Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Теоретический анализ доверительного отношения

В социально-психологических исследованиях проблема доверия затрагивалась, прежде всего, при изучении социально-психологического внушения (В.М. Бехтерев, Л.П. Гримак, В.Н. Мясищев и др.). В ряде исследований, посвященных социально-психологическим аспектам авторитетности, отмечается роль доверия как условия подлинного авторитета и лидерства (М.Ю. Кондратьев, Ю.П. Степкин и др.). Роль доверия отмечалась в контексте проблемы значимых других (А.У. Хараш, Н.Б. Шкопоров и др.). Доверие называлось первым и исходным условием существования феномена дружбы (И.С. Кон, Л.Я. Гозман и др.). Выделялся специфический вид общения - доверительное общение (В.С. Сафонов). Выявлялась роль и специфика доверительных отношений и доверительного общения на различных стадиях онтогенетического развития личности (Т.П.Скрипкина). Рассматривалась роль доверия в межличностных отношениях (Л.Я.Гозман, Н.Н.Обозов) и выявлялись стадии его развития в общении и взаимодействии людей (А.У.Хараш). Доверие изучалось как важнейший феномен внутригрупповых отношений в рамках концепции деятельностного опосредствования (Л.Э.Комарова). Доверие занимает ключевое место при анализе поведения индивидов в сложных ситуациях взаимодействия, в частности, при изучении межличностных конфликтов (А.И.Донцов, Н.Н.Обозов). Доверие называлось как массовое явление, присутствующее в больших социально-психологических общностях, и как один из феноменов межгруппового взаимодействия (В.С.Агеев, А.Н.Сухов).

Таким образом, доверие как бы присутствовало при рассмотрении всех основных направлений исследования социальной психологии - психологии групп, психологии общения и межличностных отношений и при межгрупповом взаимодействии. Анализ показал: происходила своего рода редукция, заключающаяся в том, что другие психологические феномены осмысливались через понятие доверия, в то время как психологическая сущность самого доверия как самостоятельного социально-психологического явления оставалась не выясненной.

Рядом авторов было показано, что умение доверять себе органически связано с умением «открываться» другому. Таким образом, в рамках психотерапевтических практик было отрефлексировано не только явление доверия к себе, но и его связь с умением доверять другим.

С другой стороны, основная цель самых разнообразных направлений практически ориентированной психологии преимущественно направлена либо на поиск способов увеличения доверия к себе, либо на развитие умения доверять другому, либо - на то и другое вместе, как на механизм, гармонизирующий внутренний мир человеческой личности.

Как отмечает Б.С. Братусь, впервые выделил доверие человека к миру как базовую установку личности, формирующуюся на ранних этапах онтогенеза Э.Эриксон, показав, что первый индикатор возникновения личностного качества доверия - готовность ребенка без особой тревоги переносить исчезновение матери из поля зрения. Следовательно, доверие к миру есть база, которая формируется одновременно с другой фундаментальной установкой, направленной на доверие к себе [10].

В отечественной психологии существует несколько подходов к пониманию соотношения человека и мира, это идеи, высказанные С.Л. Рубинштейном, это подход, разрабатываемый Ф.Е. Василюком и А.А. Леонтьевым и др. [11, 36].

Как известно, приоритет в постановке онтологического подхода к человеку в отечественной науке принадлежит С.Л. Рубинштейну, которым впервые вводится категория «мир». Мир и человек рассматриваются им в соотношении друг с другом, и впервые высказывается мысль о взаимопроникновении человека в мир и мира в человека. Еще до преобразования действительности происходит процесс осмысления различных объектов мира с точки зрения их значимости, то есть ценности для субъекта. И отражает человек не все свойства объекта, о которых он знает, а лишь те, которые для него наиболее значимы, актуальны в настоящий момент [40].

Уже на уровне восприятия происходит наделение объектов мира значимостью, то есть ценностями и смыслами. Человек как бы «выносит» часть себя, своей сущности, своей субъективности за пределы себя самого в мир и наделяет «собой» объекты этого мира. Так происходит проникновение человека в мир, именно в этом смысле надо понимать «продленность» человека в мир. Но для осуществления акта взаимодействия с миром необходимым условием является удовлетворение базовой потребности в безопасности. Объекты окружающего мира должны быть не только значимыми, но и относительно безопасными, только в таком случае человек будет вступать с ними во взаимодействие, потому что только такой мир может вызывать у него доверие.

Описанное представление о наличии доверия к миру позволяет выделить основные условия возникновения доверия и сформулировать его определение: доверие - есть свойство человека наделять явления и объекты окружающего мира, а так же других людей, их возможные будущие действия и свои собственные предполагаемые действия свойствами ситуативной значимости и безопасности (надежности).

Поэтому доверие можно определить как условие взаимодействия человека с миром, предшествующее самому взаимодействию, то есть активности. Но активность человека предполагает одновременно наличие доверия не только к миру, но и к себе. Именно в силу его основного свойства - априорности, этот феномен связан с риском, с одной стороны, а с другой, - требует опытной проверки (чего не требует подлинная вера). Первоначально возникая в субъективном, внутреннем мире личности, доверие может проявляться, корректироваться лишь посредством активности человека: в момент взаимодействия оно как бы «выносится» в сам акт взаимодействия и потому оно существует в человеке (как отношение), а проявляется как бы между человеком и объектом в момент взаимодействия.

