Культура и быт приходского духовенства марийского края

Размещено на http://www.allbest.ru/

Культура и быт приходского духовенства марийского края

Содержание

1. Жизнеобеспечение приходского духовенства

2. Культурно-просветительная деятельность приходского духовенства

3. Быт и нравы священно- и церковнослужителей

Список использованных источников литературы

1. Жизнеобеспечение приходского духовенства

Исследование истории приходского духовенства Марийского края в XIX - начале XX вв. невозможно без изучения таких значимых аспектов, как бытовой уклад жизни клира и культурно-просветительская деятельность священно- и церковнослужителей. Данная проблема предполагает рассмотрение вопросов, связанных с содержанием белого духовенства, особенностями выполнения им культурно-просветительских функций, а также вопросы морально-нравственного облика приходского духовенства.

В контексте представленной проблемы немаловажное значение имеет изучение вопроса о содержании духовенства. Следует отметить, что при исследовании этого вопроса нами были привлечены различные виды документов. Среди них особую ценность имеют сведения, содержащиеся в указах, постановлениях церковной и светской власти, делопроизводственной документации. При этом впервые нами были изучены данные клировых ведомостей, касающиеся материального содержания священно- и церковнослужителей приходов Марийского края.

Главными средствами жизнеобеспечения приходского клира в это время были руга и земельные наделы, плата за требоисправления и другие сборы с прихожан, а также жалование от государства. Все затраты на содержание духовенства, за исключением казенного денежного жалования, ложились на плечи прихожан. В этой связи исследователь истории приходского духовенства П.В Знаменский отмечал, что "как в древней Руси так и в XVIII веке до самого царствования Екатерины II оно обязано было всеми средствами своего существования единственно доброхотству прихожан"1.

Начиная со второй половины XVIII века государство с большим вниманием стало относиться к вопросам обеспечения приходского духовенства. В указе 1765 г. указывались размеры сборов за требы, а в указе 1798 г. определялись земельные участки в размере 33 десятин и возможность замены их натуральным или денежным сбором.

В продолжение XIX века правительство также неоднократно обращалось к вопросу обеспечения белого духовенства. Однако разрешить проблему, кто же должен был содержать духовенство - прихожане или государство, до конца так и не удалось.

Следует подчеркнуть, что одним из основных видов обеспечения материального благосостояния духовенства являлась руга. В XVIII - XIX вв. она включала "годичное содержание попу или причту от прихода, деньгами, хлебом или припасами, по уговору или по положению" . Традиционно руга взыскивалась со всего совершеннолетнего податного мужского населения, соответственно его количеству, либо с "венца" т. е. с каждой супружеской пары, либо с каждого двора.

Размер руги колебался в зависимости от размера прихода, состоятельности прихожан и их отношения к церкви. Обязанность выплаты руги фиксировалась в договоре с подписями прихожан и причта церкви. В этом определении количества руги по взаимному договору членов клира с прихожанами заключалось очень важное преимущество ее перед доходами от треб и сборов. С одной стороны по договору назначалась уже определенная цифра ружного сбора, а с другой эта цифра зависела уже не только от одних прихожан, но и от согласия самих священно- и церковнослужителей. Члены клира всегда могли потребовать назначенное им количество руги, как законное, и в случае отказа выплаты оспорить в суде.

Руга редко выплачивалась деньгами. Чаще всего она состояла в различных хозяйственных припасах, в первую очередь в сборе зерна с прихожан. Значение руги высоко оценивалось историками приходского духовенства, так как этот вид дохода полностью или частично освобождал духовенство от сельскохозяйстенных работ. Фиксированный платеж - налог в пользу церкви, они не считали

і унизительным для достоинства служителей культа .

Необходимо отметить, что еще с 1722 г. непременным условием для строительства церкви и открытия прихода стало наделение клира землей и выделение прихожанам руги. Назначавшаяся при этом храмоздателями руга утверждалась Синодом и получала официальное и обязательное значение. Постепенно, начиная со второй половины XVIII века, руга стала платой прихожан за аренду церковной земли, которая выделялась государством из земель приходской общины. Согласно инструкции 1754 г. по генеральному межеванию причты, не имевшие денежных окладов, должны были получить от 15 до 30 десятин пахотной и по три десятины сенокосных угодий на один церковный штат из земельного фонда приходской общины. По указу от 18 декабря 1797 г. духовенству было запрещено самому обрабатывать землю, "яко дело с саном несовместное" . Фактически земля должна была сдаваться в аренду прихожанам за натуральную или денежную оплату.

Данное положение было подтверждено в указе 1798 г. В этом документе отмечалось, что выделенную землю (33 десятины) "считать навсегда церковным уделом" и предоставить право пользоваться ей прихожанам, но при условии "доставлять священно- и церковнослужителям натурою такое количество хлеба, где какой уродится, также сена, соломы и гуменного корма, какое с 30 десятин пахотной и трех сенокосной земли можно собрать по средней пропорции урожая"3. Кроме этого, в этом же указе устанавливалась возможность по желанию духовенства и прихожан заменять натуральные сборы денежными. В случае, если у церкви было более 33 десятин земли, то ее разрешалось отдать в наем, но самому духовенству обрабатывать ее было запрещено. Этот указ был разослан всем губернаторам, которые должны были через земскую полицию наблюдать, "чтобы священно- и церковнослужители определенное им содержание получили от прихожан сполна, в надлежащие сроки и непременно вскоре после жатвы" .

По нашим подсчетам, в Марийском крае к началу XIX века были наделены землей только часть сельских приходов. Так, в Козьмодемьянском уезде из 18 приходов земля была отведена только к семи церквям . В Царевококшайском уезде 10 причтов из 13 официально имели 33 - десятинный надел земли. При этом плана на землю и межевых книг по неизвестным причинам не было вьщано ни одной церкви.

