Вакуфы в имперском правовом пространстве. Ислам и благотворительность

Поэтому в случаях управления вакуфами самими дарителями или их ближайшими родственниками, попечительские обязанности воспринимались ими как личное дело, а предоставление какой либо отчетности правительственному органу рассматривалось вмешательством в «семейное дело» или в жизнь махалли.

По мнению муфтия С. Тевкелева, религиозное учреждение должно было иметь особую книгу, где фиксировались бы исчерпывающие сведения о вакуфах: место нахождение, принадлежность к мечети с указанием доходов и статей расходов, определенных волей дарителя, имена назыров и их деятельность по попечению общественных зданий. Ставшие бездоходными вакуфы на основании представлений приходского духовенства и назыра и соответствующего решения Духовного собрания разрешалось продавать с аукциона и затем на эту же сумму приобретать более выгодную недвижимость РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 611. Л. 113..

Последняя часть проекта была, кажется, реализована С. Тевкелевым. При нем интенсивно начала заполняться «Вакуфная книга» (возможно, также стали собирать сведения с мест), в которой первую запись сделал муфтий Габдессалям Габдрахимов (1825-1840) без указания даты. После двух записей (также без указания даты) № 2 - о дарении уроженцем Казанской губернии сыном ахуна Ибрагимом Нурмахаметовым муфтию Габдессаляму Габдрахимову книг по Шариату; № 3 -жителем Казани Исхаком Губайдуллиным муфтию Г.Сулейманову книгу «Тахтава» в 4-х частях., под № 4 идет запись самого С. Тевкелева, сделанной 25 числа месяца рамадан 1866 г. Значительная часть зафиксированных в книге вакуфов по актам дарения относится к дореформенному периоду, большинство записаны без соблюдения какой либо порядка в хронологии Например, под запись под №11 относится к 28 ноября 1868 г. Это - акт дарения стерлитамакского купца Габдулхалика Габдулмазитова, (доходы с земельного участка в 90 сажень 148 десятин, распределялись следующим образом: 1/5 часть - мутаваллиям, в 4/5 часть - на содержание построенной им купцом в 1825 г. каменной мечети, храмовой ограды и на приобретение намазлыков, свеч, дров) которой был составлен 10 декабря 1848 г., был записан в Духовном собрании 28 ноября 1868 г. А другой вакуф того же купца (под № 10, акт дарения от 6 ноября 1829 г.) на содержание построенного им каменной мечети, каменной и деревянной зданий медресе, кухни и колодца 5 из 8 каменных лавок (42 аршина в длину и 14 аршина в ширину), расположенных на базарной площади, запись в Духовном собрание было учтено 9 марта 1830 г. (РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 916. Лл. 12-14 об.)..

Вернемся к проекту С. Тевкелева. В вопросах, связанных с нарушениями при исполнении своих прямых обязанностей по «званию», назыр мечети, наряду с приходскими духовыми лицами, подлежал духовному суду Собрания, а в другим предметам - к уголовной ответственности гражданским законам РГИА. Ф. 821. О. 8. Д. 611. Л. 101-102.. Здесь необходимо подчеркнуть, что в вопросах заведования недвижимостью, предполагалось предоставление мусульманскому приходу права юридического лица. Одинаковый статус назыр имел с приходским духовенством не только при наказании, но и при поощрении духовной властью. Последний аспект следует признать как наиболее детально расписанный муфтием часть проекта в вопросе о взаимоотношения религиозного учреждения с назырами. Выдвижение на награждение, несомненно, предполагало некоторый контроль за их деятельностью и означало попечительство Духовного собрания над мутаваллиями и их отчетность перед религиозным учреждением. В частности, за беспорочную службу два срока (6 лет) назыр, содействовавший устройству благотворительного учреждения, или школы, или возведению мечети, награждался серебряной медалью, на усердное исполнение своих обязанностей еще 2 срока (итого 12 лет), по итогам которого наблюдалось улучшение в функционировании религиозных институтов, он награждался золотой медалью. В случае особых заслуг назыра, награждение не ограничивалось временным цензом РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 611. Л. 101.. Таким образом, муфтий фактически приравнивал деятельность назыров к попечителям православных церквей, заботящихся о местных культовых и образовательных учреждениях, и удостаивающихся за свою общественную деятельность знака поощрения Российского государства.

Проект муфтия С. Тевкелева так и не удостоился обсуждения в Министерстве внутренних дел.

Изучение архивных источников позволяет утверждать, что в пореформенный период лишь с одним мутаваллием из числа не духовных лиц у Духовного собрания установились устойчивые связи по схеме «контролер - попечитель мечети». Так во многом произошло благодаря ответственности попечителя мечети купца Мухаметамина Мустаева из г. Петропавловска Акмолинской области. С 1885 по 1914 гг. (далее информация отсутствует) он ежегодно представлял в религиозное управление отчеты об использовании на нужды мечети сумм от получаемых процентов 5 тыс. руб., хранившихся в Государственном банке по завещанию его отца Сейфутдина ЦГИА РВ. Ф. И-295. Оп. 11. Д. 550. Листы не пронумерованы.. Несомненно, помимо установок шариата, завещание родителя - личностный аспект - также играл немаловажную роль исполнительности и пунктуальности М. Мустаева.

Показательно, что в 1888 г., в связи с введением нового тариифа по брачному сбору с мусульман за браки, было официально постановлено о том, что все денежные пожертвования на религиозные нужды приходскими духовными лицами должны были записываться в метрические книги Азаматов Д.Д. Из истории мусульманской благотворительности... - С. 12.. Тем самым Духовное собрание получило возможность получения информации о денежных пожертвования мусульман, но не более этого.

