Судьба психоанализа в СССР

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

В наше время множество ученых занимаются изучением человеческой личности. Откуда такой интерес? На мой взгляд, они пытаются понять и распознать через других себя. Для чего? Да для того, чтобы понять поведение личности в различных ситуациях и смысл человеческого существования в целом. Именно в этих целях были предложены различные теории в различных сферах науки. Наиболее интересной, на мой взгляд, является теория психоанализа, которую в свое время предложил Зигмунд Фрейд. С тех пор она претерпела множество трансформаций, но основная идея осталась неизменна. Вокруг психоанализа в течение всего времени его существования накапливаются множество, как сторонников, так и противников. Так и не сложилось единого отношения к нему. Научные деятели различных сфер, в частности психологи, психиатры и философы до сих пор не могут разрешить вопрос о научном статусе психоанализа. С чем это связано? С причинами ли возникновения теории в целом, с отдельными ли ее элементами, с эффективностью ли его методов или с чем-то иным, я и хочу разобраться в своей работе.

Интерес к личности и мотивации ее поведения никогда не пройдет. В жизни мы нередко слышим: "Как я вас понимаю!", но как это реально возможно без понимания себя самого? Люди тестируются, читают астрологические прогнозы, идут к нумерологу, хироманту, гадают и т.д. Кто-то верит прочитанному или сказанному, кто-то ставит его под сомнение. Но все это делают ради интереса, ради самого процесса познания себя и других, независимо от того удовлетворит их результат или нет. Наряду с перечисленными способами познания можно поставить и психоанализ. Насколько это научно возможно, наиболее ли он эффективен или же менее способен объяснить то или иное поведение человека. - это вопрос исследовательского характера, на который каждый ответит по-своему. Ведь сколько людей, столько и взглядов. Это как два врача - три мнения. Чтобы ответить на этот вопрос необходимо уяснить, что такое психоанализ вообще, каким человеком был его родоначальник, каковы цели и направления психоаналитического учения, что происходит во время сеанса психоанализа, какова его история и этические основы, полезен или вреден он для человечества. Освещая проблему научного статуса психоанализа, эти моменты я затрону в своей работе.

Глава 1. Психоанализ. Предпосылки возникновения, основные принципы

1.1 Предпосылки возникновения психоанализа. Зигмунд Фрейд

В 1895 году заведующий кафедрой нервных болезней Венского университета Зигмунд Фрейд, работая над «Проектом программы научной психологии», пришел к необходимости теоретически осмыслить свой опыт врача невропатолога, который не укладывался в рамки традиционной трактовки сознания. Психоанализ Фрейда оказал явно или неявно влияние почти на все современные психологические теории.

Ортодоксальный психоанализ был основан Зигмундом Фрейдом на рубеже XIX и XX столетий, т.е. именно в период ломки традиционных для того времени представлений о психике и психических процессах. Господствующий методологический принцип в психологии и медицине отражал локализационистский подход фон Вирхова, т.е. поиск конкретного «полома», соответствующего любому болезненному явлению.

Возникновение новых направлений в психологии, социологии и философии обнажало узкое, примитивное толкование причинно-следственных связей локализационистского подхода. Проблема неосознаваемых (бессознательных) психических процессов становится предметом пристального внимания исследователей различных специальностей.

И. Кант говорил о бессознательном в психике человека, описывая «смутные» представления, которыми рассудок пытается овладеть, так как он не способен «избавиться от тех нелепостей, к которым его приводит влияние этих представлений…». Гегель рассматривает бессознательный тайник, в котором «сохраняется мир бесконечно многих образов и представлений без наличия их в сознании». А. Шопенгауэр продвигается несколько дальше, формулируя вывод о примате бессознательного над сознанием в своем произведении «Мир как воля и представление». Ф. Ницше уже пытается наполнить бессознательное определенными сюжетными механизмами, такими как «бессознательная воля к власти». К концу XIX века проблемой бессознательного занимаются не только философы, но и представители экспериментального направления в науке. В 1868 году английский физиолог Карпентер выступает с сообщением, посвященным бессознательной мозговой деятельности человека. Этот доклад, прослушанный в Лондонском королевском институте, вызвал оживленную дискуссию. В 1886 году Майерс высказывает мысль о существовании «подкоркового сознания», функционирующего во многих актах жизнедеятельности человека. Эти факты и послужили объективным фоном для создания З. Фрейдом знаменитой психоаналитической теории.

Зигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 года в городе Фрейбурге (бывшая Моравия), входившим в состав Астро-Венгрии (ныне - Чехия). Рос в буржуазной семье среднего достатка. В автобиографии (1925) он писал: «Мои родители были евреями, и я остался евреем». В 1873 году поступает на медицинский факультет Венского университета, где проявляет интерес к таким наукам, как сравнительная анатомия, гистология, физиология (23). З. Фрейд, будучи студентом, под руководством Брюкке, выполняет ряд вполне самостоятельных исследований по перечисленным дисциплинам. С 1882 года работает врачом в отделении внутренних болезней Венской общей клиники, далее - в психиатрической клинике под руководством Мейнерта (23).

В 1885 году Фрейд уезжает на годичную стажировку к Шарко в клинику «Сальпетриер» (Париж). Там же он овладевает методом гипнотерапии. По возвращении прослушал курс лекций по психологии философа Франца Брентано, после чего отмечает возникновение интереса к психической жизни человека и его законам. До этого совместно с Карлом Колером открывает местноанестезирующее действие кокаина. Начинает заниматься вопросами патогенеза истерии, публикует первые клинические статьи, работает вместе с Брейером, в основном используя гипнотерапию. Параллельно продолжает исследования чисто неврологического характера (проблемы детского паралича, афазий, локализации мозговых функций) (23).

К 1895 году, совместно с Брейером, З. Фрейд разработал метод гипнокатарсиса. После ряда клинических публикаций в 1895 году пишет монографию «Проект», в которой совершается первая попытка умозрительно разработать закономерности деятельности мозга человека.

