Подростково-молодежная девиантность: объяснительный потенциал субкультурного подхода на примере теории нейтрализации

девиантность социальный подростковый субкультурный

Девиантность как социальное явление имеет широкое распространение в подростково-молодежной среде. Поведение считается девиантным, если поступок, действие человека (группы лиц) не соответствуют официально установленным или же фактически сложившимся в данном обществе нормам и ожиданиям. Словом, девиант - это тот, кто в своем поведении систематически не соблюдает социальные нормы (или ожидания), характерные для доминирующей в социуме нормативной культуры. В современном динамичном мире социальные нормы, в частности те из них, которые закреплены и поддерживаются нормативной культурой, достаточно подвижны, изменчивы в силу их сконструированности, релятивности, конвенциональности. Этот эффект заметен при появлении и распространении молодежных субкультур. Субкультура, как известно, есть система норм, ценностей, установок, образцов и стилей поведения определенной социальной группы, отличная от господствующей в данном обществе нормативной культуры. Субкультурам присущи свои специфические языки (профессиональный или молодежный сленг, уголовный жаргон), традиции (ритуал приема новых членов, принесение клятвы) и социальные нормы (табу). Любая субкультура, как и нормативная культура, осваивается индивидами в процессе социализации путем интериоризации соответствующих норм и ценностей, стилей и моделей поведения.

В девиантологии и криминологии как социологии преступности субкультурный подход стал использоваться в объяснении различных форм девиантности еще в первой половине ХХ века. Так, в 1927 году Ф.Трэшер одним из первых обратил внимание на эффект субкультуры в работе «Банда». Криминолог проанализировал 1313 преступных групп, орудовавших в «переходной зоне» Чикаго, в границах которой полностью отсутствовало культурное влияние «большого общества». Эта новаторская работа носила в основном описательный характер, но позволила Трэшеру структурировать основные типы преступных групп, возникших в «дезорганизованном» сообществе иммигрантских кварталов и гетто. В целом ранние исследования молодежных преступных шаек (гэнгс) были частью более общей проблемы, которой занимались криминологи Первой чикагской школы в контексте феномена социальной дезорганизации, заявлявшего о себе в быстро растущих городских районах. Кроме того, этой проблематике были посвящены исследования Эсбари (1928), К. Шоу (1930), К. Шоу и Г. МакКей (1942), У Уайта (1943). Так, Уильям Уайт, описывая итальянские гетто, названные им «Корневилем», пришел к выводу, что на социальном дне можно добиться успеха только в рамках девиантной субкультуры трущоб, занимаясь насилием и рэкетом. Эмпирически обоснованные теоретические результаты в рамках социокультурного подхода, дезорганизации, городской экологии получили широкую поддержку научной общественности и дали старт первым программам превенции подростковой преступности («Чикагский проект»).

Субкультурный подход в объяснении различных форм девиантности в целом опирается на посыл, сформированный Э.Сатерлендом (1939), относительно того, что девиантному, в частности, преступному поведению обучаются при общении с теми, кто разделяет ценности и установки преступной среды (девиантной субкультуры). Говоря современным языком, подростки проходят девиантную социализацию в уличной (нередко криминальной) среде, интериоризируя нормы и ценности девиантной субкультуры. В результате некоторые индивиды и социальные группы в подростково-молодежной когорте, ориентированные на девиантную субкультуру, систематически демонстрируют девиантное и криминальное поведение, связанное со сквернословием, насилием (групповыми драками), употреблением алкоголя и наркотиков, безответственным сексуальным поведением.

Вторая волна исследований подростково-молодежной преступности начинается в США с середины 1950-х годов: А. Коэн (1955), У. Миллер (1958), Л. Яблонский (1959), Р. Кловард и Л. Олин (1960), И. Сперджел, (1963), Д. Шорт и Ф. Стродбек (1965), М. Клейн (1971). В этих работах анализ подростково-молодежных групп в значительно большей мере опирается на субкультурный подход, поскольку внимание исследователей уделяется преимущественно субкультурным аспектам молодежных шаек [1,2].

В России субкультурный подход широко используется криминологами и социологами Волжско-Невской школы. Наиболее значительные работы были подготовлены казанским профессором А.Л. Салагаевым и его многочисленными учениками. В этих исследованиях, в частности, с социокультурных позиций отрефлекситрованы «моталки», «казанский феномен» в городской молодежной среде конца 80- годов - начала 90-х годов прошлого века.

Процессы группообразования негативных девиантов-подростков продолжаются в мире и современной России. Об этом свидетельствует статистика правонарушений. Появляются новые формы девиантности подростков и молодежи, связанные с гэмблингом, вандализмом (граффити), наркотизмом, проституцией, киберпреступностью (киберсталкеры), преступлениями ненависти (hate crimes), терроризмом. Следовательно, для курсантов и адъюнктов образовательных организаций МВД России, практиков в правоохранительных органах чрезвычайно полезно освоение мирового и отечественного опыта применения субкультурного подхода, накопленного в исследованиях подростково-молодежной делинквентности и девиантности в целом.

Субкультурный подход обладает немалым объяснительным, эвристическим и, следовательно, превентивным потенциалом, поскольку разобщение групп девиантов, переориентация их на модели относительно конформного поведения средствами ресоциализации возможны без применения насилия, репрессивных полицейских и пенитенциарных мер, что в долгосрочной перспективе дает значительно больший социальный эффект. Применение легального насилия со стороны системы формального социального контроля, увы, нередко запускает механизм стигматизации подростков и открывает путь для них в направлении создания девиантных карьер и рецидивизма.

