Социальное значение запаха

19) «Немножко мир переигрывает, и вот мужики начинают.. мне жаль вас девушек, потому что я знаю пару людей, которые страдают очень сильно, потому что мужчина потерял свою силу, тютик. Фи. Духи с феромонами какие-то.»

20) «Да мир ваш, поколение - странное! Я не помню никогда, чтобы я пригласил девушку на свидание, или просто подругу кофе попить, в ресторан, чтобы разбивать счет пополам. Я всегда платил. И вот запах у этих мужчин какой-то кислый... От мужчины должно пахнуть трудом. Даже сама может замечала - запах пота он бывает разный: рабочий пот, он пахнет по другому, он даже приятный, запах во время занятия любовью. И запах из зала, или когда просто весь день где-то шатаешься - другой... а парфюмерия, она мужественности - не показатель.»

Хотя, опрошенное более молодое поколение не отрицает классической модели мужественности, и придерживается ее (21). Следовательно, можно отметить некоторую тенденцию к стереотипизированию, закреплению ольфакторных ярлыков маскулинности за поколениями внутри самого мужского сообщества: мужчины наблюдают друг за другом и итериоризируют удавшиеся практики у других мужчин (22, 23).

21) «Яйца, табак, перегар и щетина. я говорю, что я не сказать, что сильно считаю себя сильным брутальным мужиком, но я не считаю, что мужчина должен пахнуть ну...»

22) «Мужчина должен пахнуть какими то свежими запахами, потому что он должен сохранять свежесть. Стремление - свежий запах., вроде лимона, яблоко, апельсина.чай.»

23) «У меня вообще-то раньше со вкусом было плохо. Поэтому парфюмы, всю эту трататендию, мне просто дарили, и я пользовался чем попало. Потом как-то вкус выработался, а сначала спрашивал совета у друзей."

Полученные нарративы, связанные с маркером возраста, актом дарения, силы дают старт другим нарративам, которые предполагают наращивание опытов в этом канале. Речь идет об опривычивании, встраивании запаха в свою жизнь, понимание простой классификации: возникает компетенция, осознание маркетизации продуктов, их ценности, дороговизны, эксклюзивности. Эти ольфакторные компетенции позволяют респондентам не только идентифицировать себя с определенной возрастной группой, феминной или маскулинной ролью, но и идентифицировать с сообществом потребления.

Мужской профиль в канале парфюмерной коммуникации характеризуется слабым пониманием маркетизации: для них нет сложных классификаций запахов. Маскулинная модель поиска аромата сильно упрощена, по сравнению с женским (24, 25). Маскулинные тактики покупки парфюма в основном ограничиваются «нравится-не нравится», «закончился-купил» или «подарили, тем и пользуюсь».

24) «Да мне, в общем, не особо важно это. Я не покупаю себе парфюмы, ну или заказываю себе на ибэе периодически свой дежурный флакон, когда он заканчивается. А так, в основном, мне брат свои передаривает, которыми не пользуется, которые ему не нравятся.»

25) «Я могу идти по европейскому. Это было когда месяцев 4-5 назад… вот у нас презентация нового Armani. Она пшикнула, у меня прям голова закружилась. Я такой прям, я готов этим ароматом жить! Я человек такой мягкий, сентиментальный. Я сразу купил, на супругу напшикал, сказал - все будешь в нем ходить… этот дурацкий Armani, да - им пахнет вся Москва, каждая 3я в метро, но для меня - это все, это запах, который кружит мне голову. Мне без разницы, я хочу это сейчас купить. Вкусы свои собственные присутствуют. А где, как - для меня не принципиально.»

Как правило, для них парфюмерия определяется в координатах: нравится - не нравится, сладковатые - свежие, естественные - искусственные, мужские -женские, стильные. Тем не менее, для мужчин ольфакторные аспекты имеют немаловажное значение в канале коммуникации и привлечения противоположного пола, в не меньшей степени, чем для женщин. Мужчины считают себя «тонкими существами», и испытывают чувство восторга, радости, когда женщины делают им комплименты по поводу их запаха, им важно, чтобы на них обращали внимание (27). Для них происходит «эмоциональная перформативность», которая движет ими в течение дня и заставляет не бросать практику окутывания себя в запахи. Это инструмент привлечения, расположения к себе, запах рассматривается как инструмент обольщения (26).

