Социальные статусы и роли

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Понятие социального статуса и социальной роли

1.1 Социальный статус

1.2 Понятие социальной роли

Глава 2. Анализ социальных статусов и ролей в современном российском обществе

2.1 Представления россиян о социальной структуре российского общества и самооценка ими своего социального статуса и роли

2.2 Анализ социальных статусов в 80-90 гг. в России

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Человек ежедневно взаимодействует с разными людьми и социальными группами. Редко бывает, когда он полностью взаимодействует только с членами одной группы, например семьи, но он в то же время может быть и членом трудового коллектива, общественных организаций и т. п. Входя одновременно во многие социальные группы, он занимает в каждой из них соответствующее положение, обусловленное взаимоотношениями с другими членами группы. Для анализа степени включения индивида в различные группы, а также положений, которые он занимает в каждой из них, используются понятия социального статуса и социальной роли.

Актуальность работы заключается в том, что каждый человек включен во множество социальных институтов, взаимодействуя с другими людьми по различному поводу, выполняя каждый раз различные функции.

Цель работы - провести анализ социальных статусов и ролей в современном российском обществе.

Задачи:

· Определить сущность и свойства социального статуса и роли;

· Выделить виды социальных статусов и ролей;

· Обосновать базы и методы исследования социальных статусов и ролей;

· Провести анализ социальных статусов и ролей в современном российском обществе.

Глава 1. Понятие социального статуса и социальной роли

1.1 Социальный статус

Социальный статус -- положение, занимаемое индивидом или социальной группой в обществе или отдельной подсистеме общества. Определяется по специфическим для конкретного общества признакам, в качестве которых могут выступать экономические, национальные, возрастные и другие признаки.

Каждый человек в социальной системе занимает несколько позиций. Каждая из этих позиций, предполагающая определенные права и обязанности, называется статусом. Человек может иметь несколько статусов. Но чаще всего только один определяет его положение в обществе. Этот статус называется главным, или интегральным. Часто бывает так, что главный, или интегральный, статус обусловлен его должностью (например, директор, профессор). Социальный статус отражается как во внешнем поведении и облике (одежде, жаргоне и иных знаках социальной ' и профессиональной принадлежности), так и. во внутренней позиция (в установках, ценностных ориентациях, мотивациях и т. д.).

Для выполнения конкретных функций в ходе социальных взаимодействий на человека налагаются определенные (функциональные) обязанности; вместе с тем человек наделяется определенными правами, привилегиями, властными полномочиями.

Однако человек не просто выполняет ту или иную функцию - он занимает определенную социальную позицию в рамках этой системы взаимодействий (или претендует на нее).

Социальный статус и является характеристикой социальной позиции в данной социальной системе координат.

Социологи отличают предписанные и приобретенные статусы. Предписанный -- это значит, навязанный обществом вне зависимости от. усилий и заслуг личности. Он обусловливается этническим происхождением, местом рождения, семьей и т. д. Приобретенный (достигнутый) статус определяется усилиями самого человека (например, писатель, генеральный секретарь, директор и т. д.). Выделяются также естественный и профессионально-должностной статусы. Естественный статус личности предполагает существенные и относительно устойчивые характеристики человека (мужчины и женщины, детство, юность, зрелость, старость в т. д.). Профессионально-должностной -- это базисный статус личности, для взрослого человека, чаще всего, являющийся основой интегрального статуса. В нем фиксируется социальное, экономическое и производственно-техническое положение (банкир, инженер, адвокат и т.д.).

Социальный статус имеет внутренне содержательную сторону, диспозиционно-пространственное измерение и внешненоминационную форму.

Наличие внутренне содержательной стороны означает, что социальный статус характеризует, какие права, обязанности, привилегии, полномочия закрепляются за теми, кто выполняет ту или иную функцию.

Знание этих прав, обязанностей, привилегий, а также того, с кем человек обязан взаимодействовать, кому подчиняется, а кто находится в его подчинении, помгает определить диспозицию (расположение) конкретного статуса в системе координат данного социального пространства.

Наличие внешненоминационной формы означает, что социальный статус имеет свою номинацию: учитель, врач, президент, уборщица, дед, дочь и т.д. Но в социологии эти номинации приобретают иное звучание, например статус сына - это номинация не просто родственной связи, но и определенной подчиненности родителям, обязанности прислушиваться к их мнению, материальной, юридической зависимости от родителей.

Поэтому в социологии любое социально-позиционное название (должность, профессия, родственное положение) осмысливается в единстве с внутренне содержательными аспектами и получает диспозиционное измерение (по горизонтали и вертикали): каковы права индивида, обязанности, зависимости, привилегии, полномочия, кому он подчиняется, кто ему и в чем подчиняется и т.д.

Статусы - это неизменные достаточно устойчивые позиции в рамках институализированного взаимодействия, обладающие эффектом «бессмертия» (конкретный врач может уволиться из поликлиники, но статус врача сохраняется) независимые от конкретного человека. Мы оцениваем статусы, желаем получить какие-то из них, но чаще всего не вправе изменить полномочия, права, обязанности, которые закреплены за ними.

Еще одна характеристика статуса. Американский исследователь Р. Линтон, один из авторов концепции социального статуса и социальной роли, подчеркивал, что для науки понятие «статус» неотделимо от понятия «роль» - это по сути две стороны одной медали. Соответствующая теория, описывающая социальное поведение личности, называется статусно-ролевой теорией личности. Вместе с тем имеется ощутимое, хотя и условное, различие этих понятий. Если статус есть фиксация определенной социальной позиции (его содержательного, диспозиционного, номинационного аспектов), т.е. статус статичен, то роль - это динамическая характеристика, определяющая, как должен вести себя человек, обладающий тем или иным статусом.