Согласно имперскому законодательству инициатива на получение разрешения оформления акта дарения должна была исходить от губернского правления В частности, по представлению Духовного собрания за № 247 от 22 января 1890 г. произошла передача первой соборной мечети г. Уфы «в вечное владение» «дома с надворными строениями и местом» (стоимость 4500 руб.) (РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 916. Лл. 32-33 об.).. Обращение об этом Духовного собрания Оно могло обратиться и в губернскую администрацию. Но первый вариант был более действенный. в Министерство внутренних дел становилось поводом для запроса сведения об акте дарения, для выяснения о личности дарителя, его финансового положения (нет ли кому-либо задолженности и др.) и объекте недвижимости (право собственности, не под залогом ли и др.), и мнения начальника губернии. Как видно, центральная власть, принимая во внимание обращение государственного органа, призванного курировать религиозно-обрядовую жизнь уммы, давало ход его представлению, тем самым ускоряя его разрешение. Губернская администрация, как правило, оперативно отвечала на запросы из столицы. На этом участие религиозного органа в процедуре оформления акта дарения завершалось. Губернские власти не запрашивали мнение религиозного управления. О намерениях дарителя Духовное собрание узнавало исключительно из обращений мусульман. Таким образом, можно констатировать, что религиозный орган мог внести свою лепту в оформление акта пожертвования, если предварительно к нему обращались мусульмане. После рассмотрения вопроса министром, Департамент духовных дел иностранных исповеданий, одновременно, если обращение исходило из Уфы, сообщал о решении и религиозному управлению, и начальнику той губернии, где располагалась недвижимость. В случае, если даритель проживал в другой губернии, то извещалась и местная администрация.

До 1890-х гг. помимо указанной практики, в действиях органов власти наблюдалось некоторое противоречие. В 1888 г. Духовное собрание обратилось в департамент иностранных исповеданий с просьбой о содействии в разрешении дарения казанскими купцами Мухаммет-Юсупом Апанаевым и Утямышевым двухэтажной лавки второй городской мечети. Департамент духовных дел иностранных исповеданий, в свою очередь, потребовал от губернского правления «заключения» по этому делу для «всеподданнейшего» доклада министра. После «высочайшего» соизволения 7 апреля 1888 г. в Казани был оформлен акт дарения НА РТ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 3602. Лл. 1-4.. В большинстве же случаях Министерство в рамках закона, самостоятельно, без согласования вопроса с российским государем разрешало подобные дела. Скажем, в 1871 г. на основании уведомления Оренбургского генерал-губернатора Министерством на основании ст. 981 «Гражданских законов» была разрешена передача соборной мечети г. Илецка купцом Губайдуллой Губайдуллиным трех лавок (каждая по 150 руб.) Доходы с лавок предназначались на отопление и освещение мечети, а излишек (если останется) - в пользу духовных лиц (РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 670. Лл.1-2)..

Непоследовательность в действиях чиновников Министерства, на наш взгляд, объясняется тем, что в «Гражданских законах» не был четко прописан механизм оформления дарений богослужебным и конфессиональным учебным заведениям нехристиан. В этом плане выгодно отличались институты православного ведомства.

От компетентности губернских чиновников зависело правильное оформление акта дарения. Нередко на оформление вакуфов использовалась схема административной подчиненности и оформления дарений в православном ведомстве. Их иногда подводило отсутствие опыта в силу новизны дела. Нам удалось выявить один из редких случаев безвозмездного получения без разрешения министра внутренних дел мечетью недвижимости. В 1890 г. потомственный почетный гражданин, казанский 1 гильдии купец Мухамметсадык Бурнашев возбудил ходатайство о пожертвовании 5-й мечети дворового места (96 кв. сажень) и дома, расположенных на углу улицы Большой Мещанской и Екатерининского переулка, оцененного в 450 руб., для проживания духовенства. Заступающий на должность вице-губернатора Хитрово, видимо, по незнанию дела, распорядился запросить мнение Духовного собрания НА РТ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 4056. Лл. 8-9.. После получения положительного ответа из Уфы, губернское правление разрешило переоформление недвижимости. В 1897 г. даритель, уже в качестве попечителя самим же построенной 5-й городской мечети, обратился к властям о разрешении продать вакуфный дом с участком мулле мечети Шакиру Кулееву на сумму 800 руб. По мнению купца М. Бурнашева, ремонт жилого здания требовал значительных капиталовложений, к тому же существовали на расходы, связанные с охраной дома, уборкой двора и участка улицы напротив дома. Когда Духовное собрание, узнав, что на основании его «мнения» был произведен акт дарения, стало отгораживаться от этого НА РТ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 4056. Л. 18..

Спустя четверть века после проекта С. Тевкелева, в 1891 г. Духовное собрание вновь обратило внимание верховной власти на вакуфную проблему. Главный смысл обращения муфтия М. Султанова (12 января за № 167) сводился к необходимости официального признания имеющихся в умме вакуфов. Констатировав о существовании нескольких вакуфных имений, состоящих в распоряжении духовенства, общин или наследников дарителей, было заявлено об отсутствии с их стороны низкой отчетности. М. Султанов преднамеренно сгущал краски, видимо, с целью достичь желаемого результата. Главной причиной беспечности мутаваллиев было указано отсутствие фиксированного в законодательстве права Духовного собрания и контроль за вакуфным имуществом. (Мечети, возведенные счет пожертвований, находились в ведении религиозного органа. В документе речь шла о вакуфах, приносящих прибыль). Обратив внимание своего начальства на крымские вакуфы М. Султанов просил рассмотреть возможность использования правил управления вакуфами в Тавриде во внутренней России и Сибири: «В противном случае, - ставил вопрос ребром оренбургский муфтий, - в чем именно должно заключаться наблюдение Магометанского духовного собрания за означенными выше вакуфами» РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 906. Л. 1..

Можно указать, по крайней мере, пять обстоятельств, вызвавших данное обращение оренбургского муфтия о легализации недвижимости исламских институтов. Во-первых, российская общественность была извещена о разработке правительством новых правил по управлению вакуфными имуществами в округе Таврического духовного правления, направленных на установление тотального государственного контроля за земельным имуществом мечетей и духовенства. Этапным явлением в осуществляемой реорганизации стали «Правила заведования вакуфными имуществами» 5 апреля 1891 г. С содержанием проекта «Правил» члены Духовного собрания имели возможность познакомиться через своего переводчика Мухаметсалима Уметбаева, исполнявшего в 1887-1888 гг. обязанности секретаря данной комиссии под председательством генерал-майора Г. Чингизхана. При непосредственном участии М. Уметбаева были выработаны инструкции по упорядочению крымских вакуфов Азаматов Д.Д. Из истории мусульманский благотворительности… - С. 13.. Думается, что именно эта акция правительства, направленная выявление всего вакуфного имущества в Тавриде, сыграла ключевую роль на концентрации усилий Духовного собрания по инвентаризации вакуфной недвижимости в своем округе.

