н. Тихомиров, П.П. Епифанов. Электрон. дан. - МГУ - Режим доступа : http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/1649/whole.htm, свободный.

Неопубликованные:

2. РГАДА Ф. 239 (Судный приказ) Оп. 1 Ч. 4.

3. РГАДА Ф. 717 (Вологодская земская изба) Оп. 1.

4. РГАДА Ф. 981 (Курский надворный суд) Оп. 1, Оп. 2.

Литература:

5. Акельев Е.В. Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина. М.: Молодая гвардия, 2012. - 413 [3]с.: ил. - (Живая история: Повседневная жизнь человечества).

6. Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого. СПб.: Дмитрий Буланин, 1997. - 331 с.

7. Антокольская М.В. Семейное право. - М.: Юристъ, 1996. - 366 с.

8. Белова А.В. Женская повседневность как предмет истории повседневности: историографический и методологический аспекты // Российская повседневность в зеркале гендерных отношений. Сборник статей / Ответ. ред. и сост. Н.Л. Пушкарева. М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 25-68.

9. Белова А.В. «Женское детство» в дворянской культуре XVIII - середины XIX века. // Социальная история. Ежегодник. 2008. СПб.: Алетейя, 2009. С. 23-46.

10. Белова А.В. «Четыре возраста женщины»: Повседневная жизнь русской провинциальной дворянки XVIII - середины XIX в. СПб.: Алетейя, 2010. 478 [1] с.

11. Берк П. Историческая антропология и новая культурная история. Пер. с англ. М. Неклюдова / Электрон. дан. - Журнальный зал - Режим доступа : http://magazines.russ.ru/nlo/2005/75/ne5.html, свободный.

12. Бессонова Т.В. Казанская суконная слобода в XVIII - первой половине XIX вв. Набережные Челны: Изд-во Института управления, 2000, 254 с.

13. Богословский М.М. Быт и нравы русского дворянства в первой половине XVIII века. - Пг.: Задруга, 1918. - 47 с.

14. Болтунова Е.М. Гвардия Петра Великого как военная корпорация. М.: РГГУ, 2011. - 349 с.

15. Бошковска Н. Мир русской женщины семнадцатого столетия / Пер. Р.А. Гимадеева. - СПб.: Алетейя, 2014. - 524 с.

16. Вамбольдт Н.В., Шубина М.П. Повседневность в истории / Электрон. дан. - Электронный научный журнал «Вестник Омского государственного педагогического университета». Вып. 2006 - Режим доступа : http://www.omsk.edu/article/vestnik-omgpu-27.pdf, свободный.

17. Виртшафтер Э.К. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи. Пер. с англ. Т.П. Вечериной. Под ред. А.Б. Каменского. М.: 2002. - 272 с.

18. Вишленкова Е.А., Малышева С.Ю., Сальникова А.А. Культура повседневности провинциального рода: Казань и казанцы в XIX - XX вв. Казань: Изд-во Казанского гос. ун-та, 2008. - 449 с.

19. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. - 640 с.

20. Гинзбург К. Сыр и черви. Картина мира одного мельника, жившего в XVI в. Пер. с итал. М.Л. Андреева, М.Н. Архангельской. М.: РОССПЭН, 2000. - 272 с.

21. Глаголева О.Е. Оскорбленная добродетель: бесчестье и обида в эмоциональном мире русской провинциальной дворянки XVIII века // Российская империя чувств: подходы к культурной истории эмоций. Под ред. Я. Плампера, Ш. Шахадат и М. Эли. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С. 329 - 353.

22. Гольцев В.А. Законодательство и нравы в России XVIII. - СПб.: Попова, 1896. - 202 с.

23. Дмоховский А. О правах женщины в России // Библиотека для чтения. 1862. №7.

24. Живов В.М. Время и его собственник в России раннего Нового времени (XVII-XVIII века)// Очерки исторической семантики русского языка раннего Нового времени. Под ред. В.М. Живова. М.: Языки славянских культур, 2009. - 430 с.

25. Журавлёв С.В. «Маленькие люди» и «большая история»: иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920-1930-х гг. М., 2000. - 352 с.

26. Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. Новосибирск: Наука, 1992. - 216 с.

