Изучение и исследование этносоциальной и хозяйственно-культурной структуры казахов

Многочисленные источники, в том числе и устные, говорят о том, что в начале XIX века у казахов существовало три этнополитических объединения жузы. Возникли они в результате длительного процесса консолидации в казахском обществе. Сложение их объясняется в основном историческими причинами - в Казахстане издревле имелись три естественно-географических региона. Но в народной этногонии невторостепенным условием появления трех жузов является наличие трех сыновей у первопредка казахов - Алаша, Имена сыновей - родоначальников жузов в источниках встречаются в нескольких вариантах. Народное мнение определяющим принципом установления иерархии в отношениях между жузами считается возрастной ранг сыновей Алаша хана. Таким образом, племенная иерархия как механизм общественного регулирования существует издавна, видимо, с самого начала образования этносов. Таким же образом все 12 племен Старшого жуза (включая племя Шакшам) входят в состав трех союзов, где предводительствуют джалайыры, ошакты и дулаты в соответсвии с их генеалогическим правом. Безусловно такое отношение между крупными родами вносит относительный порядок во внутреннюю жизнь жуза. То же самое, но в несколько ином, более четком варианте можно обнаружить в этнической структуре Младшего жуза. В народной генеалогии, в шежире в Младшем жузе насчитывается от 25 до 31 рода. Следовательно, и в Младшем жузе основопологающим принципом общественной структуры быта иерархия родов. По сути, общественная организация казахов, начиная с самых мелких социальных ячеек до образований высшего порядка, практически пронизана возрастной иерархией [35, с.120].

Традиционная модель этнической структуры была динамичной системой, более того, она осмысливалась и при необходимости корретировалась идеологами этого общества. Характерная черта функционального значения элементов традиционной этнической структурым - ее автономность.

Изучение истончиков первой половины XIX века свидетельствует о том, что племенная структура в ее средних и нижних звеньях "Уставом о сибирских киргизах" и "Уставом об оренбургских киргизах" не ыбла разрушена. Вместе с тем, процесс разрушения традиционной этнической структуры уже был начат, он усиливается особенно после проведения границ между областями, округами и частями. Маргинальные зоны на стыке административных границ, населенные разнородными общинами, ослабляли связи племен, более того, усиливали центробежные тенденции традиционной этничесакой структуры.

С серединой XIX века совпадает один из завершающих периодов родообразования у казахов, большинство родов, представляющих собой искусственные образования в этот период, раскололось на несколько частей. С середины XIX века постепенно усиливается упадок кочевых хозяйств, тысячи бывших кочевников не в состоянии следовать кочевой жизни, идут за пределы степи. Фактор пауперизации становится главной корректирующей силой этносоциальной структуры казахского общества. Из этой среды сформировались совершенно новые социальные категории: класс наемных рабочих и батраков, класс земледельцев и деклассированная группа из бывших кочевников. Все эти классы меньше всего интересовались традициями генеалогического родства, родовыми приоритетами. Они выбирали из своей среды опытных старост не по родовым принципам, а по профессиональным качествам и подчинялись ему беспрекословно, как когда-то племенным старейшинам [36, с.80].

Кроме племенной структуры, охватывающей основную часть населения, в общую конфигурацию этноса входят сословно-субэтнические группы. Как известно, ко времени распада традиционного этно-политического устройства в казахском обществе существовали сложная и иерархическая социальная структура, далеко зашедшие имущественные различия. Это было социально-дифференцированное общество. В то же время это общество вызывает интерес благодаря этнической специфике. Социальные прослойки по ряду причин могут быть рассмотрены как своеобразные субэтнические группы. Все перечисленные социальные прослойки различаются как особым социальным статусом, так и внеэтническим происхождением. В той или иной степени все эти группы подвергались ассимиляции основным населением и вместе с ними составляли цельную модель этнической структуры. Этнические процессы второй половины XIX века дают возможность, проследить, как в общем процессе трансформации традиционной этносоциальной структуры преломляется сословно-субэтнические группы [36, с.81].

Социально-экономические преобразования второй половины XIX века внесли в общественную организацию казахского общества кардинальные изменения. Традиционная этническая структура казахов, основанная на генеалогической иерархии племен, на иерархии сословных ценностей, под давлением новых социальных отношений приходит к распаду. На ее место приходит более унифицированная структура. Она лишена сословной и генеалогической многоступенчатости, в ней нет внутренних автономных подразделений. Безусловно, в основе всех изменений этнической структуры лежат причины социального характера. В конце XIX века отчетливо проявляются элементы новой социальной структуры - торговая буржуазия, интеллигенция, рабочий класс и новое духовенство. Если традиционная общественная организация основывалась не только на социальных группах, но и на племенных различиях, то в новой структуре определяющим является социальный статус.

Внутренняя консолидация к концу XIX в. приобретает все более динамичный характер, в основе такого процесса, на наш взгляд, лежат следующие факторы: экономическая колонизация - экспроприация земель, дискриминация в торговле, разработка полезных ископаемых. Вызывая прогрессивное развитие казахского общества, они ввели его в неминуемые для переходного периода кризисы, в первую очередь, кризис традиционного хозяйства. Все эти причины стали фактором антиколониального характера консолидации. Во-вторых, данный период, особенно конец, знаменателен тем, что совпадает с широким развитием религии и в то же время светского просвещения, начинается выпуск газет и книг. Этническое самосознание избавляется от многоступенчатости и приобретает общенациональный характер. В-третьих, в конце XIX века Казахстан становится многонациональным, численность казахов в удельном весе населения составляет приблизительно 75%. Остальные 25% включают русских, татар, мордву, немцев и другие народы. В той или иной степени все инонациональные группы оказали определенное воздействие через экономические процессы, духовную культуру па консолидацию казахов. Параллельно шел процесс отрыва от традиции этноса, утрачивается истрорически сложившийся этнос.

