Тире в современном русском языке

Вернувшись к историческим аспектам данного вопроса, мы рассмотрим работы А. М. Пешковского и Л. В. и Щербы, которые представляют несомненную ценность в области пунктуации. Хотя работы эти и не являются научными исследованиями, основанными на изучении значительного количества литературных текстов различных жанров и стилей, они всё же представляют собой интересные попытки осмысления действующих в нашем письме пунктуационных норм и содержат оригинальные мысли относительно построения новой системы пунктуации для русского литературного языка.

Первые выступления А. М. Плешковского по вопросам пунктуации, в которых определились его взгляды в данной области, как и в ряде других областей, относящихся к преподаванию русского языка, имели место в годы наивысшего подъёма дореволюционной русской общественно- педагогической мысли, непосредственно предшествовавшие революции 1917 года. Речь идёт о докладе "Роль выразительного чтения в обучении знакам препинания", прочитанном на Всероссийском съезде преподавателей русского языка средней школы, состоявшемся в Москве в декабре 1916 - январе 1917 года, и статье "Знаки препинания и научная грамматика".

Следует иметь в виду, что Плешковский как учёный-теоретик и как методист был убеждённым и горячим сторонником того направления в русском языкознании, которое выдвинуло положение о необходимости строго различать в научных исследованиях и соответственно при обучении языку в школе речь устную и речь письменную, ставя на первое место живую, звучащую речь. Об этом постоянно и неутомимо говорили в своих университетских лекциях и публичных докладах такие крупнейшие русские учёные-языковеды, как Фортунатов и Бодуэн де Куртенэ и их последователи и ученики, поднявшие на небывалую до того времени высоту изучение фонетики, как общей, так и русской исторической, и впервые поставившие на строго научную почву прикладные дисциплины - орфографию и орфоэпию.

Знаки препинания отражают в огромном большинстве случаев "не грамматическое, а декламационно-психологическое расчленение речи". Ритм и интонация только потому являются вспомогательными синтаксическими средствами, что в определённых случаях могут приобретать значения, аналогичные тем, какие создаются формами слов и их сочетаний. "Но в то же время признаки эти могут на каждом шагу и противоречить собственно грамматическим признакам, ибо всегда и везде отражают в основе своей всё-таки не грамматическую, а только общепсихологическую стихию речи".

Для овладения умением ставить знаки препинания следует всегда сознательно читать знаки, т.е. "приводить в связь ту или иную произносительную фигуру… с тем или иным знаком", в результате чего "образуется прочная ассоциация каждого знака с соответствующей произносительной фигурой (или фигурами, если знак их имеет несколько) - ассоциация, протекающая, конечно, в обоих направлениях". Только для усвоения существующих правил об употреблении запятой потребуется координация показателей выразительного чтения и грамматики.

Для Пешковского такая постановка вопроса о пунктуации и методике обучения ей была частью общей большой проблемы - взаимоотношения письменного и живого устного языка. Поэтому он закончил свой доклад "Роль выразительного чтения в обучении знакам препинания" следующими словами: "Замечу ещё, что такое сближение выразительного чтения с пунктуацией послужит на пользу не только одной пунктуации. Мысленно слышать то, что пишешь! Ведь это значит писать красиво, живо, своеобразно, это значит заинтересоваться тем, что пишешь! Как часто учителю достаточно прочесть с кафедры нескладное выражение ученика, чтобы автор ужаснулся собственному выражению. Почему ж он его написал? Потому что не слышал, когда писал, потому что не читал самого себя в слух. Чем больше ученик будет читать себя в слух, тем лучше он будет вникать в стилистическую природу языка, тем лучше он будет писать. Воссоединение письменной верхушки языкового дерева с его живыми устными корнями всегда животворит, а отсечение всегда мертвит".

Л. В. Щерба отчасти был близок к позиции А. М. Пешковского. Он так же видел роль пунктуации в обозначении ритмомелодической стороны речи. "Пунктуация - правила употребления дополнительных письменных знаков (знаков препинания), - писал он, - служащих для обозначения ритмики и мелодики фразы, иначе фразовой интонации". Но в то время как Плешковский считает, что все знаки препинания, за исключением отчасти запятой, обозначают прежде всего и непосредственно только ритмомелодическую сторону живой речи, Щерба, заглядывая в существо самой ритмомелодии, не ограничивается сказанным, а добавляет: "Поскольку одна ритмика и мелодика речи выражают членение потока нашей мысли, а иногда ту и другую связь отдельных её моментов и наконец некоторые смысловые оттенки, поскольку можно сказать, что знаки препинания служат собственно для обозначения всего этого на письме. Этим определяется двойственный характер всякой пунктуации: фонетический, поскольку она выражает некоторые звуковые явления, и идеографический, поскольку она непосредственно связана со смыслом". Долее Щерба указывает на то, что "членение речи-мысли, а в ещё большей мере связь между отдельными её частями и разные смысловые их оттенки выражаются в речи не только интонационно, но и отдельными словами, формами слов и порядком слов, и если справедливо, что членение и аффективные оттенки всегда находят себе выражение в интонации (хотя не всегда это обозначается на письме), то связь между отдельными частями речи только очень суммарно выражается интонационно, а логические их оттенки и очень редко". В некоторых случаях, как указывает Щерба, интонация выступает в качестве единственного показателя как членения, так и характера связи между отдельными частями предложения.

Современная русская пунктуация строится на смысловой и структурно - грамматической основах, которые взаимосвязаны и обуславливают друг друга, поэтому можно говорить о единой семантико-грамматической основе русской пунктуации. Пунктуация отражает смысловое членение письменной речи, указывает на смысловые связи и отношения между отдельными словами и группами слов, на различные смысловые оттенки частей письменного текста. Но те или иные смысловые связи слов и частей текста находят своё выражение в определённой грамматической структуре. И не случайно формулировка большинства правил современной русской пунктуации опирается одновременно и на смысловые особенности предложения (на смысловую основу), и на особенности его структуры - особенности построения предложения, его частей, наличие или отсутствие союзов, способы выражения членов предложения, порядок их расположения и т. п., что и составляет структурно- грамматическую основу пунктуации.

