Безусловно манихейская Христология носит докетический характер. В ряде посланий Мани мы видим положение, что у Христа только одна природа. Многие ересиологические источники, начиная с Acta Archelai, утверждают, что манихеи считали плотское тело и распятие Христа видимостью, иллюзией, Августин, знавший манихейское учение отнюдь не понаслышке, в трактате "Против Фавста" сообщает: "И саму смерть Христа, и погребение, и воскресение он не признает, поскольку говорит, что Христос не обладал смертным телом, откуда была бы настоящая смерть". "…есть некие, которые, как вы осмеливаетесь говорить, пророчили, что Христос в ложной плоти придет, ложную смерть претерпит, ложные раны сомневающимся ученикам покажет". Феодорит Кирский в своем антиманихейском трактате также говорит о докетизме Мани: "… А Господь, говорит он, не облекался ни в плоть, ни в душу, но выглядел как человек, и ничего человеческого в нем нет; а крест, страсти и смерть были видимостью. И телесное воскресение они отрицают, как миф". Это мы видим и у Севера Антиохийского, который, по выводам А.-Ш. Пюэша, почерпнул свои сведения о манихействе из того же источника, что и Феодорит. Север в одной из гомилий говорит: манихеи утверждают, что Христос претерпел страсти укй? фйнй кбЯ цбнфбу?? "по некоей видимости и мнимости", что он и не облекался в плоть, но даже крест принял уч?мбфй кб? укй? (или укзн?) кб? цбнфбу?? "по внешней видимости (представлению) и мнимости". Василид отрицал телесность Христа и подлинность страстей Христовых, утверждая, что за него страдал преображенный Симон Киринейский, "а Сам Иисус принял образ Симона, стоял там и смеялся над ними". Насколько можно понять по изложению валентинианского учения у Иринея, элемент докетизма там тоже присутствует. Таким образом, Мани мог унаследовать докетические воззрения из сирийского гностицизма. Но, если обратиться к собственно манихейским текстам, можно заподозрить, что докетизм манихеев во всяком случае не изначален. Что касается посланий Мани, то мы знаем, что наряду с подлинными его письмами в среде манихеев могли быть (и были) апокрифические, которые только приписывались Мани. В коптских манихейских книгах из Мединат Мади о страстях Христовых говорится без всякого намека на то, что Христос будто бы послал вместо себя на крест другого, воплощенного в материальном теле, а сам, как сказано в одной из формул отречения, смотрел на "свою" казнь со стороны и смеялся. Наоборот, неоднократно подчеркивается, что Христос вознесся на свою небесную родину только после распятия, смерти и воскресения. На с. 12 "Кефалайа" довольно подробно говорится о том, как Иисус явился в мир. В этом месте рукописи есть несколько лакун, поэтому текст читается неоднозначно: "Иисус Христос, Господь наш, пришел… в духовном, в теле… ". Здесь вроде бы говорится о телесном воплощении Иисуса. Но далее следуют хорошо сохранившиеся строки: "…как я сказал вам о нем, я поведал вам о нем, что он пришёл без тела. Последнюю фразу нельзя отнести как парафраз в цитаты из Послания ап. Павла к Филиппийцам:но уничижил Себя Самого, приняв образ (мпсцЮн) раба, сделавшись подобным человекам и по виду (учЮмбфй) став как человек" (Фил 2:7), ибо как мы рассматривали выше, понятие "Образа раба" в Евангелие носит социально приминительный характер вочеловечевания. Фраза в "Кефалайа" о приходе Иисуса "без тела" однозначно указывает на докетизм. Но ей непосредственно предшествуют слова о телесном воплощении Иисуса, однако "телесность" в общем контекте справедливо рассматривать как неотличимую от реальности фантомичность тела. Далее следует рассказ о распятии и воскресении Иисуса, причем сказано, что "через три дня Он восстал из мертвых", т.е. явно используется образ Евангельского сюжете, однако ни о каком воскрешении плоти речи. Кроме того, "исторический Иисус" стоит в манихейской доктрине не изолированно, а входит в череду Апостолов - земных основателей истинной церкви. Телесные страдания (тот эпизод, который нельзя было отвергнуть, ибо и сам Мани и его апостолы вынуждены были признать что находятся в материальном теле), обобщенно именуемые здесь "распятием", оказываются непременными атрибутами земной жизни не только Иисуса, но и каждого из Апостолов, вероучителей манихейства. Более того, в череду Апостолов Мани включает самого себя. Можно было бы сделать вывод, что докетизм манихеев - вторичное явление, позднейшая переработка доктрины. Но этому препятствует важное обстоятельство, упомянутое выше: сведения о манихейском докетизме присутствуют уже в самых ранних источниках. Известно, что первые догматические расхождения в раннем христианстве касались прежде всего христологии. Возможно, два варианта манихейского учения об Иисусе явились попыткой Мани (или первых манихеев) приспособить свое учение к различным взглядам на природу Христа, уже в III в. бытовавшим в разных христианских кругах. Вспомним, что докетические пассажи обнаруживаются именно в посланиях Мани, написанных, судя по всему, уже после составления основного канона. Существует и еще одна возможность. Если для христиан Иисус должен был занимать особое место даже в череде истинных вероучителей, то для зороастрийцев и буддистов это было не так: в их глазах Иисус уж во всяком случае не более исключителен, чем Заратуштра или Будда. Возможно, и здесь Мани сознательно допустил некоторую вариативность своего учения: в писаниях, предназначенных для проповеди среди христиан, постулировалась бесплотность Иисуса, а в тех, которые были обращены к адептам других религий или носили общий характер, такое положение просто не выдвигалось. Не случайно цитированную выше фразу в "Кефалайа" можно понимать и как утверждение докетизма, и как просто цитату из Нового Завета. И. Гарднер оспаривает попытки регионально разделить аспекты манихейской христологии. Возможно также следующее. Выше уже говорилось, что по манихейской доктрине душа каждого великого вероучителя - Апостола - представляет собой периодически нисходящую на землю эманацию божества и что к нему в какой-то момент нисходит небесный "двойник", дух, сообщающий ему высшее знание. Тогда Апостол и становится собственно великим основателем истинной веры. Августин в своем диалоге "Против Фавста", вкладывает в уста манихея адопционистское христологическое высказывание: манихей Фавст допускает, что сын Давидов стал сыном Божиим, и сравнивает это с формированием "нового человека", о котором говорится в Новом Завете. Следовательно, земной Иисус не рождается, а становится сыном Божиим. Докетические в манихействе мог быть дальнейшим развитием этой доктрины. Предположим, Мани учил, что при распятии земного Иисуса душа Апостола и божество-Двойник "за ненадобностью" отошли от него и при его плотской казни не присутствовали, т.е. тот, кого распинали, был уже не Апостол. Оппоненты манихеев справедливо имели основания истолковать это как чистый докетизм. Следует также заметить, что докетическое объяснение казни Иисуса, уникальное по отношению к остальным великим вероучителям, может иметь следующее обоснование. Если рассмотреть основной ряд признанных манихеями Апостолов - реставраторов первоначальной истинной религии, то оказывается, что Иисус единственный из них погиб насильственной смертью. (О казни Мани говорят не собственно манихейские источники, а лишь ересиологические писания.) Остальные Апостолы покидали мир как бы добровольно, после завершения своей земной миссии. Положение о том, что Иисус тоже вознесся еще до казни, в каком-то отношении не выделяет его из череды Апостолов, а, наоборот, уравнивает с ними, а утверждая бестелестность природы Христа, лишает Его и божественности. Тем самым используя образ Христианства, манихейство принципиально от него отказывается.

