Определение субъектности в каждом случае принципиально важно с теоретической, методологической и практической точек зрения. Если наличие субъектности установлено, то отсюда автоматически должен следовать вывод о том, что со стороны данного образования имеет место некая осознаваемая и целенаправленная деятельность (иное дело, насколько она реально осознается субъектом, каковы его конкретные цели, в какой мере он способен контролировать собственное поведение и т. д. -- все это и должен тогда устанавливать аналитик, занимающийся ППА).

Если же необходимых и достаточных признаков субъектности не установлено, то отсюда следует, что аналитик сталкивается со стихийными явлениями и процессами, с объективно складывающимися тенденциями, со случайными событиями, связями, обстоятельствами. Во всем этом тоже может присутствовать значительная доля «психологического», но здесь уже будет психология иного уровня, отличного от того, который существовал бы в случае субъектности данного образования. Естественно, указанный момент должен учитываться и в методах исследования соответствующих психологических явлений и процессов, и в содержании рекомендаций о возможных воздействиях на них.

Есть и практическая грань проблемы, причем в политике особенно важная. Аналитик, занимающийся ППА, постоянно сталкивается с задачей истолкования действительного смысла тех или иных сложных ситуаций, допускающих многозначное понимание их. Человек вступает в политику, конкретные политические действия и процессы и выходит из них, не меняя при этом своей субъектности. Личность остается субъектом всегда и при любых обстоятельствах (по крайней мере в психологическом понимании субъектности). Качества же ССС могут меняться на протяжении его существования, причем неоднократно, как в сторону повышения его субъектного потенциала, так и в сторону временной или окончательной утраты им качеств субъекта (утрата таких качеств отнюдь не тождественна прекращению физического или политического существования этого субъекта).

В рамках конкретного ППА-исследования значение различных субъектов может колебаться в весьма широких пределах: от ничтожно малого до принципиально значимого. Оно к тому же может меняться и во времени, если соответствующее исследование охватывает достаточно длительный период. Все это требует от аналитика четкого определения крута изучаемых субъектов применительно ко всем выделяемым в исследовании стадиям, этапам, фазам соответствующего политического процесса, а само его деление на этапы и периоды должно в качестве одного из основных критериев такой классификации учитывать состав и наиболее характерные особенности субъектов-участников, перемены в нем.

Очевидно, что общее между личностью и сложным социальным субъектом -- только в наличии у того и другого свойств и качеств субъектности, т. е. способности быть субъектом. Все остальное существенно разное, и прежде всего по трем принципиальной значимости направлениям:

-- личность и ССС просто несоизмеримы и несопоставимы по практическим и материальным возможностям, ресурсному потенциалу, горизонтам деятельности во времени, в физическом и социальном пространстве;

-- они кардинально различаются по природе их сознания и психологии, механизмам формирования и функционирования того и другого и, естественно, по силе и продолжительности действия каждой из соответствующих психологии; -- они принципиально различаются и по природе отношений, возникающих между субъектами как одного и того же порядка, так и разно-порядковыми. Последнее обстоятельство имеет особое значение и должно специально рассматриваться в рамках ППА.

С позиций психологической науки отношения между отдельно взятыми людьми всегда являются межличностными отношениями, и никакими другими они быть не могут. Соответственно в рамках любого психологического анализа данные собственно межличностные отношения и должны рассматриваться именно в таком своем качестве. Межличностными отношениями признаются и отношения в малой группе, т. е. в группе, где в принципе возможно их установление между всеми ее членами и численность группы не чрезмерна, не препятствует этому. Проблемы межличностных отношений в малой группе хорошо разработаны в общей, социальной и политической психологии. Однако в реальной политической жизни межличностные отношения и отношения в малых группах составляют лишь незначительную по объему и не всегда значимую часть политики.

В политической жизни решаются прежде всего проблемы отношений между крупными и очень крупными массами людей; но такие массы представлены в их взаимоотношениях не непосредственно, а через различные формы организации, т. е. через ССС. С позиций ППА правомерно утверждать, что все известные нам общественные отношения -- это отношения между собой различных ССС, чем они и отличаются от межличностных. А современная политика есть не что иное, как политические или политизированные отношения ССС, воплощенные в вербальных и невербальных поступках людей, действующих от имени и по уполномочию соответствующих ССС либо узурпирующих фактический контроль над ними и/или возможность представлять данные ССС на определенных направлениях общественных и/или политических отношений.

Принципиально важным моментом является здесь материализация, воплощение целей, интересов, позиций, действий и т. д. сложного социального субъекта в поступках конкретных физических лиц, живых людей. Если из ССС «вычесть» не конкретного человека (он легко может быть заменен другим), а всю сумму людей или хотя бы достаточно значимую их часть, то ССС не только потеряет способность действовать, но и вообще может прекратить свое существование. Действия людей в этом случае несут на себе отпечаток всех их личных особенностей и устремлений; они могут даже подчинить интересы ССС своим собственным, сугубо личным; но значимы они лишь постольку, поскольку за ними (фактически или лишь в восприятии других людей, общественности в целом) стоят данный ССС, его авторитет и возможности.

