Как бороться с бедностью

Отдавая себе отчёт в том, что выбранный жанр изложения материала не позволяет сформировать достаточно полный список возможных механизмов преодоления бедности, автор тем не менее надеется, что и предложенные вниманию читателя отдельные примеры позволят всем “заинтересованным лицам”, путём самостоятельного рассуждения, найти допустимые и потенциально успешные аналоги во многих сферах государственного управления.

1) Репрессивность - толерантность и поддержка гражданских инициатив.

Множество примеров того, как рядом с беднейшими колхозами, по сути умирающими от бесхозяйственности и пьянства, возникают и успешно развиваются эффективные фермерские хозяйства, показывают, что лень не является всеобъемлющим и тотально неискоренимым свойством россиянина. Однако её избыточно много. Казалось бы, причем здесь репрессивное мышление? Но не всё так просто. Лень, как таковая - лишь первый шаг, неизбежно ведущий к целому ряду негативных качеств: глупость, зависть, подлость, преступление. Если падение личности изобразить в виде лесенки, ведущей вниз, то перечисленные свойства будут следовать одно за другим. Лень приводит к недостатку ума. Дефицит способности мыслить не позволяет понять, что чей-то успех - это, прежде всего, результат трудолюбия. Отсюда возникает зависть. Опять же, умственная неспособность к открытой и честной конкуренции рождает низкие и нечестные поступки. Отсюда до преступления - всего лишь шаг** Данное рассуждение в отношении перечисленных свойств личности, на наш взгляд, применимо и в отношении любой общественной системы..

Тема сама по себе, даже в отношении отдельной личности, достаточно сложна для выстраивания не декларативных, а деятельностных и векторных позиций. Для того, чтобы читателю было легче это сделать, приведу несколько примеров принимаемых решений и возможных альтернатив, желательных при формировании политики, ориентированной на преодоление бедности в российском обществе.

А) Для начала возьмём область права.

Из огромного массива сведений мировой и отечественной криминологии нетрудно сделать вывод о том, что ужесточение меры ответственности за преступление не ведёт к снижению уровня преступности, разумеется, до определённого “болевого порога”. Публичные казни способны запугать людей, но, во-первых, это произойдёт ненадолго, поскольку через какой-то промежуток времени, когда этот самый “болевой порог” повысится, всё вернётся на “круги своя”; во-вторых, в этом случае мы уходим достаточно далеко от желательного, в нашем случае, демократического выбора развития страны.

Однако и безнаказанность (если быть точнее, безответственность) - так же порочна.

Есть ли выход из этого, казалось бы, порочного круга?

Не претендуя на исключительную новизну, могу сказать, что целый ряд разработок в этой области имеется и, более того, они приносят ощутимые и зримые положительные изменения в состоянии преступности в тех странах, где применяются. Достаточно назвать модель “семейных конференций”, впервые внедрённую в конце 80-х годов прошлого столетия в правоприменительную практику Новой Зеландии. Основанная на древних традициях коренного населения, племён маори, эта технология разрешения конфликтов, направленная на внесудебное участие вместе проживающих на территории групп сообщества, позволила единомоментно снизить в стране уровень преступности среди несовершеннолетних почти в три раза См. статью Ф.МакЭлри. Новозеландская модель семейных конференций./ В сборнике: Правосудие по делам несовершеннолетних. Мировая мозаика и перспективы в России. Вып.2, в 2-х кн. Под ред. М.Флямера, Кн.1. - М.: МОО Центр “Судебно-правовая реформа”, 2000. - с.с.40-71. . Подчеркну, что такое резкое снижение преступности произошло не потому, что повысился порог реагирования общества на правонарушение, как это получилось в России в 2003 году, когда показатели преступности несовершеннолетних (но, заметим, не сама преступность) снизились вследствие прекращения регистрации преступлений незначительных и средней тяжести, а за счёт изменения способа реагирования - с репрессивного на реабилитационный.

В этой связи весьма уместным можно назвать использование в качестве очередного вектора смысловой основы “восстановительного правосудия”, когда вместо сложившегося и привычного парно последовательного стереотипа “преступление - наказание” используется нерепрессивный подход, формирующий другую понятийную пару: “нарушение общественного равновесия - восстановление справедливости” Х.Зер. Восстановительное правосудие: Новый взгляд на преступление и наказание.// Пер. с англ./общ. ред. Л.Карнозовой. - М.: МОО Центр “Судебно-правовая реформа”, 2002. - 328 с..

