Потребности человека

Размещено на http://www.allbest.ru

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Глава I. Понятие потребности

1.1 Потребности и мотивы

Глава II. Классификация А. Маслоу

2.1 Базовые потребности

2.2 Потребность в познании и понимании

2.3 Мера жесткости иерархической структуры

2.4 Множественная мотивация поведения

2.5 Удовлетворение потребностей

Глава III. Различные подходы к классификации потребностей

3.1 Классификация Мюррея

3.2 Классификация К. Хорни

3.3 Классификация Дж. Роттера

3.4 Классификация Э. Фромма

Заключение

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

Мир кажется великим и бесконечным, а людям в нем все теснее. Судьба бабочки, живущей беззаботно лишь сутки, или льва, который думает лишь о еде и потомстве, кажется более завидной, чем жизнь полная обязанностей, прав, полномочий, возможностей и ограничений.

Природа дала каждому виду свою функцию, и цветы, поглощающие углекислый газ, вырабатывающие кислород и размножающиеся, не должны заниматься преображением или переустройством мира. Однако, пытливый человеческий мозг однажды начал этот сложный процесс перемены истории, уводя за собой миллионы поколений.

Люди, как наиболее развитые из животных, во многих отношениях часто не рады, но даже противятся своей доле. Редко встретишь того, кто ею доволен в полной мере. Время идет вне нашей воли, и 24 часов оказывается мало. Инстинкты человека начали подавляться созданной моралью, желания приобрели невероятную изобретательность, а потребности пришли к естественной классификации. Ведь у каждого человека есть свои желания, которые становятся потребностями, о чем далее и пойдет речь.[15]

Понятие потребности является одним из ключевых объяснительных понятий психологии личности. Все побудительные силы человеческой деятельности выводятся в конечном счете из тех или иных потребностей, понимаемых как источники человеческой мотивации. Само понятие потребности при этом, как правило, оказывается не требующим объяснения, т.е. пастулируется как предельная категория.[14]

Понятие потребности вошло в психологический обиход сравнительно недавно, придя на смену более старому понятию "влечение", которое, в свою очередь, является преемником понятия "инстинкт". Так в словаре Варшавы и Выготского есть термины "инстинкт" и "влечение", но нет слова "потребность"[10]. Оно появилось в психологии вместе со смещением внимания от биологических к специфически человеческим побудителям поведения. Поэтому общепринятое на сегодняшний день понимание потребности закономерным образом несет в себе остаточное содержание биологизированных предшественников этого понятия, из чего вытекают некоторые принципиальные проблемы, связанные с его употреблением.

Широко распространенный взгляд на природу потребностей и влечений человека заключается в том, что они-то и суть определители деятельности личности, ее направленности.

«Потребности человека» - одна из важных и актуальных тем на сегодняшний день. Тема курсовой работы актуальна потому, что жизнь человека определяется его потребностями и мотивами к деятельности. Потребностями, как физиологическими, низменными, так и духовными, возвышенными. потребность мотив психология маслоу

Главная характеристика потребностей -- их предметность. Собственно потребность, это потребность в чём-то, что лежит вне организма; последнее и является ее предметом. Система потребностей (мотивационная сфера) является центральным, управляющим блоком психики, активизирующим другие, исполнительные процессы. Фактически это то, что именуется познавательными и психомоторными процессами. Их активность всегда поддерживается или прекращается мотивацией.

Следовательно, объектом изучения данной работы являются потребности - внутренняя энергия личности, как бы заряжающая человека для действия. Предметом же исследования является классификация потребностей.

Таким образом, цель данной работы - рассмотреть проблему потребностей и их классификаций в современной психологии.

В соответствии с поставленной целью, в работе будут решены следующие задачи:

во-первых, рассмотрено понятие потребности в психологической науке,

во-вторых, изучены вопросы развития потребностей и мотивов,

в-третьих, рассмотрена иерархия потребностей Абрахама Маслоу,

наконец, в-четвертых, проанализированы различные подходы к классификации потребностей.

I. ПОНЯТИЕ ПОТРЕБНОСТИ

Потребность - есть состояние нужды в определенных условиях жизни, деятельности, материальных объектах, людях или определенных социальных факторах, без которых данный индивид испытывает состояние дискомфорта[11].

Эволюцию живых существ нельзя объяснить только приспособлением к среде обитания. Активность всегда перспективней, чем оборона. Потребности - источник активности живых существ. Это генетические программы, направленные на освоение окружающей среды. Чем больше потребностей у живого организма, тем он активней, тем больше его экспансия, тем выше конкурентоспособность в борьбе за существование. Из всех живых организмов, обитающих на Земле, больше всего потребностей у человека. Одни люди отдают все свои силы карьере, другие самоотверженно занимаются наукой, а третьи проводят жизнь в философских поисках смысла жизни.

Особенности потребностей[2]:

1. Потребности всегда связаны с наличием у человека чувства неудовлетворенности, которое обусловлено дефицитом того, что требуется.

2. Потребности определяют избирательность восприятия мира, фиксируя внимание человека на тех объектах, которые могут эту потребность утолить («Голодной куме только хлеб на уме», «У кого что болит, тот про то и говорит».)

3. Наличие потребности сопровождается эмоциями: сначала, по мере усиления потребности - отрицательными, а затем - в случае ее удовлетворения - положительными.

4. Количество потребностей возрастает в процессе филогенеза и онтогенеза. Так, число потребностей возрастает в эволюционном ряду: растения - примитивные животные - высокоразвитые животные - человек, а также в онтогенетическом ряду: новорожденный - грудной младенец - дошкольник - школьник - взрослый человек.

5. Потребности человека образуют иерархическую систему, где каждая потребность имеет свой уровень значимости. По мере их утоления они уступают первенство другим потребностям.

По мере осознания и реализации любой потребности, одновременно происходит и закономерное изменение мотивации, вызванное данной потребностью.