Таковы, на наш взгляд, главные черты этнической структуры в этот сложный переходный период истории казахов. Основные особенности его заключаются в трансформации традиционной модели под давлением новых социально-экономических условий.

Само по себе представление о территориальной общности, привязанность и любовь к родной земле, независимо от роли территориальной связи в общественной организации, - неотъемлемая часть мировоззрения кочевников. То же подтверждают многочисленные песни прощания, передающие глубину чувств к понятию Родины в истории казахской поэзии. Данная черта в характере кочевников была замечена и дореволюционными исследователями Казахстана, в частности, А.И. Левшин в своих этнографических известиях пишет: о казахах, возвратившихся из Астраханской губернии в прежние кочевья "мы не могли без особого удовольствия смотреть на сих последних, когда они, перешедши через Урал и сгуппв на отечественный берег свой, прыгали oт радости и целовали землю" [3, с.202].

1.2 Историко-правовая дифференциация управления и регламентация территориальных отношений

Общественная организация казахов, как об этом было сказано, базировалась на принципах родо-племенной связи, тем самым оставив для существования территориальных связей самое незначительное место. Впрочем, у нас имеется ряд гипотетических предположении о возможном действии территориального периода в ранней истории казахов, особенно при разделении их на три жуза. В ряде теоретических работ по кочевникам Евразии также говорится об отсутствии территориальных связей у кочевых племен в их классическом периоде. Так как ни обычное право, ни архивные документы каких-либо свидетельств в пользу существования у казахов внутриэтнических территориальных связей не дают, мы склонны видеть ее появление только в XIX веке и связывать этот процесс с административно-территориальными переустройствами, проведенными в данном регионе по инициативе русского правительства.

Между тем, несмотря на наличие представления о территориальной общности, земля осознавалась, в первую очередь, как общая, данная от бога - "кудайдын жери". Имел общие контуры кочевий, любое племя могло, тем не менее, беспрепятственно менять их, в случае особой нужды, например, ьо время гололедицы или неурожая трав. Подтверждение нашим предположениям мы находим в работах казахских историков конца XIX века. По традиционному обыкновению, исторические произведения, написанные в этот период, богато иллюстрированы данными народной этногонии. Исторические предания, разного рода притчи, многочисленные бытовые подробности, а также указания и описания мест кочевок племен придают этим сочинениям большую познавательную ценность.

Возможно в начале XIX в. многие племена следовали по дедовским меридианальным маршрутам, т. е. они с занимаемых ими зимовых стойбищ шли на север по прямой линии. И толькот опасность потерять Сарыарку в связи с продвижениями русских и джунгар заставила их ограничить пути кочевок современной территории Казахстана.

Северо-центральный регион. К середине XIX в. общие контуры картины расселения уже отчетливо вырисовываются, что видно на примере больших племен и племенных союзов. Ясачные исчисления населения и скота в северо-центральном регионе, проводившиеся с 30-х гг. через каждые три года, в целом свидетельствуют о стабилизации мест зимних и летних кочевок и кочевых путей. Но, как уже говорилось, это относится только к крупным племенным единицам. Что касается среднего звена племенной структуры, такое утверждение было бы преждевременным, прежде всего потому, что последующие события свидетельствуют об условности территориальных границ. В 40-50-х гг. еще продолжалось вступление казахских племен в подданство. Местное начальство "для угощения и на покупки подарка киргизцам, вступающим в подданство России" требовало денег и жаловалось на то, что "еще настоящим образом округа, и невведение российского управления" [3, с.203]. Отвод земель к новоподданным производился произвольно, за счет территории других племен, но осложнений из-за отвода между племенами не встречается. В 1841 году подданство приняли найманы-баганалинцы в количестве 2570 кибиток и кыпшаки - 718 кибиток. Нельзя будет не упомянуть об антиколониальном движении казахских племен Среднего жуза в 30-40-х гг. XIX в. Временами это движение выходило за пределы данного региона, увлекая за собой многочисленные племена и роды Среднего жуза. Также было немало племен из других жузов, принявших участие в борьбе против колонизации; часть их впоследствии осталась на территории Среднего жуза. Сложность политической ситуации заставляла ряд групп переждать наступление лучших времен в стороне, так как опасность грабежа грозила не только со стороны карательных войск, но и со стороны восставших племен. В этот период усиливаются взаимная барымта, открытый грабеж и убийства. После подавления движения немало родов осталось на юге Казахстана, куда еще не доходила колониальная власть. Возвратившиеся в сибирские степи племена заплатили большую контрибуцию, но вместе со своим скотом лишались и прежних пастбищ, захваченных нейтральными племенами [3, с.204].

Таким образом, для начала 50-х гг. общественная организация казахов складывается на основе двух противоречивых факторов - введения царизмом административных территориальных округов и отрицательного отношения и даже сопротивления племенной структуры к таковому нововведению. Последний фактор объясняется рядом причин, и не только экономическими, видимо, основная причина лежит в отсутствии каких бы то ни было потребностей в размежевании территории по округам. Но со временем социально-экономическое развитие, демографическая ситуация определили приоритет территориальных связей.

Западная часть региона. В 30-х гг. колониальная администрация Западной Сибири из племен баганалы-найман, кыпшак и части аргын предложила организовать отдельный округ-Тургайский. На это предложение не согласилось оренбургское начальство, т.e. не захотело уступить часть закрепившейся за ним территории. Поэтому при размежевании областей граница прошла посередине основных пастбиш этих племен. В пределях оренбургских казахов осталась зимняя территория баганалы-найманцев- верховья р. Тургай, устье Жиланчика и т. д., где они имели издавна "значительные посевы хлеба". В этой ситуации кыпшаки, воспользовавшись неопределенностью положения своих соседей, начали усиленно претендовать на эти пастбища: "Расположенная зимовками на всем протяжении пространства, заключающегося между границею, отделяющую оренбургских киргиз от сибирских, они встречают большие затруднения в прокормлении скота, лишаются возможности производить сенокошение" [37, с.55]. Впоследствии, в 1851 г., найманы были вынуждены оставить свои родовые зимние стоянки. Пограничное управление сибирских казахов выделило им пастбища за счет племени Куандык Аргынского союза, провинившегося перед правительством за участие в движении 40-х гг. Баганалинцам было отведено: 20 урочищ, р.Кон, половина озера Кургалджин. Большая часть юго-запада данного региона, таким образом, была отведена баганалы-найманам. Проживавшие там куандыковские группы были вытеснены на север, к долине р.Ишим, где уже явно наблюдалась перенаселенность.