27. Земон-Дэвис Н. Возвращение Мартина Герра. Пер. с англ. М.А. Барга. М.: Прогресс, 1990. - 208 с.

28. Зоколл Т., Кошелева О., Шлюмбом Ю. Историческое изучение домохозяйства, семьи и родства. // Семья, дом и узы родства в истории. Под общей ред. Т. Зоколла, О. Кошелевой, Ю. Шлюмбома. СПб.: Алетейя, 2004. - 285 с.

29. Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945-1953. - М.: РОССПЭН, 2000. - 229 с.

30. Иконников В.С. Русская женщина накануне реформы Петра Великого. - Киев: 1874. - 109 с.

31. Источниковедение : учеб. пособие / И.Н. Данилевский, Д.А. Добровольский, Р.Б. Казаков и др. ; отв. ред. М.Ф. Румянцева. - М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2015. - 685 с.

32. Кайзер Д. «Он сказал, она сказала»: изнасилование и гендерный дискурс в России раннего модерна. // Социальная история. Ежегодник. 2003. М.: РОССПЭН, 2003. С. 249-268.

33. Кайзер Д. Развод, серьезная болезнь и супружеская любовь в России в ХVII в. // От Древней Руси к новой России / Юбилейный сборник, посвященный чл.-корр. РАН Я. Н. Щапову. М., 2005. С. 260-267.

34. Каменский А.Б. Повседневность русских городских обывателей. Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII в. М.: РГГУ, 2007. - 403 с.

35. Каминская Н.М. История костюма. М.: Легпромбытиздат, 1986. - 128 с.

36. Киреева Е.В. История костюма. М.: Просвещение, 1976. - 166 с.

37. Кирсанова Р.М. Русский костюм и быт XVIII-XIX веков. М.: Слово, 2002. - 220 с.

38. Козлова Н.В. Городская семья XVIII века. Семейно-правовые акты купцов и разночинцев Москвы. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2002. - 608 с.

39. Коллманн Н.Ш. Соединенные честью. М.: Древлехранилище, 2001. - 459 с.

40. Кошелева О.Е. «Бесчестье словом» петербургских обывателей петровского времени и монаршая власть // Одиссей. Человек в истории. Под ред. А.Я. Гуревича. М.: Наука, 2003. С. 140-169.

41. Кошелева О.Е. Две девки Пелагеи и веселая вдова (из жизни незнаменитых людей в эпоху Петра I) // Родина. - 2002. - №9. - С. 44-47.

42. Кошелева О.Е. Люди Санкт-Петербургского острова Петровского времени. М.: ОГИ, 2004. - 486 с.

43. Кошелева О.Е. «Не ходя к правильному суду…». Практика развода в повседневности петровского времени. Казус: Индивидуальное и уникальное в истории. 2014-2016. Вып. 11. Под ред. О.И. Тогоевой и И.Н. Данилевского; Институт всеобщей истории РАН. - М.: «Индрик», 2016. С. 309-347.

44. Кошелева О.Е. «Свое детство»: в Древней Руси и в России эпохи Просвещения (XVI-XVIII вв.) // Учебное пособие по педагогической антропологии и истории детства. М.: УРАО, 2000. - 319 с.

45. Кром М.М. Междисциплинарность и возникновение новых направлений в исторической науке (на примере исторической антропологии) / «Стены и мосты»: междисциплинарные подходы в исторических исследованиях. М.: Совпадение, 2012. С. 40-49.

46. Кром М.М. Повседневность как предмет исторического исследования (вместо предисловия) / История повседневности. Сборник научных работ. СПб.: Издательство Европейского Университета в Санкт-Петербурге; Алетейя, 2003. С. 7-14.

47. Куприянов А.И. Городская культура русской провинции. Конец XVIII - первая половина XIX века. М.: Новый хронограф, 2007. - 480 с.

48. Лавров А.С. Колдовство и религия в России. 1700-1740 гг. М.: Древнехранилище, 2000. - 511 с.

49. Ле Руа Ладюри Э. Монтайю, окситанская деревня (1294-1324). Пер. с фр. В.А. Бабинцева, Я.Ю. Старцева. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 2001. - 541 с.

50. Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930 годы. СПб., 1999. - 320 с.

51. Левин И. Секс и общество в мире православных славян 900-1700 гг. // «А се грехи злые, смертные…». Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России (X - первая половина XIX в.). Изд. подготовила Н.Л. Пушкарева. М.: Ладомир, 1999. С. 239-492.

52. Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М.: Наука, 2000. - 294 с.

53. Людтке А. Что такое история повседневности? Ее достижения и перспективы в Германии // Социальная история. Ежегодник. 1998/1999. М.: РОССПЭН, 1999. С. 77-100.

54. Малышева С.Ю. Праздный день, досужий вечер: культура досуга российского провинциального города второй половины XIX - начала ХХ века. М.: Academia, 2011. - 191 с.

55. Маррезе М.Л. «Бабье царство: дворянки и владение имуществом в России (1700-1861)». - М.: НЛО, 2009. - 368 с.

56. Микитюк В.П., Яхно О.Н. Повседневная жизнь Екатеринбурга на рубеже XIX - XX веков: Очерки городского быта. Екатеринбург: Изд-во АМБ, 2014. - 488 с.

57. Миненко Н.А., Апкаримова Е.Ю., Голикова С.В. Повседневная жизнь уральского города в XVIII - начале ХХ века. М.: Наука, 2006. - 384 с.

58. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XIX в.). СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. Т.1. - 548 с.

59. Миронов Б.Н. Хлебные цены в России за два столетия (XVIII-XIX вв.) Под ред. А.Г. Манькова. Ленинград: Наука, 1985. - 301 с.

60. Никольский В.Н. Обзор главнейших постановлений Петра I в области личного семейного права. - Ярославль: 1857.

61. Пушкарева Н.Л., Муравьева М.Г. Бытовое насилие в истории российской повседневности (XI-XXI вв.). - СПб.: 2012. - 200 с.

62. Пушкарева Н.Л. История повседневности: предмет и метод // Социальная история. Ежегодник. 2007. М.: РОССПЭН, 2008. С. 9-54.

63. Пушкарева Н.Л. Мать и дитя в русской семье XVIII - первой половины XIX вв. // Социальная история. Ежегодник. 1997. М.: РОССПЭН, 1998. С. 226-246.

64. Пушкарева Н.Л. Российская повседневность в зеркале гендерных отношений: тенденции, динамика, перспективы изменений (X - начало XXI в.) // Российская повседневность в зеркале гендерных отношений. Сборник статей / Ответ. ред. и сост. Н.Л. Пушкарева. М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 5-25.

65. Рейнгардт Н.В. О личных и имущественных правах женщин по русскому закону. - Казань: 1885.

66. Реформы в России. С древнейших времен до конца XX в.: В 4 т. Т. 2. XVIII - первая половина XIX в. / отв. ред. А. Б. Каменский. - 429 с.

67. Ролдугина И.А. Возникновение субкультуры проституции. - Электрон. дан. - Arzamas - Режим доступа : http://arzamas.academy/materials/850, свободный.

68. Семенова Л.Н. Очерки истории быта и культурной жизни России. Первая половина XVIII в. Под ред. Н.А. Казаковой. Ленинград: Наука, 1982. - 278 с.

69. Серов Д.О. Судебная реформа Петра I. Историко-правовое исследование. М.: Зерцало-М, 2009. - 487 с.

70. Солонин Ю.Н. Женщина в структуре семейного быта: восемнадцатый век// Феминизм и российская культура: сб. трудов// Междунар. ин-т "Женщина и управление"; под ред. Г.А.Тишкина. - СПб.; ин-т "Женщина и управление": СПбГАК, 1995. - С. 23-31.

71. Способин А.Д. О разводе в России. - М.: 1881.

72. Сэбиан Д., Кром М., Альгази Г.. «История и антропология: путь к диалогу» / История и антропология. Междисциплинарные исследования на рубеже XX-XXI веков. Под общ. ред. М. Крома, Д. Сэбиана, Г. Альгази; пер. с англ. К.А. Левинсона, пер. с франц. Л.А. Пименовой. - СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге; Алетейя, 2006. - 315 с.

