Скандинавская мифология

По некоторым данным возможна реконструкция женского соответствия Перуну -- *Перынь, имя которой совпадает с названием святилища Перуна в Новгороде: «Этот реконструированный образ должен пониматься как жена громовержца... более отдаленное женское соответствие Перуну можно видеть в обозначении участниц ритуального вызывания дождя на Балканах, ср. болг. пеперуна, пеперуда, пеперуга... Поскольку пеперуды избирались только из девиц, они могли пониматься как дочери-жрицы» (В. Н. Топоров).

ВЕЛЕС / ВОЛОС. Идол Белеса/Волоса в Киеве стоял на Подоле, а в Новгороде главным святилищем было именно Перуново капище. Помимо эпитета «скотий бог» Велес/Волос имел звание бога «всея Руси», что вообще ставит его на одну ступень с Перуном, богом княжеской дружины. Его культ возник еще в бронзовом веке, когда главным богатством племени был крупный рогатый скот, «говяда», как называли этих животных славяне. Функции Белеса/Волоса многочисленны: он был покровителем домашних животных и богом богатства, отвечал за связь с плодовитостью и золотом -- не случайно он покровительствовал купцам, которые при заключении сделок клялись именем Белеса/Волоса. Он участвовал в возделывании зерна, что отражает так называемая «велесова бородка» -- горсть несжатых колосьев, оставляемая женщинами на краю убранного поля (обычай оставлять колосья древнему богу дожил до конца XIX -- начала XX века). Но особенно значимой была связь Белеса/Волоса с культом предков, «дзядов», душ умерших: «Архаическая связь Белеса с убитым, мертвым зверем, возникшая в охотничью пору, теперь осмысливалась шире -- как мир мертвых вообще. Умершие предки предавались земле; в сознании древних пахарей предки содействовали плодородию и урожаю. Угощения «дзядов» на кладбище или за домашним столом носит аграрно-магический характер. Вполне допустимо, что именно по этой причине, в связи с культом предков, Белес и в земледельческом обществе сохранил связь с миром мертвых» (Б. А. Рыбаков). Любопытна и культурологическая функция Белеса/Волоса, зафиксированная автором «Слова о полку Игореве»: определение Бояна как «Велесова внука» указывает на связь бога с обрядовыми песнями и поэзией.

Многочисленны атрибуты Белеса/Волоса: влага (море, озеро, река, источник, грот), овечья шерсть (руно), змея (уж, гадюка). Столь же многочисленны и дни, посвященные «скотьему богу»: первая неделя января с ряжением в звериные шкуры, надеванием маски козла, обрядом заклинания скота; масленица с медвежьими плясками (Велес/Волос почитался через медведя -- хозяина животных); Юрьев день (23 апреля), в который первый раз выгоняли скот на молодую траву; день окончания жатвы с оставлением «велесовой бородки».

В христианстве Велес/Волос соотнесен со св. Власием, также «скотьим богом» (икона Власия помещается на западной стене церкви, где изображен ад), прослеживается параллель языческого бога со св. Николаем и Юрием (Георгием); в фольклоре Велес/Волос -- это сказочный Змей-Горыныч, а в восходящей к язычеству народной демонологии ему соответствуют «лютый зверь», «черт», «леший», «нечистый дух» (тем не менее народное название созвездия Плеяд -- др.-рус. Волосыни, болг. Власците, восходящее к диал. волосатик, волосень -- «нечистый дух», «черт», связано с именем славянского бога).

Основной миф славянского язычества. Он реконструирован В. В. Ивановым и В. Н. Топоровым и далеко не всеми учеными признается соответствующим действительности Основу этого мифа составляет поединок Перуна с Белесом/Волосом. Б. А. Рыбаков считает Белеса не противником, а антиподом Перуна, но реальность такого мифа подтверждается многими фактами типологического (поединок бога грозы с богом подземного царства представлен в мифологии многих народов) и этнолингвистического характера (Юрьев день, например, совпадает не только с первым выгоном скота, но и с первыми грозами). Предоставим слово авторам реконструкции: «Миф о Перуне изображает его в виде всадника на коне или колеснице (позднейший Илья-пророк), поражающего своего противника -- змеевидного врага (Велес/Волос, сказочный Змиулан), последовательно прячущегося от него в дереве, камне, в человеке, животных, в воде. После победы Перуна над врагом освобождаются воды (в поздних вариантах скот, женщина) и проливается дождь. Поэтому наиболее очевидной интерпретацией мифа является его истолкование как этиологического мифа о происхождении грома, грозы, плодородного дождя (ритуалы пеперуны, додолы и др.). Эти ритуалы вызывания дождя включают обливание женщины, возможно, первоначально связанной с жертвами Перуну».