Однако и в российской практике есть подобные примеры. Которые позволяют судить о позитивных изменениях, происходящих при внедрении комплексных технологий, нацеленных на социальное насыщение работы с несовершеннолетними. Так, например, организация, в которой в течение ряда лет работает автор статьи (Российский благотворительный фон “Нет алкоголизму и наркомании” (НАН)), в своё время реализовала несколько проектов, позволивших разработать технологию работы с несовершеннолетними групп риска на территории нескольких муниципальных районов Юго-Западного округа г.Москвы** Население каждого муниципального района в г.Москве составляет примерно 80-100 тыс. жителей.. Комплексное применение реабилитационных методов работы, создание такого реабилитационного пространства для несовершеннолетних группы риска позволило добиться в соответствующий отрезок времени заметного снижения уровня преступности, сравнительно с другими районами этого же округа Приведённый опыт описан в статье: Н.Хананашвили, И.Баушева, О.Зыков. Лечение вместо наказания. План практических действий для создания территориальной модели. / В Альманахе “Вопросы ювенальной юстиции”. Вып. 2. - М.: Фонд “НАН”, 2001. - с.с.46-52. Данная статья опубликована также на сайте Фонда “НАН” по адресу: http://www.nan.ru/uu.html . Грустным можно назвать то, что данный эффект даже после его демонстрации власти оказался недостаточно убедительным для полномасштабного внедрения ювенальных технологий не только в России, но и в самой Москве, где такой позитивный опыт появился. И такие социальные технологии с огромным трудом и в очень ограниченных масштабах, внедряются лишь в некоторых российских территориях.

Примеры, использованные мною для обоснования данной позиции, взяты из российской и зарубежной практики работы с несовершеннолетними правонарушителями. Однако это вовсе не значит, что такие же методы или их аналоги не могут использоваться и при работе со взрослыми. Просто данная группа населения (дети), как правило, в силу несформированности личности, заметно более подвержена реабилитирующему влиянию извне, прежде всего, со стороны ближайшего окружения. Таким образом, данная группа населения, взятая в качестве исходной для начала работы, представляется наиболее нуждающейся, а полученные результаты - более наглядными.

Применимость методов досудебного и внесудебного разрешения конфликтов и активная и конструктивная роль судов хорошо прослеживается на примере Японии. В этой, чрезвычайно развитой в промышленном отношении стране уровень преступности - один из самых низких в мире Дж.Брейтуэйт. Преступление, стыд и воссоединение. Пер. с англ. (J.Braithwaite. Crime, Shame and Reintegration. Cambridge University Press, 1989). - М.: МОО Центр “Судебно-правовая реформа”, 2002. - с.с.100-106.. Многое, конечно, коренится в национальных традициях и определяется ими, однако такие традиции неплохо бы изучить детальнее и понять, насколько они могут быть использованы у нас.

В указанной книге Джона Брейтуэйта /26/ приводится интересное криминологическое объяснение, почему для преступающего закон перспектива наказания за совершаемое преступление оказывается более слабой, нежели потенциальные выгоды от преступных “приобретений”. Выгода оказывается по времени ближе “кары” и, следовательно, по логике временнoй развёртки вытесняет, заслоняет в сознании более удалённую опасность. Особенно неспособность мыслить перспективно характерна для несовершеннолетних, отсюда и очевидность особо осторожного подхода к воздействию на ребёнка мер ответственности, и потребность в жёсткой привязке этой ответственности к объекту (субъекту), подвергнувшемуся разрушению (насилию).

К чему бы этот пример, спросит читатель. А к тому, что наше общество, к сожалению, склонно поступать столь же эмоционально, и, значит, опрометчиво по отношению к преступности. Пытаясь отомстить преступившему закон суровым наказанием, общество, в лице соответствующих государственных структур, лишь закладывает в будущее обострение конфликта между наказанным, выбывшим из социума, и самим социумом. Разумеется, в этой борьбе государство “выигрывает” у отдельного гражданина, однако мы не замечаем, что в пылу этой эмоциональной борьбы со множеством индивидуумов общество оказывается бессильным, как бессилен Гулливер, привязанный к земле лилипутами множеством тоненьких нитей. И, главное, всё общество проигрывает в перспективе отдалённой, исторической…

Исходя из приведённых выше рассуждений, должны выстраиваться и законотворческая и правоприменительная деятельность.

Следовательно, и предварительная экспертиза проектов нормативно-правовых актов в обязательном порядке должна содержать элемент публично осуществляемого анализа на повышение толерантности в обществе, а для корректного применения правовых норм необходима организация общественного контроля за теми институтами, которые, в соответствии с данными общественного мониторинга, являются наиболее закрытыми и репрессивно “проблемными”.

Б) Вторая область, которую можно назвать безусловно значимой, - информационное пространство.

Агрессивное информационное окружение неизбежно порождаёт соответствующую ответную реакцию общества. Не впадая в крайности, следует тем не менее отметить, что ничего, подобного нашему телевидению, нет в странах развитой демократии. И сами граждане, и, конечно, их объединения, апеллирующие при надобности к судебной системе, являются там лучшим цензором.

