Экономический рост и вектор развития современной России

66

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

им. М.В.Ломоносова

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

кафедра политической экономии

«Экономический рост и вектор развития современной России»

Москва

2003

Экономический рост и экономическое развитие: теория и методология анализа

Экономическое развитие в современных условиях - это развитие при глобальном распространении рыночных принципов хозяйствования, когда, во-первых, циклический характер воспроизводства становится основополагающей закономерностью как национальной, так и мировой экономики, и, во-вторых, ни одна страна в мировом рыночном хозяйстве не может застраховать себя от влияния мирохозяйственных процессов, что, в частности, выражается в синхронизации национальных, региональных и мировых циклов.

Теория экономического роста приобретает полновесное практическое звучание, если она не уходит от понимания роста как одной из фаз воспроизводственного цикла, с одной стороны, и учета всего комплекса факторов современной смешанной экономики - с другой.

Одно из важнейших мест в характеристике национального экономического роста занимает экономическая политика государства, использование государственных ресурсов в экономическом развитии. Опыт различных стран показывает, что в тех случаях, когда государство стремится выражать общенациональные интересы и не забывает о национальной экономической безопасности, существует возможность для консолидации в обществе как экономических, так и неэкономических факторов экономического развития и роста.

Существенные особенности в ход экономического развития вносит «новая экономика». Во-первых, в рыночном механизме еще больше возрастает неравномерность развития отдельных рынков наряду с формированием рынка информации. В экономике возникает противоречивые процессы, которые, с одной стороны, способствуют укреплению конкурентных начал, а с другой - развивают монополизм нового типа - информационно-коммуникационный. Благодаря новым технологиям создается база для «виртуальной экономики», для «мыльных пузырей», для растущего отрыва фиктивного капитала от реальных процессов в экономике. Эти явления требуют своего теоретического осмысления, ибо их значение значительно шире, так как современная глобализация имеет и информационно-коммуникационную основу.

Для экономик с переходным состоянием вопросы экономического роста частично выпадают из традиционного теоретического поля. Процессы рыночной трансформации не совпадают с рыночным функционированием как таковым, поэтому здесь экономический рост напрямую не выступает как выражение циклической фазы подъема и опирается не столько на рыночные силы, сколько на факторы трансформации с учетом национальной специфики каждой страны.

По классификации МВФ 125 стран относятся к числу развивающихся. В последние годы только КНР и Индия демонстрируют устойчивый рост. В целом же для развивающегося мира, по-прежнему, остро стоит практическая проблема эффективной реализации рыночных принципов, чтобы идти не в кильватере «догоняющего развития», а уже сейчас использовать весь арсенал достижений человечества для ориентации на рубежи XXI века.

д.э.н., проф. В.Н.Черковец Трудные шаги на переходе …

Десять лет последней социально-экономической переделки России заставляют снова и снова обращаться к оценке и сопоставлению понесённых ею потерь и полученных дивидендов, к выяснению причин пульсирующего графика экономической динамики, к анализу возможностей налаживания устойчивого, вначале хотя бы, при сегодняшнем состоянии экономики, простого, а затем, дай бог, и расширенного воспроизводства, к определению рубежа, кое-как достигнутого страной на переходе к манящим (для одних) и пугающим (для других) далям рыночной экономики.

Из этой темы я беру три вопроса.

1. Экономический рост последних лет (1999 - 2002 г.г.) на фоне трансформационного перманентного экономического кризиса 90-х годов. Характер, причины, внутренние и внешние факторы.

После загадочного дефолта и очередного кризисного спазма в 1998 г. уже в течение четырёх лет подряд наблюдается ежегодно плюсовая динамика основных макропоказателей российской экономики.

Таблица 1

Основные показатели развития экономики России за последние годы (в %)

Можно предположить, что с 1999г. в экономике уже обнаруживаются признаки некоторого оживления и начала расширенного воспроизводства. Насколько, однако, эти признаки устойчивы, не дают ли здесь о себе знать временные факторы, не побуждают ли именно они некоторые форсмажорные оценки?

Лежащие на поверхности очевидные факторы этого оживления давно названы и признаны официальными кругами и многими специалистами: девальвация рубля, стимулировавшая национальных производителей, особенно в экспортных отраслях, и высокие нефтяные цены на внешнем рынке. Отсюда связывание (и не без практических оснований) государственного бюджета и прогнозных предположений с внешнеторговой конъюнктурой, с мировыми ценами на нефть и другие сырьевые продукты.

Ясно, что в свете такого видения причин экономической динамики было бы преждевременно говорить о вхождении последефолтовой российской экономики в режим нормального расширенного воспроизводства.

Однако звучат уже эйфористические голоса с претензией на углублённый анализ обстановки. Те, кто стоял у руля реформы в 92-93гг., поспешно отмечают иную, “восстановительную природу” происходящего роста, вызванную, по их мнению, в первую очередь не конъюнктурными внешними факторами, а внутренними побудительными силами, рождёнными реформой 90-х годов. Иначе толкуется и тот бесспорный тревожный факт, что в течение рассматриваемых четырех лет плюсовые темпы прироста ВВП и других основных макропоказателей из года в год снижаются. Идеологи реформы указывают на иссякание некоего вызванного реформой “восстановительного ресурса” и необходимость в связи с этим перехода к обновлению основного капитала и т.п., что-де и предполагается самой сутью реформы, рыночной экономической системой. При этом делается попытка объявить “восстановительный рост” с помощью и благодаря рыночным отношениям чуть ли не общей закономерностью всех стран, переживших когда-либо катастрофический спад производства. Проводится аналогия с восстановительным ростом советской экономики и его постепенным затуханием при НЭП-е в 20-е годы. Эта аналогия некорректна.

