Православная традиция русского города в 1917-1930 годы

В двух других общинах (Власиевской и Ильинской) в результате прошедших выборов настоятелей приходские объединения также перешли из обновленчества к патриаршему управлению. В 1924 году состоялись выборы настоятеля Власиевской церкви вместо арестованного обновленца священника о. Модеста Федоровича Сатрапова. На место настоятеля храма было выдвинуто пять кандидатур (все патриаршей ориентации): протоиерей о. Иоанн Орлов, протоиерей о. Павел Неклюдов, протоиерей о. Александр Каменский, протоиерей о. Иоанн Суворов и протоиерей о. Иоанн Белков. После обсуждения голоса распределились следующим образом: за протоиерея о. Иоанна Суворова - 0 голосов; за протоиерея о. Павла Неклюдова - 16 голосов; за протоиерея о. Александра Каменского - 30 голосов; за протоиерея о. Иоанна Орлова - 31 голос; за протоиерея о. Иоанна Белкова - 45 голосов. Таким образом, большинством голосов в настоятели был избран протоиерей о. Иоанн Белков Там же. Д.294. Л.104., известный вологжанам своей службой в Иоанно-Предтеченской Рощенской церкви и в Спасо-Всеградском соборе Там же. Д.315. Л.9.. В Ильинской церкви после отстранения обновленческого священника о. Александра Сахарова, приходская община единогласно выбрала своим настоятелем протоиерея о. Алексея Углицкого, служившего до этого в Успенском женском монастыре Там же. Д.211. Л.10.. Избрав его, приходская община вернулась в патриаршую церковь Там же. Д.244. Л.36..

В подтверждение тезиса о верности прихожан традиционной ориентации представляется важным посмотреть, как проходили выборы в тех общинах, где в числе кандидатов на должность настоятеля баллотировались обновленческие священники. Например, в Царе-Константиновской церкви в ноябре 1924 года в числе кандидатов в настоятели были священники о. Евгений Лощилов, о. Ириней Архангельский и обновленческий протоиерей о. Николай Марков. В ходе голосования последний не получил ни одного голоса Там же. Д.286. Л.54.. Однако он предпринял еще одну неудачную попытку участвовать в выборах настоятеля, проходивших 7 декабря 1924 года во Владимирской церкви, в связи с уходом за штат протоиерея о. Николая Малиновского. Там настоятелем храма был единогласно избран священник о. Александр Садоков Там же. Д.227. Л.48-48об..

В 1925 году проходили выборы настоятелей в Иоанно-Златоустинском и Троице-Герасимовском храмах. В первом случае из четырех кандидатов - протоиерея о. Анатолия Попова, священника о. Авенира Соболева, о. Георгия Шабалова, о. Александра Беляева - единогласно (57 голосами) был избран протоиерей о. Анатолий Попов Там же. Д.242. Л.30.. В Троице-Герасимовской церкви выборы, проходили в два этапа. На собрании, проходившем 1 марта 1925 года, был предложен список из 11 кандидатур: диакон о. Иоанн Суровцев, священники о. Иоанн Попов, о. Дмитрий Рощин, о. Ириней Архангельский, о. Константин Обросов, о. Авенир Соболев, о. Шаулин, о. Георгий Шабалов, о. Харьюзов, протоиерей о. Николай Миролюбов, о. А. Миролюбов (обновленец). Четверо из баллотировавшихся священников даже не проживали в Вологде: о. Шаулин и о. Георгий Шабалов - из Вологодского уезда, о. Харьюзов - из Костромской епархии, а о. Александр Миролюбов - из г. Лальска Там же. Д.284. Л.41.. После первого этапа обсуждения кандидатов в настоятели прихожане единогласно постановили: оставить кандидатами священников о. Иринея Архангельского, о. Константина Обросова, о. Авенира Соболева и о. Александра Миролюбова. Повторное собрание было отложено на срок не менее двух месяцев в связи с наступлением Великого поста, в который, по церковному уставу, перемещение и назначение священников не практикуется. В определенный срок прихожанам было предложено рассмотреть упомянутые кандидатуры, а при необходимости пригласить других кандидатов. В это же время отправлять все службы и нести всю ответственность настоятеля был приглашен священник о. Авенир Соболев Там же. Л.41об.. На повторном собрании, проходившем 5 июля 1925 года, из числа имевшихся кандидатур в настоятели к Троице-Герасимовскому приходу единогласно был выбран священник о. Авенир Соболев Там же. Л.40..

Все последующие выборы настоятелей городских храмов также характеризуются большим количеством баллотирующихся кандидатов. Интерес представляют выборы, проводившиеся в 1928 году во Владимирской церкви. Здесь за один год приходской общине пришлось дважды прибегать к открытому голосованию в связи с выбором настоятеля храма. Так, 4 марта 1928 года прихожанам было представлено три кандидатуры: протоиреи о. Павел Рукин, о. Алексей Советов и о. Анатолий Певгов, из которых большинство голосов (54) было отдано последнему кандидату Там же. Д.227. Л.83.. Однако уже в июле 1928 года, в связи с отбытием протоиерея о. Анатолия Певгова на прежнее место службы в Долговцы Тотемского уезда место настоятеля вновь оказалось вакантным Там же. Л.100.. До предстоящих выборов временно исполнял обязанности настоятеля нанятый приходским советом священник о. Михаил Бобров Там же. Л.118-119.. В октябре выборы настоятеля привлекли большее количество кандидатов, среди которых были: протоиереи о. Василий Кулаков, о. Павел Рукин, о. Алексей Советов и священники о. Леонид Преображенский и о. Михаил Бобров. Как показывают документы, в выборы настоятеля Владимирской церкви были вовлечены все прихожане этого храма, они не остались в стороне и приняли активное участие в собрании приходской общины. Несмотря на то, что мнения прихожан в отношении будущего настоятеля разошлись, в одном они были едины: как и на прошлых выборах, протоиерей о. Алексей Советов не получил ни одного голоса, аналогично завершились выборы и для протоиерея о. Леонида Преображенского. Основная борьба развернулась между тремя оставшимися кандидатами. Большинство голосов получил ранее баллотировавшийся протоиерей о. Павел Рукин (30 избирательных, 22 неизбирательных), а неизбирательных - священник о. Михаил Бобров (7 избирательных, 45 неизбирательных). Учитывая приоритет мнения официальных членов общины, приходским священником был избран протоиерей о. Павел Рукин Там же. Л.113..