Являясь статичной характеристикой, статус в то же время порождает немало социальных проблем и личных коллизий. Люди не безразличны к своему статусу; стремясь получить определенный статус, они глубоко переживают свои неудачи на этом пути.

Зная социальный статус конкретного человека, его социальные функции, мы ожидаем от него типичного набора качеств, которые, как нам представляется, необходимы для осуществления этих функций.

Статусы в обществе иерархизированы. Принятая иерархия (ранжирование) статусов представляет собой основу стратификации данного общества.

Социальный престиж (уважение, признание) статусов (точнее, престиж функций, закрепленных за конкретным статусом), по сути, и представляет собой иерархию статусов, разделяемую обществом и закрепленную в культуре, общественном мнении.

Сам престиж, и, соответственно, иерархия статусов формируется под влиянием двух факторов: 1) реальной функциональной значимости тех или иных функций для развития общества, воспроизводства его структур (инвариантная сторона престижа статуса); 2) системы ценностей, шкалы предпочтений исторических традиций, учитываемых в данной культуре (культурно-вариативная сторона престижа статуса).

В связи с этим иерархия, престижность статусов у различных народов имеет много общего, и в то же время весьма специфична.

Престиж статуса разделяем обществом. Здесь не может быть «самозванства» самовосхваления. При этом иерархия статусов, их престижность утверждается, формируется в обществе под влиянием подчас трудноуловимых процессов, оценок, не всегда осознаваемых предпочтений.

Общество постоянно стремится поддержать принятую иерархию статусов - материально, морально и даже эмоционально-символически (посредством ритуалов, обрядов, церемоний). Так, материальное вознаграждение людей, занимающих престижный статус, имеет цель возместить их физические и интеллектуальные затраты, но и выполняет латентную функцию - количественно выражает престижность данного статуса. За один и тот же объем усилий человек престижного статуса потребует одно вознаграждение, человек менее престижного статуса - другое.

Моральная поддержка статуса выражается в том, что люди, занимающие престижный статус, приобретают определенный авторитет. Носители этого статуса сами уделяют большое внимание поддержанию его престижа.

Не случайно социальный престиж статуса играет огромную роль в распределении социальных желаний, планов, энергии. Престижный статус стремятся получить наиболее активные, подготовленные, амбициозные члены общества.

Любая глубинная перестройка социальных институтов общества неминуемо связана с изменением иерархии статусов, их престижа.

Статусные притязания - это ожидания группы людей, занимающих тот или иной статус, определенных материальных, моральных, эмоциональных вознаграждений, уважения, прав, привилегий. Статусные притязания позволяют данной статусной группе вести определенный образ жизни, соразмерный престижу данного статуса.

Чем выше престижность статуса (основой которой является признание обществом данной функции важной, значимой для его функционирования), тем выше уровень притязаний - и наоборот.

Статусное несоответствие (рассогласование) - это несоответствие материального, морального, экономического и другого вида вознаграждения как общественной значимости функций, выполняемых людьми данного статуса, так и статусным притязанием носителей данного социального статуса.

Рассмотрим некоторые статусные коллизии личности.

1. Снижение занимаемого статуса, престижность прошлого статуса сохранена (понижение должности). Это распространенная статусная коллизия. Статус (руководителя, начальника) остался неизменным, так же как и его престиж, но человек не справился со своей задачей, ему не хватило знаний, квалификации, или он не сработался с вышестоящим руководителем, с подчиненными и т.д. Подобные коллизии приводят к серьезной личной драме человека, который глубоко переживает свою неудачу. Ему приходится менять статусные притязания, систему взаимоотношений, манеру поведения. Люди по-разному выходят из этой коллизии, но она всегда драматична в психологическом отношении.

2. Статус сохранен, но снижена его престижность. Данная коллизия задевает уже всех представителей данной статусной группы. Явными, зримыми признаками снижения престижности статуса является снижение уровня материального дохода, моральных, эмоциональных знаков внимания и уважения. Снижение престижа сопровождается глубокими внутренними деформациями, демотивацией деятельности работников, которые испытывают пессимизм, неуверенность в завтрашнем дне, безразличие к таким понятиям, как профессионализм, профессиональная честь, репутация. При снижении престижа статуса возникает текучесть кадров, наиболее амбициозные, энергичные люди стремятся занять более уважаемые статусно-профессиональные ниши.

3. Статусная дифракция (рассеивание) социальной реакции. Социальные притязания у представителей различных статусных групп различны. Один и тот же уровень материальных доходов, моральных, эмоциональных знаков уважения, признания может вызвать различные реакции у представителей различающихся по престижу социальных групп: быть признан приемлемым представителями менее престижной группы, вызвать протест у представителей более престижной статусной группы. Из этого следует, что, во-первых, социальная реакция может тесно увязываться не только (а может, и не столько) с самим уровнем жизни, но с уровнем статусных притязаний той или иной статусно-профессиональной группы. Во-вторых, нельзя анализировать, прогнозировать социальные реакции людей, используя лишь данные об их уровне жизни, социальной обеспеченности, комфортности. Следует учесть, что непрестижные статусные группы, имеющие невысокие социальные притязания, могут представлять собой наименее требовательную среду и, наоборот, представители более престижных статусных групп могут оказаться социально более требовательными.

1.2 Понятие социальной роли

В любом способе взаимодействия различных людей, каждый из индивидов, включенных в такое взаимодействие, выполняет определенную роль. В каждой социальной ситуации каждый из нас выполняет определенную роль: профессор, студент, друг, женщина, муж, брат, отец, покупатель, пассажир, футбольный болельщик, игрок в волейбол и т.п. Каждая из этих ролей включает в себя свой «сценарий», который мы проигрываем во взаимодействии с другими людьми. Некоторые роли чаще востребованы, а некоторые - более важны, чем другие. Фактически почти каждый юноша или мужчина считается достаточно компетентным, чтобы выполнять роль друга или супруга, но, конечно, не каждый в состоянии выполнить роль математика, шахматного гроссмейстера или поп-звезды. Роль, которая считается более необходимой, более важной или более популярной, приносит ее исполнителю большее вознаграждение, чем роли, оцениваемые обществом как менее важные.

