Градоведение: исторические реалии и персоналии как составляющие зрительного ряда экскурсии

Для многих евреев Беларусь -- это родная страна, их малая родина. Здесь родились и жили выдающиеся деятели еврейского народа -- Хаим Воложинер, Марк Шагал, Шимон Перес, Голда Мейер и многие другие. Еще в начале XX столетия на территории современной Беларуси проживало около 1 миллиона евреев.

В белорусских городах и местечках было построено множество синагог и иешив, евреи повсеместно занимались торговлей, ремеслами и духовной деятельностью. Однако с установлением советской власти государство стало проводить политику антисемитизма -- иешивы были закрыты, их здания и здания синагог стали использовать под другие нужды.

Тяжелейшее испытание еврейскому народу пришлось выдержать в годы Второй мировой войны -- немцы создали десятки гетто на территории белорусских городов, концентрационные лагеря. В дань памяти погибшим от рук гитлеровцев на белорусской земле установлены многочисленные мемориальные комплексы и памятные знаки.

1.1 Этимология понятия градоведения

Градоведение - понятие, характеризующие принципы построения городов Градостроительство -- теория и практика планировки и застройки города. Градостроительство охватывает сложный комплекс общественно-экономических, строительно-технических, архитектурно-художественных, санитарно-гигиенических проблем. Упорядочению планировки и застройки городов служат регулярная планировка (прямоугольная, радиально-кольцевая, веерная и др.), учёт местных условий, строительство архитектурных ансамблей, ландшафтная архитектура и т. д.В градостроительстве можно выделить следующие этапы.

1. Градостроительство Древнего мира. Древнейшие слои Иерихона и Чатал-Хююка относятся к 7 -- 6 тыс. до н. э., являют элементы относительно стихийной городской планировки. Заметные опыты упорядочения городов и поселений относятся к сер. III -- нач. II тыс. до н. э. В Др. Египте и Двуречье применялась разбивка города на геометрически правильные кварталы. В Древней Греции и Риме приёмы регулярной планировки сложились в стройную систему.

2. Градостроительство в Средние века. Средневековые города, опоясанные мощными стенами, имели кривые и узкие улицы вокруг замка, городского собора или торговой площади. Жилые районы за пределами городских стен окружались новым кольцом стен, а иногда на их месте образовывались кольцевые улицы, которые в сочетании с радиальными улицами определили формирование характерной радиально-кольцевой (реже веерной) структуры городов.

3. Градостроительство Нового времени. Бурный рост городов с середины XIX века, затем быстрое развитие автотранспорта, возникновение колоссальных городских территорий (городских агломераций), загрязнение городской среды вызвали поиски новых принципов градостроительства (зонирование городских территорий, районная планировка, системы городских дорог, типы города-сада, города-спутника, современных жилых районов и микрорайонов).

4. Современное градостроительство В современных государствах в силу роста населения городов, и, следовательно, объемов информации, при осуществлении градостроительной деятельности используются компьютерные программы, систематизирующие сведения о городской застройке -- ИСОГД. Применяются подходы синтезирующие городское планирование и архитектуру -градостроительное проектирование. (5)

На современный образ белорусских городов оказал влияние многонациональный состав их жителей. Сильное влияние оказало еврейское население, которое было вынуждено проживать только в городах из-за введения межи еврейской оселости.

1.2 Еврейские реалии и персоналии в белорусском городе

Он сформировался в результате многовековой отчужденности от жизни неевреев, сложившегося экономического уклада с ограниченными возможностями для ремесла и торговли, давней и устойчивой приверженности традициям и местным общинным авторитетам. Этот образ жизни, базировавшийся на особом бытовом и духовном укладе, просуществовал несколько столетий, пережив многочисленные катаклизмы. Большинство штетлов вместе с обитателями было уничтожено нацистами в годы Холокоста.

Слово “штетл” или “штетлех” в переводе с языка идиш означает “городок”, “местечко”. Это могло быть местечко, состоящее как из 500, так и из 20000 жителей. Маленькие местечки назывались ласково “штетеле”.