На состоявшемся 4 марта 1928 года общем собрании прихожан Дмитриевской и Вознесенской общин (Вознесенская община, в связи с закрытием приходского храма присоединилась к Дмитриевской - И. С.) проходили выборы настоятеля Дмитриевского храма вместо умершего настоятеля протоиерея о. Иоанна Кострова. В выборах участвовали восемь кандидатов: протоиереи - о. Василий Кулаков, о. Анатолий Товиев, о. Дмитрий Добряков (бывший настоятель Вознесенской церкви), о. Валентин Аранович, о. Андрей Волков и священники о. Николай Купоров, о. Михаил Бобров и о. Вассиан Лебедев. После выступления кандидатов собрание открытым голосованием избрало настоятеля Дмитриевской церкви. За протоиерея о. Василия Кулакова отдали голоса 2 человека, за протоиерея о. Дмитрия Добрякова - 16 человек, священник о. Вассиан Лебедев получил 98 голосов прихожан, тем самым, став настоятелем означенного храма Там же. Д.235. Л.113.

В ряде приходских общин города выборы настоятеля и других членов причта имели чисто номинальный характер. Как правило, это соответствовало общему настрою прихожан, подтверждавших свое желание иметь при своем храме постоянно служащий причт. Так, например, действуя в соответствии с нормами приходского устава 1923 года, религиозное объединение Покрово-Казанской церкви на общем собрании избрало председателем общины, а, следовательно, и настоятелем храма своего приходского священника о. Александра Андреевича Садокова Там же. Д.271. Л.3., служащего при данном храме с 1919 года Там же. Д.338. Л.23.. Подобное произошло и в Вознесенской церкви в 1923 году, когда собрание приходской общины переизбрало священнослужителей протоиерея о. Дмитрия Добрякова и диакона о. Алексея Алюхина Там же. Д.295. Л.11..

Кроме избрания настоятеля, практиковалось и традиционное приглашение (найм) священника на приход. Однако подобные примеры были довольно редки. Исходя из наших наблюдений, практика найма священника была характерна для небольших (периферийных) приходов, или присутствовала в тех храмах, где приходской священник по объективным обстоятельствам (чаще всего в связи с арестом) не мог продолжать служить на приходе. В этом случае приходской совет самостоятельно решал вопрос о приглашении (найме) священника на приход. Например, в Иоанно-Златоустинском храме, в связи с арестом в апреле 1926 года настоятеля протоиерея Анатолия Николаевича Попова, исполнять его обязанности был нанят иеромонах бывшего Свято-Духова монастыря Николай (Шурыгин) Там же. Д.242. Л.52об-53..

Гонения и ложные обвинения не могли, тем самым, оттолкнуть прихожан от уважаемых священно- и церковнослужителей. Они еще с большей заботой относились к своим настоятелям, которые в глазах прихожан сыскали ареол мученичества. Как правило, с момента ареста настоятеля или других членов причта в приходской общине объявлялась вакансия только на время заключения священника. Прихожане с надеждой ожидали возвращения своего приходского духовенства. В Никольской Глинковской церкви в течение 1923-25 гг. на место приходского священника были приглашены священники о. Авенир Соболев, а затем о. Ириней Архангельский, в связи с тем, что настоятель храма протоиерей о. Симеон Петрович Видякин в это время отбывал административное наказание в Печорском крае. По возвращении последнего из ссылки прихожане вновь единодушно избрали его в качестве своего настоятеля Там же. Д.300. Л.97, 98.. В Иоанно-Златоустинской церкви, как отмечалось выше, после ареста настоятеля протоиерея о. Анатолия Николаевича Попова, временно исполнял его обязанности нанятый иеромонах Николай (Шурыгин). Несмотря на это, приходская община по-прежнему продолжала не только считать о. Анатолия своим пастырем и фиксировала это во всех отчетных документах того времени. После отбытия наказания о. Анатолий Попов вернулся на место своего служение при общине означенного храма Там же. Д.242. Л.52об-53, 55; Д.329. Л.18..

Преданное отношение к приходскому причту проявили прихожане закрытых Вознесенского и Екатерининского храмов, общины которых продолжали существовать при действующей церкви Рождества Богородицы, но без “своего” клира. В первом случае, в связи с арестом в 1930 году диакона Вознесенской общины о. Алексея Алюхина, верующие сохранили за ним вакантное место в штате, а после его возвращения избрали приходским священником (с предшествующим этому событию возведением в сан иерея) Там же. Д.235. Л.137; Д.289. Л.179; Ф.366. Оп.3. Д.44. Л.20.. Прихожане Екатерининской общины в период 1931-33 гг. сохранили собственную приходскую автономию в составе объединенных общин, несмотря на отсутствие приходского священника. Протоиерей о. Анатолий Неклюдов, их бывший настоятель, после отбытия срока исправительных работ, в 1934 году продолжил пастырское окормление верующих Екатерининского прихода. Приходской совет Лазаревской общины своим решением от 25 февраля 1932 года постановил усилить приходской штат, для чего пригласить протоиерея о. Василия Швецова, бывшего в 1930-31 гг. в изоляции при ГПУ и диакона о. Василия Шадрина, содержавшегося в тюрьме в 1930-31 гг. Там же. Ф.366. Оп.3. Д.44. Л.6.

Как видно, получившая распространение в приходах Вологды практика выбора настоятелей имела под собой различные мотивы и нередко была довольно эффективным инструментом в руках приходских обществ для борьбы с обновленческим клиром и фактором защиты наиболее авторитетного духовенства. В то же время практиковался найм ради сохранения вакансии для репрессированного причта вплоть до его возвращения.

В целом в течение всего исследуемого периода сохранялась традиционная организация прихода - основной церковно-административной единицы. Продолжали быть функционально действенными все его компоненты: община, приходской совет, клир. Вместе с тем существенные изменения произошли внутри каждого структурообразующего элемента прихода. С введением обязательной регистрации религиозных объединений наметились тенденции формального ограничения числа прихожан (20, 50 человек), что значительно деформировало состав прихода в целом. Специфика формирования приходских советов осталась традиционной, но последнему были переданы большие полномочия в регулировании внутренней жизнедеятельности прихода. Расширились и варианты комплектования причта.