Во-первых, разрушение экономики прежней России произошло не по “вине” реформы 1921 года, а уже к 1917 году в результате 1-й мировой войны и усилено в годы гражданской войны. Та реформа выводила из кризиса. Совершенно иная причина катастрофического спада производства в 90-х годах. Подвела к нему политика “перестройки”, а реорганизация экономики в последующие годы неизмеримо усилила и углубила его. Во- вторых, восстановление народного хозяйства в 20-е годы происходило при возрастающей роли Госплана и всей развивающейся системы планового управления народным хозяйством, которая была разрушена реформами конца 80-х - начала 90 -х г.г. В-третьих, проблема восстановления экономики СССР возникала всякий раз после разрушений, вызванных экстремальными ситуациями - войнами или в локальном плане - землетрясениями, наводнениями, засухами. Идеологи нынешней реформы признают , выходит, настолько катастрофическими результаты первых лет реформы, что считают закономерным “восстановление” российской экономики, сократившей свой ВВП до 67,3 % от уровня 1989 г. В- четвёртых, адепты новейшей реформы, вспоминая историю восстановления экономики, забывают, что после астрономических потерь в 1941-1945 гг. СССР восстановил объем народного хозяйства в послевоенной четвертой пятилетке уже в 1948 году, т.е. всего за три года, и тут же перешёл к наращиванию экономического потенциала страны путём бескризисного расширенного воспроизводства.

Не ищет ресурсов “восстановительного” роста и Китай, не знающий и затухания темпов экономического роста, переходящий к “социалистической рыночной экономике” и обеспечивший вместе с тем рост ВВП в 2001 году более чем в три раза по сравнению с 1989 годом.

В России другая ситуация. Необходимость восстановительного роста очевидна, но не силами того курса реформы, который вызвал глубочайший кризис экономики всей страны. Этот курс по своей сути - разрушающий, а нужен - созидающий, способный обеспечить условия устойчивого воспроизводства - простого и расширенного. Однако это невозможно осуществить в сравнительно короткие сроки и не допуская снижения уровня жизни массы населения без качественного изменения нынешней экономической роли государства. Необходимость усиления и реформирования просматривается во всех его основных функциях :

законодательной, макроэкономической, мезоэкономической, микроэкономической, ресурсораспределительной, социальной. У последней - особая роль: она должна пронизать все другие функции, выводя экономику на режим социальной ориентированности, которая предполагает её устойчивый рост в непременной увязке и координации с ростом народного благосостояния (не только небольшой части, а всего населения).

Завязка одним узлом и одновременное решение проблем восстановления экономики, её перехода к расширенному воспроизводству и механизму социальной ориентированности требует от государства помещения в центр своей экономической политики, соответствующих ей программ и системы государственных заказов не гипертрофированную заботу о налаживании финансового сектора, о раздувании фиктивно-спекулятивного капитала, а подъем реального сектора, его “ядра” - материального производства и на его базе - социальной сферы. В самом материальном производстве явно необходимо параллельное осуществление двух программ - максимально возможное восстановление объемов производства на прежних ныне бездействующих из-за кризиса производственных мощностях и его стратегическая модернизация, обновление основного капитала, создание и внедрение новых технологий, первоочередное развитие “пионерных” отраслей промышленности.

Однако влияние государства на создание и распределение ВВП не могут быть эффективными при нынешних масштабах государственного бюджета. Огромные источники его пополнения открываются, например, с изъятием “природной ренты”, на что давно указывают учёные РАН (Д.С.Львов и др.). Это означало бы действительную национализацию всех природных ресурсов страны. Не исключена также национализация гигантов промышленного производства - не только военного назначения.

2. Структурные сдвиги в сфере пропорций общественного воспроизводства

Пропорции народного хозяйства , сложившиеся в СССР к 1985-1990 годам, - один из главных объектов реформаторской критики советской плановой системы. Несоответствие её отраслевой структуры структуре индустриально развитых стран расценивалось как результат неверных идеологических позиций, милитаристской экономической политики, игнорирования потребительских интересов населения. Естественно поэтому проанализировать и обсудить вопрос : как, в каких направлениях изменилась структура российской экономики, включая и сферу услуг, за годы реформы.

Сравним (по статистическим данным и некоторым расчётам) укрупнённую структуру промышленного производства в 1990г. и в 2002 г. по комплексам отраслей, которые продолжали функционировать в течение данного периода: топливно-энергетический - ТЭК, химико-металлургический - ХМК, инвестиционный - ИК, лёгкая и пищевая промышленность - ЛПП.

Таблица 2

Удельный вес отраслей в валовой промышленной продукции (в опт. ценах предприятий на 01.01.1982г. и действующих ценах 2002г., в%)

ТЭК ХМК ИК ЛПП проч.