26) «Я знаю, мне рассказывал один мой знакомый мужчина. Он говорил, что если хочешь, чтобы она расслабилась, и вообще расцвела - скажи ей «ммм! Какие у тебя духи, как ты чудесно пахнешь! Я не встречал этот аромат еще никогда в своей жизни! Потом сто процентов, она об этом будет помнить всю свою жизнь, тем же вечером расскажет об этом своей маме, подруге и тд.».»

27) «И то есть например ряд людей, с которыми я работаю, я приезжаю, и девочки уже по запаху знают, кто пришел! М! (причмокивает) Денис, как вкусно! Приятно, конечно очень.»

Тем не менее, хотя описания мужских нарративов довольно скудны по сравнению с женскими, они так же наделяют пространства и статусы смыслами запахов. Не желая оказаться вне преферативной, социально одобряемой группы, мужчины цензурируют запахи «немытого тела» и «перегара» как запахи социально депривированных слоев общества, «сладкие запахи» - как маркеры гомосексуальности, «чересчур резкие» как маркер «неотесанной сельской брутальности». Например, парфюмерные истории в ольфакторном гендерном дисплее задают понимание негативных, извращенных коннотаций маскулинного запаха, которые демонстрируют несоответствие, отклонение от гетеронормативности. Иными словами, респонденты в своих нарративах отмечают несоответствие запахов определенному полу, тем самым вешая гендерные ярлыки (28, 29). Сформировавшиеся ольфакторные гендерные габитусы не позволяют маркировать сладковатые запахи как мужские - имеющееся знание, представление табулирует несвойственные противоположному полу практики.

28) «От мужчины должно пахнуть мужчиной! Это такие мужские стильные ароматы. Это сейчас такой вот век странноватый. Я вот вижу ребята да, пшикаются таким прям очень, можно сказать, прям ласковым запахом! Но мне это не понятно!»

29) «Во-первых, мне наверное все-таки не понравилось бы, если бы мужчина пах каким-нибудь моим Jai Ose или Magie Noire. У меня бы возникло предположение о его, наверно, очевидно, о гомосексуальности. От мужчины должно однозначно пахнуть, там крепкой какой-то туалетной водой.»

Ласковый запах странноватого века: вероятно, отмечается смещение классической признанной маскулинности в сторону латентного гомосексуализма в обществе. То есть выделяются 3 состояния: немытой зловонной толпы, твердо мужественных запахов, которые создаются посредством гигиены и стильных парфюмов, но не ласковых, и третье состояние - гомосексуальное - ласковые запахи, которые не имеют места в картине мужественности. Интересным оказался и тот факт, что опрошенные и мужчины и женщины, полагают, что представление об ольфакторной маскулинности и феминности носит перекрестный характер: женщинам «виднее» как должен пахнуть мужчина, и наоборот (30).

30) «Это надо спрашивать, наверно, у противоположного пола, потому что.. И вот на сколько женщины не являются для меня предметом интереса, сколько мужчины - получается что мне сложно охарактеризовать этот запах как отдельно стоящий.»

Ольфакторный образ женщины репрезентируется мужчинами и декларируется, в основном, как «свежий», впрочем, для них само все человечество должно пахнуть свежестью. Главным образом, мужчины табулируют запах табака от женщин, в то время как женщины, хотя и относятся к этому запаху негативно, иногда возводят запах табака в ранг аромата мужественности.

3.3 Ольфакторные режимы повседневности и публичных пространств респондентов

Запах обладает маргинальным статусом чего-то подавляемого и вытесняемого, но он имеет классово дифференцированный смысл, либо используется как средство выражения классовых симпатии? и антипатии?. Буквально задыхаясь в городе респонденты «вынюхивают» запахи безопасности, свободы, праздника, бодрости, свежести, спокойствия. Запахи уже обретают смыслы через границы жизни и смерти, запахи становятся показателем жизнь определяющего: запахи гари, запахи безопасной стерильности, испорченной, не съедобной пищи и т.п. Урбанизированные запахи, запахи мегаполиса заставляют респондентов искать их персональный способ и практики бегства от социально неодобряемых мест, таких как общественный транспорт, например, или дешевые рестораны, общественные туалеты, больницы и т.п. Современное общество преимущественно описывается в нарративах респондентов как тождество пота, какофонии парфюмерии и дешевой еды, или «подобно волнам, откатывающим и приливающим вечно новую череду запахов».

Череда запахов обусловлена дифференциацией социальных пространств, которая измеряется респондентами в координатах село-мегаполис, профессиональных, публичных-приватных, статуса.