В большинстве сельских приходов церковный клир заключал с прихожанами договор на выплату ими руги, взамен пользования землей. Так, в 1806 г. прихожане села Большая Юнга Козьмодемьянского уезда заключили с причтом договор следующего содержания: "Приговор 1806 г. июня 3 дня Козьмодемьянской округи Большеюнгинской волости разных деревень крестьяне ... своего общего мирского схода согласились дать сию подписку приходскому своему священнику и церковнослужителям 30 десятин. И оную землю между нами по общему условию взяли мы, крестьяне, по-прежнему на свое содержание. А им, церковникам, положенная руга один пуд ржи и ту же меру ярового ... оную ругу должны мы отдавать сполна, в чем и подписуемся"3. В первой половине XIX века такие договоры были заключены в большинстве приходов Царевококшайско-го и Козьмодемьянского уездов. Из 17 церквей Царевококшайского уезда письменное условие с прихожанами было заключено в 12 (70, 6%), а в пяти (29,4%) ругу собирали по "обоюдному согласию"4. Шесть приходов Козьмодемьянского уезда не имели письменного акта на сбор руги (33,3%), а 12 (66,6%) такой договор подписали .

По нашим наблюдениям, размеры руги в Марийском крае были различны. Они зависели от ряда причин, таких как величина прихода, его местонахождение, занятия прихожан и их религиозности. В Царевококшайском уезде в первой половине XIX века размер руги в большей части церквей (75,0%) был равен "одной пудовке ржи и одной - овса, и одной копне сена с каждого венца"1. В четырех церквях из 16 (25,0%) он составлял 1,5 пудов ржи и овса "с венца"2. В Козьмодемьянском уезде размер выплат различался от 0,5 пуда ржи и 0,5 пуда ярового "с венца" (с. Большая Юнга) до трех пудов ржи и двух пудов ярового. В семи приходах из 18 руга была максимальной - пять пудов "с венца"3.

Очевидно, что размеры руги в чувашских и части марийских приходов превышали установленные ее нормы в русский селениях. В свое время педагог-просветитель С.А. Нурминский отмечал, что в русских приходах Казанской губернии руга нигде не превышает двух пудов с венца (один озимого и один ярового), а в "инородческих" приходах она достигал до четырех и пяти пудов . Действительно, в значительной части нерусских, особенно в чувашских приходах Козьмодемьянского уезда, размер руги был очень высоким и обременительным для прихожан. Кроме этого, С.А. Нурминский справедливо отмечал, что количество земли у марийских и чувашских крестьян было меньше, чем у русских. В уездах Казанской губернии, населенных по преимуществу русскими крестьянами Свияжском, Тетюшском, Казанском, Спасском, Лаишевском, Мамадышском и Чистопольском, душевой надел простирался от четырех до одной десятины. В Царевококшайском, Козьмодемьянском, Ядринском, Чебоксарском и Цивильском уезда от трех до одной десятины. Главной причиной этого различия являлась, вероятно, то, что в чувашских и марийских приходах духовенство в основном содержало себя именно ругой, так как другие виды доходов были не фиксированы и в "новокрещеных" приходах выплачивались плохо и нерегулярно, особенно в первой половине XIX века .

Необходимо отметить, что в марийских приходах Вятской губернии к середине XIX века из восьми приходов в четырех размер руги составлял один пуд ржи и один пуд овса "с венца". В оставшихся четырех церквях кроме этого крестьяне платили по одной копне сена . Однако, как отмечалось в летописи Токтай-Белякской церкви Уржумского уезда договор об оплате руги "потерял свою силу и она получается почти в половинном размере и то многие не уплачивают"3. На систематические невыплаты руги жаловались причты сел Юледур и Салтакъял этого же уезда .

Похожая картина наблюдалась и в марийских приходах Царевокок-шайского уезда. Сбор руги для священно- и церковнослужителей марийских приходов являлся делом не простым. Марийские крестьяне не усвоившие христианства, будучи христианами только по имени, относились не совсем дружелюбно к поборам духовенства. Руга выплачивалась ими не полностью и не вовремя. В приходах сел Морки, Арино и Мушерань основной причиной "скудного содержания" церковного клира в исследованных нами источниках названа постоянная неуплата прихожанами руги. В селе Шап причиной "посредственного содержания" причта являлась "бедность прихожан от неудобной и песчаной земли" . Нерегулярная выплата руги отмечалась и в других марийских приходах. Например, священники села Ронга отмечал в клировых ведомостях за 1850 г., что "время от времени некоторые из прихожан означенного количества руги по упорству не платят, а иные и долгом непочитают платить яко под тем якобы предлогом, что сие условие чинено не ими, а их предками .

В Козьмодемьянском уезде основной причиной невыплат руги также являлись "бедность" и как отмечали в церковной документации "упорство прихожан". Так, причт чувашского села Анат-Киняр в 1842 г. писал, что заключенного с ними обязательства на выплату руги третья часть прихожан не выполняют. Позднее, в 1845 г. они вновь с горечью отмечали, что "руга не выплачивается многими прихожанами по бедности своей от продолжительного неурожая хлеба". Церковный клир села Ильинской пустыни этого же уезда неоднократно ссылался на бедность прихожан, вызванную неурожаями зерна -- "оной руги прихожане по бедности их всей не уплачивают, а вместо же сенных покосов должны довольствоваться по условию ими же, прихожанами, положенных денег с каждого венца по 20 копеек ассигнациями, но оных почти вовсе не уплачивают"2. Причты других сел неоднократно отмечали в клировых ведомостях регулярный недобор руги3.

В связи с этим, в 1844 г. Палатой государственных имуществ было предписано волостному начальству объявить прихожанам церквей на мирских сходках, "чтобы они ни под каким предлогом не задерживали удовлетворение священно- и церковнослужителей ругою и другим по закону содержанием" . Однако, гражданские и духовные власти вынуждены были учитывать специфику приходов, особенно "новокрещеных". По секретному указу Казанской консистории в 1850 г. было предписано всему белому духовенству, чтобы они "назидали всех новообращенных к православной церкви ... и ни под каким видом не требовали, а от иных из них не брали даже когда и сами дают, ни ругу, ни денежных доходов за исправление у них треб или молебствий" . Возможно, как отмечал С.А. Нурминский, "духовенству и хотелось отказаться от взымания денег за требы от таких лиц, которые не чувствовали себя расположенными к церкви". Но чем же было "содержать ду-ховенству себя" и свои семейства .