Как отмечает Т.П. Скрипкина, ссылаясь на В.Е. Клочко, с этой точки зрения наибольший теоретический и методологический интерес представляет «теория инициативных систем», разработанная В.Е. Клочко. Основные положения данной теории носят универсальное значение, так как методологические идеи и положения, заложенные в основу концепции можно распространить на понимание сущности творческой самоорганизации жизнедеятельности в целом. По мнению В.Е. Клочко широко распространенное понятие саморегуляции объясняет лишь адаптивную активность, с его помощью невозможно понять личность как саморазвивающееся явление, так как оно способно объяснить лишь целостность и устойчивость личности и деятельности, так как в основе саморегуляции лежит принцип гомеостазиса. В этой связи В.Е. Клочко предлагает использовать более высокий уровень саморегуляции - гетеростаз, или принцип соответствия, который означает, что человек всегда стремится соответствовать миру, то есть устранять возникающее между ним и миром несоответствие, т.е. несоответствие возможностей человека тем условиям, которые предоставляет ему мир в каждой ситуации [42].

Таким образом, в каждой ситуации человек стремится соответствовать, с одной стороны, миру, его условиям, а с другой - себе самому, своим возможностям и потребностям. Другими словами: в каждый момент времени человек имеет две разнонаправленные психологические позиции - личностную и социальную и стремится найти стратегию поведения, которая бы соответствовала обеим позициям одновременно. Можно выделить два способа, посредством которых человек, строя стратегию поведения, может устранить возникшее несоответствие: он может либо увеличить уровень доверия к себе, либо - уровень доверия к миру.

Данные положения позволили построить типологию стратегий поведения в зависимости от пропорции или меры доверия к миру и к себе: равные (соответствующие) пропорции доверия к себе и доверия к миру лежат в основе уже сложившихся известных форм поведения и обеспечивают относительную устойчивость, как личности, так и деятельности; преобладание доверия к миру лежит в основе адаптивных форм поведения, преобладание доверия к себе - основа неадаптивных форм активности, связанных как с риском, так и с творческой преобразующей деятельностью и, наконец, отсутствие или потеря доверия к миру всегда сопряжена с потерей доверия к себе. Последнее положение является важным доказательством того, что человек и мир являются единой онтологией, из которой отдельные стороны рассматриваемого явления можно вычленить лишь теоретически.

Резюме. В целом выводы, полученные на основе проведенного теоретического анализа, подвели к необходимости рассмотреть изучаемый феномен с точки зрения целостного взаимодействия системы человек и мир. В этой связи дальнейший анализ посвящен обоснованию теоретико-методологических позиций понимания доверия как социально-психологического феномена с точки зрения процесса целостного взаимодействия человека с миром.

1.1 Личностное и социальное в доверии

Как интегрируются в одном и том же человеке совершенно различные по своей природе паттерны личностного и безличного поведения и отношения? Почему в одних случаях человек действует, чувствует и мыслит как уникальная неповторимая личность, а в других -- тот же человек как унифицированная, тождественная другим, безличная частица некоторого целого? Как осуществляется выбор поведения, сдвиг от поведения межгруппового к межличностному и наоборот?

Один из вариантов решения этой проблемы предложен в теории социального влияния и динамики групповых процессов.

Опыт полувекового развития научных исследований научил нас, что в какой-либо нестандартной ситуации, реакцию конкретных людей нельзя - предсказать с какой бы то ни было точностью. По крайней мере, этого нельзя сделать, пользуясь информацией о личностных диспозициях этих людей или даже об их поведении в прошлом. Человеческое поведение в конкретной жизненной ситуации оказывается детерминировано множеством взаимосвязанных факторов, социального и социально-психологического содержания. Тем более сложным оказывается предсказание в определенных жизненных обстоятельствах отношения доверия, которое по своей природе полесематично и детерминировано не одним каким - либо отношением, а комплексом взаимосвязанных и иерархизированных социальных и личностных установок.

Даже те исследователи, которые более всего заняты оценкой индивидуальных различий между людьми, должны признать крайнюю ограниченность нашей способности предсказывать реакцию конкретных людей в конкретных ситуациях. Однако, несмотря на подобные свидетельства, большинство людей упорно полагают, что знание о личностных чертах и индивидуальных различиях может быть использовано для предсказания поведения людей в новых для них ситуациях. Подобный «диспозиционизм» имеет широкое распространение в нашей культуре. Более того, большинство из нас (будь то ученые или обычные люди), по всей видимости, находят подтверждение этому диспозиционизму в своем каждодневном опыте.

Одним из наиболее важных вызовов, на которые приходится отвечать психологам, является необходимость учета этого противоречия между представлениями о фактах повседневного опыта, с одной стороны, и данными эмпирических исследований -- с другой. К этому противоречию мы еще не раз будем возвращаться на протяжении нашей работы. Непомерно раздутое представление о значимости личностных черт и диспозиций при одновременной неспособности признать важность ситуационных факторов при их воздействии на поведение получило название «фундаментальной ошибки атрибуции».

Другие люди являются для нас одним из лучших источников информации о мире. Если находящееся передо мной животное похоже на кошку, значит, это (почти наверняка) и есть кошка. «Но когда идет речь о суждении, чреватом несколько большей двусмысленностью, например о том, насколько трудна задача, за которую я собираюсь взяться, или о том, насколько я в состоянии справиться с этой задачей, тогда мнения других бывают обычно важны для того, чтобы прийти к правильному выводу. В большинстве жизненных ситуаций наше отношение обусловливается характером оценок, которые мы наблюдаем у нашего ближайшего окружения»[28]. Отношения доверия к кому-либо социальному объекту не возникает в нашем сознании изолированно от влияния внешней среды, оно гармонично с ним сливается и выступает уже как наше субъективное отношение. Конечно, мы редко осознаем это влияние, но оно всегда присутствует в наших оценках.