1990г. СССР 10,3 21,1 33,4 28,6 6,7

РСФСР 11,4 24,6 34,5 25,4 4,1

2002г. РОССИЯ 31,3 21,8 26,9 16,9 3,1

При всей условности сопоставления этих данных ( разные цены ) можно всё ж заметить, что структура промышленности России, которая в 1990г. была “тяжелее” общесоюзной , 1) ещё более “утяжелилась”, поскольку уд. вес ЛПП в ней резко упал, 2) почти в три раза увеличился уд.вес ТЭК, отражая возросшую сырьевую ориентацию современной российской промышленности, 3) почти на треть сократилась доля инвестиционного комплекса, в состав которого входит машиностроение, а вместе с ним многие предприятия ВПК. Таким образом, за десятилетие реформ отраслевая структура промышленности была в некоторой мере изменена, но не в сторону её приближения к структурам индустриально развитых стран, а в противоположную сторону, Очевидно и то, что управление этой стороной воспроизводственного процесса не только не осуществлялось и не осуществляется теперь государством ( отсутствуют какие-либо реальные программы ), но и не отвечает самой либерально-рыночной идеологии, уповающей на “автоматическое регулирование” этой стороны рынком. На языке данной идеологии само понятие “ структурных реформ” обращено лишь на институциональные отношения между субъектами рыночного хозяйства. Но такой механизм стихийного воздействия на макроэкономические пропорции способен осуществить их глобальную перестройку лишь в длительной перспективе…

Что касается макроэкономических пропорций в масштабе ВВП, отмечу следующие два соотношения.

Во-первых, статистика фиксирует существенное изменение пропорции между “производством товаров” (материальное производство) и “производством услуг” (нематериальное производство) в сторону увеличения доли сферы услуг. Если в 1990 г. (текущие цены) эта пропорция выражалась как 60,5 : 32,6, то в течение 2002 года оно менялось ( в основных ценах - без налогов на продукты) по кварталам от 40,9 : 59,1 до 42,5 : 57,5. Подавляющая часть роста объема услуг приходится на их рыночную часть и отражает, конечно, эффект более быстрого роста цен на услуги. Здесь нельзя не учитывать и того, что этот рост происходит тогда, когда и промышленность и сельское хозяйство далеко не преодолели катастрофический спад 90-98гг.

Во-вторых, аналитическим путём доказывается (вопреки, кстати, теоретической позиции предшественников современной российской реформации), что изменение соотношения между производством средств производства (1) и производством предметов потребления (11) на отрезке последнего десятилетия происходит в сторону возрастания в составе ВВП удельного веса 1 подразделения (с включением в него сокращающейся военной продукции, а во 11-е - всего объема платных услуг) Закономерность, действовавшая прежде и в рыночно-капиталистическом хозяйстве, хотя и с разной силой проявления и не столь прямолинейно, и в советской экономике, продолжает осуществляться и на современном переходном этапе. Что это - результат влияния временных факторов трансформационного переходного периода или проявление все той же общей закономерности перехода к индустриальному типу экономического развития, связанному с заменой ручного труда машинным? Скорее всего, здесь наблюдается взаимодействие того и другого.

3. Завершился ли переход России к рыночной экономике?

Такой вопрос был поставлен на предыдущей международной научной конференции “Формирование российской модели рыночной экономики: противоречия и перспективы” в апреле 2002 года. В печати он уже давно обсуждается, но как-то вяло, от случая к случаю, без разбора и обоснования критериев и скорее в связи с внешнеполитическими акциями правительства, чем с анализом внутренних сдвигов в продвижении страны к рыночной системе. Независимо от политической приверженности или от политического неприятия проводимого в России официального курса реформ существует проблема определения общезначимых вех, обозначающих вступление любой страны в область новой экономической системы. Понятно, что временные явления повышательной динамики не могут служить признаком перелома в траектории экономического роста. Поэтому нельзя спешить в оценке подобных флюктуаций. Но и надежные признаки выхода из экономического кризиса, задержка и даже преодоление спада производства еще недостаточны для того, чтобы фиксировать утверждение новой системы. Переход к ней, как свидетельствует история, вообще может происходить без кризиса, если не рушатся корневые основы прежней системы, а значит новая система есть в этом случае улучшение, совершенствование, развитие прежней, а не ее полное отрицание. Циклический кризис воспроизводства или какой-либо частичный, не всеобще-системный кризис, могут быть и при прежней системе и разрешаться присущими ей средствами. Такие кризисы способны придавать как бы новое дыхание этой системе, содействовать ее движению вперед. Не то - трансформационный кризис как следствие формационного переворота в системе. Такой кризис сопровождает революцию в формах собственности на средства производства и в способе взаимосвязей и координации производства и потребления в масштабе всего общества. Не касаясь причин такого переворота, можно сказать, что он означает революцию не в производительных силах (она может происходить и до этого момента, и после), а в производственных отношениях, т.е. в социальной форме производительных сил.

В Китае нет трансформационного кризиса, хотя есть переход к усилению роли рыночных отношений, и нет потому, что сохраняются - пусть еще не развитые- начала социалистических производственных отношений и сильное государство, обеспечивающее охрану последних…

Из сказанного следует тезис и о критериях завершения переходного периода в России. Это: а) утверждение полного господства частно-капиталистической собственности на средства производства, включая и ее современную превращенную форму - коллективо-частную “акционерную” собственность; б) определяющее действие рыночных регуляторов в сфере производства, обмена, распределения, потребления; в) конституирование устойчивого режима всего общественного воспроизводства на собственной основе новой системы. Хотя современная рыночная экономика характеризуется иногда и такими гранями, как ее социальная ориентация, активное включение государства в воспроизводственный процесс, развитие и усиление его экономических функций и т. д., не эти черты являются определяющими, исходными для рыночной капиталистической системы, а те, что названы выше.

Именно с этих позиций Россия еще не завершила обсуждаемого перехода. Назовем лишь некоторые обобщенные факты.

а) Рабочая сила еще не в полной мере приобрела свойства товара, признаком чего является постоянные нарушения эквивалентных отношений обмена между работодателем и наемным работником, продающим на определенное время (в аренду) свой товар, - невыплата заработной платы и низкий ее уровень. Если в США заработная плата составляет 70% ВВП, то в России 30%.

