И.Н. Шпильрейн, Л.С. Выготский и С.Г. Геллерштейн — создатели научной школы психотехники в СССР

Подготовка Корниловым научного заседания и выступление на нем Таланкина -- историческое свидетельство первой организованной попытки дискредитации психотехники. В данный период психотехника подверглась идеологической критике, так как Выготский с ней, а не с догматическим марксизмом связывал реформирование психологии. Идеологический меч партии навис над Л.С. Выготским в 1928 г. и мог стоить ему жизни.

Хронология развития психотехники

Психотехника развивалась в СССР с нулевой от метки, если не считать общих предпосылок изучения труда в России врачами и физиологами. Л.С. Выготский на основе исторического анализа утверждает: «… психотехника в России до революции не разрабатывалась вовсе. Из всей области прикладной психологии разрабатывалась педагогическая психология, да и это вызывало сильную оппозицию». И далее он приводит утверждение, которое находило приверженцев среди психологов СССР в 20--30е гг. «Некоторые психологи по профессии, -- говорит о них Мюнстерберг, -- которые считают осквернением научного исследования, -- цитирует зарубежного психолога Выготский, -- всякое соприкосновение его с практической жизнью еще и теперь сочли бы за благо, если бы этот момент отодвинулся в далекое будущее» [8, с. 42].

И.Н. Шпильрейн зафиксировал три периода в развитии психотехники в СССР: 1) 1921--1924 гг.; 2) 1924--1926 гг.; 3) период начался в 1926 [69] и окончился уже без Шпильрейна в 1936 г. По существу, конец третьего периода предопределен в 1929 г., когда состоялась первая организованная попытка ликвидации психотехники. После ареста в 1935 г. И.Н. Шпильрейна третий период закончился под руководством С.Г. Геллерштейна.

Первый период -- это время от первой Всероссийской инициативной конференции по научной организации труда и производства (1921) до Второй конференции по научной организации труда. В этот период, отмечал И.Н. Шпильрейн, вопросы труда занимали центральное место. Больше всего и прежде всего, говорилось о том, каким образом стимулировать производительность труда, как ликвидировать катастрофическое падение производительности, наблюдавшееся в 1920--1921 гг.

На первой конференции заслушаны два доклада по психотехнике и психологии труда -- Г.И. Челпанова и И.В. Эвергетова, в которых сообщалось о со стоянии этих научных дисциплин за рубежом. О задачах комплексного изучения человека в труде и создании для этих целей новой научной дисциплины -- эргологии говорилось в докладах В.М. Бехтерева и В.Н. Мясищева.

Второй период. После первой конференции по научной организации труда и производства практические работы по рационализации были направлены на интенсификацию труда и привлечение рабочих на фабрики. «Но эти вопросы оставались академическими до тех пор, -- подчеркивает Шпильрейн, -- по ка оплата труда рабочего была значительно меньше его прожиточного минимума. Поворотным пунктом было введение нэпа, который дал возможность поднять производительность труда и трудовую дисциплину» [69, с. 167]. В 1925 г. партийно-государственное руководство России приняло окончательное решение о курсе на ускоренную индустриализацию, и три года спустя после введения нэпа началось интенсивное развитие психотехники. Во второй период возросли интенсивность труда и, соответственно, требования к рабочему и его выработке. «Тогда психотехника, -- согласно Шпильрейну, -- стала у нас принимать понемногу приблизительно те же самые формы работы в смысле методов и постановки проблем, которые она имела в западноевропейских странах» [69, с. 169].

В конце второго и начале третьего периода Л.С. Выготский оценивает состояние психотехники. «Русская психотехника не пережила того кризиса, который на Западе был вызван “безудержным увлечением прикладной психологией в военное время” (Первая мировая война. -- В.М.) и послевоенной реакцией на это увлечение, как справедливо отмечает профессор И. Шпильрейн (имеется в виду статья [56]. -- В.М.), -- один из первых русских психотехников. Поэтому она развивалась, -- заключает Выготский, -- эта революционная дисциплина -- сравнительно ровным темпом и росла органически» [8, с. 44]. Выдающийся методолог науки констатирует, что в стране не только нормально, а органически развивалась новая научная и практическая дисциплина.

В Европе и Америке в начале XX в. психотехника, как правило, сводилась к профессиональному отбору, хотя проводились исследования и в других на правлениях. «Значение научного определения профессии, -- отмечал И.Н. Шпильрейн, -- выяснилось впервые в широких размерах во время всемирной войны. Психологи всех воевавших стран, несмотря на вполне сознававшуюся ими неполноту теоретической подготовки психологии для решения громадных практических задач, приступили (особенно в Германии и Америке) к работе по массовому профессиональному отбору» [60, с. 3]. Шпильрейн, тем не менее, считает необходимым обстоятельно проанализировать данный уникальный опыт и прежде всего его влияние на формирование методов прикладной психологии в послевоенный период. «Самая общая постановка вопроса о пригодности данного человека для данной работы вынуждает психологически обследовать как работу, так и рабочего. Тогда, сравнив «профессиограмму» (т. е. описание профессии) с «психограммой» самого человека, можно определить, насколько он соответствует требованию профессии» [60, с. 4].

Перед второй конференцией по НОТ и в ходе ее проведения, отмечал С.Г. Геллерштейн, «не удалось добиться единого понимания НОТ и уяснить, что же это, наконец, такое НОТ» [14, с. 116]. Продолжа ли существовать два основных подхода к НОТ. Цен тральный институт труда (ЦИТ) «занимался исключительно изучением индивидуального труда, -- писал И.Н. Шпильрейн, -- рациональной рубки зубилом и шлифовкой и не интересовался теми организационными задачами, которые были насущно необходимы промышленности» [62, с. 112]. Однако во время НЭП, обращал внимание ученый, «научная организация труда перестала быть проблемой индивидуального труда и стала по существу вопросом организационным» [62, с. 111]. Так сформировались две платформы НОТ, как их называли в 20е гг. Вторую разрабатывали П. Керженцев, В. Радусь Зенкевич, А. Стопани, И. Шпильрейн, И. Бурдянский и другие известные деятели НОТ. Содержание данного подхода, опубликованного в 1924 г., в отличие от платформы ЦИТ, заключалось главным образом: «1) в сближении НОТ с основными экономическими проблемами современного хозяйства, 2) в «широком базисе» -- охвате научной организацией труда всех производственных и управленческих работ, стоящих в порядке дня и 3) в максимально бережном и внимательном отношении к использованию рабочей силы» [62, с. 112]. На этой основе И.Н. Шпильрейн и С.Г. Геллерштейн осваивали тейлоровскую парадигму научной организации труда и производства.

