Проблемы сельской жизни

В последующие годы проблемы радиофикации села решались. Но и в 70-80-е гг. были деревни, где радио молчало. Из деревни Речка Крапивенка Щекинского района Тульской области жители написали в газету (конец 70-х гг.): «В нашей деревне была проведена радиотрансляционная сеть, но в прошлом году ее ликвидировали, теперь жители нашей деревни отрезаны от мира. Нам хочется послушать хорошие песни, музыку, радиопостановку. Но всего этого мы лишены».

Привыкшие ко всему, деревенские жители мирились со всеми трудностями. Но большой бедой для села было отсутствие света. В середине 60-х гг. в колхозах Псковской области около 70% сельского населения не имели в домах электрического освещения и пользовались керосиновыми лампами, нередко без ламповых стекол. Такая жизнь не устраивала. Письмо от В. Н. Скороходова из колхоза «Красное знамя» Калязинского района Калининской области (70-е гг.): «Мы купили телевизоры, приемники, холодильники, стиральные машины. Но эти умные электроприборы бездействуют из-за отсутствия электричества. Колхозники сидят вечера с лучиной, т. к. нет даже керосиновых ламп».

В 1970 г. около 12% деревень Нечерноземья не имели электричества. Только по совхозам Министерства сельского хозяйства страны этот показатель был вдвое больше: 24% совхозных поселков не пользовались электроэнергией. Но даже в этой ситуации работы шли медленно. Объем подрядных работ по строительству высоковольтных линий и подстанций на 1968 г. для Министерства энергетики и электрификации СССР по отрасли «Сельское хозяйство» составил 408 млн. руб. Было организовано 170 механизированных колонн по строительству линий электропередач. Они должны были выполнить объем работ на сумму 374 млн. руб. На недостающий объем - 34 млн. руб. требовалось дополнительно организовать 16 механизированных колонн, но несмотря на это, с фондов «Сельское хозяйство» было снято 83 экскаватора, 20 бульдозеров и 186 автокранов.

Электрификация охватила в последующие годы все большее число сел, но оставались и деревни без света. Одна из них деревня Ряполово Кировского района Калужской области. 1975 г. «Жители деревни сидят уже 6 лет без света. Верней, он у нас был, но такой, что мы плохо видели даже лица находившихся с нами в комнате людей. А сейчас и такого света нет. Вся деревня сидит при лучине, т. к. в магазинах нет керосиновых ламп и стекол к ним». Колхозники рассчитывали на обустройство жизни в своих деревнях, правительство планировало благоустраивать лишь перспективные с государственной точки зрения. А неперспективные жители, минуя перспективы, поехали в город, покорять Сибирь и Север.

На 1 января 1990 г. в неблагоустроенных квартирах проживало 16 млн. человек, в коммунальных - около 6, в общежитиях - 6,9, в ветхих и аварийных домах или бараках - 2 млн. человек. Немалое число приходилось на село. Отметим при этом, что в городе существовали очереди на получение жилья, из аварийных домов переселяли в первую очередь. Правом внеочередного получения квартир пользовались некоторые категории граждан: Герои Советского Союза, кавалеры ордена Славы трех степеней и др. Льготные очереди были для участников гражданской и Великой Отечественной войн, многодетных семей и некоторых других категорий населения.

На селе все выглядело иначе. Колхозы и совхозы стремились помочь и ветеранам и малоимущим, но средства их были весьма ограничены. Ожидание квартиры иногда длилось годами. Из села Колодези-Богданова Сухнничского района Калужской области жительница А. А. Алешина писала в «Сельскую жизнь» (1968 г.): «Мне 80 лет, я всю жизнь проработала в колхозе, сейчас пенсионерка. Я одинокий человек, потерявший во время войны четырех сыновей. После войны я своими силами выстроила дом, а через 3 года дом сгорел. Я только успела выбежать из дома, все мое хозяйство сгорело. После пожара меня временно вселили в старый дом. Этот дом был выстроен после войны из бревен, которые шли на блиндажи. В нем я живу по сей день. В настоящее время дом в очень плохом ветхом состоянии: в летнее время нет места, где укрыться от дождя, а зимой замерзаю. Пенсию получаю 12 руб.».

Старшее поколение, среди которого было много одиноких людей, инвалидов в основном получали небольшие пенсии: первоначально 12 - 15 руб., после повышения в 1971 г. - 20-25 руб. Они не имели возможности взять кредиты для строительства. Кроме того, заниматься возведением нового дома большинству их не позволяло здоровье. Они жили ожиданием помощи. Впоследствии колхозы и совхозы начали создавать для престарелых одиноких односельчан дома ветеранов. На вопрос анкеты «Хотели бы Вы уехать из колхоза, совхоза из-за неудовлетворенности жилищными условиями?» каждый четвертый селянин ответил утвердительно, пятый желал бы переехать в крупный населенный пункт. В первую очередь были не удовлетворены жилищными условиями специалисты сельского хозяйства, интеллигенция. Не удовлетворены ими половина опрошенных лиц с высшим образованием и треть - со средним специальным и средним образованием.

Важную социальную функцию выполняет средняя общеобразовательная школа. Она оказывает прямое воздействие на состояние хозяйства, во многом определяя будущее деревни.

60-70-е гг. принесли заметные успехи в систему образования. Это был период осуществления в масштабах всей страны всеобщего среднего образования. Гуманистическая идея равного и доступного каждому гражданину образования была реализована на практике. Особенно это было важно для села. Даже в высокоразвитых странах мира в то время этот принцип не был распространен на все молодое поколение. Государство выделяло миллионы рублей в систему народного образования. Но их доля в национальном доходе была невелика, с годами она все более сокращалась, только за 60-80*е гг. с 10 до 7%. В конце 80-х гг. в стране на среднюю школу было выделено 12 млрд. руб. Для сравнения: в США - 134,5 млрд. долларов и еще 10 млрд. долларов частных пожертвований. Расходы на образование в нашей стране составляли 150 руб. на учащегося, в развитых странах - 465 долларов.

На средства государственного бюджета и колхозов в сельской местности строились школы. Объемы строительства были невелики. На протяжении 60-80-х гг. количество вводимых школ на селе сокращалось. За 60-е гг. было введено школьных зданий на 4,9 млн. ученических мест, за 70-е гг. - на 3,4 млн., за 80-е гг. - на 1,9 млн. мест. Долевое участие колхозов в строительстве в 60-е гг. составило 40%, в 70-е гг. - не более 20%, в 80-е - 15%. Дефицит школ был значительным, на протяжении 60-80-х гг. преодолеть его не удалось.