Без умения ставить знаки препинания невозможно овладеть письменной речью в целом, поэтому так важно знать пунктуацию - раздел науки о языке, в котором рассказывается об их употреблении. А без освоения письменной речи, благодаря которой человеческие знания и опыт передаются из поколения в поколение, невозможно даже представить себе жизнь сегодня.

Один остроумный писатель говорил, что есть пятьдесят способов сказать слово, да и пятьсот способов сказать слово нет, а для того чтобы написать эти слова, есть только один способ.

При помощи знаков препинания записанное слово воспринимается и мысленно произносится читающим если не пятьюдесятью и не пятьюстами способами, то, во всяком случае, не одним, а несколькими. Таким образом, знаки препинания дают возможность сказать в письменной речи гораздо больше, чем можно записать буквами. Они помогают выразить различные смыслы слов и окрашивающие их чувства. Знаки, как и слова, говорят, и мы их читаем вместе со словами. А иногда… даже и вместо слов.

Известен факт такой "бессловесной" переписки. Французский писатель Виктор Гюго, закончив роман "Отверженные", послал рукопись книги издателю. К рукописи он приложил письмо, в котором не было не единого слова, а был только знак: "?" Издатель также ответил письмом без слов: "!".

Записанные на бумаге слова могут выразить далеко не все, что содержится в живой человеческой речи, что передаётся интонацией, темпом речи, жестами и мимикой. Однако в распоряжении пишущего и читающего есть не только слова, но и дополнительные средства - знаки препинания. Они помогают более полно и точно выразить смысл письменной речи. "Знаки ставятся по силе разума", - писал основоположник русской грамматики М. В. Ломоносов.

Знаки препинания возникли из потребности разделения письменного текста на отрезки большей или меньшей самостоятельности в соответствии со смысловой структурой речи. Первым и наиболее надёжным основанием для такого членения соответствующего устного высказывания посредством пауз. Таким образом, первые знаки препинания обозначали паузы большей или меньшей длительности внутри письменного текста. Само собой разумеется, что пишущие могли удовлетвориться такой примитивной пунктуацией только в течение первоначальных этапов пользования письмом. И действительно, по мере развития письменности, и в особенности после введения и распространения книгопечатания, система пунктуации усложнялась и углублялась, пока за сравнительно краткий период не достигла того состояния, которое сохраняется в своих основных чертах в современных европейских языках. Но так как процесс развития пунктуации шёл почти стихийно, лишь изредка и только в отношении частных своих правил подвергаясь обязательной регламентации, то существующая в настоящее время пунктуация не отражает какой либо единой, последовательно проводимой системы. Тем не менее наша современная пунктуация в целом удовлетворительно обслуживает наиболее важные практические потребности пишущих, стремящихся выразить в тексте те или иные смысловые отношения и оттенки, равно как и интересы читателя, нуждающегося в наиболее верном и полном восприятии последних.

Для современной науки характерно логико-синтаксическое понимание основ пунктуации, которое находит отражение во всем большем числе научных, учебных и учебно-методических работ в этой области. Интонация не рассматривается как основа современной пунктуационной системы, так как знаки препинания не всегда имеют соответствие в интонации. Часто паузам устной речи на письме не соответствуют знаки препинания или знакам препинания не соответствуют паузы. Именно в этих случаях учащиеся допускают наибольшее количество пунктуационных ошибок, поэтому учитель должен знать хотя бы наиболее типичные из них.

Принципы пунктуации взаимосвязаны и в одном и том же пунктуационном факте мы можем найти совмещение разных принципов, хотя ведущим является синтаксический (структурный). Современная русская пунктуация опирается и на смысл, и на структуру, и на ритмико-интонационное членение предложения в их взаимодействии. Поэтому русская пунктуация достаточно гибкая и наряду с обязательными правилами содержит указания, допускающие пунктуационные варианты.

1.4. Нерегламентированная пунктуация. Авторская пунктуация

Наряду с пунктуацией, регламентированной правилами, существует пунктуация нерегламентированная. Последняя представляет собой разнообразные отклонения от общих норм. Отклонения в употреблении знаков препинания могут быть вызваны разными причинами, в том числе и своеобразием авторской манеры письма. В целом нерегламентированная пунктуация объединяет разные явления, среди которых вычленяется собственно авторская пунктуация, т.е. непосредственно связанная с индивидуальностью пишущего [18, с. 45].

1. В пунктуации наряду с нормами общими, обладающими определенной степенью стабильности, существуют нормы ситуативные, приспособленные к функциональным качествам конкретного вида текста. Первые включаются в обязательный пунктуационный минимум. Вторые обеспечивают особую информационность и экспрессивность речи. Ситуативные нормы диктуются характером текстовой информации: знаки препинания, подчиненные такой норме, выполняют функции логико-смысловую (проявляется в разных текстах, но особенно в научных и официально-деловых), акцентно-выделительную (преимущественно в текстах официальных, частично в публицистических и художественных), экспрессивно-эмоциональную (в текстах художественных и публицистических), сигнальную (в текстах рекламных). Знаки, подчиненные ситуативной норме, не могут быть отнесены к авторским, поскольку они отражают общие стилистические свойства функционально различающихся текстов. Такие знаки регламентированы характером этих текстов и существуют наряду с общепринятыми.

2. Современная пунктуация - результат исторического развития русской пунктуационной системы. Поскольку пунктуация обслуживает постоянно изменяющийся и развивающийся язык, она также изменчива с точки зрения исторической. Именно поэтому в каждый период могут происходить изменения в функциях знаков препинания, в условиях их применения. В этом смысле правила всегда отстают от практики и потому время от времени нуждаются в пересмотре. Изменения в употреблении знаков происходят постоянно, они отражают жизнь синтаксической структуры языка и его стилистической системы.

