Работа с клиентом должна осуществляться поэтапно, причем на первых этапах следует использовать те формы коммуникации, которые приемлемы для него, так как в этом случае поступающая информация будет приниматься более благожелательно в связи с тем, что соответствует ожиданиям того, кому оказывается помощь.

В последние годы возникает методологическая, теоретическая и технологическая необходимость сочетания различных психологических подходов. Это особенно важно для социальной работы. Такое соединение возможно двумя путями: эклектическим или конструктивным. В первом случае выбираются наиболее понравившиеся специалисту положения того или иного подхода и механически объединяются между собой. Такой путь возможен, что нередко и происходит. Второй путь более трудоемок. Использование различных подходов в нем связано с формированием иных принципиальных положений, отсутствующих в каждом из них в отдельности. В психологии такое направление получило название психосинтеза, которое возникло буквально в последние десятилетия.

Современный психосинтез требует сочетания различных методологических, теоретических и технологических воззрений в целом и нового метода для каждого клиента в отдельности. В центре такого подхода -- построение новой концепции человека, его личности. Для психосинтеза важно использовать как различные психологические модели личности (психоанализ, динамическую психологию, экзистенциальную психологию), так и хорошо изученные факты из других областей (психосоматической медицины, психологии религии, исследований сверхсознательного, парапсихологического, восточной психологии, холодинамики, социальной психологии, психиатрии, антропологической психологии, активных методов воздействия на личность и др.).

Согласно рассматриваемому подходу все элементы личностной структуры сфокусированы в высшем Я, которое приводит к единому видению и познанию различных эмпирических данных. Именно рассогласование между высшим Я и личным Я препятствует пониманию индивидом и себя, и других людей, что делает его тревожным и дезадаптированным. В этой связи следует помочь человеку в осознании (самоанализе) внутреннего высшего Я путем создания «идеальной модели Я», т.е. «нового центра Я», вокруг которого и начинается психосинтез -- построение новой концепции личности с помощью специальных техник и технологий.

Психосинтез постулирует целостную концепцию психологической жизни как постоянного взаимодействия и конфликта между множеством различных и противоположных сил и объединенным центром (высшее Я), который всегда стремится координировать, гармонизировать и объединять их. Очевидно, что это дает весьма гибкий инструмент в руки социального работника в его взаимодействии с клиентом.

Психосинтез используется в различных сферах деятельности: психологическом консультировании, психотерапии, самосовершенствовании личности, интегральном обучении. Использование психосинтеза в социальной работе является перспективным при оказании личности помощи и поддержки в решении внутриличностных, межличностных и межгрупповых конфликтов. Возможно использование психосинтеза в разрешении и профилактике национальных, социальных, экономических, научных и религиозных противоречий.

Для социального работника важным является наличие умений и навыков по использованию различных методов работы с индивидами, группами, разрешению проблем на федеральном, региональном и муниципальном уровнях. Эффективным является комплексное практическое использование методов и теорий психологии.

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

В «Словаре социальной работы» английского автора Р. Баркера (сокр. пер. с англ. М., 1994. С. 103-104) отмечается: «Система описывает ситуацию клиента, выделяя четыре фактора:

1) проблемы, касающиеся социальной роли (тип, трудности, продолжительность, способность копирования (имитации));

2) проблемы окружающей среды (тип, тяжесть, продолжительность);

3) умственные расстройства;

4) физические расстройства».

В этом же словаре дается характеристика понятия «системные теории» -- концепции, подчеркивающие двусторонние отношения между элементами, составляющими одно целое. Эти концепции выделяют отношения между людьми, группами, организациями, общинами и взаимовлияющими факторами окружающей среды.

В американской «Энциклопедии социальной работы» (пер. с англ. Т. 3. Р -- Я. М., 1994. С. 273-274) дается ключевое разъяснение понятия системы: «Действенная система социального обслуживания должна существенно отличаться от нынешней -- фрагментарной и неадекватной. Новая система должна характеризоваться рядом принципиальных моментов. Сбалансированность и целостность -- необходимые качества системы, дающие ей возможность эффективно справляться с кризисами».