Когда же местечки Беларуси стали преимущественно еврейскими по составу своего населения, превратились фактически в штетлы? В письменных источниках сведения о местечковых евреях встречаются с конца XVI в. Сначала их количество было незначительным и ограничивалось одним или несколькими лицами, обычно арендовавшими корчмы. Многочисленные войны, начавшиеся в середине XVII в., привели белорусский край к демографической и экономической катастрофе. Белорусское мещанство было практически уничтожено или вывезено в Россию, городские поселения опустели, и возникший вакуум начало заполнять еврейское население. В XVIII в. количество евреев в местечках заметно возросло, и они составляли значительную часть местечкового населения. Эти поселения стали преимущественно еврейскими после разделов Речи Посполитой в конце XVIII в., когда белорусские земли вошли в состав Российской империи. Царское правительство проводило политику насильственного выселения евреев из сельской местности в города и местечки. Удельный вес евреев среди населения городских поселений в XIX в. постепенно увеличивался.

Таким образом, Беларусь стала краем еврейских местечек, в каждом из которых была организованная община со своими традиционными институтами, регулировавшими повседневную общинную жизнь.

В еврейской местечковой среде ярко проявились и старательно хранились религиозная система образования, вековые традиции и ценности. Еврейская община жила своей замкнутой жизнью по законам Галахи. В то же время сам образ традиционной культуры постепенно претерпевал существенные изменения, связанные с зарождением и развитием религиозно-мистического направления в иудаизме - хасидизма, а также с распространением идей еврейского просвещения - гаскалы.

Тем не менее, местечко для евреев сыграло такую же роль в сохранении традиционной культуры, как деревня для белорусов. Местечко стало для евреев собственной средой обитания, превратилось в средоточие еврейской истории региона. Постепенно сформировалось представление о местечке как о малой еврейской родине, “Израиле в изгнании”.

Огромную роль в жизни общины играла синагога. Она была не только домом молитвы, местом обучения мальчиков, изучения Торы и Талмуда, но и местом собрания общины, иными словами, ее духовным и социальным центром. Распределение мест в синагоге отражало социальную иерархию местечка: у восточной стены (ориентированной на Иерусалим) сидели наиболее уважаемые и богатые члены общины, у западной были места для бедняков.

При всей замкнутости штетла внешние влияния проникали в него. Встреча с нееврейским окружением происходила на рыночной площади, которая также была местом заработка для ремесленника и торговца. Здесь происходила встреча двух культур, двух менталитетов, как правило, чуждых друг другу.

Безусловно, случаи конфликтов на экономической почве имели место. Например, такой конфликт был между еврейскими и “христианскими” ткачами местечка Мир в середине 20-х г. XIX в. Разрешен он был не в пользу мирских евреев. Владельцы местечка - князья Радзивиллы - запретили евреям заниматься ткачеством. Однако, в целом между представителями разных этносов существовало своеобразное разделение труда, и хозяйственная жизнь местечка протекала на основе взаимного сотрудничества. Это хорошо иллюстрируют воспоминания Абрама Паперны, которые рисуют жизнь местечка Копыль в середине ХІХ в.: “В описываемое время Копыль мог иметь около 3000 душ населения, состоявшего из трех различных по народности и вероисповеданию групп: евреев, белорусов и татар. Эти три группы, объединенные одною территорией и одним пекущимся о них начальством, были совершенно чужды одна другой по языку, обычаям, верованиям и историческим преданиям, были как по внешнему виду, так и по духу представителями трех различных миров и тем не менее жили между собой мирно. Сближали их неизбежные соседские и экономические интересы. Не было между ними зависти, потому что нечего было им друг другу завидовать: все с большим трудом снискивали себе скудное пропитание, а главное - потому, что не было между ними конкуренции, ибо каждая из этих групп, как бы по уговору, отмежевала себе особое от других поле деятельности, таким образом, они скорее дополняли друг друга, чем соперничали между собой”. Белорусы в Копыле помимо земледелия занимались ткачеством. Еврейские торговцы и белорусские ткачи работали в тандеме: “…мещане-белорусы ткали холст и тонкие белые покрывала, употреблявшиеся в то время еврейскими женщинами как часть головного убора. Работали они по заказам местных еврейских торговцев, которые давали им нужный сырой материал, платили еженедельно за исполненный труд и продавали этот товар на ярмарке в Зельве”. Опыт городской жизни, знание экономических реалий, деловые и личные связи, предприимчивость делали евреев необходимым звеном в полноценном функционировании экономики местечек и всего белорусского края.

