Региональная идентичность в Европейской России

Транстрадиционная и традиционалистская культуры могут быть рассмотрены как формы проявления культуры укоренённости, дополнительной (неальтернативной) к культуре мобильности, при этом традиционалистской культуре соответствует пространственный «партикуляризм» как наименее динамичная её составляющая.

В надтрадиционной культуре отчасти теряется дополнительность (и гармоничность) укоренённости и мобильности - укоренённость в этой культуре в значительной степени есть лишь временный пространственный базис для сиюминутных проявлений мобильности. Тем не менее, надтрадиционная культура продуцирует идентичность и чувство привязанности к месту, но это чувство является узко рациональным, эгоистичным (она связана не с «любовью», а с «выбором»).

Транстрадиционная и надтрадиционная РИ в достаточно явном виде сопряжены с определёнными формами потенциальной или актуальной активности (поговорки-индикаторы природного и просвещённого патриотизма сопряжены именно с активностью) и в значительной степени сводятся к местному патриотизму. Это важно отметить в связи с доминирующими представлениями о связи с активностью лишь пространственной мобильности.

Каждая из трёх культур-идентичностей характеризуется своим императивом, хорошо формулируемым в терминах местного патриотизма.

Надтрадиционная - «мы лучше других, потому что мы самые успешные, передовые, «продвинутые» - поэтому я выбираю тот город, где я живу». Транстрадиционная - «мы любим свою землю, наш край, потому что это - наша земля». Традиционалистская - «мы лучше других, потому, что мы отличаемся от других; мы гордимся нашей землёй, потому что мы - другие».(Императивы транстрадиционной РИ прослеживаются и для массовых опросов, и для экспертов, традиционалистской - в большей степени для экспертов, надтрадиционной - лишь для массовых опросов).

Жёсткая самоидентификация «мы-они» характерна лишь для традиционалистской и надтрадиционной РИ. Последняя в таком случае приобретает неоархаические черты (противопоставление «себя» и «себе подобных» жителям других территорий, которые считаются «варварами» - отсталыми, неудачниками).

Дефектом надтрадиционной РИ является отсутствие связи с российским патриотизмом.

Транстрадиционная и традиционалистская РИ - «старые», надтрадиционная РИ - новая. Будучи новой, надтрадиционная РИ не может считаться более прогрессивной для региона -в том смысле, что она, в отличие от транстрадиционной РИ, не нацеливает на активизацию местных культурных ресурсов, а является проекцией «неместного» (допустим, успешностью в территориальном разделении труда) на местный (региональный) уровень. Однако надтрадиционная РИ потенциально может быть прогрессивной, но лишь в случае синтеза ее с транстрадиционной РИ. Тогда ценности местной традиции отстаивались бы и распространялись бы в активной полемике с другими ценностями (в т.ч. путем культивирования местного, уникального, которое приобретало бы статус неместного, выходящего за пределы данной территории, - например, активизации развития местных промыслов).

Каждый из ракурсов РИ характеризуется значительными региональными контрастами. Различия по интегральному индексу РИ - Ярославская обл.: +34,3%, Воронежская обл.: +29,6%, Вологодская обл.: +18,6%, Костромская обл.:+9,4%, г.Тверь: +5% .

Различия по характеристике природного патриотизма: Воронежская обл.: +53,8%; Ярославская обл.: +52%; Вологодская обл.: +46,3%, Костромская обл.: +29%., г.Тверь: - 52%, просвещённого патриотизма: г.Тверь: +58%; Воронежская обл.: +17,3%; Ярославская обл.: +10%; Костромская обл.: +7%; Вологодская обл.: -0,4%.

Можно заметить, что в случае просвещённого патриотизма просматривается тенденция усиления РИ в направлении с Севера на Юг (дополняемая «примыкающей к Москве» Тверью). При этом обнаруживается в целом никак не свойственная для модельного полигона меньшая сила РИ в Вологодской обл. по сравнению с Костромской. Для природного патриотизма и для интегрального индекса РИ характерна несколько другая картина: близость развития РИ в Воронежской и Ярославской обл., при значительном ослаблении в Костромской обл. и особенно в Твери. На уровне поселений лидируют в развитии природного патриотизма Великий Устюг, Рыбинск, Кириллов, Семилуки (табл.2). Распространённые представления о наибольшем развитии традиционной культуры (фиксируемой нами в рамках природного патриотизма) только на Севере не подтверждаются, в том числе в связи со значительным развитием на Севере индустриальных поселений с иным менталитетом жителей (Череповец, Бабаево и др.).

Несколько иная географическая картина в распределении показателей, описывающих идентичность в ракурсе традиционализма: «субэтничность» - Костромская обл.: 65,6%, Воронежская обл.: 60,4%, Ярославская: 27,2%, Вологодская: 22,4%, «внеэкономизм мышления» - Костромская обл.: +51,0%, Воронежская обл.: +38,6%, Ярославская обл.: +25,3%, Вологодская обл.: +15,9%, г.Тверь: - 52%. Получается, что с географической точки зрения традиционализм фиксируется на мезо-, но не на макрорегиональном уровне. В рамках модельного полигона традиционалистские Воронежская и Костромская обл. «противостоят» Ярославской и Вологодской обл. и, в ещё большей степени, Твери.