В 1886 году женится на Марте Бернэй. К 1901 году (год публикации монографии «Толкование сновидений») полностью отказывается от метода гипноза и разрабатывает оригинальную методику свободных ассоциаций. В 1904-1905 годах публикует «Психопатологию обыденной жизни», «Остроумие и его отношение к бессознательному», «Три очерка в теории сексуальности» и другие известные монографии. К моменту I Мировой войны З. Фрейд сосредотачивается на разработке философских и историко-социологических аспектов жизни общества, т.е. начинает создавать «метапсихологическую» теорию. В 1908 году проходит I Международный психоаналитический конгресс в городе Зальцбурге. В 1909 году выходит в свет первый международный психоаналитический журнал. В 1909 году совместно с К. Юнгом посещает США, читает курс лекций в Массачусетском университете, по окончании курса получает степень почетного доктора права. В 1910 году создается международная психоаналитическая ассоциация. В 1920 году открывается первый психоаналитический институт в Берлине. В 1930 году З. Фрейд получает международную премию им. Гете. В 1936 году становится почетным иностранным членом Королевского научного общества Англии. В 1939 году публикует последний крупный труд «Моисей и единобожие», в котором продолжает развитие своих культурно-исторических концепций.

Усиление антисемитизма в 1930-х годах также оказало сильное влияние на взгляды Фрейда о социальной природе человека. В 1932 году он был постоянной мишенью для нападок гитлеровцев (в Берлине нацисты устроили несколько публичных сожжений его книг). Эти события Фрейд прокомментировал так: «Какой прогресс! В Средневековье сожгли бы меня самого, теперь же они довольствуются сожжением моих книг» [Jones, 1957, р. 182].

После оккупации нацистами Австрии Фрейд подвергается преследованиям, домашнему аресту. По ходатайству ряда коронованных особ и крупному выкупу, заплаченному нацистам Международным союзом психоаналитических обществ, З. Фрейд смог выехать в Лондон. Он не сумел вызволить из Австрии сестер, которые погибли в газовых камерах. В последние годы жизни страдал распространяющейся раковой опухолью глотки и челюсти (Фрейд выкуривал ежедневно 20 кубинских сигар), но упорно отказывался от лекарственной терапии, за исключением небольших доз аспирина. Он настойчиво работал, несмотря на то, что перенес 33 тяжелые операции, которые должны были остановить распространение опухоли(23).

Фрейд умер 23 сентября 1939 года в Лондоне, где он оказался как перемещенный еврейский эмигрант. Смерть основоположника психоанализа ни в коей мере не повлекла за собой забвение созданного им направления.

1.2 Психоанализ: основные концепции и принципы

Термин «психоанализ» имеет три значения: теория личности и психопатологии; метод терапии личностных расстройств; наконец, метод изучения неосознанных мыслей и чувств индивидуума(24).

В самом общем смысле психоанализ - это стремление выявить скрытые мотивы действий, мнений, истоки морально-психологических установок личности. Большинство людей не задумываются о том, что сознание - это еще не вся психика и даже не ее большая часть. За пределами сознания находится мощный психический аппарат, который формировался в течение многих тысячелетий и деятельность которого недоступна самонаблюдению, подобно тому, как недоступны ему деятельность печени и других жизненно важных органов. Однако именно в этой скрытой, бессознательной части психики находится первоисточник многих наших чувств и мыслей.

Первая и универсальная задача психоанализа - это расшифровка, истолкование, противоречивого, что возникает в сознании и человеческих отношениях. Очевидно, что психоанализом занимаются все люди с нормальной, да и с отклоняющейся психикой, когда сталкиваются с чем-то лично их задевающим.

Выделение психоанализа в специальный и целенаправленный дискурс, в виде терапевтического общения врача и пациента произошло в ХХ веке - вероятно потому, что глубокие и непривычные перемены во взаимоотношениях людей привели к психическому дискомфорту разного рода. Под влиянием урбанизации, усилившейся мобильности, ускоренного развития культуры и других факторов, нарушились привычные психологические связи между людьми. Возникли не имевшие аналогов в прошлом ощущения утраты смысла жизни, непреодолимого барьера между поколениями, одиночества и отчуждения, невозможности самореализации. На этой почве возросло количество заболеваний разного рода, преступлений, самоубийств, обострились идеологические конфликты.

Психоанализ как направление в медицине и психологии возник на заре ХХ века. Но он не был лишь научным изобретением, принадлежащим блестящему уму. Он явился также ответом на социокультурные перемены, потребовавшие специальной коррекции личности в ситуации взаимного отчуждения людей и усиливавшейся конфликтности.

Уникальность, необычность психоанализа связана с тем, что он возник на границе между практической медициной, наукой и бытовым дискурсом. Этим, во многом объясняется и его научная революционность, необычный интерес к нему широкой общественности, а также шквал разоблачений, упреков, обвинений в безнравственности и шарлатанстве, которые со всех сторон посыпались на психоаналитиков. Психоанализ открыл новую эпоху в истории самопознания человека.

Необходимо различать два проблемно-теоретических слоя в психоанализе. Первый связан с медициной, практическим лечением неврозов, методами: свободных ассоциаций, толкований сновидений, группового тренинга и др. Цель практического психоанализа - это коррекция психики, переработка индивидуальных болезненных комплексов (25). В процессе клинического психоанализа добывается огромное количество конкретных знаний о больной и здоровой психике. Их нелегко обобщить и привести в систему, поскольку они возникают на основе неповторимого взаимодействия между врачом и пациентом как между уникальными личностями. Второй слой идей психоанализа совпадает с общей теорией личности. Она складывается у психоаналитиков на основе их практического опыта, теоретических размышлений и дискуссий с коллегами-психиатрами. Этот второй слой представляет собой теорию, которая взаимодействует с другими теориями в психологии, таким, как рефлексология, гештальт-терапия, когнитивная психология. Судьба психоанализа необычна и вместе с тем характерна. Встреченный насмешками и возмущением академических кругов, он со временем завоевал популярность, сравнимую разве что с популярностью марксизма и мировых религий. Будучи задуман своим творцом как метод лечения неврозов и теория душевной жизни, психоанализ превратился со временем в философию человека и культуры, оказался в центре политической полемики. Достаточно сказать, что в нацистской Германии книги Фрейда были сожжены, а в СССР - запрятаны в спецхран.