Инициатива М. Султанова должна была удачно вписаться в русло действий правительства, озабоченного в скорейшем наведении порядка в контроле за вакуфной недвижимостью в Тавриде. Поэтому обращение религиозного управления следует признать весьма своевременным.

Деятельность «Комиссии о вакуфах» было направлено не только на упорядочение вакуфной недвижимости, в том числе ставших, вследствие массового переселения мусульманского населения целыми селениями или группами за пределы России, бесхозными земельных угодий. В связи с усиливающейся колонизацией Крыма православным населением, передача в руки государства бесхозного духовного и частного вакуфов, вызывалась стратегическим курсом царской администрации в этом регионе, способствовала расширению казенного земельного фонда. Таким образом, в сложившихся условиях «Комиссия о вакуфах» выполняла несколько задач: производило инвентаризацию духовных и частных вакуфов, наводила порядок в пользовании вакуфным имуществом и передавала выявленные бесхозные вакуфы в казенную собственность. С учетом резкого уменьшения коренного населения налицо была тенденция уменьшения вакуфного имущества в округе Таврического духовного правления. Признание же жизнедеятельности вакуфов в Европейской части России и Сибири означало усиление ислама в этом регионе и возрождение ликвидированных во второй половине XVI в. аналогичных в бывшем Крымском государстве системы частных и духовных вакуфов. Этим обстоятельством, на наш взгляд, объясняется нежелание центральной власти, не смотря на возможность одновременного законодательного оформления двух «правил» или одной из них как производной из первой для контроля за вакуфным имуществом в Таврическом и Оренбургском округах.

Для постановки вопроса о законодательном разрешении проблемы, необходим был веский мотив, призванный стать существенным аргументом для продвижения вопроса по правительственным инстанциям. Таким основанием стала приложенная к ходатайству муфтия М. Султанова выписка из «Вакуфной книги» Оренбургского магометанского духовного собрания.

Во-вторых, капиталистическое развитие страны, относительный переизбыток рабочих сил в сельской местности, рост отходничества и усиление урбанизационных процессов и малоземелье в национальной деревне ускоряли процесс отходничества в города и промышленные предприятия. Устройство традиционной религиозно-обрядовой жизни в инокультурном окружении, в силу экономической маломощности переселенцев осложненных необходимостью обустройства на новом месте становилось реальной только при финансовой помощи состоятельных единоверцев. Следует отметить, что на рубеже 1880-1890-х гг., вследствие уменьшения норматива мечети с 200 ревизских душ до 200 наличных душ м.п. (закон 15 декабря 1886 г.) наметилась тенденция увеличения численности мечетей мектебов, медресе и духовных лиц. Национальная буржуазия считала своим долгом оказание содействия становлению и развитию исламских институтов. В 1889 г. в Духовном Собрании имелись сведения о 21 пожертвованном имении, 10 из которых находились в Уфимской и Оренбургской губерниях В память столетия Оренбургского магометанского духовного собрания, учрежденного в г. Уфе. - СПб., 1892. - С.28..

В-третьих, XIX в. стал периодом возрождения вакуфной недвижимости, приносящий доход, и в этой области был накоплен определенный опыт. Мутаваллиями, как правило, становились и выбирались высоконравственные родственники или другие лица. Поэтому конфликтных ситуаций в пользовании доходами вакуфов возникало относительно редко. Участие религиозного управления в управлении вакуфами всегда происходило по необходимости - по жалобе прихожан или наследников жертвователя на неправомерные действия мутаваллиев. Функции попечителя или апелляционного органа были востребованы, особенно в случаях назначения после смерти дарителя мутаваллием нового лица или нежелания наследников исполнять духовное завещание умершего. Нужно иметь в виду, что откладывание в долгий ящик разрешение спорных моментов и самопроизвол мутаваллиев, преследующих свои материальные интересы, способствовали формированию нервозной обстановки в местности, усилению конфронтации между благотворителями и духовными лицами, мутаваллием и прихожанами в самых разных вариантах, в зависимости от конкретной ситуации. Существовала объективная необходимость упреждения подобных случаев. По ежегодным отчетам о приходе и расходе вакуфов Духовное собрание могло составить свое мнение о деятельности мутаваллия и в случае необходимости ставить вопрос о его замене более ответственным лицом. Своим оперативным вмешательством и объективным рассмотрением дела религиозный орган стремился снять напряженную атмосферу в приходах. Духовное собрание выступало в качестве третейского суда, рассматривающий споры по шариату. В то же время, было бы неверно утверждать об отсутствии до этого времени со стороны Духовного собрания влияния на деятельность мутаваллиев. Часто матувалиями становились местные имамы, для воздействия на которых у религиозного органа имелись и другие рычаги воздействия. Например, после долгих разбирательств в 1840-1853 гг., за отдачу в найм дома для бедных учеников (вакуфа стерлитамакского купца Рахматуллы Кадырова) мутаваллий - ахун М. Рамеев - был удален с духовной должности Азаматов Д.Д. Оренбургское магометанское духовное Собрание в конце VIII-ХIХ вв. - Уфа, 1996. - С. 147..

В-четвертых, в последней четверти XIX в. вследствие нежелания правительства увеличить размеры бюджетного ассигнования на содержание религиозного управления мусульман, из-за низкого жалованья его сотрудников и дороговизны средств первой необходимости, что рельефно проявилось после присоединения Уфы на рубеже 80-90-х гг. к сети российской железной дороги, со всей остротой стал вопрос о поиске дополнительных источников дохода. Внебюджетные средства могли бы стать надежным средством для покрытия непредвиденных расходов Собрания, выдачи ссуды в неурожайные годы приходскому духовенству и др. В рассматриваемое время ежегодные доплаты к жалованью членам и сотрудникам учреждения в виде единовременных пособий или премий производились за счет средств, собираемых за совершения браков мусульманами, ставших дополнительным налогом с уммы. Духовное собрание пока выходило из положения инициируя перед Министерством внутренних дел повышение суммы брачного сбора. На наш взгляд, муфтий М. Султанов увидел в официальном возложении на Духовное собрание обязанностей контроля и попечения за вакуфным имуществом мусульман в Европейской части России и Сибири появление потенциального, пусть небольшого источника внебюджетного финансирования. Ведь курирование вакуфов означало увеличение делопроизводства, и нередко сопровождалось трудоемкими и нелицеприятными разбирательствами спорных дел. Это направление деятельности религиозного учреждения, несомненно, должно было каким-то образом материально вознаграждено. В 1911 году Духовное собрание, сильно стесненное в финансах, действительно разработало проект, определив сумму налога с вакуфных имуществ мусульман в размере одного процента с дохода свыше 100 руб. На заседании религиозного управления от 30 ноября 1911 г. признали введение вакуфного налога справедливой мерой. Аргументы муфтия и казыев заключались в следующей мотивации: рассмотрение отчетов и надзор за деятельностью мутаваллиев, судебные процессы, требовали дополнительных расходов, вплоть до приглашения юристов на светский суд (Азаматов Д.Д. Из истории мусульманской благотворительности... - С.23).

