Размещено на http://www.allbest.ru/

Салафиты в постсоветской России: история распространения, деструктивный потенциал

Мартыненко Александр Валентинович

В статье анализируются особенности распространения на территории постсоветской России салафийя (ваххабизма) - радикального течения в исламе суннитского толка. На основе привлечения материалов Северного Кавказа и Поволжья показана региональная специфика салафитских групп в РФ, а также степень угрозы для российского государства со стороны данного течения.

Ключевые слова и фразы: салафийя; салафиты; Российская Федерация; Северный Кавказ; Поволжье.

В последние годы о салафитах написано огромное количество книг и статей, авторами которых выступали как отечественные и зарубежные светские ученые (исламоведы, религиоведы, политологи), так и мусульманские богословы, являющиеся оппонентами или, напротив, приверженцами данного религиознополитического течения в исламе суннитского толка.

Правда, термины «салафийя», «салафиты», являющиеся, по сути, самоназванием этого течения, во многих книгах и статьях представлены не всегда. Чаще употребляется общепринятые, но не совсем корректные названия «ваххабизм», «ваххабиты», происходящие от имени «отца-основателя» салафийя - аравийского проповедника XVIII столетия Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба. В данном тексте здесь и в дальнейшем будет все же применяться термин «салафийя» (за исключением некоторых цитат) как более адекватный и, по мнению автора этих строк, уместный в научной литературе.

Интерес к салафийя и салафитам, столь резко возросший на рубеже XX-XXI веков, прозрачен, понятен и очевиден. Здесь не нужно быть специалистом в области исламоведения или политологии. Достаточно включить телевизор, раскрыть газеты или прибегнуть к услугам вездесущего Интернета. На людей буквально обрушился поток информации о действиях поборников так называемого «радикального ислама». Атаки террористов на США 11 сентября 2001 года и последовавшие за ними «войны 9/11» в Афганистане и Ираке; диверсии экстремистского подполья на российском Северном Кавказе; события «Арабской Весны» 2011 года, приобретшие особенно кровавый характер в Ливии и Сирии; глобальная террористическая сеть «аль-Каида» - все эти процессы и явления современной истории не только вызывают законную тревогу политических деятелей и ученых-экспертов, но и создают в сознании рядовых обывателей искаженный образ ислама как религии якобы имманентно нетерпимой и агрессивной. Последнее, в свою очередь, вызывает не менее законную озабоченность, если не сказать обиду миллионов мусульман, вынужденных защищать свою веру от подобных обвинений.

История салафийя - религиозно-политического течения в исламе суннитского толка - началась в Центральной Аравии в XVIII столетии. Основателем указанного течения был мусульманский проповедник и судья (кади) Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб (1703/04 - 1787/91 гг.), изложивший свои идеи в богословском трактате «Китаб ат-Таухид» («Книга единобожия») [11]. Стержневой идеей его консервативной, по сути, концепции стало «очищение» ислама от всех новшеств как «недозволенных» (араб. «бид'а»). Важное место в учении Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба занимает идея джихада-войны против немусульман, а также против мусульман, которые отступили от норм раннего ислама и потому, по мнению салафитов, хуже «неверных». Исходя из данного постулата, салафиты безапелляционно объявляют абсолютное большинство мусульман вероотступниками, а себя - истинными хранителями и ревнителями исламского правоверия. В течение XIX столетия салафийя широко распространилось за пределами Аравийского полуострова. россия салафийя ислам суннитский

Крупные салафитские общины возникли в Индии и Афганистане, мусульманских регионах Юго-Восточной Азии, в Магрибе и в Тропической Африке.

Во второй половине (особенно в последней четверти) ХХ века произошла глобальная активизация салафитских и иных радикальных групп в мировой умме (мусульманской общине). Более того, в ХХ столетии формируется своеобразная интеллектуальная элита исламского радикализма, яркими представителями которой стали египтянин Сайид Кутб (1906-1966 гг.) и пакистанец Абу Аля аль-Маудуди (1903-1979 гг.) [1-4; 13; 14; 16]. Французский исламовед Ж. Кепель, анализируя современный исламский радикализм, отмечает: «В то время как уход религии в сферу частной жизни казался незыблемым достижением современного мира,

внезапная экспансия политических групп, движимых желанием провозгласить исламское государство, признававших клятву только на Коране, призывавших к джихаду - священной борьбе за дело Божие - и вербовавших активистов среди городского населения, поставила под вопрос многие истины. Поначалу эти группы вызывали отторжение, смешанное со страхом: левые интеллектуалы - как на Западе, так и в мусульманском мире - видели в них религиозный вариант фашизма, либералы - возрождение средневекового фанатизма. Затем, по мере того, как эти движения приобретали все больший размах, многие из их критиков оказались в замешательстве» [7, с. 19]. Основная опасность со стороны радикальных исламистских (салафитских, иных) групп заключается в создании ими военно-диверсионных структур, не имеющих жесткой привязки к отдельным государственным преобразованиям. В настоящее время мы наблюдаем усиление салафитских движений в странах Магриба и Восточного Средиземноморья в результате широко известной «Арабской Весны» 2011 г.