Человек в своем повседневном взаимодействии с другими людьми обычно выполняет не одну, а несколько ролей. Например, профессор университета может и должен выполнять такие роли, как преподаватель, исследователь, воспитатель молодежи, консультант государственного учреждения или фирмы, руководитель кафедры, автор научных статей и книг и т.п. Каждая роль, выполняемая им, требует определенного содержания деятельности, манеры поведения и общения с людьми, каждая сопровождается определенными ожиданиями к ней со стороны других людей.

Впервые определение социальной роли было дано американским социологом Р. Линтоном в 1936 г. Он рассматривал социальную роль как динамическую сторону социального статуса, как его функцию, связанную с набором норм, в соответствии с которыми должна вести себя в определенных ситуациях личность. Эти нормы определяют те виды поведения, которые человек, обладающий данным социальным статусом, может осуществлять по отношению к лицу с другим статусом и, наоборот, поступки второго лица по отношению к первому. Понятие социальной роли, таким образом, относится к таким ситуациям социального взаимодействия, когда регулярно и на протяжении длительного времени личность воспроизводит в определенных обстоятельствах устоявшиеся черты поведения, т.е. его определенные стереотипы, соответствующие ожиданиям других людей. Поэтому социальную роль можно определить и как совокупность ожиданий и требований, предъявляемых социальной группой, обществом в целом к лицам, занимающим определенные статусные позиции. Эти ожидания, пожелания, требования воплощаются в конкретных социальных нормах.

Социальная роль - это ожидание (экспектация), предъявляемое обществом к личности, занимающей тот или иной статус. Она не зависит от самой личности, ее желаний и существует как бы помимо и до самой личности. Основные требования вырабатывались, шлифовались обществом и существуют независимо от конкретных людей, вопреки их желаниям и представлениям.

Следовательно, социальная роль, возникая в связи с конкретной социальной позицией (статусом), занимаемой данной личностью в социально-стратификационной структуре общества, выступает вместе с тем в качестве конкретного, нормативно одобряемого способа поведения, обязательного для данной личности. Поэтому социальные роли, выполняемые тем или иным индивидом, становятся решающей характеристикой его личности, не теряя, однако, своего социально-производного и в этом смысле объективно-необходимого характера. А это означает, что социальные роли, выполняемые людьми в их взаимодействиях друг с другом, персонифицируют господствующие общественные отношения, являются социально обусловленными.

Поскольку человек в своей жизнедеятельности выполняет не одну, а множество ролей, ассоциируемых со свойственным ему социальным статусом, Р. Мертон ввел в социологию понятие «ролевой набор», обозначающее совокупность ролей, характерных для данного конкретного индивида в определенных ситуациях. Однако любая из ролей, выполняемых человеком, может возникнуть и осуществиться только во взаимодействии (реальном или мысленном) с другими людьми. Поэтому, отмечал выдающийся российско-американский социолог П. Сорокин, вне драмы не может быть роли: ведь роль возможна лишь в контексте всех ролей. Что бы ни делал изолированный индивид, никакое из его действий не представляет собой социального явления. Роль может стать социальной лишь при наличии матрицы. А такой социальной матрицей может быть только социально значимое взаимодействие двух или более индивидов.

Если исходить из матричного понимания значимости социальных ролей, то в их функционировании следует выделить три основных блока:

1) представляемая роль - система определенных ожиданий индивидов и социальных групп, ориентированная на субъекты ролевого поведения;

2) субъективно воспринимаемая роль - совокупность тех специфических экспектаций (ожиданий), которые приписывает самому себе человек, обладающий определенным статусом, т.е. его субъективное представление о том, как он должен поступать во взаимодействии с лицами других социальных статусов;

3) играемая роль - реальное, воплощаемое в конкретных поступках поведение данной личности, обладающей этим статусом, по отношению к другому лицу (другим лицам) с другим или одинаковым статусом. Именно этот третий блок ролевой структуры представляет из себя объективирование во вне -- в поступках, действиях и т.п. осуществляемой индивидом роли, ее поведенческую реализацию.

Выдающийся американский социолог Т. Парсонс утверждал, что каждое действующее лицо (актор) нацелено на получение максимального удовлетворения от совершаемого действия и его результата, и если это достигается во взаимодействии с другим действующим лицом, то первый будет стремиться к продолжению действия. Таким образом, каждый индивид приходит к ожиданию определенных действий от других людей в определенных ситуациях. Из этих ожиданий (экспектаций) возникают социальные правила (нормы) и общепринятые ценности, помогающие гарантировать желаемый характер ответных реакций. Все это создает систему «ролевых статусов», каждому из которых предписывается определенное ожидаемое поведение, а также поощрение и наказание за соответствие или несоответствие поведения данным ожиданиям. Поэтому социальная роль мыслится Т. Парсонсом не просто как сектор конкретной системы действий данного индивида, но как именно такой сектор в той мере, в какой он одновременно и подчинен определенной совокупности нормативных экспектаций на уровне социальной системы, и связан с совокупностью отношений с другими исполнителями такого типа, что вместе они составляют коллектив.

В центре внимания социологического анализа, согласно Т. Парсонсу, находится сочленение между нормативными системами, в то время как роли являются компонентами более «удаленными» по направлению и личностным системам, а ценности (нормы) - компонентами, более «удаленными» в сторону культурных систем.