Было уже показано, как в последнее время все чаще представлено тире (на месте двоеточия) между частями бессоюзного сложного предложения при обозначении пояснения, причины во второй части, при обобщающих словах перед перечислением однородных членов и т.д.

Схожее употребление знаков препинания найдем и у писателей, поэтов: У Блока было все, что создает великого поэта, - огонь, нежность, проникновение, свой образ мира, свой дар особого, все претворяющего прикосновения, своя сдержанная, скрадывающаяся, вобравшаяся в себя судьба (Б. Пастернак); Но вызывать сейчас огонь артиллерии было бессмысленно - огонь накрыл бы и наших разведчиков (Ю. Бондарев); Главный редактор газеты всячески избегает теперь встречи со мной, дозвониться ему невозможно, секретарша все ссылается на его занятость - то у него заседание, то планерка, то его вызвали в вышестоящие, как она любит подчеркивать, инстанции (Ч. Айтматов). Такие отклонения от правил отражают общие тенденции в развитии современной пунктуации и постепенно готовят почву для изменения или уточнения самих правил: индивидуально-авторскими они не являются. Это свидетельство отклика авторов на потребности сегодняшнего дня [18, с. 29].

3. Среди не регламентированных грамматическими условиями предложений знаков препинания особое место занимают знаки, избираемые в зависимости от конкретных задач высказывания, знаки, проявляющие смысловой принцип пунктуации. Такие знаки контекстуально обусловлены, подчинены задачам авторского выбора. И все-таки "авторство" здесь заключается только в возможности выбора, выбор же диктуется отображаемой речевой ситуацией. И, следовательно, разные авторы при необходимости передать одинаковую ситуацию могут воспользоваться данным вариантом. Индивидуально осмысленной может оказаться сама ситуация, а отнюдь не знак препинания. Это знаки, диктуемые условиями контекста, закономерностями его смысловой структуры, а не своеобразием выбора знака как такового. У разных авторов можно найти в текстах схожие ситуации: Все на нем было отглажено, франтовато. Кривоватые - тоже от отца - ноги приводили его в отчаяние (В. Каверин); Печь когда-то треснула, ее, по белому, замазали глиной (И. Бунин); И оттого, что он так охотно и радостно слушал, рассказывали - с радостью тоже - новые истории (М. Шолохов). Эта схожесть и фиксируется знаками препинания, хотя сами знаки в этих контекстуальных условиях и не подчиняются принятым правилам и нормам. Такие контекстуально-обусловленные знаки нельзя считать индивидуально-авторскими.

4. Нерегламентированная пунктуация часто обнаруживается и при пунктуационном оформлении разговорной речи. Имитация разговорной речи в речи письменной приводит к членению текста на основе живого произношения, с многочисленными паузами, интонационными нюансами. Прерывистость речи, а часто ее затрудненность передаются знаками, причем их выбор диктуется не структурой предложения, а чисто интонационной стороной речи: Для начала... такие... формальные вопросы (В. Шукшин); Давно это... в вираж вошел? (В. Распутин). Такая пунктуация не может считаться авторской, поскольку здесь нет индивидуального применения знаков препинания: передается лишь прерывистый характер живой речи, причем предусмотреть позиции прерывания речи фактически невозможно. Они непредсказуемы.

Разговорная речь, отраженная в письменном тексте, с точки зрения синтаксиса не укладывается в привычные, стандартные схемы и модели (в простые предложения могут включаться элементы сложного; замечания на ходу, вставки - врываться в главную мысль, лишая ее одноплановости; чрезмерная расчлененность речи может нарушить синтаксические связи и т.д.). Отсюда - трудность в выборе различных комбинаций знаков, которые, естественно, не могут быть предусмотрены правилами. Вот пример оформления подобного текста: - Мы, помню, забылись, маленько распалились - полосуем их почем зря, только калганы летят... А их за речкой, в леске, - видимо-невидимо. А эти-то нас туда заманывают. Половина наших уж перемахнули речку - она мелкая, а половина ишо здесь. И тут Иван Тимофеич, покойничек, царство небесное, как рявкнет: "Назад!" Мы опомнились... А из лесочка-то их туча сыпанула. А я смотрю: Стеньки-то нету со мной. Все рядом был - мне Иван велел доглядывать за тобой, Тимофеич, дурной ты какой-то тот раз был, - все видел тебя, а тут как сквозь землю провалился. Может, за речкой? Смотрю - и там нету. Ну, думаю, будет мне от Ивана. "Иван! - кричу. - Где Стенька-то?" Тот аж с лица сменился... Глядим, наш Стенька летит во весь мах - в одной руке баба, в другой дите. А за ним... не дай соврать, Тимофеич, без малого сотня скачет. Тут заварилась каша... (В. Шукшин).

5. Наряду с такими случаями нерегламентации существует особый тип нерегламентации, включающийся в систему индивидуальных литературных приемов.

Авторские знаки препинания в собственном смысле этого слова всецело зависят от воли пишущего, воплощают индивидуальное ощущение их необходимости. Такие знаки включаются в понятие авторского слога, они приобретают стилистическую значимость. Однако даже такая авторская пунктуация, вследствие того, что она рассчитана на восприятие и понимание, бывает предсказуемой, поскольку не теряет своей собственной функциональной значимости. Ее отличие от пунктуации регламентированной заключается в том, что она глубже и тоньше связана со смыслом, со стилистикой конкретного текста. Отдельные пунктограммы авторской пунктуации, так же как, например, лексические и синтаксические средства языка, способны наряду с основным своим значением иметь значения дополнительные, стилистически значимые. Индивидуальная пунктуация правомерна только при таком условии, когда при всем богатстве и разнообразии оттенков смысла в пунктуации не утрачивается ее социальная сущность, не разрушаются ее основы [38, с. 22].