В учебном пособии американских авторов Алена Пинкуса и Анны Минахан «Практика социальной работы» (М., 1993) дается обоснование сущности практики социальной работы и она классифицируется по системам. Особое внимание уделяется системе взаимоотношений социального работника с клиентами, раскрываются основные типы отношений, выделяются факторы, влияющие на организацию деятельности социальных служб и социальных работников. В этой книге выделяются подсистемы социальной работы во всем их разнообразии и функциональной предназначенности, а также дается характеристика возможностей социальных систем.

Применение системного подхода в работах зарубежных авторов выражается в использовании как общих понятий, определяющих базисные характеристики объектов и субъектов системы социальной работы, так и понятий, с помощью которых описывается внутреннее строение подсистем и элементов систем социальной работы, а также понятий для описания процесса функционирования и развития подсистем социальной работы. Обычно выделяются такие подсистемы социальной работы, как «социальная работа по месту жительства», «социальная работа в армии», «социальная работа в полиции», «социальная работа в промышленности», «социальная работа в сельской местности», «социальная работа в школе», «социальная работа в медицинских учреждениях, в психиатрии».

В то же время выделяются подсистемы и по другим критериям: «социальная групповая работа», «социальная индивидуальная работа», «социальное обслуживание» и др.

Системный подход позволяет рассматривать социальную работу, состоящую из таких подсистем, как прикладная наука, профессиональная и волонтерская деятельность, в тесной взаимосвязи с полученными знаниями о развитии людей, их поведении, социальных, экономических и социокультурных институтах, о взаимодействии всех этих факторов и обстоятельств в процессе осуществления социальной работы.

В работах российских исследователей отмечается системный характер как в целом социальной работы, так и отдельных видов, форм и методов социального обслуживания. Социальная работа, по их мнению, представляет собой целостную систему Панов AM. Социальная работа как паука, вид профессиональной деятельности и специальность в системе высшего образования// Российский журнал социальной работы. 1995. №1. Структура системы социальной работы состоит из субъекта, содержания, управления, объекта и связывающих их в единое целое средств, функций и целей. Но, безусловно, центральным компонентом системы является объект социальной работы -- люди, нуждающиеся в социальной помощи и социальном обслуживании. Некоторые авторы видят взаимосвязь социальной работы с другими социальными системами, что свидетельствует об открытости, прозрачности системы социальной работы. Эта связь просматривается на уровне социально-экономических, гуманитарных дисциплин, политики, экономики, права, экологии, здравоохранения, образования, этики и др.

Понимание социальной работы как системы позволяет организаторам, управленцам и различным категориям работников социальных служб избавиться от узкого, одностороннего подхода к ней, приступить к выработке критериев и показателей эффективности социальной работы, разработке государственных стандартов и организации лицензирования в этой сфере. В то же время для отечественной литературы характерно различное толкование системного подхода к социальной работе. На первом этапе становления системы социального обслуживания в России системный подход в социальной работе выражался прежде всего в разработке и применении программно-целевого метода в социальном обслуживании различных категорий семей и детей, попавших в трудную жизненную ситуацию.

Так как в Российской Федерации социальная работа в основном осуществляется через сеть учреждений социального обслуживания населения, чрезвычайно важно применение системного подхода при анализе системы социального обслуживания. В литературе отражена попытка определения характеристик системы социального обслуживания. Это наличие, с одной стороны, четко прослеживаемой структуры, программ, принципов управления, социальных технологий и способностей системы к саморазвитию и самоограничению, с другой стороны: определенный порядок взаимодействия органов и учреждений социального обслуживания, межведомственная взаимосвязь; последовательные и обоснованные действия всех учреждений социального обслуживания на определенной территории, организационная деятельность учреждений; фиксированный способ устройства региональной упорядоченной совокупности учреждений независимо от форм собственности; финансово-экономическое, материально-техническое обеспечение; научно-методическое и кадровое сопровождение деятельности учреждений и предприятий социального обслуживания; уровень сформированности (разумной достаточности) нормативно-правового поля, создающего необходимые условия для становления и развития социальных служб в России.

Вместе с тем необходимо исходить из того, что любая социальная система управления является частью определенной среды. В условиях Российской Федерации существенное значение имеет как макро-, так и микросреда. Социальная среда, точнее социальное пространство России и отдельных ее регионов, выступает по отношению к системе управления социальным обслуживанием населения системой более высокого порядка.