Варианты изменения мотивации в процессе реализации потребности отображены на рис.1:

Рис.1. Примечание: Штриховыми линиями показана эволюция мотивации при невозможности удовлетворения потребности.

1.1 Потребности и мотивы

"Нуждается" -- ключевое слово в определении мотивации. "Нужду" в психологии принято называть потребностью[6]. А она, как известно, основа мотивации, тот фундамент, на котором можно выстроить крепкий дом, если учитывать, из чего состоит этот фундамент. О потребностях говорили еще великие мыслители древности -- Аристотель, Гераклит, Платон и Сократ.

Потребности первоначально относились к человеческим страстям и связывались с эмоциями удовольствия и неудовольствия. К началу XIX века начали приходить к выводу, что потребность -- надобность чего-либо и (согласитесь, логично) отсутствие этого. Допустим, хотим мы есть или пить -- это обозначение действующей в данный момент потребности. Она определяет наше дальнейшее поведение -- скорее всего, если для этого есть условия, мы кинемся искать еду или воду.

Потребность выступает как источник активности человека. По источнику формирования все потребности делятся на первичные - биологические, и вторичные - социальные, духовные[6].

Первичные потребности обеспечивают индивидуальное и видовое существование человека, к ним относятся: потребность в пище, воде, температурном комфорте, сне, сексе. Они общие у животных и у людей. Первичные потребности преобразуются под влиянием жизни в обществе, и проявляются и развиваются иначе, чем у животных.

Вторичные потребности - социальные и духовные, возникают и развиваются в ходе развития человеческого общества. Они включают потребности в принадлежности к группе, в признании, уважении и любви, самоутверждении. Духовные потребности включают в себя познание мира, самоуважение, самореализацию и эстетические потребности.

Потребности определяют мотивы деятельности. Мотив - это побуждение к действию, к стремлению удовлетворения потребностей, готовность психики, направляющей к определенной цели[11]. Мотив может иметь такие психические проявления, как желания, намеренья, стремления. Основными характеристиками мотива является его сила и устойчивость.

Сила мотива оценивается по степени и глубине осознания потребности и от интенсивности самого мотива. Сила мотива зависит от физиологического фактора такого, как сила мотивационного возбуждения, и от психологического фактора, как знание результатов деятельности и вероятность ее успеха, значимость действительности для личности. Для оценки силы мотива Аткинсон предложил формулу: М = ПхВхЗ. Где М - сила мотива, П - мотив достижений успеха, В - субъективно оцениваемая вероятность достижения поставленной цели З - значимость достижения цели для личности[11].

Устойчивость мотива определяется его сохранением во времени, его проявлением во всех основных видах деятельности человека. Сила и устойчивость мотивации влияют на направление деятельности и на успех. Усиление мотивации до определенного уровня увеличивает продуктивность и успешность деятельности, при дальнейшем увеличении мотивации показатели деятельности начинают снижаться.

Основными функциями мотивов являются: побуждающая, направляющая, регулирующая функции[9].

Направляющая функция отражает направленность энергии мотива на определенный объект, что обуславливает выбор поведенческих стратегий.

Регулирующая функция состоит в том, что мотив предопределяет характер поведения, которое зависит от того, какие мотивы оказываются наиболее значимыми в каждый конкретный момент времени.

С мотивационной сферой личности тесно связан уровень притязаний, - это уровень трудности тех задач, на осуществление которых претендует индивид, побуждаемый данным мотивом[9].

Уровень притязаний:

1. Степень трудности задач, которые ставит человек перед собой, считая, что он с ними справится.

2. Степень расхождения между задуманным и осуществленным.

3. Уровень притязаний характеризуется такой степенью трудности задачи, выполнение которой приносит человеку удовлетворение.

Все стороны уровня притязаний связаны между собой. Но, какую степень трудности задач выбирает человек, зависит, от доминирующей мотивации: достичь успеха или избежать неудачи. Степень сложности задачи зависит от силы мотива, и если мотив слабый, то существует два способа решения задачи: человек выбирает легкие задачи, не рискуя, либо чрезмерно рискует, выбирая задачи высокой сложности. Если же мотив сильный, то обычно выбираются задачи средней сложности. Интроверты прежде всего стараются избежать неудачи, в отличие от них экстраверты стремятся к успеху.

Также уровень притязаний зависит и от психического здоровья человека и от ориентации личности. Мотивация личности обусловлена потребностями, целями, уровнем притязаний, идеалов, мировоззрением, убеждениями, направленностью личности и знаниями, способностями и характером.

Мотивация рассматривается как процесс, поддерживающий психическую активность человека на определенном уровне в каждый конкретный момент времени. Если мотивация сработала один раз, то это не значит, что она будет работать эффективно постоянно, так как со временем потребности меняются.

Человек сознает свободу своих действий, и ему кажется, что он волен поступать так или иначе. Но познание человеком истинной причины своих чувств, мыслей и желаний нередко оказывается ложным. Человек далеко не всегда осознает истинные мотивы своих поступков и глубинные причины его поступков. Как говорил еще Фридрих Энгельс "люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того, чтобы объяснять их из своих потребностей".

II. КЛАССИФИКАЦИЯ А. МАСЛОУ

В настоящее время основной считается классификация, предложенная американским психологом А. Маслоу. Абрахам Маслоу (1908-1970) - видный американский психолог, основатель гуманистической психологии. Из рис.2 видно, что пирамида состоит всего из пяти видов потребностей: физиологических, в защищенности и безопасности, в принадлежности к социальной группе, в уважении и признании, в самовыражении[3].

Рис.2: Пирамида А. Маслоу

Итак, снова обратимся к пирамиде человеческих потребностей Абрахама Маслоу как наиболее близкой к реальности[4]. На ее примере и рассмотрим, как человек обустраивает свою жизнь.