Богатство, власть, успех и оппозиционные - нищета и поражение. - для мужчин ассоциированы преимущественно с маркером возраста, «состояния мозгов», «духовности и ментальности» (32).

31) «Богатый человек, он пахнет не потому, что у него кошелек. Он богат внутренним миром. Есть понятие душевного фрейля. Хоть что ты на себя вылей, если этого фрейля нет - ты не будешь притягивать к себе людей. Для мня это как инструмент. Попшикал и притянул к себе кого нужно. Поэтому запах богатых людей - это, наверно, как раз-таки умение правильно сочетать это духовное, харизматичное и собственное Я путем этих инструментов, пускай это будет запах. А бедный человек об этом не думает. Богатый человек, мне кажется, пахнет духом, силой, харизмой. Особенно мужчины.»

32) «Бедность - у всех по разному. Мы живем в России, ситуация такая, что старики оказались за гранью нищеты. Поэтому бедность пахнет старостью. И, соответственно, асоциальные элементы - алкоголь.»

Можно сказать, что обладание высоким социальным статусом мужчинами, на примере опрошенных респондентов, не гендеризируется: богатство и нищета не имеют пола. В то время как женщины склонны маскулинизировать высокие статусы: отношение власти это либо конструкт мужественности, либо так же, как и для мужчин - «состояние духа» (33, 34, 35). Бедность или нищета как крайний аппозиционный конструкт богатству отождествляет собой грязь и некоторую ментальность, духовно-ценностную иерархию: в некотором смысле, на примере полученных респондентов можно говорить о некоторой тенденции ухода от материального к духовному, что отчасти отражается и в других практиках: в прочтении популярных изданий о «поиске собственного дзен», уделении внимания здоровью и духовности, где одна из составляющих образа жизни - обволакивание себя в «правильные» запахи.

33) «Я помню запах кабинета директора. Она была строгая такая женщина, восточная. От нее исходил запах спокойной уверенности и спокойного могущества. Хриплый мужской голос. Она была крупная с испанскими корнями женщина, с черными как смоль волосами, и голос прокуренный, как у мужика со стройки. К ней заходишь, и, вот, как говорят - запах роскоши. Дорогое кресло, дорогого дерева стол, много цветов, какие-то ароматические палочки.»

34) «Когда останавливается какой-то автомобиль дорогой, и из него выходит человек, у него шлейф аромата совершенно другой идет. И сама машина! Пахнет совершенно иначе, чем какая-нибудь шестерка. Где пахнет ничем кроме вонючих ног. Я так понимаю, что есть и статусные духи.»

35) «Бедность, нищета - это грязь. Я читала статью, что ученными было выявлено, что люди которые не чистоплотны не могут ничего добиться. А запах богатства… Растяжимое понятие. Чтобы войти в нишу - купить аромат от 4 тыс. редкий аромат. Это возможно широкому кругу людей… Богатство… например потому что семья большая семья, родственники. Если у них на первом месте не деньги, а семья - у них, наверно, аромат яств кушанья.»

В то же время, респонденты понимают бедность в двух ключах: это не всегда состояние зловония и «дешевизны», бедность может быть облагорожена достоинством. Например, респонденты постулируют, что отсутствие денег не является поводом к использованию дешевой, сладкой парфюмерии, - «человек имеет право не иметь денег. Но это не повод носить дешевую косметику и делать вид, что они у тебя есть.».

К запахам бедности респонденты частично относят и запах болезни, что вероятно вызвано ассоциациями с возрастом и существованием болезней традиционно относящихся к маргинализированным слоям населения. Запах болезни, хоть и является сосредоточением явно негативных ароматов, тем не менее маркируется высокой степенью толерантности по отношению к заболевшему: статус больного не имеет пола, за исключением половых заболеваний - «пардон, женская гигиена: в туалет заходишь, и чувство, что у нас пол страны страдает вагинозом», «ненавижу запах рыбы, потому что..ну вот... знаете, у девушек, когда там проблемы - пахнет, ну вот так же». Однако в индивидуальных случаях, когда речь идет о собственной болезни, запах обретает нетерпимость в условиях долгих ранних переживаний, связанных с болезнью (37). При этом любопытно, что с позиции гендера, заметно проявления мужества и перед болезнью, и перед ее запахом.