Есть определённая сложность, связанная с тем, что погоду в СМИ делают рекламодатели. Однако корректно выстроенная налоговая политика позволит создать и экономические рычаги, вынуждающие и побуждающие media к социально приемлемым формам информирования, и, одновременно, будет способствовать развитию, пусть и заметно более хлопотной и трудоёмкой, но и существенно более креативной и позитивной журналистики, построенной на содержательности, а не на оболванивающей пустоте, на побуждении к активной позиции и действию, а не на леденящих кровь “ужастиках” и страхе перед образом очередного, внешнего или внутреннего, “врага”.

И глубина необходимых преобразований здесь такова, что, пожалуй, должна дойти до уровня определённого отбора ведущих большинства программ на предмет репрессивности их сознания и способности к толерантному мышлению и поведению в эфире.

В) Третий пример относится уже непосредственно к сфере экономической.

Казалось бы, на первый взгляд, в этой сфере вряд ли можно что-то обнаружить для исправления. Но даже здесь мы обнаруживаем “родимые пятна” нашей, репрессивно отцентрированной истории.

В качестве фундаментальной идеи всегда остаётся тезис “отнять и поделить”, не важно, выражается он формулой: “делиться надо” или темой перераспределения так называемой “природной ренты”. И в том, и в другом случае налицо иждивенческая, пожалуй, даже жёстче, паразитическая идея. И логика, возбуждающая по крайней мере трёхстороннюю агрессию, такова:

- граждане поддерживают действия власти, удовлетворяясь “экспроприацией экспроприаторов” и (в общем-то, тщетно) надеясь, что им от этого “жить станет лучше” (что “веселее” - это точно);

- государство с радостью хватается за такую возможность, поскольку это позволяет изобразить решение насущных государственных проблем путём простых решений (опять же очень опасный признак - искушение принятия и реализации простых и репрессивных решений), административно перенаправляющих ресурсные потоки, а заодно и неформально сигнализировать другим “строптивым” о возможности повторения “показательной порки”;

- и, наконец, сами бизнес-структуры и их представители, считающие себя страдающими ни за что, сегодня уже начинающие понимать, что без соответствующей социальной ответственности говорить о перспективной устойчивости их бизнеса в стране не приходится, но уверенные также и в том, что заработанное ими на приватизации или сразу после неё - вполне законные средства, которые, хотя, наверное, и нельзя признать трудовыми, но приобретены по большей части в соответствии с действовавшей тогда, в условиях правовой аномии, пусть и криминальной и коррупционно ёмкой, но законной основой. Это и в самом деле так, и когда сегодня некоторые представители власти заявляют о том, что в тех условиях, при столь плохом законодательстве бизнесменам нужно было отказываться от ведения бизнеса, остаётся только поражаться такому бесстыдному лицемерию.

Но самое главное, совокупность из этих трёх составляющих создаёт в обществе атмосферу взаимной подозрительности и зависти. Куда уж тут говорить о национальном согласии и преодолении на этой основе бедности в масштабах огромной страны?!

Поэтому для экономической сферы необходимы в качестве основы векторы, способные снизить уровень агрессии в обществе. Наверное, их множество. Здесь я назову один: простраивание партнёрских межсекторных взаимоотношений. В данном случае под секторами имеется в виду типология публичной активности, образующая: сектор государственный (I сектор), бизнес-сообщество (II сектор) и негосударственные некоммерческие структуры (III сектор). III сектор пока ещё не стал достаточно консолидированным сообществом, однако представляет собой, безусловно, общественно активную часть общества, поддержка позитивно направленной деятельности которой представляется задачей более чем достойной** Данной теме по сути полностью посвящён ранее упомянутый учебник “Социальные технологии межсекторного взаимодействия в современной России”, выпущенный в 2003 году Фондом “НАН” /22, 420 с./..

Хорошо известно, что какое-либо агрессивное отношение одной группы общества к другой возникает, прежде всего, вследствие дефицита общения. Поэтому выход нужно искать именно в простраивании возможно более плотных межсекторальных позитивно деятельностных взаимосвязей. В данном случае межсекторное взаимодействие столь же важно для взаимопонимания, как и межличностное. Причём усилия по выстраиванию таких отношений должны быть системными, основанными как на комплексе правовых норм, так и на разработанных и внедрённых учебных материалах, по которым будущие партнёры будут учиться сотрудничать.

