В наши дни исследователи пристальное внимание уделяют изучению культурных факторов, влияющих на развитие и функционирование языка; язык и культура рассматриваются в их взаимосвязи и взаимодействии.

Ставя своей целью описать взаимоотношения языка и культуры, было бы неправильно с нашей стороны оставить без внимания вопрос освещения научного понимания определений языка, культуры, а также терминов, непосредственно с ними связанными: культурный код, артефактивный код, лингвокультурный субкод, фразеология, фразеологизм и т.д. Прежде чем оперировать такими базовыми терминами, следует отметить, что в современной науке эти понятия имеют большое количество определений. В связи с чем в данной главе следует сначала изложить основные положения, связанные с пониманием терминов, а потом выделить определения, которые и будут использоваться в настоящей работе.

1.1 ФРАЗЕОЛОГИЯ КАК РАЗДЕЛ НАУКИ О ЯЗЫКЕ

Сфера фразеологии как лингвистическая отрасль научного знания закрепилась на достаточно прочном фундаменте в настоящее время. На базе различных языков ведутся активные исследования, создается множество словарей, фразеология - это та часть культуры, которая, наверное, никогда не исчезнет из нашей жизни, а наоборот, будет только пополняться новыми и новыми примерами. фразеологизм коннотация лингвистика артефактивный

Как самостоятельная лингвистическая дисциплина русская фразеология выделилась к XX веку (первое упоминание о ней встречается в трудах академика В. В. Виноградова). В последующем было написано большое количество работ, посвященные анализу фразеологического состава литературных произведений. В ряде работ фразеологизмы анализируются с точки зрения семантики, лексики и семиотики (например, в работах Д. Гудкова, Л. Ковшовой, В. Н. Телия и др.).

Семантика фразеологического оборота является одной из наиболее актуальных тем для исследования. Большое внимание уделяется семантической парадигме фразеологизма: поднимается проблема вариантности единиц фразеологии, их синонимичности, антонимичности, многозначности, а также ставится вопрос о соотношении фразеологического и лексического значений; не решен вопрос о сути значения фразеологизма.

Некоторые лингвисты пришли к выводу, что характер образности является главным различием между значением лексическим и значением фразеологическим -- образность фразеологизма имеет меньшую уточняющую степень, нежели образность лексическая. В действительности же оценка посредством слова и с помощью фразеологизма нередко совпадает. Одинаковые моменты квалификационной группы обнаруживаются и во фразеологизме, и в слове с переносным значением: собственно квалификация, ее объект и основание.

Фразеологическая проблематика с 60х годов XX века начала активно освещаться в научной литературе. Во множестве статей был поднят вопрос об уточнении понятия фразеологизма в качестве категории языка, а также была поднята проблема о его признаках, свойствах и взаимосвязях с такими единицами языковой системы, как слово, словосочетание и предложение. Открытие таких понятий, как устойчивость, идиоматичность, тождество фразеологизмов и их различие, форма и содержание, стало причиной появления спорного круга вопросов.

Единого мнения относительно данных проблем не существует. Предмет фразеологии являет собой общность огромного количества различных взглядов. Принято считать, что понимание объема данной научной отрасли включает в себя «широкое» и «узкое». «Широкое» восприятие фразеологического объема было положено путем исследования разработанных в течение различных исторических периодов устойчивых словосочетаний,редковстречающихсявписьменныхпамятниках

древнерусского языка, вследствие чего все воспроизводимые словосочетания или предложения стали рассматриваться как объект исследования, несмотря на степень семантической спаянности составляющих и ее характер. «Узкое» же понимание предмета этой отрасли языкознания появилось в результате лексикографического исследования фразеологизмов, включавшихся в толковые словари в той же мере, что и лексические единицы. Фразеологические выражения, которые были образованы по модели предложения, в состав классических толковых словарей включались редко, в то время как эквивалентные слову фразеологические единицы попадали в словари гораздо чаще.

Н.М.Шанскийвыделялчетырегруппыфразеологизмовпоих происхождению:

1. исконно русские фразеологизмы

2. заимствованные фразеологизмы

3. фразеологические кальки

4. фразеологические полукальки [Шанский 1985: 67].

В настоящее время принята следующая классификация фразеологизмов по их составу:

1. идиомы;

2. единицы лексико-семантической системы языка;

3. паремии (пословицы и поговорки);

4. речевые штампы;

5. клише;

6. крылатые выражения.

Все эти типы единиц объединяются по двум признакам: воспроизводимость и фразовость (они состоят из нескольких слов). Каждая группа, входящая в данную классификацию, включает в себя лишь «ядро» фразеологического состава. Исследователи В.Л. Архангельский, С.Г. Гаврин,

В.Н. Телия определяют фразеологизм как языковую единицу, для которой характерны такие второстепенные признаки как метафоричность, эквивалентность и синонимичность слову. В.В. Виноградов выдвигал как наиболее существенный признак фразеологического оборота его эквивалентность и синонимичность слову [Виноградов 1972: 9]. Но, по мнению Н.М. Шанского, метафоричность присуща также и многим словам, а эквивалентность -- не всем устойчивым сочетаниям. Поэтому включение этих второстепенных и зависимых признаков в определение фразеологизма не совсем корректно. Ученый подчеркивал, что «правильная дефиниция фразеологизма невозможна без учета его отличий от слова и свободного сочетания» [Шанский 1985: 34].