36) «Я, например, видел людей, которые болеют раком, от них страшный запах. Но вот тут еще играют очень важную роль эмоции. Эмоции и запахи, сама атмосфера вокруг человека. Аура. Ну запах болезни он такой тяжелый, мрачный, грустный. Тоскливый такой. Ну разные болезни пахнут по разными. Если ты простыл , то это такой вот просто груз... А тем более, если человек заболел, вдруг от него как-то запах специфический. Я к этому нормально отношусь. Он может быть неприятным, но отношение к нему снисходительное, ну, человек заболел, ну, бывает такое.»

37) «Острый дисбактериоз такой - чесалось все, вся в экземах. Поэтому меня всегда мазали этими ужасными мазилками. Господь. Ужас. Еще фурункулез был. Мазь Вишневского. Это был ад. И эти запахи я ненавижу до слез в глазах.»

В определенном смысле, запах болезни и смерти (хотя они не всегда взаимозависимые) стоят на «одной ноге»: запах обретает смыслы общечеловеческого, понимающего и естественного. В оба эти запаха, помимо всего прочего, вкладываются смыслы ритуального: около-бытовой обряд лечения (с травками, ингаляциями, смазыванием кожи, прим.) и духовно-церковный (с ладаном, свечами и т.п.). Запах смерти имеет под собой глубоко понимающие корни, похоронный ритуал в понимании респондентов - это то, что не должно иметь запахов, кроме церковных, обрядовых. Индивиды не должны использовать парфюмы, или во-всяком случае яркие ароматы.

38) «Похороны, например. Яркие запахи не уместны. Не уместны на каких-то таких ярко эмоциональных мероприятиях. Ну, это такое перетягивание каната на себя. Ну, это странно! Церковь даже та же самая - она против косметики, запахов всего этого. Я б наверно сильно удивилась, если бы что-то резко перебивало запах. Это просто по умолчанию.»

В целом, мужское и женское понимание «запаха современного общества» характеризуется высокой степенью ольфакторной компетенции: «позволить себе нишевую парфюмерию может каждый, дело лишь во вкусе» - есть полное осознание работы маркетологов и рынка парфюмерии. «Почему-то» именно депривированные слои населения или «тетки» пользуются дешевой сладкой парфюмерией. Зловонна не только периферия, село, но и город с его техническими и парфюмированными концентрированными запахами. Несогласие на ситуацию зловония порождает «спектакль», индивиды ищут спасительные практики.

39) «Запах - спектакль. Потому что ты идешь, сидишь где-то. И стараешься делать вид, что все нормально. Но это не так, потому что от некоторых страшно воняет. В принципе, для меня это шизоидно. Если от человека пахнет - это повод с ними не общаться.»

Спасение от зловония, удушения городом обнаруживается в гедонистических практиках - запах кофе с сигаретой, поездки загород к близким друзья или заграницу, запах собственного автомобиля с персональным запахом, большие пространства, нанесенный парфюм на запястье, воротник или манжет, разбрызгивание собственного парфюма в пространство вокруг себя. Практики отождествляющие бегство от негативно маркированных социальных пространств - публичной сферы, как сферы «большого скопления людей», демонстрируют стремление к уединению, приватной сфере, которая понимается как «интимное пространство только двоих», либо «личного, персонального, того чем не хочется делиться с другими». Одна из интересных практик «бегства» - категория, которая явно выделяется - путешествие. Вектор «путешествия», воспринимается романтично: запахи родные, запахи колыбели «нетронутой обители» отличаются от запахов заграницы, от запахов насыщенных. Противопоставление спокойных однородных запахов природных ярким, насыщенным другим. Ольфакторное конструирование мира путешествия формируется из смыслов и символов - «визитной карточки»: визитная карточка деревни - нетронутая обитель, визитная карточка других стран - культурные этнические особенности. Опыт путешествия позволяет делать сенсуальное различение исходя из позиции свое-чужое. Чужое не неприятное, но другое.

3.4 Офисный режим в контексте ольфакторного

Офисное пространство понимается также как публичное. Это место встреч с большим количеством людей, это пространство имперсонально и достаточно сильно гендеризированно независимо от сферы деятельности. Здесь зарождается компетенция "дресс-код" как практика ориентации на Другого.

В профессиональной среде, если отключится от запаха самой сферы деятельности, респонденты обращают внимание на то, что коммуникация не односторонний канал - «если люди говорят» - общение людей в разных ситуациях, от них ты зависишь, это не семья, где вкусы понимают принимают разделяют. Это явно публичная сфера, и информанты подстраивают себя под это мнение. Существуют условные санкции, в виде сарказма, и санкции вплоть до отказа в общении с «воняющими» коллегами. Запахи публичности откорректированы, отцензурированы, таким образом (40, 41).