Сторонники второй платформы надеялись, что она будет поддержана второй Всесоюзной конференцией по НОТ в 1924 г. Однако в программном докладе на конференции В.В. Куйбышева, как отмечал С.Г. Геллерштейн, «предложено было отрешиться от трактовки НОТ, как целостной научной системы… Этот программный доклад отчасти предопределил отношение конференции к идеологическим и принципиальным сторонам проблемы НОТ. В докладе была сделана попытка, -- продолжал психотехник, -- сгладить теоретические разногласия и придать всей работе конференции характер деловой и практический. Эта попытка отчасти удалась, хотя разногласия не сгладились до конца, и деловой тон не раз нарушался полным отсутствием деловитости в докладах» [14, с. 115--116]. Руководство страны, как мы видим, понимало и, соответственно, не принимало вектора развития научной организации труда и производства к тейлоровской парадигме. И об этом недвусмысленно написал С.Г. Геллерштейн. Примечательно, что и он, и И.Н. Шпильрейн подписали статьи только первыми буквами своих фамилий и имен. В 1931 г., когда в психологии проходила борьба на два фронта (с «механицизмом» и «меньшевиствующим идеализмом»), А. Таланкин, выступая по поручению руководства Института марксизма, уже не обсуждал, а предписывал: «Нужно, чтобы психотехника не была оторвана от работы ЦИТа, как было до сих пор. Психотехники часто забывали о том, что ЦИТу придается важное значение в деле подготовки рабочих кадров» [27, с. 118].

Третий период -- это время, когда в 1926--1927 гг. в основном восстанавливается промышленное производство и разрабатывается первый пятилетний план развития народного хозяйства. Промышленность вступает в новый этап развития. В этот пери од психотехника достигла пика развития нашей страны, откликаясь, прежде всего, на запросы рационализации труда и производства, которая понималась в 20--30е гг. неоднозначно. И.Н. Шпильрейн, С.Г. Геллерштейн и другие психотехники, в принципе, не могли принять ее примитивное понимание как сам факт возможности производства, организационного упорядочения процессов работы, введение элементарной дисциплины и устранение хозяйственного хаоса. Они рассматривали ее так, как и их единомышленники в сфере научной организации труда и производства. Рецензируя в 1923 г. книгу И.М. Бурдянского «Что такое научная организация труда», Геллерштейн особо отмечал, что «автор от дает должное Тейлору в деле объединения в стройную систему элементов организации труда» [25, с. 133]. Принимая участие в 1924 г. в первом Международном съезде по научной организации труда (Прага, Чехословакия), И.Н. Шпильрейн по достоинству оценил поразительные результаты по мощности и продуктивности, как он говорил, организационной работы многих стран в данном на правлении. «Необходимо признать, -- заключал ученый, -- свою отсталость в этом направлении и считать необходимым еще многому и многому -- особенно у американцев -- учиться» [61, с. 75].

Понятие «рационализация» (от ratio -- разум), отнесенное к любой отрасли человеческой деятельности, имеет в виду, отмечал И.М. Бурдянский в 1929 г., наиболее разумную, наиболее целесообразную организацию этой деятельности. «Понятие рационализации… отнесенное к хозяйственной деятельности и, в первую очередь, к промышленности, идя в по следние годы текущего десятилетия на смену термину «научная организация»…, имеет в виду наиболее разумную, наиболее целесообразную организацию хозяйствования на базе научных методов, в целях достижения наибольших результатов при наименьших затратах средств (на единицу изделия определенного качества) и, следовательно, при наименьших поте рях» [5, с. 1]. Как технико-экономические, так и социальные причины, фиксирует ученый, определили через «научную организацию» значение человеческого фактора в производстве. Почти во всех европейских странах появился термин «научная организация труда». «Как лозунг, рационализация («революция мысли», по Тейлору) будет всегда сопровождать, -- убежден Бурдянский, -- хозяйственную деятельность человека» [5, с. 3].

Внося существенный вклад в решение названных практических задач и находясь под постоянным идеологическим прессом, психотехники страны под руководством и при самом активном и непосредствен ном участии И.Н. Шпильрейна, Л.С. Выготского и С.Г. Геллерштейна одновременно создавали отечественную научную школу психотехники. В калейдоскопе практических задач, решавшихся психотехникой, просматривалось целенаправленное формирование указанной школы.

Психотехническое движение

Психотехника развивалась не традиционным об разом в отличие от традиционного «направление исследования -- научная дисциплина»), т. е. как естественный процесс: появившаяся при определенных условиях ячейка научной деятельности с развитием специфической проблематики, методов и средств исследования оформляется затем в самостоятельную научную дисциплину. Психотехника развивалась первоначально как научное движение, для которого характерно возникновение общих идей, как бы пронизывающих все содержание исследований и разработок, вокруг которых идут споры и дискуссии, идей, фактически никого не оставляющих безучастными: в той или иной форме, в том или ином качестве каждый исследователь проявляет к ним свое отношение. В их обсуждение втягиваются широкие научные круги и представители общественности. Такой идеей была организация, а затем рационализация труда и других видов деятельности. В 1924 г. И.Н. Шпильрейн отмечал: «чувство… заинтересованности в рационализации производства и управленческого аппарата возрастает на наших глаза и захватывает все большие и большие круги, раньше совершенно инертно относившиеся к идее Научной Организации Труда» [59]. Наиболее емкий по содержанию раздел журнала «Советская психотехника» назывался «Психотехническое движение».

В 20--30е годы психотехническое движение буквально охватило всю страну, существенно содействуя развитию научной организации и охраны труда. На промышленных предприятиях, железнодорожном транспорте, в армии, в военно-воздушных силах и гражданском воздушном флоте действовало свыше 200 психотехнических подразделений. Отдельные лаборатории работали в научных институтах и при различных предприятиях, коммунальных хозяйствах.

