Психологические особенности преступности на религиозной основе

Можно сказать, что практическое значение типологизации личности преступника состоит в возможности дифференцировать профилактическое и карательно-воспитательное воздействие, решать некоторые следственные задачи. Знание типологии преступника дает возможность выявлять и анализировать отдельные типы преступного поведения, позволяет объяснять это поведение особенностями данного типа личности.

Существует несколько типологических схем личности преступника. По признакам антиобщественной направленностиповедения в основу типологии личности положены ее отношения к различным общественным ценностям.

1. Негативно-пренебрежительное отношение к личности и ее важнейшим благам: жизни, здоровью, телесной неприкосновенности, чести, достоинству, спокойствию и т. д. Подобное отношение лежит в основе умышленных агрессивно-насильственных преступлений - убийств, телесных повреждений, изнасилований, оскорблений и т.д., а также большинства случаев хулиганства.

2. Корыстно-частнособственнические тенденции, связанные с игнорированием принципа распределения материальных благ по труду, права государственной собственности и личной собственности граждан. Это характерно для совершения хищений, краж, мошенничества, взяточничества, спекуляции и иных корыстных преступлений.

3. Индивидуалистическое отношение к различным социальным установлениям и предписаниям, к общегражданским, служебным, семейным и прочим обязанностям. Подобные антисоциальные черты определяют совершение ряда хозяйственных преступлений, преступлений против порядка управления, правосудия, воинских преступлений и т. п.

4. Легкомысленно-безответственное отношение к установленным социальным ценностям и своим обязанностям по отношению к ним, проявляющееся в различных неосторожных преступлениях.

На основании такой классификации отношений выделены следующие типы преступников:

"Случайный" - впервые совершивший преступление, противоречащее общей социально-положительной направленности, характеризуемой всем предшествующим нравственным поведением.

"Ситуационный" - совершивший преступление под воздействием неблагоприятной для преступника внешней ситуации при общей социально-положительной направленности.

"Неустойчивый" - совершивший преступление впервые, но допускавший и раньше различные правонарушения и аморальные проявления.

"Злостный" - неоднократно совершавший опасные преступления, в том числе ранее судимый.

"Особо опасный" - неоднократно совершавший опасные преступления, в том числе признанный особо опасным рецидивистом.

В приведенных схемах типы личности преступника связаны с преступлениями и с его отношением к различным общественным ценностям. Эти схемы могут иметь и практическое значение, например для классификации преступлений и осужденных.

По степени общественной опасности личности и ее криминогенной активности выделяют такие типы преступников:

1. "Особо опасные" ("активные антисоциальные") - многократно судимые рецидивисты, устойчивое преступное поведение которых носит характер активной оппозиции обществу и его ценностям. В первую очередь это преступники, постоянно совершающие кражи, грабежи, разбои, хулиганские действия и тяжкие преступления против личности. Среди них обращают на себя внимание профессиональные преступники, для которых преступления являются единственным или главным источником получения средств к существованию. Благоприятные для совершения преступлений ситуации они активно создают сами.

2. "Десоциализированные опасные" ("пассивные асоциальные") - деклассированные лица, выпавшие из системы нормального общения, длительное время ведущие паразитическое, часто бездомное, существование. В основном это лица, занимающиеся бродяжничеством, попрошайничеством, тунеядцы, многие из них неоднократно судимы и являются алкоголиками. Они совершают и корыстные преступления, но, как правило, мелкие, для обеспечения своего антиобщественного существования и особенно приобретения спиртных напитков. В отличие от "особо опасных" преступников эти лица в основном пассивны: ситуации для совершения правонарушений сами обычно не создают, а используют складывающиеся.

3. "Неустойчивые

" - лица, отличающиеся частичной криминогенной заряженностью и совершающие преступления не в силу стойких антиобщественных установок, а из-за включенности в такие группы, образ жизни которых находится на грани социально приемлемого и антиобщественного. Наиболее распространенными представителями этого типа являются правонарушители, совершающие в нетрезвом состоянии мелкие хищения и кражи, хулиганство, реже - грабежи, разбои, некоторые насильственные преступления. При существенном изменении жизненных обстоятельств в лучшую сторону и эффективном воспитательном воздействии они способны воздержаться от противоправных действий.

4. "Ситуативные" - лица, чья общественная опасность выражена в поведении незначительно. Преступления совершаются ими не потому, что ситуации имеют решающее значение. Дело в том, что из-за своих психологических особенностей они попадают в жесткую зависимость от ситуации, не находя социально приемлемого способа ее разрешения. К числу "ситуативных" относится немало насильственных преступников, а также лиц, совершивших корыстные преступления в субъективно сложных жизненных обстоятельствах, например при материальных затруднениях.