Поддержка идеи сохранения специфики внешнего облика городов - Воронежская обл.:85,7%, Ярославская обл.: 84,6%, Костромская обл.: 82,3%, Вологодская обл.: 59,5%. Оно растёт с ростом уровня образования (хотя и не сильно): (49,5%) - (63,5%) - (64,5%) (градации - см. табл.14), а также российского патриотизма (32,2%) - (61,8%) - (64,2%) (желание эмигрировать - привычка - гордость). Данные по Вологодской обл. Поддержка экокультурных движений - Воронежская обл.: 53,9%, Вологодская обл.: 48,3%.

Важное значение (в частности, как характеристика устойчивости) имеет органичность (соответствие, гармоничность) РИ по отношению к традиционализму, которая была зафиксирована нами для ряда регионов. В этом случае традиционалистская РИ может приобретать свойство стимулирования активности, подобно транстрадиционной и надтрадиционной РИ. В качестве индикатора может быть использована причинная связь между традиционализмом и параметром РИ в целом. Усиление традиционализма предполагает (в случае органичности РИ) также усиление РИ.

Для того, чтобы зафиксировать органичность РИ по отношению к традиции сравнивались значения просвещённого патриотизма, характерные для групп респондентов (в пределах одного и того же региона), с ориентацией, соответственно, на внеэкономизм или на экономизм. В Воронежской области происходит ослабление просвещенного патриотизма с величины +23% до величины +9%. В Ярославской и Костромской областях (вместе), наоборот, происходит рост показателя просвещенного патриотизма при смене ориентации респондентов на «экономизм» - с +8% до +26%. Таким образом, обнаруживается безусловная органичность РИ по отношению к традиции в Воронежской обл., частичная органичность в Вологодской и отсутствие органичности в Ярославской и Костромской обл.

В контексте РИ Воронежскую обл. мы считаем поэтому периферией, а Костромскую и Ярославскую обл. - полупериферией. «Центром» для нашего модельного полигона может считаться Тверь ввиду характерного для неё контраста между гипертрофированно развитыми показателями «просвещённого» и «природного» патриотизма, а также в связи с ослабленными показателями традиционализма (см.табл.2), что связано с высоким уровнем развития в этом городе модернизации.

Смысл противопоставления центра и периферии в случае РИ отражает характер взаимодействия местного и неместного на соответствующих территориях, органичность и роль традиции в развитии РИ, а также значение модернизационной составляющей РИ. На периферии роль традиции не тождественна степени традиционности. Если в Воронежской области сравнительный «избыток» традиционализма совмещён с повышенной ролью традиции и является важным ресурсом РИ, то в Костромской области традиционализм совмещён с пониженной ролью традиции и ослабляет РИ. Исключением на полупериферии являются процессы, связанные с усилением российского патриотизма - благодаря элементам традиционализма. Тогда полупериферия подобна периферии.

В центре, в связи с доминированием неместных факторов, происходит ослабление не только традиционности (традиционализма и ядра традиционной культуры), но и РИ в целом (по совокупности параметров РИ). На периферии сохранение традиционализма эквивалентно активности. На полупериферии традиционализм чаще эквивалентен пассивности, депрессии, однако сохраняющееся ядро традиционной культуры стимулирует активность. Наибольшая «сила» РИ характерна для территорий и городов, где достигнут оптимум между традицией и модернизацией (в Ярославской и Воронежской обл.- в формах российского патриотизма, просвещенного патриотизма и природного патриотизма, отчасти - Вологда - в формах просвещенного и природного патриотизма).

Изложенные положения дополняются рис. 3, где развитие модернизации отражено показателями просвещённого патриотизма и надтрадиционной идентичности, а традиционность - показателями природного патриотизма и традиционалистской идентичности. Для центра характерно развитие модернизации, очень сильно превосходящее развитие традиционности. Для более крупных и исторически значимых поселений (Великий Устюг, Кириллов)полупериферии и периферии характерно равенство развития модернизации и традиционности или слабое превосходство традиционности. Для небольших индустриальных поселений Вологодской обл. характерно сильное превосходство традиционности над развитием модернизации, для Костромы и Тутаева - среднее превосходство традиционности над развитием модернизации.

Для транстрадиционного и традиционалистского ракурсов идентичности существенны сохранение регионального исторического сознания и памяти о предках, живших в данной местности. Например, доля респондентов, знающих места рождения предков: Воронежская обл.: 93%, г.Рыбинск: 89%, Ярославская обл., сельская местность: 87%, г. Тутаев :80%, г. Ярославль:74%, Костромская обл.: 64% (прослеживается градиент Юг - Север). Доля респондентов, затруднившихся ответить на вопрос о местах захоронения своих предков (предки - 2 и более поколений назад): Воронежская обл.:1%, г.Рыбинск: 10%, Ярославская обл., село:14%, г. Кострома: 17%, г.Ярославль:18%, г.Тутаев:23% ( градиент Юг - Север менее чёток).

Полученные результаты на примере РИ позволяют утверждать, что региональные различия в менталитете и ценностных предпочтениях населения не менее, а часто и более важны (как это характерно для модельного полигона), чем соответствующие различия, определяемые социальным рангом поселения (его рангом в иерархии), возрастным или социальным слоем (см.табл.2, 14, 16). «Оплотом традиционализма» являются не столько типы городов по их рангу в иерархии, как полагают многие авторы, сколько определённые регионы (в нашем исследовании таковыми оказались Воронежская и Костромская области, а также Тутаев). Традиционализм, однако, не исключает развитие ценностей модернизации (Воронеж). В реальных условиях модельного полигона традиционализм и модернизация - не антагонисты, хотя степень их дополнительности, «притяжения» или «отталкивания» для разных регионов - разная. Однако для части небольших индустриальных поселений Вологодской обл. характерно значительное развитие традиционализма, при резком ослаблении модернизации, в отличие от небольших старинных городов (Великого Устюга и др). Однако традиционалистская РИ доминирует лишь в Череповце.