В-пятых, признание права Духовного собрания курировать вакуфное имущество означало повышение престижа религиозного управления перед уммой, что было весьма актуально для муфтия М. Султанова.

Поскольку законодательство игнорировало существование вакуфов во внутренней России и Сибири, какие-либо правила по их контролю со стороны религиозного учреждения отсутствовали. Между тем, как показывают архивные источники, взаимоотношения между мутаваллием и религиозной общиной, Духовным собранием и мутаваллием строились на основе шариата.

Министерство внутренних дел (12 января 1891 г. за № 167) ответило на обращение Духовного собрания отказом, признав невозможным использование «Правил», разработанных специально для мусульманских общин Таврической губернии, в округе Оренбургского духовного собрания, отметив необходимость разрешения вопроса исключительно в законодательном порядке. Поэтому муфтию М. Султанову было предложено представить свои соображения с учетом «местных обстоятельств» по использованию «Правил» для Таврической губернии или выработать новое положение с приложением подробного перечня вакуфных имуществ и капиталов по губерниям округа.

Думается, деятельность вновь назначенного 12 января 1891 г. казыем Р. Фахретдинова, начавшего по поручению муфтия М.Султанова наводить порядок в архиве Духовного собрания За?идуллин И.К. Ризаэдин Фэхреддин х?к?м?тне? XIX й?зне? икенче яртысындагы милли с?яс?те турында // Ризаэтдин Фахреддин: мирасы ??м б?генге заман. - Казан, 2003. - В. 76-80, было вызвано в том числе желанием установить реальную картину состояния дел с вакуфами. В течение двух лет Духовное собрание через ахунов и мулл собирало сведения о вакуфах. Одновременно производилась разработка правил по управлению вакуфами.

В 1894 г. Духовное собрание (№ 4159 от 14 августа) представило в столицу свой проект управления вакуфами. Указав на отсутствие в округе Духовного собрания частных вакуфов (ст. 1, 12-15 приложения к рассмотренной нами ст. 1203), были признаны неподходящими еще несколько статей правил о вакуфах в Таврической губернии Ст. 7 - о том, что каждый завещательный акт должен был представлен в течение шести месяцев, а в случае просрочки данного срока, акт считается недействительным; ст. 11 - о производстве в духовным управлении торгов для дачи в аренду вакуфных имений. (Вследствие отдаленности вакуфных имений от Уфы было указано на целесообразность проведения торгов на месте).. Остальные положения «Правил» о крымских вакуфах были признаны пригодными для внутренних губерний и Сибири.

В Европейской части России и Сибири, в силу упразднения духовных вакуфов периода национальной государственности, превращения самодержавием коренного мусульманского населения в Поволжье в первой четверти XVIII века в сельское податное сословие, малочисленности дворян с небольшими земельными угодьями, официального признания ислама терпимой религией только в последней четверти XVIII века, формирование новой национальной элиты в лице предпринимателей, проживающих в городах, и других причин вакуфы феодального общества - земельные угодья были крайне редким явлением.

Движимые вакуфы, в виде книг, учебных принадлежностей, мебели и др. мы склонны рассматривать не сколько экономической слабостью уммы, а стремлением мусульман оказать сильное материальное содействие развитию образования культуры среди единоверцев. Движимость и капиталы жертвовались не только в пользу училищ и мечетей, но и на содержание приходского духовенства. По шариату управление вакуфным имуществом лежало на получателе дара Нофаль И. Курс мусульманского права... - С. 179..

Духовное собрание предложило дополнить статьи по управлению вакуфами мусульман в Таврической губернии рядом положений. 1) Вакуфы могут состоять из недвижимых имений движимых и денежных капиталов. 2) Они учреждаются с соблюдением порядка, изложенного в рассмотренной нами статьи 981 «Свода законов гражданских». 3)Вакуфы управляются мутаваллиями, определенными Духовным собранием, согласно воли жертвователя, а если она не выражена в акте пожертвования (хаджит), то из потомков жертвователей, признаваемых благонадежными или из числа лиц, избираемых прихожанами той же мечети, которой принадлежит вакуф РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 916. Лл. 37 об..

В управлении вакуфами мутаваллии руководствовались инструкциями из г. Уфы, согласуя во всех «сомнительных случаях» свои действия с Духовным собранием и представляя ему в конце года сведения о приходе и расходе сумм. В качестве вознаграждения за свои труды попечители по определению Духовного собрания могли получать определенную часть доходов вакуфного имущества. Таким образом, речь шла о назначении ответственных лиц за всеми вакуфами с целью сделать их финансовую деятельность «прозрачной» путем введения единой формы систематической отчетности.

В случае выявления незаконных действий мутаваллии могли быть устраняемы Духовным собранием от общественной должности и подвергаться по судебному взысканию убытков на основании ст. 354 третьего раздела «Уложения о наказания уголовных и исправительных» под названием «О противозаконных поступках должностных лиц при хранении и управлении вверяемого им по службе имущества» РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 916. Лл. 37о6.-38. В ней речь шла о возврате самовольно растраченных или присвоенных средств с доследующим освобождением виновных от занимаемой должности. В случае отказа, обвиняемый лишался «всех особенных, личных и по состоянию приобретенных прав и преимуществ». При этом растративший сумму до 300 руб. подвергался тюремному заключению от 8 месяцев до 1 года и 4 месяцев, если же злоупотребления превышали означенную сумму, то виновного отправляли в арестантские роты, исходя из степени виновности, на срок от 1 до 4 лет. В случае выявления серьезных правонарушений, срок нахождения в исправительном арестантском отделении увеличивался до 4-5 или 5-6 лет. Независимо от степени наказания, во всех случаях был обязательным возврат незаконно истраченного имущества РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 916. Лл. 38-38об.; Уложение о наказаниях уголовных и исправительных// Свод законов Российской империи. - Изд. 1886 г. - Т.ХV. - Ст. 31, 38.. Таким образом, речь шла об уголовной ответственности мутаваллиев, и притом равнозначной с мерой наказания с провинившимися «чиновниками и лицами на службе». Это означало бы взятие под свой контроль и заботу Российским государством имущества исламских институтов.