Структура социального пространства, отражая многомерность пространства в России, коррелирует с такими переменными, как отношения, занятость населения и безработица, социальная защита социально ослабленных и незащищенных слоев, социальные девиации.

При определении уровня сформированности системы социального обслуживания очень важно учитывать такие важнейшие критерии, как наличие системного, интерактивного свойства во всех социальных службах независимо от ведомственной и территориальной принадлежности, типов учреждения, видов и форм социального обслуживания, т.е. они должны обладать неким всеобщим качеством и стержневым свойством. Это качество не есть нечто мистическое, идеальное, абстрактное, а является целостной системой компонентов, тесно взаимосвязанных и взаимообусловленных и, что особенно важно подчеркнуть, адекватных социальным потребностям и интересам различных категорий населения. К числу интерактивных качеств мы относим такое системное качество социального обслуживания, как наличие действенного эффективного управления системой на основе современной нормативно-правовой базы и высокой культуры управленческого персонала социальных служб.

Этот подход ориентирует нас на рассмотрение системы управления в сфере социального обслуживания, во-первых, как неотъемлемого компонента всей системы социального обслуживания, во-вторых, как части организационной системы, представляющей собой специфический целостный комплекс субъектов (управленческий персонал, специалисты) вместе с нормативно-правовыми и материально-вещественными компонентами (элементами), обеспечивающими посредством управления достижение конечных и промежуточных целей (задач) социального обслуживания различных категорий семей и детей.

Многие управленцы часто говорят о трудностях развития сети учреждений социального обслуживания семьи и детей, но при этом забывают о способности подсистемы к самоограничению, т.е. о разумных ограничениях с экономической, социологической и социально-психологической точек зрения. Нередко у практиков вызывает протест даже сама мысль о том, что территориальный комплекс учреждений должен быть способен к самоограничению и автономному функционированию, не утрачивая своей специфики и ведомственной соподчиненности.

В современной России происходит становление системы социального обслуживания как населения в целом, отдельных граждан, так и различных категорий семей и детей. В подавляющей части субъектов Российской Федерации функционирует незавершенная форма существования территориальных социальных служб, отдельных учреждений социального обслуживания семьи и детей, т.е. отмечается начальный этап становления современной системы социального обслуживания. Развитие ее происходит весьма противоречиво, далеко не всегда согласуясь с окружающей социальной действительностью и нарождающимся общественным строем. Данная специфика находит конкретное отражение в организационно-функциональных и управленческих характеристиках социального обслуживания.

Системный подход к социальному обслуживанию позволяет выявить организационно-функциональные и управленческие особенности становления системы социального обслуживания семьи и детей. С одной стороны, он дает возможность расчленить социальное обслуживание на блоки, подсистемы, а с другой -- определить их специфичность, уровень развития.

Комплексное представление о системе социальных служб изложено в рамочном Федеральном законе «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации» и Федеральном законе «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» (1995). В частности, в гл. III-V Федерального закона «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации» определяются как структура системы социального обслуживания, форма организации ее уровней, подсистем, звеньев и методов управления, так и организационно-функциональные особенности. Закон ориентирует на анализ современного состояния социального обслуживания по нескольким направлениям: структурно-функциональное, субъектно-структурное, элементное и подсистемное.

Главной особенностью становления системы социального обслуживания населения (в том числе семьи и детей) является формирование ее составляющих подсистем на трех уровнях: федеральном, региональном и местном. Естественно, эта особенность отражается в федеральном законе. В гл. III (ст.19) управление социальным обслуживанием подразделяется на три подсистемы: управление государственной системой социальных служб (федеральный и региональный уровни); управление муниципальной системой социальных служб (местный уровень); управление социальными службами иных форм собственности. Вместе с тем в гл. IV Закона определяются полномочия федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации в области социального обслуживания.

Элементный, подсистемный подход позволяет определить в гл. V нормы, регламентирующие ресурсное обеспечение социального обслуживания. Но, безусловно, важнейшим элементом системы является кадровый потенциал социальных служб, от которого зависит эффективность обслуживания.