Уже в начале ХХ века психоанализ приобрел всемирную известность. Ряд работ Фрейда и его учеников был издан в 20-30 годы на русском языке в основанной профессором Д.А. Ермаковым «психоаналитической библиотечке». В течение нескольких десятилетий психоанализ находился под запретом. И только с середины 80-х годов стали широко издаваться работы Фрейда, Юнга, Адлера и др. крупнейших психоаналитиков.

Глава 2. Психоанализ в России.

2.1 Развитие психоанализа в России

В условиях острой идеологической чистки, естественно, не имели ни малейшего шанса выжить направления психологической науки, которые дерзнули заявить о своих претензиях на теоретическое лидерство в науке. Яркий пример тому - судьба фрейдизма, сторонники которого определяли его как учение, проникнутое "монизмом, материализмом... и диалектикой, т.е. методологическими принципами диалектического материализма" (13, с.169), призывали объединить фрейдизм с марксизмом и связывали с ним перспективы развития психологии.

Еще до революции 1917 г. психоанализ привлек к себе внимание русских исследователей, которые применяли метод и популяризировали теорию Фрейда. После революции психоанализ продолжал развиваться в России 20-х гг., как ни в одной другой стране мира, работы Фрейда и других психоаналитиков интенсивно переводились и издавались. Психоаналитическое учение нашло сторонников в среде медиков, педагогов, литературоведов. Идеи Фрейда осмыслялись учеными, философами и психологами. Психоанализ включался в решение общегосударственной задачи воспитания ребенка. Возможность применения психоаналитического метода к детям обсуждалась на коллегиях Народного комиссариата просвещения и Главнауки. В мае 1918 г. был учрежден "Институт ребенка", задачей которого являлось всестороннее изучение и распространение знаний о природе ребенка и его воспитании в дошкольном возрасте. В работе института важное место отводилось психологической лаборатории. В Петрограде психоаналитическая проблематика разрабатывалась в Институте по изучению мозга под руководством В.М. Бехтерева. Здесь в качестве ассистента работала Татьяна Розенталь, одна из первых русских психоаналитиков, читавшая курс лекций "Психоанализ и педагогика" и осуществлявшая лечебную и исследовательскую работу. В лаборатории психотерапии и гипноза Института мозга проводили лечение психоанализом по Фрейду, а также использовали катартический метод психоанализа В. Франкла.

Работы по изучению ребенка велись и в Московском психоневрологическом институте, где с 1920 г. отделом психологии заведовал И.Д. Ермаков, активный пропагандист идей Фрейда. Для исследования детей он использовал метод свободных ассоциаций, обращая внимание в первую очередь на эмоциональную сферу. Ермаков разрабатывал новый методический подход к анализу детского рисунка, вел работы по изучению половой жизни ребенка. С именем И.Д. Ермакова связано дальнейшее развитие и организационное оформление советского психоанализа. В 1921 г. под его руководством при отделе Психоневрологического института был открыт детский дом-лаборатория. В документах о его создании подчеркивалось, что дом-лаборатория опирается на психоаналитическое учение З. Фрейда. Здесь изучались душевно здоровые дети в возрасте от года с точки зрения проявления бессознательных влечений. Главной задачей дома-лаборатории стала выработка методов изучения и воспитания полноценных в социальном смысле детей. Ермаков исходил из понимания психоанализа как метода "освобождения ущербного человека от его социальной ограниченности" (4). Поэтому большое значение он придавал новым формам воспитания в коллективе, полагая, что их надо применять с самого раннего возраста. Изучению раннего периода детства, периоду наиболее сильного проявления инстинктов, лежащих в основе последующего развития ребенка, уделялось первостепенное внимание.

Психоаналитическое движение в стране в это время приобретало все больший масштаб. Психоаналитические группы возникают в Петрограде, Москве, Киеве, Одессе, Казани. Представители этого направления принимали участие в работе международных психоаналитических конгрессов, публиковали свои материалы в зарубежных журналах и состояли членами зарубежных психоаналитических организаций. Методы психоанализа применялись в психиатрической практике, некоторые педагоги в школах и воспитатели в детских садах опирались на психоаналитические концепции в процессе воспитания детей, осуществлялась психоаналитическая интерпретация художественного творчества (3; 6; 14; 15; 16; 20).

Если на I Всероссийском съезде по психоневрологии в 1923 г. было представлено несколько сообщений членов психоаналитических групп из Москвы и Казани, то на Втором психоневрологическом съезде 1924 г. работы психоаналитической тематики были представлены значительно шире и оказались в центре внимания.

В 20-е гг. психоанализ так же как и другие направления психологии подвергся критическому пересмотру и теоретическому осмыслению с позиций марксистской философии. Многие ученые были втянуты в дискуссию о соответствии психоанализа марксизму. П. Блонский, В. Гаккебуш, Л. Выготский, В. Волошинов, И. Сапир, Б. Быховский, М. Рейснер, А. Варьяш, А. Деборин, А. Лурия, А. Залкинд, Б. Фридман, Н. Карев, В. Юринец и др. на страницах научных и партийных изданий давали очень разные оценки психоанализу. В это время по аналогии с марксизмом начинает широко использоваться термин "фрейдизм", которым стали называть учение Фрейда.

Члены психоаналитической ассоциации А.Р. Лурия и Б.Д. Фридман отстаивали точку зрения на психоанализ как на научный метод, чисто материалистический метод, находя в аналитической теории и марксизме ряд методологически близких позиций. Как отмечал Лурия, психоанализ строит свою систему психологии, соответствующую методологическим требованиям современной позитивной науки, сформулированным диалектическим материализмом.