Это условие помогает установить некоторые общие закономерности проявления "авторства" в пунктуации. Например, индивидуальным можно считать появление знака препинания в таких синтаксических условиях, где он не регламентирован: Когда мы вернулись из деревни, нас встретила - война (А. Ахматова); А феи - всегда красивы? (М. Горький); Вон - тощей вербы голый куст (А. Блок); Вот - сидим с тобой на мху (А. Блок); Я могуч и велик ворожбою, но тебя уследить - не могу (А. Блок).

У Б. Пастернака, например, появляется стремление расчленить подлежащее и сказуемое достаточно своеобразно: вместо более обычного тире употребляется многоточие. Оно как бы совмещает в себе функцию разделительного тире и собственно многоточия, передающего нечто недосказанное, неопределенное, "раздумчивое": Сумерки... словно оруженосцы роз, на которых - их копья и шарфы. Или:

Бесцветный дождь... как гибнущий патриций,

Чье сердце смерклось в дар повествований...

Да солнце... песнью капель без названья

И плачем плит заплачено сторицей.

Ах, дождь и солнце... странные собратья.

Один на месте, а другой без места...

Не регламентированное правилами индивидуальное тире встречается после союзов, наречных слов: Смерть разула стоптанные лапти, прилегла на камень, и - уснула (М. Горький); Чьи песни? И звуки? Чего я боюсь? Щемящие звуки и - вольная Русь? (А. Блок); Старый, старый сон. Из мрака фонари бегут - куда? Там - лишь черная вода, там - забвенье навсегда? (А. Блок).

Даже парцелляция, в принципе широко распространенная в современном языке, может выглядеть предельно оригинально:

О, Сад, Сад!

Где медведи проворно влезают вверх и смотрят вниз, ожидая приказания сторожа.

Где нетопыри висят опрокинуто, подобно сердцу современного русского.

Где грудь сокола напоминает перистые тучи перед грозой.

Где низкая птица влачит за собой золотой закат со всеми углями его пожара.

Где в лице тигра, обрамленном белой бородой и с глазами пожилого мусульманина, мы чтим первого последователя пророка и читаем сущность ислама.

В. Хлебников

Или еще:

Все, что было до него, он признает:

Никуда не годным.

Пьесу, постановки, игру.

Авторов, режиссеров, актеров.

В. Дорошевич

Авторская индивидуальность может проявиться и в усилении знаковой позиции. Такой прием повышения экспрессивных качеств текста заключается в замене знаков недостаточно сильных более сильными по своей расчленяющей функции. Например, обращения, сравнительные обороты, придаточные части сложноподчиненных предложений, вводные слова обычно выделяются запятыми. Однако запятую часто вытесняет тире как знак более сильный по своей значимости: Как дитя - собою радость рада (М. Горький); И стоит Степан - ровно грозный дуб, побелел Степан - аж до самых губ (М. Цветаева); Други его - не тревожьте его! (М. Цветаева); Крик разлук и встреч - ты, окно в ночи! Может - сотни свеч, может - три свечи... (М. Цветаева); Я поняла - что не люблю супруга (М. Цветаева); Был теплый, тихий, серенький денек, среди берез желтел осинник редкий, и даль лугов за их прозрачной сеткой синела чуть заметно - как намек (И. Бунин).

Расчленение речи усиливается и при замене запятой на точку. При общем значении - фиксация синтаксически равнозначных единиц речи - эти знаки препинания обозначают разную степень расчлененности. И если точка предназначена для употребления на межфразовом уровне, то запятая выполняет схожие функции внутри предложения. Поэтому точку, занявшую позицию запятой (в частности, при перечислении однородных членов предложения), можно считать индивидуально-авторской. Например, у А. Блока есть такие строки:

О жизни, догоревшей в хоре

На темном клиросе твоем.

О Деве с тайной в светлом взоре

Над осиянным алтарем.

О томных девушках у двери,

Где вечный сумрак и хвала.

О дальней Мэри, светлой Мэри,

В чьих взорах - свет, в чьих косах - мгла.

Стихотворение это, ныне печатающееся без названия, в рукописи и в первых публикациях имело заголовок "Молитва". Предпосланный цитируемым строкам, он и объясняет нанизывание управляемых словоформ в качестве перечисляющихся однородных членов предложения. Такая точка, кроме своего основного значения, имеет еще и дополнительное - выделительно-акцентирующее. Именно оно и делает знак препинания стилистически значимым, а синтаксические условия его применения - индивидуально избираемыми. Приращение смысла возникает в результате переноса знака в нетипичные для него синтаксические условия. Таким образом, при сохранении знаками основных функций и значений новизна их употребления связана с дополнительными значениями и проявляется в умении видеть возможности знака [18, с. 50].

Как безусловно индивидуально-авторские воспринимаются знаки препинания, передающие ритмику текста, а также его мелодику, темп - убыстренный или замедленный. Такие знаки не привязаны к синтаксическим структурам и потому не поддаются типизации с точки зрения условий их применения. Здесь можно обнаружить лишь внутренний принцип, диктуемый конкретным текстом и субъективно избираемый автором. Как правило, ритмикомелодическую организацию текста (в основном стихотворного) подчеркивает тире, ибо оно обладает наибольшей разделительной "силой", которая дополняется и зрительным эффектом: Двое - мы тащимся вдоль по базару, оба - в звенящем наряде шутов (А. Блок); Мой путь не лежит мимо дому - твоего. Мой путь не лежит мимо дому - ничьего (М. Цветаева); Новые дома из серых плит, стоящие один за другим, и между ними чахлые посадки - березки, привязанные к палкам. И частный сектор - домики, садики, сарайчики, водоразборные колонки, провинциальное захолустье. Где - тем не менее - несмотря на - вместе с тем - бурлит новое - живут общей жизнью - не хуже, чем в столицах, - зато Свежий Воздух, близость к Земле и природе - люди не так отчуждены... (Д. Гранин).