3. Статус и состав клира

Сохранение православной традиции в период всесторонней атаки на Церковь было во многом предопределено пастырским служением.

В связи с усиливавшимися тенденциями насильственного сокращения духовенства как социальной группы, попытаемся представить общую характеристику священно- и церковнослужителей города в период 1917-1930-х гг.

Таблица №2. - Штатные священно- и церковнослужители

православных храмов Вологды в 1917-33 гг.

Источники: ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.214, 289, 293, 297, 344; Д.311. Л.9-12об.; Ф.366. Оп.1. Д.309. Л.12; Ф.496. Оп.1. Д.19367. Л.43об.-44; Д.20100. Л.1-21об.; УФСБ по Вологодской области. Ф.3. Т.22. Л.10-11.

*Отсутствуют полные данные о составе иереев.

К сожалению, значительно сложнее восстановить состав приходских причтов в период 1934-40 годов. Из “Летописи Вологодской епархии 1930-40 гг.” следует, что в состав причта Богородской кладбищенской церкви во второй половине 1930 годов входили: настоятель - протоиерей о. Константин Богословский, протоиерей о. Симеон Видякин, протоиерей о. Николай Замараев, протоиерей о. Павел Рукин, священник о. Михаил Поддьяков, священник о. Александр Садоков, священник о. Николай Добряков, протодиакон о. Михаил Попов, диакон о. Иван Преображенский, диакон о. Алфей Корбанский. В Лазаревском храме в эти годы в составе причта состояли: протоиерей о. Николай Пономаревский, протоиерей о. Василий Швецов, священник о. Петр Чебурахин, иеромонах Николай (Шурыгин), иеродиакон Антоний (Ковалев) Летопись Вологодской епархии... С. 1-23.. В Иоанно-Предтеченской общине, состоящей в юрисдикции ВВЦС, приходским священником в 1936 году был о. Федор Тихонин. К сожалению, на сегодня отсутствуют данные о приходских клирах кафедрального собора и Введенской церкви. Таким образом, для второй половины 1930-х годов можно говорить о служении в Вологде не менее шести протоиереев, пяти иереев, одного иеромонаха, одного иеродиакона и двух диаконов; всего 16 священнослужителей. К 1939 году после закрытия Воскресенского кафедрального собора, Введенской и Лазаревской церквей в действующем Богородском храме остался лишь один штатный священник. Из воспоминаний дочери протоиерея о. Симеона Видякина стало известно, что весь причт Богородского храма был полностью арестован в одну из августовских ночей 1937 года, в связи с чем в храме остался служить в одиночестве больной тромбофлебитом священник о. Николай Добряков Воспоминания И. С. Полянской. С. 1-2.. После смерти о. Николая Добрякова в 1939 году его сменил священник о. Анатолий Городецкий. Служение о. Анатолия Городецкого совпало со временем Великой Отечественной войны. Было много треб и он был вынужден справляться один Летопись Вологодской епархии за время с 1930 по 1940 год... С.20..

Сравнительный анализ вышеприведенных данных В данном случае мы используем данные по личному составу клира за 1917-28 гг., 1930-33 гг. показывает, что уменьшение общего количества служащего вологодского духовенства происходило в три этапа: 1918-23 гг. (в этот период шло сокращение, в основном, церковнослужителей); 1929-31 гг.; 1937-38 гг. Каждый из них определялся очередной волной репрессий и гонений на духовенство. Имела значение и невостребованность проживавшего в Вологде клира в период массового закрытия церквей.

Между тем удельный вес клира по отношению к количеству действующих церквей оставался довольно высоким. Так, в 1928 году число священнослужителей почти в два раза превышало количество действующих храмов. Увеличение доли служащего духовенства происходило прежде всего за счет закрытия церквей и перехода приходских причтов на службу в действующие храмы. С 1930 года, после массового закрытия городских церквей, на некоторое время сложилась ситуация, когда в приходских штатах четырех действующих храмах в 1930 г. состояло 49 человек. Наибольшее число штатного духовенства (44 человека) служило в Богородском и Лазаревском храмах, приходские общины которых состояли в юрисдикции патриаршего управления.

Сокращение служащего духовенства приводило к деформации традиционного соотношения внутри клира. Если в 1917 году церковнослужители составляли 29,41% от всего штатного духовенства, то к 1928 г. их доля в общей численности клира составляла лишь 3,12%, в 1930 г. - 2,04%, а с 1931 г. в приходских штатах не было ни одного члена низшего причта. Их обязанности исполняли не занятые в священнодействии пастыри, либо - знающие службу прихожане. Значительно уменьшились штаты диаконов: в 1933 году во всех четырех приходских храмах их было всего пять человек. На этом фоне в составе причта возрастает удельный вес иереев (в 1917 г. - 48%; в 1928 г. - 64,06%; в 1930 г. - 65,31%; в 1933 г. - 72,0%; в 1937-40 гг. - 100%).

На протяжении исследуемого периода длительного времени большинство приходских храмов Вологды сохраняли полные причты.

В 1917 г. практически все городские приходы (96%) имели двух (священник и диакон)- и трехчленные (священник, диакон и псаломщик) штаты клириков. Ситуация начала меняться к 1923 году. К этому времени 17 действующих храмов Вологды из 41 имели в своем штате только одного священника, а в 1926 году - в 15 храмах из 36 клир состоял из одного священника. Материальные затруднения приходских общин не позволяли содержать большее количество членов причта. Документы сохранили редкие примеры официального объявления вакансии на должности псаломщиков: в Богородской Нижнедольской, Сретенской и Царе-Константиновской церквях ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д. 286. Л.12-14; Д.303. Л.8..

Уже к концу 1920-х годов сложилась ситуация невостребованности рукоположенного духовенства. Священники соглашались на должности церковнослужителей: в Дмитриевской церкви на должности псаломщика состоял иеромонах Феодосий (Смирнов), в Никольской Владыченской церкви диаконские функции исполнял священник о. Михаил Покровский Там же. Д.235. Л.144; Д. 299. Л. 2 об.-3..