Выступая против "недочетов и грехов узкоэкспериментальной психологии", психоанализ представляет собой попытку избежать ее ошибки (13, с.171). Как и марксизм, психоанализ, согласно мнению Лурии, ставит задачу изучения целостной личности, механизмов ее поведения. Для него характерен монистический, динамический подход к личности. Вместо изучения отдельных функций он исследует непрерывные процессы, в которых отражается органическая связанность ребенка с психикой взрослого человека; им рассматривается не "человек вообще", а изучаются детерминирующие социальные влияния на механизмы человеческой психики; вместо эмпирического описания явлений сознания "так, как они нам даны" ставится задача аналитического изучения внутренней обусловленности явлений, "так, как они нам не даны", но как они могут быть изучены на основе метода объективного анализа (Там же. С. 174). Утверждалось, что психоанализ построен на фундаменте материалистического монизма, рассматривающего психические явления как разновидность органических явлений. Поэтому он решает непосредственно задачу диалектического материализма - изучение целостной личности и движущих сил ее психики. В психоанализе главным становится социально-биологическое объяснение явлений психики; человек понимается как единый био-социальный организм. В этом Лурия усматривал близость психоанализа марксизму как учению, ориентированному на "активистический, практический" подход к изучению исторического человека, выдвигающему на первый план вопросы, "связанные с мотивами человеческого поведения, с механизмом воздействия на человека раздражений биосоциальной среды и его реакцией на них" (Там. С. 176).

Лурия считал, что в понимании природы и механизмов влечений учение Фрейда имеет точки соприкосновения с теорией условных рефлексов. Психоаналитический подход к проблеме личности сводится к изучению раздражений, воздействующих на организм и реакций организма на эти раздражения.

Выделяются два вида раздражений: внешние, идущие от биологической и социальной среды, и внутренние - от физиологических процессов организма.

Особое внимание придается второй группе малоизученных внутренних раздражений, называемых влечениями. Лурия подчеркивает, что влечения рассматриваются Фрейдом в строго монистическом аспекте, т.к. они включают в себя явления чисто соматического, нервного раздражения, внутренней секреции с ее химизмом, и не несут на себе психологического отпечатка. Отсюда делается вывод, что вместе с реактологией и рефлексологией человека психоанализ, исследующий психические явления в плоскости учения об органических процессах, происходящих в целостном организме, закладывает" твердый фундамент психологии материалистического монизма" (13, с.194).

Б.Д. Фридман в работе "Основные психологические воззрения Фрейда и теории исторического материализма" утверждал, что взгляды Фрейда и марксистская точка зрения на образование идеологий дополняют друг друга: марксизм изучает источники идеологических явлений, а фрейдизм - способ, психический механизм их образования: "Исторический материализм рассматривает общественное "сознание" как продукт и отражение хода истории, т.е. борьбы различных "желаний" (интересов) в обществе. Учение Фрейда дает объяснение тому, как совершается процесс образования желаний и отражения их борьбы в "головах" людей под влиянием внешних обстоятельств" (19, с.152). Фридман оставался наиболее ярко выраженным сторонником совмещения фрейдизма с марксизмом даже тогда, когда спор приобрел политический характер борьбы за чистоту идеологии. В 1929 г. он писал: "Вопрос когда-то стоял таким образом - может ли психоанализ как психоаналитическая дисциплина лечь в основу будущей марксистской психологии? Я принадлежу к тем, которые думают, что никакой другой метод, никакое другое направление в психологии не содержит в себе тех элементов, которые нам необходимы для построения марксистской психологии" (5, с.120).

Выступая против обвинения психоанализа в идеализме, его сторонники пытались продемонстрировать связь этого учения с материалистической диалектикой. Так, Б. Быховский утверждал, что материалистическое обоснование психоанализа не только возможно, но и необходимо. За субъективистской "шелухой" фрейдовской терминологии скрывается рациональное зерно, согласуемое с реактологией и рефлексологией; нужно только пересадить фрейдовское учение на почву диалектико-материалистической методологии, тем самым избавив его от мистицизма и обнаружив его объективный, научный характер. Быховский видел рациональное ядро психоанализа в том, что, выдвигая два главных принципа психической деятельности - принципы удовольствия и реальности - он ставит вопрос, по сути, о механизмах психической регуляции поведения, подтверждаемых положениями биологии, теории эволюции, реактологии и рефлексологии. Быховский считал, что "несовершенные искания Фрейда чреваты многими ценными мыслями и перспективами, которые следует извлечь и взрастить на плодотворной почве диалектического материализма" (2, с.255).

Стремление совместить психоанализ с марксизмом, обосновать его роль в построении новой материалистической психологии приводило ко все более критическому анализу самого учения Фрейда. Как его противники, так и сторонники, не принимали полностью всех теоретических построений системы Фрейда; отмечая ее достоинства, новаторские идеи, они находили в ней в то же время несоответствия, ошибочные допущения и пытались переосмыслить, приспособить это учение к языку других влиятельных течений современной им психологии, к языку марксизма. Но такие "исправления" психоанализа в духе марксизма приводили в результате к трансформации и того, и другого. Примером здесь могут служить психоаналитические разработки в духе марксизма А. Залкинда, Г. Малиса, А. Варьяша.