Разумеется, эта типология, как и другие, носит условный характер, и, по-видимому, не каждый преступник может быть без колебаний отнесен к тому или иному типу. Можно встретить представителей смешанных, промежуточных групп.

Основным же стимулом, причиной преступного поведения человека является мотив. Именно в нем отражено то, ради чего совершаются действия, в чем их личностный смысл для субъекта. В мотиве определяются потребности и интересы, он формируется под влиянием влечений и эмоций, установок и идеалов. В ходе их удовлетворения мотивы могут изменяться и обогащаться. Поведение человека обычно полимотивировано, т. е. определяется рядом мотивов, но они не равнозначны. Одни являются ведущими, основными, другие выступают в роли дополнительных. Личность больше всего отражена в мотиве, а поэтому справедливо утверждение, что она такова, каков мотив ее поведения.

Мотив - явление субъективное, связанное с индивидуальными особенностями и установками личности, но в то же время включающее в себя и ее социально-психологические черты. Результаты современных криминологических исследований не позволяют утверждать, что есть специфические мотивы преступного поведения, во всяком случае подавляющее большинство мотивов преступлений не являются таковыми и могут вызывать иные действия. Все зависит от нравственных черт личности, предопределяющих выбор цели и средства ее достижения. Основная масса мотивов как бы нейтральна; исключение составляют те, которые направлены на реализацию физиологической потребности в алкоголе или наркотиках.

В основу типологии преступников должны быть положены мотивы их уголовно наказуемых поступков. Отдельные попытки создания такой типологии уже предпринимались.

Так, среди насильственных преступников (совершающих насильственные действия) по мотивационным особенностям предлагается выделить, например, лиц старших возрастных групп (старше 40 лет), для которых характерны мотивы ревности, а также лиц из числа молодежи (от 18 до 29 лет), преступления которых основываются на мотивах мести, сопряженных с потребностями самоутверждения в семье, при отсутствии длительных неприязненных отношений между ними и потерпевшими.

Приведем типологию личности корыстных преступников (совершающих корыстные, имущественные преступления), созданную по мотивационным критериям.

Итак, корыстные преступники. Среди них мы выделили следующие типы:

1. "Утверждающийся" ("самоутверждающийся") тип, к нему относятся лица, смыслом преступного поведения которых является утверждение себя, своей личности на социальном, социально-психологическом или индивидуальном уровнях. Разумеется, здесь присутствует и корыстный мотив, который выступает как параллельный, сопутствующий, в большинстве случаев равнозначный. Таким образом, налицо полимотивация, при этом корыстный мотив не переплетается с самоутверждением, престижными соображениями, утверждением своего авторитета. Самоутверждаясь, человек стремится ощущать себя источником изменений в окружающем мире. Это стремление представляет собой некий руководящий принцип, пронизывающий различные мотивы.

Очень важно отметить, что владение, распоряжение похищенным выступают в качестве средства утверждения личности, своего "я". Особенно четко это проявляется в преступных действиях молодых людей, если они таким путем завладевают престижными вещами или средствами для их приобретения.

2. "Дезадаптивный" (или "асоциальный") тип включает в себя лиц, у которых нарушена социальная адаптация, т. е. приспособляемость к условиям социальной среды. Эти преступники ведут антисоциальный, часто бездомный образ жизни, выключены из нормальных связей и отношений, многие из них являются бродягами и алкоголиками. Они совершают, как правило, незначительные по стоимости похищенного кражи и хищения. Добытое преступным путем имущество и деньги используют для поддержания своего образа жизни, обычно связанного с употреблением спиртных напитков. Многие из них ранее были судимы, не имеют постоянного места жительства, прописки, паспорта или иных документов. Естественно, что они обычно нигде не работают, не имеют семьи; связи с близкими, родственниками отсутствуют, друзей, как правило, у них нет. Они как бы плывут по течению, обычно безразличны к своей судьбе, не думают о будущем.

Их социальные контакты поверхностны, они если устраиваются на работу, то подолгу на ней не задерживаются, избегают любых обязательств и т. д. Другими словами, они стремятся жить как бы вне общества, вне социальной активности, отгораживаясь от любого проникновения в их внутренний мир. Обычно дезадаптивные личности не имеют законных источников получения средств к существованию; кражи и другие имущественные преступления дают им эти средства.