На мировом уровне в странах-лидерах интеграционных процессов глобализации не более 15% населения приемлет «космополитические» ценности, в то время, как остальные идентифицируют себя с национально-локальными ценностями (Вопросы философии, 2004, №11, с.3). Приблизительно такое же соотношение, судя по модельному полигону, характерно и для России, хотя для части опрошенных характерно сочетание традиционных и «космополитических» ценностей.

Для всего модельного полигона связь силы РИ с размером города для массовых опросов статистически не прослеживается; существуют лишь тенденции к возникновению такой связи - в рамках отдельных регионов, а также для надтрадиционной РИ. Есть тенденция к обратной зависимости от размера поселения для традиционалистской РИ и тяготение к существованию максимума «силы» РИ в городах «среднего ранга» для транстрадиционной РИ. При анкетировании экспертов - лишь в отдельных малых городах наблюдается пониженный местный патриотизм. Напротив, часто не самые крупные города региона являются лидерами по основным параметрам РИ в данном регионе - Рыбинск (наряду с Ярославлем), Моршанск (наряду с Тамбовом), Новохопёрск.

IV.2. В основе региональной самоидентификации лежит культурно, а также экологически обусловленное позитивное отношение к малой родине. Фиксируются случаи трансформации и ослабления РИ вследствие социальных и позиционных факторов. Для описания этого феномена вводится понятие «стресс соседства». Установлен относительно высокий уровень региональной идентичности, судя по ключевым параметрам РИ, задаваемым разработанной автором анкетой для массовых опросов, а также по отношению жителей городов к старинным гербам этих городов и другим символам.

Ключевые показатели РИ по поселениям модельного полигона показаны в табл.2. Характерно преобладание уникальных особенностей городов, которые далеко не всегда можно объяснить их спецификой. Тем не менее, повышенные значения многих показателей РИ в Великом Устюге и особенно в Кириллове связаны, очевидно, с исторической ролью этих городов. Близость показателей РИ в Вологде и Грязовце можно интерпретировать как следствие общности региональных условий самоидентификации. Интересно значительное превосходство рыбинской идентичности над костромской, отчасти - даже над ярославской. Тверь и Череповец представляют собой во многом контрастные разновидности РИ при ускоренном развитии крупных городов: если в Череповце происходит некоторая маргинализация населения (ослабление просвещённого патриотизма), при усилении традиционализма (по сравнению с Вологдой), то для Твери, напротив, характерен «суперурбанизм» - отказ от природного патриотизма при мощном развитии просвещённого патриотизма. Результирующая идентичность в Твери оказывается ослабленной. Значительное ослабление просвещённого патриотизма характерно для «индустриально-маргинальных» поселений (Бабаево и др.), резко контрастирующих с находящимся в тех же природных и др. условиях Кирилловым. Важно, что отдельные из наших результатов совпали с результатами исследований других авторов. Это - повышенный уровень местного патриотизма в Рыбинске (см.: Мезенцева, Косларская, 1998; Щедровицкий,2005), ослабленность и деформированность социокультурного развития Костромы (В.А. Колосов, А.И. Трейвиш).

Знание старинного герба своего города (показатель «брутто»): Ярославль -91,2%, Кострома - 70,5%, Рыбинск - 61,8%, Великий Устюг -59,3%, Тутаев - 37%, Воронеж - 40,7%, Вологда - 24,7%, Череповец - 16,7%, Грязовец - 12,5%. Представляется, что некоторая ослабленность знания своего старинного герба в Воронеже и Вологде, контрастирующая с повышенным значениями идентичности по другим показателям, связана с образно-графическими свойствами данных гербов. В то же время гербы Ярославля, Костромы, Рыбинска, Великого Устюга, Тамбова легко запоминаются и выглядят «солидно». Как правило, эксперты указывают на необходимость сохранения старинных гербов как культурного достояния: «этот герб старинный, и мы не вправе, по истечении стольких времён, изменить его», (ж., 15л., шк.); «изменений в герб не нужно никаких - это наш символ» (ж., 14л., шк.). Лишь изредка вносятся предложения по дополнению или корректировке содержания старинного герба: «рядом с изображением улья поместить изображение волка» (раб. шк. возраста, м., 15л); «т.к. Тамбов и крепость был, надо добавить что-то угрожающее»(м., 15л., шк.) (всё- Тамбов); «достаточно 1-2 веточек (сейчас их 9 - М.К.),остальное - на тему обороны и ремёсел» (ж., 41г., музей) (Богородицк).Ещё реже - более радикальные предложения: «полностью изменить герб»(ж.40л, архитектор), «в гербе убрать рыбу (герб Саратова - М.К. - ж,43, в/о, музей) (всё - Сердобск). ( Реже используются географические образы как символы региона, города: «Новомосковск - центр Среднерусской возвышенности» (та же анкета).

Новые и старые топонимические символы и РИ. РИ может обогащаться некоторыми новыми символами, однако это «чревато» изменением и смысла, и силы идентичности. Например, в советское время идентичность жителей Мичуринска оказалась связанной с идеей «мичуринского плодоводства». Поэтому жители города крайне негативно оценивают идею возвращения городу исторического названия - Козлова (что автоматически уменьшает значимость города в глазах местных жителей). Часть советских преобразований, напротив, в прошлом активно отвергалась населением (примеры: Лиски - Гергиу-Деж, Раненбург - Чаплыгин; сохранялась двойственность старого и советского имени в Нижнем Новгороде, Самаре, Твери).