Следовательно, «широкий» объем фразеологии определяется как всё, что можно воспроизвести в готовом виде, но не являющееся одним словом. Значит, предметом фразеологии являются все устойчивые сочетания слов, несмотря на их характерологические признаки. Такое понимание фразеологического объема было отмечено в работах В. В. Виноградова.

Впрочем, определенно известно, что «широкий» объем фразеологии не позволяет создать широкоуниверсальных методов: они применимы только к вышеупомянутым фразеологическим классам. Существование универсальных методов, адекватных для всего фразеологического состава языка, предполагает наличие единой для всех типов грамматики, которой на данный момент не существует.

Наиболее известным в научных кругах «узким» пониманием фразеологического объема является точка зрения А. И. Молоткова, куда ученый включил только фразеологические сочетания и идиомы.

По Молоткову, под фразеологизмом следует понимать «устойчивую и воспроизводимую раздельнооформленную единицу языка, состоящую из компонентов, наделённую целостным (или реже частично целостным) значением и сочетающуюся с другими словами» [Молотков 1977: 6].

В связи с вышесказанным, представляется верным предположение о наборе признаков как средстве, которое наиболее полно и всесторонне характеризует такие особенности фразеологизма, как функциональные, структурные и семантические, а значит, является своеобразным разграничителем фразеологической единицы и других языковых единиц.

В лингвистической традиции принято выделять следующие категориальные признаки фразеологизмов: его воспроизводимость (ФЕ воспроизводятся как готовые целостные единицы, они не могут быть созданы в процессе общения) и устойчивость (постоянный компонентный состав ФЕ, ее структурная непроницаемость, неизменяемость грамматической формы и фиксированный порядок следования компонентов).

Также и в итальянском языке, согласно Черданцевой Т.З., фразеологическая единица имеет следующие свойства:

1) в ФЕ невозможно вставить слово, не входящее в состав ФЕ (только перед ним или после);

2) ФЕ имеет фиксированный порядок слов, его изменить нельзя;

3) слова в составе ФЕ нельзя изменить на другие;

Примеры: sala da pranzo - столовая; ferro da stiro - утюг. Мы не можем заменить слова на синонимичные, невозможно заменить предлог на другой, т.к. изменится значение устойчивого словосочетания.

Содержание идиоматического выражение не является прозрачным, оно связано с культурой языка. Мы можем найти эквивалент для этой единицы, но не в коем случае ее нельзя перевести дословно, т.к. смысл, вкладываемый в эту единицу будет утерян. Значение в большинстве случаев зависит от контекста. Пример: le camicie nere (досл. черные рубашки) - фашисты; I caschi blu (досл.синие каски) - солдаты ООН. Малосущественные смысловые колебания значений речевых вариантов фразеологической единицы не являются причиной нарушения структуры ее образной основы.

Изучение фразеологии требует, прежде всего, определения объема контекста, необходимого для актуализации фразеологизма и понимания его смысла. В связи с этим представляется целесообразным выделять максимальный актуализующий контекст (или макроконтекст) и минимальный актуализующий (или микроконтекст). Под макроконтекстом понимается необходимый минимум текста, который позволяет уяснить логические и семантические причины употребления фразеологизма и облегчить тем самым уяснение его смысла в речи. В отличие, например, от слова, реализация которого даже в предложении, как правило, является достаточной для определения его значений, фразеологизм требует обычно ситуации, способной вызвать в качестве реакции фразеологизм. Ситуация эта может быть даже и невербальной. Однако в тексте она должна быть представлена языковыми средствами (например, описанием жеста и ремарки автора, как это принято в пьесах). Минимальный актуализующий контекст является частью макроконтекста и служит для реализации всех валентностей того или иного фразеологизма, ибо, как известно, от количества открытых синтаксических позиций конкретно зависит то или иное значение фразеологизма в контексте.

Значение фразеологизма, в отличие от основного значения слова, отличается тем, что оно всегда возникает как образное или идиоматичное, т.е. его прямое значение зачастую является нелогичным, а иногда даже абсурдным. Происходит ФЕ, согласно Т.З. Черданцевой обычно из двух источников: народно-разговорная речь и книжная речь. ФЕ разговорного характера отличаются экспрессией и широко используются в художественной литературе [Черданцева 1982: 140]. Например: sciogliere la bocca al sacco (досл. раскрыть рот в мешок) - открыть секрет, essere in acque basse (досл. быть на мелководье) - остаться без денег.

«У большинства ФЕ книжного происхождения основное значение идиоматично. Оно характеризуется рядом факторов. Оно, как правило, восходит к более сложному синтаксическому целому, чаще всего предложению, абзацу и даже тексту. Il parto della montagna - Гора родила мышь. Идиоматичность значения ФЕ проявляется в его непредсказуемости, случайности. Несмотря на то, что ФЕ состоит из слов-компонентов, отягощенных определенным смыслом, эти смыслы могут быть полностью утрачены при образовании идиоматичности, которая основана на уникальности, единичности употребления языкового знака в определённом смысле и, чаще всего, первичное лексическое значение этого знака, или суммы знаков, не отражается на значении ФЕ.