3. "Алкогольный" тип очень близок к "дезадаптивному", но не сливается с ним. Критерием для выделения этого типа является совершение корыстных преступлений ради получения средств для приобретения спиртных напитков. Среди его представителей в основном те, которые постоянно злоупотребляют такими напитками или больны алкоголизмом. Для корыстных преступников "алкогольного" типа характерны существенные изменения личности, и прежде всего ее мотивационно-потре-бностной сферы, алкоголь становится смыслообразующим мотивом их поведения, мерилом всех ценностей и отношений. По мере роста зависимости от алкоголя этот мотив приобретает в структуре личности все более доминирующее место, подчиняя себе все иные мотивы. В связи с этим мотивационная сфера полностью перестраивается. Семья, работа, друзья - все это приобретает другое значение, связанные с ними мотивы теряют свою прежнюю побудительную силу.

Меняется и круг общения, которое в основном начинает реализовываться в группах антиобщественного поведения, что усиливает и усугубляет дезадаптацию, оторванность человека от нормальных связей и отношений.

4. "Игровой" тип личности корыстных преступников весьма сложен с психологической точки зрения. Между тем он достаточно часто встречается среди преступников, и особенно среди воров.

Представителей "игрового" типа отличает постоянная потребность в риске, поиске острых ощущений, связанных с опасностью, включение в эмоционально возбуждающие ситуации, стремление участвовать в различного рода операциях, неожиданных контактах и т. д. Корыстные побуждения, как правило, действуют наряду с "игровыми", поскольку для них одинаково значимы как материальные выгоды в результате совершения преступлений, так и те эмоциональные переживания, которые связаны с самим процессом преступного поведения.

5. "Семейный" тип корыстных преступников; он выделяется в связи с той огромной, в том числе стимулирующей, ролью, которую играет семья. Этот тип обычно встречается среди расхитителей и взяточников и крайне редко среди лиц, совершающих кражи. Его представители характеризуются тем, что хищения совершаются не столько для самого себя, сколько для достижения необходимого, по их мнению, и мнению близких и значимых для них людей, уровня обеспеченности материальными и духовными благами семьи и отдельных ее членов. В некоторых случаях интересы самого преступника вообще не принимаются во внимание и он даже ведет аскетический образ жизни. Многие такие корыстные преступники на работе характеризуются весьма положительно и, конечно, очень привязаны к семье, особенно к детям.

Среди других категорий преступников можно обнаружить некоторые из перечисленных типов. Так, среди убийц встречаются лица, совершившие столь опасные преступления по мотивам самоутверждения. Представители "игрового" типа преступников и соответствующий тип поведения относительно редко встречаются среди убийц, чаще - среди грабителей, разбойников, хулиганов и виновных в изнасилованиях.

Сказанное позволяет прийти к выводу, что невозможно создать типологию личности и поведения всех преступников в зависимости от мотивов их уголовно наказуемых действий. Разумеется, отдельные типы, и прежде всего "утверждающийся" ("самоутверждающийся"), встречаются практически среди любых групп преступников, выделенных по характеру совершаемых преступлений. Однако у преступного поведения в целом есть единый и главный источник - отчуждение личности, основы которого закладываются путем ее психологического, эмоционального отвергания в детстве, лишения заботы и попечения.

Типология преступников может и должна разрабатываться не только для объяснения причин преступного поведения, хотя это и представляется наиболее важным. Типологические группировки преступников и преступлений могут быть созданы и для иных практических нужд борьбы с преступностью, например для организации работы по их исправлению и перевоспитанию, разработки вопросов дифференциации уголовной ответственности и т. д. Но мы не случайно отметили первостепенную важность именно объяснения причин совершения преступлений. Даже в процессе исправительно-трудовой деятельности осужденных нельзя не учитывать причины совершения ими преступлений в каждом конкретном случае.

Глава 3. Психологические особенности преступлений, совершенных по религиозным мотивам (на примере ислама)

3.1 Характеристика преступности

Одним из самых частых и жестоких видов преступности является терроризм. В. Пирожков полагает:

«Террорист в момент совершения теракта кажется себе мужественным, благородным, жестоким, бескомпромиссным борцом за «справедливость». Так, «политическому террористу» кажется, что во имя достижения понимаемой им справедливости можно и должно жертвовать жизнями других людей. «Экономический» террорист убежден, что действия его конкурента несправедливы и требуют «крайних мер». «Психологическому террористу» кажется, что общество не позволило реализовать заложенные в нем возможности и он может кануть в Лету неизвестным, а совершая теракт, он не только реализует возможность власти над людьми, но и прославляться на века своим мужеством» [135] . Верно и то, и другое, и третье.

