Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Фестиваль Burning Man как часть постиндустриальной культуры

1.1 Синтез доминирующей и альтернативной культур

1.2 Трансформация идентичности в постиндустриальном обществе

1.3 Общество переживаний и новая эстетическая установка как основа коллективной идентичности фестиваля

1.4 Туристическая оптика и мобильность «бёрнеров»

1.5 Пространство фестиваля и концепция «изобретённого места»

1.6 Слияние досуга и труда: корпоративная культура Burning Man

1.7 Креативный класс в пустыне Блэк Рок

Глава 2. Репрезентация коллективного опыта и проекты Burning Man за пределами мероприятия

2.1 Ретрансляция переживаний как основа коллективной идентичности

2.3 Организация Burning Man вне Блэк Рок Сити

2.4 Фестиваль в популярной культуре

Заключение

Введение

Фестиваль Burning Man, проходящий ежегодно c 1986 года в пустыне Блэк-Рок в штате Невада, создан как событие, имеющее чёткие принципы организации и воплощения определенной концепции. Каждый год люди со всего мира едут в суровые природные условия, где нет никакой инфраструктуры, и строят там на восемь дней обширный город-лагерь, который бесследно пропадает сразу же после окончания фестиваля. За эти восемь дней участники фестиваля проявляют себя во всех сферах, начиная от концептуальных перфомансов, музыкальных представлений и лэнд-арт построек, и заканчивая созданием невероятных костюмов и фантастических средств передвижения по пустыне. Коллективная идентичность участников постоянно маркируется как организаторами, так и манифестом события. Можно утверждать, что Burning Man -- это, прежде всего, люди, имеющие чёткое понимание своей социальной миссии и коллективной идентичности. Это не классические потребители современных фестивалей, играющие пассивную роль. Это люди принципиально иной настроенности, которые используют фестиваль не в качестве возможности для социального эскапизма, а в качестве культурного манифеста, попытки изменить общество в целом, его повседневность и ориентиры.

Особенность фестиваля выражается в его десяти принципах. Радикальное включение и самовыражение означает, что каждый, кто приехал на мероприятие, демонстрирует свою свободу и является активным участником и создателем фестиваля -- либо привозит с собой уникальные инсталляции, либо проводит лекции на специальной площадке-лектории, либо создаёт бесплатную бургерную для всех проголодавшихся. Это подводит нас к ещё одному принципу Burning Man -- даровой экономике, которая повсеместно процветает на мероприятии. На фестивале невозможно что-либо купить за деньги, что диктуется принципом декоммодификации: человек в течение восьми дней не может ни буквально продать вещи, ни метафорически себя, он полностью выключен из процесса купли-продажи. Общественные усилия и принцип участия диктуют коллективную сплочённость «бёрнеров» Так называют себя участники фестиваля и их близкое взаимодействие, но при этом радикальная самодостаточность говорит о том, что каждый предоставлен сам себе и отвечает за свое жизнеобеспечение. Организаторы говорят, что основная цель фестиваля -- «…преодолеть барьеры между людьми, открыть заново себя, постичь природу за пределами человеческого разума», что добавляет философскую составляющую и задает идеологические рамки Burning Man.

Направленность моей работы инспирирована трудами представителей нового левого течения и Франкфуртской школы. Работами Реймонда Уильямса, Андре Горца, Стюарта Холла, Герберта Маркузе и Вальтера Беньямина. Через призму их теорий был проанализирован конкретный кейс, а их категориальный аппарат помог в анализе фестиваля. Сформированное в пустыне сообщество является ярким примером контркультурной среды, однако контркультурность фестиваля носит принципиально новый характер: это не просто субкультура, отрицающая ценности доминирующей культуры, это сложное динамичное сообщество, постоянно анализирующее себя и создающее культурные продукты и черты, которые, впоследствии, вбирает в себя доминирующая культура. В этом заключается, с моей точки зрения, уникальность и ценность этого события для качественного исследования.

В современном мире Интернета и информационных технологий контркультурные сообщества имеют возможность мгновенного распространения своих идей, и Burning Man, имеющий огромное количество сообществ по всему миру и использующий Интернет как главное средство передачи и распространения своей идеологии, отличный тому пример. Популярность фестиваля вдохновила отдельные группы и организации на создание схожих мероприятий по всему миру, от африканского AfrikaBurn до австралийского Blazing Swan. Также на сайте Burning Man есть информация о большом количестве гражданских инициатив, от молодежных творческих образовательных программ в регионах до создания инновационных подходов по восстановлению городов в местах, пострадавших от природных бедствий, по словам организаторов, там, где «традиционные социальные системы потерпели окончательный крах» Там же..

Таким образом, объектом исследования данной работы стал популярный американский фестиваль Burning Man, а предметом -- влияние фестиваля и его идеологии на современную западную культуру и формирование коллективной идентичности особого типа, выражающей специфические черты и противоречия постиндустриального общества. Главный исследовательский вопрос работы -- влияет ли контркультура сообщества фестиваля Burning Man на доминирующую западную культуру, и каким образом это происходит? Выбор моего объекта обусловлен уникальностью события, а задачи исследования ограничены особенностями конкретного фестиваля, что устраняет проблему обоснования данного выбора.

Целью данной ВКР является исследование влияния фестиваля на западную культуру и «следов» этого влияния. Проблема исследования заключается в изменении оптики рассмотрения контркультурных сообществ, анализ их не с точки зрения подрыва доминирующей культуры, а с точки зрения их трансформационного потенциала, сплавления обеих на уровне идеологии. Я попытаюсь проиллюстрировать и объяснить представление коллективной идентичности в той форме, в которой оно заявлено участниками контркультурного фестиваля Burning Man. Важно проследить за тем, что повлияло на «бёрнеров», на чём основывается их философия и что послужило толчком для участия и создания события.