40) «Да, например, когда какая-нибудь девочка разлила флакон своих духов - был перебор, это был не очень приятный запах. Все вокруг это явно ощущали, и никто не был в восторге, очень долго ругались, проветривали кабинет. Офис это такое пространство общественное, оно не должно напрягать какими-то действиями других, даже если это запах.»

41) «Отвратительно летом! Когда понятно, чем от них пахнет - потом, носками - везет не пахнет. В этом плане приятней работать с девочками. Но бывает и с парнями. Молоденькие девочки они об этом чаще думают.»

Офис - это имперсональное пространство, «туда приходят работать, там не должно пахнуть кем-то, или чем-то, это место куда ты пришел и ушел, его нельзя наполнять собой». Особой табулированной категорией запахов в офисном режиме являются запахи еды. Офис имеет запах «ничего», «кофе и сигарет», «бумаги», «парфюмерии приходящих и уходящих клиентов», но «ни в коем случае не кухней». Запахи еды в рабочем пространстве отвлекают и раздражают, они контекстуально не уместны, и наделяются смыслами возраста: «почему-то запахи кухни приносят взрослое поколение, молодые сотрудники помоднее - едят то, что не пахнет, салатики там, не носят свои эти борщи и т.п.».

Кроме того, несмотря на постулируемое отсутствие запаха в офисном пространстве, оно все равно делится на зоны гендеризированных запахов. Здесь явно прослеживаются перемещения мужских и женских профилей. Например, в мужских коллективах мужчины используют парфюм в первую очередь, чтобы «не вонять друг другу», а во вторую - из-за девчонок в соседнем отделе «к которым [они] тоже ходим». Женщины также стараются репрезентировать свою женственность и привлекательность и, не смотря на ориентацию на другого в коммуникации, не смотря на свою выношенную систему норм и смыслов, некоторые респондентки все равно стараются занимать защищающую позицию. Они защищают позицию запаха, который нравится - вкус нельзя отобрать, то есть запахи здесь определяются через позицию излюбленных. В одно и то же время говорится о том, чем не должен пахнуть человек, и «плевать чем он пахнет». Очевидно, что в ситуации выбора запаха, человек обречен на вечный выбор между своими гедонистическими установками и некими нормами в публичной сфере, что вызывает в них глубокий диссонанс. При этом, судя по всему, не смотря на довольно жесткие личные установки в отношении ношения запахов, их вариативности, в публичном пространстве, позиция «я очень люблю этот запах, он мне очень нравится» занимает довлеющее положение в выборе парфюма для конкретных режимов.

42) «В офисе я использую те ароматы, которые я использую в повседневности, наверно, это не совсем корректно, хотя, они у меня не очень насыщенные. То ничего страшного в этом нет, я так считаю.»

В офисном ольфакторном пространстве так же можно рассмотреть статусную иерархию от начальника до рядового подчиненного. Так, например, руководитель, директор - это статусная позиция, и она должна отличаться ольфакторным выдвижением: он не должен «вонять», т.к. если от него неприятно пахнет - «это уже не начальник», ему дают соответственные прозвища, и он теряет свой властный статус. Руководящее лицо в позиции статуса должно обладать соответствующим запахом, отождествляющим спокойствие, власть, стремления и уверенность. Более того, начальник, директор, по мнению некоторых респондентов, как «лицо фирмы, компании», обязан использовать запахи в виде «мощного инструмента привлечения клиентов»: он должен быть современным, и, соответственно, привлекать новые инструменты маркетинга, такие как запах. В нарративах респондентов так же можно отметить маскулинизацию статуса руководителя: он всегда описывается в мужественных категориях.

Заключение

1) Расскажите о себе, пожалуйста. Чем Вы занимаетесь?

2) Расскажите, пожалуйста, где прошло ваше детство (а чем оно пахло/ как там пахло) и юность (чем пахла)? (Какие запахи Вы бы отнесли к этим периодам Вашей жизни? Чем пахло ваше детство и юность, если можно так выразиться?)

3) Есть ли у Вас приятные или неприятные воспоминания связанные с запахами из этих периодов (какие)?

4) Могли бы Вы сказать, что для Вас существует какой-то родной запах (какой)?

5) А что сейчас? На что чаще всего обращаете внимание? С какими запахами Вы сталкиваетесь сегодня? Присутствуют ли, сталкиваетесь ли Вы с запахами из прошлых лет сейчас?