Следует подчеркнуть, что Казанской консистории часто приходилось разбирать тяжебные дела о противоречиях, возникавших между причтом и мирянами при совершении треб и сборе руги, особенно в "новокрещеных" приходах3. Так, в 1824 г. в Казанскую консисторию было подано прошение священников села Малый Сундырь Козьмодемьянского уезда о том, что прихожане отказываются им платить ругу. Еще в 1821 г. причт заключил договор, по которому жители с каждого "венца" обязались платить по три пуда ржи и по одному пуду пшеницы. Однако, после того как в 1822 г. землемер выделил для церкви 33 десятины земли, часть прихожан отказалась принять эту землю в пользование и не платила руги. Это дело было заслушано в Козьмодемьянском земском суде в 1823 г. Малосундырские прихожане требовали, чтобы убрали межевые столбы на церковной земле, тогда они будут ее обрабатывать и платить ругу. Решение суда оказалось не в пользу жителей и им было приказано взять землю, не нарушая межевых столбов и "без всякого прекословия ругу им (священникам - В. С.) отдавать". Когда на сельском сходе было зачитано это решение прихожане высказали недовольство и протест. Закончилось все тем, что шестеро первых, "подавших голос на ослушание", были арестованы и отправлены в Козьмодемьянскую тюрьму .

Однако конфликт на этом не закончился. В 1824 г. прихожане села Малый Сундырь подали новое прошение в духовную консисторию, где они обвиняли священнослужителей в излишних поборах за исправление треб. Марийские прихожане просили вывести священников из их села и заменить их другими. По решению Казанской палаты уголовного суда духовенству было предоставлено право "ведаться с прихожанами гражданским порядком" . Это, вероятно, подразумевало возможность для священников мирно договориться с жителями. Сделать это им не удалось и они были вынуждены искать себе места в других приходах. Так, 19 марта 1825 г. к Успенской церкви Козьмодемьянска перешел первый малосундырский священник Дмитрий Григорьевич Пернягашевский. Как отмечалось в клировых ведомостях, "за отказом тутошних прихожан, последовавшим по отмежеванию церковной земли, от содержания всех священно- и церковнослужителей положенною по условию ругою, не имея других способов к пропитанию себя со многосемейством, 19 марта сего года принужденным перейти к оной церкви"2.

В начале 1826 г. десять доверителей от малосундырских прихожан направили в консисторию прошение - удалить из села священников Ивана Померанцева и Николая Павлинского, которые "из прихода выведены, но живут в селе", казанский архиепископ приказал немедленно обеим священникам выехать из села, иначе они "будут высланы через светскую команду"3. Так, Иван Васильевич Померанцев, основатель одной из первых школ в Марийском крае, был вынужден перейти с согласия прихожан священником Кожважской церкви Козьмо-демьянского уезда. Здесь он прослужил до конца своей жизни вплоть до 1845 г. Другой священник - Николай Павлинский перешел на "праздное место" настоятеля в чувашское село Анат-Киняр. Здесь он прожил до 1850 г., когда в возрасте 67 лет был отправлен в монастырь Мироносицкой пустыни4.

Следовательно, конфликт между прихожанами и клиром закончился здесь в пользу прихожан, которые добились удаления из прихода притеснявших их священников.

Частые конфликты из-за сбора руги заставили вмешаться в урегулирование отношений между духовенством и прихожанами светскую власть. Казанская палата государственных имуществ в 1845 г. предписала окружным начальникам "убедить государственных крестьян заключить с прихожанами условие на взымание с них руги, заключающееся в двух пудах ржи, одном пуде ячменя и овса, одной копне сена с венца" . Однако в ряде мест государственные крестьяне не соглашались заключать подобные договора, так как такой размер руги "при постоянно существующих неурожаях для них крайне обременительна". Палата, рассмотрев это дело, постановила, что в связи с неурожаями, действительно, эта руга обременительна и уменьшила ее до одного пуда ржи, одного пуда ярового и одной копны сена. При этом палата направила запрос в консисторию - "достаточно ли такой руги для обеспечения сельского духовенства в тех местах, где жалование не производится". Данный указ, вероятно, не был претворен в жизнь, так как размеры сбора во всех казенных селениях оставались неизменными, а духовенство по-прежнему жаловалось на недобор руги .

Церковная руга, как уже было отмечено, выплачивалась в основном зерновым "хлебом" - озимым и яровым, а также сеном или "сенными деньгами". Так, духовенство Царевококшайского уезда за сенокосную землю в первой половине XIX века получало ругу в размере одной копны сена "с венца" в год3. В Козьмодемьянском уезде картина была иной. В восьми приходах церковный клир сам пользовался сенными покосами и лишь в одном -приходе села Кузнецова, жители платили "по одной с половиной копне сена с ревизской души в год"4. В оставшихся восьми приходах уезда прихожане должны были расплачиваться за сенные покосы деньгами. Следует подчеркнуть, что все эти приходы были с чувашским населением. Вероятно, денежные выплаты за сено больше были распространены среди чувашских крестьян. Размер "сенных денег" был различным - начиная с пяти копеек "с венца" (село Янгиль-дино) и завершая 25 копейками с каждой ревизской души (село Акрамово)1.

Данные источников свидетельствуют, что не во всех приходах сбор руги выражался только в хлебе и сене. Весьма своеобразной руга была в селе Красный Яр Чебоксарского уезда. Кроме хлеба и сена здесь марийские при-хожане платили "по пять фунтов солоду с венца" . В селе Помьялы того же уезда с 1841 г. прихожане-марийцы обязались платить "с венца" один пуд ржи, один пуд овса или ячменя, или полбы, по возу соломы и по копне сена .

Размеры руги в расчете на одного церковника в XIX веке были различными. Они зависели в первую очередь от количества прихожан и определенной договором руги. Минимальный размер руги, подсчитанной нами за 1808 г. в Царевококшайском уезде составил священнику - 168 пудов озимого и ярового хлеба, дьякону - 126 пудов, церковнослужителю - 84 пуда хлеба в год "с венца"(село Азаново). Максимальный размер руги был равен священнику -456 пудов, дьякону - 340 пудов, дьячку и пономарю по 228 пудов "с вен-ца"(село Сотнур) . В среднем руга составляла для священника - 250 пудов, дьякона - 180 пудов, а церковника - 120 пудов в год.