Работа состоит из двух глав, теоретической и практико-ориентированной, каждая из которых имеет свои задачи. Первая глава посвящена разработке теоретических рамок и исследованию существующей литературы, как ставшей классикой, так и новых исследований о фестивале, полезной для моей работы. В ней раскрываются особенности современного постиндустриального общества, которые сделали возможным популяризацию фестиваля, вводятся важные для понимания темы термины и понятия. Становится понятным, как в современном обществе смог появится такой культурный продукт, как Burning Man. Использованную мною исследовательскую литературу можно разделить на пять групп. Первая включает в себя теории новых левых, помогает понять разделение доминирующей и альтернативной культур, и то, как возможно их слияние на уровне идеологии. Вторая группа описывает трансформации постиндустриального общества, повлиявшие на идентичность и эстетические установки современного человека. Третья затрагивает понятия мобильности, современного номадизма и туристической оптики, присущие участникам фестиваля. Четвертая объясняет концепции пространства и места, фокусируется на описании фестиваля как географического единства. Последняя группа останавливается на корпоративной контркультуре, анализирует когнитивный капитализм и социально-культурные классы фестиваля. Я осознаю, что изложение соответствующих концепций может показаться читателю несколько поверхностным, но это объясняется не моим нежеланием глубже и детальнее представить каждую из концепций, а стремлением оставаться в тематических рамках моей ВКР и не уйти от поставленной цели.

Вторая глава, в которой анализируется эмпирический материал, описывает специфику фестиваля и исследует как его истоки и идеологию, так и мировоззрение его участников на конкретных примерах. Она выявляет черты фестиваля в современной западной культуре через призму трудов, разобранных в первой главе, и анализирует продукты такого влияния. В ней становится понятно, как разные социокультурные концепции применяются в конкретном случае и помогают как в выявлении особенностей фестиваля, так и в нахождении идеологии фестиваля в современной западной культуре и отношении к труду и досугу.

Говоря о методологии работы, важно сразу отметить, что при всестороннем анализе конкретного кейса необходимо провести многоуровневый анализ и использовать разные методы сбора и анализа данных. Я сочетала в работе как контент, так и дискурс-анализ, из-за разнообразия взятых материалов, начиная от фотографий в социальных сетях, и заканчивая полнометражными документальными фильмами с множеством интервью. Оговорюсь, что я выбрала упрощенную версию структурного контент-анализа без составления схем и таблиц, чтобы не загромождать работу, и по причине того, что даже упрощенная версия дала искомые результаты. Мною, прежде всего, были использованы этнографические методы Бирмингемского центра современных культурных исследований, так как моя ВКР является междисциплинарной и затрагивает не только культурологические, но и социологические и антропологические аспекты, и делает большой упор на повседневность «бёрнеров». Анализируя элементы повседневности участников фестиваля, можно понять значение, которое вложено субъектами в создание определённых культурных форм и категорий. Важными для моей работы стали культурные исследования субкультур Бермингемского центра. Анализируя схожие объектные группы, исследователи Стюарт Холл, Тони Джефферсон, Пол Уиллис, Фил Коэн, Стив Рэдхэд, Саймон Фрит и Сара Торнтон полемизируют о том, как можно изучать подобные социальные группы, в каких соотношениях пребывают субкультуры и доминантная культура, и какое значение имеют рассматриваемые коллективы. С их полемики я и начну первую главу. Отмечу, что данный корпус работ исследует альтернативные культуры без рассмотрения их влияния на доминантную культуру. А рассмотрение такого влияния меняет оптику изучения контркультур, что важно для дальнейших исследований, и чем я займусь в своей ВКР, пытаясь устранить этот пробел.

Участники фестиваля не передают реальность напрямую: в их визуальных материалах, будь то видео на YouTube-канале или фото в Instagram, заложен целый пласт определённых значений, сконструированных их социальным и культурным опытом пребывания на фестивале и коллективной идентичности оного. Все использованные материалы -- не нейтральный культпродукт, а сумма сложных идеологических, классовых, гендерных и национальных норм и субъективностей, которые необходимо анализировать только в контексте самого фестиваля и учитывая комментарии и подписи авторов к тому, что выкладывается в публичном доступе. Ещё одним полезным источником являются организаторские манифесты и документы. А дневники путешественников-«бёрнеров», карты, фотографии и видео своих приключений, несмотря на кажущуюся разнородность, составят представление об интересующей социальной группе и том, как она конструируется. Подробный дискурс-анализ поможет структурировать материалы в зависимости от референтных групп и отсылок в комментариях, которая может проявляться даже на уровне простейших «тэгов». Всё это создаёт определённую «дискурсивную формацию» Rose G. Visual Methodologies: An Introduction to the Interpretation of Visual Materials. London: Sage, 2001. P. 137 и социальную модальность, составляющие конкретный идеологический дискурс.

Общество «бёрнеров» постоянно анализирует само себя. Уже не первый год на фестивале проводится независимая и некоммерческая конференция TEDx, на которой люди делятся опытом, связанным с пребыванием на фестивале, распространяют свои идеи и пытаются найти способы их внедрения вне фестиваля в своей обычной жизни и жизни других заинтересованных. Ещё один фактор, который помогает достичь весомых результатов в ходе работы над исследованием -- наличие так называемого «философского центра» фестиваля, в который входит академическое поле «Burning Academics». Все, кто интересуется феноменом фестиваля, создали богатую почву для дальнейших исследований и академического анализа всего, что связано с Burning Man. С 2010 года группа «the Burning Nerds», в которую я вхожу, работает как обширная сеть для исследователей и интеллектуалов из самых разных дисциплин: социологии, антропологии, архитектуры, искусства, экономики и многих других. Наличие актуального академического поля и возможности полемики внутри -- важный фактор для написания выпускной квалификационной работы. Ещё один помощник в работе -- медиа-гайд «Burning the Man, Academically», собранный Лорен Кристос для цифровой академической базы Флоридского международного университета, где собрана вся актуальная информация -- от книг до фильмов и газет, посвящённых фестивалю.

