Функции социального конфликта

Если хорошо организованный противник сталкивается со слабоорганизованным, как это бывало в колониальных войнах или в отношениях между трудом и капиталом до начала профсоюзного движения, сильный противник не станет способствовать объединению слабого. Точно так же в тоталитарном обществе концентрация власти наверху требует атомизации, а не концентрации сил внутреннего сопротивления. Думается, что тезис Зиммеля неприменим также в тех случаях, когда противник рассматривается не как оппонент, способный на потенциально опасную реакцию, а как бессильная жертва.

Если, однако, существует приблизительное равенство сил, как в плюралистических обществах, характеризующихся множественностью групп, то лучше организованный противник может действительно предпочесть, чтобы слабый не вел борьбу "нетрадиционными методами" (соответствующими иной организационной структуре), а использовал методы, подобные его собственным, делая тем самым возможной борьбу по сравнимым правилам.

Для оценки и иллюстрации этой точки зрения обратимся к области индустриальных отношений. Думается, что соответствующие примеры можно привести и из других сфер, таких как военная стратегия.

Имеется обилие свидетельств того, что интеграция менеджмента идет параллельно интеграции рабочих союзов; обе группы обусловливают друг друга, поскольку внешний конфликт усиливает внутреннюю сплоченность каждой из них.

Как отметили Ф. Хэрбисон и Р. Дубин: рост консолидации промышленников вызывает то же самое на стороне организованного труда. Но справедливо и обратное. В угольной промышленности, например, давление Объединенного союза угольщиков в региональном, а затем в национальном масштабе обусловило необходимость в сильной организации предпринимателей в целях достижения коллективных договоренностей. В любой отрасли промышленности, где предприятия невелики и в качестве группы сталкиваются с объединенной мощью сильного международного союза, переговоры с участием одновременно многих предпринимателей часто являются единственным средством взаимной защиты... Торг между большими союзами и крупными корпорациями часто ведет к внутренней централизации процесса принятия решений и выбора политики у обоих противников Harbison F. H., Dubin R. Patterns of Union Management Relations. Chicago: Science Research Associates, 1947, p. 184. (Курсив мой. --Л. К.).

Более того, зиммелевский тезис предполагает, что общая система правил, внутри которой действуют современные союзы и современный менеджмент, порождает заинтересованность каждой из сторон в том, чтобы другая придерживалась этих правил даже в конфликтных ситуациях. Однако для того, чтобы обеспечить соблюдение правил, требуется единая и дисциплинированная организация.

Поэтому, отметим, Сэмуэль Гомперс, отец современных американских рабочих организаций, постоянно демонстрировал положительное отношение к организациям работодателей. Он говорил:

"Мы приветствуем организацию работодателей. Мы знаем одно: если существует организация, основанная на рациональных принципах, то шансы достичь соглашения между рабочими и работодателями значительно возрастают" Gompers S. Labor and the Employer. N.-Y.: E. P. Dutton & Co., 1920, p. 43..

Похожим образом, как недавно сообщалось, немецкие профессиональные союзы обратились с просьбой к американской военной администрации разрешить реорганизацию союзов работодателей -- как предполагают, для того, чтобы было с кем договариваться См. ст.: Ken С. Collective Bargaining in Postwar Germany //Industrial andLabor Relations Review, v. V, 1952, pp. 323--342..

Поскольку взаимоотношения между рабочими и работодателями стали более формализованными и рутинными, каждая сторона озабочена ограничением числа "действующих не по правилам" с противной стороны. В последние годы это встречается часто. Ч. Райт Миллс приводит цитату из контракта, в котором руководитель союза дает дирекции гарантию, что несанкционированных забастовок не будет и что "рабочие, выступающие под воздействием воинствующих одиночек и без соответствующего руководства, подлежат взысканию. За отсутствие забастовок отвечают равным образом и компания, и профсоюз. Они взаимно дисциплинируют друг друга, а вместе дисциплинируют недовольных рабочих -- членов союза" С. Wright Mills. The New Man of Power. New York: Harcourt, Brace & Co, 1948, p.224--225.