Таким образом, данный Федеральный закон ориентирует нас на выделение в системе социального обслуживания: во-первых, элементарных компонентов, своеобразных «кирпичиков», которые, собственно, являются важнейшим основанием становления и развития системы социального обслуживания; во-вторых, основных блоков в системе управления социальным обслуживанием (материально-вещественная и финансовая стороны управления); в-третьих, в законе отражены «элементарные частицы» системы управления, характеризующие соотношение, форму взаимодействия всех подсистем, блоков и элементов между собой. По существу, определяется подход к формам связи управленческого персонала (субъекты управления) на разных уровнях, но, что самое главное, закладывается определенный тип связи между субъектами и объектами (клиентами) социального обслуживания.

Можно ли говорить на этом основании о существовании механизма взаимодействия субъектов социального обслуживания? И позволяет ли такой подход выделить реальные организационные звенья и уровни (ступени) управления социальным обслуживанием? Сегодня на эти вопросы нельзя ответить однозначно. Дело в том, что не все правовые нормы, сформированные в федеральном законе, имеют одинаковое значение для становления системы социального обслуживания, не все они имеют возможность оказывать определяющее влияние на формирование систематизирующих связей и обеспечить тесное взаимодействие между самими субъектами и объектами социального обслуживания.

Отсутствие государственных стандартов социального обслуживания и отработанного механизма лицензирования деятельности в сфере социальных услуг накладывает отпечаток на управленческие отношения и не позволяет превратить субъекты социального обслуживания в связанное единство. Организационные звенья системы социального обслуживания во многом определяются формой собственности и реальной возможностью через финансирование и материально-техническое, кадровое обеспечение оказывать влияние на становление и развитие учреждений социального обслуживания семьи и детей, превращение их в согласованный территориальный комплекс социальных служб.

Однотипные организационные звенья сложившихся на территориях комплексов учреждений социального обслуживания (нестационарные, полустационарные, стационарные) неравномерно распределяются на ступенях управления. Дифференциация на основе реальной возможности содержания социальных служб и по степени общности позволяет выделить несколько уровней. В Российской Федерации, по крайней мере в 1993-1996 гг., отмечена иерархичность системы управления учреждениями социального обслуживания в таких подсистемах социальной сферы, как Минсоцзащиты России, Минобразования России, Госкоммолодежи России, Государственной службы занятости, но четкое структурирование систем управления в вертикальной и горизонтальной плоскостях наблюдалось прежде всего в субъектах Российской Федерации.

Что касается федерального уровня, то у министерств и ведомств имеются минимальные возможности для влияния через вертикальную структуру на материально-вещественные элементы социальных служб и их кадровый потенциал. Они воздействуют на структурно-функциональную организацию территориальных социальных служб через законодательные акты и целевые федеральные программы, научно-методическое обеспечение социальных служб и профессиональную переподготовку социальных работников. Однако масштабы этого воздействия, как правило, ограничены, они носят избирательный, целевой характер.

Разнообразие и относительно самостоятельное функционирование территориальных социальных служб, составляющих непосредственную инфраструктуру социального обслуживания, в конечном счете может привести к формированию системы, интеграции ведомственных подсистем в единое целое, но при условии перестройки системы внешнего управления, перераспределении финансовых средств и материальных компонентов инфраструктуры социальной сферы.

Федеральные органы законодательной и исполнительной власти должны создать благоприятные условия, необходимые для становления системы социального обслуживания, подготовки и реализации последовательных федеральных решений на основе достоверной, объективной информации, отражающей состояние социальных проблем общества и формирующихся подсистем социального обслуживания. В современных условиях российской действительности региональные подсистемы социального обслуживания самостоятельны и могут иметь собственные подсистемы управления. В таких подсистемах выделяются, как правило, следующие виды обеспечения: правовое, организационное, кадровое, информационное, технологическое (методическое), материально-техническое. Разумеется, наличие в подсистемах управления этих видов обеспечения проявляется не в одинаковой мере, их разнокачественность обусловлена уровнем социально-экономического развития и другими особенностями субъектов Российской Федерации.