Не вызовет возражений фраза о том, что самое важное для человека есть удовлетворение его природных инстинктов, так как без еды и воды, теплой одежды в холодное время, личность, не имеющая других нужд, прекращает свое существование. Именно поэтому автор ставит эти потребности в основании пирамиды. Предположим, что они удовлетворены.

Потребность в защищенности и безопасности. После удовлетворения физиологических потребностей, появления излишков, человек осознает необходимость защитить нажитое имущество, он нуждается в гарантии собственной безопасности и свободы. В этот момент основание пирамиды кажется чем-то уже готовым и незыблемым. Потребность в еде угасает, на первый план становится забота о личной безопасности. Приходит время, и эта проблема решается. Мы переходим на следующую ступень.

Потребность в принадлежности к социальной группе. Мысль об ужине не вызывает беспокойства, квартира плотно заперта, пока мы на работе. Но с того самого момента, как мы начали мыслить, мы постоянно причисляем себя к кому-то, к кому-то похожему на нас или наоборот, отличающемуся от нас, но мы не можем отделаться от того животного стадного чувства, начиная с разделения на мальчиков и девочек, и заканчивая клубами по интересам в Интернет-чатах. Определившись с социальными группами, обращаемся к четвертой строчке.

Человеку просто необходимо ощущать себя нужным, полезным - в этом и выражается потребность в уважении и признании. Даже в пьяном состоянии, когда, казалось бы, отключены все моральные тормоза, нам важно знать, что мы уважаемы. Человек - странное животное, ему мало еды и воды, мало гарантии, что эта еда и вода будет, мало друзей и просто людей рядом с ним, но ему просто необходимо ощущать себя нужным, полезным, получать подтверждение своим решениям и словам. В этом и выражается наша потребность в уважении и признании. Без нее мы могли бы перестать удовлетворять нужды первой необходимости.

Потребность в самовыражении. Вершина пирамиды объединяет все остальные нужды и желания современного человека, здесь любовь и творчество, религия и нравственные нормы, мораль и право, гегелевское познание и достоевское желание всемирного объединения людей. Все в одном. Все в потребности самовыражения.

2.1 Базовые потребности

За отправную точку при создании мотивационной теории обычно принимаются специфические потребности, которые принято называть физиологическими позывами. В настоящее время мы стоим перед необходимостью пересмотреть устоявшееся представление об этих потребностях. Нужно подчеркнуть, что любая физиологическая потребность и любой акт консумматорного поведения, связанный с ней, могут быть использованы для удовлетворения любой другой потребности. Так, человек может ощущать голод, но, на самом деле, это может быть не столько потребность в белке или в витаминах, сколько стремление к комфорту, к безопасности. И наоборот, не секрет, что стаканом воды и парой сигарет можно на некоторое время заглушить чувство голода.

Вряд ли кто-нибудь возьмется оспорить тот факт, что физиологические потребности - самые жизненно важные, самые мощные из всех потребностей, что они обладают самой большой движущей силой по сравнению со всеми прочими потребностями[4]. На практике это означает, что человек, живущий в крайней нужде, человек, обделенный всеми радостями жизни, будет движим прежде всего потребностями физиологического уровня. Если человеку нечего есть и если ему при этом не хватает любви и уважения, то все-таки в первую очередь он будет стремиться утолить свой физический голод, а не эмоциональный.

Если все потребности индивидуума не удовлетворены, если в организме доминируют физиологические позывы, то все остальные потребности могут даже не ощущаться человеком; в этом случае для характеристики такого человека достаточно будет сказать, что он голоден, ибо его сознание практически полностью захвачено голодом. В такой ситуации организм все свои силы и возможности направляет на утоление голода; структура и взаимодействие возможностей организма определяются одной-единственной целью. Его рецепторы и эффекторы, его ум, память, привычки - все превращается в инструмент утоления голода. Те способности организма, которые не приближают его к желанной цели, до поры дремлют или отмирают. Желание писать стихи, приобрести автомобиль, интерес к родной истории, страсть к желтым ботинкам - все эти интересы и желания либо блекнут, либо пропадают вовсе. Человека, чувствующего смертельный голод, не заинтересует ничего, кроме еды. Он мечтает только о еде, он вспоминает только еду, он думает только о еде, он способен воспринять только вид еды и способен слушать только разговоры о еде, он реагирует только на еду, он жаждет только еды. Привычки и предпочтения, избирательность и привередливость, обычно сопровождающие физиологические позывы, придающие индивидуальную окраску пищевому и сексуальному поведению человека, настолько задавлены, заглушены, что в данном случае (но только в данном, конкретном случае) можно говорить о голом пищевом позыве и о чисто пищевом поведении, преследующем одну-единственную цель - цель избавления от чувства голода.

В качестве еще одной специфической характеристики организма, подчиненного единственной потребности, можно назвать специфическое изменение личной философии будущего. Человеку, измученному голодом, раем покажется такое место, где можно до отвала наесться. Ему кажется, что если бы он мог не думать о хлебе насущном, то он был бы совершенно счастлив и не пожелал бы ничего другого. Саму жизнь он мыслит в терминах еды, все остальное, не имеющее отношения к предмету его вожделений, воспринимается им как несущественное, второстепенное. Он считает бессмыслицей такие вещи как любовь, свобода, братство, уважение, его философия предельно проста и выражается присказкой: "Любовью сыт не будешь". О голодном нельзя сказать: "Не хлебом единым жив человек", потому что голодный человек живет именно хлебом и только хлебом[4].

Приведенный пример, конечно же, относится к разряду экстремальных, и, хотя он не лишен реальности, все-таки это скорее исключение, нежели правило. В мирной жизни, в нормально функционирующем обществе экстремальные условия уже по самому определению - редкость.