Изменение пространственной самоидентификации. В работе вводится понятие «стресс соседства». «Стресс соседства» в нашем случае - это ситуация, связанная, во-первых, с присутствием в сознании индивида «образа преуспевающего соседа», создающего соблазн изменения самоидентификации, и, во-вторых, с «излишней открытостью» мезорегиональных границ, стимулирующей указанный соблазн. При этом изменяется, чаще - ослабевает, или становится неоднозначной РИ (обычно на уровне поселения, чаще - города). Нарушается пространственная рефлексия жителей - их принадлежность к данной территории уже кажется им не столь однозначной, положенной им «по судьбе», им как бы навязывается внутренне не очень приятный выбор, который в целом их дезорганизует, создаёт дискомфорт, приводит их в положение «между двумя стульями». Возможно появление «комплекса неполноценности». Например, в Твери проявляется излишняя близость к Москве, а в Костроме - к своему конкуренту - более преуспевающему и динамичному Ярославлю (ср.: Б.Б. Родоман).

В Мичуринске сказывается близость - благодаря удобному нахождению на коммуникациях - к преуспевающим Москве и Липецку, а также к Рязанской обл. Для этого города характерны, например, следующие особенности стресса соседства. Там преобладает восприятие регионального символа «тамбовский волк» не как положительного (подобно Тамбову и Моршанску), а как негативного образа. На вопрос о гипотетическом объединении Тамбовской и Липецкой областей около половины экспертов высказалось в пользу нецелесообразности такого объединения, мнения же в пользу Тамбова или Липецка как центра объединённой области разделились поровну. В то же время в Тамбове и Моршанске среди местных уроженцев доля пожелавших присоединиться к Липецку ничтожна. В Новомосковске 48 % анкетированных - за присоединение к Московской обл.(35% - против). Стресс соседства может охватывать и меньшую часть населения. Так, в Сердобске 40% анкетированных пожелало присоединиться к преуспевающим Самарской или Саратовской обл. (против - 60%), в Нижнем Ломове - 18% (против - 80%); в Богородицке - 75% против присоединения к Московской обл., 25% - «за», в Плавске против- 66%, «за»-33%.

Трансформация местного патриотизма в результате стресса соседства. Для стресса соседства характерно в целом мало распространённое единство местного патриотизма и пространственной самоидентификации: ослабление того и другого происходит параллельно. В Костроме происходит частичный отказ от костромской идентичности, в Мичуринске - от тамбовской идентичности, при преобладании негативной оценки своей местной общности по сравнению с соседями. Стресс соседства в Костроме характеризуется не только отмеченными в табл.2 ключевыми показателями - ослабленной (точнее, инверсионной) надтрадиционной идентичностью и пониженной долей выбравших своей город, - также рядом других, более частных показателей РИ (по массовым опросам): 12,3% респондентов считает, что их город (Кострома) исторически не относится к Костромскому краю, - против 0,4% для аналогичного вопроса о Ярославском крае в Ярославле, 0% в Рыбинске и Тутаеве; старинный герб своего города ярославцы знают лучше костромичей, хотя с графической и исторической точек зрения гербы идентичны. Для Костромы характерно также повышенное мнение о наличии насмешек со стороны жителей соседних территорий (7,2% в городе, 12% в сельской местности, против 1% в Рыбинске и 3,1% в сельской местности Ярославской области).

В группе экспертов зафиксировано преобладание негативного мнения костромичей о костромском говоре (ср. с совершенно иной реакцией жителей Тамбова на тамбовский говор, который в гораздо большей степени отличается от московского). В то же время стресс соседства не распространяется на удалённые от Ярославля части Костромской области (Галич - ср.: «Нам дорого название Костромской области»). Феномен стресса соседства является одним из доказательств (в данном случае - «от противного») позитивной основы местного патриотизма.

Это же доказывает доминирование среди экспертов отрицательного отношения к образам ряда городов как распространённым символам глубинки (глуши, провинции, глубокой периферии), например, Тамбов (школьники): 52% - негативно, 9% позитивно; Тамбов (работающие школьного возраста): 63% негативно, 25% позитивно; Моршанск (школьники): негативно - 56%, позитивно - 13%; Мичуринск (взрослые): негативно - 45%, позитивно - 15% (везде - «Тамбов» как символ); Нижний Ломов (взрослые): негативно - 35%, позитивно - 9%; Сердобск (взрослые):негативно- 33%, позитивно - 27% (везде - «Пенза» как символ). Ответ на этот вопрос в анкете нередко сопровождается критикой в адрес «столичных снобов» и обычно соответствует развитому местному патриотизму. Иногда позитивное отношение к символу глубинки также означает позитивную основу самоидентификации: «наш город действительно провинциальный, и это хорошо».

Судя по табл.2, отношению к «символам глубинки» и феномену стресса соседства, сила местного патриотизма определяется позитивной основой самоидентификации (в отличие от мнения, что местный патриотизм - отражение комплекса неполноценности).