Как правило, внутреннее разнообразие территориальных подсистем социального обслуживания определяется сложностью социальных доминант на конкретной территории, наличием эффективных органов управления и соответствующего стиля управления администрации субъекта Российской Федерации. Специфика управления подсистем социального обслуживания обусловлена не только богатством социальной среды, на которой они осуществляются, но нередко связана с профессиональной компетентностью государственных служащих, которые несут ответственность за создание и функционирование социальных служб.

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

1. В чем сущность системного подхода?

2. Каковы системные признаки социальной работы?

3. Чем определяется системный характер организации подготовки специалистов по социальной работе?

4. Как складывается система социального обслуживания населения в нашей стране?

ЛИТЕРАТУРА

ГЛАВА 11. ЧЕЛОВЕК КАК ОБЪЕКТ ЦЕЛОСТНОГО ПОЗНАНИЯ И СУБЪЕКТ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

§1. Целостное представление о человеке в теории социальной работы

Для теории и практики социальной работы принципиально важное значение имеет целостное осмысление проблемы человека. Сегодня, к сожалению, все еще не учитывается то обстоятельство, что видение человека в разных науках не одинаково.

Далеко не всегда различаются комплексное междисциплинарное и целостное осмысление человека как биопсихосоциального существа, отличающегося по типологическим признакам от других живых существ. В рамках самой теории социальной работы пока недостаточно явно обозначены и учитываются трактовки целостного видения человека разными теоретическими моделями этой новой для XX в. отрасли социального знания.

Наконец, очень важно понимать и учитывать тот факт, что целостное осмысление человека происходит не только в научном знании, но и в обыденном сознании, осуществляется на уровне здравого смысла, повседневного опыта человеческой жизни. Это, а также отмеченные выше недостатки социального мышления имеют прямое отношение к реализации социальной роли человека в сфере социальной работы.

Теория социальной работы проблему целостного постижения человека как объекта познания традиционно выносит за скобки теоретических построений, акцентируя внимание на обосновании разных моделей практической деятельности по социальной защите нуждающихся, технологий социальной поддержки людей, имеющих проблемы. Это не значит, однако, что в теории социальной работы вовсе не учитываются требования целостного видения человека, его разностороннего осмысления. Более того, используемая в социальной работе система гуманистической психологии в качестве важнейшего философско-социологического основания имеет именно требование целостности осмысления человека как явления общественной жизни, субъекта жизнеосуществления. К этому типу основания апеллирует виталистская модель ее теоретического осмысления и др.

Более характерно и явно выражено, однако, другое -- абсолютное большинство теоретических моделей социальной работы и у нас, и за рубежом (особенно за рубежом) ориентировано преимущественно технологически, задают основы формирования и применения различных технологий оказания помощи клиентам. Явно недооценивается феноменологический аспект социальной работы, деятельности социального работника и как профессионала, и как человека (со своим восприятием действительности и соответствующим образом действий, характерным стилем жизни). Сама социальная работа редко осмысливается целостно как феномен общественной жизни, неотъемлемая часть бытия современного человека.

Конечно, доминирующий технологический акцент в трактовках разных теоретических моделей социальной работы в значительной мере оправдан, объективно необходим. Это -- одна из базовых структур формирования профессионализма социального работника, повышения эффективности социальной помощи различным группам населения, имеющим проблемы. Вместе с тем недооценка сущностной составляющей в понимании социальной работы ведет к провалам в осмыслении и построении стратегий ее развития, координации разных направлений деятельности социальных работников, функции самопомощи, субъективной роли человека как участника всей системы общественных отношений, творца своей жизни, обстоятельств своего существования, которое отнюдь не во всем является результатом технологического воздействия, итогом сознательной, научно обоснованной деятельности.

Повышенное внимание к миру человеческого существования, в котором соединены и опыт, и наука, и рациональное, и эмоциональное, и психологическое, и биологическое, и социальное, и хозяйственно-экономическое, и политическое, и духовно-культурное, а также к миру явлений, фактов составляет существенный аспект феноменологического видения бытия человека. Это позволяет открыть для человека его собственный во многом уникальный опыт, сохранять преемственность в развитии каждой человеческой жизни, всех субъектов общественного бытия, противостоять нежизненным схемам, неэффективным, надуманным формам социальной работы.