Если мое мнение отлично от вашего, тогда мне следует учитывать ваше мнение, опираясь на статистические методы. Усредненное мнение любых двух людей окажется в долгосрочной перспективе верным с большей вероятностью, чем какое-либо одно из них. Учитывать распределение мнений других людей считается весьма разумным. Тех же, кто недостаточно учитывает это распределение, окружающие склонны считать самоуверенными или беспечными людьми. Как отмечают Л. Росс и Р. Нисбет: «Мы не привыкли игнорировать мнения окружающих по той простой причине, что в прошлом они были для нас полезным способом познания мира»[52]. Несогласие с другими людьми порождает состояние дискомфорта, которое может быть разрешено либо путем приведения своей собственной позиции в максимально возможное соответствие с позицией других, либо склонения других в сторону своей позиции, либо путем отказа рассматривать их мнения в качестве источника информации, достойного внимания человека, занимающего одну с нами социальную нишу.

Можно также предложить, что важными будут не все факторы, касающиеся межличностных взаимоотношений, а только те, которые будут иметь существенное значение для результатов совместной деятельности. Безусловно, что наиболее важное значение в совместной деятельности приобретает отношения взаимного доверия.

И внешний облик, и состояние, и поведение, и приписываемые человеку цели и мотивы всегда вызывают у общающейся с ним личности какое-то отношение, причем оно может дифференцироваться по своему характеру и силе в зависимости от того, какая сторона в другом человеке его вызвала. Мы испытываем к человеку не одно, какое-то отношение, а комплекс разнообразных отношений, где доверие выступает как интегральная характеристика, отражающая характер нашего отношения к объекту. Эта оценка объекта, как вызывающего доверие или нет, часто происходит автоматически на основе выделения в объекте качеств, имеющих для нас в настоящий момент субъективную значимость. Так, например, человек, поддержавший нас в «трудную минуту», может вызвать у нас высокий уровень доверия к себе, хотя мы можем и не знать о его настоящих мотивах, но именно в тот момент мы очень нуждались в таком участие.

По этому поводу А.А. Бодалев пишет: «По своему знаку отношения могут заметно отличаться друг от друга, но они могут и совпадать, выступая как одно общее, проявляемое к личности положительное, отрицательное, безразличное или противоречивое отношение. В одних случаях названные отношения оказываются одинаковыми по своей силе, в других -- по этому показателю они очень несхожи. Бывают психологические ситуации, когда одна сторона отношения более или менее значительно доминирует над остальными»[8].

В отдельных случаях этот доминирующий аспект может достигать такой высокой степени интенсивности, что оказываются нейтрализованными или заторможенными все другие стороны отношения, которые обычно актуализировались у личности при общении с определенным человеком.

Напрашивается вопрос: какова причина появления такой доминанты в отношениях?

Один из возможных ответов заключается в следующем: у каждого человека есть система ценностей; одни из них для него всегда более субъективно значимы, другие могут зависеть от конкретной ситуации. Эти ценности сопрягаются самым тесным образом с имеющимися у него материальными и духовными потребностями, которые обычно отличаются друг от друга по степени своей выраженности. Как отмечает А.А. Бодалев: «если облик, слова, дела другого человека соответствуют основным ценностям личности, к этому человеку формируется общее положительное отношение. Но может быть и по-другому: одна из этих ценностей и стоящая за ней потребность имеют для личности в настоящий момент наиглавнейшее значение, и, если другой человек совершает поступок, отвечающий поддержанию этой ценности, к нему устанавливается положительное отношение, которое иррадирует на все стороны его внешнего и внутреннего облика, нивелируя отрицательное отношение к каким-то характеристикам, если оно прежде было»[9].

По мнению Г.М. Андреевой важным показателем, связанным с эффективностью взаимодействия и установлением доверительных отношений, является содержание групповых норм. Принятые в группе нормы усваиваются всеми членами группы и как бы «изнутри» регулируют поведение каждого, служат средством оценки тех или иных возможностей и способов действия отдельных участников и группы в целом. Значительное влияние групповых норм объясняется тем, что только при их выполнении человек может рассчитывать на принадлежность к группе, ее признание, поддержку [4].

По этому поводу Б.Д. Парыгин отмечает, что, формируясь как личности в конкретной социальной среде, люди усваивают и характерный для этой среды язык выражения отношений [47].

Доверие к миру - базовое условие человеческой активности. Люди привыкли к тому, что их определенное отношение будет иметь вполне прогнозируемый и адекватный ответ. Эта внутренняя, часто не осознаваемая, установка помогает людям чувствовать себя уверенно в каждой жизненной ситуации и действовать сообразно своим представлениям. Каким образом происходит формирование отношения доверия к миру - мы можем ответить на этот вопрос, только рассматривая человека и мир как единую систему.

Осмыслить явление доверия можно лишь рассматривая человека и мир в единой системе, единой онтологии. По мнению Т.П. Скрипкиной одним из средств объединения человека и мира в одну систему, в единую онтологию является доверие, которое всегда одновременно направлено в обе стороны - и в мир и в себя. Разные пропорции или «количество» доверия, адресованного миру и себе самому способны порождать разные стратегии поведения [55].

Резюме. Теоретический анализ показал, что двойственность направленности психики предполагает, с одной стороны, наличие доверия к миру, как условие взаимодействия с ним, а, с другой стороны - наличие доверия к себе, как условие активности. Человек всегда стремится к тому, чтобы уровень доверия к миру соответствовал уровню доверия к себе, что является гарантией относительной целостности и устойчивости личности и деятельности. Однако это соответствие должно быть подвижным, иначе нет движения, нет развития.

1.2 Доверие как фактор самоорганизации

Исходя из принятых в настоящее время методологических подходов к изучению сущности человека, можно предположить, что доверие к себе есть рефлексивный феномен, позволяющий человеку занять определенную ценностную (пристрастную) позицию по отношению к самому себе и, исходя из этой позиции, строить собственную жизненную стратегию. Суть этой позиции заключается в наличии у человека отношения к своей собственной субъектности как значимой для него.