Автор не случайно столь подробно остановился на теме толерантности теме, внешне слабо связанной с задачей преодоления бедности. Как читатель может убедиться из всего вышесказанного, эти темы не просто заметно соотносятся друг с другом, но и теснейшим образом взаимосвязаны. Поэтому и со всеми остальными позициями ранее выстроенного перечня бедность имеет высокий уровень корреляции, т.е. в значительной мере зависит. Этот факт уже наглядно продемонстрирован ранее и последующие примеры выстраивания многовекторного пространства желательного движения будут представлять не все предлагаемые решения (и даже не их большинство), но лишь отдельные, знаковые (или ключевые) методологические подходы. Пользуясь таким инструментарием, при более детальном и скрупулёзном подходе можно в каждом из ниже представленных направлений найти суммирующую составляющую, построенную на основе органично сочетающейся совокупности векторов. Поэтому последующие пункты перечисления будут несколько короче.

2). Слабая рефлексивность - высокая чувствительность.

В основе требуемых изменений, характеризующих переход от первого качества ко второму, лежит принцип интерактивности.

Создавая и насыщая пространство толерантности, общение содействует и повышению социальной чувствительности системы.

В направлении повышения чувствительности можно предложить два вектора:

А). Поскольку наиболее высокочувствительными системами являются, как известно, сетевые сообщества, формирующие внутри себя определённый вид общественной устойчивости, именуемый социальным капиталом, следовательно, именно этому направлению желательно уделить особое внимание. Вместе с тем, осознавая, что одним из ключевых позитивных свойств социального капитала является его синергетичность, возникающая именно на основе разветвлённости сетевых взаимосвязей, зачастую, вне зависимости от их прочности Впервые о значимости слабых взаимосвязей см.: Granovetter M.S. The Strength of Weak Ties// American Journal of Sociology, 78 (1973), pp.1360-1380., необходимо всемерно развивать культуру взаимного информационного обмена и социального взаимодействия, будь то межличностные контакты и непосредственные встречи или же переписка и различные иные формы виртуального общения посредством сети Интернет.

Преодолевая непроницаемость стен между различными общественными группами, мы, точнее, те, кто пытается развивающе воздействовать на сообщество, собственно, и способствуем его укреплению. В таком случае особую значимость приобретает и всемерное развитие сетевых сообществ, как способ расширения границ социального капитала - желательного социального инвестирования С другими формами и методами социального инвестирования можно познакомиться: Н.Л.Хананашвили. “Камо грядеши?” или некоторые размышления о теории социального инвестирования”./ В Альманахе: Межсекторные взаимодействия. Настольная Книга - 2000. - М.: Фонд “НАН”, 2001. - с.с.52-102, а также на сайте Фонда “НАН” по адресу: http://www.nan.ru/soc8.html.. Хорошо известно, что в целом ряде случаев социальный капитал, имея очень узкие границы своего применения (ярким примером является ситуация в Южной Италии и на Сицилии, где сильны узы мафии), скорее, тормозит процесс экономического и социального развития, порождая власть коррупции, нежели способствует развитию сообщества См., например: E. Banfield. “The Moral Basis of a Backward Society”. (Chicago: Free Press, 1958.).

Предельный размер границ применимости того или иного элемента социального капитала выступает, таким образом, в качестве ещё одного индикатора качества различных способов социального инвестирования. Чем шире применимость конкретного элемента социального капитала и шире пространства его распространения, тем меньше места для присутствия противопоставления “мы - они”. Здесь автор вовсе не оригинален и также склонен рассматривать движение к глобальному партнёрству как императивную необходимость для мирового сообщества.

Следует назвать ещё один полезный вектор социального капитала. Однако прежде предложим вниманию читателя одну цитату из статьи Френсиса Фукуямы “Социальный Капитал” в ранее уже называвшемся сборнике:

“Как указывал Вебер, пуританство настаивало на честности не только по отношению к товарищам по религиозной общине, но и ко всем людям. С другой стороны, бывают и такие группы, где нормы взаимности практикуются лишь среди узкого меньшинства членов. Едва ли есть основания полагать, что в таких, скажем, организациях, как Американская ассоциация пенсионеров, которая насчитывает около 30 миллионов членов, кто-то доверяет своему соседу или действует с ним сообща только потому, что оба платят ежегодные взносы в одну и ту же кассу.

Последняя проблема касается “негативных издержек” групповой жизни. Целый ряд групп проповедует нетерпимость, ненависть и даже насилие по отношению к аутсайдерам. И хотя ку-клукс-клан, “Нация ислама” или “Мичиганская милиция” бесспорно, обладают социальным капиталом, общество, которое сплошь состоит из таких групп, едва ли будет демократическим. Даже друг с другом подобные объединения взаимодействуют с трудом, а скрепляющие их внутренние связи скорее отгораживают их от внешнего мира” Ф.Фукуяма. Социальный Капитал.// В книге: Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. Под ред. Л.Харрисона и С.Хантингтона. - М.: Московская школа политических исследований, 2002. - с.с.129-148..