Образная фразеологическая мотивированность значения ФЕ не обязательно предполагает сохранение образности при функционировании той или иной ФЕ. Довольно большое число ФЕ, будучи образно мотивированными, утратили образность. Чем больше поедается забвению образ, положенный в основу фразеологизма, тем больше прав получает фразеологизм в языке и употребляется уже не потому, что он способен более выразительно передать тот или иной смысл, а в качестве эквивалентного, контекстуального синонима нефразеологического средства - словосочетания, дабы избежать монотонности текста» [Черданцева 1982:143].

На основании вышесказанного допустимо сделать вывод о том, что специфический словный характер составных компонентов фразеологической единицы является противопоставлением устойчивости её же как категориальному признаку. Связь же слов-компонентов и слов-прототипов становится осуществимой при поддержке еще одного категориального признака фразеологической единицы -- раздельнооформленности -- такого присущегофразеологическойединицесвойства,котороенепрерывно осуществляет вызов актуализации ее компонентов, а также возвращает им признак (статус) слова в речи.

Синтаксическая и семантическая целостность фразеологической единицы становится возможной благодаря фразеологической образности -- семантической биплановости, которая обнаруживается в процессе переноса наименования, иначе говоря, это процедура совмещения одного представления с другим -- образа, или исходной основы, и того, которое с образной основой сравнивается.

К семантической биплановости принято причислять факт наличия нового представления на фоне существования представления первичного в сочетаниях слов с переносным значением, а также обозначающих реалии, которые не существуют в действительности, сочетания слов, которые находятся в состоянии условного сосуществования двух представлений об этих словосочетаниях.

Присутствующая в любой фразеологической единице степень выраженности семантической биплановости, образности варьируется в зависимости от конкретной фразеологической единицы. Лексико- грамматическое отношение между компонентами данных единиц является условием «яркости» образности ФЕ.

1.2 ФРАЗЕОЛОГИЗМ В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРЫ

В современном мире диалог культур занимает первостепенные позиции. С точки зрения современной семиологии, взаимодействие культур -- это перекодирование информации с языков культуры одного народа на языки культуры другого. Это касается естественно-языковых всех систем, символических образов, вторичных моделирующих систем и т.д. Чтобы овладеть иностранным языком в полном объеме, нужно ознакомиться с культурой и культурными кодами страны изучаемого языка.

Давайте задумаемся, что есть культура для каждого конкретного человека. Как она хранится в его сознании, как фиксируется в языке и языковом сознании, как проявляется в поведении человека, в том числе в коммуникативном и речевом. Как «реализуется» в дискурсе, обусловливая национально-культурную специфику последнего. Зачастую это «культурное содержание» не осознается и не рефлексируется самим представителем той или иной культуры. Все это создает дополнительные трудности при исследовании и описании базового культурного пласта, который является неотъемлемой частью структуры любого человека говорящего. Попытаемся, прежде всего, понять и определить такое понятие, как код культуры, и посмотреть, как коды культуры фиксируются в языковом сознании и в языке и проявляются в дискурсе.

Культура - понятие очень сложное, трудно описать его в нескольких словах. Тем не менее, это понятие слишком важное, чтобы упускать его из виду за неимением легкого объяснения. Самым простым объяснением понятия «культура» оказалось следующее: «Культура - это все, что создано человеком». Да, так и есть на самом деле. Но мне показалось, что это определение не совсем освещает то, что мы хотим осветить в этой работе. Еще одним интересным описанием значения слова «культура» оказалась фраза французского деятеля Э. Эррио: «Культура -- это то, что остается, когда все остальное забыто». Тоже неплохой вариант, но это не совсем полное определение. Поэтому путем долгой выборки подходящего определения этого термина, более полным оказалось описание культуры в Большом Толковом словаре: «Культура - есть практическая реализация общечеловеческих и духовных ценностей» [БТС, 2004: 537].

Означает ли это, что культура для всех народов мира является общей? Вовсе нет. Культура - это, несомненно, достижение общечеловеческое, но каждый народ имеет своё место в этом достижении. Культура народа - это то, что создавалось на протяжении веков, это отражение мыслей и чувств этноса, национальная черта, которая находит отклик в каждом своем носителе. Культура - это не обязательно манеры человека или его поведение, не обязательно образование человека или его достижения, но все вместе. Бердяев писал, что культура всего конкретно-человеческая, то есть, принадлежит человеку, является национальной «чертой». Лотман писал, что культура, прежде всего, -- понятие коллективное. Отдельный человек может быть носителем культуры, может активно участвовать в ее развитии, тем не менее, по своей природе культура, как и язык, -- явление общественное, то есть социальное. И, соответственно, культура народа, культура всего мира должна в чем-то проявляться.

Культурная коннотация -- это «в самом общем виде интерпретация денотативного или образно мотивированного, квазиденотативного аспектов значения в категориях культуры» [Телия 1996: 214]. В качестве знаков вторичнойноминацииединицыфразеологическогосоставаязыка характеризуются наличием имеющей непосредственную связь с носителем языкаобразно-ситуативноймотивированности,«ядром»этого сосредоточения культурной коннотации является данное образное основание.

Согласно Умберто Эко, «коннотация рождается именно тогда, когда означающее и означаемое формируют пару, которая становится означающим нового означаемого, в частности иногда понимание коннотации (чаще всего как эмоциональной ауры, окружающей понятие в связи с какими-то сугубо личными ассоциациями) акцентирующая индивидуальные особенности говорения и, стало быть, призванная уловить рождающийся смысл там, где код ещё не установил точные соответствия и мы имеем дело с «мыслью, которая еще не стала сообщением» [Эко 2006: 69].