Одними из самых ценных источников стали четыре документальных фильма о фестивале, его создателях и участниках. Фильмы сняты в разные годы и представляют как историю Burning Man с большим количеством интервью, внутренний процесс его подготовки, так и впечатления внешних участников и их приключения на своем первом «бёрне». Документальные фильмы изначально противопоставляют себя голливудскому «мейнстриму», и сразу становятся главным средством запечатления и рассказа о фестивале. Даже просмотренные мною видео часто представляют собой не визуальную презентацию событий мероприятия с собственным музыкальным сопровождением, а постоянные интервью и рефлексию, а также высказанные в документальной форме мысли о том, что такое Burning Man для каждого, и как использовать полученный на фестивале опыт в обыденной жизни. Подобные фильмы устанавливают ценность интимных переживаний, показывая реальную жизнь «бёрнеров» и используя эстетику объективности. Минимальное использование монтажа, близость к событию и фокус на общих переживаниях помогает в исследовании и выявлении социальных конструктов, транслируемых в кинолентах и видео, а также показывает комплексную картину культуры Burning Man. Интерпретировать данные источники возможно на двух уровнях: первом, реалистичном, когда просматриваются визуальные представления тех ценностей, которые передал автор, и глубинном вторым, так называемом «субверсивном» Flick, Uwe; Kardorff, Ernst v. & Steinke, Ines (Eds.). A Companion to Qualitative Research. London: Sage, 2004. P.240 уровне, на котором выявляется, как именно и через какие фильтры показана реальность фильма, уделяется внимание мелочам, а не обобщающим характеристикам, как на первом уровне. Субверсивная оптика показывает, как именно идеализированы ключевые понятия фестиваля, такие как «коллектив», «общество», «религия», «любовь», «семья». Целью такого прочтения становится раскрытие множественных значений, присутствующих в тексте фильма, а не единственной нарраторской позиции. От просмотра тотальности фильма и вопросов, возникающих в ходе изучения, я плавно перейду к структурному микроанализу определённых тем и проблем, и их полной интерпретации. Подобным способом будет произведен и анализ других визуальных источников участников, доступных в Интернете и найденных мною по тегам фестиваля. Повторюсь, что анализ визуального материала будет осуществляться только в купе с записями, их сопровождающими, так как их нельзя не учитывать при рассмотрении материалов. Для разбора газеты фестиваля The Black Rock Beacon потребуется методология контент-анализа медиа источников, так как мы имеем дело с социальным действием, ежегодными выпусками газет прямо в ходе фестиваля. Я буду учитывать как контекст каждого разобранного выпуска, так и надежность информации. Имеет смысл просматривать выпуски газеты в поиске определённых категорий, интересующих меня в рамках исследования и их кодирования. Только такая работа с документами как с ресурсами, транслирующими конкретные социальные практики, может сделать их реальным объектом исследования. В выборе источников важно учитывать систему категоризации материала, то есть выбор определённых описательных категорий -- организаторы, постоянные ежегодные участники, «новички» фестиваля -- подразумевают пересечения и отсылки к другим категориям, и только все вместе они создают определённую коллекцию, изучение которой продуктивно и дает полную картину о событии и коллективной идентичности. Подобная категоризация имеет в виду особые модели поведения, которые ожидаются от каждой категории и которые возможны только в рамках фестиваля. Например, от «старожилов» ждут невероятных представлений и ностальгических интервью, а от «новичков» -- эмоциональных описаний и всяческих приключений, и большинство из них использует особую терминологию, характерную для «бёрнеров» и способы общения внутри коллектива. В связи с этим необходимо создать описания, понятные не только внутри сообщества и «перевести» некоторые термины на язык обыденности, тем самым, в том числе, увидеть влияние фестиваля на жизнь участников вне мероприятия. Все источники используются мной с учетом существующих коммуникативных особенностей участников фестиваля. Всегда подразумевается базовая критическая работа и дискурс-анализ, в рамках которого происходит отделение авторского мнения от показанной информации, выявление интертекстуальности, отсылок к другим материалам.

Так как в ходе моего исследования мною лично не предполагается интервьюирование, а лишь использование уже существующих материалов с их обязательным цитированием и сохранением анонимности там, где это необходимо, а личностные темы затрагиваться не будут, установление этических рамок не представляется необходимым.

Изучение заявленной темы динамично и находится в актуальном исследовательском поле: постоянно появляются новые работы, посвящённые фестивалю Burning Man, а количество материалов слишком обширно, чтобы полностью охватить их. Исследовательскую литературу, посвящённую фестивалю, можно разделить на несколько групп по научным областям. Работы по экономике и управлению, бизнесу и менеджменту, коммуникациям и маркетингу были исключены из-за нерелевантности моей работе. Многие исследования по психологии, религиоведению, новым медиа, теории танца и философии тоже не были мной охвачены, так как посвящены совершенно другим вопросам.