Возможности индивидуального использования тире особенно заметны у авторов, склонных к сжатости речи, скупых на словесные средства выражения. Например, уплотненный до предела текст М. Цветаевой часто содержит лишь смысловые ориентиры, те ключевые слова, которые не могут быть угаданы, все же другие элементы высказывания опускаются, так как в данном случае не несут главной мысли:

Площадка. - И шпалы. - И крайний куст

В руке. - Отпускаю. - Поздно

Держаться. - Шпалы.

Тире здесь усиливает расчлененность, уже обозначенную точкой.

У Б. Пастернака тире помогает в сжатой словесной форме проявить подтекст:

Осень. Отвыкли от молний.

Идут слепые дожди.

Осень. Поезда переполнены -

Дайте пройти! - Все позади.

Активизация тире прямо связана с "экономией" речевых средств. Но и при индивидуализированном употреблении тире все-таки сохраняет свою функциональную значимость; одно из его основных значений - регистрация пропущенных звеньев высказывания. Вот пример повышенного пристрастия к тире:

Но клавиши я - любила: за черноту и белизну (чуть желтизну!), за черноту, такую явно, - за белизну (чуть желтизну!), такую тайно-грустную, за то, что одни широкие, а другие узкие (обиженные!), за то, что по ним, не сдвигаясь с места, можно, как по лестнице, что эта лестница - из-под рук!- что от этой лестницы сразу ледяные ручьи - ледяные лестницы ручьев вдоль спины - и жар в глазах - тот самый жар в долине Дагестана...

И за то, что белые, при нажиме, явно веселые, а черные - сразу грустные, верно - грустные, настолько верно, что, если нажму - точно себе на глаза нажму, сразу выжму из глаз - слезы.

И за самый нажим: за возможность, только нажав, сразу начать тонуть, и, пока не отпустишь, тонуть без конца, без дна, - и даже когда отпустишь!

За то, что с виду гладь, а под гладью - глубь, как в воде, как в Оке, но глаже и глубже Оки, за то, что под рукой - пропасть, за то, что эта пропасть - из-под рук, за то, что, с места не сходя, - падаешь вечно.

За вероломство этой клавишной глади, готовой раздаться при первом прикосновении - и поглотить.

За страсть - нажать, за страх - нажать: нажав, разбудить - все. (То же самое чувствовал, в 1918 году, каждый солдат в усадьбе.)

И за то, что это - траур: материнская, в полоску, блузка того конца лета, когда следом за телеграммой: "Дедушка тихо скончался" - явилась и она сама, заплаканная и все же улыбающаяся, с первым словом ко мне: "Муся, тебя дедушка очень любил" (М. Цветаева).

При иной организации текста эксплицитно представленные речевые средства позволяют вовсе обойтись без знаков препинания (что можно рассматривать как особый литературный прием):

С первого по тринадцатое

нашего января

сами собой набираются

старые номера

сняли иллюминацию

но не зажгли свечей

с первого по тринадцатое

жены не ждут мужей

с первого по тринадцатое

пропасть между времен

вытри рюмашки насухо

выключи телефон

А. Вознесенский

Отсутствие пунктуации возможно лишь при полносоставности структур текста, когда все необходимые смыслы лексически выявлены. Такое оформление (вернее, его отсутствие!) не может быть применимо к речи прерывистой, сбивчивой, алогичной; с пропусками и эллипсами, речи, имитирующей процесс размышления или разговорность интонаций. Так, например, чрезмерно индивидуализирована пунктуация у А. Солженицына, причем настолько, что, кажется, будто он объединил разные литературные приемы (отмеченные у разных авторов) в единый монолитный сплав. Здесь оригинально употребление не только тире (оно отделяет и союзы, и частицы; разделяет подлежащее и сказуемое в нетипичных синтаксических условиях и др.), но и двоеточия, и даже вопросительного знака и запятой. Вот некоторые примеры из повести "На изломах": Теперь один, и другой разногласили. // Правда, нашлось еще сколько-то подобных - "партия экономической свободы". Вступил к ним. Но: болтовня одна, или политической власти хотят. // И тут - узнал / - Косаргин враз понял по выражению. Но сам - не пошел навстречу, не напомнил. И тот - ничего не назвал. А - еще задумался. // А может быть - надо было тогда устоять, не сворачивать? не соблазниться? Далеко-далеко виделся свет, и слабел. // И пошла жизнь по тем же военным рельсам, только без похоронок, а: и год, и два, и три - восстанавливать! значит - и работать, и жить, и питаться, как если б война продолжалась. // А дела и обязанности расширились в размахе. // Приглядывался на планёрках: чем Борунов берёт? ведь не криком, не кулаком. А: уверен он, что - выше любого своего подчиненного. // Ох, много названий, еще больше - факультетов, отделений, специальностей, - а что за ними скрывается? чёрт не разберет. И - как бы решали? и - как бы решились? - но в Энергетическом, Шоссе Энтузиастов, прочли: "трехразовое питание"! И это - все перевесило. (А по себе сам намечал: юридический? исторический?) Ну, такая в ногах легколётность - покатили! И - приняли. // Он - час так просидел? не зажигал света.

Надо сказать, что чрезмерная оригинальность А. Солженицына в выборе и, особенно, сочетании знаков, скорее всего объясняется своеобразием самого синтаксиса - прерывистого, со смысловыми и логическими смещениями. Все это явно имитирует не только разговорность, но и желание показать сам процесс размышления. Это внутреннее, сбивчивое и вполне реальное размышление, зафиксированное на бумаге. Такой синтаксис требует высокой степени оснащенности знаками. Это синтаксис, сознательно лишенный "гладкости" и книжной ординарности [30, с. 42].