Нами подсчитано, что к 1828 г. размер руги несколько возрос, что связано было с увеличением числа прихожан. Если в 1808 г. священник нурминской церкви Царевококшайского уезда должен был получать 214 пудов хлебного сбора, то в 1828 г. эта цифра возросла до 296 пудов. Священник цибикнурской церкви в 1808 г. получал 188 пудов зерна, а в 1828 г. -2045.

Таким образом, в Марийском крае руга в основном выплачивалась за пользование землей и состояла в хлебных выплатах, сене, иногда деньгах за "сенокосные угодья". Размеры руги в сельских приходах Царевококшайско-го и особенно Козьмодемьянского уезда заметно превышали ее по сравнению с другими регионами России того времени. П.В. Знаменский отмечал, что наиболее богатая хлебная руга выделялась приходскому духовенству Сибири - по два пуда зерна или же по 10 пудов с десятины ежегодно1. Следовательно руга в четыре и даже пять пудов зерна, встречавшаяся в нерусских приходах, была очень значительной и практически не выполнимой, особенно для "новокрещеных" приходов.

Церковная руга в Марийском крае, как уже было отмечено, являлась в основном платой прихожан за пользование землей. Размер земельного надела, относящийся к церкви, не оставался неизменным. В 1829 г. императором Николаем I было одобрено "Положение о способах к улучшению состояния духовенства". В начале этого документа говорилось о новых мерах относительно определения к местам священников, закончивших семинарии. Во второй части указа излагались правила о наделении церквей землями и устройстве для причтов церковных домов. Здесь подтверждалось закрепление земли за церквями, "чтобы угодья навсегда оставались неприкосновенной церковной собственностью и ограждаемы были от всяких посторонних притязаний" . Кроме этого, для улучшения содержания духовенства в казенных селениях согласно "Положению ..." должно было быть проведено увеличение земельных наделов в зависимости от количества земли у прихожан. Там, где крестьяне имели наделы более чем в 15 десятин, предполагалось отделить для церкви тройную пропорцию земли, т. е. 99 десятин, где от 12 до 15 десятин двойную - 66 десятин, где от восьми до 12 "нарезать полуторную пропорцию против ныне узаконенной, а именно вместо 33 десятин 49 с половиной". В тех селениях, где казенные крестьяне имели менее восьми десятин, предполагалась надбавка земельного надела по усмотрению министра финансов. Наделение церквей землей там, где проходило генеральное межевание должно было происходить немедленно, а в других местах "постепенно через уездных землемеров, не отвлекая их от других важнейших занятий" . Следовательно, сроки межевания не были определены. А так как генеральное межевание в Казанской губернии уже было закончено в 1804 г., то и изменения в наделении землей в первой половине XIX века происходили очень медленно .

В 1832 г. Казанская духовная консистория распорядилась представить ведомости о том, сколько церквей в казенных селах, сколько в них священно- и церковнослужителей, сколько должно быть отведено земли. Кроме этого, предполагалось направить бумаги в Казенную палату и требовать, чтобы была отведена земля и выданы планы и межевые книги на эту землю. Духовным правлениям и благочинным рекомендовалось "обратить особое внимание на те новокрещеные приходы, в коих земли находится малое количество"3. Отмежеванную землю консистория требовала обнести столбами и сохранять межи в исправности. Однако межевание проводилось очень медленно. Даже если указом Казанской казенной палаты земля выделялась, то межевание ее на месте затягивалось на долгие годы.

В этой связи в 1836 г. Царевококшайское духовное правление отправило в консисторию список казенных селений, от которых предполагалось провести выделение земли для священно- и церковнослужителей. Отмечался также размер крестьянских наделов в этих селах. Во всех 12 населенных пунктах, обозначенных в ведомости, земельный надел составлял от восьми до 12 десятин земли. Следовательно предполагалось выделение причтам 49 с половиной десятин земельных угодий4.

Из отчетов благочинных Козьмодемьянского и Царевококшайского уездов за 1853 г. видно, что лишь в двух приходах была отведена нужная пропорция земли. Так, в селе Ронга Царевококшайского уезда в 1851 г. был выделено 49 с половиной десятин земли, которая была "обведена межевыми столбами, а на столбах на углах вытесаны литеры Ц и 3 в знак того, что сия церковная земля". Также в селе Нурма в 1853 г. было отделено 49 с половиной десятин земли1. Однако наделение землей не изменило положение при-чтов, так как руга оставалась прежней, а землею пользовались прихожане.

Данные источников свидетельствуют, что в ряде марийских приходов Вятской губернии в указанный хронологический период происходило увеличение церковных наделов. Причт сернурской церкви Уржумского уезда в 1845 г. получил прибавку к 33 десятинам в размере 70 десятин. К 1850 г. Они имели уже 154 десятины земли . План на эту землю был утвержден Министерством государственных имуществ в 1851 г. Во владение землей служители церкви вступили в 1855 г. Она была поделена между священно- и церковнослужителями соответственно должности: причетникам одна часть, дьякону - полторы части и священнику - две части. Духовенство села Сола Беляк Яранского уезда в связи с появлением второго штата в 1834 г. увеличило свой церковный надел до 99 десятин . В 1847 г. был открыт третий штат духовенства и отмежевано еще 66 десятин земли .В 1855 г. земельные владения у данной церкви были уменьшены, так как был сокращен церковный штат. В 1879 г. по новому межеванию земли было отведено к этой церкви 129 десятин, а к 1890 г. ее количество возросло до 150 десятин5. Общинная крестьянская земля была закреплена в вечное владение церкви. Наделение причтов землей происходило и в других марийских приходах Вятской губернии6.

Наделение причтов землей порой сталкивалось с упорным сопротивлением крестьян и отказами в выплате ими руги. В связи с этим Комитет по улучшению быта православного духовенства в Казанской епархии в 1853 г. разработал предложение уничтожить ругу, получаемую духовенством взамен отдаваемой им земли и отвести для всех причтов сел церквей в Казанской епархии "узаконенную пропорцию земли". По мнению Комитета, это могло вызвать недовольство крестьян, особенно новокрещеных марийских прихожан "еще не имеющих должного расположения к православной церкви" .