Если при изучении человеческой мотивации мы ограничим себя экстремальными проявлениями воплощения физиологических позывов, то мы рискуем оставить без внимания высшие человеческие мотивы, что неизбежно породит однобокое представление о возможностях человека и его природе. Слеп тот исследователь, который, рассуждая о человеческих целях и желаниях, основывает свои доводы только на наблюдениях за поведением человека в условиях экстремальной физиологической депривации и рассматривает это поведение как типичное. Перефразируя уже упомянутую поговорку, можно сказать, что человек и действительно живет одним лишь хлебом, но только тогда, когда у него нет этого хлеба. Но что происходит с его желаниями, когда у него вдоволь хлеба, когда он сыт, когда его желудок не требует пищи?

А происходит вот что - у человека тут же обнаруживаются другие (более высокие) потребности, и уже эти потребности овладевают его сознанием, занимая место физического голода. Стоит ему удовлетворить эти потребности, их место тут же занимают новые (еще более высокие) потребности, и так далее до бесконечности. Именно это имеется в виду, когда заявляется, что человеческие потребности организованы иерархически.

В соответствии с этой концепцией удовлетворение потребности освобождает организм от гнета потребностей физиологического уровня и открывает дорогу потребностям социального уровня. Если физиологические потребности постоянно и регулярно удовлетворяются, если достижение связанных с ними парциальных целей не представляет проблемы для организма, то эти потребности перестают активно воздействовать на поведение человека. Они переходят в разряд потенциальных, оставляя за собой право на возвращение, но только в том случае, если возникнет угроза их удовлетворению. Удовлетворенная страсть перестает быть страстью. Энергией обладает лишь неудовлетворенное желание, неудовлетворенная потребность. Например, удовлетворенная потребность в еде, утоленный голод уже не играет никакой роли в текущей динамике поведения индивидуума.

Этот тезис в некоторой степени опирается на гипотезу, суть которой состоит в том, что степень индивидуальной устойчивости к депривации[12] той или иной потребности зависит от полноты и регулярности удовлетворения этой потребности в прошлом[4].

Потребность в безопасности

После удовлетворения физиологических потребностей их место в мотивационной жизни индивидуума занимают потребности другого уровня, которые в самом общем виде можно объединить в категорию безопасности (потребность в безопасности; в стабильности; в зависимости; в защите; в свободе от страха, тревоги и хаоса; потребность в структуре, порядке, законе, ограничениях; другие потребности). Почти все, что говорилось выше о физиологических позывах, можно отнести и к этим потребностям, или желаниям. Подобно физиологическим потребностям, эти желания также могут доминировать в организме. Они могут узурпировать право на организацию поведения, подчинив своей воле все возможности организма и нацелив их на достижение безопасности, и в этом случае мы можем с полным правом рассматривать организм как инструмент обеспечения безопасности. Так же, как в случае с физиологическим позывом, мы можем сказать, что рецепторы, эффекторы, ум, память и все прочие способности индивидуума в данной ситуации превращаются в орудие обеспечения безопасности. Так же, как в случае с голодным человеком, главная цель не только детерминирует восприятие индивидуума, но и предопределяет его философию будущего, философию ценностей. Для такого человека нет более насущной потребности, чем потребность в безопасности (иногда даже физиологические потребности, если они удовлетворены, расцениваются им как второстепенные, несущественные). Если это состояние набирает экстремальную силу или приобретает хронический характер, то мы говорим, что человек думает только о безопасности.

Несмотря на то, что мы предполагаем обсуждать мотивацию взрослого человека, представляется, что для лучшего понимания потребности в безопасности имеет смысл понаблюдать за детьми, у которых потребности этого круга проявляются проще и нагляднее. Младенец реагирует на угрозу гораздо более непосредственно, чем взрослый человек, воспитание и культурные влияния еще не научили его подавлять и сдерживать свои реакции. Взрослый человек, даже ощущая угрозу, может скрыть свои чувства, смягчить их проявления настолько, что они останутся незамеченными для стороннего наблюдателя. Реакция же младенца целостна, он всем существом реагирует на внезапную угрозу - на шум, яркий свет, грубое прикосновение, потерю матери и прочую резкую сенсорную стимуляцию.

Реакция младенца на различного рода соматические нарушения также гораздо более непосредственна, чем у взрослого человека. Очень часто соматическое расстройство воспринимается ребенком как прямая угроза и вызывает страх. Так, например, рвота, колики в животе, острая боль могут полностью изменить мировосприятие ребенка. Образно говоря, для ребенка, испытывающего боль, весь мир становится мрачным, пугающим, опасным и непредсказуемым, - в таком мире может произойти все что угодно. Расстройство желудка, любое другое недомогание, которое взрослый человек счел бы "легким", заставляет ребенка испытывать ужас, вызывает ночные кошмары. В таком состоянии ребенок особенно остро ощущает потребность в участии и защите[5].

Потребность в безопасности у детей проявляется и в их тяге к постоянству, к упорядочению повседневной жизни. Ребенку явно больше по вкусу, когда окружающий его мир предсказуем, размерен, организован. Вопреки расхожему мнению о том, что ребенок стремится к безграничной свободе, вседозволенности, детские психологи, педагоги и психотерапевты постоянно обнаруживают, что некие пределы, некие ограничения внутренне необходимы ребенку, что он нуждается в них, или, если сформулировать этот вывод более корректно, - ребенок предпочитает жить в упорядоченном и структурированном мире, его угнетает непредсказуемость[5].