В основе этой части книги лежат далеко не только литературные описания и давно известные заключения. В свое время, работая в Институте общественных наук при ЦК КПСС (обычно именовавшемся за рубежом «Международной ленинской школой для подготовки террористов»), мне доводилось преподавать социальную психологию и пропаганду членам целого ряда борющихся за власть в своих странах политических партий и организаций, в том числе и откровенно экстремистско-террористического типа (например, бойцам Народного фронта освобождения Палестины, активистам намибийской организации СВАПО, иранским федаинам и т. д.). Естественно, невозможно было удержаться от соблазна и не попытаться провести хотя бы скромные, локальные и, разумеется, совершенно «подпольные» собственные исследования психологических особенностей наиболее откровенных (не скрывавших этого, гордившихся этим) участников разных террористических актов. Затем, уже работая советником высших руководителей Афганистана в период советской оккупации этой страны, я имел возможность многократно лично общаться и, в доступной мере, изучать психологию террористов-моджахедов («душманов»), задержанных за выполнение тех или иных террористических актов против мирного населения (прежде всего, организаторов частых взрывов в Кабуле).

«Первоначально передо мной, как первым и единственным профессиональным психологом в Афганистане, была поставлена простая практическая задача: попытаться как-нибудь сократить число постоянно звучавших в столице страны взрывов, жертвами которых были не военные, а исключительно мирные афганские жители и советские люди. Через некоторое время задачу удалось решить. Психологический анализ показал, что террористы-моджахеды испытывали сильный внутренний мотивационный конфликт. С одной стороны, они должны были выполнить задание и осуществить взрыв. С другой стороны, действовал и мотив самосохранения: им очень хотелось уцелеть, не попасться в руки органов охраны порядка и, вернувшись в Пакистан, получить обещанные деньги за осуществленный теракт. Понятно, что, таким образом, мотив совершения эффективного террористического акта вступал в конфликт с мотивом безопасности, а мотив заработать деньги - с мотивом их получить. На этом конфликте мотивов и удалось успешно сыграть: мы создали ситуацию такого равновесия этих конфликтующих мотивов, при котором террористу удавалось и задание выполнить, и самому наверняка уцелеть. Правда, выполнить задание удавалось ценой серьезного снижения качества его выполнения. Наши спецслужбы стали специально «подставлять» потенциальным террористам такие «площадки», на которых можно было легко осуществить взрыв как для террориста (в смысле путей отхода), так и для нас - в смысле отсутствия массового посещения этих мест советскими людьми. В итоге все быстро оказались вполне довольны. Террористы производили свои взрывы и получали, вернувшись в Пакистан, свое вознаграждение. В Пакистане тоже были довольны: как же, шла активная террористическая война против Советов. Но больше всего были довольны мы - ведь реально шума было много, но зато жертвы практически прекратились.

В ходе работы по этому эпизоду, мне удалось самому получить и более широкое представление о психологии террориста. Тем интереснее теперь сравнить личные наблюдения и данные собственных исследований с тем, что известно из литературы. Перед этим, однако, повторим привычные и необходимые оговорки относительно сложности изучения психологии террористов. Они естественны для всех попыток такого рода и абсолютно правомерны. Хотя... Трудности понятны, но изучать же надо!»

«Изучение членов террористических групп - дело крайне трудное. Пока террористы на свободе, они, практически, недоступны для исследования. Они готовы встречаться, но не с исследователями, а с журналистами, и используют эти встречи, прежде всего в целях саморекламы. Информация, которую можно получать от таких встреч, вряд ли может считаться валидной. С другой стороны, террористы вполне доступны, когда их группы обезврежены и они находятся в тюрьме. Но в этом случае они могут не менее активно искажать информацию в расчете на снисхождение, амнистию, снижение сроков, а, кроме того, сам факт прекращения террористической деятельности может очень сильно повлиять на этих людей. Они могут пересматривать свои взгляды, как это случилось, например, с лидерами группы Баа-дер-Майнхопф, которые, отбывая в тюрьме пожизненное заключение, поняли полную наивность своих действий. Таким образом, при попытке изучения террористов мы сталкиваемся с теми же проблемами, которые возникают при исследовании самоубийц. Нельзя изучать тех, кто действительно покончил с собой, а можно - лишь тех, кто пытался покончить с собой, но сделал это неудачно. Мы никогда не знаем, насколько данные по этой, доступной для изучения группе могут быть экстраполированы на другую группу» [136] .

Тем не менее все эти трудности приходится преодолевать. По результатам тех контактов, которые есть у действующих террористов с журналистами, по результатам исследований уже арестованных и обезвреженных террористов, по данным собственных наблюдений и литературным данным можно сделать определенные выводы о том, что это за люди.

