Человек в переходном обществе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Человек в переходном обществе

Мухамеджанова Н.М., доктор культурологии, доцент

ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный университет»

Современное общество характеризуется в философской и социологической литературе как общество переходного типа. Само же понятие «переходность» трактуется в контексте становления основ информационной (постиндустриальной) цивилизации, идущей на смену цивилизации индустриальной, модерной. Концепции постиндустриального общества разрабатываются с начала 70-х годов XX века в работах таких представителей западной социальной мысли, как О. Тоффлер, Д. Белл, Р. Арон, З. Бжезинский, Дж. Гелбрейт и др. Основные положения данных концепций достаточно хорошо известны российскому читателю. Поэтому остановимся только на тех из них, в которых в большей или меньшей мере затрагиваются проблемы радикальной трансформации в социокультурной сфере нового общества.

Общество переходного типа - всегда кризисное, поскольку устоявшиеся на предыдущем этапе развития формы жизни, социальные структуры, отношения, ценности сталкиваются в противоборстве с набирающими силу тенденциями становления нового общества. Поскольку постиндустриальная эпоха по всем своим ведущим признакам противоположна эпохе индустриальной, утверждение нового социального порядка сопровождается затяжными экономическими, политическими, социокультурными и т.д. кризисами, каждый из которых можно рассматривать как частное проявление системного кризиса индустриализма.

В контексте теории П. Сорокина, данный периода развития человечества может быть охарактеризован как период перехода от чувственного типа культуры к идеациональному, сопровождающийся изменениями типа человека, культуры общества и системы ценностей, неизбежным хаосом во всех сферах общественной жизни. Переходный период напоминает громадную эклектическую «свалку», заполненную обломками чувственной, идеанациональной и интегральной (идеалистической) культур. Противоборство различных тенденций проявляется во всех сферах жизни общества. На это обстоятельство и указывает П. Сорокин, анализируя нравственное состояние современного человечества: прогрессирующая релятивизация, атомизация и крайняя деградация всех этических ценностей и правовых норм; утрата ими своего морального престижа и обязывающей силы как регуляторов человеческого поведения; торжество грубой силы как единственного фактора в отношениях между людьми; нигилизм и моральный цинизм; беспощадные войны, конфликты и другие симптомы нравственной деградации общества [5, с. 60-61]. Но, с другой стороны, как подчеркивает мыслитель, в современном мире набирает силу и противоположная тенденция возрождения вечных, универсальных ценностей и норм. Признаки утверждения нового социокультурного строя проявляют себя в росте героизма, альтруизма, морального благородства, в форме социальных движений, способствующих духовно-нравственному совершенствованию человека и условий его существования.

Автор многочисленных исследований постиндустриального общества В. Л. Иноземцев, характеризуя состояние современного мира, обозначает его понятием «расколотая цивилизация», понимая под «расколотостью» совмещение в одном объекте ведущих признаков двух полярных, противоположных систем. «Расколотость» как определяющая черта современной социокультурной ситуации проявляется как на уровне геополитическом, так и на социальном. На геополитическом уровне она находит выражение в углубляющейся пропасти между странами постиндустриальной цивилизации и всем остальным миром, которая становится сегодня главным конфликтом эпохи и источником социальной напряженности во всем мире. Неравномерность развития разных стран мира была характерна и для индустриальной эпохи, но в постиндустриальную она приобретает особую остроту и драматичность, обусловленную тем, что, во-первых, страны постиндустриального мира за счет сокращения потребности в сырье и материалах, за счет развития информационных, энерго- и ресурсосберегающих технологий превращаются во все более самодостаточную и замкнутую систему; во-вторых, развивающиеся страны, напротив, становятся еще более зависимыми от развитых, от импорта западных инвестиций и технологий для развития национальных экономик.