Соглашение, существующее между профсоюзом и работодателем, защищает их отношения от проблем, которые могут возникнуть из-за деятельности не уполномоченных ими активистов. Так что, каждая из сторон заинтересована в том, чтобы другая сторона имела единую структуру Результаты одного интересного исследования свидетельствуют в пользу этого тезиса: Ken С., Halverson G. Lockheed Aircraft Corp. and International Association of Machinists, Case Study № б of Cases of Industrial Peace. Washington: National Planning Association, 1949. Авторы описывают, каким образом менеджмент и руководство союза сотрудничали во время войны с целью устранить меньшинство левых членов профсоюза из числа работников и лишить их места в профсоюзе с тем, чтобы обеспечить "дружеские отношения". См. также обсуждение осуществленного в Сан-Франциско эксперимента по переговорам на "межпредпринимательской" основе: Ken С, Fisher L. // Insight into Labor Issues/ Lester R. A., Shister J. (eds.) N.-Y.: The Macmillan Co., 1942, pp. 26--61..

Профсоюзы тоже часто согласны с тем, что переговоры идут более эффективно, если работодатели организованны. Это объясняет, почему "в подавляющем большинстве случаев... профсоюзы не препятствуют или даже приветствуют образование ассоциаций работодателей, а в некоторых случаях такие ассоциации были созданы по предложению и с помощью профсоюзов" Seidman J. Union Rights and Union Duties. N.-Y.: Harcourt, Brace & Co., 1943, p. 78. (Курсив мой. -- Л. К.). В ряде случаев, например в швейной промышленности, профсоюзы принуждали работодателей к созданию таких ассоциаций для того, чтобы союзу не приходилось вести переговоры со множеством мелких предпринимателей.

Этот краткий обзор показывает необходимость учитывать условия, при которых зиммелевский тезис оказался бы истинным Возможно, трудовые взаимоотношения в Европе, в особенности в Англии и Германии, предоставят даже лучшие примеры, поскольку они регулируются в течение гораздо большего времени централизованными соглашениями между профсоюзами и ассоциациями работодателей.. Главное уточняющее условие было упомянуто в начале главы: каждая сторона склонна желать консолидации другой стороны только в случае, если между ними существует относительное равновесие сил. Представляется, что различение, проводимое Миллсом между "практическими" и "изощренными" консерваторами Mills С. W. The New Men of Power, op. cit., имеет в виду как раз это условие. "Изощренное" консервативное крыло американского бизнеса, осознав силу профсоюзов, признает необходимость сосуществования с ними и стремится к тому, чтобы структура профсоюзов была похожа на их собственную, что позволило бы сотрудничать на основе общей системы правил См. замечание Жоржа Сореля: "До тех пор, пока нет богатых и строго централизованных тредюнионов... будет невозможно точно предсказать пределы насилия. Гамбетта жаловался на "отсутствие руководства" у французского духовенства; он предпочел бы избранных и организованных представителей духовенства, с которыми правительство могло бы обсуждать возникшие проблемы... Синдикализм не имеет руководства, с которым можно было бы с пользой наладить дипломатические отношения". (Sorel G. Reflections on Violence, op. cit., p. 95.). "Практические" консерваторы по-прежнему считают, что между ними и рабочим движением не существует приблизительного равенства сил, что профсоюзы достаточно слабы, чтобы с ними справиться.

Наше обсуждение ограничилось отношениями труда и менеджмента. Но, думается, сделанные выводы применимы и к другим сферам, например к отношениям между федеральными административными органами и их клиентами. Представляется, что бюрократизация группы заставляет желать такой же бюрократизации у оппонента. Работа Ф. Селзника о деятельности администрации долины Теннесси (TVA) Selznick Ph. TVA and the Grass Roots, op. cit. дает обилие материалов, показывающих, как организация, предпочитающая персонализированный, децентрализованный подход, вступая в конфликт с региональными и местными противниками, вынуждена постепенно приспосабливаться к таким централизованным организациям, как Федерация бюро американских фермеров. В конфликтных ситуациях, а также в ситуациях последующего урегулирования организации централизованного и бюрократического типа предпочитают иметь дело с такими же бюрократическими организациями.