Известный психотехник А. Шушаков в статье под характерным для тех лет названием «Боевое задание» подробно и всесторонне описывает в 1930 г. программу развития психотехники Большого Урала. Главная причина ее создания, подчеркивает ученый, в том, что «тяжелая металлургия и прочие виды уральской промышленности предъявят в самом скором времени советской психотехнике счет, о котором нужно поду мать и к которому надо приготовиться заблаговременно, чтобы он не был неожиданным» [73, с. 63]. Рассматривая психотехнику как важное направление рационализации труда и производства, сообщает ученый, Уральский областной исполнительный комитет предложил заводам, фабрикам и предприятиям транспорта создать в тесном взаимодействии с НКТ сеть из 11 психотехнических лабораторий в наиболее крупных промышленных центрах Урала. При этом повышение квалификации научных работников создаваемых лабораторий вызвались осуществить Всесоюзное психотехническое общество и Ленинградское бюро профконсультации НКТ.

В решении предусмотрено, что потребность в приборах для научных исследований и практических работ будет удовлетворена с открытием на Урале за вода серийной психотехнической и физиологической аппаратуры. Руководитель психотехнической лаборатории Пермской железной дороги (г. Свердловск) А. Шушаков являлся пионером в этом деле. Лаборатория сконструировала ряд специальных, довольно сложных аппаратов и установок для производственного обучения железнодорожных машинистов, составителей поездов и диспетчеров. Смысл этой системы обучения заключается в активности обучаемых, которые хотя и находились под руководством опытных инструкторов и психотехников, сами анализировали и определяли наилучшие для работы приемы и правила, закрепляя их в процессе тренировки. Обучение в лаборатории прошли сотни работников. Обучение по системе лаборатории признано обязательным на Пермской железной дороге. Один свердловский узел железной дороги терял ежесуточно от неправильно проводимых маневров поездов до 20 тысяч рублей. При экономии в 33% за счет обучения по системе лаборатории общая сумма финансовых потерь сократилась на несколько миллионов ежегодно.

В программе развития психотехники на Урале со держались все направления работ, в том числе «психотехническая оценка сигнализационных установок и приборов управления сложных механизмов с точки зрения посильности работы на них для психофизиологических ресурсов среднего рабочего, совместная работа психотехников с конструкторами в создании более совершенных способов в управлении все ми этими сложными и дорогими машинами. Наконец, работы в пограничной области психотехники и НОТ по ряду вопросов, начиная с исследования утомляемости, которое должно быть положено в основу рационального нормирования труда, до проблемы психологических стимулов к работе» [73, с. 64]. В перспективе предусматривалось создание на Урале высшего учебного заведения для подготовки психотехников, физиологов труда и специалистов в области научной организации труда. Ставилась задача открыть кафедры психотехники в высших технических учебных заведениях «для внедрения в молодые инженерные кадры основ психотехнической рационализации» [там же]. Конкретная цель программы -- освоить на Урале в полном объеме новую для страны научную и практическую дисциплину. В 1932 г. буквально за год с небольшим Урал покрылся сетью психотехнических лабораторий на заводах. Объясняется это кроме обстоятельств, на которые указал А. Шушаков в статье, еще и первоначальной попыткой партийно-государственного руководства России свести программу научного обеспечения индустриализации к развитию так называемой «заводской» науки. «Российские марксисты, по-видимому, всерьез полагали, -- считает историк Б.И. Козлов, -- что связь теории и практики тем сильнее, чем ближе друг к другу (в буквальном смысле этого слова!) научные учреждения и промышленные предприятия. Из этого вытекала политика всемерного развития заводских и трестовских лабораторий, непосредственно включенных в производственный процесс» [32, с. 50--51].

Развитие психотехники в отдельных регионах страны -- одна из форм ее организации. Оживленная научная и практическая психотехническая работа проводилась в лабораториях Урала, Грузии [41] и не которых других республиках.

Работа на железнодорожном транспорте -- характерный пример ведомственной организации психотехнических исследований и разработок. Кроме Цен тральной психотехнической лаборатории в Москве, которую возглавляла известный психотехник А.И. Колодная, Народный комиссариат путей сообщения имел лаборатории в Ленинграде, Ростове, Харькове, Саратове, Тифлисе, Курске, Свердловске. Помимо этих лабораторий, большая часть которых оборудована как лучшие зарубежные, на транспорте имелись два вагона-лаборатории (один в Москве, другой в Ростове), оборудованные всей необходимой для проведения исследований аппаратурой.

В 1931 г. насчитывалось 141 бюро и лабораторий профессиональной консультации, в которых психотехники работали совместно с врачами и педагогами. Наиболее известная лаборатория профессиональной консультации действовала при Институте по изучению мозга и психической деятельности. Под руководством ученика В.М. Бехтерева и сотрудника института -- А.Ф. Кларка проведено массовое обследование подростков, направляемых в фабрично-заводские училища. В 1930 г. организован Межведомственный совет по профконсультации и профотбору при НКТ СССР, включавший представителей заинтересованных ведомств и учреждений (ВСНХ, НКТ, НКЗдрава, НКПроса, НКПС, ВЦСПС, ЦК ВЛКСМ, Всесоюзного психотехнического общества, Института кадров, Института охраны труда, Центральной лаборатории на транспорте и других). «В настоящее время, -- писал в 1930 г. известный психотехник В.М. Коган, -- пожалуй, трудно найти педагога, врача, инженера, незнакомого в общих чертах с кругом вопросов, изучаемых так называемой психотехникой. Для многих психотехника кажется настолько кредитоспособной, что они доверили бы ей решение самых сложнейших задач, которые, быть может, не под силу ни одной из существующих наук о человеке в наше время» [30, с. 3].

Организационное становление практической психологии

Психотехника стимулировала тесное сотрудничество психологов, физиологов, гигиенистов труда, инженерно-технического персонала предприятий, специалистов организации и охраны труда. Новым этапом синтезирующих тенденций в психотехнике и ее методологического единения с психологией, рефлексологией, педологией, нейрофизиологией, невропатологией, педагогикой и другими психоневрологическими науками стали подготовка и проведение Первого всесоюзного съезда по изучению по ведения человека (Ленинград, 1930 г.), в котором активное участие приняло Психотехническое общество. На пленарном заседании наряду с А.Б. Залкиндом, К.Н. Корниловым, С.С. Моложавым, И.Д. Сапиром сделал доклад И.Н. Шпильрейн «За дачи психотехники в реконструктивный период». На съезде работала психотехническая секция, на которой с докладами выступали С.Г. Геллерштейн и другие ученые, а на двух ее заседаниях проходило внутрисъездовское военное совещание по вопросам психофизиологии в армии.