Число школ на селе и их учащихся сокращалось. Это явилось результатом общего сокращения численности сельского населения Нечерноземья, ликвидации мелких начальных школ, расположенных в, небольших деревнях. Одновременно расширялась сеть средних школ. В Нечерноземье в конце 80-х гг. около 2 тыс. сельских школ были признаны аварийными и подлежали сносу. Большинство действовавших не имели канализации и водопровода. В целом по стране к концу 80^х гг. в 4 тыс. сельских школ не было электричества, в 72 тыс. водопровода, в 9 из каждых 10 - канализации. В первую очередь это относилось к школам Нечерноземного края. В Костромской области около 50 школ находились в аварийном состоянии. Ежегодно вводимые в России 500 зданий не могли кардинально решить школьных проблем.

Дефицит школьных зданий оставался огромным. Письмо от рабочих совхоза «Большевик» Милославского района Рязанской области: «В совхозе за последние 20 лет из 500 хозяйств осталось 170. Люди уезжают из совхоза. Одной из причин является отсутствие хорошей школы. Наша восьмилетняя школа находится в здании бывшей церков-но-приходской школы, построенной в 1875 г. Здание холодное и тесное - занятия в 2 смены. Нет условий для применения технических средств обучения».

Даже элитная Московская область испытывала дефицит хороших школьных зданий. Сухаревская неполная средняя школа расположена в 40 км от Москвы. В 1990 г. ей исполнилось 50 лет. «Аккуратный двухэтажный кирпичный домик, двор усыпан желтыми листьями, ветки ябг лонь чуть не свешиваются в классные окна, рядом с турниками пасутся флегматичные коровы…» - достаточно типичный деревенский пейзаж. Вот только идиллия эта по-российски нищая. Денег на школьные нужды ни у местной администрации, ни у районного управления народным образованием, как правило, не было.

«Последний капремонт у нас был в 69-м, да и тот - не ремонт, а слезы одни, - рассказывала А. С. Болелова, учитель немецкого языка. - К рамам притронуться боимся. Начнешь ее открывать, а она развалится. Штукатурка осыпается. Хорошо бы газ подвести - все Сухареве газифицировано, одни мы остались. Говорят: бюджетная организация, денег нет. Отапливаемся своей котельной, куда в последние пару лет и уголь-то не всегда подвозят. Иногда зимой сидим без отопления. Однако - что делать? - учимся. Надеваем на себя все, что есть, и идем. Детишки у нас закаленные, пропусков из-за мороза в школе немного, и то разве только в младших классах…» «С учебниками в этом году очень плохо, - отмечала библиотекарь Т И. Голубева. - Получили только половину от того, что нужно, а кое-чего еше меньше. По тем предметам, где это возможно, раздавали старые, но ведь многие учебники принципиально поменялись!» Вот такая идиллия-Правительственное решение 1973 г. о создании в каждом крупном населенном пункте, центральных усадьбах колхозов и совхозов средней общеобразовательной школы бесспорно было нацелено на укрепление сельской школьной системы. Концентрация материальных и кадровых ресурсов в больших деревнях способствовала улучшению процесса обучения учащихся. Создаваемые при школах общежития и подвоз школьников на занятия улучшали условия образования на селе. Во многих деревнях именно по этому пути пошли. Но для значительного числа сел и деревень этот процесс проводился в русле политики разграничения деревень на перспективные и неперспективные.

Многие районные и местные руководители предпочли за неимением средств для опережающего развития социальной сферы в новых местах ликвидировать имевшиеся школы, обрекая родителей и детей на новые трудности. Из деревни Беседки Шумячского района Смоленской области родители писали в «Сельскую жизнь»: «У нас в деревне есть восьмилетняя школа. Она существует с 1932 года и обслуживает 4 населенных пункта в радиусе 1-3 км. Школа отремонтирована, обеспечена топливом, укомплектована. Но вдруг районный отдел народного образования закрыл ее. Новая школа находится в б км. Она не в состоянии обеспечить одну смену и работает в две. Интерната при школе нет, а дороги у нас плохие. Весной и осенью бездорожье, зимой - бураны. Как в такую погоду отпустить ребенка? Дети часто болеют, пропускают занятия, о хорошей успеваемости и речи нет». Часто решение вопроса об обучении детей в школе выливалось в переезд в город.

В России за 60-80-е гг. число сельских школ сократилось более чем вдвое. К концу 80-х гг. в деревнях и селах работало 48,2 тыс. общеобразовательных школ. Количество сельских учащихся сократилось в 2 раза и составило к концу 80-х гг. 5,7 млн. человек.

Главная проблема сельской школы Нечерноземья - малокомплект-ность. Распространение малокомплектных школ было связано с особенностями сельского расселения, Мельчали деревни, мельчали и школы. В России к середине 60-х гг. треть начальных школ села имела по 10-20 учеников, а в 6% их числа - менее 10 человек. Во Владимирской области из 1213 школ свыше 90% было малокомплектных. В Калининской свыше 30% начальных школ имели не более 10-15 учащихся. В Торопецком районе этой области все начальные школы насчитывали от 2 до 12 учеников. В Волоколамском районе Московской области средняя наполняемость классов восьмилетней школы составила 4-6 человек. Средние школы были загружены наполовину. Это послужило причиной закрытия многих начальных школ. Так, в Торопецком районе Калининской области за 1970-1982 гг. закрыли 40 началньых школ. К концу 70-х гг. половина начальных школ Нечерноземья насчитывала менее 16 учеников. Каждая пятая восьмилетняя школа обучала не более 100 учащихся.

Сокращение рождаемости на селе привело к уменьшению количества учащихся в сельских школах. В 1960/61 г. в Вологодской области училось 128,1 тыс. детей, в 1985/86 г. только 53,2 тыс. Сокращение численности учащихся привело к уменьшению количества школ, росту малокомплектных. В деревенских восьмилетних и средних школах, начиная с 1975 г., более трети учителей вели по два и более учебных предмета. В Псковской области в 1988 г. из 552 общеобразовательных школ 435 (80%) являлись малокомплектными. Из 159 начальных школ этой категории в 33 школах училось от 1 до 3 человек, в 25 - от 3 до 5; в 48 - от 6 до 10; в 25 - от 11 до 15; в 10 - от 16 до 20 и в 22 - более 22 человек. В общее количество малокомплектных школ входили 214 восьмилетних и 62 средних. Всего в школах этой категории обучалось 16,9 тыс. учащихся.