Как известно, в 1990-е - начале 2010-х гг. российская умма (мусульманская община) пережила процессы организационного и культурного возрождения. Однако этот позитивный процесс осложнился таким деструктивным явлением, как формирование в среде российских мусульман течений, организаций и групп, идеологически связанных с салафийя.

История проникновения салафийя на территорию России берет начало еще в советский период, когда первые приверженцы этого учения появились на Северном Кавказе. Правда, к 1982-1984 гг. советские и партийные власти при поддержке органов КГБ и МВД временно подавили эти сообщества.

Движение российских салафитов окончательно оформилось организационно и идейно, образно выражаясь - пережило второе рождение на волне оживления исламских традиций, охватившего Северный Кавказ во второй половине 1980-х - 1990-е гг. Вскоре среди салафитов этого региона стали создаваться военизированные формирования.

Салафиты Северного Кавказа приняли самое активное участие в крупнейшем военно-политическом конфликте в истории постсоветской России - конфликте, за которым уже прочно закрепилось название «чеченской войны», хотя боевые действия неоднократно происходили и в соседних с Чечней регионах. Салафиты провели ряд крупных вооруженных атак за пределами Чечни - нападение боевиков Ш. Басаева на город Будённовск в Ставропольском крае (1995 г.), нападение боевиков С. Радуева на город Кизляр в Дагестане, завершившееся их неудачной осадой российскими силовиками в поселке Первомайский (события 1996 г.), и, наконец, вторжение международных террористических отрядов в Дагестан в 1999 г. В начале 2000-х гг. в ходе боевых действий на территории Чечни российская армия нанесла ряд серьезных поражений салафитским вооруженным формированиям. Были уничтожены многие лидеры боевиков - Ш. Басаев, Хаттаб, и др.

Однако салафитское вооруженное подполье на южных рубежах России остается серьезным дестабилизирующим фактором и в начале 2010-х гг.: «Ваххабиты на Северном Кавказе, безусловно, несут определенный дестабилизирующий заряд в силу не только экстремистского характера своего учения, но также и в силу сложившейся там в последние годы сложной экономической и политической ситуации» [12, c. 283]. В настоящее время салафитское вооруженное подполье проявляет повышенную активность уже не в Чечне, а в Дагестане [8], Ингушетии, Кабардино-Балкарии [5]. В качестве руководителя боевиков сегодня себя позиционирует Доку Умаров, объявивший создание «виртуального» государства «Имарат Кавказ». Салафиты совершают «акции устрашения», убивая чиновников, а также мусульманских религиозных деятелей, лояльных российским властям. Они ведут и военно-диверсионную деятельность, нападая на милицейские посты, армейские КПП, подвергая обстрелам автоколонны и т.д.; широко применяют смертников-шахидов, в том числе шахидов-женщин. Наконец, салафиты Северного Кавказа не оставляют попыток перенести боевые действия на территорию Центральной России, подвергая атакам Москву. Примеров тому множество: взрывы жилых домов в Москве в 1999 г., захват заложников во время спектакля «Норд-Ост» в 2002 г., взрывы женщин-шахидов в московском метро 2010 г., взрыв шахида в международном аэропорту «Домодедово» в 2011 г. Совершенно очевидно, что все указанные выше атаки преследуют политическую цель продемонстрировать уязвимость столицы и, шире, российской власти перед террористами.

Таким образом, приходится констатировать, что в настоящее время не сформировано устойчивой тенденции к снижению активности салафитских групп на Северном Кавказе.

Более того, в 1990-е - начале 2000-х гг. салафийя активно распространяется в Поволжье, особенно активно -- на территории Республики Татарстан.

Например, в течение 2004-2005 гг. участниками салафитской группы из Татарстана был осуществлен ряд террористических актов: 19 ноября 2004 г. - взрыв трубы газопровода у деревни Петряево Кировской области; 30 января 2005 г. - взрыв трубы газопровода у села Новочеремшанск Ульяновской области; 1 июня 2005 г. взрыв опоры линии электропередач у деревни Большие Нырсы Тюлячинского района Республики Татарстан; 28 июня 2005 г. - взрыв трубы нефтепродуктопровода у поселка Ковали Лаишевского района Республики Татарстан. Теракты не повлекли за собой человеческих жертв, но государству был нанесен значительный материальный ущерб. Все установленные участники этой организации были арестованы правоохранительными органами и в 2007 г. Верховным судом Республики Татарстан привлечены к уголовной ответственности в виде лишения свободы на сроки от трех до семнадцати лет.