Решение практических задач совершенствования трудовой деятельности, улучшения условий труда, повышения производительности и безопасности на производстве и транспорте было той реальной основой, на которой укреплялась взаимосвязь и взаимодействие наук о трудовой деятельности. В 1932 г. в резолюции конференции по психотехнике, созванной по инициативе Всесоюзного электротехнического объединения, отмечалось, что «результаты работы лабораторий подтверждают целесообразность и своевременность постановки изучения человеческого фактора и его влияния на протекание трудового процесса в производственной обстановке» [51]. На этой конференции всеобщее внимание привлек доклад А.Ф. Гольдберга, так как в деятельности руководимой им лаборатории на Московском электрозаводе нашли отражение некоторые общие тенденции решения задач психотехники на производстве. Одной из особенностей работы лаборатории явилось то, что ее сотрудники действовали в тесном контакте с рабочими, которые были не только испытуемыми, но и активными участниками всех проводимых мероприятий. «Проводя подробный производственно-психофизиологический анализ процесса работы на агрегатах, -- говорил А.Ф. Гольдберг, -- детально ознакомившись с санитарно-гигиеническими условиями цехов и основными психофизиологическими особенностями работающих на агрегатах, лаборатория дала ряд предложений, охватывающих рабочее место, сидение, рабочие движения, режим рабочего дня, рациональный пищевой режим и т.д.» [51, с. 185].

В русле психотехнического движения формировалась научная дисциплина -- практическая психология, которая называлась тогда психотехника. Первые лаборатории психотехники возникли в нашей стране в 1921--1922 гг. В созданном в 1921 г. А.К. Гастевым Центральном институте труда действовала психотехническая лаборатория, в которой непродолжительное время работал И.Н. Шпильрейн. Уже в 1922 г. он, как отмечалось, организует и возглавляет лабораторию психотехники в НКТ, в которой с самого начала работает С.Г. Геллерштейн. В это же время проводили психотехнические исследования Всеукраинский институт научной организации труда и Казанский институт научной организации труда.

Еще при Г.И. Челпанове программу исследований проблем психотехники разрабатывал Психологический институт. В 1919--1922 гг. действовали лаборатории рефлексологии труда, экспериментальной психологии, психологии профессиональных групп, а затем Центральная лаборатория по изучения труда в Институте по изучению мозга и психической деятельности, возглавлявшегося В.М. Бехтеревым. Он направлял реорганизацию и расширение указанной лаборатории, а затем преобразование ее в Отдел труда. Ученый принял деятельное участие в организации Ленинградского отделения Всероссийского общества психотехники и был избран его председателем, а также стал членом правления Всероссийского общества психотехников. В армии, начиная с 1921 г., создается сеть психофизиологических лабораторий, включая и центральную психофизиологическую лабораторию РККА.

В Москве действовали психотехнические лаборатории в Институте профзаболеваний им. Обуха, Центральном институте физической культуры, а также психотехнические исследования проводились в Центральной педологической лаборатории Московского отдела народного образования. Психотехническая лаборатория, созданная в 1927 г. в Высшем художественно-техническом институте после реорганизации Высших государственных художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС), действо вала до 1930 г. Исследовалась профессиональная пригодность лиц, желающих заниматься архитектурой или уже работающих в этой области. «Намечен метод для психотехнического отбора студентов, поступающих на Архфак. Проверка глазомера, чувства отношений, чувства способностей пространственного воображения и комбинирования» [54, с. 407]. Лаборатория принимала участие в организации труда при проектировании (технике проектирования), разработан был проект реорганизации «чертежного места». Лаборатория привлекалась для изучения непосредственного воздействия на психику элементов архитектуры. Профессором Н.А. Ладовским сконструирован ряд психотехнических приборов, с помощью которых можно проводить исследования профессиональных качеств архитекторов. В 1930 г. организована Центральная психотехническая лаборатория почты и телеграфа.

В 1925 г. на базе лаборатории психотехники, а также группы профессиональной гигиены и химической лаборатории НКТ организуется Институт охраны труда как межведомственный институт НКТ, Народного комиссариата здравоохранения и Всесоюзного Совета народного хозяйства. Одним из ведущих подразделений института стало психотехническое отделение, возглавлявшееся И.Н. Шпильрейном. Ядро отделения составили несколько квалифицированных сотрудников, подготовленных в лаборатории психотехники НКТ. «Эта лаборатория принесла с собой в институт не которые завоевания и сложившиеся традиции научного исследования» [24, с. 78].

К некоторым достижениям лаборатории, как отмечают С. Геллерштейн и Ю. Шпигель, прежде всего, относятся солидный опыт научно-исследовательской и практической работы, охватившей основные разделы психотехнической проблематики: профессиональный подбор, режим труда и связанная с ним проблема изучения утомления и работоспособности, рационализации рабочего места, воздействие на рабочих плакатов по безопасности и др. В методическом отношении лаборатория достигла наивысшего уровня в разработке методов психологического анализа профессий. В активе лаборатории был цикл исследований закономерностей процесса упражнения, организованного таким образом, чтобы оценить про гностическую силу тестов и сравнительную упражняемость различных профессионально важных качеств [24].

Начиная с 1925 г. в Институте охраны труда под научным руководством и при непосредственном участии Н.А. Бернштейна проводятся значимые для отдела психотехники работы по совершенствованию методов исследования рабочих движений и в области биомеханики. В 1926 г. И.Н. Шпильрейн предложил А.Н. Бернштейну принять участие в комплексной работе психотехников и получил согласие ученого. Методический опыт в области техники изучения движений систематизирован и обобщен в изданном в 1934 г. Институтом руководстве «Техника изучения движений». Издание вышло под общей редакцией Н.А. Бернштейна, он же является автором трех основополагающих разделов руководства: «Основные пути и методы фотоизучения движений», «Общая техника циклосъемки», «Таблицы для расчета координат, скоростей и ускорений цент ров тяжести систем» [24, с. 450].