Однако, такая мера по мнению комитета должна была улучшить отношения прихожан с духовенством, так как между ними не будет споров из-за руги. Вместо руги с прихожан через волостное правление предполагалось производить сбор деньгами в пользу священно- и церковнослужителей для обработки своей земли. Приходское духовенство в этом случае, имея участок земли и получая жалование (по указу 1845 г.), вполне обеспеченное в содержании, должно было строго исполнять указ Синода от 17 декабря 1845 г. относительно выполнения без оплаты всех важнейших христианских треб. В августе 1853 г. Синод одобрил эти предложения и рекомендовал для исполнения в Казанской епархии . Однако все эти требования не получили реального воплощения, так как их выполнение было связано с ломкой уже сложившихся традиционных форм содержания духовенства со стороны прихожан и поэтому содержание духовенства продолжало осуществляться традиционно.

В этой связи большой интерес представляет документ об отмежевании земли к церкви села Малая Юнга Козьмодемьяеского уезда, сохранившийся в фонде Казанской духовной консистории. Священно- и церковнослужители этого села 8 апреля 1852 г. направили казанскому архиепископу рапорт о том, что еще в 1836 г. казенная палата назначила к указанной церкви 49 с половиною десятин земли. Однако земля не была отмежевана к церкви и духовенству приходится обходилось "самою скудною ругою" в размере одного пуда ржи и одного пуда овса "с венца" в год. Но и этот сбор производился не полностью и сопровождался, как отмечали священники, "крайнею для нашей чести обидою и оскорблением, наносимым нам от прихожан по их грубости во время самого хлебного сбора" . Причт просил "предписать кому следует" взамен руги выделить для них землю.

Спорное дело было рассмотрено консисторией лишь в 1859 г. В ответ на запрос консистории благочинный М. Кроковский в 1860 г. отмечал, что в 1854 г. к церкви села Малая Юнга была выделена земля в размере 49 с половиной десятин. Земля была ограждена межевыми столбами. Однако причт ею не владел, так как не получил плана и межевой книги. Сами священно- и церковнослужители жаловались, что "пахотную землю в ржаном поле прихожане без всяких законных условий с причтом засеяли самовольно, и священно- и церковнослужители при таком самоволии прихожан остались без земли и без руги" . В 1856 г.малоюнгинские прихожане заключили с причтом договор, по которому обязались платить с каждой ревизской души по 50 фунтов ржи и по 30 фунтов пшеницы. Однако, как отмечал в своем рапорте благочинный М.С. Кроковский, "прихожане нарушают оное", отдают только половину руги, уничтожили межевые знаки на церковной земле, а более десятины церковной земли застроили домами и строениями3. В результате малоюнгинское духовенство доведено до того, что "для содержания своего покупает хлеб и крайне затрудняется в средствах своего продовольствия" . Одной из основных причин "скудного содержания" причта этой церкви были, видимо, старообрядцы, влиявшие на прихожан, "склонных к расколу". По мнению современника СМ. Михайлова русские "поселяне", проживавшие в подгородных селениях вблизи Козьмодемьянска "почти все вообще придерживаются расколу" и почти не выплачивают руги приходскому духовенству .

Следует сказать, что в 1873 г. были изданы "Правила о местных средствах содержания православного приходского духовенства и о разделе сих средств между членами причтов". В документе указывались те же средства содержания духовенства, что и раньше; как-то доброхотные даяния прихожан за исполнение треб, доходы от земельных наделов или руга, доходы от церковных оброчных статей (церковные дома, не предназначенные для жительства причта, лавки, мельницы, земли не принадлежавшие к земле отведенной по пропорции), жалование, выплачиваемое со стороны казны. Новым был такой источник, как проценты с предназначенных в пользу причтов капиталов.

В 70-80-е гг. XIX века происходило постепенное увеличение церковных земельных наделов. В пользование причтам отводилась и усадебная земля, расположенная под церковными домами, огородами, садами2. По свидетельству источников, в этот период в ряде сел Царевококшайского и Козьмодемьянского уездов происходил переход духовенства на денежную ругу. В селах Ронга, Цибикнур и Шап руга составляла один рубль "с венца", в селе Нурма - один рубль 20 копеек3. В селе Малая Юнга Козьмодемьянского уезда прихожане по приговору 1877 г. обязались платить с каждой ревизской души по 80 коп. серебром в год. По предложению причта этой церкви 17 июля 1883 г. был составлен новый договор. В нем закреплялось следующее содержание духовенства: 1) в каждый год крестьяне обязались платить по одному рублю с каждой ревизской души мужского пола; 2) за каждый крестный ход по 50 коп. с двора, а в Рождественский крестный ход по пять фунтов пшеницы с каждой ревизской души мужского пола и в случае надобности требовать содействия сельского старосты; 3) усадебная земля в количестве трех десятин и сенокосная в количестве четырех с половиной десятин, находящаяся за рекой Волгой "остается по прежнему" в их священно- и церковнослужителей пользовании .

Нами подсчитано, что к концу XIX века в Царевококшайском уезде денежная руга выплачивалась в 13 приходах, что составляло 50,0%. В Козь-модемьянском уезде денежная руга была отмечена лишь в шести приходах из 46, что составило 13,0%2.

Рассмотрим некоторые особенности землепользования и ружного содержания церковных причтов Марийского края в начале XX века. Источники свидетельствуют, что в Царевококшайском уезде в 1909 г. все причты имели небольшие наделы усадебной земли. На церковной земле стояли дома и хозяйственные строения клира, располагались сады и огороды. Духовенство Царево-кокшайска располагало незначительными участками усадебной земли в размере от четырех до 880 саженей. Сельским причтам отводились участки в несколько десятин - от 1,3 до 5,5, в среднем - 2,6 десятин. К 1909 г. также изменились размеры пахотных наделов. Крестьянская общинная земля под пашню была отведена лишь к девяти приходам Царевококшайского уезда, что составило 32,0% от числа всех принтов3. Самый крупный надел земли имело духовенство сотнурской церкви в 101,1 десятину, чуть меньше имел причт села Арино - 100,6 десятин. Средний размер церковного пахотного надела составил в Царевококшайском уезде 50,5 десятин. Клир села Шап располагал кроме пахотной, усадебной еще и сенокосами площадью в 3,8 десятин. Заметим, что Азьял-Петьяльский причт пользовался не только усадебной и луговой землей, но и шестью десятинами леса . По сравнению с концом XIX века в Царевококшайском уезде в начале XX века несколько изменилось соотношение хлебной и денежной руги. В 1909 г. здесь более чем в половине приходов (55,0%) жители выплачивали денежный эквивалент руги.

