Александр I: личность и политика

Тильзитские соглашения встретили оппозицию со стороны «старого двора» - императрицы Марии Федоровны и ее окружения, со стороны консервативного крыла аристократии, а также и со стороны «молодых друзей» императора. Осенью 1807 г. в кругах придворной знати тайно поговаривали об устранении монарха, о возможности восшествия на трон новой императрицы - Екатерины III, сестры Александра. Император знал о враждебных замыслах против него, но не уступил. Он сменил людей на важнейших постах, «молодые друзья» были отстранены от руководства государственными делами; были возвышены Сперанский и Аракчеев. Тогда же Александр I вновь возвращается к планам реформ.

С 1808 г. начинается время могущества и славы Сперанского, который становится фактически вторым после императора лицом в государстве, «первым и единственным министром империи», по словам Ж. де Местра, автором многих задуманных или проведенных преобразований. Он назначается членом Комиссии составления законов, входит в состав многочисленных комитетов, учреждавшихся по разным вопросам.

Практически одновременно с возвышением Сперанского происходит возвышение А. А. Аракчеева, который, как и Сперанский, был независим от каких-либо группировок сановников. Он был назначен инспектором всей артиллерии. Будучи талантливым организатором и имея хорошую теоретическую подготовку, Аракчеев провел реформы во вверенной ему части армии, создав «первоклассную по тому времени артиллерию, что было подтверждено практикой сражений 1805-1807 гг.» [21].

27 июля 1807 г. Аракчеев был произведен в генералы от артиллерии, а по указу 14 декабря 1807 г. объявляемые Аракчеевым высочайшие повеления должны были считаться именными императорскими указами - для должности Аракчеева привилегия беспрецедентная. 13 января 1808 г. Аракчеев назначается военным министром, все дела по военным вопросам были под его контролем.

О характере отношений Александра I и Аракчеева свидетельствует эпизод, приведенный в воспоминаниях И.С. Жиркевича: «Один раз сделавшись нездоров, (Аракчеев) целую неделю никуда не выезжал из дома и Государь был столь внимателен к заслугам сего государственного человека, что каждый день приезжал к нему рассуждать о делах»[22].

Ж. де Местр писал в январе 1808г., что Аракчеев «беспечен неслыханною властью. Он жесток, строг. Остается объяснить, как решился его императорское величество завести себе визиря: ничто не может быть противнее его характеру и его системе. Основное его правило состояло в том, чтобы каждому из своих помощников уделять лишь ограниченную долю доверия... Он захотел поставить рядом с собою пугало пострашнее по причине внутреннего брожения, здесь господствующего. Аракчеев... все давит, перед ним исчезли, как туман, самые заметные влияния»[23].

Впрочем влияние Сперанского было все же пока намного значительнее. В конце сентября 1808 г. Александр, отправляясь на встречу с Наполеоном в Эрфурт, взял с собой Сперанского. Здесь Сперанский имел несколько «приватных» бесед с Наполеоном и Талейраном. По свидетельству сопровождавшего Наполеона герцог Бассано, Наполеон, восхищенный умом Сперанского, сказал Александру: «Какого человека вы имеете при себе! Я отдал бы за него любое королевство!». Впоследствии Наполеон отзывался о Сперанском как о «единственно светлой личности» в России.

По возвращении из Эрфурта Сперанский становится наиболее приближенным к императору лицом. Возросшее могущество и влияние Сперанского было сразу замечено и возбудила зависть, а затем и ненависть придворных к этому «поповичу».

Александр проводил со Сперанским целые вечера в чтении и обсуждении проектов и записок по разным вопросам, составленных ранее либо самим Сперанским, либо представленных другими лицами: об устройстве администрации, совершенствовании законодательства и о «предметах научных и религиозных». «Из всех сих упражнений, из стократных, может быть разговоров и рассуждений вашего величества, - писал впоследствии Александру Сперанский, - надлежало, наконец, составить одно целое: отсюда произошел план всеобщего государственного образования». За разработку этого плана, получившего в исторической литературе название Плана всеобщего государственного преобразования России, Сперанский принялся в декабре 1808 г. Он почти ежедневно встречался с императором, с которым обсуждал каждый параграф плана. 16 декабря Сперанский был назначен товарищем министра юстиции. Он приступил к подготовке нового уложения.

Очевидно, в преддверии грядущих преобразований был выпущен ряд указов либеральной направленности. В январе 1807 г. был издан указ «О даровании купечеству новых выгод», согласно которому купцы 1-й и 2-й гильдии расширяли свои права: за денежные взносы они освобождались от рекрутской повинности, им разрешалось создавать акционерные общества, иметь свои собрания, торговые суды и т.п.

Указ 1808 г. запрещал продавать крестьян на ярмарках «в розницу», а указ от 10 марта 1809 г. отменял право помещиков ссылать своих крестьян в Сибирь за маловажные проступки. Подтверждалось правило: если крестьянин единожды получил свободу, то он не мог быть вновь закрепощен. Крестьянам, незаконно записанным за помещиками, предоставлялось право возбуждать иски о предоставлении свободы. Крестьяне с дозволения помещика получали право торговать, брать векселя, заниматься подрядами.

В ходе работы над планом преобразований Сперанский добился принятия указов, которые должны были упорядочить работу государственного аппарата, сделать его более профессиональным. Напомним, что в 1803 г. был издан указ, согласно которому через пять лет никто не должен был быть определен «к гражданской должности, требующей юридических и других познаний, не окончив учения в общественном или частном училище». Однако должных результатов этот указ не дал. Поэтому 3 апреля 1809 г. был издан указ, согласно которому находившиеся в знаниях камер-юнкера и камергера обязаны были избрать себе определенный род службы, в противном случае их звания объявлялись лишь почетными отличиями, не дававшими никакого чина. Таким образом, отменялась практика приравнивания придворных званий к гражданским, позволявшая сановникам переходить с придворной службы на высокие должности в государственном аппарате. Другой указ - об «экзаменах на чин» (от 6 августа 1809г.) в целях повышения грамотности и профессионального уровня чиновников требовал, чтобы чины коллежского асессора и статского советника (первый давал личное, а второй потомственное дворянство) присваивались только при предъявлении диплома, об университетском образовании или сдаче специального, экзамена. Указ открывал путь наверх разночинцам. Эти начинания добавили реформатору новых врагов. М.А. Корф писал: «Если постановление о придворных званиях возбудило против Сперанского высшее сословие, то легко представить себе, какой вопль за постановление об экзаменах поднялся против него в многочисленном сословии чиновников».