Общеизвестным является факт появления фразеологизмов в составе национальных языков: возникают они на основе отражающего исторический, духовный или повседневно-практический, эмпирический опыт языкового общества образного представления действительности. Опыт в свою очередь имеет очевидную связь с обычаями и традициями культуры, поскольку «субъект номинации и речевой деятельности -- это всегда субъект национальной культуры» [Телия 1981: 13].

На основании представленного тезиса напрашивается вывод о том, что культура имеет неизменный национальный статус, и любой человек вхож в человечное сообщество как человек национальный.

Факт присутствия у фразеологизмов возможности выражения национальной самобытности народа -- носителя языка считается доказательством общеустановленного представления о фразеологическом составе языка как самобытности.

Сообразно суждению Телия В. Н., операция разбора особенности национально-культурной коннотации надлежит придерживаться последующего утверждения: «Система образов, закрепленных во фразеологическом составе языка, служит своего рода нишей для кумуляции мировидения и так или иначе связана с материальной, социальной или духовной культурой данной языковой общности, а потому может свидетельствовать о ее культурно-национальном опыте и традициях» [Телия 1996: 215].

На основании вышесказанного Телия В. Н. выдвигает еще одну теорию, сущность которой сводится к следующему: в случае присутствия характеристик культурно-национальной особенности у единиц языка, эти характеристики обязуются обладать собственными путями ее отображения, а еще обладать приемами, позволяющими достигнуть соединения с культурно- национальной спецификой единиц языка. Получается, культурно- национальная особенность играет, во-первых, связующую роль в образовании единичной цепочки «тела знака» [Телия 1996: 215], однако еще она собирает воедино и знаки культуры общечеловеческой, такие как стереотипы, символы, эталоны, концепты.

Отталкиваясь от этого, можно поставить вопрос о наличии средств воплощения характеристик культурно-национальной особенности фразеологических единиц в знаковую сферу. Инструментом представленного процесса считается образное основание фразеологизма, которое включает в себя и культурно маркированные реалии. Путем же указания на эту специфику принято считать интерпретацию в знаковом лингвокультурном пространстве определенного языкового общества образного основания. Интерпретация такого возникновения и будет считаться сутью национально- культурной коннотации.

Поэтому представления о культурной коннотации можно отнести к главным, базисным понятиям лингвокультурологического исследования, которое основной задачей ставит отражение менталитета и материальной культуры в «активном» национальном языке и отмечается в процессах языка как преемственная связь с культурой народа и языком. На основании представленного утверждения можно сделать промежуточный вывод: основной целью лингвокультурологии как области научного познания считается отображение и доскональное изучение взаимосвязи между культурой и языком в формах общечеловеческой и национальной культур (и в наименьшей степени отображение данного взаимодействия в формах народных) в тех или иных временных отрезках, либо же в современном их состоянии. Принципиально отметить, что в зависимости от состояния ментальных установок имеет возможность происходить процесс замены культурной интерпретации языковых символов.

Главной задачей лингвокультурологии является исследование взаимосвязи культуры и языка, в которой первая воплощается.

По словам В. Телия, культура - «это своеобразная историческая память народа. И язык, благодаря его кумулятивной функции, хранит ее, обеспечивая диалог поколений не только из прошлого в настоящее, но и из настоящего в будущее» [Телия 1996: 225]. Выходит, что естественный язык обретает роль языка культуры, когда в словах, входящих в его состав, можно идентифицировать культурологическую функцию. Культурную коннотацию фразеологических единиц надлежит рассматривать с ученом взаимосвязи культуры и языка в качестве двух семиотических систем.

Интерес к лингвокультурологии возникает и в настоящее время: языковеды пытаются разгадать тайну когнитивных процессов, которые считаются источником происхождения языковых сообщений и осмысливания данных сообщений. Телия В. Н. справедливо отмечает, что «сама система языковых значений связана с системой знаний отношением когнитивной интерпретации» [Телия 1996: 230]. Язык отражает действительность и, являясь языком культуры, отражает обычаи, традиции, национальные и культурные понятия носителей языка.

Одним из главных инструментов в воспроизведении культурно- национальной специфики народа выступает фразеологический состав языка: культурно-национальное самосознание этноса отражается в устойчивых выражениях, присущих языку данного этноса.

Эмотивная коннотация -- это плод интерпретации образного основания фразеологической единицы языка в рамках категориальной сферы национально-культурных установок и ее эталонов. «Идеалами», как отмечает В. Н. Телия, являются положительные чувства и отношения в «диапазоне одобрения» и «дисгармония -- в диапазоне неодобрения (презрения, осуждения, пренебрежения...)» [Телия 1996: 232].

Поэтому факт влияния языка на обособление народного самосознания становится очевидным, и характерные черты менталитета отдельного этноса его стереотипы, мифы и эталоны прочно закрепляются в языке, образуя при этом устойчивые выражения.

Принимая язык как базу возникновения культурных моделей, следует принимать во внимание содержащихся в его номинативном составе типы единиц: единицы, реализующие культурно значимые факты в «денотативном аспекте значения» [Телия 1996: 236], и выражающие ценную культурную информацию с помощью различных коннотаций.