По нашим подсчетам, в Козьмодемьянском уезде средний надел церковной усадебной земли в 1909 г. составлял три десятины1. К четырем церквям Козьмодемьянска еще в 1795 г. из межевой конторы был выдан план и межевая книга на сенокосную или "луговую землю" в размере 75 десятин . По данным 1909 г. в этом уезде общее число десятин "луговой земли" возросло до 118. Пахотной землей располагали здесь 29 из 48 причтов (60,4%) . Самые значительные наделы имели причты сел Кожважи и Шапкили, соответственно 69 и 68 десятин земли4. Средний размер пахотного надела в Козьмодемьянском уезде был меньше чем в Царевококшайском уезде и составил 41 десятину. Значительная часть приходов Козьмодемьянского уезда располагала 30 или 33 десятинами земли. Увеличилось количество церковных причтов, получавших деньги взамен руги. Более четвертой части приходских общин (27,0%) проводили к 1909 г. расчет с духовенством деньгами5. Таким образом, в конце XIX - начале XX вв. просматривается устойчивая тенденция к увеличению числа приходов, заменявших хлебную ругу денежной, что было характерно и для других регионов страны .

В целом, в период ХГХ - начале XX вв. в большинстве приходов Марийского края ружные выплаты являлись платой прихожан за пользование землей, которая выделялась из фонда крестьянских общинных земель во владение церкви. В большинстве марийских "новокрещеных" приходов руга выплачивалась не полностью и нерегулярно. Между прихожанами и причтом часто возникали разногласия из-за выплат руги и из-за принадлежности церковной земли.

Другим крупным источником дохода для приходского духовенства служила плата, собираемая с прихожан за требоисправления. Исследователь П.В. Знаменский считал основным источником материального благосостояния духовенства в XVIII веке "плату за требы деньгами или натурой"1, а историк Н.Д. Зольникова отмечает, что "поступления от прихожан были добровольные, их размер не был определенным; пастыри по необходимости торговались с прихожанами" . Плата за исполнение треб - совершение крещения, венчания, отпевания, молебнов - постоянный и повсеместный источник дохода приходских церквей. Размер ее до конца XVIII века не был фиксирован и регулировался в основном традицией, обычаем.

В ходе церковных реформ Екатерины II было предпринято упорядочение платы за требы; установлена норма, выше которой священник не имел права запрашивать. В 1765 г. появился указ Сената, согласно которому устанавливалось, чтобы "священно- и церковнослужителям в селах и деревнях состоящими, с крестьян в приходах их имеющихся брано было, а именно: за молитву родительниц - две коп., за крещение младенца - три, за свадьбу по 10, за погребение возраст имеющих - 10, за погребение младенцев - три копейки"3. Здесь также оговаривалось получение больших сумм за требы с тех, "кои по своему имуществу и желанию ... давать что по своему состоянию будут"4. Священникам запрещалось требовать и вымогать с прихожан выше указанного в документе подаяния. Однако на практике, утвержденные обычаем нормы денежной оплаты за требы, превосходили установленные законом цифры. По оценке П.В. Знаменского, величина этой платы была значительно ниже бытовавшей в разных местах империи и на один только этот доход, в совокупности составлявший около 12 рублей в год, невозможно было прожить причту одноприходной церкви .

По нашим подсчетам, в Марийском крае размеры сборов за требы составляли значительную часть дохода и заметно менялись в продолжении XIX - начала XX вв. Так, в 1843 г. причты чувашских сел Козьмодемьянско-го уезда получали за требы от 100 до 300 рублей на штат . После введения штатного жалования для сельских причтов Казанской епархии в 1845 г. эти цифры сократились. К примеру, средний размер сборов в чувашских селах упал с 220 до 153 рублей в 1850 г3. В целом, в Козьмодемьянском уезде в середине XIX века за требы платили от 34 рублей (село Малая Юнга) до 378 (село Янгильдино). Средний размер доходов на одну церковь от треб в это время составил 128 руб. . Следует учесть, что часть храмов была двухпри-ходной, т. е. на каждый церковный штат сумма была еще меньшей. Однако эти сборы, особенно в "новокрещеных" приходах, были очень обременительны, так как часто священники завышали цены за требы и притесняли прихожан. В фондах Царевококшайского и Козьмодемьянского духовных правлений нами обнаружено немало прошений прихожан о злоупотреблениях священно- и церковнослужителей при исправлении треб5. Так, марийские прихожане села Арино Царевококшайского уезда в 1820 г. подали прошение в консисторию о притеснениях священника Матвея Андреева. Крестьяне обвиняли его в излишних сборах и высокой плате за венчание по 20-30 и даже 40 рублей. Это дело рассматривалось долго, вплоть до 1829 г., по которому священник был оправдан "за недоказанностью"6.

Следует отметить, что в 1825 г. в связи с многочисленными жалобами марийских и чувашских прихожан на "обременительные поборы" казанским архиепископом Амвросием было предписано "обязать всех священнослужителей, производящихся в те (новокрещеные - В. С.) села во дьяконы и священники подписками, дабы они за требы брали по указу 1801 г." . Позднее, в 1827 г., появился указ казанского архиепископа Ионы о том, чтобы священники "довольствовались за требоисправления положенною законом платою и добровольными даяниями, и не домогались за оные излишней мзды, яко нетерпимой ни духовными, ни гражданскими законами" . Однако, эти меры не помогали. Причт, не обеспеченный в материальном существовании, по-прежнему был "требовательным" к прихожанам. Как писал о духовенстве С.Н. Нурминский, "воспользовавшись стесненным положением инородцев, выучившись ладить с администрацией, оно нередко совсем забывало пастырский долг, особенно при браках и похоронах" .