Процесс усвоения индивидом социальных ролей, осуществляющийся в ходе социализации личности, включает в себя, считает Т. Парсонс, три основных компонента. Первый из них заключается в интернализации (т.е. в глубоком внутреннем усвоении) индивидом мотиваций, конкретизируемых в виде приемлемых для данного общества и данной совокупности ролей в этом обществе ориентиров поведения. Вторым компонентом этого процесса является предоставление обществом индивиду благоприятных для него условий деятельности в соответствии с предписываемыми ему (или избираемыми им самим) ролями. Наконец, поскольку индивид взаимодействует с другими людьми в системе коллективов, основным условием их солидарности является соблюдение выполняющими свои роли индивидами надлежащих уровней лояльности по отношению к коллективным интересам и потребностям.

Т. Парсонс считал, что именно в процессе социального взаимодействия возникают и реализуются социальные роли индивидов. А совокупность таких взаимодействий, в процессе которых индивиды выполняют определенные социальные роли, является живой, динамичной, развивающейся тканью социальной системы. Поэтому «в социальной системе, - подчеркивал он, - минимальной единицей является роль участвующего индивидуального деятеля (или, если угодно, статус - роль), а минимальное отношение представляет собой стандартизированное взаимодействие, когда каждый участник функционирует как деятель, в той или иной мере ориентируясь на других, и наоборот, каждый является объектом для всех остальных. Единицами социальных систем более высокого порядка являются коллективы, т.е. организованные системы действия, характеризующиеся исполнением ролей множеством человеческих индивидов».

В реализации идеи партнерства, как установил американский социолог И. Гоффман, возникает различие между содержанием роли и ролевым исполнением. Роль определяет, как человек будет (должен) себя вести, если станет соблюдать в определенной ситуации определенные правила. А исполнение роли - это «реальное поведение человека в определенной ситуации», которое может отличаться, порой существенно, от предписанной роли. Мы часто выходим за рамки роли или играем ее не полностью. Роли в жизни, согласно И. Гоффману, бывают сценическими и закулисными. Официанты в ресторане, например, играют сценические роли перед посетителями, но более расслабленно и естественно ведут себя на кухне, где их видят только повара и другие официанты. Профессор ведет себя по-разному, болтая со студентами в холле или выступая перед ними с лекцией в аудитории.

Как бы то ни было, человек ни в коем случае не должен пренебрегать исполнением своей роли, ибо такое пренебрежение в реальной жизни способно привести к утрате друзей, работы, семьи и даже свободы.

Социальные по своему происхождению и характеру требования роли становятся структурными компонентами человеческой личности в процессе ее социализации и интериоризации (глубокого внутреннего усвоения) ею норм и правил, характеризующих содержание и сущность данной социальной роли. Интериоризировать определенную роль, интегрировать ее в свой поведенческий блок, - значит придать ей собственную, индивидуальную окраску, оценить и выработать определенное отношение к социальной позиции (статусу), формирующей соответствующую социальную роль. В ходе интериоризации роли личностью социально выработанные нормы воплощаются в ее поведении, проходя сквозь призму личностных установок, убеждений, принципов, идеалов. Именно через социальную роль, через усвоение и воплощение в своих поступках, в своей деятельности правил и норм, индивид включается в свойственную обществу социодинамику культуры. Поэтому, если статус характеризует включенность личности в социальную структуру общества, то социальная роль воплощает в себе скорее включенность личности в культуру, меру индивидуального культурного развития данного человека.

В нормативной структуре социальной роли могут быть выделены четыре основных элемента:

1) описание того типа поведения, которое требуется социальным окружением от лица в данной роли;

2) ожидания, предписания, требования, которые предъявляются окружающими данному лицу в связи с подобным поведением;

3) оценка окружающими людьми случаев хорошего, плохого выполнения данной роли или ее невыполнения;

4) санкции за благоприятные и неблагоприятные социальные последствия действий в рамках требований к данной социальной роли (поощрение, вознаграждение, наказание и др.).

В зависимости от содержания и характера требований, заключенных в нормативной структуре социальных ролей, последние выступают в трех разновидностях: роли должного (обязательного), желательного и возможного поведения. Ролевые нормативы, которые мотивируют возможное поведение, обеспечиваются прежде всего позитивными санкциями - добровольное исполнение обязанностей по отношению к тем, кто нуждается в помощи, влечет, к примеру, общественное одобрение, повышение престижа и т.п. Нормы ролей, воплощающие желательное поведение, обеспечиваются как позитивными, так и негативными санкциями в виде поощрения, вознаграждения, наработки общественного авторитета либо в виде осуждения, наказания и т.д.

При достаточной степени интегрированности роли в поведенческий блок личности, приводящей к соответствию социальных ожиданий, требований, предписаний со стороны общества к личности и субъективных представлений самой этой личности, ее взаимодействие с другими участниками социального процесса протекает без конфликтов. Однако между поведенческим и другими блоками ролевой структуры возможны более или менее существенные расхождения, которые приводят к возникновению внутриличностных, межличностных, внутригрупповых и прочих конфликтов, в том числе специфических ролевых конфликтов. Р. Мертон назвал ролевым конфликтом такую ситуацию, при которой человек сталкивается с противоречивыми требованиями двух или более несовместимых ролей. Например, подростки могут оказаться в ситуации ролевого конфликта в том случае, когда им приходится иметь дело с противоположно направленными ожиданиями их родителей и сверстников. Ролевой конфликт может возникнуть и в том случае, когда руководящий работник вынужден вести себя по-разному со своими начальниками и подчиненными. Р. Мертон утверждает, что существует несколько способов преодоления ролевого конфликта. Один из них заключается в том, что некоторые роли признаются более важными, чем другие, и их выполнению придается приоритетное значение.