Теперь мы можем переформулировать тезис Зиммеля: Ввиду преимуществ объединенной организации в конфликтных ситуациях можно предположить, что каждая из сторон была бы весьма заинтересована в отсутствии единства на стороне противника. Но это не всегда так. При относительном равенстве сил между сторонами объединенный противник предпочитает иметь дело с объединенным оппонентом.

Рабочие союзы часто предпочитают иметь дело с организациями работодателей, нежели с отдельными работодателями. Хотя в таких случаях забастовки могут продолжаться дольше и расширяться, обе стороны предпочитают, чтобы форма конфликта соответствовала их собственным структурным требованиям. Только имея дело с представительной организацией работодателей, рабочие могут быть уверены, что результаты их борьбы не подвергнутся опасности со стороны независимых предпринимателей; соответственно, и работодатели склонны иметь дело с объединенными рабочими организациями, способными контролировать тех, кто нарушает правила, а также своих чересчур независимых собратьев. В борьбе с толпами рассеянных кругом врагов можно одерживать отдельные победы, но очень трудно добиться решающего результата, который гарантировал бы длительные устойчивые отношения. Этим объясняется кажущийся парадокс, что каждый из оппонентов может рассматривать преимущества противника как свои собственные.

Выше мы отмечали, что продолжительная вовлеченность в конфликт склоняет обе стороны к принятию общих правил, регулирующих конфликтное поведение. Теперь можно добавить, что при описанных в данном разделе условиях конфликт еще требует общей организационной структуры для облегчения принятия общих правил и их соблюдения.

Поскольку целью реалистического конфликта является достижение конкретных результатов, постольку по достижении этих результатов противники больше не заинтересованы в его продолжении. Централизация внутренней структуры каждой из конфликтующих сторон гарантирует, что по достижении результатов может быть заключен мир, который будет сохраняться при соблюдении условий соглашения. Но тогда возникает следующий вопрос: Как можно оценить соотношение сил, способное стать основанием для заключения мира? На этот вопрос отвечает следующий тезис.

Тезис 15: Конфликт устанавливает и поддерживает равновесие сил

Наиболее эффективная предпосылка предотвращения конфликта -- точное знание сравнительной силы обеих сторон -- зачастую достижима только в ходе реального конфликта Этого предложения нет в немецком варианте и в переводе Курта Вольфа. Оно взято из другой рукописи, ставшей основой для перевода Альбиона Смола. См.: American Journal of Sociology, v. IX, p. 501. .

Зиммель, похоже, опять формулирует парадоксальное суждение: наиболее эффективно от конфликта удерживает выявление соотношения сил, что зачастую возможно только в конфликте. И все же, как мы увидим далее, этот парадокс содержит весьма важные для теории конфликта элементы.

Парадокс происходит из того факта, что конфликт, в отличие от прочих форм взаимодействия, всегда предполагает силовую борьбу, и трудно оценить относительную силу соперников прежде, чем конфликт получит свое разрешение.

Каковы бы ни были цели противников, для их достижения необходима сила (возможность влиять на поведение других согласно собственным желаниям) См.: From Max Weber, op. cit., p. 180ff..

В данном случае мы должны различать конфликт и состязание См.: Bierstedt R. An Analysis of Social Power //American Sociological Review, v. XV, 1950, pp. 730--738.. В состязании победитель может быть определен по заранее установленным критериям, в соответствии с которыми оцениваются действия сторон. И тот, кто лучше всех соответствует этим критериям -- самый быстрый бегун, известнейший писатель, лучший прыгун, -- объявляется победителем. Но в конфликте подобные критерии выясняются не сразу. Конечно, это не значит, что их нет.

Несомненно, в обществе существуют механизмы оценки и урегулирования противоречивых требований и распределения ресурсов соответственно некоторой шкале "заслуг". Этические и юридические правила ограничивают неравное распределение прав между группами и индивидами. Одной из главных функций правительства является функция высшего арбитража по поводу антагонистических интересов.