Опасность манихейского докетизма в том, что он не заявляет о себе открыто. Зачастую он сливается с общими учениями Христианства, изпользует терминологию, которая по форме не согласуется с предствалениями о докетизме, сложившееся к тому времени. Только при ближайшем рассмотрении можно выявить специфический характер докетизма в Манихействе.

Манихейский докетизм имеет сложную теорию, он выходит за рамки первоначального учения о исключительно мнимой телесности Иисуса.

При том, что изначальный докетизм сохранился в некотрых манихейских сектах. Наравне с ним стало распространяться учение, что Иисус имел материальную природу (Иисус - Аостол), в нем присутсвовало божество, но снизошло оно на него не раньше крещения. При распятии (некотрые секты допускали реальность казни) божество его покинуло.

Эта конструкция манихейского представления на первый взгляд отменяет докетизм, ибо признает плоть. Однако фактически она продолжает быть докетической, лишь поднимая уровень сложности в полемики с христианами. Плоть, которая в Христом была воспринята с целью искупления греха и Преображения человека, в манихействе вообще выносится за скобки и религиозной нагрузки и вообще какой либо исторической значимости, по сути являясь безучастным проводником божества, она фактически полностью устраняется из контекста затмеваясь всецело божеством. По сути утрачивая смысл вочеловечевания, и сводя плоть к роли безвольного проводника, манихеи воспроизводит новую форму докетизма.