Северная часть Казахстана. Произвол правительства по отношению к родовым территориям породил массу недоразумений и столкновений между племенами. Как свидетельствуют материалы, в памяти стариков долго сохранялись сложные отношения, неприязнь между племенами была именно на земельной основе. Кыпчаки были поселены на р.Ишим из правой стороны р.Иртыша, из внутренних округов Тобольской губернии. Oни были приглашены колониальной администрацией во время антиколониального движения, когда местные племена откочевали из Акмолинского округа. С разрешения властей кулан-кыпчаки захватили богатые урочища Учбулак, Сарым-сакты, оз. Джукей, пастбища от оз. Кендирлов до оз. Котырколь, оз. Балыктыколь, тем самым сильно ущемили близлежащих кереев, уаков и больше всего куандыковское племя. Кроме кулан-кыпчаков вместе с баганалинцами из Тургаев прикочевало около сотен семей кьшчаков из родов: Торыайгыр, Каз, Алтыбас, сюда же направились кыпчаки Баянаульского округа [37, с.56]. Положение усугубилось вернувшимися на свои родные места тортууыл-козганскими и таракты-ногайскими и атыгайскими родами, которые "кочуют самовольно на отведенных кыпчакам уроч обострились, здесь находились самые плодородные, земли, подходящие для земледелия. Уже в 60-х гг.в Кокчетавском округе было водворено более десятка крестьянских поселений. В тоже время данная территория представляла собой богатые летние пастбища, где кочевники традиционно проводили лето, выгуливали скот. Вполне закономерно, что именно эта территория стала поводом для конфликтов не только между кочевниками и русскими крестьянами, но и между казахскими племенами.

В 50-х гг. участниками и действующими лицами в конфликтах являются крупные племена.Так, в разгоревшемся споре между казахами Кокчетавского и Акмолинского округов в главных действиях выступали племена: бабасан-багыш, майлыбалта, калды ногай и козган против есенбакты кереевцев и кулан кыпчаков. Участие в спорах больших подразделений племенной структуры свидетельствует о сильных связях между членами крупных общин, о крепости взаимообязательств родичей, да и о незыблемости племенной структуры. В тоже время в этих конфликтах речь идет не о переселении целых племен, а в большинстве случаев предметом споров являются отдельные урочища, т. е. здесь, в отличие от западного региона, степень конкретизации границ между северными племенами более определеннее. В источниках говорится также и о земельной тесноте: "киргизы претерпевают недостаток в местах и стеснение, отчего между ними происходят споры" [37, с.57].

Таким образом, в отличие от юго-западных районов, северная зона гораздо острее ощущает надвигающуюся территориальную связь. Вопросы землепользования здесь поставлены гораздо сильнее, споры идут за конкретные урочища между мелкими подразделениями племен, что говорит об ослаблении племенных связей. Примечательно, что еще в 50-х годах усиливается смешанность племен. Но все же говорить о преобладании территориальных связей не приходится, падение значения больших племенных союзов не повлекло за собой разрушения племенной структуры, которая благодаря автономному характеру племенных ячеек упорно продолжала девствовать.

Центральная часть Казахстана. Обратимся теперь к центральным районам, где большинство племен входило в Аргынскую конфедерацию. Начнем с одного из многочисленных племен - канжигалы, которое в поступательном движении Аргынского союза с юга на север в XVIII в. дошло до таежных окраин Сибири. В середине 50-х гг. в одном из весенних переходов страсти дошли до вооруженного столкновения, где было убито семь человек со стороны канжигалинцев. Для улаживания этого конфликта собрались лучшие представители Среднего жуза в местности Уштаган. Третейские судьи из племени керей братья бии Маты Даулен решили дело своеобразно, вместо положенного куна скотом -"плата за кровь" - они присудили семь зимних стоянок тортуыльцев, лежащих на левом берегу р. Уленти, и установили границу по этой реке. Тортуыльцам в дальнейшем строго запрещалось переходить в левую сторону реки, что привело к существенному сокращению площадей их кочевок [37, с.58]. В 50-е гг. на северо-востоке Баянаульского округа сталкиваются интересы бура-найманов, кыпчаков и племен Басентейн и Канжигалы аргынского союза за Аккульские земли. К этому времени у этих племен летние передвижения значительно сократились и составили, примерно 50-60 км. в один конец, что является показателем оседания этих групп. Если отдельно взять северные лесостеппые зоны Баянаульского и Кокчетавского округов, то мы наблюдаем много общего в их хозяйственном развитии. Для обеих групп характерно комплексное развитие скотоводства и земледелия, полуоседлый образ жизни.