В Московской области в начале 90-х гг. работало 739 школ: 222 начальных, 100 неполных средних и 393 средних. Кроме того, функционировали 22 вспомогательные и 2 санаторно-лесные школы. Училось в них около 200 тыс. школьников. Были школы-гиганты - до нескольких сот учеников, и маленькие, где училось всего 3-4 человека. В таких маленьких школах, как правило, были только первые классы. Начальных школ, где учеников насчитывалось менее десяти, в Подмосковье числилось около 100. Число средних школ оставалось стабильным, зато маленьких школ организовывалось довольно много. Как рассказали в Московском областном департаменте образования, малокомплектные школы, массово закрывшиеся лет тридцать назад, переживали эпоху возрождения.

В маленьком селе Нушпалы Московской области многие годы учительствовала Надежда Александровна. «Только ее надо благодарить за то, какая у нас школа, - единодушно соглашались родители. - И пособия, и книжки нужные - все она достает. В школьной котельной уголь всегда есть: Надежда Александровна сама ездит в совхоз и выбивает. Дети в школу ходят только с ручкой и тетрадкой - все остальное там есть. Мы раньше в городе жили, ходили в обычную городскую школу - нигде так хорошо не было. Наш младший читать - писать здесь за месяц выучился лучше, чем другой в городе за год». В нушпальской начальной школе училось 12 детей, преподавали там два педагога.

В России в 1990/91 гг. работало свыше 64 тыс. общеобразовательных школ, из них более 47 тыс. сельских. Школа на селе стала малокомплектной. Исторически сложилось так, что в Нечерноземье преобладали мелкие поселения. Более 85% селян этого региона проживали в деревнях и селах, насчитывавших менее 200 человек. Из них свыше половины жили в населенных пунктах численностью менее 50 жителей.

Пятая часть селян проживала в деревнях и селах численностью от 5t до 100 человек и лишь 15% - от 101 до 200 жителей. Многолетняя кампания по ликвидации так называемых неперспективных деревень привела к потере 68 тыс. школ на селе. И этот процесс продолжался. В результате в Нечерноземье немало было колхозов и совхозов, не имевших на своей территории даже начальной школы.

При отсутствии школы в своем поселке важной проблемой становилась доставка детей в школу или обеспечение их местами для. щю-живания в пришкольных общенштиях-интернатах. В 1960 г. в Росрии оказалось 1,5 млн. учащихся, проживавших на расстоянии более 3 км от школы. В пришкольных интернатах было размещено лишь 40% из них.

Доставка детей в школы осуществлялась ограниченно. Это приводило к массовым пропускам занятий, что в свою очередь влекло за собой снижение успеваемости, рост второгодничества и отсева из школы. Тяжелым было положение в поселке Лебяжья Буйского района Костромской области. Родители писали в «Сельскую жизнь»: «Наши дети из пос. Лебяжья ходят в школу в с. Плещеево за 6 км пешком. Они идут в дождь, снег, пургу и мороз. Им no 11 лет, ученики 5 класса. Обед дети берут с собой. Это чай и хлеб» *.

В Орловской области в I960 г, на расстоянии более 3 км от школы проживало 23,4 тыс. учащихся, местами в интернатах были обеспечены лишь 4 тыс. из них, или 17%, в Брянской - соответственно - 6,6 тыс. и 2,3 тыс., или 35%. И всюду подвоз к школе не был регулярным или вовсе отсутствовал. На начало 1963/64 учебного года в сельских местностях России общежития имели 8,8 тыс. восьмилетних школ из 25,1 тыс. В них было размещено 310,1 тыс. человек, в то время как более чем за 3 км от школы проживало почти втрое больше учащихся восьмилетних школ.

Многие пришкольные интернаты располагались в старых, малоприспособленных, а иногда аварийных помещениях без канализации, водопровода, центрального отопления. Достаточно сказать, что в России ю 525 проверенных пришкольных общежитий около 90% располагались-а старых, деревянных строениях, требовавших капитального ремонта». Но даже такими интернатами обеспечить всех детей не удавалось. По-прежнему по нескольку километров шли ребята в школу, в том числе даже ученики начальных классов. Дети 49 тыс. деревень Нечерноземья вынуждены были посещать начальную школу в 70-е гг. за 3 км от дома и более. Ученики Марковской школы Петушинского района Владимирской области писали в «Сельскую жизнь» (70-е гг.): «От нашей деревни Дубровка до школы 7 км. Добираться пешком каждый день трудно. Но никакого транспорта нам не дают».

Транспорта для доставки детей в школы остро не хватало. В целом по стране для подвоза учеников к школе только из самых отдаленных деревень необходимо было в 70-е гг. 24 тыс. автобусов. В 60-е гг. выделялось по 300 в год, а в некоторые годы, например, в 1967 г., не планировалось вовсе. Оставалось либо идти пешком в школу, либо жить в неблагоустроенном интернате. Многие семьи и вовсе уезжали из деревни. Оставшиеся в таких селениях, конечно, предпочитали для детей интернат.

К концу 80-х гг. в целом по стране в 16,7 тыс. пришкольных интернатах проживало 464,3 тыс. учащихся. Свыше 11 тыс. детей не были обеспечены местами в общежитиях и вынуждены были ходить в школу пешком более чем за 3 км. Большая часть этих детей жила в деревнях Российского Нечерноземья. Такая борьба за обучение не могла не сказаться на здоровье школьников. Данные медицинских обследований свидетельствовали; у 60% учащихся начальных классов была нарушена осанка, К окончанию средней школы половина выпускников близоруки, 30-40% имели отклонения в сердечно-сосудистой системе, 20-30% нервно-психические расстройства. После окончания школы удалось сохранить здоровье лишь четвертой части выпускников.

Большинство сельских школ имели слабую материальную базу. Не хватало и преподавателей. Трудности получения среднего образования еще более усугублялись удаленностью школы и невозможностью тысяч учащихся вовремя прийти на занятия и подготовить домашнее задание. Снижалась успеваемость в этих школах, падал уровень знаний. Для многих выпускников неполной средней школы становилось неразрешимой проблемой обучение в 10-11-х классах или техникуме. Уровень их знаний не выдерживал конкуренции. Как правило, они шли в сельские профтехучилища. Выбор многих из них оказывался предопределенным низким качеством образования.