Лишая телесности Иисуса, манихйство по сути лишает его и полноценной божественности. Ставя его в один ряд с другими пророками и точно ниже Мани. То что с такой легкостью отбрасывает манихейство - есть главный смысл всего христианства, смысл окончательной Божественной Истины и Пути к спасению от греха, то к чему стремилась философия, то что возвещали пророки, свелось к тому, что Слово Божье проявив Божественное смирение воплотилось в этом мире и искупило грехи человечества, оставив людям возможность духовного Преображения через соединение с обожествленной Плотью. Манихейство обессмысливает страдание плоти (отсылка к дуализму), Воскресение Христа и Его вознесение.

"Итак я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали. Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых? Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мертвые не воскресают; ибо если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес. А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших".

Глава 4. Упадок Манихейства в Римской Империи

4.1 Государственное противодействие Рима и духовное противостояние христианства в отношении манихеев

На территории Римской Империи, манихейство распространяется еще при жизни Мани. К 261 г. н.э. Манихейство было распространено в Египте. В заметке философа Александра из Ликополя говориться что " Первым манихеем который пришел к нам был Пат, потом пришел Фома, а после него другие".

Распространение манихейства было относительно быстрым. Примерно за 40 лет число приверженцев религии Мани стало составлять значительную долю населения провинции, до такой степени, что Александру пришлось написать полемическое сочинение.

Существовало два пути проникновения манихейства в Римскую Империю - северный и южный. Южный путь начинался из Персии проходил через Египет, идя в Ливию, оттуда через все побережье Северной Африки шел в Испанию. Также Испания служила окончанием и северного пути, который пролегал через Галлию, Италию, до того через Иллирию и Грецию, куда шел через Сирию и Малую Азию, начинаясь также в Персидской Империи.

На Западе, Древнего Мира, в Римской Империи, проникновение и распространение любого учения с Востока, становилось предметом особого наблюдения властей.

Важной причиной такого внимания было то, что они приходили из Ирана - "вечного противника" Римской Империи, и были обусловлены соображениями государственной безопасности.

Помимо того что манихейство, практически сразу было воспринято Христианством как гностическая ересь, и не выдерживало открытого противостояния с Церковью, манихейство начало восприниматься властями Римской Империи как враждебное учение, подвергающее опасности устои государства.

В 297 г. н.э. Римский Император Диоклетиан (Прославившийся в первую очередь жестокими гонениями на Христианскую Церковь) выпустил эдикт против манихеев, из которого Юлиан Проконсул Африки был извещен "О чувстве Императора, что манихеи - новое и нежданное чудовище, порожденное враждебными римлянам персами, ворвались в ойкумену и творят многие преступления. Они подрывают основы спокойного общежития и стоит опасаться, что они попытаются с помощью своих отвратительных обычаев и безумных законов персов, как ужасным ядом, заразить людей более невинной природы, спокойный римский народ и даже всю ойкумену."

Поэтому Диоклетиан предпринимает чрезвычайные меры: предводители и сочинители должны быть сожжены вместе с их писаниями, сподвижники наказаны лишением жизни, а вся их собственность конфискована в пользу государства.

Как известно Диоклетиан воевал с царем Нарсесом из династии Сасанидов, в этой ситуации решение Диоклетиана имело политическую аргументацию и объяснялось военной необходимостью.

Военно-политическое противостояние с Ираном, начинало приобретать идеологическую конфронтацию, так как через происходившую из Ирана секту Мани появлялись возможности для распространения персидского влияния.

Стоит обратить внимание на то, что Римская государственная власть дала четкую оценку и вполне конкретно распознало в манихействе иранский характер всей системы Мани.

Вероятно с той поры Манихейство утвердилось в Римской Империи как религиозное учение персов, которые всегда враждовали с Римом. По выражению все того же Диоклетиана "Adversaria Nobes Gens", что в переводе означает - Враги нашего рода.

Интересен тот факт, что Император в своих повелениях предписывал их какрать также за колдовство "Maleficium". В этом можно увидеть, что Диоклетиан видел Иранский характер манихейства, и отчасти видел его близость с зороастризмом как "Религией магов".

Из этого можно сделать вывод, что манихейство одним только происхождением из Ирана, представляло опасность для Римской государственности.

К тому же стоит добавить одно немаловажное событие, которое заключалось в том, что в Египте в 297 году проходило восстание против Рима.