ХОРС. Идол божества стоял в Киеве на холме, а в списке Владимира -- на втором месте. Неизвестный за пределами Киевской Руси, Хорс считался божеством солнечного диска. Это имя часто встречается в старых памятниках письменности, в том числе в «Слове о полку Игореве», где о князе Всеславе сказано, что «самъ въ ночь влъкомъ рыскаше; изъ Кыева дорыскаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше». По некоторым сведениям, Хорс дублирует в списке Владимира другое славянское божество с иранским корнем -- Дажьбога, также связанного с солнцем. В Ипатьевской летописи за 1144 год Дажьбог назван сыном Сварога, т. е. он Сварожич, что указывает на связь бога с огнем. В «Слове о полку Игореве» древние русичи дважды именуются как «Дажьбоже внуки», что позволяет видеть в нем родоначальника или покровителя древнерусского этноса. В украинской песне Дажьбог высылает соловушку замыкать зиму и отмыкать лето, а в другой -- встречает на восходе солнца едущего на свадьбу жениха. Наконец, само имя Дажьбога (бог-даятель) указывает на отношение бога к подаче богатства и его распределению. Таким образом, Дажьбог гораздо сложнее однозначного Хорса, следовательно, гораздо древнее. По мнению мифологов, Дажьбог в праславянской традиции определяется как мифологизированная фигура подателя (распределителя) благ, к которому обращаются с соответствующей просьбой в ритуале, молитве.

СТРИБОГ, идол которого был установлен в Киеве в 980 году, стоит в перечне богов рядом с Дажьбогом, с которым связан и корневой морфемой (-бог), и функциями распределителя богатства. «Этому предположению не противоречит то, что ветры называются «Стрибожьими внуками» («Слово о полку Игореве»); видимо, у этого божества были и атмосферные функции (бог ветра часто не что иное, как специализированная ипостась громовержца)» (В.Н.Топоров).

СИМАРГЛ. Этот экзотический персонаж -- крылатый пес -- является искусственно перенесенным на русскую почву аналогом иранского мифологического персонажа Сэнмурва. Древние русичи поручили ему заботу о корнях хлебных злаков, сбережение их от грызунов и талых вод, а поскольку имя божества фонетически не выговаривалось славянами и было лишено какой-либо внутренней формы, то Симаргла переименовали в Переплута, занятого тем же делом.

МОКОШЬ. Единственная богиня пантеона Владимира вызывает у ученых разные оценки, а у простых людей, особенно женщин, -- неизменное поклонение, под каким бы именем она ни выступала. Этнографический материал представляет Мокошь женщиной с большой головой и длинными руками, занятой прядением по ночам. Для ее образа характерны мотивы низа и влажности. Это очень требовательная богиня, в день, ей посвященный, в пятницу, запрещающая оставлять кудель, стирать, выполнять супружеские обязанности и т. д. Б. А. Рыбаков, используя прежде всего языковые данные, предложил свою, оригинальную трактовку образа и функций Мокоши. Проанализировав 3 группы слов, семантически связанных с понятиями удача -- рок -- жребий, он пришел к выводу, что Мокошь у древних славян была богиней урожая, итогов сельскохозяйственного года, «матерью коша» как вместилища той части («дачи») урожая, которую земледелец получал после уборки урожая по постановлению общины («рок» в его связи со словом «речь») или по жребию (под ним понимается и проявление слепых сил природы, по своему усмотрению дарующей хороший урожай -- «счастливый жребий выпал» -- или недород -- «плохой жребий»: богиня как раз и оказывалась причастной к качеству этого жребия, в результате чего кош (слово того же корня, что кошелек, кошелка, кошара) мог быть полным или полупустым). Экстралингвистическое подтверждение проведенной этимологии ученый видит в том, что на одной из граней Збручского идола изображена богиня (предположительно Мокошь), держащая в руках рог изобилия. В христианскую эпоху Мокошь была подменена Параскевой Пятницей, и это обстоятельство не могло не привести к снижению образа славянской богини: в некоторых регионах она предстает то как мелкая домашняя вредительница, то как женщина дурного поведения, то просто как нечистая сила.