б) По сути не осуществляется нормальная для рынка, свободная внутриотраслевая конкуренция между товаропроизводителями, в силу чего цены товаров в значительной мере определяются теми или иными действиями правительства (тарифы, акцизы, налоги, лимиты, коррупция чиновников …).

в) Не сложился механизм межотраслевой конкуренции и свободного перелива капитала из одной отрасли в другую. Нет заинтересованности в производственном инвестировании капитала, как и надежной системы безопасности инвестиций в производство, в силу чего инвестиции, в том числе и иностранные, преимущественно носят “портфельный” характер. В 2001 году при общем росте инвестиций на 23,2% прямые инвестиции в основной капитал сократились на 7,7%, а “портфельные” увеличились в 5 раз (!). Это значит, что капитал шел не в реальный, а в виртуальный сектор, приобретая форму фиктивного капитала. На первом плане у таких инвесторов - не производство прибавочной стоимости, а спекуляция ценными бумагами, рантьерская игра на фондовой бирже.

г) Не осуществляется воспроизводство основного капитала - не только расширенного, но и простого. Прибыль не идёт в накопление на прямые производственные инвестиции. Не работает и механизм амортизационного фонда, в силу чего не происходит обновление основного капитала ни на новой, ни на прежней технической основе: выбытие производственных мощностей в настоящее время втрое превышает ввод новых.

д) Не установился и даже по существу не обозначился капиталистический промышленный цикл. В сочетании с тем, что в настоящее время ВВП составляет всего 2/3 от уровня 1990 года, этот факт даёт основание сделать вывод, что масштаб общественного воспроизводства намного меньше прежнего, и оно не осуществляется по закономерностям фазовой динамики капиталистического типа. Это значит, что не сложился и не заработал его воспроизводственный механизм.

е) На рыночные рельсы не переведена вся огромная сфера жилищно-коммунального хозяйства. Принцип самоокупаемости, присущий товарно-денежным отношениям, в ней не работает.

ж) То же положение и со здравоохранением и образованием. В эту сферу проникли пока лишь элементы рыночных форм. Сам характер её услуг (“общественные блага”) противится проникновению принципа платности, хотя он упорно, под нажимом состоятельной части населения и идеологов радикального либерализма, завоёвывает одну позицию за другой. Тот факт, что ряд стран с социально-ориентированной рыночной экономикой содержит часть сферы здравоохранения и образования на государственный счёт, не является свидетельством того, что современная система рыночной экономики по самой своей природе как бы устраняет признак всеобщности товарно-денежных отношений. Противодействие распространению последних на социальную сферу оказывает не рыночно-капиталистическая экономика, а характер данной сферы, её нацеленность на охрану здоровья, умственное и нравственное развитие человека.

з) Хотя принят закон о частичном включении земли в систему товарооборота, что, конечно, является шагом по пути её товаризации, превращение земли в товар пока ограничено. Нет земельного кадастра, а значит нет и единого механизма ценообразования по поводу земли. Пока поземельные отношения остаются “полутоварными”, частично рыночными…

Все эти и другие явления (их ряд можно продолжить) свидетельствуют достаточно убедительно, на мой взгляд, о незавершённости переходного трансформационно-формационного процесса в России. Система рыночно-капиталистических производственных отношений в ней полностью ещё не сложилась.

к.э.н., доц. В.А.Бирюков

Факторы экономического роста «ближайшие перспективы»

Нынешний экономический рост в России, начавшийся в 1999 г., следует квалифицировать как повышательную фазу трансформационных преобразований. От правильной квалификации содержания этой фазы зависят и остальные оценки этого роста.

Среди этих оценок выделим следующие: исходные внешние и внутренние условия трансформационных преобразований; общее и особенное в трансформационном спаде относительно всей группы постсоциалистических стран; иерархия причин продолжительности и глубины трансформационного спада, а затем последовавшего подъема; соотношение эффективности трансформационных преобразований и динамики производства в стране; потенциал восстановительного роста; количественные и качественные параметры, характеристики повышательной стадии; условия перехода повышательной фазы трансформационных преобразований в режим устойчивого роста сложившейся капиталистической рыночной экономики.

Оценки нынешних преобразований могут опираться на внутренние и внешние критерии. К внутренним отнесем эффективность и цену преобразований, к внешним - сопоставления с другими странами с переходной экономикой. Последние оценки серьезно зависят от того, какие страны отнесем к переходным. Здесь два варианта: включаем или не включаем в число этих стран Китай и Вьетнам.

Удельный вес частного сектора в численности предприятий, в основном капитале страны, в занятости, в производимом ВВП России, короче, частной собственности на основные средства производства уже несколько лет превышают половину всех этих показателей и продолжают расти, что уже хотя бы формально позволяет считать нашу экономику капиталистической рыночной. О том же свидетельствуют и институциональные и инфраструктурные условия воспроизводства. Основное и так называемое исходное производственные отношения, механизмы регулирования экономики, критерии эффективности первичного производственного звена и всей экономики, механизм реализации интересов основных классов, массовая приватизация и первоначальное накопление капитала, природа современного российского государства, социальная дифференциация, превращение рабочей силы в товар и формирование рынка рабочей силы, становление циклического характера производства, рыночные критерии формирования структуры экономики, подчинение труда капиталу и множество других черт капиталистической экономики налицо. Вместе с тем множество столь же убедительных и массовых фактов показывают незавершенность этих преобразований.

Одним из формальных и хорошо видимых критериев их незавершенности является недостижение дореволюционного, докризисного уровня производства: в 2002 г. ВВП России приблизился лишь к 70% ВВП 1990 г. При экстраполяции среднегодовых темпов прироста российского ВВП за 1999-2002 гг. уровень 1990 г. будет достигнут лишь в конце первого десятилетия 21 века, что, кстати, предусмотрено и Программой социально-экономического развития России, принятой российским Правительством в 2000 г. (программой Грефа).