Сразу несколько исследователей изучали мероприятие в рамках «performance art»: Рейчел Боудич, профессор Аризонского государственного университета, рассматривает Bowditch R. On the edge of Utopia: Performance and ritual at Burning Man. Chicago, Il: University of Chicago Press, 2010. перформансы Burning Man в связи с ритуальностью и утопическими представлениями, а доктор философии Венди Клаппер пишет Clupper W. Darwin loves you: The evolution of performance art thanks to Burning Man. Festivals and Faires in the United States. New York: Mellon Press, 2011. об эволюции перформативного искусства благодаря мероприятию, что тоже можно рассматривать как влияние фестиваля, однако я сознательно исключаю из своего исследования подробное изучение художественных, перформативных, музыкальных произведений Burning Man. Профессор из Орегоны Ли Гилмор исследует Gilmore L. Theatre in a crowded fire: Ritual and spirituality at Burning Man, University of California Press. Gilmore, L., & Van Proyen, M. (Eds.), 2010. фестиваль в терминах ритуала и духовности: используя труды Михаила Бахтина, она упоминает карнавальность и театральность фестиваля и пишет о его паломнической составляющей.

Выпускная квалификационная работа «Burning Man Was Better Next Year. А phenomenology of community identity in the Black Rock counterculture» Kehoe, K. L. Thesis: “Burning Man Was Better Next Year.a phenomenology of community identity in the Black Rock counterculture.” California State University, Sacramento. Communication Studies Department, 2011. качественно описывает контркультурные идеалы и идентичность фестиваля с помощью феноменологических и этнографических методов и демонстрирует хорошую базу интервью. Именно она навела меня на мысль о полемике по поводу понятия контркультурности Burning Man, однако, как и в схожих работах, автор не ставит под сомнение понятие контркультурности и останавливается на описательном процессе. Я же стараюсь сделать упор не на описаниях, а на объяснениях, доказывая, что нельзя воспринимать фестиваль в качестве классической контркультуры, учитывая, какое влияние он имеет на американскую культуру в целом. Те исследования, которые были полезны для работы и использованы мной более обширно, я привлекаю в описаниях в первой главе и во второй главе, непосредственно работая с феноменами мероприятия.

Академическое значение моей работы заключается в комплексном изучении теоретических материалов из области культурных и социальных исследований, а также актуальных работ, посвящённых конкретному мероприятию и его участникам. Однако важно соединить теорию с практикой и глубинно проработать эмпирический материал и архивы Burning Man через призму использованной методологии. Я постараюсь доказать, что оптика изучения контркультурных сообществ может соединять в себе труды, которые считаются противоречащими: теории новых левых, «туристский взгляд» Джона Урри, концепцию общества переживаний Герхарда Шульце, городские исследования Вальтера Беньямина и Георга Зиммеля, а также теорию креативного класса Ричарда Флориды и «бобо» Дэвида Брукса. Все они, рассматриваясь под определённым углом, могут помочь в описании и анализе конкретного кейса, а их некоторая противоречивость становится плюсом и приближает нас к многоаспектному рассмотрению феномена Burning Man. Тем более, так как я связываю феномен фестиваля с изменением повседневной культуры участников, и даже корпоративной западной культуры, мне понадобится спектр трудов, затрагивающий разные сферы жизни, ведь значение фестиваля огромно, а следы его влияния можно найти как в офисах больших корпораций, так и на локальных транс-вечеринках, посвящённых Burning Man. Что касается отечественного академического пространства, в России, к сожалению, нет работ со схожей тематикой, а фестиваль не упоминается ни в одной научной работе. Моя работа призвана восполнить этот пробел. Существующие труды либо делают упор на молодежных субкультурах, либо рассматривают контркультуру через призму советского марксизма. Рецензии на американские книги не представляются полезными, как и узконаправленные литературоведческие исследования, затрагивающие американские контркультурные течения. 

Глава 1. Фестиваль Burning Man как часть постиндустриальной культуры

1.1 Синтез доминирующей и альтернативной культур

Так как в теоретической основе моей работы находятся труды английского Центра культурных исследований, необходимо сразу определить термины, с которыми мы будем иметь дело. Культура, в рамках данной традиции, тесно связана с социальными отношениями, неоднородна и представляет собой поле для социальных, расовых и классовых различий и взаимодействий. Реймонд Уильямс переосмысляет классические марксистские понятия базиса и надстройки, утверждая, что они находятся в сложном взаимодействии и динамике Williams R. Base and superstructure in Marxist cultural theory // New Left Review, 1973, November-December.. Автор использует понятие «гегемонии» итальянского марксиста Антонио Грамши, которое представляется тотальным, и более глубоким, чем понятие идеологии, оно пронизывает как базис, так и надстройку. Гегемония неоднородна и постоянно меняется посредством вбирания в себя новых практик и ценностей, она репрезентирует доминирующую культуру. Важным свойством гегемонии является её селективная традиция по выбору альтернативных смыслов и практик для акцентирования. А наличие возможности оппозиции зависит от конкретного исторического контекста. Уильямс выделяет две формы альтернативной культуры -- остаточную и зарождающуюся. Первая определяется как ценности на основе предшествующего исторического порядка, а вторая -- как новые смыслы и практики, не имеющие аналогов в прошлом.

Фестиваль Burning Man, считающийся обычно контркультурным фестивалем, по Уильямсу, реальная альтернатива, а если точнее -- оппозиция доминантной культуре. Культура участников фестиваля, «бёрнеров», привносит свои черты в гегемонную культуру, а та, в свою очередь, перенимает её, однако, осуществляя серьёзную селективную функцию и пытаясь взять феномен данного фестиваля под контроль. Феномен Burning Man можно назвать по Уильямсу как остаточной, так и зарождающейся культурой. С одной стороны, это возвращение к доиндустриальным практикам и коренной ритуальной культуре США, а с другой -- обращение к перформативному искусству, внимание к экологическим проблемам и сочетание пустынной природы и новейших технологий.