По-видимому, в случае РИ ментальность людей основана на «простых» естественных, в частности, антропоэкологических, предпосылках. Эти предпосылки определяют первоочередную важность для жизни людей в определённом месте следующих трёх факторов: 1)ощущения комфортности проживания в этом месте (комфортности - в очень широком смысле), 2)«насиженности этого места» и 3)любви к нему (она же - местный патриотизм, точнее, важная его составляющая). На этой основе возникает следующая тенденция: с ростом значений параметра каждого из трёх факторов также растут значения других факторов и РИ в целом.

С такими естественными и поэтому рациональными факторами сопряжены другие факторы позитивного отношения к месту, содержащие значительную, внешне как бы иррациональную, компоненту, к которой сводятся многие составляющие местного патриотизма. С антропоэкологогической точки зрения эта иррациональная компонента на самом деле является рациональной - она существенно повышает надёжность жизни людей в этом месте.

Однако взаимодействие указанных антропоэкологических факторов РИ с фактором пространства нарушает отмеченную тенденцию прямой взаимозависимости предпосылок РИ. Геопространство является ареной действия многих факторов, из числа которых часть так или иначе противостоит антропоэкологическим предпосылкам РИ. Поэтому предпосылки РИ, связанные с геопространством, не всегда характеризуются прямой взаимозависимостью. Примеры - самодостаточность для людей данного места (пространства, региона) как предпосылка РИ (слабо формализуемый характеристики) и пространственная самоидентификация как составляющая РИ в целом, стресс соседства (более формализуемые характеристики).

IV.3. Сквозным процессом формирования РИ местных общностей, объединяющим все её три ракурса, является осознание индивидом себя как «местного» - по рождению и/или по убеждению, а также осознание существования своей малой родины; доминирующая при этом тенденция заключается в преобладании большей силы идентичности и местного патриотизма у местных по «убеждению» и у тех, у кого «малая родина в другом месте», а наименьшей её силы - у тех, у кого нет (с их точки зрения) малой родины, а также у того, кто, долго прожив на одном месте, так и не стал «местным».

«Местные» обычно именует себя «тамбовскими», «рязанскими» и т.д., но здесь это самоназвание не относится к пространственной самоидентификации.

Таблица 2. Ключевые показатели региональной идентичности по поселениям в пределах модельного полигона (историческое ядро Европейской России, в %)

Примечания: *)«Российский патриотизм» дан, как и остальные параметры РИ, в единицах-«нетто» (как разница между гордящимися Россией и желающими эмигрировать, пассивно и активно).

**)В Твери вопрос не задавался. Однако близкий смысл имеет (менее жёсткий) показатель баланса мнения о том, лучше или хуже ситуация в Твери по сравнению с другими городами (-50%).

***) Нет данных.

Суммарная доля местных «по рождению» и «по убеждению» приблизительно одинакова по всем рассматриваемым регионам и варьирует среди респондентов от 81% в Костромской обл. до 84% в Ярославской обл. «Коренными тверичами» считает себя 64% респондентов. Доля местных по рождению также меняется несущественно - от 48,7% в Воронежской обл. до 54,7% в Вологодской обл. В г.Твери родилось 53% респондентов. (Подобная пропорция характерна для современного общества, в отличие от общества традиционного - см. : Р.В. Татевосов, 1999, с.31). Как правило, в рамках транстрадиционной идентичности сила РИ более развита у местных по убеждению, чем у местных по рождению (исключение - наиболее патриархальная и экономически отчасти не благополучная и испытывающая стресс соседства Костромская область) (см. таблицы 3 и 4). Самоидентификация как местного определяет и российский патриотизм.

Характеристикам надтрадиционной идентичности свойственно преобладание наибольшей силы РИ для местных по рождению. Для традиционалистской РИ (субэтничность) наибольшая сила РИ у местных по убеждению в Ярославской обл. и у местных по рождению в Костромской обл., наименьшая (как и для транстрадиционной РИ) - у тех, кто живёт в данной местности давно, но не считает себя местным.

Таблица 3. Сравнение региональной идентичности при различной самоидентификации как «местного»: наибольшая «сила» идентичности у «местных по убеждению» (Воронежская область)

Таблица 4. Сравнение региональной идентичности при различной самоидентификации как «местного»: как правило, наибольшая «сила» идентичности у «местных по рождению» (Костромская область)

Другой аспект взаимодействия укоренённости и пространственной мобильности (наряду с выделением местных по рождению и по убеждению) - идентификация своей малой родины как находящейся в другом месте. Доля лиц, у кого малая родина - в другом месте варьирует от 26,7% в Ярославской до 28% в Воронежской обл. Практически одинаковая степень распространения таких лиц в конечном счёте связана с однородностью региональных условий, отражающихся в сочетании пространственной мобильности индивидов и сохранении у них памяти о покинутой малой родине. По отдельным городам: Вологда - 29,2%, Череповец - 36,0%, Кириллов - 15,0%, Великий Устюг - 15,3%, Грязовец - 30,6%, Воронеж -26%, Ярославль - 26,4%, Рыбинск - 16,7%, Тутаев - 22,7%, Кострома - 29%.

Взаимодействие мобильности и укоренённости может приводить и к маргинальным формам самоидентификации, в частности, к значительному увеличению числа лиц, которые считают, что не имеют малую родину(табл.5-7).

В их числе более многочисленна и дифференцирована по регионам категория лиц, «которые не испытывают привязанности к какому-либо месту» (РИ здесь ослаблена; впрочем, иногда для неё характерна умеренно развитая российская идентичность). Доля таких лиц составляет: Воронежская обл.:6,7%; Вологодская обл.:8,5%; Ярославская обл.:10,3%; Костромская обл.: 14,4%. Примеры по отдельным городам: Вологда - 9,2%, Череповец - 9,4%, Кириллов - 1,3%, Великий Устюг - 10,2%, Грязовец - 9,7%, Воронеж - 8,0%, Ярославль - 9,3%, Рыбинск - 22,6%, Тутаев - 10%, Кострома - 13%.