По сравнению с указанными районами более благополучно складывались территориальныр отношения в Каркаралинском округе. Поверхности почв здесь, особенно к югу, представляют полупустыню. Здешние племена, как и соседнего Акмолинского округа, вплоть до начала XX в., совершали тысячекилометровые переходы по древним меридианальным кочевым путям. Впрочем, размежевание территории округа между племенами произошло пораньше, чем в других округах. Еще в начале XIX века в сильнейшей борьбе с племенами из союзов Керей, Уак, Найман данную территорию заняли аргыны. Но уже в 30-40-е годы территориальное размежевание происходит между аргыновскимп племенами каракесек, таракты, камбар. В результате не менее ожесточенной борьбы род алтайцев вынужден был потерять свои пастбища. Драматично складывалось положение племени таракты. Ряд родов в 50-е гг. территориально еще не определился, к их числу можно отнести чубуртпалинцев, которые после антиколониального движения, боясь мести, вернулись. Их стремление занять свои старые кочевья не увенчались успехом, так как на них плотно сидели Каракесековские подразделения, поэтому Чубуртпалы пристроились на юге округа. Хотя администрация требовала "для удержания чубуртпалинцев в подданстве поместить их кочевья внутри, а не на самый край округа", осуществить этого опасались, так как с одной стороны центральная часть округа была занята, а с другой стороны "чубуртпалинцы не привыкли еще к повиновению и воинственнее всех прочих". Неопределенность их положения давала повод соседним родам выступать против них. В середине века продолжается миграция с юга. Так, из пределов Ташкента в 1847-1848 гг. прикочевали и приняли подданство более 200 семей коныратов. Они были поселены на южной границе Акмолинского округа, правда, несколько стеснив тунгатар куандыковский род, но, как мы уже сказали, юг в это время был относительно свободен и представлял не самую притягательную часть для нужд кочевников [38, с.112].

Восточная часть региона. По всем параметрам от вышеописанного района отличается Восточный Казахстан - предгорные и горные пастбища, богатая растительность, удобные летние и зимние стоянки издавна сделали этот район предметом борьбы между калмыками и казахами. По мере ослабления калмыков, особенно после падения Джунгарского ханства, казахи устремились в данную территорию и ко времени прихода русских переселенцев казахи основательно обжили этот край. Большинство казахов Восточной части Среднего жуза относились к различным поколениям Найман. Назовем наиболее крупные племена: каракерей, каратай, кызай, дортууыл, байжигит и др. Массовые переходы этих племен из России в Китай и обратно продолжались до 1884 г., когда была проведена официальная граница между двумя империями, после чего эти переходы осложнились, но, тем не менее, ряд родов продолжали пользоваться пастбищами в обеих сторонах границы, однородцы участвовали в общественных мероприятиях, сватали по другую сторону границы невест. В 60-х гг. XIX в. этот край стремительно подвергся колонизации - первоначально переселение шло стихийно из территории Томской и Тобольской губерний, Алтайского горного округа. Обедневшие казахские шаруа массами шли в батраки в богатые крестьянские и казачьи хозяйства, устраивались в мараловодческие формы, привлекались в горнозаводскую и перерабатывающую промышленность. Следует также отметить, что процент обращенных в православную веру среди казахов Восточного Казахстана был гораздо больше, чем в других частях Казахстана [38, с.113].

Территориальные связи развивались медленно: сильно сказывалась рассеченность горных местностей. Лишенные широких равнин и обширных летовок племена расселились мелкими группами в горах. Изолированность этих групп постоянно увеличивалась. Наиболее сильнее сохранились связи патронимии, она была действенной хозяйственной и общественной единицей. Между патронимиями связи были слабее и в общественной жизни не играли существенной роли. Между тем, представления о генеалогическом родстве основных племен сохранялись, в широком ходу были различные варианты шежере.

Новый этап в развитии этнотерриториальных связей в рассматриваемом регионе наступает в 70-80-е гг. В отличие от предыдущих периодов для него характерны следующие особенности: во-первых, "Временное положение" в 1868 г. упраздняет административно-родовое деление и вводит чисто территориальные волости без учета границ и землепользования родов: во-вторых, за счет естественного прироста и механического роста населения, за счет переселения крестьян сильно увеличивается плотность населения и наступает земельная теснота; в-третьих, кочевое хозяйство претерпевает окончательный упадок, сокращается поголовье скота, население региона переходит к земледелию. Наиболее характерными чертами структуры территориальных связей являются: массовое строительство зимовок- жилищ и хозяйственных сооружений, развитие различных форм землепользования и землевладения, распространение сенокошения и земледелия, привязанность к рыночным центрам и городам. Все эти факторы сыграли большую роль в становлении новых территориальных отношений [38, с.114].

Переселение крестьян во второй половине XIX в. отняло у племен Среднего жуза миллионы десятин хорошей земли, в большинстве случаев крестьянам отошли лучшие урочища, используемые казахами для зимних стоянок. Тем не менее, изъятие земель продолжалось, усиливая экономический упадок скотоводства, интенсивно раздробляя племена, усиливая смешанность родов и племен. С другой стороны, "все возрастающее переселение русских в степь, борьба за землю между киргизами и переселенцами и грубые формы, в которых эта борьба протекает, немало углубляют и обостряют установившийся и без того на почве беззакония национальный антагонизм". Возрастание значения территориальных связей заметно и в Каркаралинском уезде, основными территориальными единицами становятся административные волости. Так, казахи, Токраунской волости "покорнейше просят начальство сделать распоряжение о проведении точных границ". По всей видимости, подобные процессы - явление массового характера. Наглядный пример из Акмолинского уезда, где спор за зимовки ведут подразделения племени куандык сармантай и кареке. В основе этих явлений, безусловно, лежат экономические факторы - земельная теснота. Но в то же время они свидетельствуют об утверждении новых территориально-административных принципов общественной организации. Вместе с тем, этот этап вобрал в себя все особенности переходного периода [39, с.45]. Нередко, когда административная система резко вмешивается в естественный процесс, получается обратный результат. Такое случалось при проведении границы между Акмолинской и Семипалатинской областями, она должна была пройти по кочевьям тобыктинцев, разъединив их на две части. Встревоженные подразделения племени забыли свои различные внутренние тяжбы и выступили против решения администрации единым фронтом. К этому этапу относится еще одно начинание - начало процесса занятия казахами общих летних пастбищ. Особенно тяжело отразилось это на положении тех многочисенных племен, зимовавших на юге, в зоне голодной степи, они стремительно лишались своих летних пастбищ.