Отделение психотехники Института охраны тру да стало методическим центром научно-практической работы в области психотехники, а сектор Института психологии, как считали И.Н. Шпильрейн и С.Г. Геллерштейн, должен стать ведущим подразделением теории и методологии.

Для психотехники, как отмечал С.Г. Геллерштейн, уже на самом раннем этапе ее развития характерно было стремление к возможно более детальному и полному изучению психологических особенностей профессий в важнейших отраслях промышленности, сельского хозяйства, транспорта. Инициатором психотехнического изучения профессий был И.Н. Шпильрейн, который с этой целью объединил группу специалистов: психологов, физиологов, врачей, инженеров, экономистов и др.

Первые работы по методике профессиографирования принадлежат И.Н. Шпильрейну [58], С.Г. Геллерштейну [15]. Наиболее последовательно обоснована методическая база профессиографии в работе И.Н. Шпильрейна [66]. Методическая статья о трудовом методе Шпильрейна и три статьи о применении этого метода к изучению профессий телефонистки, ткачихи и к производству электрических лам почек содержатся в сборнике под редакцией Шпильрейна [53]. В первой половине 20х гг. И.Н. Шпильрейн и С.Г. Геллерштейн проводят методически значимое профессиографирование профессий вагоновожатых московского трамвая [64] и наборщика типографии [19]. Применяя трудовой метод, Шпильрейн становится вагоновожатым, а Геллерштейн -- наборщиком типографии. Психотехники изучали также труд крестьянина и грузчика, профессии на водном транспорте, горняков, деревообделочников, текстильщиков, трактористов, железнодорожников, строителей, продавцов, кожевни ков, библиотекарей, педагогов, медицинских работников, шоферов, телефонисток, радиотелеграфистов, стенографов, сортировщиков писем, а также профессии в металлообрабатывающей, электротехнической, полиграфической, химической, нефтяной, легкой промышленности, чаеразвесочного производства и многих других. Общей целью было изучить и описать все профессии в стране, составить картотеку всех описанных профессий. Решая те или иные задачи, психотехник мог воспользоваться уже готовыми добротными и составленными по единой методике профессиограммами. При этом каждому психотехнику рекомендовалось изучить одну--две профессии самостоятельно. В результате качественно выполнялись задачи психотехники и существен но сокращались сроки практических работ. Самое же главное -- накапливался огромный фактический материал, и совершенствовались методы изучения деятельности человека.

Первая Всесоюзная конференция по психофизиологии труда и профессиональному подбору, состоявшаяся в июне 1927 г., показала значительный раз мах как практической, так и теоретической психотехнической работы. На пленарных заседаниях и шести секциях было заслушано и обсуждено свыше 100 докладов. Конференция положила начало деятельности Психотехнического общества, объединившего уже 101 члена профессионального сообщества. В этом же году на IV Международной конференции по психотехнике в Париже советская делегация была одной из самых крупных. Двух представителей СССР -- И.Н. Шпильрейна и руководителя клиники нервных болезней при 1м МГУ Г.И. Россолимо включили в состав международного правления психотехнических съездов.

Докладная записка партийной организации Психотехнического общества в ЦК ВКП(б) и попытка разгрома психотехники

Всевозрастающий размах психотехнического движения в стране и ответственность задач, возлагаемых на психотехников («ежегодно психотехнические исследования определяют в СССР профессиональную судьбу более чем 100 тысяч человек», -- отмечалось на заседании Психотехнического общества), побудили ученых и специалистов информировать об этом ЦК ВКП(б) и Главное управление науки, а также поставить ряд неотложных за дач, которые невозможно решить без согласия и поддержки партийных и правительственных органов. С этой целью фракция ВКП(б) Всероссийского психотехнического общества заслушала доклад И.Н. Шпильрейна «Положение психотехники в СССР и очередные задачи Психотехнического общества» и направила в марте 1928 г. соответствующую докладную записку в ЦК ВКП(б) и Главнауку. Записка состояла из трех разделов: 1. Общие задачи психотехники, 2. Деятельность Психотехнического общества, 3. Предложения.

Первый раздел начинается со следующего утверждения: «Психотехника имеет особые задачи…, не совпадающие с задачами психологии» [43, с. 315]. Затем под воздействием идеологической критики психотехники отказываются от ранее высказанного положения и подчеркивают: «Психотехника не нейтральна ни в идеологическом, ни в общественном отношении» [там же]. Далее достаточно подробно описывается, какие задачи решает психотехника и каковы направления деятельности Психотехнического общества. Обращается внимание на стихийный характер психотехнического движения в отдельных регионах страны без необходимых научных и методических оснований профессиональной деятельности. В этой связи докладная записка содержит напоминание: «Психотехническим обществом возбуждено перед Совнаркомом СССР ходатайство о распространении его деятельности на всю территорию Союза» [43, с. 317].

Записка написана во имя двух взаимосвязанных задач, нерешенность которых стала сдерживать и главное -- вела к профанации психотехники и движения в целом. Количество теоретически подготовленных психотехников в стране ничтожно, отмечается в документе, а краткосрочные курсы разных ведомств выпускают большое число «фельдшеров» от психотехники, знакомых только с техникой проведения испытаний и подсчета, но не знающих теории.

В систему советского профобразования подготовка психотехников не включена. Тогда как во Франции, отмечается в записке, в 1928 г. начало функционировать высшее учебное заведение при Сорбонне, имеющее задачей подготовку психотехников. В Гер мании принята программа подготовки психотехников в высших технических учебных заведениях. Поэтому фракция ВКП(б) Психотехнического общества в третьем разделе докладной записки считает необходимым: «Скорейшее осуществление подготовки работников по психотехнике, связанной со всей системой советского профобразования и не носящей характера переподготовки врачей, педагогов или психологов на краткосрочных курсах по психотехнике… Создание достаточно авторитетного научно-исследовательского (без непосредственных практических задач) учреждения по психотехнике и профотбору» [43, с. 318]. Особо выделена задача реорганизации психофизиологической службы в Красной армии с целью налаживания правильного сотрудничества между военными и гражданскими научно-исследовательскими организациями, а также обеспечение достаточной профессиональной подготовки психофизиологов для решения соответствующих задач в армии. Высказано также по желание о поддержке психотехнического журнала, Психотехнического общества и издания литературы по психотехнике.