Общей особенностью почти всех штетлов была бедность. Остро стояла проблема поиска средств для существования. Жители упомянутой выше Касриловки, “…когда бы вы их ни встретили, мечутся как угорелые - этот сюда, тот туда, и вечно им некогда. “Куда вы бежите?” - “Бежим, все надеемся - не удастся ли что-нибудь урвать, чтобы достойно справить субботу…”. Достойно справить субботу - это предел их мечтаний. Всю неделю готовы они трудиться, работать до седьмого пота, ни есть, ни пить, грызть землю, почернеть от забот - только бы справить субботу.

Шолом Алейхем гениально заметил и описал и предмет наивысшей гордости касриловцев - кладбище. “А уж чем Касриловка может похвастать - это своими кладбищами. Двумя роскошными кладбищами обладает этот благословенный город. Главным образом гордятся касриловские маленькие люди старым кладбищем. Его, хотя оно уже заросло травой, деревцами и нет на нем почти ни одного целого памятника, они считают тем не менее своим сокровищем, украшением города, жемчужиной… Это “святое место” - их единственная кроха собственности на этом свете, которой они единственные безраздельные хозяева, это их единственная пядь земли, их единственный клочок поля, где зеленеет травка, растет деревце, а воздух свеж, и дышится свободно… “А вы уже побывали на нашей “божьей ниве”?” - спросит у вас касриловец с такой важностью, как если бы он вас, к примеру, спросил, побывали ли вы в его родовом винограднике. Если вы там еще не были, доставьте ему удовольствие и пройдите на кладбище, прочитайте старые, почти стершиеся надписи на полуповалившихся памятниках, и вы найдете часть истории целого народа… И если вы человек, которому доступно изумление и вдохновение, то, обозрев этот бедный город с его богатыми кладбищами, вы не сможете удержаться, чтобы не повторить старое изречение: “Как хороши твои шатры, Иаков, места твоего покоя, Израиль!..”

И все же сложные условия жизни не мешали оптимистическому настроению местечковцев и добрым отношениям между ними. Так, все те же касриловцы “славятся на свете как недюжинные выдумщики, как краснобаи, как неунывающие души, живые создания, убогие достатком, но веселые нравом”.

Впечатляет не только разнообразие занятий, но и увлечений, черт характера, которые могли быть даже противоположными, однако как-то гармонично сочетались, “уживались” в одном человеке. Ярким примером может служить банщик Пиньке, житель местечка Копыль, образ которого рисует в своих воспоминаниях А. Паперна. Баня в Копыле во все дни, кроме пятницы и субботы, выполняла функцию свечного “завода”, где Пиньке производил дешевые свечи. Более того, он сочетал в своем лице, кроме должностей банщика и руководителя свечного завода, еще две совсем противоположные должности: погребальщика и бадхана (шут-веселитель на свадьбах).