Для большинства приходских церквей был характерным постоянный, стабильный клир, что соответствовало древнему правилу пожизненного служения на приходе, а в 1920-30-е годы поддерживалось еще и отсутствием преемников. В Вологде особым постоянством отличался клир Спасо-Преображенской Фрязиновской, Екатерининской, Гавриило-Архангельской, Никольской Глинковской, Ильинской, Иоанно-Предтеченской Рощенской, Лазаревской, Антипиевской, Царе-Константиновской, Вознесенской церквей, продолжавший свое служение в течение всего исследуемого времени, вплоть до закрытия храмов.

Крайне редкими были выходы за штат священнослужителей действующих церквей. Продолжающие священнослужение клирики противостояли напору государства в период гонения на Церковь, выход же за штат был связан с какими-либо исключительными обстоятельствами. Среди известных мне случаев - выходы за штат по болезни или в связи с преклонным возрастом. Примеров запрещения служения церковной властью не обнаружено. Более распространенным вариантом был вынужденный выход духовенства за штат в связи с закрытием храмов.

Материальное положение духовенства, вышедшего за штат, зависело от приходской общины, которая могла принять решение о выплате фиксированного денежного пособия, а также о сохранении права служить и совершать требоисправление в пределах прихода особую плату и пр. Кроме того, сохранялась практика приглашения заштатных священников для совершения воскресных, праздничные богослужений и т.п. Так, например, в 1924 году общее собрание членов приходской общины Владимирской церкви приняло решение: “Выдавать протоиерею Н. Малиновскому (вышедшему за штат - И.С.) ежемесячное пособие 15 рублей и сохранить право на совершение по воскресным дням литургии за особую плату из старостинского ящика 1 рубль за службу. И он может пользоваться законною частью доходов от таких служб. А также остается за ним 4 славы - Рождество Христово, Пасха, храмовые праздники (Владимирской Божией Матери и Архангела Гавриила)” Там же. Д.227. Л.48-48об.. В Иоанно-Златоустинской церкви религиозное объединение за определенную плату приглашало к воскресным праздничным службам проживающего в Вологде архимандрита Нифонта (Спасо-Прилуцкий монастырь) Там же. Д.242. Л.30.. Иеромонах Николай (Шурыгин) - инок бывшего Свято-Духова монастыря - состоял заштатным священником в Иоанно-Златоустинской Церкви в 1926-30 гг. Там же. Д.329. Л.18. Епископ Николай (Караулов), бывший священником Екатерининской церкви до 1921 года, выйдя за штат в 1924 году, в течение 1929 года служил по собственному желанию в означенном храме. По решению Екатерининской общины, получал вознаграждение в размере 35,8 рублей в месяц или 430 рублей в год Там же. Д.319. Л.27.. Протоиерей о. Тихон Шаламов, будучи заштатным священником, с 1917 года вел большую проповедническую деятельность среди прихожан кафедрального собора УФСБ по Вологодской области. Ф.3. Т.23. Л.6..

С выходом священнослужителей за штат не нарушалось их духовное единение с прихожанами и духовенством города. Так, вышедший в 1926 году за штат настоятель Богородской Верхнедольской церкви протоиерей о. Александр Подстаницкий продолжал активно помогать приходскому причту Никольской Золотокрестинской церкви. В 1928 году всем вологодским духовенством Вологды праздновался юбилей этого старейшего священника города, прослужившего в священническом сане 60 лет. В связи с этим в Никольской Золотокрестинской церкви было совершено архиерейское богослужение, по окончанию которого епископом Николаем (Карауловым) юбиляру была преподнесена высшая награда - митра Летопись церкви Рождества Пресвятой Богородицы, что на Верхнем Долу, в городе Вологде. Л.10об; УФСБ по Вологодской области. Ф.3. Т.18. Л.37об..

Куда чаще фиксируется вынужденная сменяемость клира, обусловленная административно-силовым воздействием государственных органов на духовенство и Церковь в целом. Так, в течение 1920-х-начале 1930-х годов гонениям и аресту подвергались: священник о. Александр Дмитриевский (Богородская Нижнедольская церковь), протоиерей о. Константин Богословский (Благовещенская церковь), протоиерей о. Симеон Видякин (Никольская Глинковская церковь), диакон о. Алексей Алюхин (Вознесенская церковь), протоиерей о. Федор Казанский (Пятницкая церковь), священник о. Сергий Петро-Павловский (Покровская Казанская церковь), священник о. Анатолий Неклюдов (Екатерининская церковь), диакон о. Николай Суровцев (Екатерининская церковь), протоиерей о. Александр Малиновский (Богородская кладбищенская церковь), диакон о. Василий Шадрин (Лазаревская церковь), протоиерей о. Василий Швецов (Лазаревская церковь), священник о. Александр Садоков (Покровская Казанская церковь), священник о. Владимир Церковницкий (Никольская Владыченская церковь), протоиерей о. Анатолий Попов (Иоанно-Златоустинская церковь), иеромонах Феодосий (Смирнов, Владимирская церковь), протоиерей о. Павлин Мурашкин (Свято-Духовская община), протоиерей Алексей Углицкий

(Ильинская церковь), иеродиакон Антоний (Ковалев, Лазаревская церковь), священник о. Евгений Лощилов (Царе-Константиновская община), епископ Александр (Трапицин), архиепископ Венедикт (Плотников), архиепископ Амвросий (Смирнов), епископ Николай (Караулов). В 1937 году, как уже отмечалось, был арестован причт Богородской кладбищенской церкви, судьба которого до сих пор не известна.

Практически все приходские священники Вологды имели дореволюционное поставление. Однако в числе вологодского духовенства были и вновь рукоположенные. Например, настоятель Георгиевской церкви о. Петр Чебурахин был посвящен в сан в 1924 году (в возрасте 55 лет), до этого времени являлся служащим на различных городских предприятиях ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.344. Л.70.. Протодиакон кафедрального собора о. Павел Румянцев до 1922 года занимал должность заведующего арестантским домом, временно исполнял обязанности начальника отделения губмилиции и пр., а в июне 1922 года (в возрасте 47 лет) был рукоположен в диакона к Благовещенской церкви Там же. Л.193.. Иеродиакон Пятницкой церкви - Кирилл (Константин Языков) до 1920 года занимался крестьянским трудом, а с 1920 года (в возрасте 37 лет) - послушник Спасо-Прилуцкого монастыря. В сан был рукоположен в период 1920-1925 гг. Там же. Д.338. Л.21.