Индивидуальность в применении знаков препинания может проявиться и в расширении границ их употребления, и в усилении их функциональных свойств. Комбинация знаков или нарочитое повторение одного из знаков также могут быть чисто авторскими и подчас являть собой индивидуальный прием, найденный писателем для передачи особого состояния героя.

Например, у В. Маканина в "Андерграунде" в избытке употребляются типичные для нашего времени расчлененные конструкции, в которых обильно представлена точка, однако сам характер расчлененности - структурно и содержательно - в высшей степени оригинален: Вот тут я вновь прислонился плечом к стене. От слабости. И от живой слезы в глазу. // Беседуем. О том, что появился новый американский препарат. О питании. О разном и причем - о том, как подействовала на Веню нынешняя осень с ее холодами.

Одновременно у В. Маканина та же расчлененность текста осуществляется и по-другому, достаточно необычно - избирается знак "точка с запятой". Такой знак не предусмотрен не только правилами, но оказывается и не в русле общих тенденций в применении этого знака: Я только улыбаюсь; с разинутым ртом; слаб и счастлив. // Есть у меня и другой свитер, более теплый; и более густого цвета. На худощавую фигуру в самый раз. // Надо признать, Вик Викыч осторожничал и лишний раз побаивался знакомить нас со своей женщиной (меня; и мужчин вообще). // Наконец лег; в свитере. // Полет он перенес. В Шереметьеве, задыхающийся, сумел сам сесть в такси, приехал; но его хватило только войти в квартиру. Едва переступив порог, рухнул лицом прямо на пол; скоропостижно; у себя дома. // Эксперт принес только портфель. Даже не помню его фамилии; мелкое личико; и весь мелкий. (Досадно.) И если точка - это дань времени, то точка с запятой в подобных синтаксических условиях - это именно индивидуальная интерпретация ситуации.

Итак, индивидуальность в применении знаков препинания заключается отнюдь не в коренном нарушении пунктуационной системы, не в пренебрежении традиционными значениями знаков, а в усилении их значимости как дополнительных средств передачи мыслей и чувств в письменном тексте, в расширении границ их использования. Индивидуализированная пунктуация несет в себе заряд экспрессии, она стилистически значима, включается в систему литературных приемов, помогает писателю и поэту в создании художественной выразительности. А это в свою очередь повышает степень развитости и гибкости пунктуационной системы языка. Так творческая индивидуальность, пользуясь выразительными и изобразительными возможностями пунктуации, одновременно обогащает ее.

Необычное, с точки зрения применения знаков, оказывается обычным, с точки зрения функциональных возможностей современных знаков препинания.

Современная русская пунктуация, используемая в практике печати, далеко не всегда подчиняется Своду правил 1956 г., и потому осмысленные и типичные "нарушения" правил не могут рассматриваться как проявление безграмотности. В них, "нарушениях", просматриваются закономерные тенденции, отражающие поиск адекватных способов оформления значительно обновившейся синтаксической и ритмико-стилистической структуры письменного текста. В целом, как было показано, речь становится все более динамичной и расчлененной, особенно это касается массовой печати, и во многих случаях это достигается с помощью знаков. Естественно, что в текстах более узкого, специального назначения традиционные написания более устойчивы [30, с. 48].

Обновление практики использования знаков связано с отражением норм ситуативных, не столь жестких, характеризующих гибкость, вариативность современной пунктуации, ее способность повышать информационные и выразительные качества письменного текста. Отклонения от правил, вылившиеся в определенные тенденции, - свидетельство движения русской пунктуации к функционально-смысловой значимости. А такое возможно лишь при достаточной степени развитости самой пунктуационной системы в целом.

Глава 2. Анализ использования тире в современном русском языке

2.1. Пунктуационные знаки в современном русском языке

Пунктуационные знаки в современном русском языке, различаясь по своим функциям, по назначению, по месту их расстановки в предложении, вступают в определённую иерархическую зависимость. По месту расстановки в предложении различают знаки препинания конца и середины предложения - конечные и внутренние знаки. Все отделяющие конечные знаки - точка, вопросительный и восклицательный знаки, многоточие - имеют большую силу, чем внутренние знаки [14, с. 90].

Так называемые внутренние знаки препинания - точка с запятой, запятая, тире, двоеточие, скобки - неоднородны в своем употреблении. Наиболее "сильный", иерархически старший отделяющий знак препинания внутри предложения - точка с запятой. Этот знак, обозначая границы однородных членов предложения или предикативных частей в составе сложного предложения, способен передать смыслоразличительную паузу устной речи. Другие четыре внутренних знака препинания (запятая, тире, двоеточие, скобки) различаются и по информативной нагрузке, и по функциональному диапазону, и по длительности пауз при их "чтении". Иерархия их паузальных величин начинается запятой и кончается скобками.

Различие рассматриваемых четырех внутренних знаков препинания в содержательном плане выражается, с одной стороны, в разном объеме информативной нагрузки и, с другой - в разной степени конкретности значений, которые они могут фиксировать на письме. Из этих знаков наиболее многозначна запятая, несколько уже круг значении у тире, заметно уже у двоеточия, и самым конкретным знаком в содержательном отношении являются скобки. Следовательно, наименьшая степень конкретности значений присуща запятой и наибольшая - скобкам. Таким образом, иерархия увеличения степени конкретности значений указанных четырех знаков препинания соответствует отмеченной иерархии паузальных величин и иерархии их функционального диапазона.