Среди выпускников средней школы села немало было юношей и девушек, не получивших полноценного образования по не зависящим от них причинам. Ученики Чаурской восьмилетней школы Касимовского района Рязанской области писали в 1969 г. в «Сельскую жизнь»: «Мы ходим в школу из дер. Чуликса за 10 км. Спать ложимся в 11 часов, а в 6 утра уже встаем. Не остается времени на уроки. Очень трудно ходить, особенно зимой, а транспорта никакого не дают».

В отдельных учебных заведениях полугодие и больше не велись некоторые предметы, чаще всего иностранный язык. Это не только влияло на уровень образования конкретного человека, но и морально ущемляло его по сравнению с другими, прежде всего городскими жителями. Некая ущербность своей судьбы, ее предопределенность некоторых молодых людей подавляла, иных толкала к поиску выхода. Прежде всего его видели в переезде из села. Стройки народного хозяйства, Сибирь, Север - достаточно популярные адреса для переезда молодежи. Многие предпочитали городскую жизнь. Но в любом случае отсутствие должного уровня образования тормозило дальнейший рост по производственной и административной стезе.

Большинство приехавших из деревни не смогли высоко подняться по социальной лестнице. Даже получившие специальность механизатора широкого профиля - квалифицированная сельская элита, как правило, постоянно работала водителями автотранспорта. Они находили лучше оплачиваемую и нормированную работу. Но в социальном отношении их положение ухудшалось. Они переходили на одну ступень ниже. На ееле это была видная профессия, привлекавшая внимание и уважение селян - человек на виду, в городе - простая рабочая профессия, высокооплачиваемая, но непрестижная. В селе механизатор чувствовал себя на высоте своего профессионального и социального положения:

«В поле сорок, в поле сорок, Сорок восемь десятин: За неделю мил на тракторе Распашет их один».

В городе - иные ценности. Профессия водителя автотранспорта отнюдь не самая привлекательная. Но это лучшее, на что могла рассчитывать молодежь из села. Не имевшие специальности шли, как правило, разнорабочими на стройки, получая там соответствующие профессии:

«Ехал миленький в работу И таскает кирпичи. От аванса до получки Не хватает на харчи».

И тем не менее. Молодежь стремилась из деревни. Государство должно селу, государство должно сельской школе, но оно не спешило отдавать долги. Государственная задолженность сфере образования за 1993 г. составила 153,9 млрд. руб. Из своего бюджета поддерживали систему образования и регионы. Но если в Якутии на образование тратилось 25% регионального бюджета, то в других областях - не более 5-7%. Некоторые регионы ввели своеобразный образовательный налог, составлявший 1% от зарплаты, тем самым оказав существенную помощь местным школам.

В 1994 г. в России, согласно официальной отчетности, числилось 63,7 тыс. школ, которые были расположены в 72,4 тыс. зданиях. Из них более 14 тыс. требовали капитального ремонта. Во многих регионах учеников вновь ждали переполненные классы. К 1993/94 г. было построено школ на 8 951 место, что составило 48% от объема строительства предыдущего учебного года. Не ликвидирован был и долгострой.

Исчерпав все возможные аргументы для проведения строительных работ, директор ставропольской школы № 35 Александр Мишин выбрал неординарную для педагога форму протеста. «На территории школы вот уже несколько лет зияет огромный котлован стройки с уже ясными очертаниями будущего бассейна. Но строители, не получая финансирования, с объекта ушли и все в районе об этом забыли», - рассказывал корреспондент «Российской газеты». И тогда директор школы объявил бессрочную голодовку. Сам он прокомментировал эту акцию так: «Я противник голодовки как формы протеста, противник крайностей любого рода, но однако убежден, что есть на свете единственная причина, когда любая форма протеста оправдана, даже самая экстравагантная. Если речь идет об опасности для жизни и здоровья человека, тем более ребенка. На территории школы огромная неогороженная яма глубиной чуть ли не в три этажа, внизу разбросана арматура, кругом - силовой кабель. Сегодня взрослое народонаселение махнуло рукой на многое, но если перестанем вступаться за наших детей, оберегая их жизнь и здоровье - мы пропащий народ».

Ставропольская стройка сдвинулась с места. Неужели это единственный возможный путь привлечь внимание к проблемам образования, нашего будущего? По статистике в Нечерноземье огромное количество аварийных школ. На их место не спешат возвести другие здания. Долгострои давно уже не привлекают ничьего внимания. Потребуется ли здесь решительность некоторых, чтобы решить проблему многих?

В 90-е гг. в жизнь школы постепенно вошли частные колледжи, гимназии с платным обучением. Во многих из них обучение поставлено на высокий уровень, приносит ожидаемые результаты. Но осуществляется оно в тех же зданиях школ, которых остро не хватало все годы. Дети районной школы не могут автоматически перейти в колледж, организованный на ее базе, не только потому, что многие не выдержат конкурс или им не понравится профиль обучения. Прежде всего - это вопрос средств. Далеко не все родители в состоянии оплачивать дорогостоящее обучение детей. Появились колледжи и лицеи и в деревне.

В Европе всего 2-3% школ приватизированы. В Японии, наоборот, 70% школ - частные, но они строились наряду с государственными, а не меняя попутно статус, как это происходит в России. Приватизация школ не должна осуществляться путем перемены вывески и принудительной перемены контингента учеников. Во всем мире есть система государственных - бесплатных и частных-платных - школ. В нашей стране была повсеместно осуществлена система бесплатного образования - от начального до докторантуры. В 90-е гг. мы, опередив всю планету, начали стремительными темпами переходить к платному обучению во всех вариантах, забыв о тех, кто не в состоянии платить за обучение детей. Государственные школы должны сохранять государственный статус. По желанию родителей их дети платно могут учиться в лицеях и колледжах, но не в тех школах, которые «по району» десятилетиями бесплатно учили детей.