Одновременно членами Духовного собрания были разработаны правила по управлению вакуфными имуществами. Однако они не были приложены к отношению муфтия М. Султанова № 4159 от 14 августа 1894 г.

Видимо, председатель Духовного собрания, искушенный в отношениях с центральными органами власти, решил не торопить события и своей инициативой не провоцировать негативную реакцию Департамента духовных дел иностранных исповеданий, могущую погубить дело. Поэтому оренбургский муфтий ограничился конкретным ответом на предложение министра внутренних дел - при получении «добро», можно было бы незамедлительно послать подготовленные правила на обозрение государственных мужей.

Составленные правила сводились к следующим положениям. Сразу необходимо отметить, что в их основе лежали несколько отредактированные пункты правил по управлению вакуфным имуществом крымских мусульман (пп. 2, 3, 4, 5, 6, 8, 9 10) Приложения к ст. 1203 «Устава духовных дел иностранных исповеданий», объединенные с предложениями муфтия Султановым в письме от 14 августа 1894 г., синтез положений шариата и российских законов по управлению пожертвованными имуществами. В результате получился цельный документ, предоставляющий контроль за вакуфным имуществом мусульман Европейской части России и Сибири Духовному собранию.

Для устранения имеющихся недостатков и создания эффективного механизма по управлению духовными вакуфами, предполагалось руководствоваться следующими правилами.

1) На основании шариатских книг «Идаи, «Джамигуль-фсуляин», «Фетви-хамеди», «Танверуль-Абсар» и др. попечители к вакуфам, не имеющих мутаваллиев по завещаниям, назначались с одобрения общин Духовным собранием преимущественно из детей или жен жертвователей, пользующихся доходами.

2) Мутаваллий совместно с местным приходским духовенством каждое новое пожертвование записывал в специальную «шнуровую вакуфную книгу» махалли, скрепленной печатью местной гражданской власти. Они должны были утверждать акт дарения своими подписями с последующим заверением документа у нотариуса, и в трехдневный срок направить почтой копии документов в Духовное собрание.

3) В случае, если кто-нибудь пожелал пожертвовать недвижимость или капитал в вакуф, то даритель представлял в Духовное собрание учредительный акт (хаджит или саняд), которой после рассмотрения религиозным учреждением поступал на утверждение в Министерство внутренних дел. (Таким образом, право представления акта дарения вместо начальника губернии для придания законной силы «присваивалось» религиозным учреждением).

4) Устные вакуфы предварительно записывались в «шнуровые книги» махалли, статьи прихода и расхода подтверждались подписями дарителей или их уполномоченными. Благодаря подаче материалов в столицу Духовным собранием «устные вакуфы» также получали законную силу.

5) Если на вакуфное недвижимость или капитал учредительный акт (хаджит), согласно шариату, то такой вакуф управлялся в соответствии с документом, подчинясь контролю духовного собрания.

6) Утвержденные Министерством внутренних дел вакуфные имения с общего согласия приходского духовенства и мутаваллия, с записью сведений в «шнуровые книги», отдавались в аренду, а капитал - в ссуду.

7) Вакуфный капитал (денежные суммы) мутаваллий не должен был держать у себя, а вкладывал для приращения процентов в сберегательную кассу или отдавать в ссуду под залог имущества за поручительством не менее двух лиц, с распискою заемщика и поручителей в «шнуровой денежной книге». Полученные доходы также вкладывались в кредитно-сберегательные учреждения. При проведении финансовых операций мутаваллии руководствовались правилами об общественных ссудных кассах. Поэтому они также были обязаны иметь от поручителей «особую поручную записью».

8) Вакуфные имения и капиталы по прежнему оставались при мечетях в распоряжении духовенства, а где имелись мутаваллии, то в их распоряжении, согласно завещательному акту. В случае обнаружения за духовными лицами или мутаваллиями действий, противоречащих правилам или завещанию жертвователя, Духовное привлекало виновных к ответственности, заменяло провинившегося мутаваллия другим лицом.

9) Мутаваллию, назначенному учредителями вакуфа или их наследниками, согласно завещанию, документ на вознаграждение из процентов капитала или части дохода с недвижимости подписывали наследники после совещания с прихожанами и Духовными лицами, пользующимися вакуфом. Удовлетворение же потребностей других лиц, указанных в завещании, производился мутаваллием.

10) При отсутствии в завещательном акте имени распорядителя вакуфом, то «согласно ревоята книги «Али эфенде» и 1 пункта настоящих правил, председатель Духовного собрания после согласования с махаллей назначал мутаваллия за вознаграждение из средств вакуфа, в случае, если тот не соглашался управлять имуществом безвозмездно ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 87. Лл. 35-36.. (К проекту муфтия М. Султанова (№ 4159 от 14 августа 1894 г.) был приложен «Перечень вакуфных недвижимых имуществ и капиталов, с распределением по губерниям, находящихся в округе Оренбургского магометанского духовного собрания», где значилось всего 12 наименований вакуфов).

В проекте привлекает внимание, прежде всего, оперативность извещения Духовного собрания о факте дарения, что было равнозначно установлению правительственного контроля над вакуфом. Духовное собрание брало на себя функцию их официальной регистрации в Министерстве внутренних дел, следило за ведением делопроизводства, отчетностью мутаваллиев вплоть до привлечения виновных лиц к уголовной ответственности, не говоря уже о снятии с должности и назначении нового мутаваллия по согласованию с общиной. Религиозный орган выступал попечителем вакуфного имущества мусульман: при отсутствии мутаваллия по завещанию, назначает его по рекомендации махалли, если отсутствовал в духовном завещании пункта о вознаграждении мутаваллия, то мог определить жалованье с дохода вакуфного имущества.