Анализ большинства высказываний самих террористов демонстрирует, что террор - не просто «работа» или «профессия». Это нечто большее - определенный способ жизни и деятельности, который целиком захватывает человека и подчиняет его себе. Это понятно: при всей опасности и рискованности террора как сферы занятий он требует подчинения всего человека. Террор не может быть просто увлечением в свободное время, своеобразным «хобби». Иначе же степень риска многократно возрастает, и террорист-любитель обречен на неудачу в конкретном деле и скорый провал вообще. Провал же одного террориста обычно тянет за собой провал всей организации.

Нельзя рассматривать террористическую деятельность и как вполне примитивный бандитизм. Все обстоит значительно сложнее, хотя насилие и составляет стержень такой деятельности, а элементы бандитизма в ней видны невооруженным глазом. Тем не менее терроризм к бандитизму не сводится. Поверим опытному полковнику советской разведки: «По ходу описания мы употребляем слово «бандиты» по отношению к похитителям. Мы будем и далее называть их так чисто условно. Конечно, они не бандиты в обычном понимании. Это члены экстремистской религиозно-политической организации (или организаций) с присущей ей дисциплиной, идеологией и нравственными нормами, хотя довольно своеобразными, но вполне определенными. Эта четкость и определенность, наряду с логичностью действий террористов, позволяла пленникам в какой-то степени прогнозировать их поведение и их дальнейшие шаги, что было немаловажно в той ситуации» [137] .

Классик террора Б. Савинков когда-то писал:

«Существование террористической организации... невозможно без дисциплины, ибо отсутствие дисциплины неизбежно приводит к нарушению конспирации, а таковое нарушение в свою очередь неизбежно влечет за собой частичные или общие всей организации аресты. Дисциплина же террористической организации достигается не тем, чем она достигается, например, в армии, - не формальным авторитетом старших; она достигается единственно признанием каждого члена организации необходимости этой дисциплины для успеха данного предприятия. Но если у организации нет практического дела, если она не ведет никаких предприятий, если она ожидает в бездействии приказаний центрального комитета, словом, если она «находится под ружьем», т. е. люди хранят динамит и ездят извозчиками, не имея перед собой непосредственной цели и даже не видя ее в ближайшем будущем, то неизбежно слабеет дисциплина: отпадает единственный импульс для поддержания ее. А с ослаблением дисциплины организация становится легкой добычей полиции» [138] .

Известное исламское террористическое движение «Хамаз» учит своих боевиков: «Успех борьбы зависит от того, насколько нам удастся запугать противника и сломить его сопротивление. Для этого необходимо совершать акции устрашения во имя Аллаха, причем каждая акция должна быть хорошо спланирована и иметь смысл. Планирование подразумевает полную дисциплину, подчинение плану и решениям руководителей. Акции должны идти одна за другой; противник ни на минуту не должен чувствовать себя спокойно. Воины Аллаха - борцы, в этом постоянный смысл всей их жизни».

Из сказанного понятно, что жизнь террористической организации в целом, как и каждого террориста в отдельности протекает в непрерывном движении, в котором подготовка террористического акта сменяется его осуществлением для того, чтобы сразу же начался поиск объекта следующего теракта. То есть это постоянная форма жизни и регулярной деятельности.

Всякая деятельность имеет свою психологическую структуру. Согласно базовой схеме А. Леонтьева [139] , любая деятельность имеет трехчленное строение. Деятельности в целом соответствует мотив - предмет потребности человека, на удовлетворение которой направлена деятельность. Мотив как предмет, удовлетворяющий потребность, обладает двумя функциями. Во-первых, это побудительная функция, побуждающая человека к данной деятельности. Во-вторых, смыслообразующая функция, придающая данной деятельности особый личностный смысл. Деятельность распадается на действия, каждое из которых направлено на достижение целей. Обычно достижение мотива всей деятельности как раз и складывается из реализации цепочки промежуточных целей. Действия, в свою очередь, складываются из отдельных операций. Операция - первичная единица деятельности. Это задача, данная в определенных условиях. Решая такие задачи, человек совершает действие. За счет осуществления цепочки действий достигается мотив, то есть осуществляется определенная деятельность.