В связи с этим практическим ракурсом в девиантологической теории есть замечательный пример использования субкультурного подхода, который реализовали в 1957 году Грэшем Сайкс и Дэвид Матза в теории нейтрализации. Эта теория превосходно иллюстрирует немалый объяснительный потенциал субкультурного подхода в случае анализа негативной девиантности и преступности подростков на примере практик нейтрализации обвинения, обеспечения самозащиты и самооправдания девиантных поступков [3].

Как известно, нормативная система «большого общества» в силу сконструированности и возросшей релятивности, подвижности в условиях быстрых социальных и технологических изменений начала XXI века не отличается жесткостью: она не состоит из свода правил, которые обязательно связывают индивида при всех условиях поступка. Гибкость норм в полной мере относится и к уголовному закону. В Уголовном кодексе РФ от 1996 года постоянно вносятся поправки и изменения.

Многие подростки и молодые люди в силу возраста - носители «скользящей морали». В целом они разделяют социальные нормы, характерные для нормативной культуры, но субкультурный эффект «скользящей морали» дает им возможность для маневра (культурного дрейфа) применительно к той или иной социальной ситуации. Так, подростки нередко выбирают модель девиантного поведения в зависимости от тех или иных обстоятельств, ситуаций (например: в семье ведут себя прилично, а на улице в компании сверстников - отвратно). Следовательно, девиантность подростков может быть результатом различного давления, оказываемого на них как со стороны нормативной системы общества, требующей законопослушания, так и субкультурных норм и ценностей делинквентной уличной среды, ориентирующих на нарочитую девиантность. Однако девиантность и правонарушения рано или поздно приводят к конфликту с законом, задержанию и расследованию деликта. В случае реальной угрозы обвинения и привлечения к ответственности несовершеннолетние правонарушители нередко прибегают к самооправданию и активно используют, исходя из ситуации, конвенциональность и условность некоторых правовых и культурных норм.

Г. Сайкс и Д. Матза доказали, что индивид может нейтрализовать моральную виновность преступного деяния и тем самым избежать отрицательных санкций со стороны общества и государства, если докажет, что у него не было преступных намерений. Для нейтрализации социальной, в частности правовой, нормы девиант интерпретирует ее требование в выгодном для себя значении. Например: бегство из дома и бродяжничество - это результат плохого отношения родителей, вандализм - озорство и хулиганство, кража имущества - «одалживание» (богатые наживут себе еще). Сайкс и Матза, опираясь на субкультурный подход, выделили 5 техник нейтрализации, которые используются девиантами для самозащиты и оправдания своего поведения. Среди них: отрицание ответственности (девиант представляет себя как жертву обстоятельств, пытается обосновать отсутствие злого умысла в своих действиях или переложить ответственность на других); отрицание вреда (ответственность за содеянное слишком очевидна, поэтому девиантом предпринимаются попытки минимизировать наличие ущерба или вреда от совершенных действий); отрицание наличия жертвы (когда девиант признает свою ответственность за содеянное и допущенный вред отрицать невозможно, тогда применяется прием переключения внимания на жертву преступления); осуждение осуждающих (внимание переводится с делинквентных действий на действия осуждающих); обращение к ценностям или важным обстоятельствам (оправдание строится на основе торжества групповых или субкультурных ценностей).

Подростки, особенно в группе, нередко совершают субкультурные деликты, которые затем оправдывают, используя указанные выше техники нейтрализации. Подобным образом, например, относительно недавно поступили несовершеннолетние из поселка Осиново, расположенного недалеко от г. Казани, задержанные за управление транспортом без документов сотрудниками ГИБДД. Угон старого «Москвича-412», по их терминологии «маргарина», они оправдывали в полиции перед дознавателем тем, что пожилой водитель оставил машину без присмотра с ключом в замке зажигания. Ничего плохого подростки, с их точки зрения, не замышляли. Хотели просто покататься и вернуть машину. Как видим, несовершеннолетние правонарушители в случае задержания в целях нейтрализации норм и последствий их нарушения «рационализируют» свои действия, распространяя на конкретный случай девиации или деликта наиболее целесообразное смягчающее обстоятельство.

Наряду с теорией нейтрализации, развитию субкультурного подхода способствовала работа Франко Ферракути и Марвина Вольфганга «Субкультура насилия: на пути к интегративной криминологической теории» (1967). Криминологи выдвинули положение о том, что насильственное поведение подростков и молодежи является формой адаптации к определенным проблемам и жизненным обстоятельствам, которая реализуется в контексте девиантной социализации, социального научения в контексте субкультурной среды, подчеркивающей преимущества насилия над другими формами поведения.

Классические и современные девиантологические знания, теории, использующие субкультурный подход, дают практическим работникам адекватную основу для описания феноменологии той или иной подростковой девиантности, что расширяет круг превентивных возможностей для работы с подростками, оказавшимися в силу «скользящей морали» перед выбором девиантной карьеры или отказа от нее. Основательное изучение культурологических теорий девиантности - ключ к пониманию как «старых», так и «новых» форм девиантного поведения подростков и молодежи, разработке социально эффективных мер социального контроля над ними.

Наука о девиантах не стоит на месте. Развитие субкультурного подхода в XXI веке привело к появлению нового направления в девиантологии - культуральной криминологии (Дж. Янг, Дж. Феррел. К.Хейворд). В ее рамках преступность рассматривается как элемент культуры, сконструированный «культурный продукт». Действительно, культура задает способы существования человека, результатом которого являются «Мона Лиза» да Винчи и надписи на заборе, героизм и убийство. Однако осмысление и трансляция в учебный процесс правоприменительной практики основ культуральной криминологии - это тема последующего поиска молодых исследователей применительно к девиантным реалиям нового мира, их рефлексии в рамках новой научной парадигмы.