2. Ситуативные запахи

6) Скажите, пожалуйста, а что для Вас вообще запах? Какое значение он имеет для вашей жизни?

7) Представьте себе Ваш день? С каких запахов он начинается и какими заканчивается?

8) Как Вы выбираете запах? Существуют ли у Вас какие-то особые практики (одобрение близкими, ориентируетесь по рекламе, на знакомых, привозите парфюм только из-за границы, как относитесь к подаренным парфюмам и тп - поразмыслить и разбить)? Какими запахами Вы обычно пользуетесь? (Здесь подсказка-классификация респонденту: легкие, тяжелые, гигиенические, медицинские, косметические, природнофруктовые и пр.) И насколько они по-вашему мнению соответствуют ситуации?

9) По Вашему существуют запахи интимные, приватные и публичные? Как Вы их понимаете?

10) Выделяете ли Вы запахи для отдельных жизненных ситуаций? Можете ли Вы как-то классифицировать запахи? Какой запах для какой ситуации? Вкладываете ли Вы в них какой-то смысл (Может быть: запах для свидания, для встречи с родителями, с начальником, с клиентом, для напряженных или непринужденных встреч, утро вечер, сезон и тп).

11) Припоминает ли вы реакцию окружающих на какой-либо ваш запах?

12) Есть ли в Вашей жизни какие-нибудь интересные примеры того, как человек должен и/или не должен пахнуть в той или иной ситуации? (Насколько соответствует образ аромату)

13) Скажите, пожалуйста, а как, по Вашему мнению: существуют ли мужские и женские запахи? В чем они выражаются (Порассуждайте о том, как те или иные запахи отождествляют мужественность или женственность)? Есть ли у Вас какие-нибудь особенные тактики выбора аромата и в каких ситуациях, чтобы подчеркнуть женственность/мужественность?

3. Запах профессии.

14) Чем пахнет офис?

15) Разделяете ли Вы профессиональные запахи и запахи из жизни?

16) Расскажите, пожалуйста, что для Вас профессиональный запах? Чем пахнет Ваша профессия (Расскажите о запахах в Вашей профессии)? Существуют ли вообще какие-то границы допустимого относительно собственных запахов в вашей работе? О приятных и неприятных запахах, с чем они ассоциируются?

17) Существует ли для Вас запах только для работы и запах вне стен рабочего места (какие)? Есть ли у вас представление о том, как должны пахнуть мужчина и женщина на работе?

18) Делится ли ваше рабочее, офисное пространство на мужские и женские запахи?

4. Социальные запахи.

19) Вот, теперь, когда мы обсудили с Вами так много о запахах в различных ситуациях, я бы хотела поговорить с вами о социальных запахах. Чем по Вашему пахнет наше общество? Есть ли различия запаха общества «вчера» и сегодня? В каких координатах и как Вы бы определили запах общества (село- мегаполис, время-пространство, пол, статус и тп)?

20) Чем или как по Вашему мнению отличаются по запаху различные профессии и статусы? Запах бомжа, например, отличается от запаха босса. Чем, на ваш взгляд? Есть ли запах у метро, например, и магазина? Больницы и столовой? Чем пахнут места, в которых Вы обычно бываете?

21) Расскажите, пожалуйста, что для Вас запах бедности/нищеты? С чем Вы это связываете (есть ли какой-то жизненный опыт)? Почему Вы так считаете?

22) А что для Вас запах богатства? Связан ли он с местом, статусом, временем? Есть ли у Вас какой-то жизненный пример?

23) Может быть Вы могли бы предположить запах успеха, поражения? Чем они пахнут? (Попросить порассуждать о запахах социальной лестницы)

24) И теперь, наконец, вернемся к Вам, чем в идеале вы бы хотели пахнуть?

Прил. №2. Полевые заметки

Респондент №1. Дизайнер, жен, 22 года (творческая профессия). Встреча состоялась по предварительной договоренности около 7-8 часов вечера в конце февраля 2014г.

Респондент открыла дверь, радужно улыбаясь. Была одета в домашнюю одежду, с укладкой и легким макияжем. Уточнила, как меня зовут, представилась повторно сама и пригласила пройти внутрь, предлагая повесить верхнюю одежду на вешалку и домашние тапочки. Предложила пройти на кухню, где сразу достала чашки, пирожные и конфеты. Спросила о предпочтении между кофе и чаем. Спросила - «Приступим?».