На социальном уровне «расколотость» находит выражение в углубляющемся социальном расслоении между двумя основными группами постиндустриального общества: работниками интеллектуальной сферы и другими слоями населения. Основным фактором общественной стратификации и социального расслоения становится уровень образования, способность человека продуцировать новое знание, творчески решать возникающие в ходе производственной деятельности проблемы. Формируется новая социальная структура, состоящая из двух основных классов:

1) класс интеллектуалов, владельцев и распорядителей знаний и технологий, носителей постматериалистических ценностей - это самые высокооплачиваемые работники, занятые в информационном и сервисном секторах, соединяющие в себе признаки традиционной буржуазии и интеллектуалов;

2) подавленный класс, «underclass», неспособный найти свое место в информационной экономике.

Класс интеллектуалов обладает, во-первых, достаточной замкнутостью - ввиду роста стоимости образования, во-вторых, достаточной однородностью, поскольку ориентация на постматериалистические ценности, отличающая их от других групп общества, обусловлена социальным происхождением и не меняется в течение всей жизни. Из данного обстоятельства и возникает главный социальный конфликт постиндустриальной эпохи, который состоит в том, что класс интеллектуалов постматериалистической ориентации, участвуя в общественном производстве и приумножая общественное богатство, получает наиболее высокие доходы. В то же время доходы тех, кто сосредоточен на материалистических целях, не только не увеличиваются, но и уменьшаются. Таким образом, высшие слои, интеллектуалы, получают от своей деятельности тот результат, к которому не стремятся. И, напротив, низшие слои общества, ущемленные в образовании и возможностях своего развития, не получают того результата, к которому стремятся. В таком случае неудовлетворенность личности результатами своей деятельности становится сильнейшим источником социальной напряженности в обществе нового типа.

Главный социальный конфликт постиндустриальной эпохи принципиально отличается от социального конфликта индустриального общества. В индустриальную эпоху противостоящие классы, вовлеченные в данный конфликт, имели сходные системы мотивов и ценностей, а именно мотивов и ценностей материалистического характера. В постиндустриальную эпоху противостоящие социальные группы имеют разные системы ценностей: высший слой ориентирован на ценности нематериалистического, неутилитарного характера - ценности развития, образования, творчества. Низший слой - на материалистические, прагматические ценности. В индустриальную эпоху оба противостоящих друг другу классы были взаимозависимы. В постиндустриальном обществе высший слой замкнут и независим от низшего. Таким образом, если прежде социальный конфликт носил по преимуществу экономический характер, то в эпоху постиндустриальную социальный конфликт носит неэкономический характер: в основе его два типа поведения, два образа жизни, мировоззрения, принципиально не совпадающие друг с другом.

Поскольку социальный конфликт предшествующей эпохи носил экономический характер, он мог быть смягчен или преодолен в результате классовой борьбы. Ситуация постиндустриального общества делает классовую борьбу бесперспективной, так как знания и творческие способности, являющиеся основой материального богатства в таком обществе, не могут быть отчуждены и перераспределены. Только сам человек может сформировать себя как носителя тех качеств, которые дают ему доступ к высшей страте. Однако и доступ в высшую страту весьма ограничен, поскольку интеллектуальные, духовные способности оказываются во многом обусловленными происхождением личности, заложенными на генетическом уровне и не поддающимися коррекции. Еще в меньшей степени коррекции поддается мировоззрение личности, ее ценности, складывающиеся до вступления человека во взрослую жизнь. Следовательно, привилегированный класс постиндустриального общества образует довольно замкнутую страту, находящуюся в опасной изоляции от остального мира.

Таким образом, в условиях постиндустриального общества складывается жесткая поляризированная социальная структура, способная вызвать к жизни острые противоречия, неизвестные предшествующей стадии социальной эволюции. Возникает новая, гораздо более сложная форма социального неравенства, обусловленная различиями в базовых ценностях и несопоставимостью интеллектуальных способностей членов общества - сложная потому, что традиционными методами, эффективными в рамках индустриального общества, она не может быть преодолена.