Если проанализировать выделенные Б.С. Братусем критерии нормального развития человека, которые ведут к обретению родовой человеческой сущности с позиций соотношения доверия к себе и доверия к миру, становится понятно, что без доверия человека к себе и, кстати, одновременно доверия к другим (как части мира) невозможен творческий, т.е. целетворящий характер жизнедеятельности, невозможно самопроектирование будущего, так как доверие к себе предполагает, прежде всего, отношение к себе как к самоценности, а доверие к другому - отношение к другому как к ценности [9].

Таким образом, здесь заложена мысль о том, что оптимальный уровень доверия к себе предполагает одновременное наличие равнозначимых социальной и личностной позиций у человека. Поэтому явление доверия к себе, также как и доверие к миру или к другим людям - имеет лишь относительно самостоятельный психологический статус и абсолютным быть не может.

Видимо существует определенный оптимум в проявлении доверия к себе, развитие которого является показателем не только целостности, но и зрелости личности.

Однако, как считает Т.П. Скрипкина, оптимальный уровень доверия к себе не является величиной постоянной, ибо - это сложное чрезвычайно динамичное образование, которое колеблется в зависимости от постоянно происходящего соотнесения человеком себя как миру, так и самому себе [55]. Другими словами, прогнозируя свою деятельность или выбирая цели, человек, с одной стороны, стремится к «выходу за пределы» себя, т.е. уже накопленного опыта, однако, с другой стороны, обращаясь к смыслам, добытым, сложившимся в прошлом опыте. Он опирается именно на них, т.е. на их содержание и соотносит себя с ними, стремясь соответствовать им. Именно в этом смысле доверие к себе можно определить как способность человека «выходить за пределы» себя, не вступая в противоречие с собой. Иначе нет целостности, нет устойчивости личности, но и нет изменения, нет развития.

Как отмечает Т.П. Скрипкина: «Человек настолько доверяет себе, насколько он способен «выйти за пределы» своего прошлого опыта, не входя в противоречие с собой, со своими внутренними ценностями и смыслами. Имеется в виду «радиус самораспространения», который человек себе позволяет. Этот радиус и определяет масштаб жизненных задач, которые человек способен самостоятельно поставить для себя. При этом в одних сферах жизнедеятельности у человека может быть сформирована установка на доверие к себе, а в других - нет. Все зависит от того, какие возможности человек в себе осознает и какую личную ценность, значимость имеют для него потребности, связанные с той или иной сферой жизнедеятельности»[55].

Все это можно назвать самоорганизацией личности, которая на субъективном, личностном уровне означает умение соотносить возникающие потребности с возможностями их удовлетворения в данной ситуации и с присвоенными личностью социокультурными ориентирами (смыслами). Таким образом, оптимальный уровень доверия к себе в конечном итоге предполагает овладение способностью к самоорганизации своей жизни.

Т.П. Скрипкина, ссылаясь на В.П. Зинченко, пишет, что понять сущность выделенного явления с точки зрения психологии поступка помогает нам взгляды В.П. Зинченко, который считает, что поступок порождает личность, он есть средство саморазвития. «Меняет человека каждый совершенный им поступок, совершая выбор в поступке, человек может менять свою внутреннюю разрешительную систему»[55]. Мы опираемся на понятие «разрешительная система», так как человек разрешает себе поступок (доверяет себе его свершение). Если предполагаемый поступок противоречит внутреннему «Я» человека или системе его внутренних смысловых образований (что можно обозначить как нарушение соответствия самому себе), то он вступает во внутреннее эмоциональное противоречие с самим собой, (обозначаемое как переживание), личность получает об этом эмоциональный сигнал, но находиться сколько-нибудь долго в таком состоянии невозможно.

У человека есть три возможности внутренне выйти из этого противоречия: отказ от поступка; разрешение себе поступка и использование любого способа психологической защиты; честное признание себе своей неправоты, своей ошибки. Как отмечает Б.Д. Панферов, использование любого способа психологических защит можно классифицировать как самообман [45]. Таким образом, доверие к себе связано с самораскрытием самому себе, что может быть крайне травматично для личности.

Теоретический анализ показал, что доверие к себе выступает как способность самостоятельно ставить цели. Целеполагание связано с проблемой выбора, изучение которого представлено несколькими направлениями: уровень притязаний, смысловой выбор, выбор в критических жизненных ситуациях, экзистенциальный выбор.

Наиболее интересная разновидность - это экзистенциальный, или личностный, выбор. Выбор в экзистенциальном смысле детерминируется, прежде всего, личностными ресурсами человека, среди которых на первом месте стоят ценностно-смысловые образования и субъективные логики. Именно они выполняют функцию ограничения в выборе. Как отмечает Т.П. Скрипкина в исследованиях Н.Ф. Наумова, Е.Т. Соколова и др., проблема выбора связана также, с одной стороны, с прошлым опытом успехов и неудач, а с другой - с осознанием собственных возможностей [55]. Таким образом, базовым психологическим основанием доверия к себе является уровень притязаний совместно с самооценкой.

Осознание собственных возможностей предшествует постановке целей. В этой связи В.А. Петровский отмечает, что «…осознание своих возможностей предполагает переживание «Я могу» и можно сказать, что это еще не выбор, а потому не мотив и даже не цель. Это лишь рефлексивное осознание возможностей, т.е. степени или количества свободы, но без этого этапа неосуществима никакая деятельность, никакой поступок и даже никакая операция» [48]. Таким образом, развиваемая точка зрения логически приводит к тому, что человеческую деятельность детерминируют не только потребности (понимаемые как влечения, интересы, желания и т.п.) или переживание «Я хочу» и, может быть, не столько они, сколько осознанные возможности - переживание «Я могу». По этому поводу К.А. Абульханова-Славская считает, что есть еще и третий вектор, участвующий в детерминации выбора, - это эмпирические представления человека о должном, где главную роль играют ценностно-смысловые образования личности [1].