В условиях гонений, постарения и сокращения кадров духовенства особо остро вставал вопрос о сохранении богословского образования. Известно, что после вступления в силу декрета “Об отделении церкви от государства и школы от церкви” все духовные учебные заведения были закрыты, а светские школы исключили из своих программ преподавание закона Божьего и других богословских дисциплин.

Вместе с тем признавалось возможным устройство церковной властью особых богословских курсов для подготовки священнослужителей. С самого начала эта возможность была обусловлена изъятием из учебной программы таких курсов всех общеобразовательных дисциплин и категорическим запретом обучаться в них лицам моложе 18 лет. Известны попытки сохранить систему духовного образования даже при этих условиях. В 1919 году в Москве возродилась Московская Духовная академия после ее закрытия властями в Троице-Сергиевой лавре. Она просуществовала с перерывами до 1928 года. В 1919 году в Петрограде по специальному разрешению Наркомпроса было открыто Богословско-Пастырское училище, а 4 декабря - Петроградский богословский институт. Он просуществовал 3 года и сделал один выпуск (23 человека). По сведениям Д. В. Поспеловского, в 1927 году он на некоторое время открывался вновь. В Киевской духовной академии, закрытой в 1920 году, нелегально продолжались некоторые занятия и защиты диссертаций, вероятно, до 1925 года и т. п. Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке... С.112.

Первые попытки возродить дело духовного образования в Вологодской епархии и в Вологде, в частности, приходятся на 1919 год. В этой связи большой интерес представляет заявление Вологодского епархиального совета в VIII отдел НКЮ, в котором, в частности, говорилось: “Вологодским епархиальным советом получено сообщение Вологодского Губисполкома от 7 июня 1919 года за №2485 об отклонении ходатайства епархиального совета о разрешении подведомственному духовенству Вологды преподавания Закона Божия не только в храмах, но и в наемных помещениях по желанию приходских общин. Рассмотрев данное заявление, Вологодский губисполком отклонил данное ходатайство, направив его в высшую инстанцию, а затем в VIII отдел НКЮ. В заявлении, направленном в VIII отдел НКЮ, отмечалось: “1) что воспрещение преподавания Закона Божия в иных помещениях, кроме храмов, по желанию верующих, противоречит духу декрета о свободе религиозной совести; 2) что в инструкции о применении декрета содержится лишь запрещение преподавания религиозных учений в государственных и общественных школах; 3) что запрещение верующим организовывать изучение религии в инструкции не содержится; 4) что приведенное истолкование декрета подтверждается указанным циркуляром Московского совдепа за №1334 (п. 4), а также ввиду того, что православное население (дети и взрослые) селений, находящихся на дальнем расстоянии от приходского храма, часто бывает лишено возможности, несмотря на свое желание, посещать приходской храм для слушания уроков Закона Божия, Вологодский епархиальный совет, согласно постановлению своему, долг имеет ходатайствовать перед вами о разрешении преподавания Закона Божия в наемных по желанию верующих помещениях”. VIII отдел НКЮ разъяснил Вологодскому исполкому, что “согласно декрету об отделении Церкви от государства, группа верующих не есть юридическое лицо. Поэтому никакого общего разрешения епархиальному совету, как организации религиозной, не имеющей прав юридического лица, на открытие школы для преподавания так называемого Закона Божия не может быть дано ” Революция и Церковь. 1919. № 3-5. С.68-69. Русак В. (Степанов). Свидетельства обвинения. М., 1993. Т.2. С. 147..

Несмотря на столь негативный отклик государственной власти, идея возобновления духовных учебных заведений нашла свое выражение в организации в Вологде Пастырской школы для подготовки кандидатов на священство. Данная школа была открыта в 1921 году и существовала в течение трех лет. Однако “по миновению в ней надобности”, была закрыта ГАВО. Ф.412. Оп.1. Д.181. Л.2.. К сожалению, более подробными сведениями о деятельности Пастырской школы мы не располагаем.

Новые попытки возродить специальное богословское образование в Вологде приходятся на 1928 год. На наш взгляд, это связано с известной Декларацией 1927 года митрополита Сергия, после принятия которой ожидалась лояльность правительства в отношении расширения общественной, культурной и просветительной деятельности Церкви. Более того, идеи возобновления религиозного воспитания детей, пастырских и богословских семинарий для взрослых, публичных лекций все с большей силой обсуждались на местном уровне. Известно, что в июле в эмигрантской прессе появилось сообщение о специальной программе, составленной епископом Евгением (очевидно, по поручению самого м. Сергия), в которой рассматривались вопросы религиозного образования Поспеловский Д. В. Указ. соч. С.157..

22 марта 1928 года в Вологодский горисполком поступило заявление от граждан Вологды Д.Н. Парменова, П.В. Преображенского, А.А. Стрежалковской, Л.Н. Красногорской, А.К. Носковой с просьбой открыть в Вологде богословские курсы под названием “Пастырская школа” с целью подготовки кандидатов на священство. Результатом долгосрочной работы по подготовке названного проекта было представление полной программы курсов обучения. Она состояла из трех годовых курсов с преподаванием исключительно богословских наук: 1) Священного Писания; 2) церковного устава с изъяснением богослужения (литургики); 3) истории Церкви; 4) сочинений святых отцов (патристики); 5) догматического, основного (апологетики) и нравственного богословия; 6) церковного проповедничества; 7) церковного пения; 8) изучения церковных канонов.

Были разработаны и условия для поступления в школу. “В Пастырскую школу принимались ни в чем непорочные граждане в возрасте не моложе 18 лет, с образовательным цензом не ниже школы 2 ступени. Лица в священническом сане принимались без экзамена, а не состоящие в священном сане (в том числе и псаломщики) принимались по краткому экзамену по курсу Священной истории и катехизиса (молитвы, богослужения, таинства)” ГАВО. Ф.412. Оп.1. Д.181. Л.2.. Предполагалось, что количество учащихся на курсе будет от 10 до 25 человек (преимущественно из местных граждан г. Вологды), а обучение - бесплатным. По ее окончании учащимся должно быть выдано свидетельство за подписью членов педсовета и с печатью школы.