Третий этап в эволюции этнотерриториальных связей наступает в последних десятилетиях XIX в. Отличительная особенность его в том, что, во-первых, основным собственником земли становится группа кровнородственных семей - патронимия, объединенная общностью хозяйственных и общественных интересов; во-вторых, постепенно выявляется стремление многих кочевников закрепить землю в частной собственности. Последняя тенденция имела место и до 50-х гг. среди представителей местной администрации и не получила широкого распространения [39, с.46].

Обычно, когда мы говорим об обострении земельных отношений в конце XIX века, мы упускаем один немаловажный фактор, не менее значительный, чем отвод земель переселенцам и естественный рост населения. Объяснение этого фактора лежит в истории заселения данной территории. Сильные племена захватили больше территорий и лучшие пастбища. Но со временем эти сильные союзы распались, их составные компоненты потеряли могущество и обеднели, а территория осталась за ними, поэтому многие из обедневших кочевников начали сдавать свою землю в аренду. О перераспределении же родовых земель не могло быть и речи, народные обычаи защищали право первозахватывающего. В результате одна часть кочевников действительно страдает от малоземелия,тогда. как другая благодаря стараниям своих предков живет на постоянную земельную ренту [39, с.47].

Патронимия, как форма существования малых ячеек племенной структуры, у казахов традиционного периода действовала в хозяйственной, брачной, обрядовой жизнедеятельности. Но процесс разрушения традиционной этносоциальной структуры, в частности, пламенной организации, выдвинул патронимию в активную социальную позицию. В конце XIX века земельные тяжбы переходят во внутрь отдельных волостей и административных аулов, идет процесс распределения территории между отдельными хозяйствами. Однако в конце XIX века были еще группы, сочетавшие племенную структуру с территориальными связями. К их числу можно отнести кочевые общины южных волостей Каркаралинского, Акмолинского и Атбасарского уездов. Как известно, реформа 1868 года сильно повлияла на дальнейшее развитие региона. Одним из основных положений этой реформы является переход от прежних административно-родовых волостей к территориальным. При организации как уездов, так и низовых административных единиц - волостей, высшие колониальные органы исходили из территориального принципа Этим самым был нанесен основательный удар по родоплеменной системе, генеалогии. Тем не менее, территориальная организация прививалась в разных местах по-разному. Чтобы закрепить за собой свои зимовые места от отвода переселенцам, казахи начинают строить капитальные постройки, повсеместно pacпространяется хлебопашество, а сенокошение к концу XIX века стало привычным делом кочевника. Но все же даже при массовом увлечении строительством стационарных жилищ, занятий земледелием он все таки оставался скотоводом-кочевником. Только наличие этих факторов свидетельствует не об оседлости, а о тенденции к ней. По всем параметрам, это был переходный период, период переоценки традиционных ценностей, многотрудная борьба между старыми и новыми структурами жизнедеятельности [40, с.29].

Западный регион. Становление территориальных начал в северной части Младшего жуза относится к более ранним срокам, чем в остальных регионах Казахстана. Это произошло не от меньшей подвижности племен жуза. В классический период истории казахов они занимали территорию от низовьев р.Сыр-Дарьи до pp.Жайык и Тобол. Даже в начале XX в. незыблемо сохранялись традиционные кочевые пути, традиционное распределение летних и зимних пастбищ. Нередки случаи, когда летние стоянки отдаляются ог зимних на сотни километров. Так, крупное племя шекты имело зимние стоянки на побережье Аральского моря, а летом шли дальше верховьев р. Орь, в пределах Оренбургской линии. В статистических сводках середины XIX века отмечается, что другое крупное племя Младшего жуза - шомекей зимует частью на pp.Сыр-Дарья и Куан-Дарья, а частью в Кызылкумах. Со своих зимовок они откочевывали примерно в апреле, и уже в июне подходили к Тоболу, верховьям р. Кум и р. Олкеяк [40, с.30]. Таким образом, за одно лето они проходили путь общей сложностью более 1500 км. Правда, не все отделения этого племени выдерживали такие долгие кочевки. Для предотвращения анархии в пользовании различными угодиями среди казахов Младшего жуза устанавливались оптимальные порядки. Так, самое главное правило состоит в том, что обычай кочевок осуществляется обществом родов, поэтому пути кочевок, зимние стойбища, летние пастбища были строго определены для каждого рода. Особенно ценились зимние районы кочевок, имели своих определенных хозяев. Такое гармоничное распределение территории было возможно только в мирное время, когда сохранялись строгие законы, регулирующие и направляющие перекочевки и пастбищные территории. Но XVIII и особенно XIX вв. не относились к таким мирным периодам истории Казахстана, и соблюдать правила степного кодекса собственности на землю кочевники не могли. Причиной изменения районов кочевок и смешения разных родов была земельная теснота. Она обострилась вследствие захвата Россией лучших северных территорий казахских племен. В 1811 году было решено приступить к постройке Новоилецкой линии. Хотя решение и было принято, но с осуществлением на практике время затянулось до начала 20-х гг. В результате этого мероприятия крупнейшие племена Младшего жуза потеряли свои летовки. Особенно пострадало племя табын, входящее в союз Жетыру. В 1835 г. начала создаваться Новая линия. Она тянулась от Орской крепости до Троицкой. В этом промежутке всегда кочевали племена джагалбайлы и кыпшак. В результате этого казахи потеряли более 10 тыс. кв. км. территорий, расположенных к западу от линии. Тысячи семей кочевников в поисках новых зимовок ушли в другие районы [40, с.31].

Таким образом, земельные захваты, постройка линии и последовавшие за этими мероприятиями сопротивления казахов, вооруженная борьба нарушили веками сложившуюся форму кочевок. В результате смешивались различные казахские роды между собой, и даже переходили границы жузов. С другой стороны, в результате нехватки пастбищ, не имея возможности содержать скот зимой на подножном корму, казахи постепенно, переходили к сенокошению. В первой половине XIX в. на значительной части Западного Казахстана распространяется опыт земледелия. Так, в бассейне р.Тургай племена кыпшак и аргын производили хлеб в таком масштабе, что его хватило и на продажу другим родам.