Вопрос о разногласиях между прихожанами и клиром из-за треб, земли и руги оставался актуальным и в конце XIX века. На съезде благочинных Казанской епархии в 1894 г. было отмечено, что отношения причтов церквей и прихожан между собой, "из-за надела церквей землями", или из-за платежа взамен последней руги, и особенно "из-за усадебной земли", а ровно и "из-за платы за требоисправления", во многих приходах не только не дружественные, но и прямо враждебные. По этой причине благочинным поручалось принять меры "к прекращению такого печального явления" .

Несколько улучшило содержание сельского духовенства Марийского края установление казенного жалования в Казанской епархии в 1845 г. Указом императора Николая I от 18 декабря 1844 г. архиепископу предписано было представить сведения о состоянии всех сельских причтов и новых штатов церквей. В целом, на жалование для сельских причтов православных церквей в России ежегодно выделялись деньги в объеме 1 млн. 665 тыс. руб.1. В Казанской епархии в год на все жалование для духовенства расходовалось 99 тыс. 544 руб., из которых 97 тыс. 484 руб. поступало из казны, а оставшиеся 2 тыс. 60 руб. из местных средств .

Жалование священников зависело от класса церкви, который определялся по числу прихожан. Дьяконы, дьячки, пономари и просфирни получали независимо от числа прихожан соответственно деньги в 70, 36, 30 и 16 руб. Священники церквей первого и второго класса ежегодно получали 160 руб., третьего и четвертого - 140 рублей, а пятого и шестого - 120 рублей. В Царевококшайском уезде четверо (15,0%) священников получали по 160 руб., а 10 (48,0,%) - по 140 руб. и семеро (37,0%) - по 120 руб. В Козьмо-демьянском уезде 10 пастырей (37,0%) имели жалование в размере 160 руб., 12 (44,6%) - в размере 140 руб. и пять (18,4%) получали по 120 руб.3. Таким образом, в Козьмодемьянском уезде был выше процент священников, получавших повышенное жалование, что объяснялось большей густонаселенно-стью и обширностью приходов в этом уезде. Духовенство двух марийских приходов Чебоксарского уезда получало по 140 руб., а в двух других - по 120 . В Вятской губернии жалование от казны в виде вспомогательных окладов было назначено лишь в двух марийских церквях, построенных на деньги Комиссии духовных училищ. В селах Марисола и Тумьюмучаш Уржумского уезда причты ежегодно получали по 114 руб. 20 коп. В остальных марийских приходах Уржумского и Яранского уездов денежное содержание от государства было назначено лишь в конце XIX века5.

Источники свидетельствуют, что к концу XIX века размер жалования был увеличен. Из 30 священников Царевококшайского уезда в 1899 г. 13 (43,0%) получали жалование, равное 300 руб. Такое же число иереев довольствовалось 160, а четверо (14,0%) - 106 руб. Жалование дьяконов было не больше 150 руб. Псаломщики получали от 38 до 100 руб. .

По нашим подсчетам, к 1909 г. размер жалования священников Царевококшайского уезда вновь возрос. Уже 18 священников (60,0%) из 30 имели 300 - рублевое жалование, семь (23,0%) получали по 160 руб., четверо - 106 (17,0%). Жалование дьяконов не изменилось. Значительная часть псаломщиков (62%) довольствовалась 100 - рублевым заработком. В Козьмодемьянском уезде в 1909 г. половина священников, т. е. 23 из 46 получали по 300 руб., 15 (33,0%) по 160, а четверо - по 106 руб. (17,0%) . Священники двух сел Актаюжи и Кумья имели штатное жалование в размере 450 руб.3. Среди псаломщиков выделялись группы, получавшие 40 и 100 руб.4.

Таким образом, денежное жалование священно- и церковнослужителей в продолжении второй половины XIX - начала XX вв. увеличивалось. Его средний размер в середине XIX века составлял 140 руб. К 1909 г. в Царевококшайском уезде он составил - 161 руб., а в Козьмодемьянском - 206 руб. .

Доходы священников также постепенно увеличивались. Судя по неполным данным в 1871 г. в Козьмодемьянском уезде общий ежегодный доход, включая денежное жалование, плату за требы и ругу, составлял в среднем у священника - 226 руб., у дьякона - 147 руб., у дьячка и пономаря 70-76 руб. . К 1896 г. доход увеличился у священника до 577 руб., дьякона 401 руб., псаломщика - 290 руб. . За этот же период цены на хлеб возросли примерно в два раза.

Еще одной проблемой, постоянно занимавшей светскую и духовную власти, было обеспечение приходского духовенства жильем. Приобретение домов в приходе провоцировало у духовенства стремление к наследственному закреплению мест в штате церкви. Кроме того, необходимость покупки дома в своем приходе препятствовала тому, чтобы лучшие приходы доставались наиболее образованным клирикам, так как только что вышедший из семинарии священник не мог себе позволить таких затрат, что и давно служивший, но не образованный. Поэтому на протяжении всего XVIII века время от времени поднимался вопрос о том, что дома для клириков необходимо покупать на церковные деньги . Но данная проблема так и не была решена. В XIX веке она даже обострилась, так как церкви были лишены права самостоятельно распоряжаться доходами и значительную часть церковных денег отправляли в консисторию.

Новым источником средств для строительства "церковных домов" становятся прихожане. Указом Синода 6 декабря 1829 г. предписывалось "побуждать прихожан, особенно сельских, чтобы от них заводимы и поддерживаемы были по возможности дома для жительства священно- и церковнослужителей"4. Следовательно, правительство было вынуждено пойти на заведомое усиление зависимости белого духовенства от прихожан. Впрочем, этот указ не выполнялся. Из источников видно, что в первой половине XIX века ни в одном сельском приходе Марийского края не было построено домов для причтов.

Устав духовных консисторий 1841 г. подтвердил "непременную обязанность прихожан" строить дома для духовенства. Строить в таком виде, "как согласуются между собой прихожане и священно- и церковнослужители, с тем однако ж, чтобы священник имел три покоя с особою кухнею; дьякон два покоя с особою кухнею, а дьячку, пономарю и просвирне строить простые обыкновенные избы, с разделением на две половины или об одном покое"1. Казанская духовная консистория в 1850 г. предписала благочинным собрать сведения о количестве земли и о помещениях для церковного причта. Из отчетов благочинных Козьмодемьянского и Царевококшайского уездов нами выявлено, что ни к одной церкви не были приписаны приходские дома . Не было их также в марийских приходах Чебоксарского, Уржумского и Яранского уездов.