Восстание имело под собой экономические причины. Гео Виденгерн в своей работе предполагает, что к выступлению против Римской Империи подстрекали проживающие в Египте манихеи. При этом необходимо отметить, что вполне возможно, согласованные и спланированные манихеями действия по организации и проведению восстания были спланированы в Ктесифоне, при дворе Сасанидского шаха Нарсеса, правившего с 293 года.

Этот царь известен в традиции манихеев, как один из самых жестоких гонителей последователей этой веры. В то же время манихеев защищал от преследований, упоминаемый ими арабский правитель Амр ибн Ади князь Хиры, правивший с 270 по 300 гг. н.э.

К Нарсесу Амр ибн Ади отправляет посольство, которое возглавляет ученик Мани Инная. Достоверно нельзя утверждать, в чем заключалась его служба на этом посту, но манихеи в Египте стали принимать активное участие в антиримском восстании после 293 года. Не исключено что Нарсес смог добиться косвенной помощи Египетских манихеев, в обмен на более лояльное отношение к секте Мани на территории подвластной Сасанидам.

Неизвестна и цена поддержки восстания в Египте, нам остается только предполагать.

По иронии судьбы, возможной причиной гонений на манихеев являлось подозрение в том что они учат "Римской вере", усматривая в учении Мани его отсылки к христианству. Религия, призванная стать мировой, превращалась в мировую ересь.

При этом отметив отношения манихейства с официальным Римом, стоит отметить, что основную роль в победе над ересью Мани, сыграла именно Христианская Церковь на территории Римской Империи. Церковь была вынуждена ограничиться ведением борьбы только духовным оружием. При этом Церковь была сама гонима Диоклетианом, но не смотря на это секты покушающиеся на основные догматы веры, были не менее опасны, чем зверства языческих гонителей.

Очень мало есть документальных описаний взаимоотношений манихейства с Христианской Церковью в Римской Империи, и все они написаны Христианами. Однако по ним мы можем проследить как происходили их контакты. Описываемое действие происходит после неудачного гонения на Христиан, совершенным Юлианом Отступником, примерно в середине 370- х годов. После которого Христианская Церковь смогла вернуть утраченные после гонения позиции. Марк Диакон, в жизнеописании святого Порфирия из Газы, который жил в Палестине и представляет нам пример проникновения манихейской ереси в Газу.

"Примерно в это время прибыла, чтобы жить в городе, одна женщина из Антиохии, по имени Юлия, которая придерживалась мерзостной ереси так называемых манихеев. И в убеждении, что многие люди очень плохо просвещены и не укреплены в святой вере, она действовала скрытным образом и губила их, околдовывая их своим учением, а еще более денежными подарками. Ибо она, принесшая безбожную ересь, была не в состоянии приобретать сторонников иначе, как денежными подарками. Ибо для тех, кто обладает разумом, их учение преисполнено всевозможной клеветой, и проклятиями, и бабьими сказками, которые соблазняют безумный женский пол и инфантильных мужчин, слабых разумом и духом. Ибо из различных ересей и воззрений у греков создали они эту их дурную веру, желая злобой и хитростью привлечь к себе всех людей. Ибо чтобы понравиться грекам, говорят они, что есть много богов и одновременно принимают гороскопы и предсказания судьбы, и мудрость о звездах, чтобы иметь возможность грешить без страха, считая, что свершение грехов лежит не в нас, но происходит из необходимости судьбы.

Но они признают и Христа; ибо они говорят, что он внешне был человеком; и сами они внешне называются христианами.

Однако, как было упомянуто выше, когда та несущая заразу женщина прибыла в город, некоторые лица были введены в заблуждение ее лживыми рассказами. Но через несколько дней, когда святой Порфирий был извещен неким верующим, послал он за ней и расспросил ее, кто она и откуда, и какую веру имеет. И она признала как свою родину, так и то, что она принадлежит к манихеям. И, когда стоявшие вокруг нее возмутились гневом - ибо при нем было несколько благочестивых мужей, - воззвал святой муж к ним, чтобы они не возмущались, но с терпением увещевали ее первый и второй раз, следуя словам святого апостола. Затем сказал он женщине: "Отрекись, сестра, от этой дурной веры, ибо она от Сатаны!" Но она ответила: "Говори и слушай, и либо убеди, либо убедись!" И благословенный муж сказал: "Подготовься к завтрашнему дню и вновь явись сюда!" Тогда простилась она и удалилась.