В историческом аспекте введение территориального начала в казахских степях начинается именно с Западного Казахстана. Организация в начале XIX в. Букеевской орды, которая была отделена от остального населения Младшего жуза цепью казачьих станиц и постов, и была началом этого процесса. В Букеевской орде впервые прошли испытания, опыты по назначению султанов-управителей во главе родов. Родовой принцип выбора аксакала-бия, таким образом, нарушался с 20-х гг. XIX в. [40, с.32]. После ликвидации ханской власти в Младшем жузе (1824 г.) и особенно после принятия "Положения об управлении казахами Оренбургского края" с остатками независимости казахов было покончено. Когда создавались дистанции, то во главе их правительство назначало верных ему людей, а в это число не всегда входили родовые старшины. Территориальное деление на дистанции проводилось без учета родовых кочевий казахов. Привыкшие к свободе традиционного кочевания роды переводили границы дистанции, оказывались на территории своих соседей. В дальнейшем правительство не придерживалось строгого соблюдения дистаночных границ, отказываясь от родового принципа, они прикрепляли к дистанциям определенные роды. Несмотря на крупные реформы царизма по преобразованию общественно административного уклада, казахи сохраняли кочевой образ жизни до начала XX века. Особо это касается многих южных племен и манкыстауских адаевцев, сохранивших круглогодичное кочевание -- "часть казахских родоь, правда, сравнительно незначительная, до сих пор сохранила чисто кочевой образ жизни

Южный и юго-восточный регион. В конце XVIII века к южной и юго- восточной территории казахов относились: Семиречье, Ташкент Туркестанский оазис, Сырдарья. В 20 х гг. XIX в политическое господство над этими регионами казахи потеряли. Юго-Восточная часть Казахстана была захвачена Кокандским ханством, более того, они претендовали на достаточно большую территорию Среднего жуза, вплоть до Каркаралинска. К территории Южного Казахстана практически относилось и кочевье рода конырат, основная масса которых проживала в Туркестанском регионе. Ряд групп этого рода на летовки поднимался к мелкосопочникам Сарыарка, в северные окрестности Бетпак дала. Но их политическая ориентация, территориально-общинные связи определялись степенью интенсивности общения с окружающим населением и, в конечном счете, тяготели к южной ориентации. На этом основании ряд дореволюционных исследователей считали род конырат перешедшим от Среднего жуза к Старшему. В самом деле это утверждение неверно, коныратовцы были и оставались в составе Среднего жуза генеалогически, но территориальные связи, также играющие не последнюю роль в общественной структуре казахов, связывали их с соседними племенами Старшего жуза [41, с.60].

Процесс присоединения территории южного и юго-восточного Казахстана к России осуществлялся начиная с 20-х гг. XIX века , хотя переговоры на эту тему шли еще с XVIII в, со времен хана Жолбарыса. Аблай хан в последние годы своей жизни очень старался обезопасить южные границы Казахстана. Эта политика была направлена на ослабление позиции Коканда. С этой целью Аблай хан с крупным контингентом войск не раз появлялся в пределах Коканда. Тогда Коканду пришлось вернуть семь городов, ранее принадлежавших казахскому ханству. Казахские племена контролировали города, отвечая за безопасность горожан от внешних врагов. Ими осуществлялась и гарантировалась безопасность торговли и торговых караванов, принадлежащих купцам подведомственных им городов. В таковом положении находились и самые крупные города юга - Ташкент, Туркестан, Сайрам. Территориальные связи в тех формах, в которых мы их обнаруживаем в начале XX в., появились не сразу. На юге Казахстана они также прошли несколько этапов становления. В литературе существует мнение о господстве у южных казахских племен земледелия и других оседлых промыслов. Эти утверждения отчасти и верны, но не совсем. В тех городах, вошедших с давних пор в черту Казахстана, действительно господство принадлежало казахской знати, а основное население народа было представлено сартами, узбеками, и другими [41, с.61]. В отличие от Северо-Центрального и Западного регионов здесь есть одно отличие - южане испокон веков сотрудничали с оседлыми жителями соседних территорий. Иногда эти отношения напоминали дуальную форму господства и подчинения, иногда - торгового партнерства. Безусловно, такое общение не проходит бесследно. Некоторые элементы территориальных связей, характерных для традиционного периода истории южных казахов, помогли менее болезненно перенести им операцию, проведенную Россией в 1867 году по внедрению территориальных отношений в рамках "Временного положения". В 50-х гг. полностью господствовали родственные связи, общественная организация полностью основывалась на генеалогической иерархии племен. Создание округов и частей, проведение границ между округами, частями и областями было началом установления территориальных связей.

Говорить о становлении целостной территориальной организации казахского общества для конца XIX века , видимо, будет преждевременным. Вернее, в этот период мы наблюдаем сосуществование этих двух форм связи, и более подходит термин - территориальное родство.

Царизм в Казахстане опирался, с одной стороны, на колониальный аппарат, с другой - на феодальную верхушку казахского общества. С целью привлечь казахских феодалов на свою сторону, царизм вынужден был признать привилегированное положение части феодально-родовой знати. Так, султанам и биям разрешалось владеть зимними стойбищами и летовками на правах частной собственности, охранявшейся властями, они же назначались на высшие должности в местном административном аппарате.

1.3 Переходная модель потестарно-политической системы казахского общества

В связи с тем, что к середине XVIII в. наиболее видные представители правящей элиты казахов находились в состоянии двойного подданства, в российской администрации были в основном преодолены разногласия, по поводу среднеазиатской политики и окончательно наметился курс на ликвидацию института ханской власти в Казахстане.