Глава 2. Анализ социальных статусов и ролей в современном российском обществе

2.1 Представления россиян о социальной структуре российского общества и самооценка ими своего социального статуса и роли

Лишь 16% россиян оценивали весной 2006 г. свой социальный статус в обществе как хороший, ровно столько же - как плохой, а остальные 68% - считали его удовлетворительным.

В этом плане степень недовольства людей своим социальным статусом и роли, отражающая «ножницы» между тем, на что, с их точки зрения они по справедливости имеют право, и тем, что они имеют, выступает своеобразным индикатором уровня подспудной социальной напряженности в обществе. Напряженности, которая при определенных условиях может в самый неожиданный момент «выплеснуться наружу» при кажущемся внешнем благополучии.

Как показало исследование, самооценка социального статуса и роли связана прежде всего с субъективной удовлетворенностью своим материальным положением. И лишь на четвертом месте по значимости находятся объективные характеристики уровня жизни респондентов. Это значит, что как бы ни повышался жизненный уровень людей, но если они будут продолжать считать сложившуюся в стране систему распределения собственности и доходов несправедливой, а свое положение - несоответствующим с их точки зрения тому, каким оно должно быть, учитывая количество и качество их труда, то социальная напряженность в стране не только сохранится, но может даже нарастать. И тот факт, что эта напряженность не будет принимать до поры до времени никаких активных форм или станет проявляться в неадекватных, на первый взгляд, формах, не означает ее отсутствия.

В ходе исследования проявилась связь самооценок социального статуса, удовлетворенности материальным положением и других факторов, влияющих на самооценку россиянами своего положения в обществе. Среди оценивающих свое материальное положение как хорошее, 72% сходным образом оценили и свой социальный статус. Среди считающих свое материальное положение плохим лишь 5% респондентов оценили свой статус в обществе как хороший и 34% - как плохой. Таким образом, связь самооценки социального статуса и материального положения четко просматривалась у всех, хотя наиболее ярко она выражена у благополучных слоев населения.

На втором месте по значимости после удовлетворенности своим материальным положением для самооценок своего социального статуса была работа. Каков механизм ее влияния? Как показало исследование, среди тех, кто оценивал свои возможности самореализации в профессии как хорошие, 53% оценивали как хороший и свой социальный статус (и лишь 2% оценивали его как плохой). При этом среди недовольных возможностями самореализации на работе картина была обратная - 2% оценивали свой социальный статус как хороший и 47% были им активно не удовлетворены. Как видим, более тесная связь, нежели по отношению к ситуации с материальным положением, прослеживалась в данном случае для самооценок своего статуса как плохого, хотя и для удовлетворенных возможностями самореализации на работе она также была достаточно ярко выражена.

Таким образом, если для оценки своих статуса и роли в обществе как хороших решающую роль играла именно удовлетворенность россиян своим материальным положением, то для оценки положения в обществе как плохого главным была самооценка производственных позиций. Часть из них, которая оценивала свое материально положение как плохое, но при этом оценивала свои возможности самореализации в профессии как удовлетворительные, лишь в 14% случаев была активно недовольна своим социальным статусом.

Это значит, что удовлетворенность возможностями самореализации в профессии играет своего рода «блокирующую» роль при оценке многими не слишком благополучными в материальном плане россиянами своего социального статуса как плохого. Таким образом, восприятие россиянами своего социального статуса и роли, как и во всем мире, теснейшим образом связано с двумя переменными - уровнем благосостояния и характером производственных позиций. При этом интересной работы, предоставляющей возможности для самореализации, оказывается, как правило, достаточно, чтобы человек не ощущал неудовлетворенности своим социальным статусом даже при плохом материальном положении. Но вот чтобы он оценивал свой статус как хороший, этого мало. Нужно еще и хорошее материальное положение.

Много ли в современной России рабочих мест, которые позволяют рассматривать работу как интересную и предоставляющую возможности для самореализации? Если судить только по самооценкам работающих россиян, то не слишком много - всего 36% полагают, что работу можно считать интересной.

Однако ответ на этот вопрос тесно связан и с более общим вопросом о том, какова вообще социальная структура современной России. Реконструировать ее можно разными способами, один из них - реконструкция ее в рамках субъективного подхода, т.е. по ответам респондентов о том, к какому слою они себя относят, также теснейшим образом связанному с их самооценками своего социального статуса почти две трети россиян, оценивающих свой статус как хороший, относились с точки зрения их классовой самоидентификации к среднему классу или к его верхней части. Те, кто оценивал свой статус как плохой, на три четверти относились к низшему слою (около 40%) и рабочим (около 35%). Оценившие свой статус как удовлетворительный примерно поровну распределились между рабочими, средним слоем и пограничными между ними слоями.

Это говорит о том, что у подавляющего большинства населения России уже сформировалась устойчивая классовая самоидентификация, напрямую связанная с общей оценкой своего социального статуса и роли в рамках иерархически ранжированных социальных слоев, которая остается устойчивой во времени Представителями рабочего класса себя ощущают рабочие (свыше половины всех рабочих) и часть тех пенсионеров, которые в прошлом были рабочими - эти три категории составляют 78% представителей данного класса. Остальные - в основном рядовой состав сферы услуг, включая торговлю и другой технический персонал (охранники, лаборанты и т. д.).

Нижний средний класс характеризуется, в противовес двум, о которых шла речь выше, довольно большой неоднородностью состава. К числу представителей нижнего среднего класса отнесли часть квалифицированных рабочих (пятая часть всех рабочих), а также часть специалистов с высшим образованием (22% всех специалистов). Наиболее популярен этот ответ у бюджетников и специалистов, работающих на приватизировавшихся предприятиях. Учитывая массовость данных групп, именно они и составили костяк нижнего среднего класса, хотя чаще всего эта самоидентификация встречалась у рядовых работников торговли и сферы услуг (28%), офицерского состава силовых ведомств (27%) и технических служащих (27%).