А. Залкинд, активный сторонник психоаналитического движения в 20-е гг. (и столь же активный его ниспровергатель - в 30-е), выступал за преемствование марксизмом учения Фрейда, при условии освобождения последнего от некоторых "дуалистических и идеалистических элементов". Он утверждал, что теория полового влечения не является истинным центром фрейдизма, поэтому именно ее следует изъять. В итоге возникает "стройная психофизиологическая архитектура", без сексологических построений, отсутствие которых не влияет на ее качество и не отражается на понимании открытых Фрейдом психологических механизмов (8, с.152). Залкинд считал, что надо лишь "расшифровать" громоздкие фрейдовские построения, "почти полностью отдающие сочнейшим идеализмом", и перевести их в русло объективистических и монистически-материалистических понятий. В этом, по его мнению, может помочь рефлексологический метод, т.к. "его чистый объективизм и биологический монизм разрушают метафизические леса вокруг здания фрейдовского учения и обнаруживают стойкую материалистическую сущность действительного, не искаженного фрейдизма" (Там же. С. 153).

Залкинд осуществляет перевод фрейдовской терминологии, находя соответствия между положениями психоанализа и рефлексологии и в результате получает вместо понятий "желание", "удовольствие", "вытеснение", "стратегии", "бессознательное", "бегство в болезнь" объективные понятия - "рефлекс", "очаги оптимального возбуждения", "фонд наименьшей энергетической затраты", "торможение", "растормаживание", "рефлекторная направленность" и т.д.

Для Залкинда главную ценность в психоанализе представляет влияние среды на фонд биологических навыков. Во внешней среде, если она неправильно организована, накапливаются раздражения, чуждые организму, раннему детскому опыту человека, приобретенному на основе безусловных рефлексов, т.е. фонду удовольствия (или "принципу удовольствия" по фрейдовской терминологии). Современная окружающая человека капиталистическая среда препятствует накоплению новых приспособляющих навыков; организм находится в состоянии стойкого торможения по отношению к новым раздражителям, он "как бы противопоставляется среде, сохраняя под спудом большую часть своего энергетического фонда" (Там же. С. 155). Под влиянием усиления, сгущения новых раздражений происходит растормаживание и приспособление к реальности, что и есть "борьба принципа удовольствия с принципом реальности". Невостребованная энергия требует своего высвобождения, а это возможно лишь при реорганизации среды, при создании растормаживающих, т.е. "сублимирующих", факторов. "Современная общественная жизнь, подавляя естественные - общебиологические и социальные - проявления, старательно нагнетает всю выдавленную ею из человеческих организмов энергию в сторону полового; удивительно ли, что в результате подобной "работы" нас постигло целое половое наводнение" (Там же. С.160).

Но эту огромную энергию, творческий потенциал важно направить в нужное русло, "не на половом, а на социальном лежит ответственность за потопление этих резервов" (Там ж. С.160).

Изменяя определенным образом среду, можно влиять на организм, управлять влечениями, физиологическими функциями, направлять высвобождающуюся энергию в русло, нужное революционной общественности. Такое понимание фрейдовского учения приводило к все большей апелляции к социальному фактору в объяснении функционирования индивидуальных психических структур, к социологизации не только психики, но даже и физиологии человека. А. Залкинд считал, что возможна "глубочайшая марксистская революция внутри психофизиологии", основанная на новейших завоеваниях физиологии, связанных с учением о рефлексах, и психоаналитических воззрениях: "Помимо и против воли самих авторов этих научных открытий, вряд ли ожидавших такого их применения, марксисты обязаны немедленно заняться социологизированием психофизиологии" (7, с.10). Большое внимание он уделял вопросам полового воспитания. Ряд его статей по теме "классового подхода к половому вопросу" вызвал живой интерес и критику в партийной печати. Попытка разработать новую марксистскую модель полового поведения отражала признание детерминирующего влияния "нового содержания среды" на психофизиологию индивида. "Октябрьская революция, - писал Залкинд, - проделала чрезвычайно сложную ломку в идеологии масс, достаточно сложные сдвиги вызвала она и в их психофизиологии. Меняющаяся социальная среда изменяет не только сознание, но и организмы" (9, с.8).

Такого рода толкования психоанализа вызывали серьезную критику. В работах Л. Выготского, А. Деборина, В. Волошинова, И. Сапира, В. Гаккебуша критике подвергался фрейдизм и попытки срастить его с экономическим учением Маркса. Оппоненты обвинялись в непонимании сути марксизма, в неправомерности смешения частей двух методологически несовместимых систем, в излишнем увлечении гипотетическими построениями психоанализа. Но помимо научной критики существовала еще и партийная. Поводом к ней стало признание позитивной методологической роли психоанализа и сближение его с социальной доктриной марксизма. Например, А. Варьяш предложил в качестве методологической основы историко-философских исследований, наряду с традиционным для марксизма анализом производственных отношений, проводить также "подробный анализ обрабатывающих функций психической деятельности человека", обращаясь при этом к психоанализу. Он обосновывал возможность толкования положения психоанализа в понятиях марксизма, а утверждения Энгельса и Маркса - в понятиях Фрейда. При таком соотнесении марксизма и психоанализа последний получал общественно-политическое измерение, начинал претендовать на место марксизма. Вторжение в сферы официальной идеологии не могло быть не замеченным в условиях, когда усиливалась тенденция утверждения моноидеологии. Конечно же, такие допущения сразу же вызвали резкий отпор в партийной печати (1).

Если и раньше некоторые позиции психоанализа подвергались критике, обвинению в идеализме, то начиная с 30-х гг. оценки его приобретают жесткий, однозначно отрицательный характер. Психоанализу инкриминируются различные политические грехи и ошибки. Так, А. Залкинда, как одного из руководителей "психоневрологического фронта", причислили к "меньшинствующим идеалистам", обвинили в недостаточно критическом разоблачении реакционного учения Фрейда. А. Варьяша критиковали в "прямом скатывании к психоанализу", в механистической ревизии марксизма (18). Даже те, кто в 20-е гг. активно выступал против фрейдизма и его сближения с марксизмом (А. Деборин, Н. Карев, В. Юринец), в 30-е гг. обвиняются в политической близорукости, в том, что они вели критику с формально-схоластических позиций и не смогли вскрыть " контрреволюционную сущность" учения Фрейда.