Менее распространена ещё одна категория лиц, которые считают, что не имеют малую родину(«всю жизнь прожили на одном месте, но предпочли бы уехать оттуда»; это - негативная РИ): Вологодская обл.: 4,9%; Костромская:3,8%; Воронежская обл.: 2%; Ярославская обл.: 1,2%. Примеры по отдельным городам: Вологда - 5,8%, Череповец - 3,4%, Кириллов - 3,8%, Великий Устюг - 6,8%, Грязовец - 0%, Воронеж - 0,7%, Ярославль - 1,3%, Рыбинск - 1 %, Тутаев - 5%, Кострома - 4,3%.

Суммарная доля респондентов, которые «всю жизнь прожили на одном месте, хотя предпочли бы уехать оттуда» и «которые не испытывают привязанности к какому-либо месту» значительно различается по регионам: Костромская обл.:18,0%, Вологодская обл.: 13,4%, Ярославская обл.:12,0%, Воронежская обл.:8,7%. Вопреки нередко высказываемым взглядам, такая категория населения составляет явное меньшинство, хотя настораживает его значительная доля, зафиксированная в Костромской области.

В Воронежской обл. наибольшая сила транстрадиционной РИ у тех, чья малая родина - в другом месте (даже включая показатель природного патриотизма, нацеливающий на жёсткую физическую укоренённость, исключающую пространственную мобильность) (табл.5). В Ярославской обл. и Костромской обл. она чаще всего наибольшая у тех, у кого малая родина здесь; однако в Ярославской обл. по показателю просвещённого патриотизма наибольшая сила РИ - опять же у тех, у кого малая родина в другом месте (табл.6). В случае традиционалистской РИ (субэтничность) для Ярославской обл. сохраняется та же тенденция: наибольшая сила РИ у тех, у кого малая родина в другом месте; для Костромской обл. она - у тех, у кого «малая родина - здесь». Для надтрадиционной РИ наибольшая сила РИ - чья малая родина здесь.

Очевидно, что ассимиляция неместных, ставших местными по убеждению, а также имеющих малую родину в другом месте (здесь может идти речь о частичной ассимиляции) проходит в рамках транстрадиционной РИ, отчасти даже в рамках традиционалистской РИ. Таким образом, региональной ассимиляции способствует местная культурная традиция. В то же время надтрадиционная РИ, связанная с современном преуспеванием (в различных формах) в данном месте и развитием в связи с этим чувства превосходства над соседями, не способствует формированию «плавильного котла» и консервирует разделение на местных и неместных.

Таким образом, в регионах с более сильным местным патриотизмом и РИ в целом (Воронежская и Ярославская обл.) элемент пространственной мобильности усиливает не только идентичность (респонденты, у кого малая родина в другом месте), но даже укоренённость на данной территории (местные по убеждению). Можно ли считать, что патриотизм местных по рождению - априорный, в то время, как патриотизм местных по убеждению - рациональный, связанный с какими-то осязаемыми преимуществами соответствующей территории? Если бы дело обстояло именно так, то в надтрадиционной РИ проявлялась бы гордость местных по убеждению за успешность своей территории. Однако, согласно результатам массовых опросов, этого нет. Кроме того, для местных по убеждению сопряжённое с местным патриотизмом усиление и природного патриотизма («с родной земли умри - не сходи»), и просвещённого патриотизма (несогласие с тем, что «где ни жить - лишь бы сыту быть»), и российского патриотизма свидетельствует об альтруистическом, эмоциональном отношении к территории, которая стала для них новой (или второй) малой родиной. Самоидентификация как местных по убеждению - это стремление к «конкретной идентичности», а не на бесконечный поиск «лучшего». Поэтому её нельзя считать «чисто рациональной».

Судя по анкетам экспертов, для местных по убеждению характерна любовь к своему краю (новой, или второй малой родине) за те или иные субъективные, в конечном счёте, моменты (красота природы, людей и т.п.). Здесь необходимо учесть, что феномен «местных по убеждению» характерен для всех регионов, независимо от их современной экономической успешности. Случаи сильной негативной идентификации неместных также носят обычно эмоциональный, субъективный характер, например (о Нижнем Ломове): « … вообще не люблю сонные города, где чувствуешь безучастность по отношению друг к другу. По мне такие города, где процветает братство, как, например, города шахтёров» (свыше 60 лет, родилась в Сергиевом Посаде).

Таблица 5. Сравнение региональной идентичности при различной самоидентификации в отношении местонахождения малой родины, Воронежская обл.

Таблица 6. Сравнение региональной идентичности при различной самоидентификации в отношении местонахождения малой родины, Ярославская обл.

Таблица 7. Сравнение региональной идентичности при различной самоидентификации в отношении местонахождения малой родины, Костромская обл.

IV.4. Взаимосвязь между региональной самоидентификацией индивидов и региональной идентичностью местных общностей осуществляется в рамках многообразных ценностных установок индивидов. Многообразие самоидентификации индивидов было зафиксировано в анкетах экспертов (в каждой из которых просматривается целостная личностная позиция - в отличие от формализованных и поэтому обезличенных анкет массовых опросов) и очень характерно для проживающих в малых и средних городах, где индивиды острее ощущают «место».