Социальная программа развития села предусматривала наличие дошкольных детских учреждений. Детские сады и ясли строили за счет государственного бюджета, активное участие в строительстве принимали колхозы. Экономически крепкие хозяйства сооружали детские учреждения, хорошо оборудовали их, направляли в них подготовленных воспитателей. Остальные хозяйства пользовались любыми помещениями для привлечения детей на время работы родителей. Нередко детские сады и ясли организовывались лишь на период посевной и уборочной. Лишь 11% колхозов Нечерноземья в начале 60-х гг. открыли детские ясли и сады. Большая их часть - это мелкие сезонные детские учреждения, работавшие в период уборочных работ. Стационарные детские сады и ясли практически повсеместно отсутствовали. Это вынуждало женщин брать с собой в поле или на ферму маленьких детей. Но только те, кто работал недалеко от дома.

На протяжении 60-80-х гг. в среднем за каждую пятилетку вводилось детских дошкольных учреждений на 1,4-1,5 млн. мест. Треть предполагалась для села. Колхозы России строили каждый десятый детский сад-ясли. Количество дошкольных учреждений увеличивалось медленно: с 22,8 тыс. в 1966 г. до 40 тыс. в 1989 г. Число детей, посещавших ясли и детские сады, за это время возросло почти в 2,5 раза, составив на конец 80-х гг. 2258 тыс. Свыше половины сельских дошкольников, проживавших в России, посещали детские сады и ясли, в городе - три четверти.

Потребности села были выше. Однако дефицит дошкольных учреждений не позволял удовлетворить их. Жительница поселка Кильмезь Кировской области Г. Колесник писала в «Сельскую жизнь» (1979 г.): «Не могу устроить сына в садик. Сначала брала его на работу, но наступили морозы, стала оставлять его дома одного. И вот несколько дней назад он чуть не сгорел. Я вошла в избу, полную дыма, а его нигде нет. Оказалось соседи увидели дым и взяли его, огонь затушили. После этого я обила все пороги в поселковом совете, а направления в сад не дали».

Каждый четвертый населенный пункт в стране не имел детского сада. Значительная часть детсадов и яслей располагалась в ветхих и аварийных помещениях. 23% детей находились в зданиях, требующих капитального ремонта и 4% - подлежащих сносу. Около четверти дошкольных учреждений не были оборудованы водопроводом и столько же центральным отоплением, почти каждое третье - канализацией. Это обусловило высокий уровень заболеваемости.

Для работы в детских садах не хватало 62 тыс. человек педагогического персонала, 35 тыс. помощников воспитателей, 10 тыс. медицинских сестер, 7 тыс. поваров и 74 тыс. других работников. Прежде всего это объяснялось низкой заработной платой, которая оказалась в 2 раза ниже, чем по народному хозяйству в среднем. Многие женщины не могли участвовать в общественном производстве из-за невозможности устройства ребенка в дошкольное учреждение.

Центром притяжения сельских жителей оставался клуб. В деревне он фактически единственный представитель от учреждений культуры. Однако клубная сеть сокращалась, а имевшиеся учреждения, годами не ремонтировавшиеся, разваливались и имели лишь отталкивающий эффект, еще и еще раз напоминая селянам о их нищенском существовании и указывая на путь из деревни. В начале 60-х гг. государственная проверка состояния культурно-массовой работы на селе зафиксировала: половина колхозов Ивановской, Рязанской, Владимирской, Калининской, Калужской, Московской, Тульской и Ярославской областей не имели клубов. Из 4,8 тыс. хозяйств лишь в 517 работали библиотеки. Из села Пупки Скопинского района Рязанской области молодежь писала: «Было у нас раньше помещение, отведенное под клуб, плохое, крохотное, но оно развалилось и отремонтировать его нет возможности. Новый клуб никто строить не собирается. А был бы клуб, можно бы принимать артистов, да и своих талантов в деревне достаточно. Вопрос о строительстве клуба не раз ставился на правлении колхоза «Красный горняк», но до сих пор не решен. Трудно без клуба, даже потанцевать негде, приходится ходить к соседям.

В середине 60-х гг. пятая часть клубов не имела собственных зданий. Учреждения культуры размещались в бывших церквах, домах бывших священнослужителей, занимали складские помещения. Нередко они находились в аварийном или ветхом состоянии, не отапливались, были плохо оборудованы. Из совхоза «Рассвет» Талицкого района Свердловской области жители писали: «Совхоз наш в районе самый отдаленный, 45 км от райцентра. Дом культуры, как мы его громко называем, размещен в доме церковного служителя, школа - в помещении старой волости, и в поповском доме, который валится от дряхлости. Интернат размещен в бывших кулацких домах, больница - в доме второго попа». В 1965 г. в России из-за большой отдаленности расселения треть сельских жителей не имела возможности посещать клубы -.

Наличие клуба в своей деревне или близлежащей не всегда означало, что двери его были открыты для посетителей. В Кировской области а 1959 г. на расстоянии до 2 км от клуба проживало 76% селян, в 1970 г. - 85%, свыше 5 км - 3,7% и 2,8%. Однако аварийное состояние многих из них не позволяло сельским жителям проводить гам свой досуг. Обычно все ограничивалось показом кинофильма. Из поселка Красный Яр Нолинского района Кировской области жители писали (70-е гг.): «Поселок наш большой, проживает более 500 человек, много молодежи, но заняться им по вечерам совершенно нечем. Скука. Есть при местном отделении «Сельхозтехника» большой актовый зал. На его дверях вывеска: клуб. Но открывается он только для показа кинофильмов. А хочется потанцевать, весело провести время».

Нищие колхозы были не в состоянии взять на себя строительство объектов культуры. Они десятилетиями гасили долгосрочные и краткосрочные ссуды и кредиты, часто не имея возможности рассчитаться с колхозниками за их тяжелый труд. Государство не спешило поддержать материально хозяйство. Чаще оно выступало инициатором организации различных двух-трех и пятилеток культуры. И вновь колхозы, еле сводящие концы с концами в своей экономике, отчисляли некоторые средства к выделяли людей для строительства клубов. Как правило, после напряженного трудового дня колхозники спешили на стройки, поскольку для них это был единственный выход получить в своем селе клуб или дом культуры. И такие колхозы были. Но число таким образом построенных учреждений культуры было невелико. В основном объявленные «походы за культуру» на долгие годы растягивали строительство клубов: не хватало стройматериалов, транспорта, строителей и главное - средств. И тем не менее.