Эти гонения на науку совпали по времени с "политическим фиаско" одного из ведущих политических лидеров, Л.Д. Троцкого. В современных работах историков науки все чаще подчеркивается тесная связь исчезновения психоанализа из советской психологии с окончанием в СССР политической карьеры Троцкого (10; 12). В своих публичных выступлениях и в работах Троцкий часто одобрительно отзывался о психоанализе. Некоторые члены Русского психоаналитического общества были близки к нему, например писатель А. Воронский, дипломат, вице-президент Общества В. Копп. Многие психоаналитики ссылались в своих попытках обосновать значение психоанализа для марксистской психологии на высказывания Троцкого, апеллировали к его авторитету. Эта связь с гонимым политическим лидером сыграла свою роль в изменении отношения к психоанализу.

В одном из номеров "Пролетарской революции" за 1931 г. Сталин выступил с письмом "О некоторых вопросах истории большевизма". В нем он назвал троцкизм "передовым отрядом контрреволюционной буржуазии" и призвал к непримиримой борьбе с "гнилым либерализмом" и "троцкистской контрабандой" (17, с.3-12). После этого наступление на психоанализ шло уже под знаком борьбы с "классовыми врагами в науке", приверженцами "троцкистской контрабанды" (11). В первом номере журнала "Психология" за 1932 г. появились статьи А. Таланкина, Ф. Шемякина и Л. Гершоновича, в которых психоанализ напрямую соотносился с троцкизмом. Таланкин указал на то, что своевременно не был разоблачен троцкизм в психологии, так как "никто иной, как Троцкий, обосновал идею объединения учений Фрейда и Павлова, как основы психологии". Шемякин и Гершонович в статье "Как Троцкий и Каутский ревизуют марксизм в вопросах психологии" обвинили Троцкого в том, что он выдавал за подлинный марксизм механистическую теорию Павлова, соединенную с "идеалистической и метафизической теорией Фрейда - этой одной из наиболее реакционных теорий" (21, с.7). Осуждению были подвергнуты и психологи, не сумевшие разоблачить должным образом "воинствующий идеализм теории Фрейда, показать ее смыкание с фашизирующей буржуазной наукой, вскрыть на основе ленинских указаний ее классовую природу и враждебность диалектическому материализму" (Там же. С. 10).

Кампания за очищение науки от "скверны троцкизма", искоренение инакомыслия привела к тому, что началось широкое ниспровержение психоанализа в научных учреждениях и в учебных заведениях. Создавались комиссии, подвергавшие переоценке теоретическую и практическую деятельность ученых. В начале 1931 г. прошел ряд собраний на кафедре Академии коммунистического воспитания, где осуждались "идеологические ошибки" А. Лурии, Л. Выготского, А. Залкинда и других ученых, проявивших "недостаточно бдительности" по отношению к психоанализу и фрейдизму (3). В печати и на научных конференциях все настойчивее звучали призывы к самокритике, к публичному отречению от "идеологически неверных взглядов". Ученые, обращавшиеся к осмыслению психоаналитических идей, вынуждены были признаваться в ошибках и грехах, называть психоанализ "биологизаторской, антимарксистской, реакционной" теорией, несовместимой с классовой сущностью процессов развития и классовыми задачами воспитания. Одни раскаивались в некритическом упоминании имени Фрейда, другие вообще отрекались от прежних взглядов, изобличали себя в "политической близорукости". Указанная кампания завершилась изгнанием психоанализа из отечественной теории и практики. Любое обращение к идеям психоанализа, попытки позитивно применять его начинают с 30-х гг. восприниматься как недозволенные, опасные, политически преследуемые. Эта тенденция сохранялась в нашей стране многие годы.

2.2 Российский психоанализ в годы «Перестройки»; взгляд из Америки

психоанализ фрейд идеология влечение

История психоанализа безусловно является частью, моментом истории России в целом - она является особым историческим полем, на котором творится собственная история страны (22). Вот почему нам очень важен также взгляд человека со стороны, не пристрастный, но и не равнодушный.

В 1987 году, через два года после начала реализации столь многообещающей программы политических преобразований Михаила Горбачева под названием «перестройка и гласность», в одной из центральных советских газет («Известия») появилась обширная статья, посвященная психоанализу. Автором статьи был поэт Андрей Вознесенский.

Осмысливая историю отечества, анализируя трагические судьбы советских людей в разные периоды Советской власти, Вознесенский говорил о необходимости признания политической аморальности предыдущих лет, о фальсифицированных учебниках истории, из которых вырезались портреты неугодных власти, о запрете той же властью произведений величайших писателей и поэтов - Ахматовой, Булгакова, Мандельштама, Пастернака. Запреты касались имен и мировой истории, науки, литературы. Фрейд, вспоминал Вознесенский, был одним из тех европейских интеллектуалов, чьи произведения оказывались малодоступными или просто недоступными (22). Само же учение Фрейда - психоанализ - в клиническую практику не допускался. Вместе с тем известно, что позиция советской официальной науки по отношению к различным формам психотерапии была достаточно терпимой. Не секрет, что немалое количество «диких» психоаналитиков имели частную практику. Не угасала популярность Фрейда как в среде интеллектуалов, так и у молодого поколения врачей и студентов-медиков. И даже среди представителей психиатрии не было единодушия относительно психоанализа.

Но все же новое качество дебаты о психоанализе приобрели только во второй половине 80-х. По мере ослабления всепроникающего партийного контроля даже такой монополист на книжном рынке, как Госкомиздат, позволял в разных своих подразделениях издавать книги, которые в прямом смысле слова совершали революцию в умах.

На фоне столь радикально и интенсивно менявшегося отношения к прошлому и настоящему дискуссии о статусе психоанализа, о судьбах людей, стоявших у истоков его распространения в России, о возможностях его использования в осмыслении прошлого стали носить характер достаточно позитивный.