Таким образом, вектором, определяющим позитивность социального капитала, имеющего у той или иной конкретной группы или сети, является вектор толерантной вовлечённости самой сети и вовлечения собственных элементов во внешний (по отношению к группе) мир.

Вторым, столь же важным элементом, положительно влияющим на развитие “чувствительности” общества, можно назвать

Б) социальные технологии. Под социальными технологиями мы понимаем стандартный комплекс методически описанных и практически внедренных действий и/или процедур, объединённых в определенной последовательности или сочетании, и приносящий измеряемый или иной ощутимый результат в сфере социальной политики (в социальной сфере).

При этом социальные технологии, о которых идёт речь, должны обладать по крайней мере тремя основными качествами, определяющими их эффективность и, в том числе, вследствие этого - привлекательность для внедрения и применения:

помимо уже названной интерактивности, т.е. основанности на возможно более широком межличностном и межорганизационном информационном обмене, следует также назвать;

нацеленность на выработку целевыми группами, которым такая технология адресована, способности к дальнейшему самообеспечению и гуманитарную позитивную инновационность.

Если способность к самообеспечению - свойство, очевидно необходимое для снижения нуждаемости и, следовательно, для преодоления бедности, то значение гуманитарной инновационности, пусть на первый взгляд и не столь простое и ясное, трудно переоценить. Технократическая цивилизация, построенная современным человечеством, сильнее всего страдает именно от “гуманитарной атрофии”. Нам (и России в том числе) жизненно необходимы такие гуманитарные инновации, которые позволили бы постепенно выйти из технократического тупика, в котором мы не просто оказались, но и рискуем погибнуть как цивилизация от какого-нибудь по случайности вовремя не урегулированного конфликта…

3) Закрытость - прозрачность и открытость.

Одна из самых болезненных тем. Её сложность обусловливается в основном двумя обстоятельствами:

- восприятием властью политики как своей вотчины. Если в странах “развитой демократии” никто и не посмел бы сегодня открыто распоряжаться средствами налогоплательщиков, то у нас до сих пор депутаты позволяют себе увеселительные прогулки за государственный счёт. При этом бюджет России представляет собой чрезвычайно закрытый документ, к детальному знакомству с которым (а не то, чтобы к обсуждению его проекта) негосударственные структуры, как правило, просто не допускаются.

И до тех пор, пока такая ситуация будет сохраняться, представить себе серьёзного продвижения в направлении преодоления бедности (опять же, оговоримся, в условиях становления и развития демократии, как политического выбора) невозможно.

- рефлекторной реакцией защиты от каких-либо нападок. И это свойство - также понятно, происходит оно от общего страха перед наказанием (репрессивный стандарт мышления и действия естественно порождает и страх). Прозрачность и открытость системы способны сделать воровство (или, назовём мягче, нецелевое и нерациональное расходование бюджетных средств) значительно более затруднительным; вместе с тем, вскрытие каких-то недостатков не должно восприниматься системой (и субъектом, оказавшимся в таком случае или каком-либо вопросе несостоятельным) как повод для наказания.

Все остальные аргументы, и в том числе излюбленная ссылка на вопросы государственной безопасности - как правило, лишь ширма, за которой происходит обычное воровство.

И здесь, для отграничения случаев, когда некое событие происходит без злого умысла, от преднамеренных действий, приносящих ущерб, мы можем обратиться к одной из использованных ранее пар понятий, а именно - “дураки и воры”. Эта пара, правда, несколько грубовато, но достаточно точно определяет разницу между проблемой, связанной с неосведомлённостью, и злым умыслом. Тогда незнание должно влечь за собой не наказание, а исправление ситуации, и только осмысленно вредоносные поступки, должны получать соответствующую общественную и уголовно-правовую оценку.

Для того, чтобы по возможности избежать и того и другого, следует построить систему управления так, чтобы она была:

- нацелена на непрерывное самосовершенствование - некое “информальное образование для системы”, неотъемлемая часть непрерывного образования (lifelong learning - образование длиною в жизнь), подобно тому, как это реализуется в Европейском Союзе, где, непрерывное образование рассматривается в качестве одного из главных элементов общеевропейской социальной модели Communication from Commission. Making a European Area of Lifelong Learning a Reality. Commission of the European Communities. Brussels, 21.11.2001..

- максимально прозрачной и содержала правовым образом регламентированную процедурную открытость.

В качестве примера подобной технологии могу привести технологию “прозрачный бюджет”, реализуемую в настоящее время рядом НКО, прежде всего, Санкт-Петербургским гуманитарно-политологическим центром “Стратегия” Из большого количества публикаций в качестве одной из обобщающих можно привести: В.А.Бескровная, Т.И.Виноградова, М.Ф.Замятина, А.Т.Ошурков, А.М.Сергиенко. Методические рекомендации по освоению и продвижению социальной технологии “Прозрачный бюджет”. - СПб: “ИК “Синтез””, 2003. - 108 с..