Отсюда следует вывод, что для совершения какого-либо деяния или поступка человек должен как бы совместить направление, по меньшей мере, трех побуждающих векторов: «хочу», «могу» и «должен». При этом названные векторы могут находиться в самых противоречивых отношениях друг к другу, их необходимо каким-то образом, соотнести, интегрировать в единый вектор, определяющий целостную стратегию будущего поступка или поведения. В этом случае начинается более или менее мучительный процесс соотнесения, направленный на то, чтобы найти способ, средство, минимизирующее возникшее противоречие (или возникшее переживание от имеющего место противоречия) между переживаемым потребностным состоянием, осознанной возможностью удовлетворения потребности и существующими личностными смыслами. Процесс этого соотнесения и направляет вектор активности, определяет выбор, который делает человек.

В целом, анализ показывает, что в разных условиях жизни человек проявляет различную степень (или меру) доверия к себе, что зависит от соотношения значимости установок по отношению к содержанию собственной субъектности к конкретным условиям, предоставляемым миром. Поэтому феномен доверия к себе имеет те же формально-динамические характеристики: меру и избирательность. Что касается условий, вызывающих доверие к себе, то и они остаются теми же значимость собственной субъектности для личности и прогнозирование определенного уровня безопасности для личности, ее статуса, репутации предполагаемого поступка, другими словами, со степенью осознаваемого риска вследствие планируемого поступка.

Поэтому масштаб, или радиус «выхода за пределы себя», предполагающий определенную меру доверия к себе, связан с риском. Причем риск может быть обусловлен как внутренними, так и внешними причинами, либо и тем и другим вместе. В первом случае человек рискует вступить в противоречия с самим собой, т.е. с собственными личностно-смысловыми образованьями. Во втором случае риск связан с возможным изменением отношения со стороны окружающих людей. Проблема в том, что значимо для человека.

Резюме. Проведенный теоретический анализ позволяет говорить об онтологическом статусе выделенного феномена, описать его проявления и построить теоретическую модель. Доверие к себе - сложное рефлексивное образование, представленное как определенная психологическая позиция (установка), связанная с отношением к собственной субъектности, как значимой для человека. Это образование выполняет функции органа согласования разнонаправленных внутриличностных побуждений и осуществляет функцию моделирования относительной целостности личности. Важный источник рефлексивной активности личности - осознание несоответствия между тем, чего человек хочет, и тем, что он может, а также между тем, чего он хочет, тем, что он может, и тем, что от него требуется в данной ситуации. Таким образом «саморазрешение» на поступок, как бы определяется соотношением, по меньшей мере, трех векторов или трех типов переживаний, которые, в конечном итоге, должны как бы сойтись в одну точку. Причем каждый из векторов имеет собственное внутреннее содержание и собственную субъективную значимость для человека.

1.3 Доверие как отношение к другому

Высказанные теоретико-методологические положения об особенностях взаимодействия человека с миром были положены в основу изучения доверия к другому человеку, ибо «другого» можно рассматривать как ту часть мира, с которой взаимодействует человек. Однако в силу сложности «другого», в силу того, что он сам является суверенным самостоятельным субъектом активности, взаимодействие с этим «другим» как особой частью мира имеет свою специфику, свою феноменологию.

Анализ работ, в области психологии общения, в частности, доверительного (Г.М. Андреева, А.А. Леонтьев, Л.А. Петровская, и др.), психологии межличностных отношений (А.А. Бодалев, Л.Я. Гозман, В.А. Лабунская В.Н. Мясищев. Н.Н. Обозов, Л.А. Петровская, и др.) позволили построить модель диадного взаимодействия, основанную на принципе соотношения (соответствия) меры доверия, адресованной себе и конкретному другому у обоих взаимодействующих субъектов.

Анализ работ позволяет утверждать, что доверительность в отношениях предполагает не столько познание другого, сколько вовлечение другого или друг друга в собственный внутренний мир. Дефинирование доверительного общения принято производить с точки зрения самораскрытия, однако, помимо передачи «конфиденциальной информации», в общении возможны и другие формы проявления доверия, ибо, «доверие к другому» - исходное условие человеческого общения»[1]. Таким образом, с одной стороны, в каждом акте общения всегда присутствует определенное количество или мера доверия, без чего общение становится лишь транслированием содержания какого-либо текста, а, с другой стороны, доверие выступает как исходное условие позитивности межличностных взаимоотношений, без чего отношения становятся контрсуггестивными или конфронтационными.

Теоретический анализ был направлен на поиск собственно социально-психологических критериев и индикаторов, участвующих в порождении отношения доверия к другому. Анализ некоторых социально-психологических исследований (Л.Я. Гозман, Н.Н. Обозов, Т.П. Скрипкина, В.С. Сафонов, и др.) позволил выделить основные психологические критерии доверия к другому. К ним относятся взаимность, позитивное принятие, способность к децентрации, взаимная значимость обсуждаемого содержания, сходство мнений и оценок, отношение к другому как к себе и некоторые другие, которые не приводят к «слиянности», а позволяют творчески решать стоящие перед взаимодействующими индивидами задачи.