Каждый штетл жил своими традициями. Некоторые из них описываются А. Паперной. “Для созыва прихожан на молитву был особый священнослужитель Юдель, прозванный “шульклепер” потому, что на его обязанности лежало пред утреннею и вечернею молитвами обходить весь город с молотком в руке и в каждый еврейский дом дважды ударять молотком в знак того, что пора идти на молитву; в случае же, когда в городе кто-либо умирал, население извещалось об этом тремя ударами. В субботу, когда ни носить молоток, ни постукивать им нельзя, шульклепер, обходя город, звучным голосом выкрикивал: “Евреи, в синагогу!”. В пятницу, ровно в 12 часов дня, он тем же напевом призывал обывателей в баню: “Евреи, в баню!” Служба - вообще нелегкая, но особенно трудною она была в дни покаяния, когда молитва начиналась в 2 часа ночи - время самого крепкого сна; тогда Юдель не ограничивался положенным числом ударов, а стучал, рвал ставни и кричал до тех пор, пока не убеждался, что обыватель встал с постели. Собственно говоря, должность шульклепера была в Копыле совершенно излишняя: никакой копылец и так никогда бы не пропустил богослужения и не опоздал на молитву, существовала же эта должность только в силу обычая”.

«ШАЛОМ, БОБРУЙСК!»

МИНСК 2011

Если бы вы имели счастье родиться в Бобруйске, вы бы поняли, что такое Театр. А что такое Театр? Это все, как в Жизни, только чуть-чуть красивее…

Бобруйск жить не мог без ярких, многоцветных декораций. Бобруйск любил красить небо в цвет Мечты, траву - в цвет Любви, а дома - в цвет Надежды. Население города составляла неповторимая театральная труппа - балаголы и сапожники, портные и медики, столяры и парикмахеры, извозчики и портные, ассенизаторы и сумасшедшие…

(Леонид Коваль «Стон»).

Этот город выделяется даже среди белорусских городов и местечек, всегда отличавшихся большим еврейским «контингентом». Судите сами, например, в 1932 году из 62 тысяч жителей города 40 тысяч приходилось на еврейское население. И тенденция сохранялась всегда: в разное время евреи составляли значительную - до 70 % и более - часть бобруйских жителей. Сегодня их здесь много меньше, чем когда-то. Но они есть! И еврейская жизнь в славном городе Бобруйске, к счастью, не замерла.

Бобруйск, Бобровск, Бобруевск, Бобрусек. Город прозвали так, ибо водились в изобилии в реке Березина бобры. Первые упоминания о нем как о волостном центре в составе Великого княжества Литовского относятся к середине XIV столетия. С 1569 года Бобруйск - в Речицком повете Минского воеводства Речи Посполитой. В те времена на берегуБерезины был построен замок, сгоревший в 1649-м. В 1792 году Бобруйск был присоединен к России и через три года стал уездным городом Минской губернии.

Город был окружен лесами. Стволы здешних деревьев издавна считались лучшим материалом для корабельных мачт. Именно эти мачты запечатлены в гербе Бобруйска. В заготовке и продаже леса в южные области России участвовали и проживавшие здесь евреи. Они арендовали «мыты» (таможни) и откупы - исключительное право на сбор каких-либо налогов. Кроме того, шили одежду и головные уборы, торговали пушниной, сельскохозяйственной продукцией и иными товарами - в общем, «крутились».

Первое упоминание о евреях этого небольшого в ту пору местечка относится к 1583 году. Оно содержится в сообщениях Элияу Липшица, купца из Бреста. А в 1702 году, свидетельствуют документы, Главный литовский трибунал своим декретом приговорил местных евреев к «инфамии» (потере гражданской чести) и штрафу (40 злотых) за неуплату почтовых взносов в течение двух лет… Видно, небогато жила в те времена еврейская община Бобруйска!

Местоположение города всегда привлекало внимание предприимчивых людей. В свое время это место приметила и Екатерина II, однако судьба распорядилась так, что Бобруйскую крепость возводила не она, а ее внук - император Александр I.

Подрядчики-евреи приняли активное участие в сооружении военных укреплений: нанимали рабочих, поставляли строительные материалы, провиант. Многие сколотили на этом деле состояния. Строительство крепости продолжалось не один десяток лет, и евреи Бобруйска на многие годы были обеспечены заработком. Наиболее дальновидные построили здесь кирпичные заводы, и знаменитый «николаевский» красный кирпич, из которого строились крепость и город, принес немалый доход владельцам заводов - Розенбергу, братьям Пружининым, Лозинским…

Воздух Бобруйска - особенный. Это воздух настоящего еврейского местечка, со временем превратившегося в город - также по преимуществу еврейский. Наверное поэтому здесь рождались и жили замечательные люди. Начиная с выдающихся балагул с Инвалидной улицы (если верить Эфраиму Севеле) и заканчивая приличными писателями (например, Эфраимом Севелой).