73. Тарабукин Н.М. Очерки по истории костюма. М.: ГИТИС, 1994. - 155 с.

74. Терещенко А.В. Быт русского народа. М.: Терра - книжный клуб, 2001. - 416 с.

75. Усенко О.Г. Примерная стратегия интерпретации следственных материалов по делам о государственных преступлениях в России XVII-XVIII вв. // Народ и власть: исторические источники и методы исследования. Мат-лы XVI науч. конф., Москва, 30-31 января 2004 г. М.: РГГУ, 2004. С. 366-369.

76. Цатурова М.К. Русское семейное право XVI-XVIII вв. - М.: Юрид. лит., 1991. - 112 с.

77. Четырина Н.А. Сергиевский посад в конце XVIII - начале XIX вв. (Посад как тип городского поселения). МЖ АИРО-XXI; Спб.: Дмитрий Буланин, 2006. - 320 с.

78. Швейковская Е.Н. Русский крестьянин в доме и мире: северная деревня конца XVI - начала XVIII века. - М.: Индрик, 2012. - 368 с.

79. Щеглов В.Г. Положение и права женщины в семье и в обществе в древности, средние века и новое время. - Ярославль: типография Э.Г. Фальк, 1898. - 175 с.

80. Щербинин П.П. Военный фактор в повседневной жизни русской женщины в XVIII - начале XIX в. Тамбов: Юлис, 2004. - 508 с.

81. Confino M. The Soslovie (estate) Paradigm. Reflections on some open questions // Cahiers du Monde Russe. 2008. Vol. 49. No. 4. P. 681?704.

82. Hughes L. From Caftans into Corsets: the Sartorial Transformation of Women during the Reign of Peter the Great // Gender and Sexuality in Russian Civilization. Taylor&Francis Books Ltd., 2001. С. 17-33.

83. Kamenskii A.B. Business Women in Eighteenth-Century Russian Provincial Towns, in: Word and Image in Russian History: Essays in Honor of Gary Marker. Boston : Academic Studies Press, 2015. P. 206-221.

84. Kamenskii A.B. Do We Know the Composition of the 18th Century Russian Society // Cahiers du Monde Russe. 2014. Vol. 55. No. 1-2. P. 135-148.

85. Kamenskii A. Honor and Dishonor in the18th Century Russia. В печати.

86. Keenan P. The Function of Fashion: Women and Clothing at the Russian Court (1700-1762)// Women in Russian Culture and Society, 1700-1825; ed. by W.Rosslyn and A.Tosi. Palgrave Macmillan, 2007. С. 125-144.

87. Ransel D. Implicit Questions in Michael Confino's Essay. Corporate State and Vertical Relationships // Cahiers du Monde Russe. 2010. Vol. 51. No. 2?3. P. 203.

88. Smith A. The Shifting Place of Women in Imperial Russia's Social Order // Cahiers du Monde Russe. 2010. Vol. 51. No.2/3. P. 353-367.

89. Tovrov J. Mother-Child Relationships among the Russian Nobility // The Family in Imperial Russia. Ed. by D. Ransel. University of Illinois Press, 1976. P. 15-43.

90. Weickhardt G.G. Legal Rights of Women in Russia, 1100-1750// Slavic Review. V.55, №1. 1996.

91. Wirtschafter E. Social categories in Russian Imperial history // Cahiers du Monde Russe. 2009. Vol. 50. No. 1. P. 241.

Справочные и информационные издания:

92. Кирсанова Р.М. Костюм в русской художественной культуре XVIII - первой половины XX вв. М.: Большая Российская энциклопедия, 1995. - 383 с.

93. Словарь Вологодских говоров. Вып. 12. - Вологда, 2007. - 144 с.

94. Словарь русского языка XVIII в. Л.: Наука, 1984. Вып. 17 - Электрон. дан. - Русская литература и фольклор - Режим доступа : http://feb-web.ru/feb/sl18/slov-abc/15/slh04907.htm, свободный.

95. Этимологический словарь Фасмера. - Электрон. дан. - Режим доступа : http://vasmer.narod.ru/p738.htm, свободный.

Приложение 1

Приложение 2

Размещено на Allbest.ru