В список пантеона Владимира, кроме Белеса/Волоса и Сварога, не попали многочисленные мифологические персонажи позднейших источников: Ярила, Купала, Морена, Лада/Ладо, Дидо, Лель, Полель, Позвизд/Погвизд/По-хвист и др. По мнению В. Н. Топорова, они «не могут считаться богами в строгом смысле слова: в одних случаях для этого нет надежных инструментов, в других случаях такое предположение основано на ошибках или фантазиях». Соглашаясь с этой точкой зрения, отметим, однако, что названные персонажи так или иначе отражались в мифологическом сознании славян (Ярила/Ярило, например, как умирающий и воскресающий бог плодородия, весенней «ярой» плодоносящей силы), но очень быстро были вытеснены из народной памяти набиравшим силу и авторитет православием (чествование Иоанна Крестителя, например, во многих местах полностью вытеснило праздник в честь Купалы, мифологического персонажа летнего солнцестояния), что трагически сказалось и на функциях этих «богов», и на их внешнем облике. Неслучайно большая часть персонажей приведенного списка сохранилась в том или ином виде лишь в фольклорных текстах.

IV. ПРИНЯТИЕ ХРИСТИАНСТВА

Реформа языческого пантеона, предпринятая князем Владимиром, не принесла желаемых результатов: древние русичи по-прежнему верили не только в Перуна, но и в Велеса/Волоса и в Мокошь. Не прошло и десяти лет, как Владимир вынужден был вообще отвергнуть язычество и обратиться к одной из известных в то время монотеистических религий -- иудаизму, христианству и исламу. Предпочтение было отдано христианству в форме православия. Как уже было сказано выше, на Руси учение Иисуса Христа отнюдь не сразу овладело душами и сердцами простых людей. Язычество было загнано в подполье, но отнюдь не исчезло. Языческие жрецы Древней Руси -- волхвы, кудесники и чародеи -- ушли из парадных хором на задворки усадеб, продолжая там наставлять доверчивых русичей, врачевать телесные и душевные недуги. Церковь разными способами, в том числе и сближением персонажей или дат христианского происхождения и славянской мифологии (Илья на месте Перуна, Рождество Христово и языческий праздник зимнего солнцеворота карачун, Параскева Пятница и Мокошь), вытесняла язычество, искореняла старые мифологические пристрастия. Однако в течение нескольких веков на Руси наблюдалось противостояние двух религий, получившее название двоеверие. При этом православие самими носителями двоеверия воспринималось как правильная, праведная религия, а язычество -- как неправильное, предосудительное верование. В соответствии с тем, как вел себя верующий, в на родном менталитете сформировались понятия христианского поведения и языческого антиповедения, причем каждое из них было уместно в определенных времени и пространстве. Последние делились на чистые и нечистые время и простран ство В чистом времени и пространстве допускалось лишь христианское поведение, а в нечистом -- человек волен был поступать как язычник. По сведениям Б. А. Успенского, к чистым местам относились церковь (в ней тоже различались более чистое -- алтарь -- и менее чистое -- западный выход -- места), горница с красным углом, где висели иконы, к чистому времени причислялись церковная служба и дни христианских, праздников, особенно почитаемыми из которых были так называемые «двунадесятые праздники», обставленные всевозможными табу, запретами на антиповедение (стирка, шитье, прядение, вскопка почвы -- все это мирское, уходящее корнями в мир языческих богов-идолов, а потому неправедное, неправильное, с точки зрения истинно верующего человека).