Спектр градаций региональной самоидентификации индивидов выглядит следующим образом, например, для Тамбовского края: 1) Я живу в Тамбовском крае, но я не тамбовский (малая родина в другом месте); 2) я - тамбовский (а какой же ещё?!), но всё тамбовское меня раздражает - говор, экологическая ситуация, стереотип поведения людей и т.д.; жители Тамбовского края безусловно отличаются в худшую сторону от жителей соседних территорий (негативная РИ); 3) я - тамбовский, но не хотел бы жить в Тамбовском крае, потому что я его недостаточно люблю и хотел бы полюбить какой-либо другой край (поисковая самоидентификация с ослаблением укоренённости); 4)я - тамбовский; с одной стороны, мне хотелось бы жить в другом, более престижном месте, каком именно, я не знаю, с другой стороны, хотя я не очень люблю Тамбовский край, я к нему привык и, может быть, останусь в нём (ослабленная РИ); 5) я - тамбовский и я очень люблю Тамбовский край, но не хотел бы жить там постоянно (местный патриотизм, сочетаемый с пространственной мобильностью); 6)я - тамбовский и очень люблю Тамбовский край и могу (буду, собираюсь) жить только в нём (местный патриотизм, сочетаемый с укоренённостью). В этом ряду в основном сочетается убывание любви индивидов к своему краю с увеличением их потенциальной пространственной мобильности, однако в действительности любовь к своему краю и пространственная мобильность не связаны жёстко. Возможны высокая пространственная мобильность при сильной любви (сильная РИ) и пониженная пространственная мобильность при слабой любви (слабая РИ).

В отличие от крупных городов, местный патриотизм в малых и средних городах в гораздо большей степени основан на априорном и эмоциональном, а не на рациональном начале и включает максимы «любовь за то, что здесь родился и вырос», «любовь благодаря чему-то или за что-то» и «любовь, несмотря на…» (ср. со стихотворением М.Ю. Лермонтова «Родина»).

Ниже приведём примеры высказываний, характеризующих различные градации региональной самоидентификации индивидов. Неоднозначная конкретная РИ (с разной пропорцией позитивного и негативного). «Люблю за природу в окрестностях города и за то, что здесь родился и вырос, не люблю за тяжёлую экологическую ситуацию и за то, то Тамбов - криминальная столица» (м., 16л., шк.) (Нижний Ломов). «Хотела бы жить в Арзамасе (родина мужа). Но вообще-то кроме Нижнего Ломова нигде не хотела бы жить - здесь всё нравится, здесь моя Родина; много есть городов лучше нашего, но здесь мои корни, мои родители живут здесь. Но дети, я бы хотела, чтобы жили не в Нижнем Ломове: здесь мало перспективы для профессионального роста. … нет работы. В Нижнем Ломове много злых, завистливых людей; много добрых, простых, работающих людей»» (музей).

Поисковая РИ, не связанная с ослаблением духовной укоренённости в конкретном месте проживания. Здесь первична идея поиска. (Новомосковск) «Хотел бы пожить в разных городах, чтобы лучше узнать их историю, по методу включённого наблюдения» (м., художник, местный по убеждению, уроженец Молдовы). (Новомосковск) «Хотела бы жить в другом городе, но именно ностальгия будет непременной - хотела бы жить в г.Алексин, но несмотря на то, что природа там лучше, всё же Новомосковск мне ближе (хотя Алексин и старше, и древнее Новомосковска)» (ж, 30 л. н/в.о.). (Плавск) «Плавск - спокойный, компактный городок. Люблю его за природу в окрестностях, - отличный вид раздолья и свободы, - и за то, что здесь родился и вырос. Однако в городе тяжёлая экологическая ситуация - имеется повышенная радиация. Жители Плавска отличаются только от москвичей - они дикие и напряжённые - а так нет. Насмешек над жителями Плавска нет, но по всей области плавчан знают и уважают. Где-то даже считают агрессивными; наш район достаточно дружный. Но хотел бы жить не в Плавске, а где-нибудь в горах (Алтай или Новая Зеландия), отличная природа, идеально чистый воздух и простор. Там много необитаемых территорий»(м., 19л., рабочий, учащийся).

Поисковая РИ, связанная с ослаблением духовной укоренённости в конкретном месте проживания. Здесь первично ослабление укоренённости, а не идея поиска. При отсутствии негативной идентичности слабость позитивной - своего рода нулевая РИ: «любить-то люблю, но на самом деле тянет меня в другое место». Часто это «другое место» ещё не определилось или носит чисто абстрактный характер.

(Богородицк) «Альтернативное место жительства - затрудняюсь ответить, хотя мечтаю о Калуге». «Хотела бы жить в Иванове - там есть промышленность, то, что называется цивилизация и при этом - естественная красота природы». «Хотела бы жить в Смоленске - с Богородицком нет никакого сравнения» (ж, 68л., технолог). «Хочу жить в Воронеже - лучше природные условия, социальные условия» (ж, 27л., в/о). (Новомосковск) «Хочу жить во Владимире - стариннее, красивее, уютнее, выше культурный уровень» (ж, 27л., н/о в.о.). «Хотел бы жить в Тамбове - интересный, ухоженный город, много достопримечательностей, экологически чистый». (Сердобск) «Альтернативное место жительства - Нижний Новгород - мне нравятся люди, населяющие этот город, и река Волга».