Этому наблюдению можно придать более обобщенный характер: «среднестатистический ребенок и - что не так очевидно - среднестатистический взрослый представитель нашей культуры стремится к тому, чтобы жить в безопасном, стабильном, организованном, предсказуемом мире, в мире, где действуют раз и навсегда установленные правила и порядки, где исключены опасные неожиданности, беспорядок и хаос, где у него есть сильные родители, защитники, оберегающие его от опасности.»[4]

Люди, живущие в мирном, стабильном, отлажено функционирующем, хорошем обществе, могут не бояться хищников, жары, морозов, преступников, им не угрожает ни хаос, ни притеснения тиранов. Для того, чтобы наблюдать потребности данного уровня в их активном состоянии, приходится обращаться к представителям социально и экономически обездоленных классов; массовые проявления активной работы этих потребностей наблюдаются в периоды социальных потрясений, революционных перемен. В нормальном же обществе, у здоровых людей потребность в безопасности проявляется только в мягких формах, например, в виде желания устроиться на работу в компанию, которая предоставляет своим работникам социальные гарантии, в попытках откладывать деньги на "черный день", в самом существовании различных видов страхования (медицинское, страхование от потери работы или утраты трудоспособности, пенсионное страхование).

Потребность в безопасности редко выступает как активная сила, она доминирует только в ситуациях критических, экстремальных, побуждая организм мобилизовать все силы для борьбы с угрозой. Критическими или экстремальными ситуациями мы называем войны, болезни, стихийные бедствия, вспышки преступности, социальные кризисы, неврозы, поражения мозга, а также ситуации, отличающиеся хронически неблагоприятными, угрожающими условиями. Потребность в принадлежности и любви

После того, как потребности физиологического уровня и потребности уровня безопасности достаточно удовлетворены, актуализируется потребность в любви, привязанности, принадлежности, и мотивационная спираль начинает новый виток. Человек как никогда остро начинает ощущать нехватку друзей, отсутствие любимого, жены или детей. Он жаждет теплых, дружеских отношений, ему нужна социальная группа, которая обеспечила бы его такими отношениями, семья, которая приняла бы его как своего. Именно эта цель становится самой значимой и самой важной для человека, он может уже не помнить о том, что когда-то, когда он терпел нужду и был постоянно голоден, само понятие "любовь" не вызывало у него ничего, кроме презрительной усмешки. Теперь же он терзаем чувством одиночества, болезненно переживает свою отверженность, ищет свои корни, родственную душу, друга.

Приходится признать, что у нас очень мало научных данных об этой потребности, хотя именно она выступает в качестве центральной темы романов, автобиографических очерков, поэзии, драматургии, а также новейшей социологической литературы. Эти источники дают нам самое общее представление о деструктивном влиянии на детскую психику таких факторов, как частые переезды семьи с одного места жительства на другое; индустриализация и вызванная ею общая гипермобильность[12] населения; отсутствие корней или утрата корней; утрата чувства дома, разлука с семьей, друзьями, соседями; постоянное ощущение себя в роли приезжего, пришельца, чужака. Мы еще не привыкли к мысли, что человеку крайне важно знать, что он живет на родине, у себя дома, рядом с близкими и понятными ему людьми, что его окружают "свои", что он принадлежит определенному клану, группе, коллективу, классу. Наша тяга к единению, к принадлежности имеет глубоко животную природу, что в основе ее лежит древнее стадное чувство.

Стремительное развитие так называемых групп встреч и прочих групп личностного роста, а также клубов по интересам, в какой-то мере продиктовано неутоленной жаждой общения, потребностью в близости, в принадлежности, стремлением преодолеть чувство одиночества, ощущение изоляции, чувство, которое вызвано ростом мобильности, разрывом родственных связей, углублением пропасти между поколениями. Складывается впечатление, что цементирующим составом какой-то части подростковых банд стали неутоленная жажда общения, стремление к единению перед лицом врага, причем врага неважно какого. Само существование образа врага, сама угроза, которую содержит в себе этот образ, способствуют сплочению группы. На тех же принципах основывается и феномен солдатской дружбы. Внешняя опасность объединяет солдат неразрывными узами кровного родства, которые не может порвать даже испытание мирной жизнью.

Невозможность удовлетворить потребность в любви и принадлежности, как правило, приводит к дезадаптации[12], а порой и к более серьезной патологии. В нашем обществе сложилось амбивалентное отношение к любви и нежности, и особенно к сексуальным способам выражения этих чувств; почти всегда проявление любви и нежности наталкивается на то или иное табу или ограничение. Практически все теоретики психопатологии сходятся во мнении, что в основе нарушений адаптации лежит неудовлетворенная потребность в любви и привязанности[13]. Не следует забывать, что потребность в любви имеет две стороны: человек хочет и любить, и быть любимым.

Потребность в признании

Каждый человек (за редкими исключениями, связанными с патологией) постоянно нуждается в признании, в устойчивой и, как правило, высокой оценке собственных достоинств, каждому из нас необходимы и уважение окружающих нас людей, и возможность уважать самого себя. Потребности этого уровня подразделяются на два класса. В первый входят желания и стремления, связанные с понятием "достижение". Человеку необходимо ощущение собственного могущества, адекватности, компетентности, ему нужно чувство уверенности, независимости и свободы. Во второй класс потребностей мы включаем потребность в репутации или в престиже (мы определяем эти понятия как уважение окружающих), потребность в завоевании статуса, внимания, признания, славы.

Удовлетворение потребности в оценке, уважении порождает у индивидуума чувство уверенности в себе, чувство собственной значимости, силы, адекватности, чувство, что он полезен и необходим в этом мире. Неудовлетворенная потребность, напротив, вызывает у него чувство униженности, слабости, беспомощности, которые, в свою очередь, служат почвой для уныния, запускают компенсаторные и невротические механизмы.

Теологические дискуссии о гордости и гордыне способствуют все более глубокому пониманию опасных последствий нереалистической самооценки - самооценки, построенной только на основании суждений окружающих и утратившей связь с реальными способностями, знаниями и умениями человека. Можно сказать, что самооценка лишь тогда будет устойчивой и здоровой, когда она вырастает из заслуженного уважения, а не из лести окружающих, не из факта известности или славы.