Реальная возможность сравнения фактов языка с лингвокультурной базой мировоззрения того или иного этноса -- это «идиоматичная» часть культурно-языковой компетенции. По мнению А. Я. Гуревича, человек использует сложившуюся в конкретной общности модель мира как регулятор своего поведения, а при помощи категорий, которые данную модель мира составляют, выборочно использует исходящие от внешнего мира сигналы и впечатления для преобразования последних в сведения собственного опыта. К таким категориям А. Я. Гуревич относит время, пространство, следствие, причину, целое и его часть, человека, судьбу, жизнь, смерть и другие.

Содержание упомянутых выше категорий пока не раскрыто. Однако занимающиеся вопросами культурологии ученые свободно используют в обиходе такие термины, как концепт культуры, стереотип, эталон, а ученым Моль А. была предложена обозначать категории культуры понятием «культурема» [Моль 1973:74].

Таким образом, становится очевидным тот факт, что культура народа воплощается в содержании различных фразеологических языковых единиц, раскрывает «душу» этноса, показывает основные его ценности и аргументирует его взгляд на мир. Смысловое наполнение культурно- национальных коннотаций фразеологизмов очень четко описывает мировоззрение народа, будь то итальянцы или русские, именно с помощью фразеологизмовстановитсявозможнымвоспроизведениехарактерных особенностей ментальности лингвокультурного социума.

Уникальной знаковой и базовой для всего человечества системой является язык, главный по своим возможностям в означивании мира. Умберто Эко писал, что «языком следовало бы называть систему, которая объясняет сама себя путем последовательного разворачивания все новых и новых конвенциональных систем. Это объясняет, в каком смысле не лингвистику следует считать ответвлением семиологии, но семиологию -- отраслью лингвистики, ибо невербальные знаки получают значение только благодаря словесному языку» [Эко 2006: 79]. Итак, язык считается наиболее подходящим средством выражения значений, и значений других знаковых систем в том числе. Как наиболее важный аспект семиотики, язык исследуется в различных концепциях, например, в концепции семиотического универсума, или семиосферы -- пространства, где идет процесс выработки новой информации и реализации коммуникативных процессов.

Языковой знак призван «оживлять» и воспроизводить смыслы культуры, что по Ю. Лотману [1996:13] называется «мнемонической культурной функцией». Языковой знак - это элемент культуры, воплощающий в себе языковое сознание носителей, т.е. единство культурного сознания.

Но человек стремится выйти за пределы возможностей естественного языка, несмотря на всю его необъятность и неисчерпаемость. Создаются все новые и новые знаковые системы, некоторые из них вербализовываются, а с другими такой процесс не представляется возможным. Часть этих систем базируется на естественном языке, а некоторые из них непосредственно с ним не связаны.

Главным понятием семиотики -- науки, изучающей знаки и знаковые системы, объектом исследования которой являются все области, в которых могут функционировать знаки, является код. Системы (динамические, абстрактные, статические, биологические и др.) и функции (коммуникативная, социальная, эстетическая, когнитивная и др.) знаков являются объектом семиотических исследований. Семиотика является многомерной наукой, эта область научного знания занимается описанием знаков в системе относительно их функционирования и структуры, систематизацией различных классов и видов знаков, систематизацией классификаций знаков в рамках тех или иных направлений, изучением знаковых систем, а также пониманием знака (при всей сложности его понимания интерпретации и условности его содержания).

Умберто Эко утверждал: чтобы понять смысл, заключенный в той или иной фразе, следует придерживаться нескольких ее особенностей. Первая - это «внутренний контекст синтагм, который становится ключом к пониманию всего остального»; вторая - это «коммуникативная ситуация, которая позволяет понять, каким кодом пользовался отправитель»; и третья - «само сообщение может включать указание на то, каким кодом следует пользоваться» [Эко, 2006: 87].

1.3 КОДЫ КУЛЬТУРЫ. АРТЕФАКТИВНЫЙ КОД ФРАЗЕОЛОГИИ

Восприятие образа фразеологических единиц соотносится с кодами культуры, теми источниками (человек, его тело, вещи, природа), которые явились предметами переосмысления в культуре и образовали систему кодов.

В энциклопедических словарях код определяется как совокупность знаков (символов) и система определенных правил, при помощи которых информация может быть представлена (закодирована) в виде набора из таких символов для передачи, обработки и хранения (запоминания). Правила, регулирующие код, устанавливаются по соглашению между носителями одной и той же культуры.

Также, согласно В. Н. Телия, код культуры -- это таксономический субстрат ее текстов. Этот субстрат представляет собой совокупность окультуренных представлений о картине мира того или иного социума -- о входящих в нее природных объектах, артефактах, явлениях, ментофактах и присущих этим сущностям их пространственно-временных или качественно- количественных измерений [Телия, 1996: 202].

Под культурным кодом мы вслед за Ю.М. Лотманом понимаем, систему образов, относящуюся к какой-либо культурной области или артефакты культуры, выступающие в знаковой функции.

Система образов, функционирующая как система знаков, -- это есть культурный код. Единицы культурного кода имеют переменный план выражения: один и тот же образ может воплощаться как в различных субстанциях, так и в слове. Выраженные в вербальной форме культурные коды возникают в устном народном творчестве, в художественной литературе, частично проникают в естественный язык и остаются в нем в виде образной лексики, фразеологических единиц, паремий, крылатых выражений и т.п. Происходит частичное слияние естественного языка с образными кодами культуры. Фактически любая область внешней действительности, обладающая конкретно-чувственной наглядностью, может стать когнитивной основой для создания культурного кода.