Однако этим правилам не суждено было сбыться. 29 декабря 1894 г. выслушав доклад директора департамента о проекте Духовного собрания, министр внутренних дел Н.И. Дурново, признал «неудобным давать ход настоящему представлению, впредь до установления новых правил о вакуфных имуществах в Крыму». Было решено принять проект «к сведению» с тем, чтобы вернуться к его рассмотрению при разработки окончательного варианта правил для Таврической губернии РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 916. Лл. 37, 38.. Чтобы стал понятен глубокий смысл устного указания министра, записанного чиновником департамента Васильевичем, отметим, что несколько ранее, в том же 1894 г. верховная власть продлила действие временных правил для заведования вакуфными имуществами в Крыму впредь до утверждения в законодательном порядке нового положения об управлении вакуфами в Тавриде РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д .1146. Л. 32..

В своей деятельности Духовное собрание в переписке с гражданской властью соблюдало российское законодательство, а во взаимоотношениях с попечителями пожертвованных имуществ действовало в рамках шариата. Иначе и не могло быть, потому что дарители в актах пожертвования четко указывали цели и назначение имущества и именовали его не иначе как вакуфом. Правда, иногда случались и нарушения российского законодательства. Чтобы не подвергать религиозное учреждение критике со стороны правительства осмотрительный и острожный муфтий М. Султанов, узнав, что в его отсутствие членами Собрания было принято «к свидетельствованию» «тарахиат-намэ», издал специальное постановление Духовного собрания от 1 декабря 1893 г. за № 105 об отсутствии у религиозного органа права исполнять функцию нотариуса и засвидетельствовать дарственные записи или духовные завещания о передаче имущества мусульман Сборник циркуляров и иных руководящих распоряжений Оренбургского магометанского духовного собрания. 1836-1903 гг./ Сост. Р. Фахрутдинов. - Уфа, 1905. - С.110..

Хотя проект 1894 г. и не нашел поддержки Министерства внутренних дел, религиозный орган в своих действиях, имеющих отношение к вакуфам, стремился соблюдать эти правила, что подтверждается конкретными фактами.

В 1901 г. оренбургский муфтий предписал (15 июля за № 19) казиям Р. Фахретдинову и Дж. Тангатарову навести порядок в делопроизводстве об имениях, пожертвованных или завещанных Духовному собранию. Речь шла о следующем объеме работ: 1) проведение ревизии с целью выяснения наличия и хранения в «денежном ящике» религиозного учреждения всех материалов с оставлением копий от дел; 2) проверка делопроизводственной документации на предмет наличия соответствующих распоряжений религиозного учреждения по принятию недвижимого имущества и передачи их в заведование мутаваллиев; 3) составление списка мутаваллиев; 4) выявление по представленных им ежегодным отчетам их усердия в исполнении возложенных обязанностей.

Эти материалы призваны были облегчить контроль за доставлением мутаваллиями ежегодных отчетов. Одно из заседаний Духовного Собрания в конце года предполагалось посвятить проблеме контроля за вакуфами. Произошло также разделение регионов: Р. Фахретдинов курировал вакуфы в Оренбургской и Уфимской губерниях, а Дж. Тангатаров - остальных местностях Европейской части России и Сибири ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 87. Л. 1..

По инициативе Р. Фахретдинова религиозным органом (24 ноября 1902 г.) было принято постановление о предоставлении через каждые полгода в Уфу вакуфных приходо-расходных книг. Благодаря неустанной деятельности казыев в 1901-1905 гг. была составлена сводная таблица вакуфов. Р. Фахретдинов подготавливал все решения Духовного собрания по оформлению пожертвованных имуществ Азаматов Д.Д. Из истории мусульманской благотворительности... - С. 14-15..

Обязывая попечителей через каждые шесть месяцев представлять копии арендных соглашений религиозный орган стремился исключить случаи сдачи имений в аренду за бесценок и на долгий срок. В 1902 г. Духовным собранием был установлен максимальный срок аренды - три года. Только в случае чрезвычайной выгодности на основе его специального постановления религиозного органа разрешались долгосрочные арендные отношения.

По подсчетам членов Духовного собрания в 1910 г. доходы с вакуфов, приносящих прибыль свыше 100 руб. составили 34 тыс. руб. Там же. - С.23.

В 1912 г. муфтий М. Султанов сообщал министру внутренних дел, что из-за отсутствия специального закона и средств религиозного учреждения, заведование и контроль за вакуфами превращается в одну фикцию. Поэтому Собрание, по не имению средств на приглашение «специалистов юристов и бухгалтеров», поручало по «обычной практике» мутаваллиям принимать заведование над пожертвованными имениями. Все мутаваллии считались доверенными лицами Духовного собрания с правом заведования недвижимостью ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 2381. Лл. 72 об., 73..

Министерство внутренних дел, в свою очередь, строго следило за соблюдением законности механизма дарения имуществ институтам ислама в Европейской части империи. В частности, в 1894 г. при рассмотрении вопроса о регистрации акта дарения имущества Г. Файзуллина в пользу стерлибашевского медресе, было запрещено Духовному собранию употреблять в официальной переписке термин «вакуф». В предписании указывалось на обязательность использования в делопроизводстве только термина «пожертвованное имение» Азаматов Д.Д. Из истории мусульманской благотворительности... - С.21.. В 1897 г. департамент придрался к идентичному наименованию 2 дес. земли, завещанным крестьянином Сулейманом Бигишевым в пользу 3-й соборной мечети сельца Азелеево Елатомского уезда Тамбовской губернии РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 930. Л. 25.. Рассматривая предложение Духовного собрания от 26 августа 1905 г. об учреждении вакуфа по завещанию мещанина г. Казани Абдуллатыпова в пользу мечети и медресе д. Средней Атни Казанского уезда и губернии Министерство вновь постановило принять указанное имущество, но лишь с условием, чтобы ему не было присвоено название «вакуфа», так как «существование вакуфов по округу сего Собрания не установлено существующим законодательством» РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 916. Л. 64.. Эти «оплошности», допущенные религиозным учреждением, наглядно свидетельствует об отношении членов Собрания на пожертвования на богоугодные цели, как на вакуфы.