Вообще же Бобруйск, как и Одесса, - город легендарный. Легенды Одессы создавались Бабелем, а легенды Бобруйска - Севелой. Бобруйск у Севелы, как и Одесса у Бабеля, предстает неким мифическим пространством, населенным удивительными персонажами. Герои Инвалидной улицы, как и герои бабелевской Молдаванки, живут в своем фантастическом мире, по своим карнавальным законам, и приобретают невиданные, гиперболизированные черты. Рыцарь Инвалидной улицы - Берл Арбитайло, который был «как куб, но куб этот состоял из костей и мяса, и мясо было твердое, как железо», не слишком отличается от Менделя Крика, который «завтракал жменей маслин и бутылкой водки».

Наверное, разница между двумя этими мифологизированными местами еврейского обитания состояла лишь в том, что в Бобруйске говорили «балагола», а в Одессе - «балагула». Или же вообще предпочитали употреблять слово «биндюжник»…

Справедливости ради надо признать, что первыми начали «мифологизировать» Бобруйск именно одесситы. Помните, в «Золотом теленке» Ильфа и Петрова:

При слове «Бобруйск» собрание болезненно застонало. Все соглашались ехать в Бобруйск хоть сейчас. Бобруйск считался прекрасным, высококультурным местом…

Действительно, еще в ХIХ столетии Бобруйск считался центром культурной и политической жизни белорусского еврейства. А воздух здесь был и вправду особенный, иначе как объяснить большое количество бобруйских гаонов?

Здесь родилась знаменитая «бабушка» Паулина Венгерова, родом из Бобруйска писатели Иосиф Тункель и Леонид Коваль.

Паулина Юлиевна Венгерова (урожденная Эпштейн) родилась в 1833 году в богатой купеческой семье. Её отец Иегуда Эпштейн написал ряд комментариев к Талмуду. В 1850 году она вышла замуж за минского общественного деятеля Афанасия Венгерова, уехала за границу. Известность ей принесли мемуары "Memorien einer Grossmuter, Bilder aus der Kulturgeschichte der Juden Russlands" ("Записки бабушки: картины из истории культуры русских евреев в 19 столетии"). Мемуары были опубликованы на немецком языке в 1908-10 гг., в Берлине и имели в Германии большой успех.

В своей работе Венгерова не только излагает факты, но и поднимается на более высокий уровень - уровень обобщений. В первой части работы особо выделяются главы "Год в доме родителей", "Суббота", "Свадьба моей сестры". В них и других главах дано описание жизни богатой еврейской семьи в 30-х годах 19 века. Это и занятия, и игры, описание праздников и обрядов, поверья и молитвы, проблемы воспитания детей, учёба в хедере, еврейская свадьба и т.д.

Вторая часть книги посвящена описанию эпохи "начала просветления". Это уже картины еврейской жизни времён Макса (Менахема) Лилиенталя (1815-82) - уроженца Мюнхена, деятеля просветительного движения среди евреев Российской империи. Сама Пауюлина Юлиевна Венгерова ратует за европейское образование для евреев, но с большой симпатией относится к еврейской старине. Она пишет: "Можно подумать, что жизнь в еврейском доме в старину, благодаря своим обычаям и строгости обрядов, была невыносимо тяжела. О, нет! Евреи того времени имели свои большие радости, много удовольствия, покоя и приволья в пределах своей семьи... Народ еврейский жил тогда словно на острове, отделенный от остального мира, но не как дикарь". В главе "Перемена мод" мы находим описание тех мер, которыми воплощался в жизнь указ 1845 года о запрещении евреям носить длиннополое платье и пейсы (доходило до того, что еврея клали на мостовую и сбивали с него волосы камнем).