В качестве подтверждения селективности доминантной культуры на примере фестиваля могут быть сразу несколько фактов. Во-первых, это изменения фестиваля из года в год: от свободного альтернативного общества, которое хотело свободы, до одного из главных американских культурных событий с чётко организованной структурой, платным входом и контролем над всеми осуществляемыми практиками, как со стороны организаторов мероприятия, так и со стороны шерифов штата. Во-вторых, это активное внедрение многих практик вне фестиваля: вечеринки Decompression, инспирированные событием по всему миру, создание проекта CouchSurfing, посредством которого люди безвозмездно размещают у себя дома иностранцев и в обмен могут приехать в страну своих гостей и пожить у них, а также вдохновение даровой экономикой, свободой выражения и активной гражданской позицией.

Ещё один важный термин для описания фестиваля -- репрессивная десублимация, введенный культурологом Гербертом Маркузе Маркузе Г. Одномерный человек. М.: «Refl-book», 1994. C. 72.. Исследователь пишет о том, что в современном мире противоречие между социальной действительностью и культурой сглаживается путём десублимации, временного раскрепощения и удовлетворения собственных потребностей. Практики фестиваля Burning Man -- современный пример репрессивной десублимации: ежегодное «освобождение» социально одобряемо, безопасно и имеет привкус запретного, непохожего на обыденную жизнь. А шерифы, строго контролирующие деятельность участников фестиваля, яркое тому подтверждение. Таким образом, мы видим, насколько естественно внедрение события в гегемонную культуру.

Бермингемский центр культурных исследований ставил одним из приоритетных направлений изучение субкультур. Основополагающей работой является статья Фила Коэна «Субкультурный конфликт и сообщество рабочего класса»Cohen P. Sub-Cultural Confl ict and Working Class Community //Working Papers in Cultural Studies.

№ 2, 1972. P. 5 - 52. Главным положением автора является идея, что субкультуры выражают противоречия, заключённые в доминирующей культуре, которые молодежные субкультуры пытаются решить путём сильного социального объединения, символическими практиками и посредством ритуалов. Справедливы положения Коэна и в рассмотрении фестиваля Burning Man. Действительно, в тех принципах, в соответствии с которыми выстраивается сообщество «бёрнеров», наблюдается критическое переосмысление ошибок и проблем гегемонной культуры и попытка преодолеть их.

Ещё одна работа этого направления -- книга этнографа Пола Уиллиса «Профанная культура»Willis P. Profane Culture, London: Routledge & Kegan Paul, 1978. Уиллис берёт в качестве объекта своих исследований две молодые субкультуры, рокеров-байкеров и хиппи. С помощью включённых наблюдений мест сбора коллективов, участвующих в групповых мероприятиях, автор дает последовательное описание коллективной культуры и идентичности, в которой ни одна деталь не является случайностью. С помощью обличения этих деталей он показывает, что объекты в среде своих социальных групп имеют общие параллели во взглядах, ценностях и эмоциональных структурах. Важным положением исследования Уиллиса стало то, что изученные им субкультуры, как и идентичность «бёрнеров», имели специфический культурный бэкграунд, который модернизируется определёнными поколениями.

Субкультуры профанируют сакральную последовательность «нормальной» буржуазной жизни «birth--school--work--death», отрицают строгое буржуазное деление сфер семьи, труда и досуга. Функция демонстративного нарушения устоев сакрализованной мелкобуржуазной культуры, которую выполняют профанные субкультуры, заключается в том, что они практикуют альтернативные формы существования, исключающие тем самым убеждение в наличии одной-единственной правильной формы. Куренной В. А. Исследовательская и политическая программа культурных исследований // Философско-литературный журнал «Логос». -- 2012. -- № 1. -- с. 49.

Важно, что культура участников фестиваля, как и культура их предшественников, хиппи, основывается на ценности личного опыта, гармоничного обществу и природе.

И последняя из работ, относящихся к этому направлению, которую я хотела бы упомянуть в контексте моего кейса, это исследование Сары Торнтон «Клубные культуры. Музыка, медиа и субкультурный капитал» Thornton S. Club Cultures: Music, Media, and Subcultural Capital. Middletown, CT: Wesleyan University Press, 1996.. Автор утверждает, что субкультуры -- это не резкая альтернатива доминантной культуре, а новая, аутентичная форма культурной среды со своим «субкультурным капиталом». Переосмысленное ей понятие культурного капитала Пьера Бурдьё хорошо иллюстрирует те процессы, которые происходят на фестивале Burning Man. Люди демонстрируют свои умения путём радикального самовыражения, применяют нестандартные решения по созданию транспортных средств и тематических лагерей и даже проходят собеседования в крупные корпорации прямо на мероприятии, так как появление на фестивале является неким гарантом вхождения в особое сообщество.

Используя похожие методы, что и Сара Торнтон, современная исследовательница Катерина Чен, которая написала множество трудов, посвящённых фестивалю, изучает Chen K. K. “Laboring for the Man: Augmenting Authority in a Voluntary Association.” Research in the Sociology of Organizations, 2012, 34: p. 135-164. волонтёрское движение Burning Man. Благодаря её работе возникает понимание внутренних процессов организации мероприятия. Становится ясно, что за хаотичным дионисийским пиром скрывается строгая аполлоническая структура. Организация мероприятия ежегодно поддерживает около двух тысяч волонтёров для координации и создания событий фестиваля. Это люди, мотивированные уникальными миссией и принципами фестиваля и готовые вкладывать огромные силы в данный проект. Используя такие классические понятия Бурдьё, как «габитус», «поле» и «капитал», автор анализирует перспективы работы этого проекта. За тридцать лет Burning Man в корне изменился и, расширившись, обзавёлся департаментами: Бизнес Менеджмент, регулирующий денежные потоки организации, Департамент Искусств, отвечающий за создание и поддержание творческих инициатив, Общественные Службы, занимающиеся информированием и образовательными программами, Коммуникационный Департамент, осуществляющий коммуникации как с прессой, так и с участниками фестиваля, Департамент Общественных Работ, заботящийся об уборке и инфраструктуре, и, наконец, Рейнджеры Блэк Рока, отвечающие за безопасность мероприятия. Каждый департамент представляет собой чётко слаженную группу волонтёров, разделённую внутри себя на более узкие проекты. Катерина Чен делает выводы, что для того, чтобы показать свой авторитет, некоторые группы волонтёров демонстрируют свой символический капитал для показания иерархических профессиональных норм, что бывает чаще всего в группах, имеющих дело с жизнеобеспечением и безопасностью, и работают в условиях схожих с условиями жёстких институциональных рамок. Однако, несмотря на найденные схожие черты в организационном процессе, поощрение самовыражения и экспериментов, различия габитуса и неконфликтная основа организации всё же демонстрирует положительный эффект Burning Man. Корпоративная этика, постоянные «брейнстормы» между департаментами и свободный обмен идеями делают существование фестиваля глобальным мероприятием, разрастающимся из года в год. О деятельности организации вне фестиваля я подробно расскажу во второй главе.