Гораздо больше было нечистых мест и времени. К первым относились: баня как языческое капище времен христианства, в ней гадали, колдовали, лечили больных, принимали роды у рожениц, развратничали; в банные дни не ходили в церковь, у бани был свой дух -- банник, который пускал туда русалок погреться, сама же баня строилась на задворках усадьбы, на ее месте уже ничего нельзя было построить; даже банная вода считалась нечистой, поэтому после бани было принято умываться другой водой; овин, в котором также колдовали, гадали, рожали, отмечали именины Овина, непременным блюдом на которых был петух; лес как место, наиболее близкое к потустороннему миру, к царству мертвых (восточнославянское кладбище благодаря посадкам недаром очень быстро превращается в своеобразный лес), владение лешего, не только допускающего, но и приветствующего антиповедение тех, кто попал туда: богохульство, надетую наизнанку одежду, перевернутую дугу телеги, охоту в праздник и даже стрельбу в крест; в лесу находится так называемый ирий (вырей) -- место, откуда 25 апреля, на Воздвижение, из преисподней на землю возвращаются змеи, ужи, лягушки и прочие земноводные твари; овраги, рвы, ямы, болота, омуты в озерах и прудах, где грань того и этого света крайне тонка и грозит всевозможными бедствиями и несчастьями (ср. «в тихом омуте черти водятся»), слияния рек, перекрестки дорог, границы полей и селений как излюбленное место пребывания нечистой силы. Нечистым временем считались ночь, сумерки; купальские дни; Касьянов день, 29 февраля, т е единственный день в четырехлетие причем икону ев Касьяна помещали на задней, западной стене церкви, нередко лицом к стене, столь опасен был сам лик, взгляд которого сулит сплошные несчастья (Н В Гоголь использовал этот мотив при создании образа Вия), полдень и полночь, которые русские привыкли встречать во сне во избежание столкновения с нечистой силой В нечистое время дозволялось языческое антиповедение: ряжение во время Святок (между Рождеством и Крещением), всевозможные карнавальные костюмы в дни Купалы, в известном смысле такое же поведение наблюдается на второй день восточнославянской свадьбы.

С окончательной победой христианства и разрушением двоеверия язычество трансформировалось в народную демонологию, суеверие и предрассудки, с точки зрения официальной церкви. В демонологии уже практически ничего не осталось от славянских богов, даже собственными именами персонажи народных веровании не обзавелись, и лишь скрупулезный научный анализ выявляет в них древнейшие мотивы и функции, соотносимые с теми или иными славянскими богами Некоторые из демонов («нечистой силы», как говорят в народе) имеют общерусское распространение, к ним относятся домовой, леший, водяной, кикимора и др.

Домовой. В демонологии представлен как дух дома. Внешне это небольшой человечек с лицом хозяина дома, он весь или частично покрыт белой шерстью. Стоит на страже интересов семьи, в доме которой обитает, проявляя заботу о домашних животных, в чем усматривается его связь с Beлесом/Волосом. О том же свидетельствует и тот факт, что домовой отстаивает интересы нескольких поколений, живущих в данном доме, т.е. он как бы представляет в нем предков. Если хозяева переходили в новое строение, то совершали особый «ритуал», приглашая домового на новоселье, перехода новое жилище: хозяйка выгребала из старой печи совок углей и, переходя с ним в новый дом, с ласковым обращением: «Дедушка, хозяин, кормилец, соседушко» -- просила домового следовать за нею. Несоблюдение этого весьма уважительного по отношению к домовому ритуала грозило семье многими бедствиями. Домовой обосновывался обычно за печкой в углу, куда бросали мусор, чтобы он не ушел из дому. О древности этого домашнего духа свидетельствует способность домового легко превращаться в кошку, собаку, корову, иногда в змею, крысу или лягушку (домовой как тотемный божок). По отношению ко вверенной ему семье домовой мог не только покровительствовать, но и проявлять характер, весьма тяжелый и скандальный: он пугает спящих по ночам, топает по крыше и душит домочадцев во сне, правда, без роковых последствий. Терпеть не может конкурентов, особенно соседских домовых, с которыми он часто ссорится. Любопытно поверье о рождении домового: он появляется из яйца, снесенного петухом, которое следует 6 месяцев носить под мышкой с левой стороны, в виде змееныша. Чтобы умилостивить домового, нужно было оставить ему немного еды в хлеву, где он мог жить. Иногда домового наделяли женой -- домахой, домовичихой, большухой, домовилихой -- и детьми. Жену домового порой называют кикимора или шишимора. Представляют ее в виде маленькой женщины-невидимки, весьма зловредной. По ночам она беспокоит маленьких детей, путает пряжу, но сама любит прясть ночью, может выжить хозяев из дому, весьма недолюбливает мужчин и вредит курам. В одной усадьбе с домовым находились и другие духи. Дворовой живет во дворе, иногда имеет змеевидный облик (Смоленщина), правда, змея имеет петушиную голову с гребнем. Цветом волос и внешним обликом напоминает хозяина. Очень пристрастен в своих симпатиях и антипатиях: мог ночью так загнать не нравящихся ему лошадей, что те по утрам были в мыле, а любимцам заплетал гривы в косички. По некоторым сведениям, место для жилья дворовому отводилось в подвешенной во дворе сосновой или еловой ветке с густо разросшейся хвоей. Банник, дух бани, по представлениям восточных славян, весьма опасное существо: он мог испугать моющихся, бросая камни с печи, содрать с них живьем кожу. Чтобы умилостивить банника, в бане ему оставляли метлу, кусок мыла и воду в лохани, жертвовали черную курицу.