Средства на содержание школы должны быть собраны путем добровольных пожертвований в приходах и храниться в госбанке. Под школу предполагалось использовать (вне богослужебных часов) один из храмов Вологды. Преподавателями Пастырской школы дали согласие быть: протоиерей о. Константин Богословский (Благовещенская церковь), заштатный протоиерей о. Николай Рукин, протоиерей о. Симеон Видякин (Никольская Глинковская церковь), протодиакон о. Михаил Попов (Благовещенская церковь) Там же..

Вопрос об открытии данной школы всесторонне обсуждался местными властями, вызвав массу противоречивых суждений. Однако с подключением к этой проблеме органов ОГПУ дело приняло следующий оборот. Первоначально - 7 мая 1928 года - было принято секретное решение: “В разрешении на открытие “Пастырской школы” отказать. Инициаторов взять на учет и под осведомительное наблюдение. Выяснить, не будет ли попыток нелегальных занятий. При наличии этих попыток - арестовывать и привлечь к ответственности” УФСБ по Вологодской области. Ф.3. Т.18. Л.169.. Через несколько дней - 26 мая 1928 года - на запрос Вологодского губисполкома о возможности дать разрешение на открытие означенной школы поступил официальный ответ от начальника I Вологодского губернского отдела ОГПУ Райберга, запрещавший организацию школы. Главным аргументом было то, что “группа лиц учредителей Пастырской школы в г. Вологде является представителями тихоновской ориентации, более сильной не только в городе, но и в губернии вообще, а также и потому, что данная ориентация имеет достаточное количество служителей культа” Там же. Л.167.. Таким образом, попытка возродить в Вологде православную духовную школу завершилась неудачей.

Большинство священнослужителей Вологды происходили из духовного звания и имели полное семинарское образование (почти все в свое время закончили Вологодскую Духовную семинарию) Летопись Вологодской епархии за время с 1930 по 1940 год... С.10.. В течение многих лет Вологда, как епархиальный центр, был местом сосредоточения наиболее видных пастырей. Сохранилась эта традиция и в изучаемый период.

Большой отклик у верующих горожан в эти годы имели проповеди и внебогослужебные собеседования, устраиваемые протоиереями о. Симеоном Видякиным, о. Константином Богословским, о. Николаем Замараевым, о. Тихоном Шаламовым, священниками о. Николаем Добряковым, о. Александрам Садоковым, епископами Стефаном (Знамировским) и Николаем (Карауловым). Наиболее остро звучали вопросы, затрагивавшие внутриполитическое развитие, и, в частности, взаимоотношения Церкви и государства, поминовения патриарха Тихона, митрополита Сергия и др. Из агентурных донесений ОГПУ видно, что “во время пасхальных проповедей священники призывали верующих к объединению вокруг Церкви и послушанию Богу” УФСБ по Вологодской области. Ф.3. Т.18. Л.143.. В мае 1928 года “епископ Николай (Караулов) в один из праздников во время службы в Екатерининской церкви, выступая с проповедью, говорил: “Кто враг религии, тот разрушает церкви на наших глазах”. В своем выступлении епископ Николай обратился к верующим с просьбой не быть равнодушными в этом деле Там же. Л.175.. Николай (Караулов) попал под негласное наблюдение, по завершению которого органы ОГПУ планировали привлечь его к ответственности. Е.С. Палтусова отмечает, что “проповедь в Дмитриевском храме говорилась каждую службу. Прихожане слушали очень внимательно, сдвигаясь поближе к батюшке. В проповедях священники поддерживали народ в это тяжелое время. Сравнивали Евангельские события с современными, призывали смириться. Текст проповедей не передавали другим” Воспоминания Е. С. Палтусовой. С.6.. Из воспоминаний А. Резухина известно, что “усердное служение, большая религиозность Владыки (Стефана Знамировского - И. С.), произнесение проповедей почти за каждой Литургией расположили к нему сердца прихожан” Летопись Вологодской епархии за время с 1930 по 1940 год... С.16..

Отдельное значение имеет уяснение вопроса о материальном положении приходского духовенства. Он чрезвычайно сложен для изучения, однако даже имеющаяся весьма небогатая информация дает возможность увидеть основные способы содержания клира и многое объясняет во взаимоотношениях между причтом и паствой, между Церковью и обществом.

В 1920-30-е годы фактически пришлось вернуться к практике, когда материальное положение причта напрямую зависело от сборов прихожан.

Духовенство было лишено какой-либо материальной поддержки со стороны государств: прекращалась выплата государственного жалования, пенсий и т.п. Согласно принятому уставу образца 1923 года, обязанность оплачивать труд церковного причта принимала на себя приходская община. Прихожане всесторонне оговаривали вопросы содержания клира на открытом собрании членов религиозной общины.

Судя по всему, содержание духовенства представляло собой как установленный размер жалования, так и нефиксированное вознаграждение, получаемое причтом из братских пожертвований, тарелочных и кружечных сборов, платы за исполнение треб и пр. Все дополнительные доходы духовенства - денежные и натуральные приношения, праздничные сборы и т.п. носили характер добровольных пожертвований верующих. Кроме того, практически повсеместно прихожане принимали на себя посильные обязательства оплачивать подоходные налоги членов своего причта и др.

Размер получаемого пособия или добровольных пожертвований зависел от состава приходской общины и материального достатка верующих, от численного состава причта, от сана священнослужителей, а также от личности настоятеля и других клириков.

Структуру и размер получаемого вознаграждения приходского духовенства Вологды, сложившуюся в 1920-е годы, позволяют восстановить незначительные материалы по отдельным городским приходам. Возможно, что в данный период аналогичная ситуация была характерна для большинства церквей города. Так, например, известно, что в 1925 году причту Зосимо-Савватиевской церкви приходской общиной было установлено содержание в 30 рублей, из которых на содержание священнику - 25 рублей, псаломщику-диакону от 3-х до 5-ти рублей в месяц ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.276. Л.68-68об.. Настоятель Владимирской церкви в 1923-24 гг. получал 15 рублей в месяц Там же. Д.227. Л.48..