Дебаты о Фрейде шли в советской медицине еще до Горбачева, но тогда они разворачивались в основном в популярных статьях и потому были более сдержанными и менее полемичными. Фрейдовская терминология встречалась в руководствах по психиатрии и монографиях, но практически всегда без указания авторства. Особенно характерным это было для материалов, имевших отношение к невротическим нарушениям и техникам психотерапии. Большая их сть представлялась в терминах, обусловленных потребностью более изощренно развивать базировавшуюся на социалистических принципах теорию личности. Тем не менее, особенно подавлявшаяся прежде сексопатология была возрождена выходом в свет в 1977 году медицинского руководства, на которое сразу же появился большой спрос, особенно среди читателей, не имевших отношения к медицине.

Наряду с этим публиковались данные о применении психоанализа в изучении проблем мотивации художественного творчества, защищались диссертации, в которых фрейдовский психоанализ получал разностороннее освещение. Немалая заслуга в этом была молодых тогда ученых Автономовой, Добренькова, Лейбина. Работы Бассина и представителей школы Узнадзе оказывали весьма сильное влияние. Четырехтомный труд, выпущенный Грузинской Академией наук к Международному симпозиуму о бессознательном (1979) включил практически все к тому времени разрабатывавшиеся специалистами различных наук темы.

Справедливости ради надо отметить, что публиковавшиеся при Горбачеве материалы по психоанализу не были однонаправленными и единообразными. Одни продолжали по инерции весьма критически преподносить Фрейда без особых попыток как-то по-новому осмыслить его, другие устремились на его защиту. Третьи просто продолжали уже давно начатую работу. Валерий Лейбин, например, акцентировал внимание на проблемах отношения психоанализа к «философской антропологии», экзистенциализму, феноменологии, герменевтике, структурализму, неопозитивизму и «франкфуртской школе» (22).

Фрейд и психоанализ нашли свое место и в советском кино. «Толкование сновидений» Андрея Загданского можно квалифицировать как первый советский документальный фильм, дающий достаточно полные сведения о Фрейде. Кровь и боль людей, переживших войны, революции, репрессии, запреты, равно как и чувства людей, осуществлявших насилие и безудержно стремившихся к власти - переплетались в единое целое в одном и том же человеческом обществе. Идеи тоталитарных государств - будь то фашизм или коммунизм - вели в результате к одним и тем же последствиям. Фрейдовские цитаты удивительно точно интерпретировали документальные кадры. И вынесенные в последних кадрах фильма на весь экран слова «Работы Фрейда не публиковались в СССР с 1929 по 1989 год» для значительной части общества являлись одним из символов переживаемой эпохи.

Следующий шаг в направлении реального изменения позиции в отношении психоанализа отражал изменение настроения всего советского общества в это время, что было особенно заметно в начавших появляться в газетных и журнальных статьях о Фрейде, в частности, в «Известиях», в «Огоньке». Одной из заметных публикаций, напечатанной в «Литературной газете» в начале июня 1988 г., была статья Арона Белкина о возможностях психоанализа. Автор по сути разрушал господствовавшие в недалеком прошлом аргументы антифрейдовской критики (22). Помещенные на газетной полосе фотография Фрейда, статья Белкина и фрагмент перевода Льва Токарева сартровского киносценария о жизни Фрейда олицетворяли глубокие изменения, происходившие в России.

Профессор Белкин, основатель и руководитель Психоэндокринологического центра Министерства здравоохранения России, утверждал, что после периода широкой популярности Фрейда в 20-е годы, последний подвергался со стороны советской власти серьезным нападкам, приведшим к повсеместным гонениям на психоанализ (22). Попытки применять психоаналитический метод для лечения пациентов были чреваты репрессивными мерами. Последствия такого подавления, по мнению Белкина, были огромными. Исключив психоанализ, писал автор, власти не только лишили медицинской помощи сотни и тысячи людей, но и свели на нет способность целого поколения творческих личностей работать в своих областях.

Основную проблему Белкин формулирует в своем выводе, что выздоравливать гораздо сложнее, чем заболевать. Выздоровление как всего общества, так и каждого его представителя требует преодоления внутреннего сопротивления и господствовавшего длительное время чувства страха, а также признания каждым своих ошибок и понимания, осознания, осмысления их причин (22). В этом контексте, полагает Белкин, учение Зигмунда Фрейда сегодня нуждается в новых подходах - с учетом современных достижений естественных и гуманитарных наук.

Остановимся на других исследованиях этого периода, в которых проблема психоанализа рассматривалась в рамках происходящих глубоких социальных изменений. Появившаяся в ведущем советском психологическом журнале статья Леонида Радзиховского под названием «Теория Фрейда: изменение сути» четко очертила контраст между официальным критицизмом в отношении Фрейда в прошлом и возрождением интереса к нему в настоящем. В несколько гиперболизированной по форме, но верном по сути выводе Радзиховский писал, что, начиная с тридцатых годов, Фрейд, с точки зрения официальной психологии, был «преступником №1». Осуждая и порицая Фрейда и его учение, Советский Союз сам себя лишал трудов человека, который «определял лицо психологии» этого века в большей мере, чем кто-либо другой, включая некогда обожествленного академика Павлова. Более того, без психоанализа советское общество оказалось изолированным от развивающегося «ядра человеческой культуры» с его проявлением в литературе, кино, изобразительном искусстве и философии. На Западе Фрейд и его работы стали «универсальным символом культуры XX века», предоставляющим разумные аргументы для критического осмысления и трактовки поведения и мотиваций современного человека. Фрейд, продолжал автор, создал культурную парадигму и портрет бессознательных психических функций, которые могут быть сопоставлены с ньютоновской картиной физического мира. Основоположник психоанализа точно перевел на приемлемый для всех язык символы из сферы бессознательного. Поскольку «великий диктатор» Сталин полностью изгнал эту область знаний из Советского Союза, Радзиховский приходит к выводу, что «авторитарные условия выжили в нашем сознании и сделали его невротическим». Попытка Радзиховского показать взаимосвязь между подавлением психоанализа и свободой личности в Советском Союзе была очевидной (22).