Первый конкретизирующий вопрос: классический и более общий случай перехода от феодализма к капитализму сопровождался ли трансформационным спадом? Второй конкретизирующий вопрос (сейчас кажущийся еще более академическим, чем первый): был ли (является ли) современный особенный (переход не от феодализма, а от социализма к капитализму) трансформационный спад объективно неизбежным?

На первый вопрос нет однозначно точного ответа из-за слабости тогдашней статистической базы. Кроме того, тогдашние условия воспроизводства (аграрный характер экономики, более подверженной природным флуктуациям, роль неэкономических факторов - эпидемии, войны) своеобразно деформируют ответ на поставленный вопрос. Тем не менее, некоторые общие соображения о преимущественно эволюционной в экономическом плане природе перехода от феодализма к капитализму и о длительном процессе созревания буржуазных экономических отношений в недрах феодализма и их соревновании, конкуренции позволяют склоняться к выводу об отсутствии неизбежности трансформационного спада в классическом случае. Правда, это больше похоже на спекулятивные соображения, нежели на научно доказанный факт.

Самостоятельным вопросом являются особенности трансформационного перехода в странах позднего капитализма. Здесь статистики намного больше. Она показывает, что борьба двух тенденций (более быстрое догоняющее развитие ранее отсталых стран и усиление пропасти между вырвавшимися вперед и основной массой отсталых стран) затрудняет получение однозначного вывода о закономерностях трансформационного перехода к мировому капитализму. Эта динамика, так же как и все экономические параметры развития, носит адаптивный характер, следовательно, колебательный с преобладанием, в конечном счете, тенденции к выравниванию развития всех стран мира.

Существует множество теоретических доказательств неизбежности трансформационного спада в переходных экономиках в новейшей истории. Широко распространена и ссылка на, казалось бы, безупречный и неотразимый аргумент: опыт почти трех десятков постсоциалистических стран мира, в которых такой спад произошел. Однако если признать нынешние преобразования в Китае разновидностью трансформационных преобразований принципиально того же типа, что и переживаемый Россией и подавляющим большинством постсоциалистических стран (то есть переход от социализм к капитализму), то опыт Китая (и частично, Вьетнама) убедительно показывает иную возможность - устойчивый и высокий темп экономического роста на протяжении длительного периода трансформационных преобразований (более четверти века). В спорте счет порядка 28:2 был бы убедительнейшим основанием для признания победы первого аргумента. Но в теории это не так. Вполне вероятно, что первой страной, успешно начавшей трансформационные преобразования, был именно Китай, руководство которого под знаменем прагматизма уже в конце 70-х годов вынуждено было начать дрейф к тому, что впоследствии было квалифицировано в других (и многих) странах как революция. В этом еще один парадокс истории: под словесным прикрытием идеологии «строительства социализма с китайской спецификой» в Китае осуществлялись капиталистические преобразования более успешно, чем то же самое делалось под прикрытием лозунга «построим капитализм с человеческим лицом для всех».

Если выстроить в ряд все переходные экономики, то получится спектр, на одном конце которого расположены страны с бескризисным переходом к капитализму, на другом конце страны, в которых трансформационный спад продолжается более десяти лет, а между ними - все остальные страны. То же самое можно сделать и по глубине трансформационного спада. Таким образом, естественно напрашивается критерий успешности, интегральной эффективности трансформационных преобразований: минимизация недополученного, недобранного ВВП в течение переходного периода. Модификацией этого показателя может стать сопоставление или разница двух величин: фактического и потенциального ВВП при экстраполяции темпов прироста предкризисного, предреволюционного года или какого-то предкризисного периода как базы сопоставления. Ранжирование этих показателей по странам дает картину сравнительной эффективности трансформационных преобразований во всех постсоциалистических странах (внешний критерий).

Такое сравнение дало пока следующие результаты: впереди с большим отрывом Китай и Вьетнам, затем Словения, Чехия, Польша, Венгрия и Словакия, после них верхняя средняя группа стран - Хорватия, Эстония, Латвия и Литва, затем нижняя средняя группа стран - Россия, Казахстан, Белоруссия, Румыния, Болгария, Азербайджан, Армения. Наконец, замыкает этот ряд нижняя группа постсоциалистических стран.

Следующим является вопрос о комплексе причин, вызвавших трансформационный подъем. Применительно к России есть две широко обсуждаемых точки зрения. Первая (по словам Е.Гайдара, «предельно комплиментарная для правительства»): приход к власти нового президента вызвал политическую стабилизацию, позволил начать структурные реформы, результатом чего и явился экономический рост. Вторая точка зрения отрицает самостоятельную роль власти и приписывает заслугу начавшегося роста девальвации и повышению цен на нефть на мировом рынке. Сам Е.Гайдар считает неверными обе точки зрения. Справедливо указывая на начало трансформационного роста во всех почти переходных экономиках, независимо от наличия или отсутствия там девальваций или экспортного топливно-сырьевого потенциала, он все же допускает методологическую ошибку. Е.Гайдар правильно указывает на общность природы трансформационного спада во всех постсоциалистических странах: внутренние факторы - это структурная перестройка, адаптация производства к новой структуре и механизму формирования совокупного спроса; внешние факторы - разрыв экономических связей в пределах бывшего социалистического лагеря и внутри каждой страны. Но из правильности этого положения не следует, что начало повышательной фазы трансформационных преобразований в каждой стране были вызваны одинаковыми конкретными причинами. В каждой стране достижение дна и условия падения индивидуальны (при наличии естественных общих черт для схожих по своим параметрам групп стран), точно так же как и комплекс факторов, вызвавших в разное время рост разной интенсивности. Поэтому, как и всегда, общее скрывается за особенным, проявляется в особенном. Для России этим особенным, давшим сильный импульс росту отечественного производства, и были два обстоятельства: рост цен на энергоносители и крупная девальвация рубля.