Помимо Татарстана, салафитские ячейки были обнаружены и в других регионах Приволжского федерального округа - Ульяновской области, Республике Чувашия, Республике Мордовия.

Так, например, на территорию Республики Мордовия идеи салафийя проникли в 1997 г., во многом усилиями эмиссара-проповедника из Астраханской области (из общины Айуба), некоего Олега Марушкина, принявшего ислам под именем Абузар. Прибыв в Мордовию, он обосновался в селе Белозерье Ромодановского района республики, где начал активно привлекать сторонников из числа сельской татарской молодежи. Недовольство большинства татарского населения республики, исповедующего традиционный ислам суннитского толка, и энергичные контрмеры, предпринятые республиканскими силовыми структурами, заставили господина О. Марушкина (Абузара) покинуть пределы Мордовии. Но салафитская пропаганда не прошла бесследно - последователи «изгнанного» проповедника основали собственную общину, которая сохранялась в Белозерье до начала 2000-х гг. [10; 15].

Более того, в 2004-2007 гг. на территорию Мордовии неоднократно проникали эмиссары, проповедники и даже боевики различных экстремистских исламских групп - от пресловутого «ульяновского джамаата» до более известной «Хизб-ут-Тахрир». Сенсациями для маленькой поволжской республики стали задержание в Саранске боевика одного из среднеазиатских филиалов «аль-Каиды» (2005 г.) и женщины-шахида с Северного Кавказа (2007 г.).

Таким образом, вышеуказанные факты являются свидетельством формирования в Центральных регионах России, включая Поволжье (и, в частности, Республику Мордовия), разветвленной сети исламистских группировок экстремистского толка, деятельность которых направлена на общую дестабилизацию политической и этноконфессиональной обстановки в регионе. Преуменьшать и тем более игнорировать эту тенденцию крайне недальновидно и даже опасно.

Противодействие салафитскому экстремизму может быть эффективным только в случае реализации широкого комплекса мер, включающего в себя не только силовое подавление террористов (к слову, тоже крайне необходимое для сохранения целостности страны), но и продуманную социально-экономическую, культурно-просветительскую политику.

Список литературы

1. Абуль аль-Аля аль-Маудуди. К пониманию Ислама. Новосибирск, 1995. 108 с.

2. Абуль аль-Аля аль-Маудуди. К чему призывает Ислам. М.: Сантлада, 2001. 31 с.

3. Абуль аль-Аля аль-Маудуди. Мы и западная цивилизация. М.: Сантлада, 1993. 174 с.

4. Абуль аль-Аля аль-Маудуди. Образ жизни в Исламе. М.: Сантлада, 1993. 95 с.

5. Аккиева С. И. Развитие этнополитической ситуации в Кабардино-Балкарской республике (постсоветский период). М., 2002. 441 с.

6. Заурбекова Г. В. Ваххабизм в Чечне. М.: ИЭА РАН, 2003. 28 с.

7. Кепель Ж. Джихад. Экспансия и закат исламизма. М.: Ладомир, 2004. 400 с.

8. Кисриев Э. Ф. Ислам и власть в Дагестане. М.: ИЭА РАН, 2004. 222 с.

9. Малашенко А. В. Исламские ориентиры Северного Кавказа. М.: Гендальф, 2001. 180 с.

10. Мартыненко А. В., Шилов Н. В. Социокультурные и этнополитические особенности ислама в Республике Мордовия // Сборник Русского исторического общества. Россия и мусульманский мир. М., 2003. Т. 7 (155). С. 226-233.

11. Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими (Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб). Китаб ат-Таухид. Книга единобожия. М.:

Бадр, 2000. 254 с.

12. Российский Кавказ: книга для политиков / под ред. В. А. Тишкова. М.: ИЭА РАН, 2007. 384 с.

13. Сайид Кутб. Будущее принадлежит Исламу. М.: Сантлада, 1993. 104 с.

14. Сайид Кутб. Под сенью Корана. М.: Умма, 2003. 538 с.

15. Martinenko A., Shilov N. Social and Cultural Aspects of Regional Islam in Russia. On the Example of the Republic of Mordovia // Lo Straniero. 2003. № 37. P. 38-39.

16. Moussalli A. Radical Islamic Fundamentalism: the Ideological and Political Discourse of Sayyid Qutb. Beirut, 1992. 262 p.

Размещено на Allbest.ru