Аркадий Пресс выделяет следующие черты литературного таланта Паулины Юлиевны: вдумчивый ум, чуткое сердце, яркое воображение, поэтичность, лёгкость и точность языка. Кроме того "вся её книга проникнута чисто эпическим спокойствием". Мемуары П.Ю. Венгеровой являются ценнейшим источником по истории быта евреев России XIX столетия.

Отметим, что дети Венгеровой также пошли по стопам матери, стали людьми творческими. Так, литературным критиком стал Зиновий Афанасьевич Венгеров, историком литературы - Семён Афанасьевич, а дочь Изабелла Афанасьевна прославилась, как пианистка.

Тункель Иосиф (1881-1949, Нью-Йорк) - звестный писатель-юморист. В 1909 году переехал в Нью-Йорк. Его произведения издавались во Франции, США, Германии и других странах. Иосиф Тункель известен как основатель и издатель многочисленых популярных еврейских юмористических изданий США. (1)

Коваль Леоднид Иосифович (р. 1926) - писатель, член Союза писателей Латвии, президент Общества истории гетто и геноцида евреев, президент еврейской общины Юрмалы (Латвия). До начала войны окончил восемь классов 11-й средней школы. Война вынудила будущего писателя вместе с матерью эвакуироваться в Тульскую область, а затем под Чимкент. Через некоторое время Коваль потерял мать, отец же находился на фронте. Сам Леонид Коваль работал в колхозе "1 Мая". В 1944 году, будучи стдентом-первокурсником, он отказался от брони и добровольцем пошёл в Красную Армию. После демобилизации в 1947 году Леонид Коваль поступил на факультет журналистики БГУ, после окончания которого работал в белорусской печати. С 1959 года Леонид Иосифович Коваль живёт и работает в Латвии. Здесь выходят его романы "Корни дикой груши", "Стон". Перу Л.И. Коваля принадлежат повести "Бросок через ночь", "Десять рассказов об одном геологе" и многих других. В 1993 году увидел свет двухтомник "Книга спасения" - художественно-публицистическое исследование об уничтожении евреев в период Великой Отечественной войны на территории бывшего СССР, антисемитизме, о тех, кто на себе испытал все ужасы гетто.

Щедр этот город и на художников, - он является родиной Абрама Рабкина, Исаака Давидовича, Моисея Ашкенази, и на артистов - здесь «распевался» Исидор Болотин (Израиль Болотный), «настраивали» свои скрипки Самуил Основич и Лев Горелик.

Давидович Исаак Аронович (р.1911) - белорусский художник. Окончил Витебский художественный техникум (1930). Участник Великой Отечественной войны.

С 1934 года Давидович представляет свои работы на художественные выставки. И.А. Давидович работает в жанре станковой и монументально-декоративной живописи, станковой и книжной графики. Его произведения на исторические темы отмечены ярким реализмом. Среди них выделяются живописные произведения: "Курловский расстрел" (1939), "Нарочанская быль" (1967), "Первопечатник Франциск Скорина" (1968), "Солдаты революции" (1977), "Шаги истории" (1989) и другие.

Психологизм и жизненность образов - отличительные черты работ бытового жанра Давидовича: "Хоровод" (1937), "Мать" (1954), "Наше будущее село" (1961), "Стихи" (1970), "Хоккеисты" (1975). Эпизоды Великой Отечественной войны нашли отражения в полотнах И.А. Давидовича: "Партизаны на привале"(1948), "Между боями" (1965) и других.

Среди работ в области монументально-декоративной живописи необходимо отметить роспись плафона "Дружба народов" Белорусского республиканского театра юного зрителя (1955, с И. Ахремчиком), панно "Белорусские народные мастера" в конференц-зале Белорусского общества дружбы и культурной связи с иностранными государствами (1956, с И. Ахремчиком). Графические работы Давидовича включают многочисленные фронтовые зарисовки 1942-45 гг., посвященные партизанам и советским войнам, плакаты.