По мысли В. Н. Телия, биологические факторы освоения мира, начинающие обретать социальную (моральную) и духовную (нравственную) мотивацию в формах анимизма, магии, фетишизма, религии, архетипических моделей мира и т. п., способствуют процессу появления культуры, и мотивация эта представлена в виде знаков. Заимствованные во внутреннем и внешнем мире человека, в природе, в артефактах знаки и знаковые тела воплощаются в культурных смыслах. Таким образом, использующие материальные и формальные средства в качестве способа кодирования одного и того же сводимого в общем к картине мира содержания вторичные знаковые системы -- культурные коды -- органически и иерархически упорядочиваются в культуре.

Ученые стараются выявить смысл языка культуры, его символическую наполненность и ценность, в результате чего создается описание культурных кодов -- артефактивного, соматического, космогонического и др.

Как мы уже выяснили, культурный код -- система знаков, которая вбирает и несет в себе культурные смыслы (вербальные и невербальные), система знаков (знаковых тел) материального и духовного мира. Но язык, по Ю. М. Лотману, является наиболее приемлемым, универсальным, подходящим для человеческой семиосферы, и поэтому знаковые тела для воплощения своих смыслов культура находит именно в естественном языке.

Получается, что все объекты, которые нас окружают - как элементы природы, так и артефакты - несут в себе знаковую функцию. Обретая особую символику, изображения таких объектов начинают выступать в роли культурных знаков. Культурные коды отличаются огромными и разнообразными масштабами, сопровождают человека практически везде. Мы сталкиваемся с зооморфным кодом в геральдике, с артефактивным в обычаях и традициях и т.п.

Существует мнение, что с самого появления человек имеет способность воспринимать и создавать новые коды культуры, мало того, выражать их в поэтической и метафоричной формах, что приносит ему немалое удовольствие.

«Сам язык является... порождением человеческой способности к постоянной, непрерывной метафоризации, к обозначению одного Через другое» [Гудков, Ковшова 2007: 15]. Отсюда вывод, что человеческая речь, язык - это компонент процесса символизации и перевода, именно этот процесс является первичной инстанцией. Само появление языка мотивировано переводом действий, состояний, объектов, которые отражает сознание, в звуки, переведением образов памяти и восприятия в звуковой или графический ряды. Этот процесс не обрывается с возникновением языка, но статус означаемого не является стабильным, означаемое в тот же момент может оказаться в роли другого означаемого.

Любойобъектокружающейнасдействительностиможет расцениваться как знак другого знака, который направляет нас к третьему знаку и т. д. Эти знаки могут быть рассмотрены в качестве существовавших изначально естественных или искусственных -- продукт, созданный людьми.

Выходит, что коды культуры обладают большим набором функций. Сознание, отражающее коды в языке, основанном на метафоре, с одной стороны, стремится разъяснить реальность, но еще и привести к одному знаменателю все нераскрытые тезисы, предоставляя пространство также для оценки, прогнозирования, базы, основанной на аналогии действий. Это означает, что культурный код владеет объяснительной силой, о которой размышлял В. В. Красных: «Код культуры понимается как «сетка», которую культура «набрасывает» на окружающий мир, членит, категоризирует, структурирует и оценивает его. Коды культуры соотносятся с старейшими архетипическими представлениями человека. Модно сказать, что коды культуры данные представления человека и кодируют.

С иной стороны, культурные коды усложняют мир путем навязывания сходства разнородных объектов. Они принуждают относиться к миру как некоему месту, которое предстоит дешифрировать, а коды -- как подсказки для подобной перекодировки. Творимая культурными кодами действительность, однако, как оказалось текстом-прообразом, предлежащим прочтению и предопределяющим универсальные метафоры.

Этому вопросу посвящено большое количество исследований, в которых есть как схожие, так и диаметрально противоположные тезисы.

М. Коул, например, считал, что человек и воспринимаемый им объект «связаны не только «прямо», но одновременно и «непрямо», через посредника, состоящего из артефактов, - культуры» [Коул 1997: 142]. М. Коул приводит следующую схему такого опосредования: он предлагает изобразить ее в виде треугольника, где одна из граней будет обозначать артефакт, а две другие -- субъект и объект.

По мнению М. Коула, артефактами следует обозначать не только различные символы, но и зачастую относимые к материальной культуре инструменты и орудия.

По мнению Гумбольдта, языки являются не просто средством изображения уже познанной истины, а орудием открытия еще непознанного, и вообще язык - это «орган, формирующий мысль», он не просто средство общения, а еще и выражение духа и мировидения говорящего.

Б.Л. Уорф ввел термин «принцип лингвистической относительности»: «Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы - участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного речевого коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка.<…> Мы сталкиваемся, таким образом, с новым принципом относительности, который гласит, что сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или по крайней мере при соотносительности языковых систем» [Уорф 1999:97].

По факту, культурные коды, занимая прочное положение в культуре этноса, являются базовыми элементами, которые присутствуют в структуре культурного пространства общества.

Форма существования культуры в сознании человека -- это и есть культурное пространство.

Элементы культуры, которые воспринимаются индивидуумом, отражаются не только в сознании этого индивидуума, но в сознании нации, которое, в свою очередь, отвечает за создание структуры отражаемых элементов, определяя их иерархию. Потенциально вероятные и уже имеющиеся понятия о парадоксах культуры у членов того или иного культурного социума интегрированы в культурное пространство.