На основе иерархической зависимости знаков препинания устанавливаются особенности сочетаемости их при встрече в предложении. В одних случаях пунктуационные знаки при встрече совмещаются, в других - знак меньшей силы поглощается более сильным знаком. Встречаться может один из двух элементов парного, выделяющего знака с отделяющим знаком или с элементом другого парного знака. Встреча с отделяющим знаком обычно наблюдается, если выделяемая конструкция находится в начале или в конце предложения (предикативной части сложного предложения) или на границе с однородными членами. Встреча элементов выделяющих знаков имеет место в случаях следования одной выделяемой синтаксической конструкции за другой выделяемой конструкцией, например обособленного члена, или сравнительного оборота, или причастной части за другим обособленным членом, за придаточной части за другим обособленным членом, за придаточной частью, за вводной или вставной конструкцией и т.п.

Поглощаться могут только запятая или тире как часть парного, выделяющего знака. Они всегда поглощаются точкой, вопросительным и восклицательным знаком, многоточием, точкой с запятой, последующей закрывающей скобкой или последующими закрывающим кавычками как знаками большего значения. Поглощаются также один другим одноимённые знаки: запятая - запятой, тире - другим тире, закрывающая скобка или кавычки - другой закрывающей скобкой или кавычками.

При встрече запятой и тире возможны разные пунктуационные варианты: эти знаки могут совмещаться как равные по силе или один из этих знаков поглощается другим [22, с. 67].

Устойчивость русской пунктуационной системы объясняется в первую очередь тем, что определяющие ее принципы позволяют передавать на письме и смысловую, и синтаксическую, и в значительной степени интонационную структуру речи. Знаки препинания в большинстве случаев членят текст на связанные по смыслу и интонационно оформленные синтаксические единицы. Например: Теркин - кто же он такой? Скажем откровенно: просто парень сам собой он обыкновенный. Впрочем, парень хоть куда. Парень в этом роде в каждой роте есть всегда, да и в каждом взводе. В этом тексте вопросительный знак и точки обозначают границы самостоятельных синтаксических единиц - предложений, выражающих в каждом случае относительно законченную мысль. Эти знаки препинания характеризуют также цель и интонацию высказывания и обозначают большие паузы в конце предложения. Тире в первом предложении соединяет именительный темы (Теркин) со второй развивающей частью предложения (кто же он такой?) и указывает на предупредительную интонацию и паузу между частями предложения. Двоеточие соединяют вторую часть сложного бессоюзного предложения с первой, и указывает на пояснительную интонацию и пояснительные смысловые отношения между частями предложения. Запятая выделяет вводное слово впрочем, и соответствует паузе и интонации, сопровождающей вводные слова. Запятая в последнем предложении отделяет присоединительную конструкцию (да и в каждом взводе) и тоже соответствует паузе.

Принципы, на которых основана вся система правил пунктуации, осмыслялись постепенно. Так, В. К. Тредиаковский считал, что "препинание есть слов, членов и целые речи разделение, определенными знаками изображаемое, во чтении к понятию содержания и отдохновение служащее, также и порядок сочинения указывающее". Иными словами, В. К. Тредиаковскии видел назначение пунктуации ("препинания") в смысловом, интонационном и синтаксическом расчленение речи. М. В. Ломоносов подчеркнул смысловые и синтаксические функции знаков препинания: "Строчные знаки ставятся по силе разума и по его расположения к союзам".

В русском языкознании различают три основных направления в понимании принципов пунктуации: логическое (смысловое), синтаксическое и интонационное.

Сторонники логического направления считают основным назначением пунктуации смысловое членение речи и передачу смысловых отношении расчленённых частей. К ним относятся Ф. И. Бусулаев, Д. Н. Овсянико-Куликовский, П. Н. Сакулин.

Ф. И. Бусулаев в вопросе об употреблении знаков препинания писал, - "Так как посредством языка одно лицо передаёт мысли и чувствования другому, то и знаки препинания имеют двоякое назначение: 1) способствуют ясности в изложении мыслей, отделяя одно предложение от другого или одну часть от другой, и 2) выражают ощущения лица говорящего и его отношение к слушающему".

Синтаксическое понимание слов пунктуации находим у Я. К. Грота и С. К. Булича, которые считали, что пунктуация делает наглядным синтаксический строй речи [11, с. 60].

В работах Грота важным является указание на связь пунктуационной системы с общим характером синтаксического строя предложения и письменной речи. Он обращает внимание на заметную в современной ему литературе тенденцию к отказу от "слишком сложных или распространённых предложений" и к использованию "более отрывистой речью". "Отрывистая же речь состоит в том, чтобы для большей простоты и ясности изложения выражаться по возможности краткими предложениями и тем давать читателю чаще приостанавливаться. В отношении к употреблению знаков препинания это значит: между двумя точками не накоплять слишком много предложений, находящихся во взаимной зависимости или тесной между собой связи и при том располагать их так, чтобы они могли одно от другого определять по крайней мере, точкою с запятой или двоеточием. Неумеренный набор придаточных предложений между главными запутывает и затемняет речь".

Грот изложил пунктуационные правила со знаками препинания: для каждого знака указываются все случаи его употребления; каждое правило иллюстрируется одним или несколькими примерами из произведений конца 18 века и первой половины 19 века, но вследствие не расположенности Грота к авторам более позднего периода некоторые его правила к концу 19 века устарели.

И всё же Гротовские правила пунктуации вместе с его орфографическими правилами, как уже сказано выше, вошли в обиход школы, а через неё и в практику печати. Для повседневного пользования они оказались достаточно ясными и удобными, так как основывались на синтаксической структуре предложения, которые пишущие усваивали в школьном курсе грамматики. Но фактически все пишущие в дополнение к известным им правилам пунктуации руководствуются при постановке знаков препинания также некоторыми показаниями ритмомелодии, идущими от устного произношения. Пишущий мысленно (а иногда и вслух) произносит предложение или часть его, чтобы уяснить себе, какой в том или ином случае следует поставить знак препинания. Так как паузы и интонация устной речи во многих случаях действительно выражают те отношения, которые заключены в предложении, то обращение к этим показателям вполне естественно.