В сентябре 1809 г. был заключен русско-шведский мирный договор. Финляндия вошла в состав России на правах имеющего конституцию великого княжества. Конституция Финляндии была первым шагом осуществления тех принципов, на которых Александр собирался перестроить всю империю. Конституция обеспечивала населению гражданские и политические права, организовывал на автономных началах местное управление, но органы высшего управления - финляндский Совет и должность генерал-губернатора - были устроены, как пояснял Сперанский, «не по праву конституции, но по единому усмотрению правительства», а постановления Сейма имели только совещательное значение.

В то же время обсуждалось аналогичное финляндскому автономное устройство. Великого княжества Литовского, вводилась особое управление в Тарнопольской области (восточной части Галиции, отошедшей к России по Шенбрунскому миру 1809 г.), разрабатывалось будущее устройство Молдавии и Валахии, в присоединении которых к империи были тогда уверены.

В октябре 1809 г. проект реформ под названием «Ведение к уложению государственных законов» был представлен императору. Во вводной части проекта Сперанский подчеркнул неотложность преобразований. Французская революция и революционные потрясения в других странах, писал он, показывают, что такая же опасность грозит и России. Для предотвращения такого исхода событий необходимы радикальные преобразования, ибо возможность «исправить зло частными мерами миновала». «Настоящая система, правления не свойственна уже более состоянию общественного духа». Необходимо, во-первых, подчинение самой самодержавной власти закону. Во-вторых, в основу государственного устройства страны должен быть положен принцип разделения властей на законодательную, исполнительную, и судебную при независимости, судебной власти и ответственности исполнительной перед законодательной.

План предполагал четкую структуру всех трех ветвей власти на всех уровнях, начиная с волости - первичной административной единицы.

В волостном центре один раз в три года созывается Волостная дума, в которую избираются представители от всех владельцев недвижимой собственности (независимо от сословной принадлежности), а также от казенных крестьян - из расчета 1 представитель от 500душ мужского пола. Волостная дума избирает своего председателя, секретаря, а также депутатов в Окружную думу. В центре округа - окружном городе созывается также один раз в три года Окружная дума, которая избирает, помимо председателя, главного секретаря. Окружной совет, Окружной суд и депутатов в Губернскую думу. Точно, также один раз в три года в губернском городе созывается Губернская дума, избирающая председателя, Губернский совет, Губернский суд и депутатов в высший представительный орган империи - Государственную думу (или Думу империи). Председатель (или канцлер) Думы назначается императором из числа представленных ею трех кандидатов. Депутаты Думы образовывают несколько специализированных комиссий. В системе высших органов власти Государственная дума занимает положение, равное Сенату. Она собирается на свои заседания «без всякого созыва ежегодно в сентябре» и заседает столько времени, сколько потребуется повесткой дня. За императором закрепляется право прервать сессию Думы или распустить ее, назначив новые выборы. Ни один закон не может вступить в силу без предварительного одобрения Думы, но и без утверждения его императором.

Государственная дума, по проекту Сперанского, не обладает законодательной инициативой, которая является прерогативой «одной державной власти», то есть императора. Дума рассматривает дела и законопроекты, представленные министрами от имени монарха или Государственного совета. Таким образом, хотя Дума и называлась «законодательным учреждением», ее законодательные функции были существенно ограничены.

На основе принципа выборности формировались первые три инстанции исполнительной власти - волостные, окружные и губернские правления, избиравшиеся на волостных, окружных и губернских собраниях. Высшей исполнительной властью являлись министерства; министры и их товарищи (заместители) назначались императором. Вводилась ответственность министров перед Государственной думой. Принцип выборности был положен и в основу формирования судебной власти. В первых трех судебных инстанциях (волостных, окружных и губернских судах) вводились суд присяжных заседателей и гласное судопроизводство. Высшей судебной инстанцией являлся Сенат Судебный (при сохранении Сената Правительствующего). В него императором назначались лица из представленных Губернскими, думами кандидатов.

Высшим органом, призванным координировать деятельность законодательной, исполнительной и судебной властей, являлся Государственный совет. «Все законы, уставы и учреждения - говорится в проекте, в первых их начертаниях предлагаются и рассматриваются в Государственном совете и потом действием державной (императорской) власти поступают к предназначенному их свершению в порядке законодательном, судном и исполнительном». Члены Государственного совета назначаются императором, который и председательствует в Совете.

Рассматривая существующее разделение населения на привилегированные и непривилегированные сословия как «следствие феодального состояния», Сперанский все же считал правомерным, «разделение состояний» (социальных категорий) по обладанию гражданскими и политическими правами. Под гражданскими правами, он подразумевал личную свободу, право занятий, передвижения, участия в судебных исках от своего, имени, заключения разного рода имущественных сделок, под политическими - участие в государственном управлении. Гражданские права предоставлялись всему населению, политические же только тем, кто владеет недвижимой собственностью.

В проекте обходился вопрос о крепостном праве. Сперанский указывал: «Очистите часть административную, потом введите установительные законы, т.е. свободу политическую, и затем приступите постепенно к вопросу о свободе гражданской, т.е. к свободе крестьян». Тогда в России многим, в том числе и Сперанскому, казалась, что конституция дело гораздо более простое, нежели отмена крепостного права. Ведь конституция была связана лишь с расширением прав общества, в то время как освобождение крестьян ущемляло права многочисленных и влиятельных владельцев крепостных. Поэтому проект Сперанского создавался как документ сегодняшнего дня, а отмена крепостного, права откладывались на будущее. Проект был, по существу выполнением той программы преобразований, которая была намечена на заседаниях Негласного комитета.