Эти главные причины сформировали в течение двух-трех лет всю нынешнюю картину российского экономического роста. 1. Всплеск 1999-2000 гг., затем затухание темпов роста до примерно четырехпроцентного темпа прироста ВВП в 2001-2003 гг. по мере неизбежного затухания последевальвационного эффекта. 2. Усиление энерго-сырьевого характера внутреннего производства и экспорта, что происходило из-за опережающего роста доходов этих отраслей, выпускавших относительно конкурентную продукцию еще при Советской власти. Сам рост ВВП в течение последних лет происходил в основном за счет наращивания производства этими отраслями. 3. Все еще продолжающаяся стагнация технологически передовых отраслей (при наличии некоторых очагов относительно успешного развития). 4. Очень медленное наращивание внутреннего потребительского спроса как одной из важнейших компонент конечной основы экономического роста. 5. Неустойчивость экономического роста по месяцам, кварталам, отраслям. Проиллюстрируем это. Из года в год Госкомстат РФ дает сведения по физическому объему десятков видов продукции машиностроения. Даже если взять продукцию не высокотехнологичную, а обычную машиностроительную продукцию, то в 2002 г. из 99 показателей выпуска продукции машиностроения в физических единицах в 2002 г. рост был только по 37 видам, а снижение объемов выпуска - по 62. Те же данные по всей промышленности выглядят следующим образом: за 2002 г. из ежемесячно показываемых Госкомстатом РФ показателей изменения физического объема отдельных видов продукции 180 были положительными, а 187 - отрицательными. В 2000 г. снижение объемов производства в базовых отраслях наблюдалось в 4 месяцах, а в 2001 и 2002 гг. - в 6 месяцах. 6. Обескровливание народного хозяйства продолжается: выплаты по внешним долгам будут максимальными в течение 2003-2005 гг., отток капитала продолжается, хотя поток репатриируемого капитала также усиливается (как тенденция). 7. Несмотря на большую недогрузку производственных мощностей в промышленности России (Госкомстат оценивает ее в 2002 г. примерно в 58-60%), уповать на этот как на материальную основу будущего подъема нельзя. Качество и быстро снижающаяся стоимость незагруженного капитала таковы, что эти мощности все больше представляются статистической фикцией, фантомом, правда, частично выгодным и властям и предпринимателям. 8. Общая социально-политическая ситуация не ухудшается, создавая относительно благоприятные обстановку для хотя бы не ухудшения условий реформирования. 9. Говорить о социальной ориентации нынешней российской экономики было бы насмешкой. Сама возможность формирования такой ориентации может возникнуть лишь за пределами переходного периода, но и это не предопределено природой нынешних преобразований, хотя в общеисторической перспективе это генеральная тенденция человеческого развития. 10. Среднесрочные прогнозы экономического роста в России остаются в целом благоприятны, хотя они не дают оснований для большого оптимизма.

Выражаясь терминами недавнего прошлого, российская экономика не показывает наличия того соответствия социально-экономической формы производительным силам, которое позволило бы последним бурно развиваться. Количественным проявлением и показателем такого соответствия были бы примерно восьмипроцентные темпы прироста ВВП, по общему признанию экспертов разной политической ориентации. Уместно привести следующие расчеты экономического советника Президента А.Илларионова, которые он привел в своем докладе «Формула успеха. Как сделать российское экономическое чудо?». Если в качестве ориентира взять беднейшую страну ЕС - Португалию, то при обеспечении среднегодового темпа прироста российского ВВП в 8% мы сможем догнать Португалию по душевому показателю ВВП в 2024 г.; при темпах нашего ВВП в 6,5% - в 2037-2038 гг.; при сохранении темпа прироста ВВП в 4,4% (прогноз Минэкономразвития на среднесрочную перспективу) мы никогда не догоним Португалию по этому показателю.

Широко распространено в определенных кругах мнение, больше похожее на мечту, об огромных возможностях государства в стимулировании экономического роста. Само это представление небеспочвенно. Оно питается примерами успешной регулирующей деятельности некоторых правительств в этой области. Однако два обстоятельства не позволяют считать такой вариант действий российских властей вероятным. Во-первых, количество примеров успешной государственной политики в области экономического роста в современном мире слишком мало, чтобы вероятность попадания нашей страны в ряд этих стран оказалась заметной. Во-вторых, сами особенности российских трансформационных преобразований, вековые традиции правящих классов страны, некие «генетические» черты этих правящих классов, условия формирования и нынешнего правящего класса, его политическая организация, внешняя среда российских преобразований и многое другое не позволяют надеяться на то, что российская правящая элита окажется в состоянии использовать государство как инструмент эффективных преобразований.

д.э.н., проф. К.А. Хубиев

Экономический рост: теоретические и практические вопросы

1. Введение

Традиционно актуальная для экономической теории и практики проблема экономического роста применительно к России имеет некоторые особенности. Во-первых: десятилетие реформ сопровождалось исторически беспрецедентно глубоким спадом производства и не было самого предмета обсуждения. Во-вторых: начавшийся в 1999 г. рост ВВП не был результатом научно выработанной и целенаправленно реализованной политика роста. В-третьих: импульс обсуждению проблем роста был задан критикой Президента в адрес Правительства РФ по поводу планируемых низких темпов роста. Поэтому обсуждения проблем роста имеют как научно практическую, так и конъюнктурную подоплеку. Это сказывается на содержании и характере материалов, посвященных данной проблеме. В них ощущается недостаток теоретических исследований.