Леший -- злой дух леса как воплощения нечистого места, заведомо враждебного человеку. Он является хозяином и деревьев, и зверей, а потому одет в звериную шкуру, иногда имеет рога и копыта. Он способен менять свой рост: в зависимости от обстоятельств может быть выше деревьев и ниже травы. Зло подшучивает над попавшими в лес людьми: пугает их своим смехом, сбивает с пути, уводит детей. Как никакой другой демонический персонаж, леший наделен признаками нечистой силы -- связью с левым: он запахивает одежду слева направо, левый лапоть носит на правой ноге, отчего ладить с лешим в лесу можно только в манере антиповедения. Сопутствующие ему лешачихи, женская ипостась хозяина леса, представляются обычно в виде старух с длинными грудями, закинутыми за спину.

Столь же зловреден и водяной, воплощающий опасную для человека водную стихию. Как правило, он представляется в виде мужчины с лапами и рогами или безобразного старика, опутанного тиной, с большой бородой и зелеными усами. Водяной и сопровождающие его женские духи воды водяницы соотносятся с черным цветом, им жертвовали черного петуха или козла; водяной владел стадами черных коров. В подводном царстве водяной разъезжает на соме. Излюбленное занятие -- утаскивать людей к себе на дно, пугать и топить купающихся. Живет водяной в омутах, котловинах и водоворотах рек, под водяной мельницей у самого колеса, откуда пошла привычка держать на водяных мельницах черных животных.

Упоминаемые в фольклоре и других источниках Полудница, Русалка, Купала, Мара-Морена, Кострома и другие персонажи народных верований имеют либо локальное распространение, либо недостаточно выясненный статус, а потому они остаются за пределами данного очерка.

ЗНАЧЕНИЕ СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ

Не претендуя на общемировое культурное значение, славянская мифология имеет исключительно огромное значение для духовной культуры славянских народов. Мотивы и мифологемы древних веровании включены во многие обряды и обычаи жителей Центральной и Восточной Европы, называющих себя славянами (в Болгарии, например, жениха бреют перед свадьбой до семи раз, и этот мотив волоса напрямую связан с Белесом/Волосом как богом предков). Земледельческая направленность мифов славян определила многие этические нормы, в частности миролюбие: у славян не было богов войны типа Ареса. Несомненно, славянское язычество оказало воздействие на христианство, прежде всего православие: может быть, исключительная устойчивость православия, во многом следующего изначальным канонам учения Иисуса Христа и апостольской церкви, связана с контаминацией язычества и религии в первые века существования православия у славян. Наконец, славянская мифология нашла отражение в творчестве А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя, А. Н. Островского и М. И. Цветаевой, П. И. Чайковского и А. С. Даргомыжского, В. М. Васнецова и И. Я. Билибина и многих других, передавших в своих творениях дух и духовность предков.

Размещено на Allbest.ru