Средний класс в России, учитывая разную численность различных профессиональных групп в составе занятого населения, состоит в основном из специалистов, наиболее благополучной части пенсионеров, в основном с высшим образованием, и, в меньшей степени, технических служащих. В части специалистов это же относится и к верхнему среднему классу, однако там, и эта тенденция не раз фиксировалась в других наших исследованиях, непропорционально велика доля сотрудников силовых ведомств (МВД, прокуратуры и т.п.), что, видимо, отражает особую роль этих структур в современном российском обществе, а также самоощущение и жизненные возможности многих их представителей.

При этом представители разных профессиональных групп имеют разные шансы на попадание в средний класс, включая и его «верхушку». Судя по тому, в каких группах себя относит к нему большинство их представителей, наибольшие шансы на попадание в его состав в современной России у владельцев традиционного экономического капитала - предпринимателей. Далее следуют руководители, причем как высшего звена, так и среднего уровня (по 63% их отнесли себя к среднему классу, а остальные, в основном, к нижнему среднему), затем специалисты с высшим образованием, как гражданские, так и военные (около 60%), а также самозанятые и представители микробизнеса (60%). Не вошедшие в средний класс специалисты и самозанятые в основном, также как и руководители, оказываются в составе нижнего среднего класса. Все остальные профессиональные группы оказались сосредоточены преимущественно в двух низших классах.

Среди важнейших характеристик, позволявших респондентам адекватно определяться со своей классовой принадлежностью, наряду с профессиональным статусом был и уровень образования. В составе низшего класса половина не имела никакого профессионального образования, в составе рабочего и нижнего среднего класса доминировала (соответственно 45% и 43%) группа со средним специальным образованием, а доли имеющих высшее образование составляли, соответственно, 6% и 31%. В составе среднего класса доминировала (45%) группа с высшим образованием, а в верхнем среднем доля лиц с высшим образованием доходила до 65%, при этом не было ни одного человека, не имеющего никакого специального профессионального образования.

Таким образом, сознательный или бессознательный, но явно присутствовавший учет россиянами при самооценке своих социального статуса и роли всех основных его факторов - от материального благосостояния и особенностей своих производственных позиций до особенностей их человеческого капитала - позволил им достаточно точно и адекватно охарактеризовать и свою социально-классовую принадлежность.

Также россияне дали самооценку своего статуса, оценили свое место в обществе по вертикальной десятибалльной шкале, где нижняя, 10-ая, позиция, означала принадлежность к самым низам общества, а верхняя, 1-ая, - к его элите. Этот графический тест уже много лет используется во всем мире для определения самооценки респондентами своего социального статуса, и является более эффективным, чем любые вербальные определения. Не один год этот тест используется и в исследованиях Института, что позволяет сопоставить результаты с полученными на основе обобщения данных этого теста моделями социальной структуры европейских стран.

социальный статус роль

Таблица 1. Самооценка своего социального статуса по 10-ти балльной шкале представителями различных социальных классов (по самоидентификации), в %

Как видно из таблицы 1, во всех без исключения социальных классах, включая верхний средний, очень занижена самооценка своего социального статуса - даже среди тех, кто считает себя представителем среднего класса, к верхней половине десятибалльной шкалы себя относят лишь 18%. Это является следствием огромной глубины социальной дифференциации, при которой даже над верхним средним классом высится тончайший шпиль элитных и субэлитных слоев, стиль и образ жизни которых как норма активно насаждаются СМИ, особенно телевидением. В итоге это порождает смещение «точки отсчета» в благополучных слоях населения и рост социальной напряженности в обществе.

В общественном сознании в целом утвердилась модель социального устройства современного российского общества, основанная на ощущении собственного статуса и роли, где основная часть населения противостоит его верхушке. В данном случае существует сильная социальная дифференциация, а большинство населения сосредоточено в низших слоях.

2.2 Анализ социальных статусов в 80-90 гг. в России

Проблемы социальной стратификации российского общества являются ключевыми для отечественной социологии. Различным аспектам этой проблематики посвящено много исследований. В том числе, во многих из них проводится анализ динамики и структуры субъективных оценок населением своего положения на воображаемой социальной лестнице. Динамический анализ таких данных, в силу характера имеющейся эмпирической информации, до сих пор проводился, во-первых, на основе сопоставления опросов общественного мнения, проведенных в разные периоды времени и не по панельной выборке. При таком подходе возможно только сравнение усредненных показателей по заранее выделенным группам опрошенных, и таким образом, нельзя учесть возможные структурные изменения внутри этих групп. Во-вторых, в ряде случаев эмпирические данные позволяли проводить сравнения субъективных оценок социального статуса респондентов в текущий момент и в некоторый период в прошлом или будущем на базе сравнения индивидуальных данных. Описание структуры сегодняшнего российского общества с точки зрения более долгосрочной динамики статусных самооценок образующих это общество людей может помочь точнее определить размеры и характер отношения различных групп населения к происходящим переменам.

80-е и 90-е годы представляют два разных этапа процесса социально-экономической трансформации российского общества. Условно можно охарактеризовать 80-е годы преимущественно как период распада прежнего общества, период отрицания старого, расцвета идеалистических надежд в социально-политической сфере жизни, период "первой волны кооперации" в области экономики. 90-е годы - это скорее этап становления нового общества, период, с одной стороны, утраты иллюзий 80-х годов, а с другой - практического создания нового хозяйственно-экономического устройства общества, становления российского бизнеса, политических структур, отличных от прежних, социалистических.