С данной точки зрения, террор можно представить как особый вид деятельности, основным, главным объективным мотивом которого является достигаемое каким-либо образом устрашение других людей. Наличие такого объективного мотива, разумеется, ни в коем случае не отменяет множества различных субъективных мотивов, которыми руководствуются отдельные террористы. Однако, объективно, именно чужой страх, как мотив, движет действиями террориста и придает смысл всему его существованию. Для достижения такого объективного мотива, то есть для массового распространения страха, террорист совершает самые различные действия: готовит оружие, выслеживает жертвы, присматривает место совершения будущего террористического акта, решает транспортные вопросы и т. д. Каждое действие распадается на отдельные операции: например, подготовка оружия складывается из его выбора, приобретения, приведения в боевое состояние, проверки, оснащения боеприпасами, маскировки и т. д.

3.2 Психологический портрет преступника по религиозным мотивам

преступник религиозный мотив

Суммируя знания из области психологии, социологии, политологии, психиатрии и нейрофизиологии, возможно создание социально-психологического портрета террориста как особенного преступника. Тут имеется в виду не просто перечисление каких-либо умозрительных качеств, а анализ мотивационной структуры личности, т.е. что побуждает данного индивида действовать именно таким образом, что является его главной потребностью в жизни, почему он выбирает именно такую роль для реализации своей внутренней программы. Ведь свои действия каждый человек должен объяснить прежде всего самому себе. В психологии есть понятие "я-концепции" - это уровень миссии человека, ядро личности (кто я? для чего живу?). На основе этого строится и взаимодействие с обществом. Значит, что-то нарушено в эмоциональном компоненте "я-концепции", если жизнь других людей спокойно приносится в жертву. Несомненно, напрашивается вопрос в отношении террористов: быть может, это просто сумасшедшие? Психологические исследования личности, совершившей правонарушение, приводят к выводу, что само стремление к насилию, убийству, жестокости и вообще к нарушению закона является отклоняющимся поведением или аномичным (от греческого слова "апоmia" - отрицание закона). Террориста, как человека преступившего закон, можно также отнести к разряду аномичных личностей. Данные индивиды отрицают моральные ценности, принятые в обществе, не могут правильно оценить свое положение в группе других людей, ставят неприемлемые цели и пользуются незаконными средствами достижения, то есть нарушен процесс адаптации и социализации личности.

Данные нарушения в психологии и в психиатрии носят название "пограничных состояний" или психопатической патологии характера, при которой у субъекта наблюдается необратимая выраженность свойств, препятствующих его адекватной адаптации в социальной среде. Это такие аномалии характера, которые определяют поведение индивида и не меняются в течение жизни. Психопатии могут возникать как следствие:

заболеваний (травмы головного мозга, инфекции, интоксикации, психотравмы);

врожденной неполноценности нервной системы, вызванной факторами наследственности, родовой травмы.

Под влиянием стрессовой ситуации психопатические проявления личности могут быть более выраженными и проявляться в затяжных реактивных и невротических состояниях, депрессиях. Но необходимо отметить, что в целом это далеко не сумасшедшие люди, с сохранным интеллектом. Проявления психопатии достаточно разнообразны, в наиболее простом варианте отдельные черты характера могут просто заостряться или "акцентуироваться". Проведенные психологические обследования лиц, связанных с экстремистской деятельностью (при помощи широко известной психологической методики MMPI), показали выраженность психопатической симптоматики у большинства террористов. Далеко не все психопаты становятся преступниками и террористами, но наличие данной симптоматики включает этих индивидов в группу риска. Под влиянием определенных обстоятельств они скорее станут на путь правонарушений, чем личности без психопатологических наклонностей. По данным американских исследователей примерно 50 % террористов являются психопатами, и это факт, с которым невозможно не считаться, так как данные нарушения характера влекут за собой определенные поведенческие особенности. По классификации П.Б. Ганнушкина различают девять основных видов психопатий. Остановимся только на эпилептоидном типе, так как, по данным проведенных исследований, личность террориста находится на условной шкале между акцентуацией на одном полюсе и психопатией по эпилептоидному типу на другой. Эпилептоидный тип психопатии характеризуется:

Крайней раздражительностью, доходящей до приступов неудержимой ярости.

Периодическими расстройствами настроения (тоска, страх, гнев).

Определенно выраженными, так называемыми моральными, дефектами (антисоциальные установки).

Это активные люди, настойчивые, упрямые, любители сильных ощущений. Возможно застревание каких-либо мыслей в сознании, что говорит о склонности к "сверхценным" идеям. Часто развиваются бурные вспышки гнева, ведущие к насильственным действиям. Обычно эти психопаты крайне нетерпимы к мнению окружающих, не выносят противоречий и противодействий. К этому надо прибавить огромный эгоизм и чрезвычайную требовательность. Они подозрительны, обидчивы, готовы все критиковать и исправлять. Им недоступно чувство сострадания и симпатии, зато они способны на действия, выходящие за рамки закона. Употребление алкоголя и наркотиков крайне усиливает проявление врожденной жестокости.