Следует отметить еще один аспект проблемы. Дарители пожертвовали свое имущество действующей мечети или приходу. Если махалля была малочисленной и не достигла установленного законом численности для регистрации, то пожертвование, несмотря на волю умершего, зафиксированного в духовном завещании, передавалось в распоряжение религиозного учреждения, которое после официальной регистрации мусульманского прихода передавал его по назначению Так получилось, например, в с пожертвованными 4 тыс. руб. умершего купца Бикчентая Байкиева, на постройку мечети в г. Енисейске. Местная община достигла нормы по численности в 1905 г. и получило пожертвование. (РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 937. Л. 14)..

Как было рассмотрено, Духовное собрание официально не имело отношения к переоформлению пожертвований в пользу религиозных учреждений, следовательно, и к существованию вакуфов в мусульманских общинах губернские власти воздерживались от его уведомления о подобных благородных поступках мусульман. Это делал сам даритель или местный имам. Попытки вмешательства религиозного учреждения в спорный ситуации вызывали раздражение местной власти и рассматривались как превышение полномочий. Так, например, в 1892 г гражданская власть ответила отказом Духовному собранием в праве подачи иска по случаю нарушения духовного завещания купца Бикчентая Баишева, выделившего 4 тыс. руб. на строительство мечети в г. Енисейске. При рассмотрении жалобы Духовного собрания Министерство внутренних дел оказалось в двойственном положении: с одной стороны, было очевидно предоставление контроля за даримой на богоугодные цели недвижимостью Духовному собранию, с другой стороны, для этого необходимо было официально признать существование вакуфов. «Вывод пара» в разрешении подобных спорных дел стало осуществляться путем предоставления в каждом конкретном случае единовременных разрешений религиозному учреждению действовать по своему усмотрению. В случае с вакуфом Бикчентая Баишева центральная власть впервые не только признала правомерность действий Духовного собрания, но и удовлетворило его требования, разрешив наложить запрет на имущество умершего купца и принуждать наследников исполнить завещание Азаматов Д.Д. Из истории мусульманской благотворительности... - С. 18..

В 1903 г. когда мутаваллии купца Гайнуллы Гадельшина не отказались предоставить отчеты по управлению вакуфом, Министерство внутренних дел признало законным удаление Собранием их от этой должности Там же. - С. 15-16..

По шариату правила составления вакуфов заключались в следующих правилах: 1) употребление термина «вакуф» по отношению в даримому имуществу; 2) «отсутствие всякого ограждения времени существования вакуфа каким либо выражением»; 3)точное упоминание для времени существования вакуфа вида жизни или вида смерти, или «обоих видов бытия», т.е. с какого времени имущество получает статус вакуфа - по пожертвованию (при жизни) или завещанию (после смерти). Несомненно, при составлении акта дарения жертвователя, особенно если человек становился дарителем впервые, его консультировали духовные лица. Показательно, что акты дарения соблюдали все эти положения, и, как правило, подчеркивалось факт дарения на вечные времена. В российских реалиях, помимо этого, соблюдались требования по оформлению завещательного или дарительного документа.

В случаях оформления вакуфа в духовном завещании, оформленного по установленному законом порядке, о содержании документа религиозное управление уведомлял прокурор местного окружного суда или наследник, при устном завещании - душеприказчик или наследник. По шариату признание или объявление собственников пожертвованного имущества равносильно формальному акту дарения Нофаль И. Курс мусульманского права... - С. 180.. Духовное Собрание также признавало их действительными. С подачи религиозного учреждения Министерство внутренних дел также практиковало их утверждение. Здесь, помимо позиции Духовного собрания, ключевое значение играло сам факт пожертвования. Поступок душеприказчиков или наследников, безвозмездно передающих значительные суммы денег или недвижимость, становился неопровержимым доказательством истинности устного завещания умершего.

30 марта 1909 г. живущие в г. Малмыже Вятской губернии 230 татар составили приговор о разрешении образования прихода и постройки мечети в Малмыже на пустопорожнем дворовом участке, свободного от залога и запрещения, жертвуемом крестьянином д. Ирюк Нижнечетавской волости Гизятуллой Хамидулиным (на угле Луговой (37 саженей и 2 аршина) и Зеленой улиц (в длину 26 сажень), граничащей с домами русских мещан, «по совести», определенной на сумму 500 руб. Мутаваллий оставил за собой право развести на дворовой территории за свой счет «фруктовый и других деревьев сад». После согласования вопроса с Министерством внутренних дел на совершение акта дарения, по журнальному постановлению от 28 апреля 1912 г. Духовное собрание первоначально поручило имаму г. Малмыжа Мансурову совершение акта дарения. После получения уведомления от дарителя, что имам отстранен от должности, по его просьбе поручило (25 августа 1912 г.) совершение акта дарения оренбургскому мещанину Мухаметкамалу Музафарову, проживающему в г. Малмыже в своем доме ЦГИА РБ. Ф. Т-295. Оп. 6. Д. 2550. Лл. 14, 15-15 об., 20-21.. Здесь обнаружилась различность взглядов на оформление дарственного акта Духовного собрания и органов юриспруденции. По мнению старшего нотариуса Сарапульского окружного суда (13 октября 1913 г.), в дарственной записи указывается только назначение жертвователя, составляется акт, устанавливающий переход права собственности на недвижимое имение, подлежащий, согласно ст. 158 «Нотариального положения» утверждению старшего нотариуса. В документе было не указано лицо, к которому поступает в собственность даримое имение. Употребленное в дарственной записи выражение «в лице уполномоченного от Оренбургского магометанского духовного собрания Мухаметкамала Музафарова для постройки на этом месте здания мечети» не определяет одаряемого лица. Тем не менее, акт дарения 18 ноября 1914 г. был утвержден ЦГИА РБ. Ф. И-295. Оп. 6. Д. 2550. Лл. 27-28.. Видимо, свою роль сыграло получение разрешения от министра внутренних дел.