1.2 Трансформация идентичности в постиндустриальном обществе

Для того чтобы понять, как возможно появление и столь широкое распространение фестиваля Burning Man в современном западном обществе позднего капитализма, необходимо рассмотреть те общественные тенденции и изменения, которые привели к ныне существующему порядку.

Начать стоит с того, что, описывая наиболее значимые особенности современного общества, нельзя не упомянуть динамичное распространение информационных и сетевых технологий. Именно быстрые темпы распространения информации и развитие современных технологий, которые стали материальной базой постиндустриального общества, помогли сформировать сегодняшнее западное мировоззрение. Плюрализм, допущение множественных точек зрения, обширная демократизация общества, технический прогресс -- все эти отличительные черты трансформируют идентичность постиндустриального человека. Раньше, когда для трансформации идентичности требовались неимоверные усилия, нельзя было представить, что ролевая модель может выбираться путём просмотра многочисленных образов в сети. Однако появляется новая проблема -- в условиях перенасыщения информацией и увеличенной демократизации в обществе пропадают чёткие ориентиры последующего развития. В этом смысле фестиваль Burning Man -- панацея современного человека, индивида, принимающего определённые «правила игры» и становящийся частью чётко организованного коллектива. Таким образом, удачно решается вопрос сочетания этических ценностей, внимания к природе, и использования новейших технологий и чёткой организации общества, но главное, что это успешно сочетается с эмоциональными переживаниями участников.

1.3 Общество переживаний и новая эстетическая установка как основа коллективной идентичности фестиваля

В сегодняшней западной культуре огромное значение играет область переживаний. Концепция общества переживаний описывает следующий этап развития общества потребления. Немецкий социолог Герхард Шульце вводит понятие общества впечатлений (в другом варианте -- общество переживаний, перевод немецкого слова «Erlebnisgesellschaft»). Данная теория пересматривает потребительское поведение современного общества, ставя в центр потребительских установок наполненность повседневности переживаниями Куренной В.А. Общество переживаний // Постнаука: 28.06.2012 (http://postnauka.ru/video/2518).. Основой потребительского поведения становится желание наполнить свою жизнь разного рода переживаниями, прожить её «на полную», получить максимум впечатлений от увиденного. Происходит серьёзное изменение ориентации потребления с внешней на внутреннюю. Фестиваль Burning Man является яркой иллюстрацией общества переживания -- самовыражение, сильнейшие впечатления, получаемые в ходе фестиваля и вспоминающиеся в течение всего года, раскрытие внутреннего потенциала и его освобождение -- все это характеристики, которыми наполнено событие. «Бёрнеры» переживают каждый миг фестиваля и находятся в постоянной саморефлексии, что доказывают их блоги, фотографии и статьи.

Благодаря так называемой «эстетизации повседневности» стал возможен особый стиль современной жизни: сосредоточенность на собственных ощущениях, героизация банального, стремление сполна прочувствовать все жизненные моменты. Всё это -- эстетика общества переживания, которая берёт за основу собственную повседневную реальность. Молодые люди стремятся создать произведение искусства из каждого момента собственной жизни -- такое дендистское проявление можно увидеть во всём, начиная от приема пищи, и заканчивая организацией летнего отпуска. Полнота переживаний является главным критерием качества жизни человека нового поколения. Это дает о себе знать в случае исследуемого фестиваля, где выживание -- уже серьёзный вызов для участников, где для того, чтобы помыться, нужно быть готовым к определённым трудностям, а для создания собственного произведения искусства нужно подготовить свой проект задолго до самого мероприятия.

Немецкий социолог Георг Зиммель в своей статье «Большие города и духовная жизнь» Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь // Логос. № 3-4 (34), 2002. С. 23-34. писал о том, что большинство проблем современного социума происходит из-за стремления личности сохранить собственную самобытность и избавиться от общественного насилия, диктуемой культуры и исторической традиции. Автор говорит, что это некая современная форма борьбы с природой. Истоки подобного поведения Зиммель видит в повышенной нервности повседневной жизни из-за постоянной и очень динамичной смены внешних и внутренних впечатлений, а также восприятий различий между людьми -- социальных, культурных, этнических, политических. В большом городе благодаря разнообразию жизненного уклада, как в личной, так и в профессиональной сфере, создаётся такая психологическая атмосфера, в которой происходит разрыв целостного впечатления. Однако «бёрнеры» воспринимают подобное освобождение не как борьбу с природой, а как уход от цивилизации и создание собственной, в полной гармонии с экологией, в полной мере чувствуя давление больших городов, описанное Зиммелем.