Центром культурного пространства считается когнитивная база -- общность познаний и понятий, о которой имеют представление большинство адептов данного социума. Накопленные в когнитивной базе представления, знания и «культурные предметы» занимают в ней в минимум пространства, представлены в ограниченном варианте, а несущественные свойства объектов отбрасываются.

При этом сама культура позиционирует себя как совокупность различных кодов.

Различение вербального, реального и акционального кодов возможно в поле культуры как таковом вообще.

Любой из совокупности этих кодов формирует свое семантическое поле: природно-ландшафтный (лес, море, земля и др.), архитектурно- строительный (дом, порог, дверь, крыша, окно, лестница и др.), зооморфный, соматический, вещный (карман, рубашка, нить, ножницы) и остальные коды.

Единицы же акционального и реального культурных кодов имеют все шансы стать элементами вербального. Данный парадокс позволяет полагать, что вербальный код культуры есть главный.

Единицы культурного кода и единицы естественного языка интегрированы в следующие системы семиотики: систему естественного языка как слова данного языка и в систему кода соматического, где они получают особое смысловое наполнение, которые пребывают во взаимосвязи с общеязыковыми, однако значительно от них отличающимися.

Р. Барт писал, что «в человеческом обществе на базе первичной системы, образуемой естественным языком, постоянно возникают системы вторичных смыслов» [Барт 1975: 11]. Языковед отметил, что есть особенные знаки, которые принадлежат сразу к двум семиологическим системам:

«...Знак первой системы становится всего лишь означающим во второй системе» [Барт 1989: 78].

В нашем исследовании за первую семиотическую систему будет принят естественный язык, а культурный код -- за вторую. Известно, что и сам культурный код тесно связан с естественным языком, однако образуемая им система значений отлична от тех, что описаны в обычных словарях.

Итак, наименования, которые относятся к тому или иному культурному коду, имеют два значения: общеязыковое и специфическое значение знака вторичной семиотической системы. Следует обратить внимание на следующий факт: это значение закреплено соответственной единицей языка, однако никак не обусловлено той или иной разговорной ситуацией. Данные значения в основной массе случаев не описаны в традиционных толковых словарях, что делает затруднительным обнаружение и отображение схожих значений в лексикографии.

Существуют различные виды кодов, в том числе интересующий нас код культуры. По мнению В. В. Красных [Красных 2003:57], код культуры есть сетка, которую культура «набрасывает» на окружающий мир, членит, категоризирует, структурирует и оценивает его.

Представляется, что рассматриваемые нами определения кода культуры дополняют друг друга. Следует отметить, что само существование кодов культуры как феномена является универсальным по своей природе.

Однако удельный вес каждого кода в определенной культуре всегда национально детерминирован и обусловливается конкретной культурой.

Рассуждая о кодах культуры, мы должны иметь в виду, что исследователи говорят о различных кодах, таких, например, как анатомический, соматический, зооморфный, растительный, артефактивный (предметный, вещный), пищевой, аксиональный и т. д.

Разработанный В. Н. Телия способ культурологического описания фразеологизмов является схемой осуществляемой в момент речи культурной интерпретацией фразеологизма. При описании фразеологизмов в «собственно культурологическом комментарии рассматриваются: соотнесенность образа фразеологизма в целом или отдельных его компонентов с древнейшими пластами культуры: архетипическими противопоставлениями; мифологическими представлениями об устройстве мира; конкретными текстами мифов; ритуалами <...>; а кроме того -- с библейскими слоями культуры; соотнесенность образа фразеологизма в целом или отдельных его компонентов с фольклорно-литературными источниками; соотнесенность образа фразеологизма в целом или отдельных его компонентов с кодами культуры; соотнесенность образа фразеологизма в целом или отдельных его компонентов с видами тропов; соотнесенность образа фразеологизма в целом или отдельных его компонентов с «языком» культуры, т. е. указание на ту роль, которую выполняет образ фразеологизма в целом или отдельные его компоненты как знаки языка культуры» [Телия 2006: 772].

В. Н. Телия выделила следующий список культурных кодов:

· собственно человеческий, или антропный -- общность названий человека в общем, обозначающих различные аспекты и характерные для них качественные и количественные свойства, а также дополняющие их функционально значимые для культуры смыслы, которые придают роль знаков языка культуры именам -- пространственным и временным видам деятельности и жестам (впитать с молоком матери, хватил Кондратий и др.);

· зооморфный -- совокупность имен животных и иных живых существ и их пространственные и временные измерения, обуславливающие роль знаков языка культуры данных имен (черная кошка пробежала, как баран на новые ворота, с паршивой овцы хоть клок шерсти, как от козла молока);

· растительный код -- совокупность имен растений или их частей (тише воды ниже травы, дать дуба);

· природный код -- совокупность имен и/или сочетаний, которые обозначают объекты природы или части ландшафтных элементов (гора с плеч, камень с сердца, пройти огонь и воду);

· вещно-костюмный код (спустя рукава, под каблуком, снимать шляпу);

· артефактивно-вещный код (принимать за чистую монету, до фонаря);

· «гастрономический» код (на чай, каша во рту, сидеть на хлебе и воде, под соусом);

· архитектурный код (ума палата, ни кола ни двора);