Итак, в плане Сперанского власть императора сохранялась в полной мере, он выступал в качестве координатора во всех сферах. В то же время введение народного представительства на основе имущественного ценза было решительным шагом к утверждению в стране буржуазных по сути норм.

Сперанский был уверен, что свод законов, над которыми работала комиссия под его руководством, с осени 1808 г., будет скоро готов, а по его издании и введении в действие на очередь станет задача установления в России порядка, который обеспечит господство законности, во всех сферах государственной жизни. Сперанский составил календарный план проведения в жизнь своего проекта (в течение 1810-1811 гг.). Но работа над сводом законов затягивалась, а Александр, ходя и признал проект Сперанского «удовлетворительным и полезным», тем не менее, высказывал сомнения и возражения. Император стоял за большую постепенность реформы. Он решил реализовать - и то не в первоначальном виде - те части плана, которые касались введения Государственного, совета и завершения министерской реформы.

Проект образования Государственного совета готовился Сперанским в обстановке глубокой секретности. Даже Аракчеев узнал о его содержании лишь за несколько дней до обнародования. Граф решил, что существует угроза лишиться своего влияния. Он демонстративно написал императору письмо с просьбой уволить его со службы вовсе. Александр должен был позволить Аракчееву сложить с себя обязанности военного министра и назначить его председателем Военного департамента в создаваемом Государственном совете. Тем самым Аракчеев по-прежнему ни от кого не зависел, кроме императора.

1 января 1810 г. был обнародован Манифест об учреждении Государственного совета и состоялось торжественное его открытие. Совет объявлялся «средоточием всех дел высшего управления». Это был законосовещательный орган при императоре. В функции Государственного совета входили обсуждение внесенных в него законопроектов, «толкование» (разъяснение) смысла уже изданных законов, принятие мер к их проведению в жизнь через исполнительные органы власти, распределение по министерствам и ведомствам расходов на их содержание, рассмотрение годовых отчетов министров. Таким образам Государственный совет не стал учреждением, связывающим императора со всеми ветвями власти, как то предполагалось в плане Сперанского. В состав Государственного совета входили все министры (по должности), а также назначаемые пожизненно императорам лица из высших сановников. Все законы, уставы и учреждения, хотя и вступали в силу только после утверждения их императором, должны были содержать формулу «Вняв мнению Государственного совета». Для организации деятельности совета учреждалась Государственная канцелярия во главе с государственным секретарем - им был назначен Сперанский. Поскольку все законопроекты первоначально направлялись в эту канцелярию, где они «редактировались» перед обсуждением в Совете, канцелярия и особенно ее начальник Сперанский приобретали большой вес и влияние.

Сперанскому было поручено оздоровление финансовой системы. Он привлек к разработке плана финансовых реформ ряд профессоров - знатоков финансового дела. В первую очередь были изысканы пути сокращения государственных расходов. Затем были удвоены размеры подушной подати с крестьян, утроены - с мещан; увеличены гильдейские сборы с купцов. В Москве и Петербурге была введена пошлина на недвижимость. Наконец Сперанский пошел на введение налога на помещичьи имения в размере 50 копеек с каждой ревизской души. Все эти меры, вызвали возмущение в первую очередь в дворянской среде. Но они позволили в течение 1810-1811 годов увеличить государственный доход более чем вдвое и устранить угрозу финансового банкротства. Полностью план финансовых реформ не был осуществлен. Все же Сперанский имел основание писать в 1813 году императору; что если бы эти меры не были приняты, «то не только вести настоящую войну, но и встретить ее было бы не с чем».

В эти годы Александр приходит к мысли о необходимости создания военных поселений. Расходы на армию поглощали более половины государственных доходов. Павел I, еще в бытность наследником, обдумывал проект размещения армии на постоянных квартирах, где солдаты жили бы вместе со своими семействами, а их дети со временем заменяли бы отцов в строю. За свое недолгое царствование он не успел осуществить эти замыслы.

Образец, по которому Александр намеревался устроить поселения, он видел, вероятно, в организации аракчеевского поместья Грузино [24]. Граф в короткий срок создал образцовое хозяйство с ориентацией на рынок, его крестьяне жили в достатке. При этом их быт и хозяйство были военизированы и отличались детальной регламентацией. Строительство военных городков и поселение в них солдат давало последним возможность иметь семью, государство же получало «самовозобновляющуюся» армию; совмещение солдатами воинской службы с крестьянским трудом отменяло бы проблему обеспечения армии провиантом и избавило бы казну от огромных расходов; по мере расширения числа военных поселений можно было бы постепенно сократить разорительные для крестьян рекрутские наборы, а затем и вовсе отменить их - такова была логика Александра I.

Высочайший указ от 9 ноября 1810 года предписывал переселить в Новороссию государственных крестьян нескольких деревень Климовичского уезда Могилевской губернии, и в этих деревнях разместить запасной батальон Елецкого мушкетерского полка. Возглавлял организацию военных поселений по поручению императора граф Аракчеев. Он «сначала был решительно против» идеи Александра I, но «был вынужден изъявить свое невольное согласие лишь из опасения, что тот, кто примет на себя выполнение этой… мечты, может сделаться его опасным соперником». (Е.фон Брадке)[25].

В 1811 году крестьяне были выселены. Часть солдат превратили в семейных «хозяев», у которых разместили остальных холостых солдат, которые должны были помогать семейным в полевых работах. Вскоре выяснилось, что солдаты, не имевшие навыка к земледелию, не могут содержать себя и бедствуют. (Только к началу 1812 года с громадными потерями, финансовыми и человеческими, удалось добиться того, что поселенные солдаты освоились с новыми правилами жизни. Дальнейшее развитие военных поселений приостановило начало Отечественной войны).