А.У. Харашу принадлежит мысль о межличностной взаимной детерминации в коммуникативных процессах. Основываясь на разрабатываемых им идеях, доверие как самостоятельное социально-психологическое явление можно рассматривать, как феномен, порождаемый, проявляемый и динамично изменяемый в процессе взаимодействия людей и как феномен внутриличностный, который, будучи порожден в межиндивидном пространстве, вновь и вновь «выносится» в пространство межличностных отношений, осуществляя функцию связи между людьми [59]. Другими словами, процесс взаимодействия между людьми обладает порождающим эффектом. Это порождение обусловлено тем, что человек ориентируется на свое отношение к другому, рассчитывая на симметричность (соответствие) своего предпочтения, однако, эмпирическая жизнь часто опровергает эти расчеты. В этой связи, мы условно разделили понятия «я доверие» и «мне доверие» с той целью, чтобы показать, что этот процесс не всегда бывает взаимным, чем и обусловлено порождение тех феноменов, в которых доверие является фоновым условием.

Как отмечает Т.П. Скрипкина, абсолютное взаимное доверие есть лишь исходная модель. В жизни человек чаще всего прогнозирует «кому», «что» и «насколько» он может доверить. Поэтому основными формально-динамическими характеристиками доверия как относительно самостоятельного социально-психологического явления остаются мера, избирательность. Из этих параметров главнейшим является мера (как в отношении к себе, так и в отношении к другому). Выход за ее пределы чреват негативными последствиями [55].

В целом, проведенный анализ показал: понять психологическую сущность доверия можно лишь рассматривая связь «человек-человек» как единую систему, в которой каждый отдельный субъект имеет лишь относительно самостоятельное значение, ибо система «человек-человек» порождает другую онтологию - психологическая позиция взаимодействующего человека является одновременно и социальной и личностной. В то же время, значимость, ценность этих позиций может различаться у каждого из взаимодействующих индивидов, что и проявляется в мере (количестве) доверия, адресованного себе и другому.

Только такое понимание дает возможность осмыслить порождающий эффект взаимодействия, который создает не только общность, он способен порождать феномены межличностного взаимодействия - от искреннего подлинного диалога до игрового взаимодействия и циничного манипулирования. Эффект порождения зависит от соотношения меры доверия к себе и к другому, у обоих взаимодействующих субъектов. Такой подход позволил выделить виды межличностного доверия и на этой основе построить типологию межличностных отношений, внутри которых доверие или его отсутствие является фоновым условием.

Полное взаимное доверие возникает в эмпирической жизни довольно редко, но такую ситуацию можно рассматривать как идеальную модель, в которой закономерности исследуемого явления проявляются в наиболее чистом виде.

Т.П. Скрипкиной выделено 6 видов доверия, зависящих от сочетания различных вариантов позиций, занимаемых взаимодействующими людьми по отношению друг к другу и одновременно по отношению к себе: 1) оба взаимодействующих субъекта имеют сходные (соответствующие) психологические позиции: относятся к себе и друг к другу, как к равноценным партнерам, т.е. каждый из них в равной мере доверяет себе и другому. В этом случае можно говорить об идеальной модели взаимодействия, ибо это способствует возникновению подлинно диалогического общения, которое характеризуется творческим смыслопорождением; 2) каждый из взаимодействующих субъектов к себе относится как к ценности, но снижает значимость и надежность другого. Другими словами, каждый доверяет лишь себе, не доверяя другому. Такое сочетание позиций порождает скорее игру, чем диалог, а поскольку, каждый имеет в виду только себя, то результат такого взаимодействия (эффект порождения) - соперничество, конфронтация, отсутствие кооперации и отсутствие доверия (ибо каждый доверяет только себе); 3) оба партнера по взаимодействию полагаются друг на друга более чем на себя, другими словами, доверяют лишь друг другу, не доверяя самим себе. Это рискованно для обрих, ибо здесь будет иметь место взаимное перекладывание ответственности друг на друга, что, как известно, порождает безответственность. За такой позицией стоит риск самоутраты, а доверие превращается в ненасыщаемую потребность; 4) один партнер по взаимодействию в равной мере доверяет и себе и другому, а другой - доверяет только к себе. Такое сочетание позиций порождает возможность манипуляции, принуждения со стороны того, кто центрирован на себе; 5) один партнер по взаимодействию доверяет в равной мере себе и другому, а другой первому доверяет более чем себе, т.е. другой является для него ценностью более высокого порядка, чем он сам. Такое сочетание позиций порождает подлинную авторитетность, результатом которой является влияние; 6) один доверяет себе больше, чем другому, а второй, наоборот - первому больше, чем себе. Такое сочетание позиций порождает зависимость от того, кто полагается лишь на себя, а другой позволяет использовать себя в качестве средства [55].

Естественно, что построенные модели взаимных позиций взаимодействующих субъектов являются схематичными, но они позволяют понять, почему, изучаемый феномен столь динамичен и его сущность «не схватывается» если не изучать онтологию, порождаемую соотношением взаимопозиций людей по отношению друг к другу и одновременно по отношению к себе.

Проведенный теоретический анализ и построенная на его основе модель доверительного взаимодействия между людьми, позволили обобщить некоторые положения.

В исследовании Т.П. Скрипкиной эмпирически проиллюстрировано, что феномены межличностных отношений, условием существования которых является доверие, порождаются соотношением позиций, занимаемых взаимодействующими субъектами по отношению к себе и к конкретному другому. В этом исследовании приняли участие старшеклассники и студенты. Испытуемые оценивали каждого человека, которому они доверяют по списку качеств, значимых для доверия, составленному на первом этапе исследования. Подсчет статистической значимости различий в приписывании качеств, значимых для доверия, себе и другим показал, что доверительные отношения со сверстниками и с взрослыми строятся по разным психологическим основаниям: со сверстниками они основаны на отношении к нему как к равному с собой, а со взрослыми - на отношении к нему как к более значимому, более ценному, чем субъект оценивания т.е. как к авторитетному лицу[55].