Респондент постоянно «принюхивалась» ко мне: пыталась подвинутся ближе, иногда шевелился нос и упорно смотрела на меня. Как выяснилось в последствии, она пыталась узнать запах моего парфюма. Так же надо отметить, что она довольно быстро перешла со мной в разговоре «на ты».

Во время интервью респондент часто задумывалась подолгу, и говорила «сейчас-сейчас, я думаю», как бы предупреждая, что она поняла вопрос, но ей нужно время. Ей было очень важно донести свою мысль до меня, она постоянно меняла метафору за метафорой, часто сомневаясь то ли в себе, то ли в сказанном. Во время пауз на размышления, она говорила «ты съешь конфетку, а я пока подумаю, что ответить бы».

Так же время от времени, она предлагала выйти на балкон покурить, предварительно спросив меня о моих привычках, и продолжала беседу и на балконе, и во время перемещения из одного пространства в другое. Так же разговор был единожды прерван ее, когда она вспомнила, что ей срочно надо позвонить маме: ее разговор был коротким, но обрамлен ласковой интонацией.

В конце интервью чувствовалось, что респондент уже устал, я ее подбадривала тем, что она замечательный респондент и осталось совсем немного, на что она отвечала смехом.

В целом интервью сопровождалось отвлеченным юмором с ее стороны, например, когда я пыталась подытожить сказанное ею: «первое [что ты заметила] - что я картавлю», «ладно, не юные, маленькие мы были» и др.

Закончилось интервью на благодарностях с обеих сторон. Уже собираясь, я спросила у респондента, сложно ли ей было отвечать на мои вопросы, на что она ответила: «Знаешь, да. Но не в том смысле, что вопросы требовали от меня каких-то знаний или были сложными. Просто в обычной жизни я не разговариваю с людьми на эту тему, ну или разговариваю по минимуму, поэтому было сложно так взять и агрегировать свои воспоминания».

Повседневность информанта: Респондент рассказала, что заканчивает ВУЗ, подрабатывает в режиме фриланса и находится в активном поиске постоянной работы. Ее жизненный мир представляется в виде некой сказки: в некотором смысле, он романтизирован в представлениях о собственной биографии и биографии ее семьи.

Сквозь интервью прослеживаются метафоричные сравнения из фильмов, книг, сказок и т.п., что может являться следствием ее сферы деятельности и, вероятно, возраста. Здесь же важно отметить потребность респондента в необходимости быть правильно понятым: описывая нечто важное она применяла одну метафору за другой, постоянно сомневаясь правильно ли ее понял интервьюер.

Особенностью ее высказываний так же стало постоянное самостоятельное возвращение к уже проговоренному - «кстати, возвращаясь к теме родных запахов, можешь туда куда-нибудь вставить».

Респондент работает в режиме фриланса и учится, а следовательно ее жизненный мир ограничивается малой иерархизацией: преподаватели / студенты-друзья, мама / дочь, заказчик / исполнитель. Судя из интервью, эти оппозиции содержат в основном горизонтальный характер отношений власти, и в малой степени - вертикальный. Очевидно, что для респондента основу социальной реальности составляет дом, в который интегрируются отношения извне, связанные с работой и учебой.

Респондент №2. Бухгалтер, жен, 50 лет (офисная профессия). Встреча так же состоялась по предварительной договоренности, но днем около 2-3 часов дня в конце февраля 2014г. Респондент, видимо, в домашней, но опрятной одежде, причесанная и без макияжа, несколько растеряно и впопыхах открыла мне дверь, поздоровалась со мной и дружелюбно предложила войти. Предупредила, что сейчас она дома одна, но часа через два придут ее домочадцы, и ей надо будет заниматься домашними делами. Тут же осеклась и сказала с улыбкой, что, наверно, мы можем не спешить. Сказала куда повесить верхнюю одежду, проводила в ванну, где можно помыть руки. Спросила буду ли я «настоящий кофе по турецки, в турочке» или чай, «но только зеленый, потому что черного нет», после чего пригласила меня в «большую комнату», потому что «там уютней и светлей». Большая комната была, действительно, озарена светом из большого окна от потолка до пола, и загромождена цветами в кадках, картинами на стенах, пластинками и дисками на стеллажах. В целом комната была уютной и свидетельствовала о вкусах хозяев.

Принеся чай в комнату, она посмотрела на меня в ожидании. Я начала беседу.

Респондент была достаточно раскована и в позах, и в жестах и в речи. Часто отшучивалась в отношении социально неодобряемых тем (про гомосексуальность, запах экскрементов и т.п.).