Клубы на селе строились в основном за счет средств колхозов. За 60-70-е гг. хозяйства построили 60-70% клубных учреждений, в 80-е гг. - половину. Средства государственного бюджета также привлекались на строительство клубных учреждений. Но общие объемы строительства были невелики. За 70-е гг. на селе было введено клубных учреждений на 1,2 млн. мест, за 80-е гг. - на 1,1 млн. мест. Темпы клубного строительства оставались низкими. Молодежь из села Сумерки Кадомского района Рязанской области в 1970 г. писала: «В нашей стране развернулось грандиозное строительство клубов, домов культуры, библиотек, стадионов, чтобы советская молодежь после учебы или трудового дня могла весело отдохнуть, потанцевать, показать свои красивые наряды, свои таланты в художественной самодеятельности, в спорте, пополнить свои знания.

Три года в селе строится клуб на 200 мест, Но в настоящее время строительство прекратилось. Материал, который был распилен для нужд клуба, свезли на строительство нового коровника. Бутовый камень использовали для других целен. Кирпич передали для строительства нового зерносклада. Сейчас недостроенное здание клуба разрушается. Молодежь спрашивает председателя о клубе. Он отвечает; мне дороже зерносклад, а клуб подождет, пусть молоджь ходит на посиделки как раньше».

Значительное число клубов размещалось в бывших церквях. Из воспоминаний А. П. Крутова, жителя деревни Ннкольщнны Кичменгско-Городецкого района Вологодской области: «Церковь была кирпичная, красивая, икон много было. После того, как отца Сергия забрали, церковь была переделана под клуб. Иконы - которые порушили, которые растащили, в общем нагие стены остались». Не говоря о нравственной стороне использования здания храма как танцплощадки, отметим и отсутствие в нем элементарных бытовых удобств. Как правило, в церквях отсутствовало отопление. И зимой и летом в помещении церкви было холодно.

Нередки были случаи, когда служители церкви изыскивали средства на строительство культурных учреждений при условии освобождения церкви. Так было в селе Ярышево Гаврилово-Посадского района Ивановской области. Жители его писали в «Сельскую жизнь»: «Наш старый клуб в помещении церкви ремонтируется более 2-х лет. Деньги израсходовали, а клуба нет. Деньги нашли служители культа, забрав помещение клуба себе, и нам готовы построить новый клуб».

Число сельских клубных учреждений России за 60-80-е гг. со кратилось почти на 3 тыс. и составило к концу 80-х гг. 63,4 тыс. Значительное количество деревенских жителей оставались вне культурного обслуживания. Особенно остро на отсутствие клуба реагировала молодежь. Жители села Сады Арзамасского района Горьковской области писали в «Сельскую жизнь»: «У нас нет культурного очага, молодежь не знает, где и как провести свободное время. Сейчас в нашем селе все меньше и Меньше остается молодежи. Все стараются уволиться из совхоза и уезжают в город, т. к. придя с работы, не знаешь, чем заняться».

Оборудование сельских клубов было более чем скромным. Из села Козловка Инсарского района Мордовии молодежь так описала материальную базу своего клуба: «В нашем клубе такая скука, что не хочется туда идти. На весь клуб одно домино, ни шашек, ни шахмат, ни биллиарда и в помине нет» °. В иных клубах, как, например, в совхозе «Приокский» Муромского района Владимирской области не было и этого. Жители писали: «У нас в деревне Полесково имеется клуб. Но в нем нет ни домино, ни шашек, ни других настольных игр. Близится зима, а молодежи вечерами негде провести время, т. к. клуб зачастую под замком. Хотя бы раз в неделю посмотреть кинофильм. Но у нас и этого нет».

Отсутствие добротного клуба лишало возможности селян отдохнуть в свободное время среди друзей и знакомых, поучаствовать в художественной самодеятельности, посмотреть фильм. Типичная для Нечерноземья ситуация. Вологодская область, 60-е гг. В Вологодской области в 1966 г. киносеть выполнила план по обслуживанию зрителей почти на 95%, по сбору денежных средств - на 90%. Это означало, что до 1 млн. человек не имели возможности посмотреть кинокартину. Материально это выражалось в сумме около 41 тыс. руб. План по кинообслуживанию не выполнили 22 района и 17 кинотеатров из работавших 18.

Из насчитывавшихся в области 12 тыс. деревень только в 2 тыс. были пункты кинопроката. Новые точки для просмотра картин организовывались очень медленно, В 1966 г. было запланировано открыть 102 новых пункта, открыли лишь 41. Не осуществлялся и подвоз в кино из близлежащих деревень.

Зимой во многих пунктах показа кино было очень холодно и кино не показывали. Среди киномехаников, работавших в 1966 г. в Вологодской области, лишь 252 из 1127 имели среднее образование и 847 незаконченное среднее. Большинство работников были едва знакомы с этой работой, не могли должным образом эксплуатировать аппаратуру и ремонтировать ее. В последующий период преодолеть отставание в обслуживании селян не удалось. А кино всегда оставалось любимым видом отдыха.

Сократилось на селе и число библиотек. В 1980 г. каждая библиотека в Нечерноземье обслуживала в среднем примерно 1 тыс. человек, 5-6 населенных пунктов. Число библиотек по сравнению с 1965 г. не возросло, но их книжный фонд увеличивался. Книжный фонд - 12 - 15 книг на человека. Каждую книгу обычно прочитывало 1-2 человека. Опросы, проведенные в 1979-1980 гг. в селах Горьковской и Брянской областей, показали, что 30% селян регулярно читали в библиотеках научно-популярные, 28% - спортивные и охотоведческие, 23% - журналы по специальности, 17% - по домоводству, 14% - по искусству. Согласно данным опроса, запросы сельских жителей в этом плане не отличались от горожан, 80% опрошенных являлись постоянными читателями библиотек (на удаленных усадьбах - 50-55%). Только 18% ответили, что у них нет времени для чтения. 7% селян имели личные библиотеки.

В 80-е гг. число сельских библиотек продолжало сокращаться. К концу 80-х гг. их насчитывалось 42 тыс. Книжный фонд их был вдвое скромнее городского и составил 424 млн. экземпляров. Хотя и в городе и в деревне интерес к книге был одинаков: 20 прочитанных книг в селе и 22 - в городе на одного посетителя библиотеки.