С целью подтверждения положения о наличии психологических критериев в доверительных отношениях, которые были выявлены в процессе теоретического анализа, мы сошлемся на исследование Т.П. Скрипкиной. Т.П. Скрипкиной проводилось сочинение на тему «Как я переживаю отношение доверия к другому». Контент-анализ показал, что к таким критериям, прежде всего, относится предположение о взаимности доверия (коэффициент 0,93). Видимо, ориентация на взаимность служит средством, гарантирующим психологическую безопасность при проявлении доверия. Практически все выделенные смысловые единицы (14) получили довольно высокие коэффициенты интенсивности. Однако, среди них выделяются позитивное принятие, способность к децентрации и значимость обсуждаемого содержания, которые, и являются основными психологическими индикаторами в отношении доверия к другому [55].

Эти данные позволили нам сделать вывод, что главным социально-психологическим критерием доверительности в отношениях, является ориентация на взаимность (соответствие) всех остальных выделенных индикаторов. А различные соотношения взаимности этих индикаторов в каждом конкретном случае и являются причиной того, что формально-динамическими характеристиками в проявлении доверия являются мера и избирательность. Эти параметры отражают, что человек всегда осознает, кому (какому субъекту), что (какая информация), и в какой мере (насколько) он доверяется.

При этом субъективная значимость другого неоднозначно влияет на проявление доверия, она может выполнять как функцию фасилитации, так и функцию блокирования в проявлении доверия. Проявление доверительности по отношению к различным людям каждый раз имеет разные пределы. Под мерой доверия мы понимаем степень самораскрытия личностью различных сфер своего внутреннего мира различным людям. Так в исследовании Т.П. Скрипкиной наблюдается четко выраженная тенденция к более широкому спектру в проявлении доверия к сверстнику, нежели ко взрослому, однако при этом часть информации остается «закрытой» от сверстников. Результаты показали, что при проявлении доверия люди «фильтруют» информацию и осознанно адресуют ее разным людям в разной мере [42].

Резюме. В результате проведенного теоретико-эмпирического исследования доверие было осмыслено как исходное условие позитивности межличностных отношений и как исходное условие подлинного общения; была построена модель доверительного взаимодействия, исходя из принципа соотношения (соответствия) меры доверия к себе и к конкретному другому у обоих взаимодействующих субъектов, что позволило осмыслить эффект порождения некоторых феноменов межличностного взаимодействия и выделить виды доверия; были выявлены психологические критерии доверия к другому, и показано, что важнейшими формально-динамическими характеристиками доверия к другому являются мера и избирательность.

1.4 Психологические факторы, влияющие на установлении доверительных отношений

В данном разделе нашей работы будут представлены разнообразные критерии описания субъекта общения в психологии, которые в равной степени позволяют создать психологический портрет субъекта, создающего трудности в установлении доверительных отношений, так и успешного общения. Наличие близкой дистанции общения, непосредственной включенности индивидов в общение четко не дифференцирует затрудненное - успешное общение. Важными различительными критериями выступают направленность установок, система отношений, способы удовлетворения потребностей партнеров и степень обуславливания результатов общения их личностными особенностями.

По мнению В.А. Лабунской в качестве таких личностных особенностей, непосредственно влияющих на результаты общения, обычно называются те, в которых отражаются ценности общения, степень свободы общающихся, уровень их доминирования, модальность отношений [34].

Сформированная в личности направленность на человека способствует доверительности общения, выбору наиболее соответствующих особенностям другого человека способов взаимодействия с ним, если в этой направленности проявляется отношение, которое порождает в личности ориентировку, прежде всего, на положительные качества в другом человеке. А такая ориентировка важна для общения, так как она способствует раскрытию личностного потенциала человека, с которым мы общаемся.

К сожалению, у человека может быть устойчивая ориентированность и на отрицательное в других людях.

Как отмечает А.А. Бодалев помимо направленности на людей -- своеобразной психологической «повернутости» к ним, человек, чтобы грамотно общаться, должен иметь в своем интеллекте, а также в своих эмоциональной и волевой сферах целый ряд характеристик, которые все вместе такое общение и обеспечивают. В интеллекте это относится буквально ко всем познавательным процессам, которые в него входят: и к вниманию, и к восприятию, и к памяти, и к мышлению, и к воображению [9].

Условием доверительного общения человека -- с другими людьми является соответствующая воспитанность его эмоциональной сферы, которая прежде всего проявляется в том, умеет ли человек сопереживать другим людям: чувствовать чужую боль как свою, чужие радости и горе как свои.

Наблюдения и эксперименты показывают, что широта проявления этой способности в значительной мере связана с тем, насколько велик тот круг людей, который включается человеком в категорию «мы», другими словами, насколько много в его окружении людей, которые субъективно значимы для него, по-настоящему ему дороги.

Важнейшим компонентом доверительного общения, помимо соответствующего развития у человека познавательной и эмоциональной сферы, является его умение выбирать по отношению к другому человеку наиболее подходящий способ поведения, учитывая конкретные особенности ситуации взаимодействия.

Как показывает жизнь, творчество необходимо не только в труде, направленном на создание материальных ценностей. Оно должно быть и в выборе средств воздействия на другого человека, в выборе подхода к нему, в способе обращения, адекватному личности нашего партнера и особенностям ситуации.

Субъект затрудненного общения демонстрирует непонимание, неадекватную оценку, как собственных возможностей, интересов, потребностей, так и возможностей, интересов, потребностей другого, искажает действительность. В способах взаимодействия такого индивида преобладает поверхностность, неадекватность, манипулятивность, стремление дистанцироваться.