Использовала активную мимику, хмурясь, например, когда говорила о неприятных для нее запахах. Сопровождала свой нарратив демонстрацией соответствующих практик из рассказа: зажимала нос, делала вид, что задерживает дыхание, когда рассказывала, как добирается до работы мимо помойки, например.

Разговор не прерывался от начала до конца, довольно мало пауз требовалось для осмысления вопросов и нахождения ответов. Так же как и в первом случае, под конец интервью было заметно, что респондент исчерпал свои воспоминания и уже устал, часто повторялся, что возможно свидетельствует о несовершенстве гайда. Расслабляющая обстановка комнаты, вероятно, и манера разговора моего респондента, меня несколько сбила с толку, и, как я позже поняла из транскрипта, я перескакивала из одного раздела гайда в другой, мешая нормальной логике нарратива респондента.

В конце нашей беседы я спросила респондента о его ощущениях касательно интервью. Респондентка сказала, что в общем ей самой было очень интересно: и тема и сам опыт аккумулирования своих воспоминаний - «приятно было вспомнить какие-то воспоминания из своей жизни».

Повседневность информанта: Респондент довольно долгое время работает в мусорной компании, что стало апофеозом всего интервью. Проблема «помойки» стала для нее центром притяжения большинства суждений, можно сказать, «помойка» для респондента - жизненный мир, от которого она всю жизнь бежит, но вынуждена пребывать в нем.

Ее конструкт социальной реальности строится в основном вокруг сферы деятельности - мусороперерабатывающая компания, и вокруг - семьи. Респондент довольно четко разграничивает позиции свой-чужой в контексте референтных групп: на работе есть коллеги-подруги и начальство, начальство свое и чужое. Семья выступает для нее оплотом домашнего очага и спасением от запаха «помойки».

Респондент легко шла на контакт, однако, ее поза во время разговора, возможно, свидетельствовала о некотором дискомфорте, с другой стороны - она постоянно шутила, в особенности на тему социально-неодобряемых вещей, таких как запахи разложения или результатов человеческой деятельности.

В то же время необходимо отметить, что несмотря на латентную зацикленность вокруг «помойки», интервьюер столкнулась с несомненно компетентным респондентом, способным вербализовать свой сенсуальный опыт.

Респондент №3. Механик, муж, 23 года (техническая профессия). Интервью происходило посредством связи через скайп около 9-10 часов вечера, в конце февраля 2014г. Респондент и интервьюер находились у себя дома.

Проверив связь, что оба слышат друг друга, диалог начался с того, что респондент извинился за свое «пропадание» и нарушение договоренности о встречи, о позднем времени суток проведения интервью. Он вкратце объяснил, что болел и находился в больнице, а сейчас у него очень много работы и потому может побеседовать только так поздно. Я пожелала ему здоровья, сказала, что это ничего страшного, и выразила свою благодарность, что он все-таки смог со мной связаться.

«На экране» моего респондента было темно, однако, я смогла рассмотреть очертания шкафа и дивана, а отсутствие посторонних звуков свидетельствовало о том, что дома никого нет, или все спят (респондент на данный момент проживает со своей родительской семьей).

Респондент часто переходил на надменный тон, когда вопросы заходили о теме запахов профессии, как бы намекая, что я все равно ничего не пойму. Так же респондент использовал саркастические выражения в адрес других объектов социальной реальности и их практик.

В то же время он казался довольно дружелюбно настроенным, хотя судя по всему отвечать на вопросы гайда не очень хотел. Связь постоянно нарушали помехи. Диалог вокруг гайда шел с большим трудом, почти как анкетирование.

В заключение мы обменялись благодарностями с респондентом, и он попросил по возможности прислать результаты, т.к. ему интересно.

Повседневность информанта: Респондент в этот момент времени находился у себя дома. Судить о пространстве помещения довольно сложно, т.к. в помещении респондента был весьма приглушенный свет и происходили технические помехи, но можно предположить, что это была комната респондента.

Респондент работает по принципу сдельной оплаты труда (сколько сделал - столько получил) в компании своего отца. Судя из интервью, респондент вовлечен мир «автомобилей и всего связанного с этим». В его речи можно обнаружить как простые обыденные речевые обороты, так специфические технические, что вызывало некоторые сложности у интервьюра. Отношения с референтными группами так же тесно связаны с профессиональной средой и в меньшей степени с другими группами

Размещено на Allbest.ru