Однако, поскольку редко встречается идеальное соответствие между тем, что индивиды и группы должны делать; до тех пор, пока существуют ощутимые противоречия между объемом власти, статусом и благосостоянием, которыми обладают группы, и тем объемом, которого они, по их собственному мнению, заслуживают, -- демонстрация силы является наиболее эффективным способом заявить о своих притязаниях. Группа, неспособная утвердить свои интересы, не получит от других групп признания своих требований. Как тонко заметил Самнер: "Ни одна теория о том, что истинное урегулирование интересов достигается благодаря их свободной игре, не может быть истолкована в том смысле, что интерес, которым пренебрегают, обретет признание" Sumner. What the Social Classes Owe to Each Other. N.-Y.: Harper Bros., 1883, p. 89.. Добиться понимания и заставить себя слушать нельзя, не обладая силой, придающей вес собственным аргументам См. соответствующие комментарии в ст.: Herberg W. When Social Scientists View Labor // Commentary, v. XII, 1951, pp. 593--595..

В конфликте, в отличие от состязания, "достоинства" определяются, по крайней мере частично, способностью показать силу. Так, если обе соперничающие стороны притязают на один и тот же объект, то обладание им будет зависеть от соотношения силовых возможностей каждого из противников, по меньшей мере, в той же степени, что и от любой нормативно установленной сравнительной оценки их потребности в нем См.: Niebuhr R. Moral Man and Immortal Society, op. cit., в особенности с. xxiii.. Если конфликт нужно предотвратить, то должны иметься другие средства для определения относительной силы противников. Однако, судя по всему, вне реальной демонстрации более или менее точно можно соизмерить только некоторые типы силовых возможностей. Наверное, это относится к экономической сфере, где деньги являются всеобщей мерой ценностей, -- можно сравнительно легко оценить финансовую власть (там, где она может быть отделена от социальной власти). Но никакой общей меры типа денег не существует для оценки неэкономической мощи. "Нельзя изобрести такого универсального эквивалента, который позволял бы оценивать силы сражающихся так же, как звонкая монета -- экономические блага" Lasswell H. D. Compromise // Encyclopaedia of the Social Sciences, v. IV, pp-147--149. Ход дальнейшего обсуждения в значительной мере опирается на книгу: Moore W. Industrial Relations and the Social Oreder, op. cit., в особенности гл. XVI.. Так что силу гораздо труднее оценить, чем богатство. Зиммель полагает, что именно эта трудность и есть одно из главных препятствий на пути предотвращения конфликтов.

Необходимо различать конфликт и антагонистические интересы, возникающие в силу соотношения позиций индивидов или групп внутри социальной структуры. Учитывая соответствующие роли рабочих и менеджеров в капиталистическом обществе, можно сказать, что интересы труда и менеджмента являются антагонистическими интересами. И все же конфликт между ними в форме переговоров или забастовок является лишь случайной характеристикой этих взаимоотношений. Сходным образом, в международном плане национальные государства, имеющие противоположные интересы, вступают в конфликт лишь при определенных обстоятельствах и в определенное время. Такое различение делает зиммелевский тезис более понятным.

Если сила противника поддается оценке до вступления в конфликт, то антагонистические интересы могут быть урегулированы и без конфликта; но там, где предварительная оценка сил неосуществима, только реальная борьба приносит точное знание о сравнительной силе противников. Поскольку сила зачастую может быть оценена только в ее реальном применении, урегулирование в таких случаях достигается только после того, как противники померялись силами в конфликте.

Усилия по посредничеству или арбитражу антагонистических интересов сталкиваются с той трудностью, что реальная оценка соотношения сил вряд ли возможна до тех пор, пока оно не будет выявлено в ходе борьбы. "Посредник, -- говорит Зиммель, -- может достичь примирения только в том случае, если каждая сторона конфликта убеждена в том, что объективная ситуация оправдывает примирение и делает мир выгодным" The Sociology of Georg Simmel, p. 147.. Трудность определения сил объясняет, почему соперничающие стороны для этого нередко прибегают к "испытанию огнем и водой". "Поскольку точное знание о сравнительной силе соперников часто можно получить только в их реальном испытании, оно может стать единственным средством убедиться для каждого из них, что он получил все преимущества, которых мог добиться, прибегнув к насилию" Hiller E. Т. Principles of Sociology. N.-Y.: Harper Bros., 1933, p. 329..