Негативная конкретная РИ. (все анкетированные - местные).(Нижний Ломов) «Не нравится стереотип поведения местных жителей - за их непробиваемую провинциальность». (Нижний Ломов). «Не нравится стереотип поведения местных жителей - люди характеризуются нетерпимостью, алчностью, в отличие от Беднодемьяновска и Наровчата. Там люди хорошие» (м., 67л., учитель).(Нижний Ломов) «Специфика - в худшую сторону - завистливые и злопамятные - именно в Нижнем Ломове» (м., 52г., краевед). В ответ на вопрос о давлении и конкуренции со стороны других территорий: (Богородицк) «Кому мы нужны» (ж., 27л., в/о); «у меня нет ничего» (м., 40л., б/р). (Богородицк) «Не люблю Богородицк за тяжёлую экологическую ситуацию. Не люблю за грязь и неблагоустройство». «Очень чувствительна к недостаткам. У нас тяжёлая экологическая ситуация. Это главное и очень тревожное, что у нас много пьющих. Достопримечательности - «дворцовый комплекс» - больше гордиться нечем, к сожалению». (Елец) Жители Ельца отличаются от жителей других территорий «своим менталитетом - жуткое мещанство, глубочайшая необразованность подавляющего большинства жителей, глубоко скандальный и наглый народ» (м., 22г., преп., хотел бы жить в Угличе, но сам - уроженец Ельца).

Позитивная конкретная самоидентификация - местный патриотизм. «Нижний Ломов люблю за природу, и за то, что родилась и выросла, и за тишину и даже за недостатки». «Люблю Нижний Ломов. Когда знаешь, за что любишь, это уже не любовь». «Не хочу переезжать из Плавска. Но, если пришлось бы переезжать, то выбрала бы экологически чистую зону, маленький старинный город» (ж., 50 л., с/с о.). (Тамбов)«Жители Тамбова лучше жителей крупных технократизированных городов». (Тамбов) «Какой бы он ни был, это мой город» (ж., 16л., шк.). «Мне кажется, что жители Тамбова немного злые, но они гостеприимные» (ж., 15л., шк.). «Коренные жители в народе называются тамбовскими волками, а они всегда отличаются манерой поведения от жителей других городов» (ж. 16л., шк.). «Хочу жить в Елецкой области. Изменения и дополнения в старинный герб Ельца: подрисовать карту РФ и указать, где Елец. Елец весь в достоинствах, начиная с земли и до неба» (м., 21г., студент). «Елец - весь город - достопримечательность» (м., 21г., студент). (Новомосковск).Люблю - «очень горжусь своим городом; люблю за то, что это - новый благоустроенный город, за то, что здесь родилась и выросла, здесь много любимых уголков, здесь культурное и трудовое и героическое прошлое и будущее» (ж., 30л., н/в о.). (Новомосковск) «Люблю - очень! Он хоть и не старинный, но за 70 лет имеет свою славную историю» (ж., 41, ср.т.о.)

Позитивная конкретная самоидентификация: - местный патриотизм, сочетаемый с мобильностью. (Тамбов). «Люблю за то, что старинный город, в котором много примет старины: церкви, картинная галерея,- за природу в окрестностях города, реку Цну, парк Дружбы, за то, что я здесь родился и вырос. Но хотел бы жить в Москве - легко найти работу, много вузов - легче поступить без денег. Красивый, большой, благоустроенный город, много старинных зданий, музеев» (м.,15л., шк.).

Самоидентификация как гражданина Земли (только) или как гражданина России (только). (Тамбов) «Малой родиной считаю Россию, а большой Родиной - всю Землю» (м., 15л., шк.). (Новомосковск) «Малая родина - Россия» (м., 41г., архитектор). «Мне пришлось поездить по городам России и могу сказать, что сходств и различий между ними примерно одинаково. Особенно тёплых чувств к своему городу (краю) не питаю. На мой взгляд, по большому счёту люди мало чем отличаются друга от друга везде». «Я не люблю город, но люблю Россию. Не люблю Тамбов за тяжёлую экологическую ситуацию, стереотип поведения местных жителей и за технократию. Хотел бы жить в глухой деревне, в лесу, вдали от технократии, заводов, т.е. лучше, чем в Тамбове» (м., 15л., шк.).

Анализ анкет экспертов показал приблизительное соотношение различных градаций самоидентификации для разных групп городов (см. табл.8, где эти группы городов показаны в порядке убывания силы позитивной РИ, для местных, без школьников): 1)Муром, Новохопёрск; 2)Моршанск, Галич; 3)Арзамас, Балашов, Елец, Пенза, Тамбов; 4)Борисоглебск, Мичуринск;5)Нижний Ломов, Новомосковск, Плавск, Сердобск, Череповец; 6)Богородицк. Попадание в одну группу контрастных по характеру своего географического положения Борисоглебска (изоляция) и Мичуринска (повышенная связность) подтверждает положение (с.12) о равнозначности изолированности и связности при формировании РИ. ПРИМЕЧАНИЯ: 1)в строках табл.8 сумма может быть не равна 100%; 2) Сердобск и Плавск характеризуется пониженной негативной самоидентификацией.

Эксперты, ориентированные на самоидентификацию гражданина Земли или гражданина России (только) зафиксированы не во всех городах и составляют 2-3% опрошенных. Поисковая самоидентификация, не связанная с ослаблением духовной укоренённости, составляет не более 5% и также зафиксирована не во всех городах.

Таблица 8. Доля групп экспертов, в %%, по градациям региональной самоидентификации, для разных групп городов