Преобладающий в большом городе интеллектуальный характер духовной жизни диктует специфическое поведение человека -- горожанин реагирует рационально на противоречия окружающей его среды. Таким образом, можно утверждать, что рассудочность носит охранную функцию для индивида, оберегая его от насилия мегаполиса и его экономической жизни. Однако можно говорить и о том, что рациональный характер экономических отношений внёс в городское взаимодействие точность в определении различий. Без этого невозможно нормальное функционирование в рамках городского пространства: расстояния и насыщенная жизнь мегаполисов диктует правила для деятельности всех субъектов. А постоянное индивидуальное противостояние и защита собственного личного пространства приносит горожанину некую свободу, под которой понимается выбор собственных путей развития, общения и деятельности. Можно сделать предположение, что давление городского пространства, насилие мегаполиса, заменяется на фестивале более понятными проблемами выживания и построения собственного общества. Как и мегаполис, Burning Man имеет чётко организованную структуру и схемы взаимодействия участников: при полной свободе самовыражения нужно постоянно учитывать суровые условия жизни в пустыне. На лицо интересный феномен -- если в рамках городского пространства свобода достигается защитой личного пространства и индивидуальным противостоянием, то на фестивале свобода достигается путём кооперации и даровой экономики: только при эффективном взаимодействии участники смогут существовать в рамках фестиваля.

Герхард Шульце писал об аналогичных вещах в контексте новой эстетической установки, а именно о «взрывном расширении возможностей» Куренной В., Инишев И., Бедаш Ю., Маяцкий М. Круглый стол «Эстетизация повседневности: дефиниции, тенденции, перспективы» // Русский Журнал, 19.09.2012, которое заключает в себе эстетизация. С его точки зрения, эстетизация повседневности подразумевает расширение возможностей индивида, в отличие от Вальтера Беньямина, для которого эстетизация -- это блокировка способности личности к рефлексии. По Шульце, данный процесс наоборот сопровождается возрастанием рефлексивности. Чем свободнее горожанин и чем больше его возможности, тем больше возлагается на личность, тем в большей степени он становится рефлексивным. В этом заключен потенциал современного. На фестивале рефлексия достигает своего радикального апогея.

Следовательно, можно говорить о том, что возрастающая сила эстетики ведет к серьёзным изменениям самого общества. Труд Герхарда Шульце «Общество переживаний» прорабатывает идею рефлексии. Речь идет об изменении и преобразовании целой системы современной рациональности: в обществе переживаний трансформация жизненных установок происходит в пользу индивидуализма и внутреннего переосмысления собственных эмоций. В этом смысле данная работа является удачным продолжением идей Зиммеля о городской рациональности, о чём уже говорилось. Стоит отметить, что многие исследователи критикуют труды Шульце за бедность и некую наивность используемых им теоретических основ и концептуальных средств, намекая на «сырость» и определённую упрощенность повествования. Такие термины, как «уровень счастья» и «удовольствие», вызывают недоверие в современной науке, и показывает неготовность новых моделей научного описания, которые могли бы прийти на смену теориям, так или иначе строящимся на марксистских схемах. Но на сегодняшний день такое упрощение концепций и теоретического аппарата -- весьма распространённое явление, которое указывает на серьёзный тренд современной науки, а именно на увеличивающуюся вновь субъективность, что вполне сочетается с теорией Шульце.

Вернусь к вопросу эстетизации. Необходимо разобраться с самыми базовыми понятиями «эстетического» и «эстетизации», с которыми активно работает Шульце. Термин «эстетизация» ввел в науку Беньямин, и что интересно -- сразу в негативном ключе, ссылаясь на процесс фашизации. Ведь именно фашистский режим использовал эстетику в качестве ключевого инструмента собственной политики. Однако у Шульце данные термины используются в другом, положительном ключе, и не ориентированы на идею искусства. Социолог понимает эстетическое как значимый фактор социальной чувственной жизни. Он рассматривает понятие только в тесной связи с повседневными практиками индивида. На Burning Man, где даже повседневное перемещение на самом необычайном транспорте, изображающем различных мифологических животных, становится перфомансом, идея самовыражения через искусство не ставится под сомнение. Стоит отметить, что многообразие выбора, которое появляется в обществе переживания, ситуация навязанная и непростая, это утяжеление повседневности, а не её облегчение. Ответственность за постоянные решения, не имея никаких чётких ориентиров и опоры, куда более серьёзна, чем при внешней ориентированности подобных процессов. Сегодняшнее эстетическое -- далеко не синоним лёгкости. И выживание в пустыне ради эстетики Burning Man -- несомненное тому доказательство.

По Беньямину, капитализм современного мира связан с двумя социальными процессами: возрастающей индивидуализацией и субъективностью эстетических переживаний с одной стороны, и «возрастающей организацией масс» -- способностью системы регулировать и организовывать индивидов, о чём говорилось выше в контексте статьи Зиммеля. Однако у Шульце показана новая логика социального поведения, и очевидна трудность изучения средств её достижения из-за хаотичности и сложности процедуры интерпретации внутренних ощущений и состояний личностей, зависимость их от внешних обстоятельств. Соответственно, автор утверждает, что внутренняя ориентация человека отрицает возможность манипулирования из-за того, что результаты такой манипуляции практически не поддаются какому-либо расчету. Интересно, что снова мы видим аналогии с фестивалем: Burning Man, отрицающий ценности капитализма, ведет себя в той же парадигме: индивидуализация (по закону джунглей, «каждый сам за себя») сочетается со способностью организации и самоорганизации, а хаотичность фестиваля, так или иначе, находится в определённых рамках дозволенного организаторами и шерифами.