Среди работ Иосифа Ароновича Давидовича в области книжной графики необходимо выделить: "Апавяданнi" З. Бядули (1947), "Ехаў казчнiк Бай" (1955) и "Казкi. Легенды" М. Танка, "Сасна пры дарозе" И. Науменко, "Людзi на балоце" И. Мележа и др.

Болотин Исидор Михайлович (Болотный Израиль Рувимович) (1907-61) - белорусский певец, народный артист БССР (1944), депутат Верховного Совета БССР в 1947 - 59 гг. В 1930 году окончил Белорусский музыкальный техникум, далее совершенствовал вокальное и сценическое мастерство в Белорусской студии оперы и балета. Творческую деятельность И.М. Болотин начал ещё в самодеятельных коллективах ("Синяя блуза" в Бобруйске, 1924-27 гг. и других). С 1933 года Болотин - солист Государственного театра оперы и балета БССР (в Великую Отечественную войну - солист Свердловского театра, а в 1941-42 - отметился выступлениями на сцене Большого театра СССР, входил во фронтовые концертные бригады). В репертуаре И.М. Болотина насчитывалось более 60 партии в советских и классических операх. Им были созданы запоминающиеся образы в национальных спектаклях: "Савка" ("В пущах Полесья" А. Богатырёва), "Конрад" ("Цветок счастья" А. Туранкова), "Сёмка" ("Алеся" Е. Тикоцкого). Лучшие произведения Болотина в области оперной классики: "Ленский" ("Евгений Онегин" П.И. Чайковского), "Дубровский" ("Дубровский" Э. Направника), "Юродивый" ("Борис Годунов" М.П. Мусоргского), "Герцог" ("Риголетто" Дж. Верди). В 1955 на сцене Варшавской оперы Болотин исполнил партию "Домазы" ("Страшный двор" С.Монюшки). Гибкий выразительный голос, высокая природная музыкальность, чувство музыкального стиля - основные черты таланта И.М. Болотина. Исидор Михайлович Болотин имел большой и разносторонний камерный репертуар, значительно место в котором принадлежало романсам белорусских композиторов и белорусским народным песням.

Основич Самуил Петрович (р. 1920). Белорусский скрипач, заслуженный артист БССР (1961). Участник Великой Отечественной войны. В 1941 году С.П. Основич окончил Белорусскую консерваторию. В 1937-41 гг. он солист, а с 1945 - концертмейстр Государственного академического симфонического оркестра Беларуси. Кроме того, с 1948 года Основич преподаёт в школе при консерватории. В составе струнного квартета Белорусской филармонии С.П. Основич гастролирует по Беларуси и Литве, выступает как солист. Его программа была насыщена произведениями белорусских композиторов. Основич награждён Орденом Красной Звезды, медалями.

Горелик Лев Давыдович (р. 1929). Белорусский скрипач, народный артист БССР (1980). В 1952 году окончил Белорусскую консерваторию. С 1945 года - артист Государственного академического симфонического оркестра БССР, с 1956 - концертмейстер оркестра Государственного театра оперы и балета БССР. С 1952 года Л.Д. Горелик преподаёт в средней специальной музыкальной школе при консерватории, в 1960-77 гг. - в Минском музыкальном училище, а с 1981 года - в Белорусской консерватории. Лев Давыдович Горелик известен, как музыкант яркой индивидуальности, больших технических возможностей. Именно он был первым исполнителем праткически всех произведений белорусской скрипичной музыки. Среди них: фантазии для скрипки с оркестром Н. Аладова, Г. Вагнера, концерты П. Подковырова, Г. Суруса, Г. Гореловой, концертин Д. Смольского, сонаты А Богатырёва, Л. Абелёвича, Э. Тырманд.

Воздух Бобруйска, несомненно, героический и питает смелых - именно здесь родился Герой Советского Союза Борис Ковзан, единственный в мире летчик, совершивший четыре воздушных тарана. Герой Советского Союза Соломон Горелик - тоже отсюда.

Родом из Бобруйска поэт Давид Шимонович, генетик Израиль Агол, историк Самуил Лозинский, экономист Абрам Лурье, философы Семен Вольфсон, Бернард Быховский.