Таким образом, с позиций В.Л. Иноземцева, «раскол», обусловленный столкновением двух типов цивилизаций, является ведущей характеристикой современной геополитической и социальной ситуации в мире в начале XXI века. Однако, на наш взгляд, данное понятие может быть использовано еще в большей мере по отношению к духовно-нравственному состоянию личности в переходную эпоху. «Расколотая цивилизация» порождает феномен «расколотой личности», оказавшейся на стыке эпох и усвоившей поляризированную ценностную систему.

Одним из главных факторов такого «раскола» является процесс индивидуализации, которая вступает в противоречие с традиционными для индустриального общества, исторически устоявшими формами жизни. Индивидуализация как ведущая черта духовной жизни постиндустриального общества - процесс, противоположный унификации, стандартизации и массификации индустриального общества. Под индивидуализацией понимается утверждение свободы личности по отношению ко всем социальным институтам, высвобождение ее от устоявшихся социальных классовых отношений, стирание прежних субкультурных классовых идентичностей и связей, превращение человека в активного творца собственной биографии. Причинами индивидуализации принято считать общее повышение уровня жизни населения, расширение социальных гарантий, рост образованности населения, расширение сектора услуг, сокращение рабочего времени и увеличение времени досуга и т. д.

В условиях утраты классовой солидарности человек воспринимает себя как главного творца собственной биографии, ответственность за которую несет только он сам. Он может рассчитывать только на себя, на свою биографию, способности и ориентации. Социальные факторы жизненной ситуации личности воспринимаются как внешние переменные, действие которых можно смягчить, упразднить или приспособить к задачам построения собственной биографии. Поэтому любые проблемы, даже социального происхождения (например, неравенство), он воспринимает как свою личную судьбу и свою личную вину, как проблему собственной несостоятельности. Таким образом, происходит индивидуализация и субъективация порождаемых обществом проблем и противоречий, индивидуализация и субъективация не только коллективной биографии, но и коллективной вины. То, что раньше воспринималось как «воля небес» или «судьба», за которую человек не несет и не может нести ответственности, в индивидуализированном обществе становится личной ошибкой, сбоем, неудачей, воспринимается как следствие принятых им самим решений (правильных или неправильных). То, что в условиях классового общества объединяло его с членами коллектива и воспринималось как социальная несправедливость, сегодня осознается как собственная неполноценность, ущербность, порождая неудовлетворенность собой, чувство вины, страхи и неврозы.

Данное обстоятельство усугубляется тем, что сложившиеся в классовом обществе компенсаторные механизмы, формы протеста и психологической защиты в новом обществе уже не действуют. На это обстоятельство указывает западный мыслитель У. Бек: «Индивидуализация делает биографии людей разностороннее, антагонистичнее, уязвимее, неопределеннее, беззащитнее перед лицом катастроф, но и ярче, многообразнее, противоречивее» [1, с. 137]. Индивидуализация требует от человека самостоятельной выработки, планирования, выстраивания собственной жизненной стратегии и ее постоянной коррекции, требует активной модели жизненного поведения, а следовательно, становится новым бременем для члена современного общества. Бульшая свобода оборачивается и бульшим бременем ответственности. Именно в этом, как считает У. Бек, следует искать корни нынешней «волны психозов» [1, с. 145]. Кроме того, демассификация и индивидуализация сознания личности порождает бесконечное разнообразие во всех сферах жизни общества - разнообразие ценностных ориентаций, стилей жизни, типов поведения, форм семейно-брачных отношений, организации труда и досуга. В свою очередь бесконечное разнообразие осложняет проблему выбора, реализации возможностей свободы, которая опять же становится тяжелой ношей на плечах индивидуализированного индивида.