На чем основывались прокуроры окружных судов, регистрируя завещания мусульман внутренней России и Сибири об учреждении вакуфа? Им как кому-либо лучше было известно об отсутствии вакуфов во внутренней России и Сибири. Согласно законодательства срок представления и утверждения к исполнению завещания для пребывающих на родине российских подданных отводился один год, а для находящихся заграницей - двухгодичный (считая со дня кончины завещателя). Для завещательных актов о духовных и частных вакуфах в Крыму срок регистрации ограничивался 6 месяцами. При просрочке указанных сроков документы считались недействительными Законы гражданские// Свод законов Российской империи. - Изд. 1900 г. Т.Х. - Ч.1. - Ст. 1063.. Анализ архивного материала позволяет утверждать о том, что окружные суды подходили к проблеме как к реализации гражданских прав российских подданных. Их главным образом интересовала правильность составления документа, изменить содержание которого они не имели права. Не излишне отметить, что в духовных завещаниях, учреждение вакуфа становилось одним из пунктов воли завещателя. Основная часть содержания завещания касалась других сторон регулирования имущественных отношений между родственниками, наследниками.

В 1905 г. Казанский губернатор в своем извещении о согласии на принятие духовного завещания умершего 4 июля 1902 г. Абдуллатифова (утверждено в окружном суде 10 февраля 1903 г.) обратил внимание Департамента духовных дел иностранных исповеданий на его регистрацию после срока установленного ст. 7 правил о вакуфных имениях в Тавриде, приложенных к ст.1391 «Устава духовных дело иностранных исповеданий» РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 937. Л. 50.. По другому случаю в 1906 г. Министерство внутренних дел уведомило казанского губернатора о том, что действующим законодательством в округе Духовного собрания существование вакуфов не установлено РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 937. Лл. 51-51 об.. Получается любопытная картина. На уровне губернской судебной и административно-полицейской власти и Духовного собрания вакуфы признавались, а центральная государственная власть их игнорировала.

При обращениях Духовным собранием за консультацией или с разъяснением как поступать с душеприказчиками, которые со ссылкой на отсутствие в духовном завещании указания о необходимости представлять отчеты, отказывались представлять отчеты, Министерство однозначно заявляло о том, поскольку по завещанию имущество пожертвовано в пользу духовных учреждений, Духовное собрание имеет право устранить таких лиц с должности и назначить новых попечителей Например, в 1903 г. так было рекомендовано в отношении душеприказчиков умершего купца Гайнуллы Гадельшина, за не предоставление отчетов за 1901 и 1902 гг. (РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 930. Л. 205). В 1902 г. на инициативу душеприказчика казанского купца Чукина о признании духовного завещания недействительным, министерство внутренних дел заняло сторону Духовного собрания (РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 930. Лл. 167-167 об., 170.)..

При безвозмездной передачи движимого и недвижимого имущества церквям всех конфессий, признаваемых в Россииской империи, храмы освобождались от гербовых сборов и пошлин Устав о пошлинах// Свод законов... - Т.Х. - Ч.1. - Ст. 81. - П.1; Ст. 153. - П.З.. В 1895 г. представитель религиозного учреждения - ахун Шигабутдин Минюшев добился отмены постановления Самарского окружного суда о запрете регистрации «крепостного акта» до внесения гербового сбора и пошлины за безвозмездное предоставление купцом Тимербулатом Акчуриным «дворового места» мусульманской общине Самары под строительство мечети, религиозный орган уведомил об этом духовенство, сделав достоянием широкой общественности Сборник циркуляров и иных руководящих распоряжений... 1836-1903 гг. - С.115-116..

Русификаторская политика царизма пореформенного периода наложила определенный отпечаток на использовании пожертвований мусульман, предназначенных для конфессиональных школ. В конце XIX в. под прикрытием закона 24 ноября 1874 г. о передаче в ведение Министерства народного просвещения татарских, башкирских и казахских школ, учебное ведомство предприняло попытку прибрать эти пожертвования в свои руки и использовать на развитие сети правительственных учебных заведений, специализирующихся в распространении русского языка. В циркуляре Министерства народного просвещения № 29705 от 30 ноября 1896 г., предварительно согласованного с силовым ведомством и представленного в Духовное собрание, сообщалось о немедленном переводе управлениям соответствующих учебных округов всех поступающих дел о пожертвованиях на мусульманские школы. Органы юриспруденции должны были следить, чтобы выписки из духовных завещаний в пользу национальных школ были без промедления сообщены местным директором народных начальных училищ Сборник циркуляров и иных руководящих распоряжений по округу Оренбургского магометанского духовного собрания. 1841-1901 гг./ Сост. Р. Фахрутдинов. - Уфа, 1902. - С.53-55.. Правительство по сути запретило использование этих средств на нужды национальных школ и предоставило директорам начальных училищ право использования пожертвований на содержание русских классов при медресе Сборник законов о мусульманском духовенстве... 1841-1901 гг. - С.53-55.. В Казанской губернии этим правом учебное ведомство пользовалось весьма корректно, что выражалось, по крайней мере, в двух моментах. 1) Власти, чтобы не вызывать негативную реакцию местного населения, не торопились использовать выделенные средства на содержание открывающихся при медресе русских школ. 2) Чиновники разрешали пользоваться вакуфом в обмен на дозволение обучать шакирдов государственному языку. В июне 1897 г. директор народных училищ Казанской губернии согласился на передачу на богоугодные цели завещанные купцом Джиганшей Усмановым 5 тыс. руб. на постройку в Казани медресе и 8 лавок с жилыми над ними помещениями на Тихвинской улице, доходы от которых должны были тратиться на содержание медресе, с условием, чтобы здесь велось преподавание русского языка НАРТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 815. Лл. 6-6об.. В апреле 1897 г. с аналогичным условием было дозволено использовать завещанные умершим купцом Абдулвалеем Чукиным 200 руб. на «исправление» фонтана и приобретенного каменного дома с строением в д. Корса Казанского уезда и на обучение в доме Адамова и Михайлова в Казани (на Екатерининской улице) при медресе сирот и детей беднейших мусульман и на содержание их учителей НА РТ. Ф. 92. Оп. 1. Д. 815. Л. 5.. Как видно, чиновник действовал весьма корректно, не противопоставлял русское образование национальному и, используя материальную заинтересованность духовенства, добивался обучения шакирдов государственному языку, чего доселе не удавалось сделать административными методами. В 1898 г. в отношении пожертвованного 1-й гильдии купцом Сулейманом Аитовым Казаковской (№ 11) мечети Казани своего дворового места с одноэтажным каменным домом и дворовыми постройками под училище на Екатерининской улице центральная власть постановила о содержании за счет мусульман учителя русского языка при данном медресе РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 930. Лл. 60-61, 92.. вакуф правовой исламский мутавалли