Давид Шимонович (Шимон) (1886-1956, Тель-Авив) - поэт. Рано покинул родной дом, путешествовал. В 1909 году побывал в Палестине и приграничных землях. В 1910 году Давид Шимонович поступил в Берлинский университет, а через год увидел свет его первый сборник - "Пустыня". В 1912 появился новый сборник поэта - "Буря и покой".

Лурье Абрам Иосифович (1895-1948) - белорусский экономист, профессор (1930). Родился в семье военнослужащего. Учился в Киевском университете, принял участие в гражданской войне. В 1921-24 гг. Абрам Иосифович Лурье работает преподавателем в Центральной совпартшколе, а в 1925-32 гг. - в Коммунистическом университете Беларуси имени Ленина. В 1941-43 гг. - руководитель кафедры марксизма-ленинизма Чувашского педагогического института, а в 1925-41 гг., 1943-48 гг. руководитель кафедры политической экономии БГУ.

Вольфсон Сёмён Яковлевич (1894-1941). Белорусский философ, академик АН БССР (1928), профессор БГУ (1921). В 1919 году окончил юридический факультет Киевского университета. В 1931 году Вольфсон становится директором Института философии и права Академии Наук БССР, секретарём отделения общественных наук. В 1929-38 гг. Семён Яковлевич Вольфсон - член ЦИК (Центральным исполнительный комитет) БССР. Научная работа ведётся им в области истории философии, проблемах семьи и брака, науки и культуры. Среди работ С.Я. Вольфсона отметим следующие: "Плеханов" (Минск, 1924), "Интеллигенция как социально-экономическая категория" (Ленинград, 1926), "Социология брака и семьи" (Минск, 1930), "Семья и брак в их историческом развитии" (Минск, 1937). С.Я. Вольфсон награждён орденом Трудового Красного Знамени.

Быховский Бернард Эммануилович (1901-1980), Философ, доктор философских наук (1941), лауреат Государственной премии СССР (1944). В 1923 году Быховский закончил БГУ имени Ленина, а через шесть лет стал профессором этого университета. С 1953 года Бернард Эммануилович Быховский - профессор Московского института народного хозяйства имени Плеханова. Сфера исследований Быховского - проблемы диалектического и исторического материализма, история западноевропейской буржуазной философии. Основные работы Б.Э. Быховского: "Введение в философию диалектического материализма" ("Полымя", 1926 г., №7), "Дидро о Спинозе" ("Працы БДУ", 1927 г., №16), "Очерк философии диалектического материализма" (Менск, 1930), "Философия неопрагматизма" (Москва, 1959), "Людвиг Фейрбах" (Москва, 1967).

Бобруйск дал миру и многих политических деятелей, причем как местного масштаба (Нисон Кацнельсон, Фишл Каменский, Шепшл Ходош), так и заслуженно прославившихся в Эрец Исроэл, - это Берл Кацнельсон, Кадиш Луз (Лозинский), Абба Ахимеир.

Берл Кацнельсон (Довбер, Биери) - (1887-1944, Иерусалим). Берл Кацнельсон являлся руководителем и идеологом рабочего движения в сионизме. Отец Кацнельсона рано умер. Берл вынужден был зарабатывать себе на жизнь самостоятельно. Он работает в мастерских Бобруйска, потом Одессы и Киева. В 1909 году Кацнельсон покидает Россию. Его путь лежит в Палестину. В Палестине Берл Кацнельсон проводит огромный объём работы по объединению рабочих, результатом чего стало создание их профессиональной организации. Уроженец Бобруйска стал одним из её основателей. Кацнельсон явился одним из инициатором создания подпольной радиостанции "Кол Исраэль", им выпускался нелегальный журнал "Эшнав". В 1939 году вместе с Давидом Бен-Гурионом возглавил "активисткое" крыло партии Мапай. В 1945-50 годах в Израиле было выпущено собрание сочинений Берла Кацнельсона в двенадцати томах.