Постановка данной проблемы на конференции имеет свою логику. На предыдущей конференции, которая проводилась в рамках традиционных Ломоносовских чтений в 2002 г., были обсуждены вопросы российской модели рыночной экономики рыночной экономики. Были определены ее основные черты. Большинство участников конференции сошлись на том, что России в наибольшей степени соответствует модель социально ориентированной рыночной экономики с рядом общих и специфических характеристик. (Материалы конференции опубликованы в книге «Российская модель рыночной экономики: противоречия и перспективы». М., ТЭИС 2003 г.»). Для того, чтобы теоретически определенная модель сформировалась в реальность, необходим экономический рост определенного качества. Органическая связь качественных характеристик экономического роста и социально ориентированной модели рыночной экономики позволит определить вектор развития современной России, наметить и раскрыть основные контуры ее будущего.

2. Теоретическое содержание экономического роста

Прежде всего, необходимо определиться с теоретическим содержанием исходных понятий: экономический рост, краткосрочный и долгосрочный периоды, тренд, потенциальный выпуск, политика экономического роста. В зарубежных источниках, послуживших основой для научных исследований и преподавания экономической теории и российских аналогах нет достаточной четкости в трактовке многих исходных понятий. Сам экономический рост чаще всего трактуется как увеличение ВВП для всей национальной экономики и на душу населения. В макроэкономике эта проблема рассматривается на протяжении всего курса и в отдельных, специально выделенных разделах. Подобный подход объясняется, в частности, разграничением краткосрочных периодов, привязываемых к циклическим колебаниям и долгосрочного периода, охватывающего ряд циклов.

Существенно важным является то, что экономическая политика, направленная на стимулирование экономического роста привязывается к циклическим колебаниям краткосрочного периода. Сам экономический рост трактуется как некий долгосрочный тренд, без четко обозначенных временных границ и критериев. Отмечается повышательная тенденция долгосрочного тренда и делается вывод о том, что, несмотря на спад производства в рамках отдельных циклов, рыночная экономика обеспечивает рост в долгосрочном периоде. Поскольку рост связывается с долгосрочным периодом, возникает проблема критериев разграничения краткосрочного и долгосрочного периодов. Наиболее распространенным решением является указание на трендовую линию роста выпуска, вокруг которой происходят циклические колебания. Но трендовая линия - это не критерий, а иллюстрация результатов анализа изменений в экономике за определенный период времени, и не более того. В качестве критерия долгосрочного тренда может рассматриваться период, превышающий один экономический цикл. Но какой период но охватывает? В качестве нижней границы временного периода часто указывается на десятилетний период, который превышает время прохождения одного экономического цикла, в верхняя граница временного периода обычно не указывается. Иногда встречаются ссылки на столетний период. Но чаще долгосрочный тренд устремляется в бесконечность или просто о верхней границе не говорится. И здесь возникает другой более серьезный вопрос: можно ли ограничиваться экономическим циклом как критерием разграничения краткосрочного периода колебаний и долгосрочного роста? В современных условиях срок службы основного капитала составляет 5-7 лет. Следовательно, в рамках десятилетнего периода происходит изменение в масштабах национального выпуска на основе качественного изменения факторов производства.

В рамках неоклассической теории критерием выделения краткосрочного и долгосрочного периодов является изменение количества и качества факторов производства. Главным общепризнанным фактором экономического роста является технический прогресс. Если считать, что обновление основного капитала происходит на новой основе его качественных характеристик, то десятилетний период экономического цикла как критерий краткосрочного периода оказывается несостоятельным. Столь же несостоятелен и межциклический тренд как критерий долгосрочного периода. Отсюда следует другой важный вывод о необоснованности отнесения экономической политики только к краткосрочным циклическим колебаниям.

Жесткость цен как макроэкономический критерий краткосрочного периода не согласуется с соотношением циклических колебаний и тренда, поскольку изменение (гибкость) цен происходит в рамках цикла - снижение цен в период спада и повышение цен в пери од подъема. Следует добавить, что в России жесткость цен не наблюдалась ни в одной фазе цикла.

К краткосрочным колебаниям можно отнести рост выпуска за счет интенсивного использования существующих факторов производства неизменного количества и качества. Сюда же следует отнести рост производства за счет использования избыточных ресурсов. (Это уточнение существенно важно для экономики, выходящей из депрессивной фазы экономического цикла с избыточными незанятыми ресурсами). Но если рост производства происходит в результате увеличения количества и в особенности улучшения факторов производства, то происходит экономический рост, а не просто циклические колебания, в каком бы временном периоде это не происходило, поскольку это увеличение потенциального выпуска, а не просто циклические колебания. Материальной основой экономических циклов является массовое обновление основного капитала, т.е. изменение качества факторов производства, что, кстати говоря, относится и к трудовому фактору. Фазы оживления и подъема в рамках цикла имеют решающее значение для изменения количества и качества факторов производства и увеличения потенциального выпуска. В рамках экономического цикла рост выпуска после фазы спада может быть обеспечен за счет использования резервных ресурсов. Это может быть отнесено к циклическим колебаниям. Но экономический цикл охватывает период напряженной внутренней работы экономики по изменению качества и структуры факторов производства. Долгосрочный межциклический тренд роста в основном и возможен благодаря усилиям по массовому обновлению факторов производства на фазе оживления и подъема, происходящих в рамках отдельных циклов. При этом, существенную роль могут играть долгосрочные, на десятилетия растянутые программы технологического развития. Но не только и не столько они решают проблему экономического роста. Из изложенного следуют выводы:

Критерием разграничения краткосрочных колебаний и экономического роста служит изменение количества и качества факторов производства, которые обуславливают изменение потенциального производства.