Сочетание этих двух элементов позволит, во-первых, добиться существенного повышения доверия граждан к системе, а во-вторых, сформировать комплекс действий, способствующих улучшению целого ряда свойств нашего списка:

- повышения рефлексивности;

- возможности формулирования проактивной позиции и, следовательно, проведения соответствующей политики;

- своевременного выявления причин той или иной социальной проблемы или настораживающей тенденции;

- снижения затратности.

4) Реактивность - проактивность.

В государстве должны меняться основные принципы политики и одним из основных - должен возникнуть и занять должное место принцип стратегического планирования и технологической реализации стратегий. Только в этом случае мы сможем не плестись в хвосте событий, только и делая, что отвечая на всё новые и новые вызовы в ускоряющемся темпе событий.

Стране в целом (а не только государству) необходимо умело, корректно и эффективно прогнозировать ближайшие и отдалённые сценарии, планировать свою активную роль в их формировании и реализации, технологично осуществлять намеченное, инициируя и допуская возможно более широкий общественно-экспертный мониторинг и оценку своим действиям.

И только в этом случае такая политика может называться современной, демократической и ответственной, за которую, в отличие от наших предков, с огромным количеством тёмных и откровенно грязных страниц нашей истории, нам, может быть, будет не стыдно перед потомками…

Можно назвать ещё один, более частный вектор - для сферы бюджетной политики.

Должны произойти сначала дополнение, а потом - постепенное вытеснение, замена сметно-ведомственного финансирования (институциональный подход) программно-целевым (функциональным) подходом.

Последние усилия органов власти по административному реформированию, в качестве одного из ключевых действий предусматривают именно усилия в данном направлении. Следовательно, программно-целевой подход или, как сейчас стало модно и принято говорить, бюджетирование, ориентированное на результат - жизненно важный вопрос и, хотелось бы надеяться, перспектива ближайшего будущего. Впрочем, надежда на такое благоприятное развитие в России событий пока что достаточно слаба С последними примерами того, как “по-советски” планово продолжают реализовываться целевые программы и в 2004-м году, можно познакомиться: Постановление Правительства Российской Федерации от 26 апреля 2004 года №222 “О финансировании в 2004 году расходов на социальные программы и на проведение мероприятий по ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций и стихийных бедствий за счёт средств Пенсионного фонда Российской Федерации” (Российская газета от 30.04.2004г.)..

В данной ситуации есть ещё одна очень серьёзная опасность - катастрофическая нехватка специалистов. Целой стране в одночасье переквалифицироваться “в управдомы” невозможно, а проектное мышление из ниоткуда не возьмётся… Поэтому любое движение в данном направлении только тогда и может быть сочтено разумным и обладающим прочными перспективами, если сопровождается масштабными образовательными и просветительскими процессами. Впрочем, не только ими. О технологии продвижения технологий, не просто применимой в данном случае, но и крайне необходимой, автор уже писал неоднократно Первая публикация данной социальной технологии см.: Н.Л.Хананашвили. Концепция системы взаимодействия органов власти с негосударственными некоммерческими организациями. / В Альманахе. Межсекторные взаимодействия. Настольная Книга - 2002. - М.: Фонд “НАН”, 2002. - с.с.6-44..

5) Паллиативность - поиск причин проблемы и воздействие на них.

Как было показано ранее, упрощение любой проблемы неизбежно сводит постановку задач её решения к выбору простого и, как правило, репрессивного решения, способного воздействовать не столько на саму проблему, сколько на её внешние проявления.

Поэтому в качестве ключевого вектора в данном направлении должны рассматриваться форсированные действия по формированию и развитию в России экспертного поля, прежде всего, поля гражданской экспертизы. Только тогда станет возможным всесторонний анализ положения и получение очевидных выводов о причинах современной бедности в России и вариантах путей её преодоления. При этом и сейчас уже очевидно, что это никак не путь перераспределения ресурсов и средств между богатыми и бедными гражданами (хотя, возможно, какие-то ограниченные действия в этом направлении и возможны), а формирование и развитие у наиболее бедной части населения (повторю, при наличии у самого гражданина соответствующего желания) способности к развитию и повышению, таким образом, своего благосостояния и содействие гражданам в реализации их инициатив.

В поле публичной политики экспертизе должно подлежать всё и, по возможности, на ранних этапах возникновения проблем. При этом анализ желательно строить на основе возможно более широкого круга разработок.