Потребность в самоактуализации

Даже в том случае, если все вышеперечисленные потребности человека удовлетворены, мы вправе ожидать, что он вскоре вновь почувствует неудовлетворенность, неудовлетворенность оттого, что он занимается совсем не тем, к чему предрасположен. «Ясно, что музыкант должен заниматься музыкой, художник - писать картины, а поэт - сочинять стихи, если, конечно, они хотят жить в мире с собой. Человек обязан быть тем, кем он может быть. Человек чувствует, что он должен соответствовать собственной природе.»[4] Эту потребность можно назвать потребностью в самоактуализации.

Говоря о самоактуализации, имеется в виду стремление человека к самоосуществлению, к воплощению в действительность потенциально присущих ему возможностей. Это стремление можно назвать стремлением к самотождественности, самобытности.

Очевидно, что у разных людей эта потребность выражается по-разному. Один человек желает стать идеальным родителем, другой стремится достичь спортивных высот, третий пытается творить или изобретать. Похоже, что на этом уровне мотивации очертить пределы индивидуальных различий почти невозможно. Как правило, человек начинает ощущать потребность в самоактуализации только после того, как удовлетворит потребности нижележащих уровней.

2.2 Потребность в познании и понимании

Но все, что мы говорили до сих пор, еще не позволяет нам судить о том, какое место занимают в общей структуре мотивации любопытство, потребность в познании, тяга к философии и эксперименту и т.д., - все наши суждения о когнитивных потребностях, прозвучавшие раньше, в лучшем случае можно счесть намеком на существование проблемы.

А. Маслоу заявляет: «В основе человеческой тяги к знанию лежат не только негативные детерминанты (тревога и страх), но и позитивные импульсы, потребность в познании, любопытство, потребность в истолковании и понимании».[4]

Феномен, подобный человеческому любопытству можно наблюдать и у высших животных. Обезьяна, обнаружив неизвестный ей предмет, старается разобрать его на части, засовывает палец во все дырки и щели - одним словом, демонстрирует образец исследовательского поведения, не связанного ни с физиологическими позывами, ни со страхом, ни с поиском комфорта.

История человечества знает немало примеров самоотверженного стремления к истине, наталкивающегося на непонимание окружающих, нападки и даже на реальную угрозу жизни. Бог знает, сколько людей повторили судьбу Галилея.

Всех психологически здоровых людей объединяет одна общая особенность: всех их влечет навстречу хаосу, к таинственному, непознанному, необъясненному. Именно эти характеристики составляют для них суть привлекательности; любая область, любое явление, обладающее ими, представляет для этих людей интерес. И наоборот - все известное, разложенное по полочкам, истолкованное вызывает у них скуку.

В практике А. Маслоу было несколько случаев, когда он вынужден был признать, что патологическая симптоматика (апатия, утрата смысла жизни, неудовлетворенность собой, общая соматическая депрессия, интеллектуальная деградация, деградация вкусов и т.п.) у людей с достаточно развитым интеллектом была вызвана исключительно одной лишь необходимостью прозябать на скучной, тупой работе. Несколько раз он пробовал воспользоваться подходящими случаю методами когнитивной терапии (он советовал пациенту поступить на заочное отделение университета или сменить работу), и представьте себе, это помогало[4].

Ему приходилось сталкиваться со множеством умных и обеспеченных женщин, которые не были заняты никаким делом, в результате чего их интеллект постепенно разрушался. Обычно он советовал им заняться хоть чем-нибудь, и если они следовали его совету, то наблюдалось улучшение их состояния или даже полное выздоровление, и это еще раз убеждает нас в том, что когнитивные потребности существуют. Если человек лишен права на информацию, если официальная доктрина государства лжива и противоречит очевидным фактам, то такой человек, гражданин такой страны почти обязательно станет циником. Он утратит веру во все и вся, станет подозрительным даже по отношению к самым очевидным, самым бесспорным истинам; для такого человека не святы никакие ценности и никакие моральные принципы, ему не на чем строить взаимоотношения с другими людьми; у него нет идеалов и надежды на будущее. Кроме активного цинизма, возможна и пассивная реакция на ложь и безгласность - и тогда человека охватывает апатия, безволие, он безынициативен и готов к безропотному подчинению.

Потребность знать и понимать проявляется уже в позднем младенчестве. У ребенка она выражена, пожалуй, даже более отчетливо, чем у взрослого человека[5]. Более того, похоже, что эта потребность развивается не под внешним воздействием, не в результате обучения, а скорее сама по себе, как естественный результат взросления (неважно, какому из определений обучения и взросления мы отдадим предпочтение). Детей не нужно учить любопытству. Детей можно отучить от любопытства, и кажется, что именно эта трагедия разворачивается в наших детских садах и школах.

И наконец, удовлетворение когнитивных потребностей приносит человеку - простите эту тавтологию! - чувство глубочайшего удовлетворения, оно становится источником высших, предельных переживаний. Очень часто, рассуждая о познании, мы не отличаем этот процесс от процесса обучения, и в результате оцениваем его только с точки зрения результата, совершенно забывая о чувствах, связанных с постижением, озарением, инсайтом[12]. А между тем, доподлинное счастье человека связано именно с этими мгновениями причастности к высшей истине. Можно заявить, что именно эти яркие, эмоционально насыщенные мгновения только и имеют право называться лучшими мгновениями человеческой жизни.

Можно подвести черту под всем вышесказанным: на существование базовой когнитивной потребности указывают многочисленные факты и наблюдения, клинические данные и результаты кросс-культуральных исследований.

Однако, даже сформулировав этот постулат, нам явно не удастся почить на лаврах. Так и человек, узнав нечто, не останавливается на достигнутом, он устремляется к более детальному, но в то же самое время и к более глобальному знанию, он пытается вплести его в некую философскую или теологическую систему. Новое знание, на первых порах очень предметное и конкретное, заставляет человека искать возможности для того, чтобы вписать его в некую систему, побуждает к анализу и систематизации. Некоторые называют этот процесс поиском смысла, или значения. А мы можем выдвинуть еще один постулат: человек стремится к пониманию, систематизации и организации, к анализу фактов и выявлению взаимосвязей между ними, к построению некой упорядоченной системы ценностей.