Поворот, который осуществлен в современном обществе по описанию Шульце -- это переход к обществу, которое уже приобрело все товары и теперь просто хочет задуматься и пережить всё это. Современному человеку остается лишь искать значение происходящих с ним событий, переживать всю повседневность, героизируя её. Социолог подчёркивает, что только когда человек имеет некие альтернативы, возможно существование общества переживания. Неизбежно данные трансформации ведут к стилизации и персональной идентификации. Автор пишет о том, что, несмотря на внутреннюю ориентацию, мы всё равно испытываем потребность в обществе. Да, у участников фестиваля великолепные костюмы самых разных форм и сюжетов -- но кто сможет оценить их, как не другие «бёрнеры» и те, кто увидят фотографии этих костюмов в сети? Чтобы пережить определенные эмоции и проинтерпретировать их, нам необходимы другие люди, и даже если человек что-то пережил, ему нужно доказательство того, что это было нечто фееричное, иначе опыт теряет свое значение. Примером могут служить многочисленные видео участников на YouTube и фотографии их лент в приложении Instagram, которые уже даже используются прессой как официальные материалы.

Возникает вопрос: отличаются ли стратегии регулирования собственных эмоций в разных социальных контекстах? Чем качественно отличается восприятие действительности в рамках фестиваля Burning Man? На данный вопрос отвечает статья по психологии «Контекстно-зависимое эмоциональное регулирование: подавление и переоценка на фестивале Burning Man»McRae K., Heller S., John O. P., Gross J. J. Context-dependent emotion regulation: suppression and reappraisal at the Burning Man festival. Basic Appl. Soc. Psychol. 2011, 33, 346-350.. Благодаря сравнительному анализу эмоций на фестивале и вне его, исследователи сделали вывод о том, что даже временные изменения в социальном контексте человека сильно влияют на его переживания. Не вдаваясь в психологическую специфику работы, важным является положение, что на фестивале люди используют более адаптивную модель эмоций, чем в обычной жизни: уникальная социальная структура мероприятия стирает гендерные, социальные, классовые и расовые различия между людьми, меняя эмоциональные привычки людей даже в долгосрочной перспективе. Это исследование объясняет, почему большое количество людей говорят о просветлении и полном психологическом изменении после фестиваля.

В современной исследовательской литературе встречается понятие трансмодернизма, которое используется, чтобы показать, что человеческий опыт и разум не могут быть объяснены рационально Bottorff D. L. Emerging Influence of Transmodernism and Transpersonal Psychology Reflected in Rising Popularity of Transformational Festivals // Journal of Spirituality in Mental Health. Volume 17, Issue 1, 2015, p. 50-74.. Эта спиритуалистическая теория на грани эзотерики создана как реакция на модели модернизма и постмодернизма и вдохновляется, как пишет автор статьи, трансперсональной психологией. Как результат -- появляется термин «трансформационных фестивалей», к которым чаще всего и относят Burning Man. Под этим термином понимают большие собрания нонконформистских групп людей для личностного духовного роста; рейв-культуру, разделяющую ценности мира, любви, равенства и уважения. Трансформационные фестивали стали темой известной серии документальных фильмов, рассматривающих более ста мероприятий подобного типа по всему миру. Один из них, посвященный Burning Man, будет включён в мой анализ во второй главе. Героизация и сакрализация происходящего на фестивале, наделение своего опыта мистическими значениями, психологические трансформации участников -- перечисленное вполне подходит под нормы общества переживаний, мероприятие становится желанным для человека новой эстетической установки.

1.4 Туристическая оптика и мобильность «бёрнеров»

Границы государств стираются вместе с границами нашего сознания. Люди уже не так привязаны к месту и часто ощущают себя «гражданами мира». Путешествия становятся неотъемлемой частью глобализированного мира, захватывающие всё большие территории. Любое место теперь оценивают с точки зрения «туристического потенциала». И даже пустыня, как показывает опыт, имеет его. Британский социолог Джон Урри, который описал изменения в науке, связанные с пониманием общества в целом, поставил в центр новой социологии понятие мобильности. В современном обществе, где экономическая система живет в тесной связи с культурой потребления, а структура его динамична и размыта, центральное место занимает категория мобильности. Из-за постоянного перемещения человеческих и символико-материальных потоков размываются границы, и стабильность общества становится проблематичной, как и его управляемость. Национальные государства сильно меняются и постепенно утрачивают свое влияние, тогда как глобальные потоки и структуры, как сообщество «бёрнеров», становятся новой повесткой дня. Если раньше именно национальные государства определяли социальную организацию и жизнь индивидов, то теперь основу жизни составляет большое количество различных мобильных систем - потоки людей и информации, создающие новые временные и пространственные координаты.

В современном мире множество материальных систем взаимодействуют друг с другом. Они не поддаются описанию с помощью понятий микро- и макроуровня, а для анализа предлагается использование таких терминов, как волны, скорости, потоки и ритм. Урри выделяет две основные формы мобильных материальных систем: глобальные взаимосвязи и глобальные флюиды. В качестве первого примера автор использует понятие «макдональдизации», то есть широкое распространение американского образа жизни. Сюда же можно отнести и распространение идеологии рассматриваемого мной фестиваля и многочисленные вечеринки Decompression, проходящие по всему миру и воспевающие культуру Burning Man. Многие глобальные процессы протекают в схожем ключе и являются связями между людьми, объектами и технологиями, распространяемыми в пространстве и времени по всему миру. К глобальным флюидам относятся деньги, социальные движения, Интернет, автомобили. Они распространяют не продукт в чистом виде, а контекст действия и способ самоорганизации, показывают неожиданные модификации, которые могут произойти с обыденными вещами. Например, Всемирная Сеть, которая включила в себя огромное количество информации. Каждый пользователь Интернета невольно становится частью этих взаимосвязей. Именно Интернет стал причиной столь быстрого распространения информации о фестивале и способом общения его участников. Документация события, аудио и видео материалы, всё это находится в открытом доступе и из года в год вдохновляет всё больше и больше людей присоединиться к движению «бёрнеров».