Доклад И.Н. Шпильрейна на фракции ВКП(б) Всероссийского психотехнического общества и докладная записка, направленная в ЦК ВКП(б) и Глав науку, -- единственный и последний партийный документ, содержавший конструктивные и позитивные предложения о развитии психотехники. Он мог быть подготовлен и направлен в ЦК ВКП(б) при масштаб ном размахе психотехнического движения в СССР и существенных достижениях новой области, научной и практической деятельности. Работу по прикладной психофизиологии и психотехнике вели 104 организации семи наркоматов. В отраслях промышленности, где проявлялся интерес к психотехнике, проводились совещания. Так, в 1932 г. по инициативе Всероссийского психотехнического общества и Института кадров «Угля» состоялось в Донбассе совещание по психотехнике в угольной промышленности, в котором приняли участие И.Н. Шпильрейн, В.М. Коган, А.И. Розенблюм и другие ведущие психотехники страны. С.Г. Геллерштейн и С.Г. Дубец выступили с докладом «Задачи психотехники в угольной промышленности». Сводный доклад бригады о планах работ по психотехнике на 1932--1933 гг. и о направлениях работ на вторую пятилетку Института кадров «Угля» и Института организации безопасности труда сделал М.Ю. Сыркин.

Реакция ЦК ВКП(б) на докладную записку не могла не последовать и не только потому, что в ней обоснованно утверждалось -- «необходима государственная регламентация деятельности психотехников» [43, c. 315]. Сотрудники ЦК ВКП(б), знакомившиеся с докладной запиской, находились, как можно предположить, если не в шоке, то в недоумении. В стране развилось мощное движение трудящихся и интеллигенции без какого-либо влияния марксизма, руководства партии и без государственной регламентации. В докладной записке слов таких нет, если не считать шестого пункта раздела «Предложения», где говорится: «классовая линия, которая при нынешней организации подбора не может быть гарантирована» [43, с. 318]. Имелся в виду профподбор в школы ФЗУ, проводимый преимущественно с по мощь тестов на интеллект. Не меньшее удивление в ЦК ВКП(б), несомненно, вызвало известие, что в психотехническом движении вот-вот возникнет, опять же без указанного влияния и руководства, новая научная и практическая дисциплина, отличная от психологии, которую, как подчеркивали авторы записки, «ни в коем случае нельзя рассматривать только как область философского исследования» [43, с. 315]. С этого момента партия берет в свои руки судьбы психотехники.

В руководящих кругах партии не оставалось и те ни сомнения, что наиболее идеологически опасным явлением в психологии стала психотехника. Свою сплоченность и теоретическую зрелость психотехники продемонстрировали, дав отпор неуклюжим по пыткам К.Н. Корнилова и А. Таланкина дискредитировать профессиональный подбор и психотехнику и тем самым опорочить Л.С. Выготского за его статью «Психологическая наука в СССР». После этого психотехники с удвоенной энергией продолжали развивать свое детище. Л.С. Выготский, выступив открыто теоретиком и методологом психотехники, связывал с ней коренную перестройку психологии. Такого теоретика и методолога в мировой психотехнике не было. При методологическом усилении психотехника превращалась в серьезное научно-практическое направление, фактически демонстрировавшее возможность нормального развития науки вообще и психологии в частности, а не того, которое насаждалось догматическим марксизмом и его начетчиками в 20--30е гг. XX в.

В таких случаях партия прибегала к экстренным мерам. В 1929 г. И.Н. Шпильрейну предлагают вы ступить с докладом в идеологическом учреждении Коммунистической академии, а в следующем году -- Л.С. Выготскому на тему «Педология и психотехника». Таким образом, докладной запиской психотехники вызвали «огонь на себя». Не следует забывать, что в 1928 г. достигла апогея борьба Сталина и Троцкого и началась расправа с последним, который по направленности своей деятельности не мог относиться отрицательно к развитию психотехники. Будучи вы дающимся организатором науки и членом партии, И.Н. Шпильрейн точно определил или, может быть, почувствовал необходимость обращения по партий ной линии в ЦК ВКП(б) именно в 1928 г. Не случай но, что именно в этом году Л.С. Выготский разверну то выступил по проблемам психотехники. К данному времени психотехническое движение в стране приобрело поистине государственный размах и зримо проявилась социально-экономическая значимость всех практических задач, решаемых психотехникой. Ни НКТ, ни отдел психотехники Института охраны тру да, ни Психотехническое общество в отдельности и вместе взятые не могли уже справиться с грандиозностью того общенародного дела, которое они породи ли. Время обращения психотехников в ЦК ВКП(б) связано еще и с тем, что в стране резко менялась по литическая обстановка. В начале 1928 г. Сталин уст роил показательный судебный процесс над инженерами -- якобы участниками вредительской организации, действовавшей в Шахтинском и других районах Донбасса. В конце 1927 г. на XV съезде партии Троцкий, Каменев и Зиновьев были исключены из рядов ВКП(б). В начале 1928 г. Троцкого выслали в Алма-Ату, а всех его сторонников -- в разные места страны. Направляя докладную записку в ЦК ВКП(б), лидеры психотехнического движения надеялись, что в 1928 г. партийное руководство одобрит проделанную работу и поддержит все их предложения. Тем более, что пер вый партийный документ в сфере психотехники но сил строго деловой и конструктивный характер.

Однако обсуждение в 1929 г. доклада И.Н. Шпильрейна «Психотехника в реконструктивный период» в Коммунистической академии планировалось как раз гром психотехники, так как попытка А. Таланкина нанести смертельный удар по ней не увенчалась успехом. К.Н. Корнилов направил для участия в обсуждении до клада И.Н. Шпильрейна ученого секретаря института Ф.А. Ковтунову и своего аспиранта Н.Ф. Курманова, который, по словам его учителя, хорошо уже подготовлен для обоснования марксистской психологии [33], а также научных сотрудников Н.А. Рудика и М.Н. Белокопытову.

В сложной и опасной для психотехники ситуации И.Н. Шпильрейн принимает единственно правильное решение -- не защищаться и говорить о научных и практических достижениях, а упредить погромные выступления и занять наступательную позицию и прежде всего по отношению к МГИЭП, что ему блестяще удалось, в том числе и благодаря выдающимся бойцовским качествам.