Во введении военных поселений были не только прагматические причины. По мысли А.Н. Архангельского, из реального, «физического» пространства России, которую Александру пока не удавалось преобразовать, изымался и обустраивался обозримый и потому поддающийся проектированию участок и «метафизически приравнивался к той воображаемой пристани покоя,.. куда можно удалиться от тяжкого царского труда», хотя бы мысленно. Это был грандиозный утопический замысел устройства в России «множества счастливых дисциплинированных «уголков»». Поселяне освобождались от крепостной зависимости. Всем этим и объясняется важность идеи военных поселений для Александра и одновременность ее с разработкой планов реформ[26]. Либерализм Сперанского, считавшего, что при реформировании «надо резать по живому», «кроить, не жалея материи», мало отличался от методов введения военных поселений.

Среди планов, обсуждавшихся Александром и Сперанским, был план объединения всех масонских лож России в единую сеть во главе с Великим магистром Сперанским. Масонский орден должен был стать дополнительным рычагом управления в руках императора. Для приема в ложи, не требовались бы титулы, родовитость, они стали бы школой, из которой правительство смогло бы черпать надежных людей для государственной службы. Предполагалось вести пропаганду единых масонских идеалов в печати, через церковные проповеди, в литературных произведениях. Таким образом, орден стал бы средством формирования общественного сознания.

В 1810 году были сделаны первые шаги по реализации плана. Но извести о них вызвало противодействие главы московских масонов О.А. Поздеева. Ж.де Местр в то же время набросал основные доводы против плана Сперанского, доказывая его невыполнимость и намекнув на узурпаторские намерения автора.

В то же время собственно политические и экономические планы и деятельность Сперанского (особенно ущемлявшие дворянство указы от 3 апреля и 6 августа 1809 г.) встретили мощное противодействие в консервативных дворянских кругах. Вокруг Сперанского плелись интриги. Уверяли, что «этот изверг» стремится «возжечь бунт по всей России, дать вольность крестьянам и оружие для истребления дворян». На него посыпались доносы, в которых он обвинялся в сосредоточении в своих руках огромных властных полномочий и даже в шпионаже в пользу Франции. Сначала он не обращал внимания на эти наветы и инсинуации, надеясь на поддержку и расположение к себе императора, но вскоре почувствовал нависшую над ним опасность. В начале февраля 1811 г. Сперанский просил императора об отставке, но просьба была отклонена. Более того, Александр демонстративно стал оказывать ему знаки «благосклонности», а это, как знали по собственному опыту царедворцы, служило верным признаком приближения опалы.

Первоначально структура и функции министерств не были четко определены. Они были подробно разработаны в утвержденном Александром I 25 июня 1811 г. «Общем учреждении министерств», которое завершило создание системы министерского управления. К этому времени число министерств увеличилось до 12. 3aкон устанавливал разграничение функций каждого министерства, единые принципы их структуры и общий порядок прохождения дел в них, проводил принцип строгого единоначалия и подчиненности внутри министерских подразделений, определял взаимоотношения министерств с другими органами государственного управления. В своих действиях министр был подчинен только императору и только перед ним был ответственен.

Завершить реорганизацию органов центрального управления должна была реформа Сената, включавшая разделение его на Судебный как центр независимого суда, на постановления которого не должно было быть апелляции к верховной власти, и Правительственный, который должен был заменить Комитет министров с упразднением личных их докладов государю. Этот проект был Александром I отложен (и не был осуществлен и впоследствии).

В планах Сперанского, в этой «бюрократически-конституционной реформе», по выражению А.Е. Преснякова, Александр I увидел тенденцию к умалению преобладающего влияния императора в верховном управлении страной. Так, беспокоило Александра положение о том, что на решения Судебного Сената не может быть апелляций. Разве заслуживает Сенат полного доверия к своим решениям? И Лагарп настаивал, чтобы Александр I сохранил за собой право вмешательства в решения судебных учреждений, особенно высших, чтобы не допускать укоренения в них злоупотреблений и роста их влияния за счет монарха.

Утверждение Государственного совета получило для Александра особый оттенок из-за исключительного значения, которое приобрела должность государственного секретаря. Управлявшаяся им государственная канцелярия имела огромное влияние на направление деятельности Совета, а личное положение государственного секретаря Сперанского, ближайшего к государю человека, превращало это влияние практически в полный контроль. Журналы Совета представлял Александру и докладывал тот же Сперанский, влияя на его резолюции своим освещением вопросов. Государственная канцелярия вместе с Комиссией составления законов образовывали, по выражению С.М.Середонина, министерство преобразований, во главе которого - не он, Александр, а Сперанский. Неудивительно, что Александр не подписал указ о подчинении российских масонов Великой ложе Петербурга. «Император побоялся доверить своему помощнику столь сильное оружие, каковым мог быть масонский орден в руках умелого политика»,- пишет Е. Вишленкова [27].

«Сперанский вовлек меня в глупость, - говорил Александр впоследствии, уже после разрыва с ним, - зачем я согласился на Государственный совет и на титул государственного секретаря? Я как будто отделил себя от государства…». Александра тревожило и то, что консервативные группы дворянских верхов придавали такой же смысл учреждению министерств и Государственного совета: в них они видели «хитрый подкоп под самодержавие», утверждали, что теперь «Россией управляют министры». Министры, действительно, получали почти неограниченную власть в своей отрасли управления. «Перед кем в России будут министры отвечать? - задавался вопросом Ф.Ф. Вигель. - Перед государем, который должен уважать в них свой выбор, которого делают они соучастникам своих ошибок, и который, не признавших в оных, не может их удалить? Перед народом, который ничто? Перед потомством, о котором они не думают? Разве только перед своей совестью, когда невзначай есть она в каком-нибудь из них»

Одновременно на Александра сильнейшее давление оказывала, по выражению Н.Я. Эйдельмана, «осторожная, почтительная, но могучая» оппозиция со стороны высшего, дворянства и бюрократии. Императору никогда не давали забыть об участи его отца. Среди врагов Сперанского были великая княгиня Екатерина Павловна, Аракчеев, граф Растопчин и другие.