Если мы согласимся с этими двумя постулатами, то вынуждены будем признать, что взаимоотношения между этими двумя стремлениями иерархичны, то есть стремление к познанию всегда предшествует стремлению к пониманию. Все, что мы говорили об иерархии препотентности[11] и ее характеристиках, справедливо и по отношению к иерархии когнитивных потребностей.

Нельзя рассматривать эти потребности, или стремления, как самостоятельный феномен, в отрыве от описанных выше базовых потребностей. Когнитивные и конативные[11] потребности не противостоят друг другу. Само по себе желание знать и само по себе желание понимать - конативны, то есть носят побудительный характер и выступают такими же неотъемлемыми характеристиками личности, как и все описанные выше базовые потребности. Кроме того, и мы уже говорили об этом, иерархии когнитивных и конативных потребностей тесно связаны между собой, переплетены друг с другом; между ними нет антагонизма, напротив, они скорее синергичны[12].

Эстетические потребности

Об этих потребностях мы знаем меньше, чем о каких-либо других, но обойти вниманием эту тему нам не позволяют убедительные аргументы в пользу ее значимости, которые со всей щедростью предоставляют нам история человечества, этнографические данные и наблюдения за людьми, которых принято называть эстетами. Было предпринято несколько попыток к тому, чтобы исследовать эти потребности в клинике, на отдельных индивидуумах, и можно сказать, что некоторые люди действительно испытывают эти потребности, у некоторых людей они на самом деле проявляются. Такие люди, лишенные эстетических радостей, в окружении уродливых вещей и людей, в буквальном смысле этого слова заболевают, и заболевание это очень специфично. Лучшим лекарством от него служит красота. Такие люди выглядят изнеможенными, и немощь их может излечить только красота. Эстетические потребности обнаруживаются практически у любого здорового ребенка. Те или иные свидетельства их существования можно обнаружить в любой культуре, на любой стадии развития человечества, начиная с первобытного человека.

Эстетические потребности тесно переплетены и с конативными, и с когнитивными потребностями, и потому их четкая дифференциация невозможна. Такие потребности, как потребность в порядке, в симметрии, в завершенности, в законченности, в системе, в структуре, - могут носить и когнитивно-конативный, и эстетический, и даже невротический характер. Если мы видим, что человек испытывает непреодолимое и вполне осознанное желание поправить криво повешенную картину, то, в самом деле, стоит ли стремиться к однозначной интерпретации его потребности?

2.3 Мера жесткости иерархической структуры

В действительности иерархия потребностей вовсе не так стабильна, как это может показаться на первый взгляд. Базовые потребности большинства людей, в общем виде, подчинялись описанному порядку, но были и исключения из этого правила.

У некоторых людей, например, потребность в самоутверждении проявляет себя как более насущная, чем потребность в любви. Это самый распространенный случай реверсии, и в основе его лежит представление о том, что сильные, властные люди, люди, которые вызывают уважение и даже страх, люди уверенные в себе, ведущие себя наступательно и агрессивно, заслуживают большей любви или, по крайней мере, с большим правом пользуются ее плодами. Именно в силу этого представления человек, которому недостает любви и который ищет ее, может демонстрировать самоуверенное, агрессивное поведение. Но в данном случае самоуважение - не конечная цель, оно выступает как средство удовлетворения другой потребности. Такие люди занимают активную, наступательную позицию не ради самоутверждения как такового, а для того, чтобы добиться любви.

Креативные потребности людей с ярко выраженным творческим потенциалом выглядят более важными, более значимыми, чем любые другие. Надо отдать должное таким людям - испытываемая ими потребность в воплощении своих творческих возможностей не всегда вызвана пресыщением базовых потребностей, очень часто они творят вопреки неудовлетворенности.

Человек может навсегда остаться на одном, достаточно низком уровне мотивационной жизни, он может смириться со своими "земными" потребностями, забыть о самом существовании высших целей человеческого бытия или отказаться от них. Например, человек, некогда терпевший лишения, например, бывший безработный, до конца своих дней может радоваться только тому, что он сыт.

Еще один пример подмены потребностей можно обнаружить в тех случаях, когда человек, не встречая никаких преград на пути удовлетворения своих желаний, не постигает всей ценности дарованного ему. «Люди, которые не знают, что такое голод, насколько жестокому испытанию подвергается голодный человек, со всей убежденностью считают еду чем-то неважным, несущественным».[4] Если они движимы какой-то более высокой потребностью, то именно она представляется им самой важной, самой значимой. Ради нее они готовы терпеть лишения, готовы поступиться удовлетворением своих физиологических потребностей. Например, человек решает бросить работу, потому что считает, что его недооценивают, но полгода спустя, испытав материальные затруднения, он уже готов поступиться амбициями и не прочь оказаться на прежнем рабочем месте.

Говоря об иерархии потребностей, Маслоу утверждает, что «лишь, что человек, у которого не удовлетворены две потребности, предпочтет сначала удовлетворить более базовую, а следовательно, и более насущную потребность.» [4] Но это ни в коем случае не означает, что поведение этого человека будет определяться именно этой потребностью. Нужно еще раз подчеркнуть, что потребности и желания человека - не единственные детерминанты его поведения.