Наиболее полные сведения об оплате труда клириков сохранились от 1928-33 гг. Эти данные содержатся в личных анкетах священно- и церковнослужителей. С 1929 года, согласно новому законодательству о культах, служащее духовенство было вынуждено ежегодно сдавать такого рода анкеты в местные исполнительные органы. Становится ясно, что размер получаемого пособия в указанные годы не имел какой-либо четко установленной пропорции и определялся в разных случаях по-разному. В 1928-34 гг. большинство клириков получали фиксированное жалование, размер которого зависел непосредственно от решения религиозного объединения. Так, доходы священников городских храмов колебались в 1929 году от 25-30 рублей до 90 рублей в месяц, а у диаконов-псаломщиков от 15 до 25 рублей в месяц. Довольно высокие доходы имел причт Екатерининской (священник - 90,4 рубля в месяц, 1085 рублей в год, диакон - 56,7 рубля в месяц, 680 рублей в год) Там же. Д.319. Л.23, 25., Антипиевской (священник - до 80 рублей в месяц, 950 рублей в год) Там же. Д.340. Л.11., Покрово-Козленской (священник - 65 рублей в месяц, 780 рублей в год) Там же. Д.321. Л.30., кафедрального собора (протодиакон - 60,5 рублей в месяц, 726 рублей в год) Там же. Д.344. Л.193., Власиевской церкви (священник - 58,3 рубля в месяц, 700 рублей в год, диакон - 36,7 рублей в месяц, 440 рублей в год) Там же. Д.315. Л.9,11., Иоанно-Предтеченской Пустынской общины (священник - 30 рублей в месяц, 360 рублей в год) Там же. Д.340. Л.9.. Среднее годовое содержание священника городского храма составляло 450-500 рублей, у диакона - 300-400 рублей, соответственно в месяц - 37-42 рубля и 25-33 рубля. Сравнивая полученные результаты с имеющимися данными о средней заработной плате рабочих и служащих, получавших в 1940 году в месяц 32,4-36 рублей (33,1 рубля) Народное хозяйство СССР 1922-1972. Юбилейный выпуск. М., 1972. С.350; Народное хозяйство СССР за 60 лет. Юбилейный выпуск. М., 1977. С.473. , можно было бы сделать вывод, что положение духовенства в этот период в целом соответствовало общим стандартам материального обеспечения.

Однако с 1931 года духовенство было вынуждено платить 75% налогов со своих доходов, к которым была причислена и плата за отправление культа. Кроме всего прочего, священники были лишены избирательных прав и их выселяли из квартир как лишенцев. С 1928 года для них была установлена крайне высокая квартплата Русская Православная Церковь и коммунистическое государство... С. 245; Поспеловский Д. Указ. соч... С. 162; Воспоминания И. С. Полянской. С. 1-2..

Другим традиционным средством материального обеспечения духовенства были вознаграждения за требоисправления и различные подаяния мирян на богослужениях в храме и во время посещения домов верующих (освящение, хождение “со славой” и пр.). Е.С. Палтусова вспоминает: “В большие праздники со славой приходили священник и диакон. В богатых семьях ставили столы с угощениями. Платили священнослужителям кто, сколько мог” Воспоминания Е. С. Палтусовой. С.4.. В исключительных случаях, когда приходской причт не имел строго установленного содержания, эта форма материального обеспечения являлась единственной. До времени массового закрытия храмов подобная практика была распространена в Спасо-Преображенском Фрязиновском храме. Священник этой церкви о. Николай Васильевич Замараев и псаломщик в сане диакона - о. Александр Петрович Ипатов - не получали жалования по таксе, а служили на добровольные пожертвования от прихожан ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.341. Л.14, 16; Д.344. Л.30.. Причт Иоанно-Предтеченского Рощенского храма “определенного вознаграждения натурой и деньгами не получал”, однако имел доход от “добровольных пожертвований за требоисправления в храме и на домах прихожан” Там же. Д.344. Л.39.. Священник Иоанно-Предтеченской Пустынской церкви о. Федор Николаевич Тихонин и протоиерей Петро-Павловской церкви о. Николай Павлинович Сумароков также пользовались исключительно “братскими доходами за службы” Там же. Д.339. Л.13; Д.340. Л.9; Д.344. Л.124..

В отдельных случаях приходская община самостоятельно решала вопрос единовременных выплат своему причту. Например, иеродиакону Владимирской церкви Антонию (Ковалеву) в 1928 году, “за участие в работах по преобразованию храма” приходским собранием была объявлена благодарность и выдано денежное вознаграждение из церковной кассы в размере 25 рублей Там же. Д.227. Л.114..

В период 1930-31 гг. наблюдаются некоторые изменения в материальном обеспечении духовенства. Объединенные при одном храме священно- и церковнослужители разных приходских объединений могли иметь разное по размеру и характеру материальное вознаграждение. В целом, судя по нашим наблюдениям, с этого времени система материальной оплаты труда причта развивалась в направлении добровольных пожертвований верующих. Например, диакон-псаломщик о. Алексей Алюхин, служащий при Вознесенской общине в храме Рождества Богородицы определенного жалования не имел, получал лишь кружечный доход в размере 30-40 рублей в месяц Там же. Д.344. Л.151.. Причт бывшей Владимирской церкви - протоиерей о. Павел Рукин и иеродиакон Антоний (Ковалев) - в 1930 году определенного вознаграждения от общины не имели, а “содержались на добровольное вознаграждение за отправленные богослужения и требы при кладбищенском храме совместно с прочими причтами и среди членов своей общины” Там же. Л.137-137об.. Диакон Иоанно-Предтеченской Пустынской церкви о. Александр Константинович Владимиров в течение 1931 г. получал за каждую проведенную службу по 1 рублю Там же. Л.125.. Диакон Власиевской религиозной общины о. Иван Преображенский получал лишь “добровольное вознаграждение за требы, славу и поминовение” Там же. Л.191. и т. п.