Недовольство дворянства преобразованиями Сперанского и вообще внутренней и внешней политикой Александра I в первое десятилетие его царствования нашло выражение в составленной Н.М. Карамзиным в феврале 1811г. по просьбе великой княгини Екатерины Павловны «Записке о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях». «Записка» была теоретическим обоснованием оппозиции либеральному курсу. Карамзин стремился доказать, что судьба России и, ее величие зависят от могущества самодержавия: Россия процветала, когда оно было сильно, и «падала», когда оно ослабевало. При этом самодержавие должно опираться на строгую законность. «Самодержавие есть палладиум России; цельность ее необходима для ее счастья; из сего не следует, чтобы государь, единственной источник власти, имел право унижать дворянство, столь же древнее, как и Россия». Дворянство - важнейшая опора власти. Вводимые новшества могут привести к ослаблению самодержавия. «Одна из главных причин неудовольствия россиян на нынешнее правительство есть излишняя любовь его к государственным, преобразованиям которые потрясают основу империи». Карамзин выступал против «изобретения разных министерств и Советов». «Требуем больше мудрости охранительной, нежели творческой, - писал он. - Новости ведут к новостям и благоприятствуют необузданности, произволу». Кроме того, «для старого народа не надобно новых законов». Нужно собрать уже существующие законы, привести их в систему, исключить из них «обветшавшие», утратившие силу. Для нормальной работы администрации на местах достаточно «50 умных губернаторов». Карамзин писал: «Наши политические принципы вдохновлены не Энциклопедией, изданной в Париже, а энциклопедией куда более древней - Библией». На примере Петра I Карамзин предостерегал от намерения «сделать Россию Голландиею», то есть подогнать ее под чуждый образец.

Отмена крепостного права лишит монарха поддержки дворянства, которое воспримет эту меру как свое унижение. А без поддержки дворянства самодержавная власть царя ослабеет. Поэтому, «для твердости бытия государственного безопаснее поработить людей, чем дать им не вовремя свободу, для которой надобно готовить человека исправлением нравственным; а система наших винных откупов и страшные успехи пьянства служат ли тому спасительным приготовлением?». «Государь! - заключал Карамзин. - История не упрекнет тебя злом, которое прежде тебя существовало (положим, что неволя крестьян и есть решительное зло), - но ты будешь ответствовать Богу, совести, и потомству за всякое вредное следствие твоих собственных уставов». Александр не мог игнорировать столь явственное проявление оппозиционных настроений.

Министр полиции Балашов передавал царю неуважительные высказывания Сперанского о нем: «Вы же хорошо знаете подозрительный характер императора, - будто говорил Сперанский. - Все, что он делает, он делает наполовину. Он слишком слаб, чтобы управлять и слишком силен, чтобы быть управляемым». Наконец узнали о том, что Сперанский заставил двух служащих передавать ему секретные досье Министерства иностранных дел, к которым не имел права доступа. Александр вынужден был уступить врагам Сперанского.

17 марта 1812 года Сперанский был отправлен в ссылку в Нижний Новгород. Опала Сперанского вызвала бурю восторга в придворных кругах. Александр был убежден в невиновности Сперанского, но был вынужден, по собственному признанию, принести его в жертву, чтобы погасить растущее недовольство дворянства, вызванное внутренней и внешней политикой императора и особенно опасное в преддверии столкновения России и Франции. Сам Сперанский считал, что «первой и единственной» причиной опалы явился слишком смелый план его преобразований.

Аракчеев встретил с тревогой опалу Сперанского, полагая, что подобная участь угрожает и ему самому, досаждавшему аристократам не меньше Сперанского. 14 апреля 1812года Аракчеев покинул Петербург, отправившись по приказу Александра в действующую армию в Вильно.

Работа со Сперанским и преобразования центральных органов управления настроили Александра недоверчиво и враждебно к бюрократической централизации, которая, по словам А.Е. Преснякова, устремлялась «к конституционному закреплению своей силы», к устранению приемов личного управления, обеспечивавших императору преобладающее влияние в системе управления [28]. В этой бюрократической централизации. Александр I усмотрел наибольшую опасность для своей концепции сочетания самодержавной власти с «законно-свободными» учреждениями. И само занятое Сперанским положение первого министра, приобретенное им влияние тяготили Александра I. В то же время планы Сперанского встречали решительное сопротивление большинства дворян. Все это привело к отставке Сперанского и отказу от составленного им Плана преобразования России.

Глава 3. Внешняя политика Александра I в 1801-1811годах

3.1 Европейское направление

Первые годы царствования Александра I совпали со сложной международной обстановкой, сложившейся в Европе. Она определялась, прежде всего, стремлением Наполеона перекроить в своих интересах карту Европы, покорить и подчинить своему влиянию все государства западной и центральной Европы.

Ко времени восшествия Александра I на престол Россия вела дружественные переговоры с Францией и находилась в состоянии войны с Англией. «Такое положение… совершенно не устраивало русских дворян»,- пишет Н.А. Троицкий. Во-первых, Англия поглощала 37% всего российского экспорта. Франция, несравненно менее богатая, чем Англия, не могла доставить России таких выгод. Во-вторых, Англия была легитимной монархией [1]. Александр должен был нормализовать отношения с Англией. Он приказал вернуть казачьи полки отправленные Павлом I в поход на Индию. 5(17) июня Россия заключила договор о взаимной дружбе с Англией. Однако у Александра I не было причин вступать в конфликт с Францией. Наполеон, со своей стороны, не отказывался от прежнего курса на сближение с Россией. 26 сентября (8 октября) 1801г. был подписан мирный договор с Францией.