В соответствии с ним царское правительство стремилось посредством фактического перераспределения властных полномочий и прямого воздействия на традиционные потестарно-политические структуры кочевников дезавуировать в их общественном сознании институт ханской власти и тем самым подготовить почву для его полной и окончательной отмены [42, с. 453].

К достижению этой конечной цели административные органы Оренбургского и Сибирского ведомств продвигались несколькими путями:

через процедуру официального утверждения казахских ханов, в частности Абылая (1771-1780 гг.), Вали (1781-1821 гг.), Букея (1816-1819 гг.), а затем и их прямого назначения (с 1791 г. - все ханы Младшего жуза);

инициирование внутриполитической борьбы за власть и искусственное умножение количества ханов. Например, поддержка Букей - султана (1737-1819 гг.) в его соперничестве с Вали-ханом;

выбор очередной кандидатуры на ханский престол из числа самых послушных, но малоавторитетных и недееспособных султанов: престарелых Ералы (1791-1794 гг.) и Айшуака (1797-1805 гг.), слабовольных Есима (1795-1797 гг.) и Жанторе (1805-1809 гг.), трусливого и коварного Сергазы (1812-1824 гг.).

намеренное игнорирование самых сильных и авторитетных претендентов на ханский престол, таких, как султаны Каип, Каратай, Арынгазы [42, с. 454].

отстранение от власти излишне самостоятельных и потенциально независимых ханов, в частности Арынгазы.

В результате этой целенаправленной политики в конце второго десятилетия XIX в. в регионе были созданы все необходимые условия для ликвидации института ханской власти и глубоких социально-политических преобразований. Однако последовавшее вслед за этим упразднение института ханской власти привело царское правительство к серии серьезных конфликтов с казахской знатью.

В первой половине XIX века в политической истории Казахстана можно проследить борьбу между несколькими структурами власти. Казахская родовая знать отстаивала свои экономические и политические привилегии. При этом она опиралась на старую систему власти с родовой номенклатурой. Царское правительство стремилось превратить казахскую степь в обычное имперское владение с распространением общегубернской системы управления. К 20-30-м годам XIX века значительная часть территории Казахстана была включена в состав России. Политика царизма тяжело отражалась на положении народа. Царизм подвергал жестокой эксплуатации народные массы, выступая в качестве палача и мучителя инородных народов. Выражая колонизаторские устремления царизма, один из чиновников Оренбургского края писал о казахах: "Я от всей души желаю, чтобы казахи не сеяли хлеба и не знали не только науки, но даже и ремесла; но вместе с тем всемерно желал бы научить их кушать наш хлеб и употреблять наше простое сукно и другие грубые изделия России" [42, с. 456].

Вместе с тем царское правительство стремилось установить в Казахстане свое безраздельное господство. С этой целью в 20-х годах XIX века оно приступило к окончательной ликвидации ханской власти и организации новой системы управления края [43, с. 247].

Изменение в политическом устройстве произошло, прежде всего, в Среднем жузе. После смерти хана Среднего жуза - Вали царское правительство не назначило нового хана. В 1822 году оно издало так называемый "Устав о сибирских киргизах", разработанный М.М. Сперанским, губернатором Западной Сибири. Согласно "Уставу" ханская власть в Среднем жузе упразднялась. В административном отношении территория Среднего жуза была разделена на округа, волости и аулы. Всего в Среднем жузе было образовано восемь внешних округов, во главе которых стояли ага-султаны [29, с.32]. Устав 1822 г. вводил новые повинности для казахского населения: уплату ясака, наблюдение за путями сообщения, охрану торговых караванов, гужевую повинность.

Вскоре в 1824 году ханская власть была упразднена и в Младшем жузе. Он был поделен на три части: Западную, Среднюю и Восточную, во главе которых были поставлены султаны-правители [30, с.10]. В Оренбургской степи эта реформа была претворена в действие при Оренбургском генерал - губернаторе Эссене, который при разделении степи поступил наперекор укоренившимся родовым связям.

Назначение правительства Султанов-Правителей, заменивших прежних, ханов было напротив выборному началу. Младший жуз, занимавший громадное пространство подчинявшийся власти одного хана, теперь был разделен на, три части, которые были подчинены Султанам-Правителям, на дистанции - с дистанционными начальниками и на аулы. Главное завоевание казахами Оренбургского ведомства сосредотачивалось в пограничной комиссии. Представитель этой комиссии должен был нести ответственность за весь ход управления казахами этого жуза. Но, в сущности, все управление находилось в руках Оренбургского генерал-губернатора. Отсюда должна была произойти медленность действий и нескончаемая переписка, негативно отражавшаяся на управлении краем [30, с.11-12].

С упразднением ханского достоинства, когда русская власть встала в определенное и более близкое положение к казахам, когда последние переживали тревожное время, нельзя сказать, что положение казахов улучшилось: те же беспорядки и раздоры продолжили существовать и при новом управлении. Казахи Оренбургского ведомства по-прежнему терпели насилие от своих соседей, примежейных казаков с одной стороны и от Хивинцев и Кокандцев с другой. Султаны-правители, как правительственные органы обязаны были исполнять требования начальства, большей частью основанные на априористических воззрениях, построенных на незнании степи и жизни в ней. Так, военные губернаторы того времени по вопросу об устройстве казахов вдавались из одной крайности в другую. И каждый из них одинаково горячо отстаивал свои личные убеждения в ущерб действительным нуждам подчиненных казахов [30, с.13]. Оренбургский военный губернатор - Граф Сухтелин отстаивал свою мысль об оставлении казахов всех в кочевом состоянии, предполагая, что это принесет большую пользу государству в торгово-промышленном отношении, потому что они будут потребителями русских хлебных продуктов, а производителями сырых продуктов. Мысль эта была выражена теоретически и получила полное применение к жизни и развитие при военном губернаторе Перовском, который довел ее до того, что запретил казахам строить прочные землянки и дома. Такая система управления поставила казахскую степь в положение колонии России. Все управление составилось на основании господствовавших тогда в России понятий об управлении колониями. С совершенно противоположной точки зрения смотрел на казахов генерал Обручев, который признавал возможным и полезным хотя бы форсированными методами делать их оседлыми [30, с.14].