Если говорить о философских, философско-социологических истоках такого подхода к пониманию взглядов на сущность человека в современной теории и практике социальной работы, то он восходит еще к античности и пронизывает всю историю философии и социологии, человекознания и обществознания в целом. Наиболее явно такой подход к познанию и видению человека выражался в традиции рассматривать сознательную жизнедеятельность как особого рода реальность, отличную от бытия природы и естества человеческого тела.

Духовные корни этой традиции, если говорить о европейской социокультурной основе, восходят к греческой философии с ее преобладающим интересом к деянию, «праксису», «техне», активности человека. Однако непосредственно проблемный круг сегодняшних философско-социологических исканий в этом русле был очерчен, несомненно, Г. Гегелем в его «Феноменологии духа».

Идея Г. Гегеля о тождестве бытия и мышления, понимание сознания как «проникновения в бытие» и «деятельности как действительности сознания» Гегель Г. Феноменология духа. М, 1987. С. 164., с одной стороны, и тезис о саморазвитии духа в процессе опредмечивания и самоотчуждения, с другой, определяют границы охватывающего движения мысли в рамках названной традиции. От Г. Гегеля же можно вести отсчет особого отношения к явлению, факту как к «истине бытия» в противовес субъективному смыслу этой категории, например у И. Канта Гегель Г. Энциклопедия философских наук. М., 1991. Т. 1. С. 131..

Эта проблематика в самостоятельную философскую тему была выделена, однако, несколько позже Э. Гуссерлем. Впрочем, в нашу российскую философско-социологическую мысль феноменологическая проблематика пришла во многом независимо от Э. Гуссерля, через освоение идей К. Маркса относительно роли предметно-деятельных структур, «предметной мысли» как живой внементальной реальности души.

Понимание того, что «сознание не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их жизни» Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. Соч. Т. 3. С. 19., что диалектика опредмечивания и распредмечивания составляет природу собственно человеческой жизнедеятельности, является основой обширной программы исследования человека и сознания, с одной стороны, а с другой -- эта программа находится в русле исканий большинства направлений современной западной философии и социологии. Можно вполне уверенно говорить о том, что современная философская мысль в своих наиболее значимых и влиятельных направлениях сместила свое внимание с субъекта и объекта, технологий воздействия первого на второго (этих классических тем философского и социологического анализа человека и общества) на пространство их отношений, взаимовлияния.

Независимо от различия идейных оснований, социокультурного контекста осмысления эти направления, традиции философско-социологического мышления объединены единой логико-теоретической задачей: поиском принципа, алгоритма конституирования субъект-объектного жизненного пространства. Такое смещение философского взгляда на субъект-объектное отношение, при котором объект и субъект полагаются просто состоящими в наличии, можно рассматривать по-разному: и как «смерть человека» в анализе его деятельностной природы (идеи нео- и постструктурализма), и как дегуманизацию жизни с «обнаружением искреннего отвращения к формам живых существ» (Ортега-и-Гассет), а можно и как подход, единственно результативно и эффективно решающий человеческие проблемы.

В самом деле, субъект, противостоящий объекту, есть вещь среди вещей, причем вещь малая, ничтожная по сравнению с масштабами внесубъектного. Другое дело, если субъект, взятый вместе с объектом, т.е. взятый в контексте онтологических структур своего существования, предстает как раскрывающий «потаенные возможности бытия», единство жизненных сил и жизненного пространства. Иными словами, в таком контексте познания перед нами предстает, с содержательной точки зрения, жизнедеятельность, понятая как «человеческая реальность». При этом она не только существует на уровне явления, но и раскрывает потенции мира через творческую, сознательную силу деятельности.

Вопрос о том, познаваем ли мир и человек как его составная часть, вопрос, который достался нам в наследство от классической философии и который мы признаем в качестве одной из важнейших сторон основной философской проблематики, в свете реальностей современной общественной жизни звучит далеко не самоочевидно и корректно, ибо он явно во многом противоречит созидательной мощи человечества, его творческим возможностям.