Из всех случаев реверсии, пожалуй, самую высокую ценность имеют те, что связаны с высшими социальными нормами, с высшими идеалами и ценностями. Люди, преданные таким идеалам и ценностям, готовы ради них терпеть лишения, муки и даже пойти на смерть. Мы сможем лучше понять чувства этих людей, если согласимся с основополагающей концепцией (или гипотезой), которую в кратком изложении звучит следующим образом: удовлетворение базовых потребностей в раннем детстве закладывает основы повышенной фрустрационной толерантности[12]. Можно предположить, что у людей, которые большую часть жизни, и особенно в раннем детстве, были удовлетворены в своих базовых потребностях, развивается особый иммунитет к возможной фрустрации данных потребностей, что фрустрация не страшит их хотя бы потому, что они обладают сильным, здоровым характером, истоки которого лежат в базовом чувстве удовлетворенности. Это - сильные личности, они не боятся осуждения и не отступят перед трудностями, они умеют плыть против течения, против общественного мнения, они всегда стоят за правду, чего бы это ни стоило им. Они умеют по-настоящему любить, и они любимы другими, они способны к настоящей дружбе, той, которой не страшны никакие испытания.

2.4 Множественная мотивация поведения

Ни одна из упомянутых потребностей почти никогда не становится единственным, всепоглощающим мотивом поведения человека. Подтверждением этому могут стать исследования таких форм поведения, которые принято называть физиологически мотивированными, например, исследования пищевого или сексуального поведения. Клиническим психологам давно известно, что посредством одного и того же поведенческого акта могут выражаться самые разные импульсы. Иначе говоря, «практически любой поведенческий акт детерминирован множеством детерминант или множеством мотивов».[4] Если говорить о мотивационных детерминантах, то поведение, как правило, детерминировано не одной отдельно взятой потребностью, а совокупностью нескольких или всех базовых потребностей. Если мы сталкиваемся с поведенческим актом, в котором мы можем выявить единственную детерминанту, единственный мотив, то нужно понимать, что мы имеем дело с исключением. Человек ест для того, чтобы избавиться от чувства пустоты в животе, но это не единственная причина. Человек ест также и потому, что стремится к комфорту, к безопасности или пытается таким образом удовлетворить иные свои потребности. Человек занимается любовью не только под воздействием полового влечения. Для одного половой акт служит способом мужского самоутверждения, для другого это возможность властвовать, почувствовать себя сильным, третий, занимаясь любовью, ищет тепла и сочувствия. Хорошо было бы (если не практически, то хотя бы теоретически) проанализировать любой отдельно взятый поведенческий акт конкретного индивидуума и попытаться обнаружить в нем конкретные проявления его физиологических потребностей, его потребности в безопасности, потребности в любви, потребности в самоуважении и потребности в самоактуализации. Такой подход в корне отличен от наивного, прямолинейного подхода, принятого в психологии личности, когда поведенческий акт жестко соотносится с определенной чертой характера или с определенным мотивом, например, акт агрессии рассматривается как свидетельство агрессивности человека.

Те или иные формы поведения имеют большую или меньшую связь с базовыми потребностями, то есть характеризуются разной степенью мотивированности. Одни поведенческие акты можно назвать высокомотивированными, другие - слабомотивированными, третьи - вовсе не мотивированными (это не мешает нам утверждать, что все поведенческие акты чем-то детерминированы). [9]

2.5 Удовлетворение потребностей

Новая потребность пробуждается только тогда, когда удовлетворены потребности нижележащих уровней - более сильные, более жизненноважные по отношению к ней. Важно подчеркнуть, что концепция удовлетворения имеет чрезвычайно важное значение для теории мотивации.

Впрочем, она важна не сама по себе, а сокрытым в ней смыслом. Например, она предполагает, что потребность, после того, как она удовлетворена, уже не может влиять на поведение человека, не может предопределять и организовывать его.

Можно сделать еще более сильное заявление, что человек, удовлетворив свою базовую потребность, будь то потребность в любви, в безопасности или в самоуважении, лишается ее. Если мы и предполагаем за ним эту потребность, то не более чем в метафизическом смысле, в том же смысле, в каком сытый человек голоден, а наполненная вином бутылка - пуста. Если нас интересует, что в действительности движет человеком, а не то, чем он был, будет или может быть движим, то мы должны признать, что удовлетворенная потребность не может рассматриваться как мотив. С практической точки зрения правильно было бы считать, что этой потребности уже не существует, что она угасла.

На основании всего вышеизложенного А. Маслоу заявляет, что «человека, неудовлетворенного в какой-либо из базовых потребностей, мы должны рассматривать как больного или по меньшей мере "недочеловеченного" человека».[4]Нас ничто не останавливает, когда мы называем больными людей, страдающих от нехватки витаминов и микроэлементов. Но кто сказал, что нехватка любви менее пагубна для организма, чем нехватка витаминов? Зная о патогенном влиянии на организм неразделенной любви, кто возьмется заявить о ненаучности на том лишь основании, что была попытка ввести в сферу научного рассмотрения такую "ненаучную" проблему как проблема ценностей? Терапевт, столкнувшись с цингой или пеллагрой, рассуждает о роли витаминов, с тем же правом психолог говорит о ценностях. Следуя этой аналогии, можно сказать, что главной движущей силой здорового человека служит потребность в развитии и полном осуществлении заложенных в нем способностей. Если человек постоянно ощущает влияние иной потребности, его нельзя считать здоровым человеком. Он болен, и эта болезнь так же серьезна, как нарушение солевого или кальциевого баланса.

Как бы то ни было, мы уже убедились в том, что на базовые потребности, удовлетворяемые достаточно постоянно и достаточно длительное время, уже не оказывают такого существенного влияния ни условия, необходимые для их удовлетворения, ни сам факт их удовлетворения или неудовлетворения. Если человек в раннем детстве был окружен любовью, вниманием и заботой близких людей, если его потребности в безопасности, в принадлежности и любви были удовлетворены, то, став взрослым, он будет более независим от этих потребностей, чем среднестатистический человек. Сильный, здоровый, самостоятельный человек не боится осуждения окружающих людей, он не ищет их любви и не заискивает перед ними, и эта его способность обусловлена чувством базового удовлетворения. Испытываемые им чувство безопасности и причастности, его любовь и самоуважение функционально автономны или, говоря другими словами, не зависят от факта удовлетворения потребности, лежавшей в их основе.