Доктрина, разработанная в начале царствования Александра, сводилась к тому, чтобы установить такие двусторонние отношения России со всеми западноевропейскими государствами, которые не содержали бы обременительных для нее условий и не позволили бы втянуть ее в возможные международные конфликты (так называемая политика «свободных рук»). На заседаниях Негласного комитета было решено: «Быть искренними в иностранной политике, но не связывать себя никакими договорами». Александр, писал А.Е. Пресняков, стремился «перестроить международные связи на началах, обеспечивающих прочность всеобщего мира»[2].

От века Просвещения он унаследовал представление о том, что, как говорила Екатерина II, «Россия есть европейская держава», а Европа - единое культурно-историческое целое. Преобразование России и Европы в соответствии со сложившейся у Александра концепцией «законно-свободных» учреждений, было для него, двумя частями одной задачи.

После того как в марте 1802г. Франция и Англия подписали мирный договор в Амьене, международная напряженность разрядилась. Впервые за много лет в Европе установился мир. Однако отношение Александра к Бонапарту резко изменилось. Это произошло после того, как последний объявил себя пожизненным консулом. «Завеса упала, - писал Александр Лагарпу,- он сам лишил себя лучшей славы, какой может достигнуть смертным. Ныне это знаменитейший из тиранов, каких мы находим в истории». Возможно, уже тогда у русского императора созревает мысль: Наполеон оказался тираном, а он, Александру явится олицетворением прогресса и освободителем народов. Как указывал Н.К. Ульянов, революционная эпоха породила культ героев. Александр «тоже был захвачен величественной эпопеей нового Цезаря и жаждой такой же славы, такого же блеска, в котором выступал перед всем, миром Наполеон»[3] .

Вскоре Наполеон начал подготовку к войне с Англией. В мае 1803г. отношения между Англией и Францией были разорваны. Англия начала организовывать на свои средства очередную, 3-ю коалицию европейских держав против Франции.

После подписания Амьенского мира Франция перестала считаться с интересами России и пыталась ослабить ее влияние, как на Западе, так и на Востоке. Франция отвергла предложение России о посредничестве в переговорах с Пруссией, активизировала свое проникновение в Средиземноморье, на Ближний Восток. И к 1804г. русская дипломатия начала вырабатывать новую внешнеполитическую доктрину, направленную против французской агрессии. Но Александр отказался от политики «свободных рук», перейдя к поискам союзников в борьбе против Наполеона, не только в связи с международной обстановкой. «Разочарование в преобразовательных опытах первых лет выводит его на международное поприще, - считал А.Е. Пресняков. - Только в общеевропейским масштабе представляются ему разрешенными те задачи, какие он себе поставил в деле внутреннего преобразования империи. Тем более, что между этими внутренними... проблемами и судьбами Европы есть связующее звено - польский вопрос»4. Александр, как и его отец, осуждал раздел Польши не только как деяние, нарушавшее принципы международного права, но и как политический акт, ослаблявший положение России на западной границе в пользу Австрии и Пруссии. Восстановление Польши могло бы принести России, кроме всего прочего, славу защитницы угнетенных народов, считал император.

Формирование новой антинаполеоновской коалиции ускорилось после того, как в марте 1804 г. по приказу Наполеона герцог Энгиенский, один из представителей династии Бурбонов, был расстрелян как организатор заговоров против Наполеона. Это событие вызвало бурю негодования при всех дворах Европы. При русском дворе был демонстративно объявлен траур. Александр I заявил Наполеону резкий протест против «пролития венценосной крови». Бонапарт через Талейрана ответил знаменитым письмом: «Жалоба, предъявляемая ныне Россией, побуждает задать вопрос: если бы стало известно, что люди, подстрекаемые Англией, подготавливают убийство Павла и находятся на расстоянии одной мили от русской границы, разве не поспешили бы ими овладеть?»[5]. Сильнее оскорбить Александра, назвав его перед лицом всей Европы отцеубийцей, было невозможно. Всем было известно, что русский император не тронул ни Зубовых, ни Палена, хотя они жили в России.

В секретной инструкции 11 сентября 1804 г. Александр писал Новосильцеву, отправленному с чрезвычайной миссией в Лондон: «Наиболее могущественнее оружие, каким до сих пор пользовались французы и которым они еще угрожают всем странам, это - это мнение, которое они сумели распространись, что их дело - дело свобода и благоденствия народов. Было бы постыдно для человечества, чтобы такое прекрасное дело пришлось рассматривать как задачу правительства, не заслуживающего быть его поборником». Для блага человечества необходимо вырвать у французов «это столь опасное оружие и, усвоив его себе», воспользоваться им против них самих. Поэтому задачей держав должно быть обеспечение за населением тех прав, которые оно получило при Наполеоне, и установление такого государственного устройства, которое было бы основано на особенностях данной страны и воле ее населения. В этом случае коалиция вызовет общий энтузиазм и переход на свою сторону всех народов. Кроме того, Александр высказывал идею о желательности того, чтобы «в трактате, который закончит общую войну, удалось установить положение международного права на ясных... основаниях», провести согласно с ними всеобщее умиротворение и «учредить лигу, постановления которой создали бы… новый кодекс международного права, который... стал бы неизменным правилом поведения кабинетов, тем более что покусившиеся на его нарушение рисковали бы навлечь на себя силы, новой лиги». Мысль об объединении Европы ради устранения международных конфликтов унаследована от XVIII в. Но можно согласиться с А.Е. Пресняковым, который писал: «В этой инструкции молодого императора - смелая попытка обновить программу политики держав старого порядка идеями.., порожденными революционным порывом.., к более широкому и свободному развитию, но в то же время преодолеть этот бурный порыв, вводя его в организационные рамки «законного» правительственного режима. Александр еще не боится общественного энтузиазма»[6].