Но после того как благословенный муж попостился и много молился Христу, чтобы он дал ему сил посрамить дьявола, подготовился он к следующему дню и призвал нескольких людей из благочестивых как священников, так и мирян, послушать диспут между ним и этой женщиной.

И наутро явилась женщина в сопровождении двух мужчин и такого же количества женщин: они выглядели молодыми и красивыми, и лица всех их были бледны; Юлия между тем была уже в годах. И было их поведение скромно, а приемы кротки, но - как сказано - внешне были они агнцами, а внутренне яростными волками и ядовитыми тварями, ибо лицемерие во всех их речах и делах. И, держа в руках святые Евангелия и приложив крест к своему рту, пригласил их святой объяснить свою веру, и они начали говорить. И брат Корнелий, диакон, который искусно владел системой скорописи Эннома, по приказу благословеннейшего епископа отмечал все, что было сказано в диспуте, в то время как я и брат Бароха напоминали ему.

И когда она в течение многих часов говорила многие бессмысленные вещи и возводила обычную клевету на Господа и Бога Всего, воспламенился святой Порфирий божественным пылом, когда он увидел, как Его, который заключает в себе все вещи как видимые, так и невидимые, поносит женщина, одержимая дьяволом и покорная его воле, и сказал он свой приговор ей в таких словах: Бог, который сотворил все вещи, который единственный вечный, которому нет ни начала, ни конца, который прославлен в Троице, он ударит твой язык и замкнет твои уста, так чтобы ты не могла говорить дурные вещи!

И одновременно с приговором пришло наказание; ибо Юлия начала дрожать и меняться в лице, и определенное время, застыв как бы в трансе, она не говорила, но пребывала без речи и движения, с глазами, открытыми и устремленными на святейшего епископа. Но бывшие с ней, узрев, от чего она страдает, были весьма напуганы и пытались пробудить ее дух и пели ей в уши заклинания, но не произошло от этого ни речи, ни понимания. И после того как она некоторое время пробыла в оцепенении, дух покинул ее, и она удалилась во тьму, которую она почитала, считая за свет". Епископ Порфирий позволил подобающим образом похоронить старую женщину. Марк говорит, что "он был исключительно участлив"!

Затем наступил черед сопровождавших Юлию. Они признали свое заблуждение. Говорится: "Но святой муж повелел им проклясть Мани, родоначальника их ереси, по имени которого они зовутся манихеями, и после того как он много дней наставлял их, он принял их в святую католическую церковь".

В целом из данного источника можно увидеть, отношение Церкви к манихейству, как к не имеющему ни философского основания, ни истинно Христианского учения, но грубо спекулирующего на Христианской терминологии синкретической секты, зародившейся из Зороастризма. Поэтому статус учения Мани не мог даже рассматриваться как Христианская ересь. Вплоть до Евгения Кессарийского у Церкви к манихеям не было отношения как к еретикам, но как к людям не имеющем к Христианству никакого отношения. Иоанн Златоуст называет манихеев псавдохристианами и еретиками, расширив употребление в данном случае спорного термина и применив его к манихейству. Манихеи изначально заняли противоположную позицию обвиняя всех своих оппонентов в ереси. Со временем манихейство становиться вполне опасной ересью в основном для неутвердившихся в Христианстве малопросвещенных слоев населения, склонных воспринимать религию в первую очередь через миф. Уже к VI веку из-за широты противостояния и массового охвата ересью, слово "манихейство" cтановится синонимом слова "ересь", известны примеры, когда обвинения в манихействе представлялось людям исповедующем ересь отличную от учения Мани. В этом плане манихейство схоже с арианством, побежденным в IV веке.