Культурный вакуум для многих селян был тягостен. 3. Невидина из совхоза «Березниковский» Дальнеконстантиновского района Горьковской области писала в «Сельскую жизнь»: «Наш совхоз находится на расстоянии 28 км от райцентра. Есть у нас клуб, но нет библиотеки. Наша молодежь очень любит читать, но такой возможности мы лишены, ведь не каждый поедет за столько километров за книгой».

Отсутствие библиотеки не компенсировалось хорошо налаженной книжной торговлей. Мелкие населенные пункты вовсе не имели книжных магазинов. Отсутствовали они в половине крупных сел, где население превышало 2 тыс. человек. Деревенские жители, посещая районные центры, как правило, заглядывали и в книжный магазин. ПокуЕ1ка книги была привычным делом. Образование и знание в деревне высоко ценилось. В 1974 г. в чтении юношества художественная литература занимала 65%, в 1980 г. - только 30-35%, из них классика - 3%. Эти цифры казались недостаточными.

В последующие годы общество утратило эти рубежи. Прислушаемся к мнению специалиста: «Мы пока еще не представляем себе, какой урон духовной жизни народа нанесла тиражная политика последних лет. Как радиация без боли разрушает тело, так и отсутствие книг разрушает души. То, что у нас произошло, нужно рассматривать как национальное бедствие». Отсутствие книг и высокие цены на привычные каждому с детства книги сужают возможности развития личности.

Колхозные и совхозные культурные очаги являлись центром притяжения селян, особенно если возглавляли их профессионально подготовленные, любящие свой труд люди. Таких на селе было немало.

Многочисленные фестивали, смотры и конкурсы увеличивали их популярность, село приобретало известность, открывалась возможность гастролей - вплоть до Москвы и Кремлевского Дворца, где проходили тогда заключительные торжественные концерты победителей, транслировавшиеся телевидением и радио на всю страну. Деревенские жители гордились своим коллективом, ощущая причастность к его успехам.

В каждом районе были творческие коллективы. Многие из них являлись носителями традиционной высокой крестьянской культуры. Это самодеятельные творческие коллективы совхоза «Клязьменский» Владимирской области, колхоза «Большевик» Удмуртии, Верховажского районного Дома культуры Вологодской области, Лпвенского - Орловской области, Никологорского-Владимирской области. Луховицкого - Московской области и многие другие.

«Я иду домой из клуба. Ночь такая звездная. До чего же интересна. Стала жиань колхозная».

Для немалого числа селян обычным явлением был закрытый на замок клуб. Из деревни Заречье Череповецкого района Вологодской области жители писали (1976 г.): «Наш клуб на замке. Председатель сельсовета отвечает: заведующие клубом не грибы в лесу, найти их трудно. Обратились в газету «Сельская новь» Череповецкого района, но и это ничего не дало. Ищем заведующую клубом, ведь обидно: есть клуб, но он пустует целый год и целый год мы не видим кино. После работы придешь и думаешь: в какую деревню идти в клуб? Ждем того радостного дня, когда откроется деревенский клуб, где можно отдохнуть и повеселиться».

В России в 70-е гг. лишь 60% сельских населенных пунктов имели у себя или поблизости учреждения культуры. Прошло 20 лет. Возводились дворцы культуры и клубы, тысячи селян переехали в новые благоустроенные поселки, а численность населения, остававшаяся вне культурного обслуживания, не изменилась. Только деревня постарела.

В свободное время сельские жители любили почитать, посмотреть телевизор, сходить в клуб на концерт коллектива художественной самодеятельности или посмотреть там новый фильм. Чтение - неотъемлемая черта образа жизни сельских жителей. «В свободное время люблю почитать книгу, посмотреть телевизор, поиграть на баяне, проверить дневники и выполнение домашних заданий детей» - один из типичных ответов селян о проведении своего досуга. В среднем каждая семья выписывала по 3-4 периодических издания.

Самым активным читателем являлась сельская интеллигенция, прежде всего учителя, круг интересов которой широк и разнообразен. Далее следовали механизаторы и квалифицированные животноводы. Читали ежедневно или довольно часто газеты 88% специалистов и столько же механизаторов, 80% квалифицированных работников ручного труда и 70% - мало- и неквалифицированного труда; читали книги ежедневно или довольно часто - половина селян.

Однако 20% опрошенных колхозников отметили в анкетах: «Я настолько занят, что редко удается читать», в том числе 30% животноводов, 33% строительных рабочих. А 4% опрошенных, как правило, с низким уровнем образования и преклонного возраста вообще не читали книг.

Диапазон читательских интересов весьма разнообразен. Селяне читали книги самых различных жанров. Большим спросом пользовались книги на военные темы, приключенческая литература, с интересом читали книги на исторические сюжеты. Среди специалистов и механизаторов наибольший интерес вызывали книги на революционные и военные темы, о мирном строительстве, о политике. У этой категории опрошенных в формулярах библиотек занесены книги по специальности^ учебная и научная литература. Работники малоквалифицированного труда предпочитали военную и революционную тематику, современную художественную литературу, приключенческие жанры, книги о жизни замечательных людей. Среди колхозников неквалифицированного труда предпочтение оставалось за исторической и приключенческой литературой.

У молодежи (до 30 лет) большим спросом пользовалась приключенческая литература, в то время как в группе колхозников старше 50 лет ее читал лишь каждый восьмой из опрошенных. Научную и учебную литературу, об искусстве, поэзию молодежь читала в 2 раза больше, чем пожилые колхозники. Люди старше 30 лет проявляли несколько больший интерес к литературе о войне, революции, политике.

Большинство колхозных семей имели личные библиотеки. 65% опрошенных насчитывали у себя дома до 50 книг, 10% - до 100, 7% - более 100 книг. 18% опрошенных колхозников не имели никаких книг дома. Однако подбор литературы в домашних библиотечках носил хаотичный характер. Большинство книг - это художественная и детская литература и несколько книг по специальности.

Популярность телевидения на селе - неоспорима. Свободное время селяне с удовольствием проводили всей семьей у экранов, предпочитая художественные фильмы, концертные и спортивные программы.

Любимый вид искусства в деревне - кино. Преимущество кино на селе состояло в том, что здесь, в отличие от города, оно собирало аудиторию людей, хорошо друг другу знакомых. После просмотра фильма начиналось его обсуждение, происходил обмен мнениями.