Экономический рост - это изменение национального выпуска, (который может быть измерен различными показателями) за счет количества и в особенности качества факторов производства.

Экономическая политика, активно влияющая на технический прогресс, обновление основного капитала, иные направления изменения количества и качества факторов производства является политикой экономического роста и не может быть отнесена только к политике сглаживания циклических колебаний.

Какие выводы можно извлечь для экономики России?

После глубокого спада, с 1999 года началось оживление. К 2002 году оно приобрело черты вялотекущего характера. Для восстановления разрушенного потенциала и выхода на рубежи перспективного развития увеличение темпов экономического роста приобретает для России исключительную важность. Поэтому ускорение темпов экономического роста превратилось в политико-экономическую проблему. У правительства, ориентированного на неоклассическую идеологию не оказалось экономической программы, направленной на решение данной проблемы.

Для повышения темпов экономического роста правительству следует мобилизовать все средства экономической политики, ведущие к увеличению совокупного выпуска на основе изменения количества и качества факторов производства. Может быть выработана специальная программа экономического роста, которая будет содержать как долгосрочные меры структурной, демографической, научно-технической политики, так меры краткосрочного периода. На росте совокупного национального выпуска должны быть сфокусированы все меры экономической политики, которые ведут к достижению этого результата за счет технологического прогресса, расширения производства, изменения «человеческого капитала», т.е. всего того, что связывает рост выпуска с изменением факторов производства. При выработке и реализации такой политики не следует пренебрегать «краткосрочными мерами». Более того, система краткосрочных мер может обеспечить основной потенциал экономического роста.

Деление на долгосрочные и краткосрочные факторы не имеет принципиального значения, если достигается технологический прогресс и расширенное производство. Следует ещё учесть что в рассматриваемой области действует «эффект храповика». Если достигается какое-то технологическое или иное улучшение факторов производства, то этот результат необратим, если даже перестают действовать обстоятельства, вызвавшие эти изменения. Если меры денежно-кредитной политики вызвали рост спроса на инвестиционные и инновационные товары, то рост потенциального выпуска, полученный за счет этих инвестиций и инноваций не будет отменен, если даже меры стимулирования в рамках денежно-кредитной политики будут отменены или заменены другими. «Эффект храповика» ведет к концентрации всех средств увеличения потенциального выпуска, независимо от того, к какому периоду они относятся: долгосрочному или краткосрочному.

Экономика, выходящая из фазы глубочайшего спада производства, нуждается в высоких темпах экономического роста для восстановления своего экономического потенциала и его превышения. Для обеспечения высоких темпов экономического роста необходима выработка и реализация специальной программы, в которой должны быть сконцентрированы все доступные средства и меры со стороны экономической политики, которые способствуют увеличению национального выпуска за счет изменения факторов производства.

3. Обсуждение проблем экономического роста в России

Политический импульс дискуссии по проблемам экономического роста был задан ежегодным посланием Президента РФ Народному собранию, где было высказано неудовлетворение запланированными Правительством темпами экономического роста на 2002 год и ближайшую перспективу. Правительству был адресован призыв разработать более «амбициозную» программу роста. Правительство фактически отклонило этот призыв, а Президент не стал на нем настаивать. Но импульс дискуссии был задан и обсуждение проблем экономического роста активизировалось. Стали проводиться специальные научные конференции, появилась масса публикаций на указанную тематику. Даже зародились общественные инициативы концентрации интеллектуальных усилий для разработки идейно-теоретической основы возрождения России через экономический рост.

В обсуждении проблем экономического роста обозначились два основных направления: либеральное и дирежистcкая.

Либеральное направление концентрируется вокруг определенных правительственных кругов, связанных, прежде всего с Минэкономразвития.

Дирежистская направление является альтернативой либеральному направлению. Её сторонниками выступают прежде всего представители академической науки.

Либеральное направление концентрируется вокруг следующих основных пунктов.

Мера участия государства в экономике. Исследуется отношение бюджета к ВВП; размеры государственного собственности и государственного предпринимательства; Институциональные структуры государственного управления. На основе сопоставительного анализа с аналогичными показателями других стран делаются выводы относительно необходимости сокращения государственного участия в экономике. Рассчитываются резервы и темпы сокращения государственного участия в экономике. Соответственно вырабатываются рекомендации для политики правительства. Теоретическая суть выводов и рекомендаций состоит в установлении и обосновании отрицательной связи между темпами экономического роста и мерой государственного участия в экономике. Правительству рекомендуется:

- сократить государственные расходы и налоги;

- сократить государственное предпринимательство;

- доприватизировать государственное имущество;

- сократить экономические структуры государственного управления;

- сократить контрольные функции государства в сфере предпринимательства и бизнеса.

Реальный курс национальной валюты. Предлагается последовательно ослаблять реальный курс национальной валюты. Позиция исходит из доминирующей роли открытой экономики, где зависимости экономического роста от экспорта придается определяющее значение.

Институциональное реформирование. Оно связано с первым пунктом, но в последнее время все больше проявляется ориентация на либерализацию экономики через создание благоприятной институциональной среды с целью активизации предпринимательства, структурной реформы и экономического роста.