В данной области безусловно заслуживающей внимание, в части осуществления эффективной практической аналитической работы, позволяющей принимать взвешенные и осмотрительные решения, можно назвать ту же книгу Р.Нойштадта и Э.Мэя /13/.

6) Затратность - экономичность и эффективность.

Для достижения предполагаемых изменений необходимо сформулировать ожидаемое состояние не только в статических терминах (и экономичность, и эффективность - есть показатели, свидетельствующие о некоем состоянии, пусть даже и динамически меняющемся). Другими словами, необходимо сформулировать вектор требуемого движения. Таким вектором можно назвать понятия:

- социальное инвестирование;

- развитие человеческого и социального капитала.

Социальное инвестирование, как понятие, на наш взгляд, следует раскрыть несколько подробнее.

Социальное инвестирование отличается от обычного (экономического) только многообразием единиц измерения эффекта и возможно более долгим сроком окупаемости /28/.

В отличие от экономики, где прибыль измеряется достаточно просто и одномерно, в условных или безусловных экономических единицах, социоэкономика предлагает нашему вниманию необозримые поля измерений социальных эффектов. Однако для этого требуются и заметно большее количество целенаправленно работающих специалистов, и существенно более эффективные их усилия. Именно поэтому в данной статье столько внимания уделено вопросам формирования насыщенного научно-исследовательского и экспертного пространства. Не стоит сомневаться в том, что данные инвестиции окупятся. Впрочем, и это также может быть предметом экспертного изучения.

Что касается объединения человеческого и социального капитала, то это здесь сделано тоже не случайно, поскольку имеющиеся показатели человеческого капитала, имеющиеся и используемые сегодня мировым сообществом, такой, например, как Индекс Развития Человеческого Потенциала (ИРЧП), могут лечь в основу новых показателей, характеризующих не только уровень развития, но и величину вектора, включать не только человеческий, но и социальный (т.е. по сути, объединяющий в совокупность структурно сетевых сообществ) капитал. Согласитесь, что определение величины темпа развития сообщества и его согласованно взаимодействующих элементов, установленного, например, Совокупным Индексом Роста Социального Капитала, представляется задачей интересной и высоко значимой.

При этом мы вновь обращаемся к социальным технологиям, как способу решения той или иной социальной проблемы. Делаем мы это повторно отнюдь не случайно, поскольку неотъемлемым изначальным свойством самой социальной технологии являются:

- получение позитивного, измеряемого или ощутимого социального эффекта

и

- тиражируемость, т.е. возможность распространения данного способа решения социальной проблемы в других территориях и при других условиях. Данное свойство возникнет при выполнении целого ряда условий. Одним из ключевых в этом ряду является свойство адаптивности, т.е. приспосабливаемости способа к отличным от первоначальных условиям, возможности переноса технологии в другое место и её отчуждения от автора.

Для создания эффективной системы необходима как диверсификация доходов, так и способов расходования имеющихся ресурсов.

В случае доходов необходимо переходить от ресурсных источников к наукоёмким технологиям (и тогда приоритетом и вектором становится наука и образование, как их основная предпосылка).

Что касается расходов, то здесь требуется разгосударствление и конкуренция в расходно-бюджетной сфере, идущая от выработки по возможности консенсусного решения, реализующаяся через систему максимально прозрачных и открытых для общественного участия публично-конкурентных процедур, допускающих общественный мониторинг, контроль и оценку.

И, наконец, повторим, что акцентированное развитие социологии, социоэкономики и социальной статистики - это именно тот инструментарий, с помощью которого можно измерить или определить ощутимость соответствующего положительного социального эффекта и, следовательно, держать, что называется, “руку на пульсе” общества. Естественно, в том случае, если присутствует и позитивно развивается следующее направление, необходимое для преодоления бедности -

7) Манипулятивность - равноправное партнёрство.

Отказаться от манипулирования манипулятору чрезвычайно трудно. Для изменения своего поведения этот “субъект” должен осознать, что результат такого отказа будет безусловно на пользу всей системе. Я не случайно заключил слово “субъект” в кавычки. Дело в том, что речь в данном случае идёт о постепенной трансформации принципов государственной политики. При очевидной возможности запуска процесса “сверху” сначала изменения, видимо всё же должны (и скорее всего будут) происходить на уровне, максимально приближённом к гражданам. Однако, по мере освоения гражданами и их объединениями технологий эффективного и продуктивного взаимодействия с государственными структурами, начнёт неизбежно повышаться и степень прозрачности системы.

Доступной для публичного обсуждения обязана постепенно становиться вся государственная политика.