Очередная попытка решить жилищный вопрос за счет прихожан была предпринята в 60 - 70-х гг. XIX века. "Присутствие по делам православного духовенства" 21 июня 1863 г. издало постановление, согласно которому во вновь образующемся приходе разрешать построение церквей только после "изъявления прихожанами согласия на построение домов для жительства причта" . В декабре 1869 г. было разрешено часть церковных денег употреблять на строительство домов, однако только с разрешения архиепископа. При всяком удобном случае епархиальным властям поручалось "понуждать" прихожан к строительству церковных домов и убеждать, что обеспечение причта церковными помещениями составляет такую же обязанность прихода, как и сооружение церкви4.

Следует подчеркнуть, что в Марийском крае эти требования стали претворяться в жизнь лишь с 80-х гг. XIX века. Именно тогда в приходах сел Нурма, Цибикнур, Азаново и Шап Царевококшайского уезда были построены "церковные дома" на средства прихожан1. В 90-е гг. XIX века были по-строены дома для священно-церковнослужителей в приходах Козьмодемь-янского уезда2. В нескольких приходах Уржумского уезда также появились "церковные дома"3. При открытии новых приходов в конце XIX века строительство домов для клира становится обязательным, как и приобретение домов выбывших членов причта в собственность церкви .

По нашим данным, в Царевококшайском уезде в 1909 г. причты 21 прихода жили в "церковных домах", а в трех располагали как церковными так и собственными домами. Кроме этого, в двух приходах церковники жили на наемных квартирах. Духовенство Козьмодемьянского уезда жило в основном в церковных домах. Однако в семи приходах (15,0%) священно- и церковнослужители занимали собственные дома, а в селе Шапкили наемные квартиры. Как видно, в начале XX века государственным и церковным властям в целом удалось решить проблему жилья для духовенства, хотя это еще более способствовало усилению зависимости духовенства от прихожан.

Итак, основными источниками материального благосостояния священно-церковнослужителей на протяжении XIX - начала XX вв. оставались руга и плата за требы. Размеры руги в "новокрещеных" приходах Марийского края превышали аналогичные показатели в центре России и даже в Сибири. Марийские и чувашские прихожане, не усвоившие христианства, смотрели на сбор руги, как на одну из повинностей и не считали ее своей христианской обязанностью, поэтому руга собиралась не в полном объеме и нерегулярно. Практически во всех приходах Марийского края руга являлась платой прихожан за пользование пахотной землей. Плата за требы не была регламентирована, зависела от состоятельности прихожан и от совести священнослужителей. В нерусских приходах были часты конфликты с прихожанами из-за "непомерных требований" клира. Установление жалования сельскому духовенству Казанской епархии в 1845 г. несколько улучшило материальное положение причтов края. В рассматриваемое время продолжался постепенный рост жалования клира, однако оно не смогло полностью решить вопрос жизнеобеспечения духовенства. В конце XIX - начале XX вв. в Марийском крае практически все духовенство жило в "церковных домах", построенных или купленных на средства прихожан и церкви. Таким образом, в целом удалось решить жилищный вопрос приходского духовенства Марийского края.

2. Культурно-просветительская деятельность приходского духовенства

приходской духовенство марийский церковный

Просветительская и культурная роль приходского духовенства Марийского края в рассматриваемый период представляется во многом неоднозначной. С одной стороны деятельность священно- и церковнослужителей, как проводников культурно-просветительской политики правительства определялась различными указами и постановлениями светской и духовной власти. Однако нельзя отрицать и личную инициативу в вопросах просвещения населения Марийского края отдельных представителей духовенства.

Следует подчеркнуть, что приходское духовенство с давних пор, в силу своих пастырских обязанностей занималось просвещением своих прихожан. Еще Стоглавый собор в XVI веке сделал распоряжение о том, что "не только духовенство, но и все православные христиане могут и должны отдавать своих детей в училища" . Именно священнослужители брали на себя обязанность открытия, а часто и содержания таких приходских училищ.

Бесспорно, что развитие начального школьного начального образования в XIX - начале XX вв. невозможно представить без участия духовенства. В особенности это относится к первой половине XIX века так как "в то время священно- и церковнослужители были почти единственными учителями сельских школ" .

В первые десятилетия XIX века государство довольно мало внимания обращало на народное образование. Открывшиеся в этот период сельские школы чаще всего находились в домах священников и возникали по их инициативе. Так, первое в Марийском крае сельское училище было открыто в селе Морки Царевококшайского уезда в 1820 г. Здание для этой школы было построено на средства священника Якова Андреяновича Смирнова, назначенного надзирателем этого училища. За проявленную инициативу в 1822 г. этот священник был награжден бархатною скуфьею . Учителем в Моркин-ском приходском училище со дня его основания до 1838 г. состоял Александр Александрович Морков, посвященный в 1829 г. из дьячков в дьяконы "за ревностное прохождение учительской должности"3.

Первая марийская сельская школа в Козьмодемьянском уезде была открыта в доме священника села Малый Сундырь Ивана Васильевича Померанцева, утвержденного с согласия Казанского университета и епархиального начальства в 1821 г. надзирателем и учителем Мало-Сундырского приходского училища4. В начале 1822 г. состоялось открытие школы, куда поступило 12 детей из числа марийских крестьян5. По результатам обучения ученики показали неплохие результаты, за что в конце учебного года были награждены похвальными листами и книгами. Священник И.В. Померанцев хорошо знал марийский язык, на котором, вероятно, велось преподавание.

По данным источников, еще в 1819 г. он перевел на марийский язык Евангелие от Марка, за что был отмечен набедренником .

Дальнейшее развитие сети церковно-приходских школ было связано с указом "об обучении поселянских детей". Утвержденные Синодом 3 сентября 1836 г. "Правила касательно первоначального обучения поселянских детей", имевшие первоначально местный характер и направленные преимущественно против влияния раскольников, в дальнейшем легли в основу всех действий приходского духовенства по устройству сельских школ в первой половине ХГХ века.