Э. Тоффлер, один из первых теоретиков постиндустриального общества, называет подобную ситуацию в культуре духовным водоворотом, в котором буквально тонет современный образованный, и даже умудренный опытом, но духовно беспомощный человек. Как подчеркивает мыслитель, переходная ситуация порождает кризис в самой хрупкой из социокультурных систем - личности. Становление цивилизации Третьей волны порождает эпидемию личностных кризисов в переходном обществе. «Сегодня мы наблюдаем миллионы людей, безнадежно ищущих свои тени, поглощающих кинофильмы, пьесы, романы и книги по психологии в надежде с их помощью установить свою идентификацию … Его жертвы устремляются в групповую психотерапию, мистицизм или сексуальные игры. Они жаждут перемен, но и страшатся их, страшно желают отринуть тот образ жизни, который ведут, и каким-нибудь образом оказаться в новой жизни - стать совсем иными по сравнению с тем, чем они являются. Они хотят переменить работу, жену или мужа, роль, отведенную им в обществе, свои обязанности. … Всматриваясь в себя из желания понять причину внутреннего дискомфорта, они испытывают муки комплекса вины. Они и не подозревают, что их ощущения - это субъективное отражение всеобъемлющего объективного процесса: они невольно играют драму в драме» [6, с. 214-215].

Процесс индивидуализации сопряжен с изменениями в менталитете, в системе ценностей членов современного общества, которые приобретают нематериалистический характер. Именно поэтому постиндустриальную цивилизацию называют цивилизацией постматериальных ценностей. Если члены индустриального общества, определяя главные цели и ценности своей жизни, называли «материальный достаток», «счастливую семейную жизнь», «социальное положение», то сегодня все большую значимость в шкале жизненных предпочтений личности приобретают такие ценности, как «самореализация», «интересная работа», «развитие личных способностей». Традиционные для индустриального общества символы индивидуального успеха (доход, карьера, статус) уже не способны удовлетворить потребностей в обретении себя, самоутверждении, стремления к «полноценной жизни».

В утверждающей системе ценностей содержится начало новой жизненной этики, основанной на принципе «обязанностей по отношению к самому себе». Энергия личности направляется на самоосвобождение, самообъяснение, на поиск новых связей с окружающими его людьми, новых форм организации личного жизненного пространства. С процессом индивидуализации связывают исследователи наблюдающийся в современном обществе интерес к нетрадиционным формам искусства, религии, семейно-брачных отношений, интерес, в котором находит воплощение поиск собственной идентичности. «Одержимые идеей самоосуществления, они отрывают себя от земли, чтобы убедиться, что у них действительно здоровые корни», - пишет о современной молодежи У. Бек [1, с. 143].

Однако процесс индивидуализации в переходном обществе сталкивается с исторически устоявшимися формами мышления, жизни, труда. На личностном уровне данный конфликт проявляется как противоречивость требований общества к его членам. С одной стороны, освобождение личности, стремление ее к самореализации, к полноценной «собственной жизни», с другой - зависимость от устоявшихся форм труда, брака, накладывающие на нее определенные обязанности и ограничивающие ее свободу (например, стремление к самореализации и обязанности, накладываемые материнством). С одной стороны, стремление к независимости и свободе как главному условию самореализации, с другой - извечная тоска по другому и страх одиночества. «При одиноком существовании растет тоска по другому (другой), а равно и невозможность вообще каким-то образом включить этого человека в структуру теперь уже по-настоящему «собственной жизни». Эта жизнь наполнена неприсутствием другого. Теперь для него (для нее) более нет места. Все дышит враждебностью одиночества: множество связей, права, которыми человек их наделяет, привычка быта, планирование своего времени, способы отступления, чтобы превозмочь скрытую боль. Желанное партнерство ставит под угрозу эту тщательно созданную шаткую гармонию. Конструкции самостоятельности становятся тюремной решеткой одиночества. Круг индивидуализации замыкается» [1, с. 183]. Таким образом, одиночество становится неизбежным спутником индивидуализации, обостряя экзистенциальную тревогу человека. В конце концов, любой другой (ребенок, партнер, друг) несет в себе это непреодолимое противоречие, поскольку он а) помеха на пути индивидуализации; б) последнее средство от одиночества, которое позволяет человеку реализовать экзистенциальную потребность в любви. Не случайно еще Э. Тоффлер, стоящий у истоков осмысления данной проблемы, писал, что разрушение массового общества неизбежно порождает в постиндустриальную эпоху «боль одиночества» [6, с. 584].