Передача интонационной стороны речи представляется основной задачей пунктуации А. Х. Восткову, И. И. Давыдову, А. М. Пешковскому, Л. В. Щербе.

Пунктуация тесным образом связана с интонацией. Однако нельзя утверждать, что пунктуация подчинена интонации и что интонация представляет собой главную основу пунктуации, хотя подобного мнения поддерживались некоторые русские лингвисты.

Рассматривая вопрос о соотношении пунктуации и интонации, мы суживаем понятие "интонация" до паузиторики и ритма речи, учитывая в первую очередь наличие или отсутствие интонационных пауз, их длительность, повышение или понижение тона, место логического или фразового ударения. В таком понимании интонации предложения мы разделяем точку зрения учёных, считающих, что интонация - это грамматическое средство выражения смыслов в устной речи (наряду со структурными особенностями предложения), и на этой основе различаем интонации перечисления, сопоставления, контрастного противопоставления, предупреждения, пояснения, обусловленности и пр.

Пунктуация в письменной речи, а интонация в устной служат одним и тем же целям - смысловому чтению текста; они придают речи осмыслённый характер. Произнесение одних и тех же выражений с различной интонацией, как и различное пунктуационное оформление, может в корне изменить их смысловое значение [32, с. 14].

В случаях, когда выбор знака препинания определяется дифференциацией смысловых связей слов или смысловых отношений между частями сложного предложения, имеют место пунктуационные варианты, которым в устной речи соответствуют различные интонационные особенности высказывания. В подобных ситуациях знаки препинания в письменной речи и интонация в устной взаимосвязаны, однофункциональны - выполняют смыслоразличительную функцию.

Однако смысл высказывания неразрывно связан с грамматическим построением и интонацией предложения. Этим объясняется то, что действующие в современном русском письме правила расстановки знаков препинания не могут быть сведены к какому-либо одному из перечисленных принципов, а отдельные знаки препинания в каждом конкретном случае употребления подчеркивают то логическую, то синтаксическую, то интонационную структуру речи или являются синтаксическими - одновременно членят текст на смысловые и синтаксические отрезки, характеризуют его смысловую и интонационную структуру и т. д.

Вернувшись к историческим аспектам данного вопроса, мы рассмотрим работы А. М. Пешковского и Л. В. и Щербы, которые представляют несомненную ценность в области пунктуации. Хотя работы эти и не являются научными исследованиями, основанными на изучении значительного количества литературных текстов различных жанров и стилей, они всё же представляют собой интересные попытки осмысления действующих в нашем письме пунктуационных норм и содержат оригинальные мысли относительно построения новой системы пунктуации для русского литературного языка.

Первые выступления А. М. Плешковского по вопросам пунктуации, в которых определились его взгляды в данной области, как и в ряде других областей, относящихся к преподаванию русского языка, имели место в годы наивысшего подъёма дореволюционной русской общественно- педагогической мысли, непосредственно предшествовавшие революции 1917 года. Речь идёт о докладе "Роль выразительного чтения в обучении знакам препинания", прочитанном на Всероссийском съезде преподавателей русского языка средней школы, состоявшемся в Москве в декабре 1916 - январе 1917 года, и статье "Знаки препинания и научная грамматика".

Следует иметь в виду, что Плешковский как учёный-теоретик и как методист был убеждённым и горячим сторонником того направления в русском языкознании, которое выдвинуло положение о необходимости строго различать в научных исследованиях и соответственно при обучении языку в школе речь устную и речь письменную, ставя на первое место живую, звучащую речь. Об этом постоянно и неутомимо говорили в своих университетских лекциях и публичных докладах такие крупнейшие русские учёные-языковеды, как Фортунатов и Бодуэн де Куртенэ и их последователи и ученики, поднявшие на небывалую до того времени высоту изучение фонетики, как общей, так и русской исторической, и впервые поставившие на строго научную почву прикладные дисциплины - орфографию и орфоэпию.

Знаки препинания отражают в огромном большинстве случаев "не грамматическое, а декламационно-психологическое расчленение речи". Ритм и интонация только потому являются вспомогательными синтаксическими средствами, что в определённых случаях могут приобретать значения, аналогичные тем, какие создаются формами слов и их сочетаний. "Но в то же время признаки эти могут на каждом шагу и противоречить собственно грамматическим признакам, ибо всегда и везде отражают в основе своей всё-таки не грамматическую, а только общепсихологическую стихию речи".

Для овладения умением ставить знаки препинания следует всегда сознательно читать знаки, т. е. "приводить в связь ту или иную произносительную фигуру… с тем или иным знаком", в результате чего "образуется прочная ассоциация каждого знака с соответствующей произносительной фигурой (или фигурами, если знак их имеет несколько) - ассоциация, протекающая, конечно, в обоих направлениях". Только для усвоения существующих правил об употреблении запятой потребуется координация показателей выразительного чтения и грамматики.

Для Пешковского такая постановка вопроса о пунктуации и методике обучения ей была частью общей большой проблемы - взаимоотношения письменного и живого устного языка. Поэтому он закончил свой доклад "Роль выразительного чтения в обучении знакам препинания" следующими словами: "Замечу ещё, что такое сближение выразительного чтения с пунктуацией послужит на пользу не только одной пунктуации. Мысленно слышать то, что пишешь! Ведь это значит писать красиво, живо, своеобразно, это значит заинтересоваться тем, что пишешь! Как часто учителю достаточно прочесть с кафедры нескладное выражение ученика, чтобы автор ужаснулся собственному выражению. Почему ж он его написал? Потому что не слышал, когда писал, потому что не читал самого себя в слух. Чем больше ученик будет читать себя вслух, тем лучше он будет вникать в стилистическую природу языка, тем лучше он будет писать. Воссоединение письменной верхушки языкового дерева с его живыми устными корнями всегда животворит, а отсечение всегда мертвит".