В 1804г. Александр I назначает Чарторыйского министром иностранных дел. Они выработали, план восстановления Польши в границах 1772 г., но под эгидой русского императора, который примет титул короля польского. Земли Пруссии предполагалось расширить к западу за счет Голландии, территорию Австрии - за счет южногерманских земель. Политическое равновесие Европы будет строиться на пяти державах: Англии, России, Франции, Пруссии, Австрии, но Россия получит преобладающее влияние. «Политика принципов,- отмечал А.Е. Пресняков, - наполнялась в этих проектах… конкретным империалистическим содержанием»[7]. Чарторыйский считал, что решение этих задач внешней политики России возможно только путем войны с Пруссией, поскольку ее интересы не совместимы с планами России, в отношении Польши. Только затем, необходимо начинать войну против Франции. Но Александр пошел иным путем - организации антифранцузской коалиции, полагая, что победа над Наполеоном даст возможность провести переустройство Европы на мирных конгрессах. К Пруссии Александр испытывал глубокую симпатию, унаследованную от отца. В ноябре 1804г., накануне коронации Наполеона, Александр I разорвал отношения о Францией. В стремлении создать антинаполеоновскую коалицию Россию поддержала Великобритания, которая стремилась использовать Россию в своей борьбе против Франции и упрочить свое промышленное, колониальное и морское преобладание в мире.

У. Питт призывал Александра выступить в роли «спасителя Европы», что должно было льстить императору. «Если инициатором коалиции был У. Питт, то душой и организатором ее стал Александр,- пишет Н.А.Троицкий. - Именно он в течение целого года созывал и сплачивал коалиционеров»[8]. Россия стала главной силой 3-й коалиции. 30 марта (11 апреля) 1805г. была подписана русско-английская военная конвенция, согласно которой Россия обязывалась выставить 180 тысяч солдат, а Англия - выплатить субсидию России в размере 2,25 млн. фунтов стерлингов. К этой конвенции присоединились Австрия, Швеция и Неаполитанское королевство. Так сформировалась 3-я коалиция. В Европе началась полоса кровопролитных войн, продлившаяся десять лет.

Образовавшаяся коалиция была непрочной. Противоречия между союзниками не были преодолены; каждый из них имел свои интересы и территориальные претензии. Но, в отличие от 1-й и 2-й коалиций, 3-я уже не выступала под знаменем, реставрации. Участники коалиции в своих программных документах подчеркивали, что они ведут войну не против французского народа, а только против Наполеона и его завоевательной политики. Как писал А.З. Манфред, «здесь сказалась известная гибкость тактики Александра I, который как дипломат и политический деятель оказался наиболее умелым и понимающим дух времени руководителем, среди лидеров антифранцузского блока»[9].

Наполеон сосредоточил близ Булони на берегу Ла-Манша огромную армию для вторжения в Англию. Над Англией нависла смертельная угроза. В случае высадки французского десанта с независимостью страны было бы покончено: она не имела сил для борьбы на суше. Но к осени 1805г. было уже ясно, что предприятие окончилось провалом. Тем временем, русская армия под командованием М.И. Кутузова устремилась на Запад. В Баварии она должна была соединиться с австрийской армией генерала К. Мака, после чего союзники рассчитывали сообща разбить Наполеона. В начале сентября 1805г. Наполеон свернул Булонский лагерь и начал переброску войск в Баварию. Еще до подхода основных русских сил е октябре 1805г. армия Мака была окружена и капитулировала в крепости Ульм.

Русские военные силы М.И. Кутузова вынуждены были отступить, чтобы избежать окружения. В ноябре 1805г. Бонапарт занял Вену, перешел Дунай и продолжил преследование русской армии. Прикрываясь арьергардом под командованием Багратиона, основные русские силы оторвались от французов и сосредоточились у города Ольмюца, где расположилась и только что прибывшая из России резервная армия, Обе русские армии насчитывали 70 тысяч человек. К ним присоединились 15 тысяч австрийцев. Наполеон привел в Моравию только 73 тысячи человек. В Ольмюц прибыли Александр и австрийский император Франц II. Александр, мечтавший о полководческой славе, прибыл в действующую армию вопреки мнению своих приближенных, которые указывали, что его присутствие свяжет командование, перенесет ответственность всецело на монарха. Но, как указывает А.И. Архангельский, «личная конкуренция Александра с Наполеоном, сознательно или бессознательно выбранным на роль героя-антагониста», играла, в политике Александра I немалую роль[10].

Александр и его ближайшее окружение - князь Петр Долгоруков и военная молодежь - были воодушевлены победой Нельсона у мыса Трафальгар и сведениями о плохом состоянии французской армии, которые Наполеон умышленно распространял, и считали, что следует использовать благоприятный момент.

Главнокомандующий союзной армией Кутузов предлагал отвести войска далее на восток, чтобы собрать достаточно сил для успешного ведения военных действий. Но Александр и все поддерживавшие его молодые генералы считали этот план трусливым и были уверены в близкой победе...

2 декабря 1805г. произошло сражение под Аустерлицем, сразу же получившее название «битвы трех императоров». Оно было полностью проиграно союзниками, Австрийский и русский императоры вынуждены были бежать с поля боя, Наполеон впоследствии называл Аустерлиц самой замечательной своей победой.