Совершенно новой стороной церковной жизни города стало участие православных вологжан в формировании епархиальных органов (структур). По решению Поместного Собора 1917-18 гг., “епархиальный архиерей, по преемству власти от святых апостолов, есть предстоятель местной Церкви, управляющий епархией при соборном содействии клира и мирян” Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной Российской Церкви. Вып. 1. М., 1918. С. 18. Цыпин В. А. Церковное право... С. 288-289. . Высшим органом, при содействии которого архиерей управляет епархией, являлось Епархиальное собрание, избираемое из клириков и мирян на срок 3 года. Исполнительными органами Епархиального собрания, действующими постоянно, являлись Епархиальный совет и Епархиальный суд. Устанавливая довольно широкие полномочия клира и мирян в церковном управлении, Собор, тем не менее, сохранил неприкосновенность канонической власти епархиального архиерея. Так, ст. 23 “Определения” предусматривала невозможность проведения в жизнь ни одного решения органов епархиального управления без согласия архиерея.

С 1918 года на местах повсеместно началась реорганизация епархиальных органов управления, главным образом, за счет преобразования Духовных консисторий в Епархиальные советы.

В связи с проведением в жизнь основных положений Декрета “Об отделении Церкви от государства” структура епархиального управления, установленная Поместным Собором, претерпела значительные изменения. Поначалу деятельность Епархиального Совета была ограничена жестким контролем со стороны органов власти. Следующий шаг имел своей целью разрушение единой и хорошо организованной системы центральных церковных учреждений. Уже в сентябре 1920 года местные власти получили секретную телеграмму из Отдела управления НКВД о немедленном закрытии Епархиального совета, как незаконно действующего, после чего все документы, выдаваемые “служителям религиозных культов”, были признаны документами частного характера, не имеющими никакой законной силы, с которыми государственная власть не считается. В дополнение к этому указывалось: “В случае невыполнения сего - привлекайте виновных к строжайшей ответственности” ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.287-а. Л. 2.. 22 сентября на заседании представителей Гормилиции, отдела юстиции, отдела управления Губисполкома было принято решение о закрытии Вологодского Епархиального совета, как незаконно действующего. Все имущество Совета было описано и реквизировано Там же. Л. 5, 12..

Новым руководящим органом епархии, перенявшим структуру и все функции Епархиального совета, стало Епархиальное управление, (которое после обновленческого раскола вновь получило название Епархиальный совет).

Вологодскую епархию к началу исследуемого периода возглавлял епископ Александр (Трапицин), поставленный на кафедру еще в 1912 году. Сменивший его в 1921 году епископ Александр (Надеждин) в мае 1922 года уклонился в обновленчество и Вологодское Епархиальное управление перешло на сторону Высшего Церковного Управления (высшего органа управления обновленческой Церкви). Религиозные объединения, состоящие под юрисдикцией патриарха, открыто заявили о своем нежелании подчиняться новой епархиальной власти. В связи с этим имеем возможность обратиться к материалам, свидетельствующим о первом опыте проведения в Вологде выборов архиерея и участия вологжан в формировании епархиальных органов патриаршей юрисдикции.

В течение августа-сентября 1923 года в приходских общинах города прошли собрания верующих, на которых, кроме обсуждения текущих проблем, были избраны уполномоченные представители из числа духовенства и мирян для “объединения православных приходских общин Вологодской епархии под патриаршим управлением”, а также для выборов епископа патриаршего поставления и исполнительного органа при нем ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.807. Л.61, 65, 66.. Всего по епархии было избрано 107 человек: из них от г. Вологде 43 человека (духовенства - 27 человек, мирян - 16).

Означенное собрание предполагалось провести в Спасо-Всеградском соборе 2 октября 1923 года. Для координации всех действий по его организации и для “сношения с Патриархом, епархией и гражданскою властью” был создан совет из четырех уполномоченных. В его состав вошли: протоиерей о. Анатолий Попов, священники о. Николай Чапурский, о. Анатолий Неклюдов, о. Евгений Вахрамеев. Среди кандидатов в архиереи на Вологодскую кафедру были: епископ Сильвестр (Братановский), являвшийся в то время епископом Пермским и Соликамским Акты Святейшего Патриарха Тихона... С. 896., епископ Старобельский Павел (Кратиров) Там же. С. 986. и епископ Вельский Николай (Караулов), временно управлявший в то время епархией (т. е. общинами, не состоявшими в юрисдикции “Живой Церкви”) ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.808. Л.20, 22;

Акты Святейшего Патриарха Тихона... С. 918.. Между тем, обновленцы воспротивились идее проведения подобного собрания, так как, по мнению Вологодского Епархиального Управления, “означенные собрания служат к развитию и укреплению в Вологодской губернии тихоновщины - вредного в политическом смысле течения”. Более того, признав собрание контрреволюционным в связи с “демонстративным провозглашением многолетия патриарху Тихону”, ВЕУ потребовало от губернского отдела управления не выдавать разрешения на созыв такового. В результате, отдел управления Вологодского губисполкома отказал в проведении собрания, объясняя это тем, что данная организация не была зарегистрирована в исполкоме и не разрешена Советом депутатов ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.807. Л.59.. Более того, обновленческое духовенство добилось желаемого для них запрещения владыке Николаю (Караулову) Среди церковников // Красный Север. 3 января. 1922. С.4.. В результате этого нажима в январе 1924 года в местной печати было опубликовано заявление епископа Николая (Караулова), в котором говорилось следующее: “Ввиду недоброжелательного отношения ко мне и насилия со стороны духовенства Вельского уезда, как епископу, я себя епископом Вельским не считаю. Кроме того, полномочия, переданные мне Сильвестром Вологодским по управлению епархией, считаю недостаточными на основании существующих законоположений и от управления епархией отказываюсь” Там же.. Таким образом, приходские общины, состоящие в патриаршей юрисдикции, фактически остались без легального управления.

Следующий этап подготовки к выборам епископа (конец 1924 - начало 1925 гг.) сопровождался повторными выборами уполномоченных представителей от религиозных общин, а также обсуждением в приходских объединениях представленных кандидатур в епископы. Собрания с подобной повесткой дня прошли в приходских общинах которые признали патриаршее управление ГАВО. Ф.53. Оп.2. Д.267. Л.54; Д.286. Л.54; Д.309. Л.3-3об.; Д.807. Л.52. .