Обыденная позиция человека и воспроизводящая ее натуралистическая традиция в философии как раз и состоят в том, что предмет, объект познания противостоит сознанию, творческим потенциям человека. При этом нельзя сказать, что эта позиция совсем не верна. Она описывает ситуацию познавания и приспособления природного объекта к нуждам субъекта, адаптацию его к известному жизненному пространству, актуальной среде обитания, т.е. речь идет об обычной ситуации жизни человека в повседневности. Установка обычного человека в таких ситуациях имеет следующий вид: я живу в жизненном мире или в мире жизненно повторяющихся форм. Данная установка, ее воспроизводство возможны при условии, что масштаб человеческой жизни и масштаб общественного развития несоизмеримы. Так было до XX в.

Новое столетие поставило человечество в ситуацию перманентного творения (в том числе и исторического). Технические, культурные, политические инновации ускорили темп течения социального времени, сделав его ступени в 3-4 раза короче темпа физического, биофизиологического развития человека. В этом состоят важнейшие предпосылки возрастания роли феноменологического подхода, его тематизации, превращения из необходимого момента всякого философствования в центральную проблему всей философской проблематики. Мы не можем понять мир, если зафиксируем и остановимся на противостоянии сознания бытию, познающего субъекта объекту. Опыт сегодняшней жизни наглядно противоречит этой установке.

Феноменологическая редукция как сведение мира к феномену, его феноменологическое видение означает требование описать и понимать сознание человека как реального соучастника бытия предмета, реально существующего объективного мира. Без включения сознания в ту или иную картину мира мы не только не можем понять и описать мир культурных форм, прежде всего техники, но и не сможем понять эволюцию Вселенной.

Прямолинейная, упрощенная трактовка тезиса о том, что сознание отражает общественное бытие, завела в тупик нашу социологическую мысль. При этом общественное бытие, противопоставляясь сознанию, предстало как бессмысленное общественное бытие. Нелепость такого теоретического видения ситуации была в значительной мере воспроизведена в абсурдных формах социокультурного развития, организации индивидуальной и социальной жизни человека.

В нашей стране это особенно хорошо видно, когда «именем революции» после 1917 г. начали директивно внедрять, формировать организацию коллективных форм бытия человека, а после 1991 г. заново «именем реформ» вводить капитализм с его культом индивидуализма и стихией конкуренции. Между тем история практически демонстрирует, что осознанность, социальный интеллект есть факт, неотъемлемый элемент общественного бытия, объективное свойство исторического процесса.

Начиная с понимающей социологии М. Вебера и попыток создания феноменологической социологии (А. Шюц), в XX в. не прекращается движение теоретической мысли к соединению естественно-исторического подхода к объяснению, познанию бытия человека и общества с культурно-исторической онтологией сознания (Д. Лукач). Тем не менее, достигнутые результаты все еще не позволяют создать такую парадигму гуманитарного мышления, которая бы помогла объяснить и предсказать те неожиданности, которые преподносит нам реальная историческая действительность наряду с теми событиями, результатами деятельности людей, что вполне предсказуемы и рационально объяснимы.

В полной мере это относится, разумеется, к теории и практике социальной работы -- неотъемлемой части бытия человека в XX в. На исходе столетия особенно остро встала проблема целостного осмысления человека и как субъекта, и как объекта социальной работы, ее теоретического постижения, моделирования и практического, прикладного освоения как повседневной социальной практики.

§2. Теоретические модели целостности человеческой личности

Активная, творческая природа человека по-разному интерпретируется и учитывается в различных моделях теории и практической организации социальной работы Теория и методология социальной работы: Учеб. пособие для вузов / Под ред. С.И. Григорьева. М.: Наука, 1994; Григорьев СМ, Социология и социальная работа, Барнаул, 1991; и др.. Остановимся на том, что связано с различиями в подходах к целостному постижению человека в теории социальной работы.

В зарубежной научной литературе все большее распространение получает психосоциальная трактовка социальной работы, ориентированная преимущественно на концептуальное обоснование индивидуально-личностной психологической и социальной помощи нуждающимся, хотя структурные ее разновидности, ориентированные на организационно-коллективные формы помощи, работу с группами нуждающихся, организациями, выполняющими различные виды социальной поддержки населения, по-прежнему не теряют своей действенности. В этом есть определенный смысл и целесообразность прежде всего потому, что вполне очевидно взаимодействие таких форм социальной работы, как индивидуально-личностная и групповая помощь.