Если альтернативные средства недоступны или считаются недоступными, единственный способ переоценки сил соперников -- прибегнуть к "последнему средству". Так происходит в промышленности, где несовместимые цели или интересы приводят к борьбе, которая позволяет определить сравнительную силу сторон.

Если конфликт является наиболее эффективным способом установления относительной силы антагонистических интересов, он, по-видимому, может служить важным механизмом достижения равновесия в обществе. Как выразился И.Т. Хиллер в своем блестящем социологическом анализе забастовки:

"Забастовка представляет собой тест на экономическую выносливость процесс истощения, в котором результат определяется относительными ресурсами противников" Hiller, The Strike, op. cit., p. 195..

"Каждый оценивает пределы своих ресурсов в сравнении с ресурсами своего оппонента и измеряет свои неизбежные потери масштабом возможных выгод" Ibid., p. 198..

"Прекращение вражды наступает в точке равновесия ресурсов, которыми располагают стороны. Поэтому урегулирование достигается не на основе применения общепризнанных принципов, а на основе силы, с помощью которой каждый добился наилучших условий, достижимых в тех границах, которые заданы условностями и установлениями общественной морали" Ibid., p. 206..

"Если во время мирного периода в промышленности вдруг возникают трения, нарушающие установленное равновесие до такой степени, что сводят на нет достигнутые ранее результаты, то приходится заново добиваться баланса всех заинтересованных сил" Ibid., p. 192..

Испытание через истощение может, таким образом, выявить относительную силу сторон, и если это происходит, то в дальнейшем соперникам легче достичь согласия. Борьба может начаться еще и из-за того, что противники отказываются от предыдущих соглашений, решив, что они больше не отвечают сложившемуся соотношению сил. Если относительные силы соперников были определены посредством конфликта, то на этом новом основании можно добиться нового равновесия сил и продолжения взаимоотношений Современные политологи, возможно в силу их вовлеченности в политическую борьбу, гораздо больше внимания уделяли конфликту в политической сфере, чем другие специалисты в социальных науках конфликтам в социальной сфере. В ряде последних исследований, в большинстве своем вдохновленных классической работой Артура Ф. Бентли (Bentley A. F. The Process of Government, new ed., Bloomington, Ind.: Principia Press, 1949), подробно анализируются обеспечивающие равновесие функции борьбы между политическими группами. См. кн.: Truman D. В. The Governmental Process. N.-Y.: A. A. Knopf, 1951; Gross В. М. The Legislative Struggle. N.-Y.: McGraw-Hill Co., 1953; Key V. 0. Politics, Parties and Pressure Groups, op. cit..

Теперь мы можем переформулировать зиммелевский тезис: конфликт заключается в испытании сил противоборствующих сторон. Урегулирование между ними возможно только в том случае, если каждая из них осознает относительную силу обеих сторон. Однако, как это ни парадоксально, подобное знание достижимо, как правило, только через конфликт, поскольку не существует других механизмов сравнительной оценки их сил.

Следовательно, борьба может быть важным способом избежать нарушений равновесия благодаря изменению основ силовых отношений.

К выводам, полученным на предыдущих страницах, мы теперь подошли с другой стороны: конфликт может быть не орудием распада и разрушения, а реальным средством уравновешивания и, следовательно, сохранения общества в его изменении.

В настоящей главе мы обсудили три разных способа, посредством которых конфликт устанавливает связи между соперниками: (1) он создает и изменяет общие нормы, необходимые для перестройки отношений; (2) он приводит к тому, что каждая сторона конфликта в случае примерного равенства сил предпочитает, чтобы противник был сходен с ней по структурной организации, что уравняло бы их в отношении техники конфликта; (3) он дает возможность переоценить соотношение сил соперников и тем самым служит в качестве уравновешивающего механизма, позволяющего сохранять и укреплять общество.

Размещено на Allbest.ru