Наиболее активны в посещении кино сельская интеллигенция и механизаторы. Однако немало было крестьян, кто совсем не ходил в кино. Объясняется это не столько конкуренцией телевидения, сколько прежде всего удаленностью сельских клубов, где демонстрировались фильмы, недостатками организации труда у животноводов, занятостью домашним хозяйством. Из тех, кто не ходил в кино, большинство (около 75%) составляли женщины. Среди наиболее часто посещавших кинофильмы - 2-3 раза в неделю - большинство (55%) молодежь. По мнению селян, кинообслуживание на селе было организовано недостаточно; хорошо. Анализ фильмов показывал, что на экранах деревенских клубов шли картины двух-трехлетней давности. Новых кинолет было не более 10%.

Притягательным местом отдыха селян оставался клуб. Жители Нечерноземья отдыхали здесь от повседневных забот, встречались с друзь, - ями, знакомыми, могли посмотреть кинофильм, послушать концерт, встретиться с городскими знаменитостями. В клубе организовывались танцевальные вечера. Опросы показали-, что 2-3 раза в неделю посещали свой клуб 22% селян, один раз - 17, один-два раза в месяц - 22, пять-шесть раз в год - 17%. Каждый пятый житель села прини-, мал участие в работе клуба. Особенно активна была молодежь. Но часть жителей села не принимала никакого участия в работе клуба. 23% ходили в клуб редко, либо вообще игнорировали его существование. Свыше 30% селян объясняли это отсутствием свободного времени. Многим в клубе было скучно и неинтересно. Отметим, что сельские жители обнаруживали заметное желание участвовать в культурной жизни села: 26% из них хотели бы заниматься в хоровом кружке. 14 - в танцевальном, 12 - в техническом, столько же - в кружке садоводства и цветоводства, автомобильном кружке, 10 - в спортивных, 6% - в кружках народного ремесла.

Сдерживала организацию клубной работы кадровая проблема. Про фессионалов не хватало. В конце 70-х гг. в Нечерноземье около 70% культпросветработников не имели среднего специального образования. Многие жители нечерноземной деревни предпочитали домашний отдых. Это было связано не только с наличием в семье радио и телеаппаратуры, магнитофона и другой культурно-бытовой техники, но и с ограниченностью форм проведения внесеменного досуга. Многие селяне оценили работу своего клуба неудовлетворительно. В некоторых деревнях таких было до половины жителей.

Телефонная связь медленно входила в жизнь деревни. Число телефонных аппаратов, подключенных к телефонной сети Министерства связи страны за 60-80-е гг. в сельской местности возросло с 422 тыс. до 3,1 млн. Отставание от города было в 6 раз. К концу 80-х гг. большинство колхозов и совхозов провели внутрипроизводственную телефонную связь (96% хозяйств). Связь осуществлялась в пределах территории своего хозяйства, при разбросанности деревень и объектов в рамках одного колхоза и совхоза это было актуально.

Общие показатели по телефонизации сельского населения были весьма скромными. При рассредоточенности поселений по территории Нечерноземья, отсутствии хороших дорог телефон становился не только средством общения, но и необходимым спутником нормальной жизни. Из села Горицы Суздальского района Владимирской области жители писали (70-е гг.): «До сих пор нет дорогие с. Горицы. Ее нет ни зимой^ ни летом, ни весной, ни осенью. Летом чуть бръвнет дождик - и не проехать. Дорога нужна каждый день. От этого зависит и снабжение продовольствием и «скорой помощи» не пробраться, а случись пожар - машине пожарной не проехать. Телефона нет, медсестра есть в соседней деревне - за 3-4 км. Заболеет ребенок или старик, что делать? А был бы телефон, позвони во Владимир, через 15 минут скорая приедет. Ведь наше село всего в 30 км от Владимира, и в 2 км от большая ка, но нет дороги. Весной каждый год сносит мост через реку, средств затратили много, можно построить хороший мост, навечно, ведь речка маленькая, весной разливается и уносит осинки, т. е. мостик в реку Клязьму».

К концу 80-х гг. в России только каждая третья семья в городе и восьмая в деревне имели телефоны. По обеспеченности квартирными телефонами Россия находилась на 15 месте среди республик (городское обслуживание) и 9 месте (сельское обслуживание). В деревне не было телефонизировано 34% торговых, медицинских учреждений, школ, детских садов и яслей, предприятий бытового и культурного обслуживания населения.

Непреходящая проблема Нечерноземья - бездорожье. Известно, что для нормальной жизнедеятельности человека пешеходная доступность того или иного конечного пункта не должна превышать 2-4 км. Между тем, более половины сел страны в 70-е гг. находились в среднем на расстоянии II км от средней школы, больницы или культурно-бытовых учреждений. Поэтому транспорт, дорога приобретали особое значение.

К началу 1974 г. менее половины центральных усадеб колхозов и совхозов были соединены автомобильными дорогами с районными центрами. Из Горьковской области писали: «Деревни Саблуково, Успенское- 1 и -2, Воронцово и другие лишены возможности своевременно обратиться за медпомощью, т. к. нет благоустроенной дороги. В роддом женщин возят на тракторе или на гужевом транспорте полдня по ухабам. Чтобы съездить на прием к врачу, нужно просить попутные машины или добираться на флягах с молоком совхоза «Новая жизнь». Более 60 тыс. населенных пунктов Нечерноземья были расположены от автобусной остановки на расстоянии свыше 6 км.

В России к 1983 г. автодороги с твердым покрытием были подведены к 887 сельским райцентрам из 1102 и к 17 737 центральным усадьбам колхозов и совхозов из 23 590 °. Еще хуже обстояло дело с внутрихозяйственными дорогами, имеющими твердое покрытие, которых требовалось не менее 600 тыс. км '. В Нечерноземье доля дорог с твердым покрытием среди автодорог местного значения составляла в среднем по зоне 2,5 км на 100 кв. км, т. е. менее 30% всех дорог местного значения - Дороги, являющиеся необходимым компонентом нормального функционирования аграрного сектора, помимо экономических, выполняют важнейшие социальные функции. Населенные пункты - центры социальной жизни не могут развиваться без постоянной и надежной связи. Однако автобусным сообщением было обеспечено только 32% сельских населенных пунктов Нечерноземья при условии даже одного рейса в сутки, а 30% селян этого обширного региона ради получения повседневных услуг выезжали в центры сельсоветов, райцентры, где были сосредоточены административно-хозяйственные учреждения и предприятия социальной инфраструктуры.