Однако манихейство подвергло своему воздействию не только малообразованное население, но и часть общества Римской Империи относившейся к интеллектуалам того времени. В этом можно увидеть закономерность, по которой в Римское общество ранее пришли все гностические секты. Кризис римско-эллинистического мировоззрения, при отсутствии подлинного принятия пришедшему ему на смену Христианству(в то время когда Христианская философия только зарождалась) и увлечение восточными учениями, породили интерес к манихейству и у образованной части Римского общества. Особо стоит отметить, что римско-эллинистический кризис, нивелировал Античное мировоззрение, при этом значимость поднятых им бытийных вопросов не исчезала, однако становилась недостаточной, оно как бы устаревало, при этом появилось новое учение не отвергающее его, но объявляющее себя более совершенным "законченным" по отношению к ветхому, и призывающее к Пути отличному от ветхого. Называющее только этот путь Истинной и Жизнью. Путь вмещающий в себя весь ветхий но несравненно больше его, и являющейся сам Истиной. Путь был воплощен в Боге принявшем человеческий образ, давшим пример всей Своей жизнью, но кроме того, исповедавшем Истину перед людьми, ставшим выше ветхого закона, будучи не виновным перед законом(и иудейско-религиозным и античным цивилизационным, как юридический приговор Пилата), был оклеветан теми кто захотел более придерживаться ветхому закону, даже нарушая его, но не захотевшими принять Истину. Принявшему смерть будучи Истинной и невинным, прощая даже своих палачей, и мучаясь только ради искупления грехов всех людей. Но как Истина и Жизнь, не подвластный греху и смерти как наказания за грех, воскресший, и вознесшийся в плоти в Царство Небесное. Само это учение требовало от человека признать, что он не самоценен, (именно та самоценность человека, как венца творения, которое оформило греческую философию и отделила наследников Авраама от остальных людей). Теперь нужно было признать что это мировоззрение не совершенно и стало ветхим) что спасти от вечной смерти его может не миф, не философия и даже не пророки но только воплотившийся Бог, при этом принятие этого учения, открывало Истину, то чего не достигали идеи Платона, и то что предвозвещали, но не смогли увидеть Библейские пророки. Для принявших Христа, это становилось совершенным учением.

Но не все готовы были отказаться от идеи самоценности, ни в Израиле, ни в среде философов. И эта самоценность стимулировала на продолжение поисков истины. Христианство нельзя было не заметить, но каждый делал выбор сам как к нему относиться. Не все приняли Его как Истину, некотрые увлеченно продолжали искать истину в синтезе философии и восточных учений, не придавая значения Христианству.

Одним из ярких примеров личности, прошедшей период в своей жизни будучи манихеем, и ставшей в последствии членом Христианской Церкви, оставивший нам ряд полемических сочинений о учении Мани в контексте Христианства, является один из образованнейших людей своего времени, великий Христианский философ, более изветный сегодня в католичестве, чем на Христианском Востоке, Августин Блаженный (в католичестве упоминаемый как Августин Аврелий).

По его примеру можно проследить как оформлялась Христианская философская позиция в споре с манихеями.

Имеющим влияние в отношении к манихеям была их показная праведность и лицемерная сдержанность. Широкая критика Христианства, якобы за бездоказательность и абсурдность Христианских доктрин. В то же время их собственные построения были бездоказательны. Не привеля никаких доказательств, они отвергли Ветхий завет. Их лживость восприятия, интерпритации и воспроизвседение христианских догматов, делали все их выпады несостоятельными, поскольку подвергали критике не настоящее Христианство, а их пародию. Так они считали, что Христиане верят в Бога, ограниченного телом, и показывали абсурдность этой веры. Они отрицали воплощение, но верили в бестелесного Христа, призрака. Августин называет призраком и Бога, в которого они верили и Христа.

Но главным орудием в борьбе с манихейством была та антинаучность заложенное в самом учении. Гипертрофированная мифологизированность, не допускающая аллегорий и возведенная в догмат, становилась ненадежной платформой при критическом изучении ее римскими образованными гражданами. Поэтому основная масса прозелитов учения Мани принадлежала к широким слоям населения. В дальнейшем развитие Христианской философии окончательно ослабит влияние манихейства на ученые умы, а распространение антиманихейских разумно сконструированных мифов(о которых см. выше), созданных Христианской Церковью и в целом органами власти Римской Империи, которые с момента появления видели в манихействе механизм влияния враждебного Ирана на внутренние дела Рима, а также преследования Манихеев смогли свести почти на нет распространение этого учения в Империи.