В работе отечественных представителей гуманистического подхода к общению М. Р. Кагана и А. М. Эткинда подчеркивается влияние мотивации на возникновение нарушений в общении. По их мнению, когда субъект общения руководствуется не внутренним стремлением к той ценности и уникальности, которую представляет он сам и его партнер, а внешней мотивацией одобрения, достижения, эмоционального обладания, то возникает затрудненное общение [43].

Субъект затрудненного общения в этом случае -- это индивид, у которого в процессе общения внешняя мотивация одобрения, достижения, обладания и т. д. преобладает над внутренним стремлением к сохранению уникальности и ценности другого и самого себя.

По мнению В.А. Лабунской, субъект затрудненного общения наделен такими особенностями, которые делают установление подлинного контакта, сокращение психологической дистанции, развитие глубоких межличностных отношений и удовлетворение базовых социальных потребностей недостижимыми, невозможными, что деформирует личность, разрушает ее внутренний мир, нарушает связи с внешним миром [34].

В отличие от субъекта затрудненного общения субъект доверительного общения удовлетворен тем, как подтверждают его значимые другие. Для него характерно отсутствие страха отвержения, направленность на свой внутренний мир и мир другого человека, глубокое проникновение в него, понимание других людей. У него преобладает внутренняя мотивация поддержания ценности, уникальности и неповторимости партнера по общению, его ведущими установками выступают установки на сотрудничество и диалог, что обеспечивает подлинное развитие и взаимное глубокое понимание.

Для исследования интересующего нас вопроса мы будем придерживаться классического представления о структуре общения, так как в нем наиболее полно отражены различные стороны общения и его элементы. В рамках данного подхода выделяются основополагающие элементы структуры общения: внутренняя, мотивационная, сторона общения и внешняя, инструментальная, сторона. Исходя из этих критериев, можно составить два варианта описания субъекта затрудняющего доверительное общение. В первом варианте это человек, у которого неразвиты инструментальные навыки, умения, поэтому он не способен создавать целостный образ партнера, правильно строить свои действия, ему свойственна импульсивность, несдержанность. Способы, которые он использует для выражения своих мыслей и желаний, являются неадекватными и не опираются на ситуацию общения в целом. Другой вариант описания субъекта затрудненного общения учитывает особенности его мотивационной сферы. В общении такой человек не находит возможности удовлетворить свои ведущие потребности. Мотивы такого человека отличаются эгоистической направленностью.

Понимание структуры общения как многокомпонентной, состоящей из коммуникативной, интерактивной, перцептивной сторон, позволяет описать субъекта затрудненного -- успешного общения с точки зрения его коммуникативной, социально-перцептивной и интерактивной деятельностей. Одним из вариантов субъекта затрудненного общения будет человек, имеющий определенные социально-перцептивные особенности. От субъекта незатрудненного общения его отличает то, что он постоянно искажает оценку качеств партнера, для него характерна эскалация атрибуции, преобладание в процессах понимания и интерпретации другого человека оценочного компонента. Он не способен поставить себя на место партнера, у него низкий уровень рефлексии, сопровождающийся сопротивлением осознанию причин своих затруднений и нежеланием что-либо менять в поведении.

Ряд исследователей связывают характеристики социально-перцептивной сферы субъекта общения с особенностями когнитивного стиля и такими его составляющими, как полезависимость - поленезависимость, понятийная дифференцированность и когнитивная сложность - когнитивная простота. Опираясь на результаты данных работ, можно заключить, что 1) для субъекта затрудненного общения независимо от того, является ли он полезависимым или поленезависимым, свойственно неумение адаптировать свое поведение к требованиям ситуации общения и особенностям партнера, 2) субъект затрудненного общения отличается недифференцированностью оценок себя и других, стереотипизацией восприятия окружающих, что обеспечивает перенос опыта затрудненного общения из ситуации в ситуацию, 3) для субъекта затрудненного общения характерна когнитивная простота, обусловливающая искажения в формировании представлений о личности другого, несбалансированность аффективно-когнитивных детерминант общения за счет давления аффективной сферы [43].

Обобщая результаты работ, выполненных в рамках изучения интерактивной стороны общения, следует отметить, что в них также рассматриваются различные личностные образования, влияющие на форму взаимодействия партнеров. Спектр этих личностных особенностей, свойств и качеств соответствует тем, которые были указаны выше. Как следует из этих работ, субъект затрудненного общения отличается от субъекта незатрудненного общения тем, что ему присущи: неумение аргументировать свои замечания, поддерживать контакт и выходить из него, стремление больше говорить, чем слушать, перебивать разговор, использовать защитно-избегающий, агрессивно-обесценивающий, определяюще-контролирующий стили либо выбирать формально-вежливый дистантный стиль взаимодействия [28].

В рамках изучения интерактивной стороны общения обращается также внимание на особенности отношений партнеров друг к другу и подчеркивается их связь с формами обращения. Подключая в качестве критерия описания субъекта затрудненного общения такой показатель, как «отношение -- обращение», можно указать на следующие отличия его от субъекта незатрудненного общения. Ему свойственны неприязненное, враждебное, высокомерное, подозрительное отношение к другим, сопровождающее стремление получать в общении только положительные эмоции, навязывать свою точку зрения, слепо доказывать собственную правоту и т. д. Для него характерны невыразительность речи и длительные паузы в ней, застывшая поза и несоответствие его экспрессивного репертуара речевому поведению, что указывает на неискренность, отсутствие доверия и подавление своего реального отношения к партнеру.

Характеристики субъекта общения, включающие неумение выбрать адекватную форму сообщения, неспособность обеспечить обратную связь, низкий потенциал коммуникативного воздействия и т. д., составляют особенности субъекта затрудненного общения, отражающие его коммуникативную сторону.