В теоретическом плане, однако, более целесообразно использовать иное основание группировки различных моделей социальной работы -- базовую научную дисциплину, определяющую важнейшие особенности той или иной модели теоретического описания социальной работы. В настоящее время вполне определенно обозначились две доминирующие во влиянии на теорию социальной работы научные дисциплины -- социология и психология (за рубежом часто еще и психотерапия, а также педагогика). Соответственно, различные теоретические модели социальной работы группируются, во-первых, на социолого-ориентированные, во-вторых, на психолого-ориентированные и, в-третьих, на комплексные. Какова специфика целостного видения человека в рамках каждого из обозначенных подходов к обоснованию социальной работы?

На основе психологических моделей ее организации возникли такие виды социальной работы, как проблемно-ориентированная, функциональная, кризис-интервентная, эго-ориентированная и др. Их основные особенности, в том числе и в целостном осознании, постижении человека, связаны с признанием огромной роли прошлого опыта индивида, уходящего корнями в детство и юность, воздействие которого обычно не вполне осознается людьми, Эта идея выражается понятием «предметные связи» (связи жизненного опыта). Важно подчеркнуть, что практически все модификации теории социальной работы этого вида описывают воздействие прошлого опыта на оформление стиля поведения человека, уровень его адаптации к окружающей среде, уходя корнями к психоаналитической теории 3. Фрейда, но не соединяясь с ней.

Целостность человека в этой связи видится, во-первых, в его традиционной опоре на свой жизненный опыт, а также в том, как успешно, гармонично он преодолевает конфликт своего прошлого опыта с настоящим решением текущих проблем. Объектом познания для социального работника в данном случае выступает клиент, имеющий проблемы. Изучение воздействия прошлого опыта человека на его современное состояние, проблемы, на противоречия этого опыта реалиям сегодняшнего дня нередко позволяет добиваться известных успехов.

В данном контексте можно говорить о том, что представляемый теоретический подход задает и некоторую стратегию действий человека как субъекта социальной работы. От этого зависит выбор им технологий помощи клиенту, характера общения с ним, методов экспертизы его состояния и социального положения.

Еще одной весьма распространенной традицией в развитии психолого-ориентированных моделей социальной работы является бихевиористский, или, как его иногда называют, бихевиорально-когнитивный подход. Он стал первым большим наступлением на психодинамические модели теории и практики социальной работы. В этой связи существенно изменились представления о целостности человека и его роли как субъекта социальной работы.

Основной идеей, определяющей суть данной разновидности теоретического видения социальной работы, является утверждение о том, что поведение человека определяется в его существенных чертах воздействием окружающей среды, которая контролирует его путем воздействия различного рода стимулов. Не случайно эту разновидность теоретического обоснования моделей помощи нуждающимся называют «психологией поведения».

Целостность видения человека здесь определяется в значительной мере осмыслением его способности адекватно реагировать на одни и те же стимулы, сохраняя устойчивость поведения в изменяющейся ситуации. В этой связи в бихевиористской интеграции моделей социальной работы очень важен общий набор принципов, трактуемый как «социальное обучение».

Психологическое содержание действий здесь сводится к следующему: большинство людей приобретают свой опыт через восприятие и осмысление получаемых впечатлений, копируя поведение других людей. Иначе говоря, человек по наблюдаемым образцам поведения моделирует и окружающий мир, и собственные действия. В основе социального обучения такого типа лежит процесс подражания, копирования культурных стандартов образа жизни, культуры поведения. В этой связи целостность человека как объекта познания в теории и практике социальной работы может быть постигнута как система культурных образцов, которым подражает личность.

С другой стороны, человек как субъект социальной работы также может быть представлен как подражающий образцам поведения социальных работников, представляющих тот или иной опыт ее осуществления, реализации какой-либо модели оказания помощи нуждающимся. Иначе говоря, социальный работник может быть включен в социальное обучение, в соответствии с которым он станет моделировать свое поведение. При этом он как субъект социальной помощи обязан учитывать психологию поведения, стимулы -- реакции своих клиентов. Все это в единстве представляет субъектность социального работника по-бихевиористски со всеми ее достоинствами и недостатками.