Понятно, что такие требования при исполнении встречались не без сопротивления со стороны народа, и Султанам-Правителям приходилось потреблять силу, чтобы только не заслужить гнева царской власти и не расплатиться даже жизнью. Так был убит Султан-Правитель Арслан казахами младшего жуза [30, с. 15]. Правительство требовало от низов поддержания спокойствия в степях и влияния на управляемых, а между тем распоряжение их не было предоставлено никаких полицейских средств. Таким образом, Султаны - Правители как правительственные органы, действуя чисто формальным образом, потеряли значение власти, заслужили название недоброжелателей народа, который мог только терпеть и понимал власть соответствующую его родовому быту, власть родоначальника, отца семейства. Султаны-Правители при всем их желании сообразовать свои действия с понятиями народа, по силе обстоятельств лишились доверия народа, который видел за ними чуждую ему, царскую власть. Права и обязанности их не были положительно определены. В их руках была и судебная и административная власть. Следствия по уголовным преступлениям в степи производились ими, или их подчиненными дистанционными начальниками. Судебная власть ограничивалась разбором самых незначительных дел ценою до 30 рублей [30, с. 16]. Этот факт, не говоря о самой бесполезности меры, порождает собой вопрос, как обращались Султаны-Правители с означенным сводом законов, когда они не только не понимали, но даже некоторые не умели подписывать по-русски свою фамилию. Они, конечно по необходимости принуждены были передать все делопроизводство своим письмоводителям или переводчикам, что, очевидно, должно было иметь свои вредные последствия [30, с.18].

Незнание главными начальниками жизни в управляемом ими крае, низкая степень развития населения казахской степи и неверный прием административного устройства, противоположный вкоренившемуся в народе выборному началу, все это своей тяжестью падало на служебную ответственность Султанов-Правителей и породило о них мнение, как о неудовлетворительных органах, компрометирующих русскую власть. Это убеждение начальников края послужило основанием обсуждения комиссии 1866 г., составленной из представителей от разных министерств для определения 1 новых начал по управлению казахами [30, с.22]. Деятельность этой комиссии окончилась уничтожением власти Султанов-Правителей, заменой властью уездных начальников, новым административным делением степей Оренбургского и Сибирского ведомств на четыре области по четыре уезда в каждой и введение действующего положения по управлению в степных областях.

В 1831 г. в Младшем жузе была введена так называемая "дистаночная система". Все кочевья, прилегающее к пограничной линии, от Гурьева до Звериноголовской крепости, были разбиты на 32 дистанции. Во главе дистанций стояли назначаемые оренбургским губернатором начальники из султанов и старшин. Они подчинялись султанам-правителям. При образовании дистанций не учитывалось родовое деление, под началом дистаночного начальника оказывались казахи разных родов и отделений. Это, в конечном счете, сводило на нет права и привилегии родовых старшин [31, с. 64].

С 1837 г. царское правительство определило в Младшем жузе постоянную подать -1 рублю 50 копеек в год с каждой кибитки. Сбор этой подати производился дистаночными начальниками, а собранные деньги передавались представителю царской администрации [32, с.63].

Административные реформы в Среднем и Младшем жузах явились результатом политики царизма в Казахстане и отвечали ее целям: прежде всего, укрепить политические позиции самодержавия в крае, обеспечить наиболее благоприятные условия для освоения Казахстана русскими торгово-промышленным капиталом. Вместе с тем социально-экономические последствия этих реформ сыграли в определенной степени положительную роль. Если раньше ханы, стоявшие во главе жузов, соперничали и враждовали друг с другом, что делало крайне неустойчивой внутриполитическую обстановку в Казахстане, препятствовало упрочению связей и взаимодействию между жузами, то с осуществлением административных реформ ханская власть была ликвидирована. В результате заметно ослабли междоусобные феодальные войны, усилились экономические и политические связи между отдельными частями Казахстана. Это способствовало дальнейшему развитию производительных сил края [32, с. 64].

Принятие "Устава о оренбургских киргизов" способствовало ликвидации рабства в Казахстане. Казахские султаны вынуждены были постепенно освобождать на волю своих рабов. Количество последних с каждым годом уменьшалось. Уже к 60-м годам в официальных документах царских властей констатировалось отсутствие рабства в Казахстане. Отпущенные на волю рабы слились с остальной массой феодально-зависимых крестьян. Устав давал право казахам переселяться за пределы Казахстана во внутренние губернии России.

Однако царское правительство не торопилось с проведением устава в жизнь, особенно тех его пунктов, которые отвечали интересам народных масс [33, с.55].

Под воздействием изменений, происшедших в первой половине XIX века в хозяйственной жизни и политическом устройстве Казахстана, претерпевает изменение и классовая структура общества.

Выразилось это в том, что отдельные социальные группы теряют свое прежнее значение, роль других, наоборот, возрастает, появляются и новые социальные группы. Так, если старшие султаны и султаны-правители находились на царской службе и были облечены властью над казахским населением, то представители феодальной верхушки, не получившие должностей от царского правительства, лишились права распоряжаться своими родами. Однако и власть старших султанов и султанов-правителей была сильно ограничена. Они утверждались в должности царской администрацией, им запрещалось взимать какие-либо налоги, вступать в отношения со среднеазиатскими правителями. Все действия султанов контролировали царские чиновники. Если раньше султан мог поступать с рядовыми казахами, как ему заблагорассудится, и управы на него негде было искать, то теперь любой казах мог жаловаться на султана русским властям. Привлечение к управлению казахской степью лишь отдельных представителей высшего сословия и ограничение их полномочий способствовало тому, что феодальная группа султанов потеряла свое прежнее влияние и власть [33, с.57].