Обсуждение доклада создавало впечатление научного анализа состояния и перспектив развития психотехники. О ее разгроме прямо не говорилось. Основной удар наносился по дифференциальной психологии В. Штерна, от которой, по предложению ряда выступавших и прежде всего сотрудников МГИЭП, психотехника должна отказаться. И.Н. Шпильрейн сразу же понял замысел организаторов обсуждения его доклада. «Штерн дал систему дифференциальной психологии, -- говорил он в заключительном слове, -- и психотехники пользуются его работой потому, что без дифференциальной психологии нельзя строить психотехнику» (подчеркнуто В.М.). И затем добавил: «Когда у нас будет марксистская дифференциальная психология, которую, может быть, понимает кто-нибудь из выступавших товарищей, то тогда мы, конечно, книжку Штерна положим на полку для исторических справок, а заниматься будем по этому учебнику марксистской дифференциальной психологии» [69, с. 196]. Уместно напомнить, что в 1929 г. публикуется содержательный и интересный сборник статей «Элементы дифференциальной психологии» под редакцией К.Н. Корнилова. В книге отмечается, что «основателем дифференциальной психологии признается Вильям Штерн» [74 , с. 9] и приводится много выдержек из его книг.

Л.С. Выготский не был на докладе И.Н. Шпильрейна, так как после него он должен выступать в той же Коммунистической академии. Поэтому, как нам представляется, ему важно знать результаты обсуждения доклада Шпильрейна, не принимая участия в нем. Выготский понимал, как следует из содержания его доклада, что его, как и Шпильрейна, идеологически тестируют на случай возможной ликвидации психотехники и педологии. Принимая во внимание, что Шпильрейн и его коллеги дали достойный отпор попытке ликвидации психотехники, Выготский, позитивно оценивая развитие психотехники, в докладе основное внимание уделяет педологии и методологически блестяще обосновывает необходимость и возможность дальнейшего ее развития как науки о целостном развитии ребенка, без связи с которой не может полноценно развиваться детская психология. Нетрудно заметить, что такой же методологический ход применим и по от ношению к психотехнике и психологии труда. Одновременно, извлекая урок из обсуждения доклада Шпильрейна, Выготский упреждает события и заявляет: «И если бы мы сейчас с вами, например, проголосовали бы здесь, что педология как самостоятельная наука не может существовать, прекратили бы всякие педологические исследования, то мы не могли бы вычеркнуть из действительности того ее разреза, того рода связей, которые без педологии никогда другой наукой не могут изучаться. А если они будут изучаться другой наукой, то она будет той же самой педологией, только носящей другое имя» [10, с. 175].

Ведущая роль в попытке разгрома психотехники отведена была Н.Ф. Курманову, который после об суждения доклада И.Н. Шпильрейна опубликовал в 1930 г. статью, обнажая «антимарксистскую» сущность психотехники. Шпильрейн считал необходимым сразу же в этом году обстоятельно и бескомпромиссно ответить на критику. В связи с преждевременной смертью Курманова в уже подготовленном для печати тексте статьи Шпильрейн опустил все, что касалось разбора его научных работ, хотя сделанный анализ мог бы более выпукло представить профессиональный облик психолога, «умевшего, -- по словам Корнилова, -- защитить проводимую им идеологию от всякого рода извращений и натисков» [33, с. 289]. Примечательно замечание В. Боровского, который при поступлении Курманова в аспирантуру в МГИЭП оценивал его вступительный реферат и столкнулся с большими затруднениями: «Рядом с оригинальными мыслями -- места просто неграмотные» [4, с. 291]. Об этом же свидетельствует и раз бор Шпильрейном критических замечаний в свой адрес аспиранта Корнилова.

Создавая видимость объективного научного анализа, Н.Ф. Курманов разбирает доклад И.Н. Шпильрейна «Психотехника в реконструктивный период» на Всесоюзном съезде по изучению поведения чело века (Ленинград, 25 января -- 1 февраля 1930 г.), а не тот же доклад, состоявшийся в 1929 г. в Коммунистической академии. Одновременно данным выбором демонстрируется, что И.Н. Шпильрейн не сделал каких-либо серьезных выводов из критического об суждения доклада в 1929 г., хотя его доклад на съезде отнесен был к числу «дававших непосредственную установку для работы всего съезда» [1, с. 225]. Он значился среди докладов философов Н.К. Луп пола, Н.А. Карева, а также психологов, физиологов, педологов А.Б Залкинда, К.Н. Корнилова, Л.М. Ро зенштейна, И.Д. Сапира, С.С. Моложавого. «Раз вернувшаяся на съезде работа, -- констатирует С. Антонюк, -- дала победу марксистской психологии. Механистические тенденции, вскрывшиеся на съезде (доклад проф. А.Г. Иванова-Смоленского и доклад П.К. Анохина), получили отпор» [1, с. 226].

В числе подвергшихся остракизму доклад И.Н. Шпильрейна не значился.

После съезда, продолжая насаждать догматический марксизм в психологии, К.Н. Корнилов и Н.Ф. Курманов не могли больше терпеть непреклонность И.Н. Шпильрейна в отстаивании «антимарксистских» взглядов и обратились, как нам представляется, в партийные органы, где получили добро на его идеологическую дискредитацию и, соответственно, на разгром психотехники. Не исключено, что инициатива в таком обращении могла принадлежать Н.К. Лупполу или Н.А. Кареву, которые выступали на съезде с доклада ми: «Наука в реконструктивный период» и «Дискуссия диалектиков с механистами». В результате появилась разгромная статья Н.Ф. Курманова, за которой явно просматривается тень К.Н. Корнилова. Выбранные Курмановым для критики произведения Шпильрейна убеждают, что он был заинтересован не столько в понимании и объективном изложении научного творчества Шпильрейна, сколько в подборе работ, в которых содержится определенная концепция, чтобы именно ее подвергнуть критике. Этой мишенью стало в данном случае изложение теории В. Штерна. «Именно в трех критикуемых Н.Ф. Курмановым работах, -- указывает Шпильрейн, -- я наиболее подробно остановился на этом авторе» [68, с. 410]. В этой связи статья Курманова -- лишнее доказательство попытки раз грома психотехники в 1929 г. при обсуждении доклада Шпильрейна и свидетельство начала ее действительного уничтожения.