4.2 Последующее влияние манихейского учения на христианство

После антиманихейского декрета Диоклетиана 297 г. позиции манихеев в Римской империи стали крайне незначительны, однако известны декреты Константина (326 год), Валента (372 год). Последний антиманихейский декрет выпущенный Римом, был издан Феодосием (381 и 383 годов), после него численность манихеев оставалась на таком уровне, что их упоминание официальным Римом не имело необходимости. При этом вплоть до VI века ошибочно предъявлялись обвинения в манихейской ереси представителям других сект, если усматривали в их учении схожие черты. Слово "Манихей" стало нарицательным и довольно долго служило универсальным обвинением в еретических преступлениях, таковым примером стали павликиане, богумилы и альбигойцы. Интересно, что именно подобные обвинения, судя по всему, дали толчок к первым исследованиям по манихейству в Новое время. Первыми в европейской науке обратили внимание на эту доктрину именно те, кого религиозные оппоненты обвиняли в подражании манихеям, - протестанты. В 1578 г. вышло первое историческое исследование по манихейству. Его автор, лютеранин К. Шпангенберг, задался вполне определенной богословской целью - опровергнуть обвинения в адрес Лютера и протестантов, что они будто бы возрождают к жизни манихейские заблуждения, и доказать, что учение Лютера ни чего общего с манихейством не имеет. Некоторое время протестантские авторы при обращении к манихейству руководствовались именно этой апологетической целью. Позднее, с начала XVIII в., исследователи от апологии протестантства перешли к своего рода апологии манихейства. Здесь следует упомянуть самое, пожалуй, солидное из ранних научных исследований по манихейству, написанных исключительно на материале ересиологических трудов. Автор этого двухтомного труда - французский протестант XVIII в. И. де Бособр. Примечательно, что при написании своей книги Бособр, как и Шпангенберг, преследовал практическую цель, но прямо противоположную. Он пытался доказать, что манихеи суть "протестанты древности" и что, следовательно, его собственные религиозные убеждения имеют глубокие исторические корни. Независимо от того, насколько это ему удалось, следует сказать, что Бособр провел серьезное исследование и его критика ересиологических источников в некоторых отношениях не утратила своего значения и по сей день.

Образовавшееся на почве дуализма презрение к плоти, зародившееся у гностиков и получившее свое развитие у манихеев, как было рассмотрено выше, в дальнейшем имело влияние при оформлении гностической христианской ереси докетизма. Само мировоззрение сформированное на востоке стало для него благодатной почвой. Анафематствованный Церковью докетизм, так и не был изжит из ментальности, поэтому легко проследить как он так или иначе возродился во многих религиозных учениях на востоке.

Спустя небольшое время после победы Церкви над манихейством, появится ересь монофизитсва имеющая и сегодня большое количество последователей. В спорах о природах во Христе, их значимости, будут отчетливо видны докетические корни. Неудивительно, что монофизитство появится, найдет свое утверждение и получит политическую поддержку именно на востоке.

Заключение

В конце исследования вопроса манихейской ереси подведем итог проделанной работы и сделаем заключительные выводы по конкретно этой теме. Ересь манихейства проникла из Ирана в Римскую империю в III и нашла там благоприятную почву. Религиозно-философский синкретизм, торжествующий в Риме, породил гностицизм, в равной степени присущий и империи Сасанидов по причине взаимовлияния западной и восточной цивилизаций со времен походов Александра Македонского. Образованный на Древнем Востоке дуализм, ставший результатом социокультурных процессов, умалял значение материального мира в бытийной смысле. Это отношение оказало решающее влияние на все последующие процессы, в том числе и на учения Мани.

Манихейство, являясь дуалистической религией, абсолютизировало его полярность, объявляя материю темным началом, в противовес божественному. Божество для спасения избранных посылает своих пророков, которые оставляют учение, но со временем учения искажаются, отсюда происходит различие религий. Сам Мани - последний пророк призванный восстановить религию истины. Он оставляет заповеди и уникальную мифологему, построенную на гностических сюжетах.

Жизнеописание Мани плохо изучено, однако известно о пребывании Мани при дворе первого шаха из династии Сасанидов. Его отношения с престолом, путешествия Мани по персидской империи с целью проповеди и миссия в Римскую империю. Также нам известно о осложнении отношений между шахом и Мани, подозрения в проповеди в Персии Христианства, (по иронии Диоклетиан объявил в Риме гонения на манихеев по причине их связи с Зороастризмом и персидском влиянии), арест и гибель Мани.

Христианская реакция на манихейское учение, где материя считалась темным началом, а Иисус не воспринимался как вочеловечившийся призванный спасти мир, от влияния смерти в результате грехопадения, была вполне предсказуемой. Надо отметить, что на момент начала проповеди манихейства в Римской Империи христианство было преследуемого со стороны государства. Поэтому возможности вести борьбу с ересью были сильно ограниченны. Однако угроза в духовной сфере была не менее опасна, чем открытые гонения Рима. Не утвердившийся в понимании веры человек, особенно склонный к контактному восприятию мифа, восхищенный пафосом аскезы, не до конца понимающий ее значение в христианстве, легко становился объектом манихейской миссии.