Данные личных бесед и ознакомление с неопубликованными материалами, десятилетиями пребывавшими либо в закрытых прежде архивах, либо у частных лиц, теперь стали обсуждаться на страницах печатных изданий. Михаил Ярошевский, выдающийся советский психолог, сформировавшийся в жестких традициях коммунистической школы, включившись во фрейдовский ренессанс, обнародовал материалы своей дискуссии с Александром Лурия, одним из пионеров отечественного психоанализа. Лурия говорил ему, что одним из воспитанников руководимого Верой Шмидт детского психоаналитического дома «Международная солидарность» в начале 20-х годов был сын Сталина Василий. Но эта история, хотя и бывшая длительное время «на слуху», не могла считаться убедительно доказуемой.

В это же время появились не публиковавшиеся прежде материалы, посвященные карьере одной из наиболее важных фигур российского психоаналитического движения 20-х годов - Ивана Ермакова. Их большая часть представляла собой личные записи Ермакова, включая восстановленную главу его психоаналитического исследования жизни и творчества Достоевского.

Развивая это начинание, в январе 1989 г. Белкин опубликовал в «Медицинской газете», официальном медицинском периодическом издании, обширную статью, в которой он побуждал своих коллег всех специальностей находить возможности для более широкого клинического использования работ Фрейда.

Был и другой уровень использования методологии психоанализа, также имевший отношение к вопросу о сталинском терроре, от имени многих заданному Надеждой Мандельштам в ее пронзительных мемуарах: «Почему мы это допустили?» Взгляд на гражданина как на жертву, часто бывший ответом на этот вопрос, стал вызывать сомнение благодаря идее, что в терроре участвовало само общество.

Такая интерпретация, использующая психоаналитическую терминологию, была продемонстрирована в пространном эссе, опубликованном на страницах литературно-интеллектуального ленинградского журнала «Нева». Основное положение статьи сводилось к тому, что условия свободы не могли реализоваться в Советском Союзе до тех пор, пока они исходили от общества, исторически зависимого от единоличного «культа власти» лидера, господствующего над остальными (22). С целью оценки происхождения проблемы авторы статьи Леонид Гозман и Александр Эткинд представили как проверенное предположение идею о том, что сталинский режим был «самой варварской» диктатурой XX века. Он по своей бессмысленной жестокости превосходил даже режимы таких диктаторов, как Адольф Гитлер и Пол Пот. Каков же был смысл столь гротескной и неадекватной войны власти против собственных граждан? Ответом авторов на этот вопрос было то, что тоталитарное устройство может находить одобрение и поддержку именно в соучастии масс. «Понимать власть, писали авторы, а не просто обвинять ее - вот что необходимо для осмысления того, почему наши потребности удовлетворяются таким патологическим образом».

Предваряя это суждение, Гозман и Эткинд проводят анализ советской истории, начиная с революции 1917 года. Обещая светлое будущее одновременно с разрушением устоявшихся основ человеческих отношений, сталинский режим создавал безграничную сеть контроля над любым аспектом повседневной жизни. «Мистификация» использовалась настолько эффективно, что граждане постепенно отказывались от политической ответственности и передоверяли ее «гению лидера». Монополизируя все возможные виды циркулирующей информации, режим создавал вымышленный мир ясности и внутреннего порядка по одну сторону своих границ, и вселенную подозрительных врагов по другую (22). Власть представлялась как не меняющаяся и милостивая, установленная Сталиным для того, чтобы во все времена решать самые разные проблемы. В конечном счете, убеждают авторы, Сталин установил тиранию, основанную на «любви власти», предлагающую обществу «диктатуру любви». Противостоять режиму означало по сути быть изменником, изначально виновным и не имеющим права на жизнь. Для того, чтобы пробиться через эту структуру, нужны были зачатки новой политической психологии и фундаментальный пересмотр ценностей всего общества. Советские люди должны были осознать результаты своего предыдущего подчинения власти во всех ее формах, создавая новые институты и устанавливая новые социальные отношения, основанные на силе закона.

Психоаналитическая теория из объекта насмешек и атак, направляемых властями, превратилась в критическое оружие против властных структур. Эта тенденция получила дальнейшее развитие в попытке Белкина увидеть психоанализ в качестве барометра свободы в контексте советской истории. Во вступительной статье к изданному под его редакцией сборнику работ Фрейда - одной из первых фрейдовских антологий в СССР после 20-х годов - Белкин писал, что само обращение к идеям Фрейда предполагает новый подход к пониманию российской действительности (22). Фрейд продемонстрировал, говоря словами Белкина, что человеку стало возможным перестать быть рабом таких своих вожделений, как бессознательные импульсы, обрести контроль над ними и стать подлинной личностью.

Непризнание Фрейда, по мнению Белкина, было одним из выражений того, что советская власть как система понижала эффективность творческой работы для целого поколения людей и уничтожала по существу коллективное прошлое целой нации. В определенной мере Белкин ощутил это на себе, когда сделал первые шаги в направлении психоанализа. Он узнал о Фрейде в начале 50-х от двух своих наставников в Иркутске, столице Восточной Сибири. Там, вдалеке от Москвы, он читал труды Фрейда, которые сохранил в своей личной библиотеке практиковавший в Иркутске психотерапевт Игорь Сумбаев. Белкин работал и с ассистентом Сумбаева, доктором Николаем Ивановым, тайно использовавшим психоаналитическую психотерапию для лечения пациентов с невротическими расстройствами.

В своей статье Белкин рассматривал также разрушительное влияние советской идеологии и ее тоталитарных воплощений как на психоанализ, так и на общество в целом. Белкин напомнил читателям, что советская власть пыталась приспособить психоанализ к своим запросам в 20-е годы. Настоящая угроза пришла не от открытых дебатов того времени, но от институализации тоталитаризма в 30-е годы в нацистской Германии и Советском Союзе, что произошло без какого-то существенного сопротивления со стороны общественности.