Возможности использования данных о самооценках общественного статуса для анализа социальной динамики общества уже не раз обсуждались и этот инструментарий является общепризнанным. Возражения может вызвать попытка "объективного" анализа воспоминаний респондентов 10-, а тем более 20-летней давности, которые, безусловно, отражают не только (или может быть, даже не столько) ситуацию прошлых лет, но и сегодняшнее положение респондентов. Кроме того, для части респондентов двадцатилетняя ретроспектива общественного статуса собственной семьи в значительной мере выходит за рамки личного социального опыта, поскольку они тогда либо были слишком молоды, либо вообще не родились.

Второе возражение имеет непосредственное отношение и к данному исследованию. Действительно, уже по показателям количества ответивших "не знаю" можно полагать, что оценка 10- и 20-летней ретроспективы вызвала большие затруднения. Количество ответов "не знаю" возрастает почти в геометрической прогрессии: от 1,9% в ответах на вопрос о сегодняшнем статусе, до 3,5% - о статусе в начале 90-х годов и 7,3% - о статусе в начале 80-х годов. В 80-90% случаев ответившие "не знаю" на вопросы о статусе в прошлом - это, как и можно было ожидать, люди в возрасте до 40 лет.

Для анализа динамики социальных статусов для каждого респондента были рассчитаны индивидуальные показатели, отражающие изменения самооценок общественного статуса в разные периоды времени. Показатели рассчитывались на основе сравнения уровней самооценок, и выделялись три состояния: уровень самооценки снизился, повысился и не изменился. Таким образом, вне рассмотрения на этом этапе оставался вопрос об интенсивности изменений, т.е. не важно, например, произошло ли улучшение самооценки общественного статуса на одну ступень или на две, три и т.д. в начале 90-х годов по сравнению с началом 80-х, главное, что респондент зафиксировал улучшение общественного статуса. Таким образом, на основе сопоставления уровней самооценок отдельно для временного интервала "начало 80-х годов" и "начало 90-х годов", и для интервала "начало 90-х годов" и "нынешнее время" были построены два показателя, отражающие общее направление динамики общественных статусов на первом и втором этапе социально-экономических преобразований в России. Предварительный анализ показал, что примерно треть респондентов отмечала разнонаправленную динамику общественного статуса своих семей за эти 20 лет. Для анализа было выделено 7 групп респондентов, различающихся по характеру динамики самооценок общественного статуса за 20 лет реформ:

· Непрерывно ухудшавшие статус на протяжении 80-х, и 90-х годов -30(37)%

· Сохранившие статус в 80-е годы, но ухудшившие в 90-е - 19(20)%

· Сохранившие неизменный статус и в 80-е, и в 90-е - 11(11)%

· Сохранившие неизменный статус в 80-е и улучшившие в 90-е - 3(2)%

· Непрерывно улучшавшие статус на протяжении 80-х и 90-х годов - 3(1)%

· Улучшившие статус в 80-е годы, затем ухудшившие/не изменившие в 90-е - 9(8)%

· Ухудшившие статус в 80-е годы, затем улучшившие/не изменившие в 90-е - 18(18)%

· В совокупности выделенные группы описывают динамику социальных статусов 92(97)% всех опрошенных.

Сопоставление размеров выделенных групп подтверждает вывод о значительном преобладании нисходящей социальной динамики над восходящей. По размеру эти группы различаются на порядок (или более): 30(37)% против 3(1)% или 49(57)% против 6(3)%, в зависимости от того, причислять группы сохранявших неизменный статус в 80-е годы, а затем улучшавших или ухудшавших статус в 90-е к, соответственно, улучшившим или ухудшившим статус в целом за 20 лет, или нет.

На уровне анализа только этих показателей косвенно подтверждается вывод о некотором росте доли повысивших свой социальный статус в 90-е годы. Действительно, в совокупности доля тех, кто смог повысить свой статус в 90-е годы вдвое превышает долю тех, кто смог это сделать в 80-е годы (24(21)% против 12(9)%).

Индивидуальные (на уровне каждого респондента) данные о динамике социальных статусов позволяют более подробно показать, с чего начинали и к чему пришли за 20-летний период все эти различные группы населения.

Начнем с наиболее многочисленной группы - тех, чей социальный статус ухудшался на протяжении всего двадцатилетия (30(37)% опрошенных). Обозначим эту группу `80-90-`. В среднем за двадцать лет представители этой группы спустились более чем на три ступеньки вниз по социальной лестнице. В 80-е годы их оценка социального статуса равнялась 5,1(5,1), а в настоящее время - 2,0(1,9). Можно сказать, что в этой группе собраны благополучные представители советской эпохи, которые в результате трансформаций скатились почти на дно общества. В начале 80-х годов никто из них не ставил себя на 1 и 2 (низшие) ступеньки социальной лестницы, в то время как сейчас к этим позициям себя отнесли 73(75)% опрошенных. Процесс потери социального статуса происходил плавно на протяжении всего двадцатилетнего периода.

Вторая по численности группа примыкает к первой и по смыслу. Она состоит из тех, кому удавалось сохранить общественный статус на протяжении 80-х годов, но в 90-е годы произошло ухудшение социального положения (19(20)% опрошенных). Обозначим эту группу `80=90--'. В целом за 20 лет такие респонденты спустились вниз примерно на 2 ступени: с 4,5(4,4) в начале и 80-х и 90-х годов до 2,3(2,2) в настоящее время. Соответственно, интенсивность процессов потери социального статуса в последние годы в этой группе была выше, чем в предыдущей. Однако к настоящему времени их положение все же несколько лучше, чем у представителей первой группы. Чаще всего они ставят себя на 2 или 3 ступень общественной лестницы, а не на 1 и 2.