В работе отмечены труды святых Отцов Церкви о борьбе с Манихейством. Отдельно отмечен памятник христианской борьбы с манихейством, для ограждения своих чад из простого народа, не могущих вести богословский диспут, Acta Archelaia. Его можно назвать также мифом, но несущим обратную цель. В нем системно при помощи аллегорических образов разрушается манихейский миф способный отделить христиан от Церкви.

В работе рассматривается процесс противостояния с манихеями и победа Церкви. В неоценимом значении является то, что ересь Мани стала восприниматься простым населением как учение совершенно инородное истинному христианству. Более того учение Мани было воспринято народом как учение диавольское, что хорошо видно на примере жития св. Порфирия.

Ослабление манихейства в Римской империи в V веке стало результатом борьбы с ним государства, отчетливо видевшее в нем механизмы влияния Персии, и духовной победы христианства, окончательно убедившей своих единоверцев в противохристианской природе манихейства.

В заключении хочется отметить, что борьба с ересью манихейства внесла привела к росту христианского богословия. Ярким примером может служить Августин Аврелий, известный христианский философ, в молодости довольно долго был манихеем. Стремление к истине и не возможность получить ответы на естественно-бытийные вопросы, подталкивали Августина, как человека имеющего хорошее образование, к переосмыслению своего мировоззрения. Борьба с ересью способствовала написанию трудов по богословию, что в свою очередь развивало христианскую мысль. Изучив данные по манихейству можно сказать, что период противостояния с ним, был важным переходным этапом для Церкви, Она из гонимой стала торжествующей, утверждая свою веру, догматы, каноны. После этого периода ересь Мани была невозможна в таких масштабах, поскольку она имела отношение к христианству только по форме и могла получить такое распространение только в среде малосведущих людей, увлеченной образами Христа. Однако основанием ереси был докетизм, проистекающий как умаление роли материального из дуализма на Древнем Востоке. Христианство, одержав победу над ересью и став главенствующей религией, навсегда восторжествовало в сердцах людей, готовых "Совлечь с себя ветхого Адама".

Список источников и литературы

1. Библия.- М. Elite Book. 2006

2. Бируни. М. Вагриус.- 2012. -59с.

3. Житие Епифания- М. Изд. ИОА. 2015.

4. Ириней Лионский. I, VII.М.- АСТ. 2010.

5. Кирилл Иерусалимский. Катехизис. - СПб. Благовест. -2010. -

6. Тит из Востры. Против манихеев. - М. Вагриус. -2010. -240с.

7. Фабий М.В. - М. Книжная коллекция.- 2011.- 370с.

8. Филон Александрийский- Санкт-Петербург, Книга по Требованию, 2012 г.- 56с.

9. Турфанские рукописи- http://www.rulit.me/books/turfanskie- manihejskie-gimny-read-499675-1.html

10. Awesta. M.- Изд. Книжная коллекция.- 2016.

11. Bohlig- Labib Diekoptisch- gnostische Schriftohne Titelaus Codex II von Nag CMC - L. Koenen, C. Romer. Kolner Mani-Kodex: Ober das Werden seines Leibes. Kritische Edition aufgrund des von A. Henrichs u. L. Koenen besorgten Erstedition. - Abhandlungen der Rheinisch-Westfalischen Akademie der Wissenschaften. Papyrologica Coloniensia. Vol. XIV. Opladen,

12. Асмус В. Античная философия. / В. Асмус. - М.: Высшая школа,1999. -377с.

13. Гео Винденгерн. Мани и манихейство. - М: АСТ. 2005

14. Гиббон, Э. История упадка и разрушения Римской Империи.- СПб, 1977,- Т, III-V.

15. Гомперц Т. Греческие мыслители - СПб.: Алетейя, 1999. - 263 с.

16. Лебедев, А.П. Накануне Рождества. - Томск, 1917.

17. Лосев А.Ф. Эллинистическо- римская эстетика I- II веков. - М.,

18. Моммзен, Т. История Рима. - М., 1994. - Т. III-V.

19. Трубецкой С.Н. Учение о Логосе в его истории. / С.Н. Трубецкой. - М.: АСТ - Фолио, 2000. С. 90-91

20. Трубецкой С.Н., Курс истории древней философии. - М.: Высш. шк. 1997.

21. Целлер Э. Очерк истории греческой философии. / Э. Целлер. -М.: Канон, 1996.С. 278-279;

22. Штаерман, Е.М. Кризис античной культуры. - М., 1987

Размещено на Allbest.ru