Читатель, хорошо знакомый с реалиями российской политики и её нынешней исключительной манипулятивностью, вправе воспринять текст данного пункта как некий сказочный сюжет. Однако для того, чтобы показать, что есть ещё более “фантастические” направления для осознания и перспективно позитивного движения, приведу ещё одну короткую цитату из статьи Фрэнсиса Фукуямы “Социальный Капитал”, опубликованной несколько лет назад в качестве одного из материалов проекта, инициированного и реализованного Гарвардской академией международных и региональных исследований:

“Во многих ситуациях… мы способны более эффективно удовлетворять собственные потребности, сотрудничая с другими людьми и попутно устанавливая кооперативные нормы, которые регулируют социальные отношения. Следуя данной логике, люди могут действовать альтруистично, но только потому, что рано или поздно догадываются о выгоде альтруизма - ведь другие тоже будут вести себя подобным образом” (выделено мной - Н.Х.) /30/.

Данные рассуждения Ф.Фукуямы о “теории игр”, которая пытается вникнуть в суть соответствующих стратегий, ведущих человека от эгоизма к кооперации, как нельзя лучше подходит и для нашего случая, учитывая правоту афоризма, что вся наша жизнь - игра.

8) Монополизм - демонополизация.

Данный, последний пункт, наверное, самый короткий, поскольку на эту тему многое сказано в настоящей статье ранее.

Возвращаясь к теме выработки механизмов выживания системы, можно отметить, что вторым уровнем осознания необходимости выживания должно становиться действие, направленное на формирование инструментов и процедур мониторинга, контроля и регулирования конкурентной среды с целью недопущения её монополизации каким-либо одним из её элементов. И иначе, кроме как через формирование конкурентных процедур (неважно, будут это конкурсы или просто обязательные тематические или более широкие общественные дискуссии), через конкуренцию взглядов и предложений, эффективного решения быть не может. Труднее всего это осознание приходит к монополии, однако, если не приходит вовсе, то монополия обречена на гибель.

Однако самое главное в подходах к демонополизации - понимание, что вершина пирамиды, формально отвечая за всё, мало на что реальное способна без активной самостоятельности всех элементов (что и означает “бессилие всевластия”).

И тогда пирамидальная конструкция, вместо принципа субординации (на основе которого существует и действует административно-командная вертикаль), будет в качестве основополагающего использовать принцип субсидиарности.

Что же касается векторного направления требуемых изменений, то Президенту РФ в предстоящий четырёхлетний отрезок времени придётся сделать выбор и реализация одного из трёх вариантов:

или готовиться самому стать монархом,

или по-монаршески готовить себе “династического” преемника,

или растить и форсированно и полномасштабно развивать институты современной реальной демократии, демократии участия и консенсуса, не предусматривающие сохранения монархии или возвращения к ней или иным недемократическим формам устройства общества…

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мне нечего добавить,

но есть, что сказать.

Девиз для креативного сознания.

И, наконец, несколько слов в завершение.

Объём обзора тем последнего раздела представляется самому автору конечно же неудовлетворительно коротким. Каждая из затронутых тем достойна если не отдельной библиотеки, то уж книги - точно. Поэтому и к раскрытию всей темы в целом, и к детализации отдельных её элементов мы обязательно будем возвращаться в дальнейшем.

В то же время, поскольку автор занимается данной темой уже более 10 лет, интересующиеся могут ознакомиться с достаточно большим объёмом ранее подготовленных материалов на сайте Фонда «НАН».

Состоявшееся краткое размышление, отражённое на терпеливой виртуальной бумаге, оставляет и у самого автора множество вопросов. Одним из центральных является вопрос:

Имеются ли у современного российского общества хоть какие-то ресурсы и рычаги для реализации того комплекса коренных изменений, которые необходимо внести в нашу суетливую и, по большей части, недальновидную повседневность?

При этом, как уже было сказано ранее, выбор стоит между образно сформулированным А.Пушкиным в “Медном всаднике”:

“…На высоте уздой железной,

Россию поднял на дыбы…”,

и решительными и комплексными, но достаточно аккуратными реформами, осуществлёнными профессионалами эпохи Александра II - т.е. между силой и разумом.

Делая этот выбор, сегодняшняя власть должна сознавать, что первый путь более прост, прямолинеен и привычен. Однако, поддаваясь соблазну простого решения, мы лишь переложим наши проблемы на плечи следующих поколений россиян, которые, как это было всегда в нашей истории, снисходительно пожурят нас за близорукость и убогую узость исторического взгляда.

Второй путь - сложнее и требует одновременно большей взвешенности, открытости и осмотрительности. Но именно такой путь позволит нам не допустить того, чтобы наши предки “переворачивались в гробах”, а потомки - краснели перед своими современниками за наши поступки. Желательно при этом, чтобы не краснели они не потому, что не осталось у них совести, а поскольку действия наши основывались на едином стандарте общечеловеческих ценностей и нашей общей ответственности и перед предками и перед потомками.

Размещено на Allbest.ru