Рассматривая обвинения, И.Н. Шпильрейн показывает их несостоятельность как в плане марксизма, так и психологии. Анализ критических замечаний проводится обстоятельно и в академической манере. Однако иногда он вынужден ограничиваться лаконичными фразами типа: «Я думаю, что опровергать это примечание не стоит» [68, с. 413]. Следует заметить, что Корнилов, оценивая заслуги своего аспиранта в борьбе против различных уклонов от марксистской линии, специально выделяет данную статью о Шпильрейне. Может быть, Корнилова восхитил следующий пассаж Курманова: «Таким образом, профессор Шпильрейн или по простоте душевной, или по причине своей полной безграмотности или, наконец, по причине сознательного желания ошельмовать революционную теорию марксизма (для разгрома психотехники сказаны все слова. -- В.М.) даже и не замечает, что его принципам, его теории нечего и расходиться с принципами революционного марксизма по той простой причине, что они еще не были и, надо быть уверенными, не будут вместе, ибо ничего не имеют общего между собой» [34, с. 411].

И.Н. Шпильрейн обстоятельно рассматривает идеологические обвинения во второй части своей статьи под названием «О талмудизме и марксизме». Раздел начинается с констатации: «В статье Н.Ф. Курманова находится далее обвинение меня в борьбе против «марксизма», по его мнению, талмудизма в психологическом институте и указание на продолжительную обработку меня «марксисскими» теориями Франфурта, Корнилова, Сапира и самого автора» [68, с. 414]. Перед нами важное свидетельство того, что дискредитация лидера психотехнического движения началась после неудавшейся «продолжительной обработки» И.Н. Шпильрейна.

Возникает вопрос: «Когда же началась указанная обработка И.Н. Шпильрейна, если о ней сообщается в 1930 г.?». Несомненно, это произошло уже в 1924 г., когда К.Н. Корнилов стал директором Института психологии и объявил о своих планах перевода психологии на марксистские рельсы. Перестройка структуры института в соответствии с этими плана ми не могла не включать сильного подразделения прикладной психологии, и поэтому Корнилов вынужден был пригласить Шпильрейна с его командой. Будучи далек от проблем психотехники, Корни лов, как представляется, с самого начала многие из них воспринимал настороженно, особенно при по пытках, говоря словами Л.С. Выготского, логического наложения их на догматические положения марксизма. Когда же в Институте появился еще один «марксистский» идеолог в лице аспиранта, то руководитель посвятил его во все свои настороженности относительно И.Н. Шпильрейна и отдал это дело всецело на откуп Н.Ф. Курманову.

Завершающий этап создания отечественной научной школы психотехники

Определенная зависимость от МГИЭП, насаждавшего в психологии догматический марксизм, и проходившие в нем в этой связи одна за другой дискуссии положили конец иллюзорным надеждам на развитие в нем теории и методологии психотехники. Самое же главное, что теория психотехники в принципе не могла быть разработана в МГИЭП. Более того, руководство института тормозило развитие указанной теории, так как настоятельно добивалось со здания психотехники как прикладной отрасли психологии (психологии труда).

И.Н. Шпильрейн и С.Г. Геллерштейн проявили разумную осторожность, когда первую совместную тему «Проблема упражняемости в изучении профессий», включенную в план института, сформулировали так, чтобы она не претендовала на методологический статус. Они вообще занимали отстраненное отношение ко всем идеологическим дискуссиям и акциям, не отдавая отчета в том, что с точки зрения идеологов партии -- это скрытая и потому более опасная вражеская позиция. Их попытка доказать, что методы и технические приемы сугубо практической психотехники нейтральны по отношению к любому общественному строю и все зависит от того, кто и в каких целях их применяет, стала одним из центральных идеологических обвинений ученых. Несмотря на то, что они уже в 1928 г. отказались от такой формулировки.

И.Н. Шпильрейн, Л.С. Выготский, С.Г. Геллерштейн и другие психотехники, поняв складывающуюся идеологическую ситуацию в стране и институте уже в конце 1928 г. и особенно в 1929--1931е гг., публикуют наибольшее число теоретических и научно-практических работ по психотехнике. И тем в основном успевают оформить созданную отечественную научную школу психотехники.

Особо следует выделить доклад Л.С. Выготского на VI Международной конференции по психотехнике (1930) «Проблема высших интеллектуальных функций в системе психотехнического исследования» [9] и тезисы доклада на психотехническом съезде (1931) «Практическая деятельность и мышление в развитии ребенка в связи с проблемой политехнизма» [36], а также сборник статей Л. Выготского, С. Геллерштейна, Б. Фингерта, М. Ширвиндта «Основные течения современной психологии» [13]. В последней работе отечественная психотехника рассматривается в числе основных течений современной психологии и этому посвящена теоретическая статья С.Г. Геллерштейна «Психотехника». Сборник явно инициирован Л.С. Выготским, И.Н. Шпильрейном, С.Г. Геллерштейном и стал про явлением борьбы за существование и развитие психотехники. Опальный Шпильрейн формально не имел отношения к сборнику, а Выготский был авто ром двух статей. Редакторы сборника -- Фингерт и Ширвиндт, первый из них к тому же автор заглавной статьи «К вопросу о построении научной психологии». К названию статьи имеется примечание: «В основу настоящей статьи положен доклад, сделанный автором 15 января 1929 г. в ленинградском Институте марксизма на тему «Основные принципы научной психологии и учение об условных рефлексах» [13, с. 5]. Одним словом, ученые были вынуждены прибегать к определенным методам конспирации, позволившим издать сборник. Однако в журнале «Психология» (1932, № 3) появляется рецензия на сборник под названием «Против меньшевиствующего идеализма в психологии». Теоретические положения статьи «Психотехника» С.Г. Геллерштейн развивает и придает им определенную завершенность в работе «Проблемы психотехники на пороге второй пятилетки» [16]. В рассматриваемом ряду находятся статьи И.Н. Шпильрейна «Основные теоретические проблемы психотехники» [67] и «Психотехника в СССР за последние годы» [70], а также доклад С.Г. Геллерштейна «Основы психотехники в применении к производственному обучению в СССР», представленный на Восьмую международную психотехническую конференцию [17, с. 396].