· временной код -- совокупность имен, которые обозначают деление времени на периоды, отрезки (от зари до зари, час от часу не легче, век живи -- век учись);

· числовой код (одна извилина, дважды два);

· цветовой код (в розовом свете);

· пространственный код -- совокупность имен, которые обозначают деление пространства с отношением человека к его параметрам данного пространства (к черту на кулички, без задней мысли);

· религиозно-артефактивный код -- предметы используемого в религии обихода, а также приписываемые им действия, свойства (пойти под венец, на ладан дышит)

· религиозно-атропоморфный и/или духовный код -- совокупность нравственных предписаний, демонологические сущности мифологического или религиозного характера, а также их атрибуты (путать божий дар с яичницей, черт его знает, по душе);

· соматический, или телесный код -- совокупность обозначающих тело или его части имен и их количественные и качественные характеристики (пробирать до костей, не покладая рук, по сердцу).

Важно отметить, что между кодами культуры не может быть жестких границ, так или иначе, но они все равно - связующие элементы одного понятия, и в большинстве случаев их рассматривают в совокупности.

Артефакт (от лат.аrtefactum -- искусственно сделанное), -- это …

«предмет, изготовленный, сделанный человеком». Артефактивный (предметный, вещный) код культуры, вслед за В. Н. Телия, определим как совокупность имен и их сочетаний, которые обозначают объекты и предметы, в том числе, повседневного обихода и приписываемые им свойства. Данные имена несут в дополнение к природным свойствам именуемых объектов и предметов функционально значимые для культуры смыслы, придающие этим именам роль знаков «языка» культуры.

Красных пишет: «Предметный код обслуживает метрически-эталонную сферу окультуренного человеком мира» [Красных 2003:72].

Можно утверждать, что наиболее значимым для выражения идеи ценностного значения посредством метафор, создаваемых носителями любого языка, является именно артефактивный культурный код. Это объясняется тем, что для метафоризации в целях ценностно-значимого переосмысления избираются такие объекты предметного мира, которые структурируют жизненно важное пространство человека. Именно посредством данных предметов становится возможным наиболее ярко и адекватно выразить понимание ценностного значения любого другого объекта. Артефактивный код культуры представлен техническими, строительными, транспортными, гастрономическими, астрономическими метафорами, метафорой «бумаги», «карточной игры».

Колорит образа жизни итальянского и русского народов непосредственно связан со спецификой лексики и фразеологии данных языков. Ряд языковедов (Р. Ладо, М. Дуглас, Д. Хаймс, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.В. Ощепкова, Г.Д. Томахин) поставили вопрос о необходимости изучения этноязыка в его неразрывной связи с социокультурным компонентом его функционирования.

Поэтому культура народа, веками живущего на одной территории, в определенных географических и климатических условиях, формируется во всем ее этническом своеобразии. Перечисленными выше условиями во многом определяются традиционные виды производства, характер жилища, одежды, предметов хозяйственного обихода, орудий труда, оружия и предметов потребления. А образы этих предметов, хранящиеся в сознании носителей языка и культуры, ложатся в основу образной лексики, фразеологизмов, пословиц.

Особенностирусскогоиитальянскоголингвокультурногокода «Артефакты» вытекают из специфики природных условий Италии и России соответственно, которые в свою очередь, влияют на особенности экономики; а также из специфики общественного устройства и культуры. Связанные с этим концепты ложатся в основу символизации образов артефактов. В языке это находит отражение в виде образной лексики, фразеологизмов, пословиц.

Образы артефактов зачастую являются символами тех или иных явлений, а их наименования составляют лингвокультурный код «Артефакты» и активно участвуют в образовании фразеологических единиц, идиом, паремий. В свою очередь, этот лингвокультурный код делится на субкоды; «Оружие», «Жилище», «Одежда», «Предметы быта», «Орудия труда».

В рамках анализа культурного кода существенную роль играет и вопрос соотношения национального, специфического аспектов и аспекта универсального в рамках конкретного кода культуры. Мышление человека наделено врожденной возможностью метафоризации и символизации, стремлением постоянно разъяснять неведомое через известное, перевести абстрактное через определенное. Универсальной может быть признана метафора для обозначения межличностных взаимоотношений (рука об руку, сжигать мосты, переступать черту, плечом к плечу), она же имеет возможность стать усложненной другой, а еще захватывать разные коды (к примеру, артефактивный, соматический или другие). Наравне с этим осуществление представленной метафоры в материальную протекает в национально специфичных единицах, а также имеет возможность обладать синонимичными смыслами в различных языках и различных культурах.

Фразеологизм как языковой символ -- это символ «с максимально полным семантическим набором, кодифицированным в форме значения в виде макрокомпонентов, охватывающих грамматику, денотацию, оценку, мотивацию, эмотивность и стилистическую маркированность» [Телия 1990: 17]. Исполняемые в процессах формирования фразеологизма и воссоздаваемые в речемыслительной деятельности разновидности когнитивных операций были отнесены в исследовании, посвященном фразеологическому составу языка. Данными типами операций считаются «денотативная обработка, оперирующая знаниями о свойствах обозначаемого, оценочная -- интерпретация обозначаемого с позиции ценностной картины мира, мотивационная -- операции с вообразимыми или умозрительно представимыми гештальт-структурами, эмотивная -- эмоционально-оценочная реакция как отпечаток пережитых эмоций, стилистическая -- операции социального маркирования условий речи» [Телия 1990: 27].