Непрерывно повышавшие статус на протяжении 20-летия респонденты (обозначим эту группу `80+90+`) считают, что они поднялись чуть ли не с самого дна общества. В начале 80-х годов 40(27 (5))% из них ставили себя на 1 и 2 ступень социальной лестницы, а сейчас уже не ставит никто. В начале 80-х лишь 4(9)% из них щедро определили свою принадлежность к 5 ступеньке, а выше - никто не осмелился. Сейчас к 6 и 7 ступеньке общественной лестницы себя относят большинство представителей этой группы - 58(73)%. На уровне средних по группе показателей ситуация развивалась также впечатляюще стремительно: в начале 80-х годов в среднем статус равнялся 2,8(3,2), в начале 90-х - 4,1(4,5), и сейчас - 5,6(5,8). В среднем за 20 лет представители этой группы поднялись вверх по социальной лестнице на 3 ступени.

Вторая, столь же немногочисленная группа успешных представителей нашего общества, преуспевшая в 90-е годы и сумевшая сохранить неизменные позиции в 80-х года (обозначим эту группу `80=90+`), состоит преимущественно из представителей тех, кто склонен относить себя к середине. Эти люди никогда не относили себя к самому дну (к низшей ступени социальной лестницы). А сейчас лишь 15(18)% из них поставили себя на высшие, 6 и 7 ступени. Они скромно отмечают, что поднялись на одну ступеньку общественной лестницы: в среднем их статус равнялся 3,2(3,3) в начале 80-х и 90-х годов, а сейчас составляет 4,5(4,5). Если в начале и середине рассматриваемого периода представители этой группы довольно равномерно распределялись между 2, 3 и 4 ступеньками общественной лестницы, то сейчас они практически столь же равномерно переместились на 3, 4 и 5 ступеньки.

Весьма интересно положение в обществе группы респондентов, одинаково оценивающих свое положение на социальной лестнице на протяжении всего периода (11(11)% опрошенных). Обозначим эту группу `80=90=`. Как и предыдущая группа, это чаще всего те, кто склонен относить себя к середине (см. рис. 2) - 45(43)% респондентов в этой группе поставили себя на 4 (среднюю) ступень, в среднем статус этой группы равнялся на протяжении всего периода 3,6(3,6).

Количественные сопоставления динамики статусных оценок отдельных респондентов (групп респондентов) с аналитически рассчитанными показателями в среднем по обществу имеют смысл постольку, поскольку они отражают различия в уровнях оптимизма (пессимизма) отдельных людей (групп людей) и всей совокупности общества. Относительное улучшение общественного положения группы тех, кто субъективно оценивает свой социальный статус как неизменный, еще раз показывает, что в современном российском обществе стабильность есть синоним успеха.

Сегодняшний средний статус группы 80-90+ равен 3,1(2,9), а средний статус тех, кому это удалось сделать только в 80-х (группа 80+90 -) - 3,3(3,1). При одинаковых позициях сейчас, эти две группы (разнонаправленного движения статусов) начинали из разных исходных точек в начале 80-х. Терявшие статус в 90-е годы (после приобретений в 80-е) в начале 80-х имели заметно более низкий статус (3.3(3,4) по сравнению с 4,4(4,5) по обществу в целом) по сравнению с теми, кто улучшал свой статус в 90-е после потерь 80-х. Эти последние в начале 80-х годов занимали, как правило, высокие позиции в обществе (в среднем 4.6(4,6) по сравнению с 4,4(4,5) по обществу в целом). Терявшие свой статус в 90-е, практически не изменили его по сравнению с началом 80-х, т.е. потери 90-х и завоевания 80-х компенсировали друг друга. Напротив, приобретавшие статус в 90-е после потери в 80-е, не смогли возместить потери первого этапа трансформаций и восстановиться до уровня начала 80-х. Возможно, это есть косвенное свидетельство того, что глубокие потери этапа шоковой терапии (начала 90-х годов) еще не преодолены даже той группой общества, которая сумела продвинуться вверх после этой процедуры.

Таким образом, для 9(8)% населения, потерявших в статусе в 90-е годы, более долгосрочная - 20 летняя ретроспектива, оказалась стабильной. В то время как для вдвое более многочисленной (18(18)%) группы улучшивших свой статус в 90-е, долгосрочная ретроспектива оказалась, напротив, отрицательной.

Потери и приобретения 90-х годов представителей групп с разнонаправленной динамикой общественных статусов оцениваются совершенно иначе в зависимости от продолжительности ретроспективного периода. Однако во всех случаях представители обеих групп разнонаправленной динамики статусов в среднем сейчас оказываются в несколько более благополучном положении относительно общества в целом. При этом, если для группы 80+90- в двадцатилетней перспективе это не только относительный успех, но и абсолютная стабильность, то для группы 80-90+ успех только относительный; в долгосрочной перспективе они в среднем в проигрыше.

Учитывая приведенные выше характеристики самооценок социального положения респондентов по группам динамики общественных статусов, можно сказать, что сейчас внизу социальной лестницы оказались те, кто занимал высокое общественное положение при социализме: 78(79)% представителей нижнего слоя общества относятся к двум группам понизивших свой статус за последние 20 лет. На самом верху, напротив, те, кому удалось вырваться почти из самых низов советского общества: 63(60)% относятся к двум группам повышавших общественный статус на протяжении периода трансформаций. Наиболее массовая середина сегодня чаще всего (58(56)%) состоит из тех, кто и при социализме занимал такое же положение, а годы трансформаций, по собственному мнению респондентов, либо не принесли никаких изменений, либо пришлось переживать и ухудшение и улучшение общественного положения. Вместе с тем, важно подчеркнуть, что на фоне значительных потерь, ощущаемых половиной населения страны, считающих, что их общественное положение ухудшалось, стабильность или разнонаправленность динамики общественного статуса серединной части общества выглядит как некоторое улучшение ситуации.