«Официальный Петербург воспринял Аустерлиц тем больнее, что русская армия больше ста лет, после Нарвской битвы 1700г., никому не проигрывала генеральных сражений и, что при Аустерлице, опять-таки впервые после Петра Великого, возглавлял русскую армию сам царь», - пишет Н.А. Троицкий [11]. В российской печати сообщение о сражении так и не появилось. «Аустерлиц лег тяжелой тенью в жизни Александра»,- писал А.Е.Пресняков. Император сам провел всю дипломатическую подготовку коалиции и войны, распоряжался ее военной подготовкой и сам настоял на том, чтобы дать генеральное сражение... «Он словно пробовал силы на широком поприще правителя, большого государства, памятуя совет Лагарпа выслушивать мнения министров и других ответственных исполнителей, но решать самому. Вся кампания... кончилась катастрофой. Александр чувствовал, что ответственность возлагают на него, но сам... складывал ее на свой «кабинет», и на Кутузова, к которому навсегда проникся ревнивой антипатией и недоверием»[12]. Александр осознал, что первым полководцем в Европе всегда будет его противник. Но император не мог отказаться от цели лично определять направление и содержание деятельности правительства и как можно непосредственнее руководить ее ходом. Это было для него не только делом личного честолюбия, но и сознательным выполнением выпавшей на его долю роли правителя-самодержца, к тому же имеющего широкие планы переустройства своей империи и Европы.

После Аустерлица Австрия вышла из войны и заключила с Наполеоном Пресбургский договор; Пруссия была напугана и не помышляла в данный момент о борьбе с Наполеоном. Россия прекратила военные действия и отозвала свои экспедиционный корпус. 3-я коалиция распалась.

Перед правительством Александра I вновь встала задача выработки новой внешнеполитической программы. При этом особо приходилось учитывать усиление Франции в Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Наполеон по условиям Пресбургского мира укрепил власть над Австрией и овладел фактически всем западным побережьем Адриатического моря. Создание Рейнского союза поставило в полную зависимость от Франции 16 немецких государств. Наполеон значительно укрепил свое влияние в Константинополе. Однако он после Аустерлица фактически прекратил военные действия против русской армии, всячески подчеркивал свое стремление к союзу с Россией. У Александра же кампания 1805г. породила глубокое разочарование в союзниках. В этих условиях в январе 1806г. состоялся ряд совещаний приближенных Александра, а также заседания специального Совета при царе. Мнения высших сановников разделились. Одни настаивали на продолжении борьбы совместно с союзниками, другие предлагали вернуться к политике «свободных рук», третьи - заключить мир с Францией при условии разграничения сфер влияния в нейтральной Европе и на Балканах. В связи с этим одновременно велись переговоры в Лондоне а новом союзе против Наполеона и в Париже - о заключении мира. Александр, впрочем, склонялся к идее реванша, который позволит вернуться к прежним широким планам. Кроме того, в результате русско-французских переговоров в сложившейся ситуации именно Наполеон стал бы «императором Европы».

В мае в Париж был направлен для переговоров П.Я. Убри. Но его полномочия были ограничены и неопределенны. 8 (20) июля 1806г. он самовольно пописал Франко-русский мирный договор, в котором признавались все завоевания Наполеона в Европе и его доминирующее влияние в Средиземноморье. Но к тому времени, как договор поступил к Александру на ратификацию, царь уже решился на продолжение войны. Секретными декларациями 1 и 24 июля 1806г. Россия договаривалась с Пруссией о войне против Франции. Подписанным Убри договор не был ратифицирован Александром. Состояние войны между Россией и Францией формально сохранялось. Чарторыйский - противник союза с Пруссией - ушел в отставку.

15 сентября 1806г. была оформлена 4-я антинаполеоновская коалиция в составе России, Пруссии, Англии и Швеции. Пруссия поспешила начать военные действия до подхода союзных войск. Но почти все ее вооруженные силы, сосредоточенные в двух армиях, были разгромлены в один день, 14 октября, в двух сражениях - при Иене и Ауэрштедте. В занятом им Берлине 21 ноября 1806г. Наполеон подписал декрет о континентальной блокаде. «Он понимал,- пишет Н.А. Троицкий, - что, если не сокрушит Англию, его борьба с коалициями будет подобна борьбе с многоглавой гидрой, у которой вместо, каждой отрубленной головы тут же вырастает новая»[13]. Силой оружия Наполеон не мог покорить Англию: для этого нужен был мощный флот, которого Франция не имела. Поэтому Наполеон решил подорвать Англию экономически. Он объявил Британские острова блокированными и запретил всем странам, зависимым от Франции (а к ним отошла почти вся Европа), любые отношения с Англией. Но в эту систему Наполеону было необходимо ввести и Россию.

Россия после разгрома Пруссии вновь, как в 1805г., осталась на континенте один на один с Францией. Ей пришлось вести борьбу за свои непосредственные интересы, так как Наполеон грозил вытеснить Россию из Польши, установить барьер между нею и Западной Европой, полностью подорвать ее влияние на Ближнем Востоке.

Военные действия, развернувшиеся на территории. Восточной Пруссии, происходили в сложных условиях для России, Одновременно она вела войну с Турцией в Молдавии и с Персией в Закавказье. Несмотря на это, добиться молниеносного разгрома русской армии Наполеону не удалось. Главнокомандующий русской армией Л.Л. Беннигсен сумел выстоять в двух крупных сражениях: под Пултуском 14 (26) декабря 1806г. и Прейсиш-Эйлау 26-27 января (7-8 февраля) 1807г. При Эйлау его противником был сам Наполеон. Александр надеялся на перелом в войне, поддержку Пруссии и Англии. Однако весной 1807г. ход военных действий изменился не в пользу союзников. Решающее сражение произошло 14 июня 1807г. у Фридланда. Русская армия потерпела поражение и отступила за Неман. Французские войска вышли к границе России.

Александр сознавал, что продолжение войны будет для России крайне сложным. Пруссия была фактически разгромлена. Англия постоянно нарушала свои союзнические обязательства: в 1806г. вместо 800 тысяч фунтов она предоставила России всего 300 тысяч; также не выполнила обещание высадить десант в Европе... Великий князь Константин Павлович, прибыв к Александру в ставку Шавли (Шауляй), доказывал, что мир надо заключить без промедления. Беседа их неизвестна во всех подробностях. Говорили, что Константин напоминал о трагической судьбе их отца. Как бы то ни было, Александру и без того было ясно, что он не может дольше вести войну, приносящую ему лишь унижения, а армии - потери.