Также наблюдения показали, что данная группа лиц характеризуется безответственностью, лживостью, крайне легким отношением к морали. Эти люди потакают своим прихотям, стараются переложить ответственность на других, у них отсутствует самоконтроль и привязанности в жизни. Преступления часто не мотивированы и нередко принимают формы патологического террора.

Также в литературе приводятся данные о связи темперамента с террористическими наклонностями личности. В результате проведенных исследований было выявлено, что террористы являются сильно невротизированными холериками и меланхоликами (в совокупности 60 %).

Логика террориста крайне искажена, что подтверждается интересными наблюдениями о неспособности работать в режиме диалога. Возможно либо выслушивание того, кто является для террориста авторитетом, либо произнесение длинных монологов. Совершенно парадоксально в логической системе террориста сочетаются противоположные вещи: свобода и насилие (применение насилия во имя целей освободительного характера).

Мышление также имеет ряд характерных отличий, так как сознание террориста должно быть подготовлено для ведения борьбы с противником. В первую очередь, грехи какого-либо врага (например, политических лидеров, военных) распространяются на все население, что носит название сверхгенерализации. Далее каждый человек рассматривается строго с точки зрения ролевой функции при подготовке и исполнении теракта. Это либо помощник и сторонник (хороший, свой), либо противник, жертва, то есть чужой. В своих действиях террорист полностью сконцентрирован на уничтожении цели, эта идея настолько завладевает его сознанием, что все остальное просто перестает существовать для него в жизни, остается только путь, по которому надо пройти, чтобы исполнить свою миссию. Данное явление носит название "туннельного зрения". Террориста характеризует стремление возложить ответственность за собственные неудачи на внешние обстоятельства и поиск различных факторов для объяснения собственной неадекватности. Такой тип мышления создает предпосылки для возникновения установки "эгоизма преследования жертвы" - отсутствие сострадания к объекту преследования, обесценивание человеческой жизни.

Также нужно учитывать, что это особый тип людей, отвергающий рациональный подход к решению проблемы, так как эмоции их сильно "зашкаливают", что приводит к неадекватной оценке ситуации. Террорист живет в состоянии страха, настороженности и напряжения, это порождает хронический стресс. Несомненно, данные личностные расстройства будут проявляться и в поведении.

Сложные психические процессы в последнее время предлагается изучать на моделях, более простых образцах. Речь идет о том, что каждый человек создает свою субъективную модель объективной реальности. Чем ближе субъективная реальность к объективному миру, тем более он адекватен в обществе. Сильные искажения в этом процессе ведут к нарушению поведения, асоциальности, патологии. Возвращаясь к личности террориста, можно сказать, что имеет место нарушение эмоционального адаптивного функционирования. Суммируя данные о психологической структуре террористической деятельности, можно описать модель мира экстремиста, которая будет иметь характерные черты. На западе такой подход осуществляется в рамках психологического профилирования (создания профиля преступника). В частности, в Англии создана статистическая база данных, где детали преступления вводятся в компьютер, который выдает вероятную характеристику преступника.

Создание психологического профиля террориста дает возможность посмотреть на проблему изнутри, взглянуть на мир его глазами, проанализировать реальные мотивы, толкающие на подобный вид преступлений. Четкое представление об особенностях восприятия, стратегии мышления и поведения террориста может существенно облегчить проведение мероприятий по пресечению актов экстремизма. Данная личность будет действовать в рамках своей модели, в своей системе координат, неизбежно этим "выдавая" себя. Информация, казалось бы, так хорошо спрятанная от посторонних глаз, хранится в бессознательном. Исследования в области нейро-лингвистического программирования предлагают ряд методов по извлечению того, что старательно утаивается. Наблюдение за положением тела, мимикой и жестами, голосом, физиологическими реакциями, анализ внешнего вида - все это важные моменты, на которых необходимо сконцентрироваться в работе соответствующих служб. Так, в целях предотвращения захвата и взрывов на борту самолетов рекомендуется ввести предполетный выборочный контроль пассажиров - профайлинг, систему по выявлению потенциально опасного пассажира.