В переходную эпоху разрушаются все прежние механизмы обеспечения социального порядка и уменьшения неопределенности на социальном и индивидуальном уровнях. Так, образование несет в себе все противоречия переходной эпохи. С одной стороны, очевидно повышение ценности образования в современном обществе, поскольку в условиях индивидуализации оно выступает как главное средство формирования личности и самоценное переживание поисков собственной идентичности. С другой - традиционное образование, сложившееся в индустриальную эпоху, уже не является гарантом жизненного успеха личности. Сложившаяся в современном обществе система образования - «некий призрачный вокзал, где поезда уже не ходят по расписанию. Тем не менее, все идет по-старому. Кто хочет уехать - а кому хочется оставаться дома, читай обречь себя на безбудущность? - тот должен занимать очередь в кассы, где дают билеты на поезда, которые большей частью уже переполнены или идут вовсе не в указанных направлениях. Делая вид, будто ничего не произошло, восседающие в кассах чиновники от образования с огромным бюрократическим рвением распределяют билеты в Никуда да еще терроризируют стоящую перед ними очередь «угрозами»: «Без билетов вы никогда не сможете уехать на поезде!» И самое ужасное, что они правы!» - пишет о подобной ситуации в европейском образовании У. Бек [1, с. 219-220]. Таким образом, образование теряет свою статусораспределяющую роль, перестает участвовать в распределении шансов. Образование в современном мире становится необходимым, но недостаточным условием для реализации жизненных целей личности.

Политика в современном обществе также оказывается бессильной в решении возникающих проблем, поскольку прежние механизмы управления перестают действовать в условиях формирующегося нового социального порядка. Наука, которая в эпоху модерна практически играла роль земной религии, в которую человек верил слепо, вопреки рассудку, в современную эпоху утрачивает доверие, демистифицируется и становится фактором усиления неопределенности.

Таким образом, изменения, происходящие в современном мире, подтверждают правоту высказывания Н. А. Бердяева о том, что улучшение социального строя не означает автоматической организации счастья, так как в человеческой жизни всегда останется страдание, связанное с трагическим конфликтом между устремленностью человека к бесконечности и ограниченностью его существования в этом мире. Более того, когда «все люди будут поставлены в условия достойного существования, … именно тогда усилится чувство непреодолимого трагизма жизни, тогда не избранных только, а многих охватит духовная тоска» [2, с. 296].

Безусловно, новая формирующаяся культура создаст новые компенсаторные механизмы, новые способы защиты и бегства личности от возникающих проблем и противоречий. Возможно, такой защитой от одиночества и социальной изоляции станут новые информационные технологии, которые расширяют границы человеческого общения, позволяют человеку стать членом нового виртуального сообщества. С другой стороны, те же информационные технологии создают опасность бегства человека в нереальный, иллюзорный мир, где все проблемы решаются легко, где не нужно утверждать себя в ежедневной борьбе за право называться человеком.

общество постиндустриальный нравственный конфликт

Список литературы

1. Бек, У. Общество риска. На пути к другому модерну / У. Бек. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 384 с.

2. Бердяев, Н.А. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого // Бердяев Н.А. О назначении человека. - М.: Республика, 1993. - С. 254-367.

3. Иноземцев, В.Л. Расколотая цивилизация / В.Л. Иноземцев. - М.: Academia - Наука, 1999. - 724 с.

4. Сорокин, П.А. Главные тенденции нашего времени / П.А. Сорокин. - М.: Наука, 1997. - 352 с.

5. Тоффлер, Э. Третья волна / Э. Тоффлер. - М.: АСТ, 1999. - 784 с.

6. Яковец, Ю.В. Глобализация и взаимодействие цивилизаций / Ю.В. Яковец. - М.: Экономика, 2001. - 346 с.

Размещено на Allbest.ru