Анализируя личность террориста, необходимо остановиться еще на одном важном моменте - исламском вопросе. На сегодняшний день большинство международных террористов - это мусульмане. Одна известная арабская газета писала: "Конечно, не каждый мусульманин - террорист, но практически каждый мировой террорист сейчас мусульманин". Изначально ислам не является носителем агрессии. Традиционные воззрения существенно отличаются от современного фундаментализма, основной ветвью которого считается ваххабизм. Это направление отрицает прогресс, образ жизни и мыслей западного общества. Это стремление жить по законам XV века носит в определенном смысле компесаторный характер, как протест против западной модели цивилизации, которая, достигнув высокого уровня экономического развития, пытается сформировать остальных по своему образу и подобию. В связи с этим на первый план выходит мотив психологической ущербности, что ведет к потребности в гиперкомпенсации. Как часто мы слышим жесткие угрозы от лидеров исламских террористов; как успешно они запугивают демонстрацией кадров казней и пыток; как демонстративно-зрелищно обставлены все моменты захвата заложников и выступления организаторов. Это производит действительно завораживающе-сильное впечатление, потому что воздействует непосредственно на эмоциональную сферу. В людях в черных масках мы видим непонятного врага, упуская из вида, что именно ущербность какого-либо вида толкает их на подобные действия. Они все прекрасно обработаны своими идейными руководителями, которые умело используют различные психологические рычаги управления. Для каждого подбирается свой "ключ", делается акцент на самом "больном" месте, используются меркантильные, идеологические мотивы, идеи отмщения за убитых родственников, расписываются неземные блаженства рая за земные "подвиги".

Особенную актуальность приобретает вопрос об участии женщин в деятельности террористических организаций. Феномен "черных вдов" начал рассматриваться в последнее время как особенное явление, так как долгое время считалось, что, хотя и в истории были случаи использования женщин-террористок, - это исключение из правил, так как для подавляющего большинства психически здоровых женщин невозможна сама мысль об убийстве невинных людей, детей при помощи варварских методов. Современные исследования показывают, что женщины - члены террористических структур - более мужественны, более преданы идеалам и целям организации, более фанатичны. Участие шахидок при захвате Норд-Оста однозначно не сулило ничего хорошего для заложников, очевидцы данного события отмечают их особенную жестокость и непреклонность. Это, возможно, объясняется той социально-психологической ситуацией, в которой оказались террористки-смертницы. Их психология отличается от террористов-мужчин; они менее интересуются политическими и идеологическими мотивами. Женщины сражаются не за абстрактные идеи, их мотивы носят более конкретный характер, это месть за родных и близких, за любимого человека. Получив сильнейшую эмоциональную травму после гибели человека, который был дорог, женщины видят смысл оставшейся жизни только в отмщении, тем самым, становясь идеальным материалом для обработки идеологами ваххабизма. К данной ситуации необходимо прибавить социальную неустроенность, тяжелое материальное положение, готовность подчиняться беспрекословно мужчине. Также надо отметить, что в мусульманском мире женщины-террористки, совершая теракт, обретают бессмертие, так как рай по законам ислама уготован только для мужчин. Все эти факторы, возможно, оказывают сильное влияние на возникновение такого явления, как женщины-бомбы.

Знание психологических особенностей современного террориста позволяет построить соответствующую модель его поведения. Это и внешний облик, и манера держаться, и речь, а также все поведенческие реакции, которые могут быть отнесены к разряду отклоняющегося поведения. Здесь речь идет о проявлениях неадекватности ситуации, повышенной настороженности, необоснованной нервозности и напряженности, признаках лживого поведения. Перечисленное является не прямым указанием на причастность личности к террористической деятельности, но однозначно является подозрительными признаками, на которые следует обращать особое внимание работникам соответствующих служб.

Психология насилия иногда бывает очень привлекательна и находит поддержку среди широких слоев общества. В Федеральном законе о борьбе с терроризмом сказано, что эта борьба в РФ осуществляется в целях "выявления и устранения причин и условий, способствующих террористической деятельности". Именно причины и условия являются главным направлением для анализа в борьбе с этим злом, то есть, почему и каким образом это происходит? Терроризм является орудием слабых и часто опирается на сочувствие тех, кто не является их жертвами. Спецслужбы должны обезвреживать и наказывать террористов, но победить само явление должно общество. В целях успешной профилактики важно быть на шаг впереди организаторов актов насилия, а не идти на поводу у ситуации, что крайне не эффективно.

Террористической угрозе можно противопоставить четко спланированные действия всех структур, которые могут и должны заниматься предотвращением насильственных действий. В своей работе им необходимо использовать весь имеющийся спектр психологических исследований и методик, что позволит всесторонне изучить ситуацию и в конечном итоге воздействовать на причину терактов, в целях их пресечения в зародыше.

Размещено на Allbest.ru