Особый случай -- взаимоотношения между человеком и ССС. В силу очевидной несоизмеримости участников такие взаимоотношения, если они почему-либо сворачивают в сторону конфликта между субъектами, на протяжении достаточно длительного времени и при статистически значимом количестве подобных конфликтов ведут к формированию в обществе двойной морали. Мораль традиционная, рожденная когда-то в глубине истории и несомненно на межличностном уровне взаимоотношений, мораль, воплощенная в Библии, искусстве, нравственности, оказывается неприменимой в отношениях между человеком и ССС. С одной стороны, ССС по многим причинам, рассмотрение которых выходит за пределы данного пособия, не в состоянии действовать по логике и императивам такой морали. С другой стороны, и сам человек, оказавшись в заведомо проигрышной ситуации, перед перспективой пробивания стены головой, начинает искать способы воздействия на ССС косвенными путями или в лучшем случае становится безразличным к судьбе данного ССС. В результате в отношениях между людьми продолжает сохраняться прежняя мораль (в христианстве основанная на десяти заповедях). В отношениях же между людьми и институтами все больше начинает постепенно допускаться то, что категорически не принимается в межличностных отношениях. Наконец, наступает этап, когда под давлением второй морали начинает видоизменяться, становиться «либеральнее» и мораль межличностных отношений.

В России это имеет особое практическое и политическое значение. На протяжении веков человек был бессилен перед властью и государством, никогда не обладавшими особо высокой нравственностью. Рубеж XX--XXI веков еще более подкрепил и усилил такое положение. Двойная мораль давно уже стала нормой сначала в советском, а ныне -- в российском обществе. Люди, никогда в жизни не обманывавшие близких друзей и знакомых, коллег по работе, без колебаний выносят что-то с работы, совершают приписки, обманывают государство, безразличны к его собственности и положению, а значительная часть общества либо молчаливо мирится с этим, продолжая считать таких людей порядочными, либо даже оправдывает и поддерживает их поведение.

Более того, моральная терпимость, нравственный релятивизм начинают все сильнее подчинять себе и межличностные отношения. Нравится нам это или нет, но такое положение существует реально; оно имеет социально значимый характер, вызвано объективными, долговременными и устойчивыми причинами, действие которых пока только продолжает усиливаться и явно не изменится в обратную сторону в обозримом будущем (если такое изменение вообще возможно; по крайней мере сейчас рассчитывать на него было бы, на наш взгляд, нереалистично). ППА должен учитывать эти реалии российской жизни и культуры, как общей, так и политической.

Методологически отсюда следует, что ни в каком конкретном ППА-проекте отношения межличностные и общественные, отношения разнопорядковых субъектов не могут ставиться на одну доску. Необходимо строжайшее соблюдение принципа модальности, суть которого в том, что однопорядковое сочетается только с однопорядковым. Методологически несостоятелен любой анализ, в котором в одной плоскости отношений оказываются личность и ССС (будь то партия, фирма, государственная организация или государство) .

В рамках ППА данное методологическое противоречие целесообразно решать выделением трех классов статических матриц, каждая из которых служит по сути формализованной моделью соответствующего среза социально-территориальной системы в ее статике:

-- организационно-политические матрицы, описывающие социальный уровень отношений, участниками которых выступают только ССС, а также точки или зоны сопряжения этих отношений и их субъектов с населением. Такие матрицы на основании существующих законов и фактического положения дел могут отражать государственное устройство, политическую систему общества, политический процесс в целом или определенные его части (внутри- или внешнеполитическую часть, отношения в промышленности и т. д., а также отдельные подсистемы всего перечисленного;

-- территориальные, демографические и социально-экономические матрицы, отражающие соответствующие параметры той социальной среды, в которой действуют данные ССС, т. е. параметры, агрегированные на статистическом уровне, но классифицированные применительно к исследуемой территории (как распределяется население СТС и по категориям демографическим, экономическим, иным; по территории СТС в целом либо части такой территории);

-- политико-поведенческие матрицы, описывающие реакцию людей на личностном уровне в достаточно типовых и общих ситуациях, условиях, тенденциях. Суть такой матрицы -- выделение из общего массива типов поведения определенного стереотипа, шаблона индивидуального поведения; типологизация таких шаблонов; и самое общее, принципиальное указание на их относительную распространенность в специфических социальных условиях.

Для нужд конкретного ППА-проекта, особенно если он имеет частный и ограниченный характер, не обязательно потребуются все перечисленные классы матриц одновременно; не исключено, что столь макросоциальные матрицы могут не понадобиться вообще. Но если они необходимы, следует проверить их соответствие целям и задачам данного проекта. В то же время, когда некоторый пакет матриц (моделей) уже составлен, возможно его последующее использование для проведения очень широкого круга ППА-исследований с внесением каждый раз лишь минимальной необходимой корректировки.

В итоге, когда исследователь выяснит все перечисленное и изобразит это в виде некой схемы технологии соответствующего политического процесса, то такая схема и станет по сути искомой организационно-политической матрицей. Без всяких дополнительных исследований она уже показывает аналитику те или иные слабые места в его схеме: где политический процесс недостаточно четко определен в Конституции и законе; где возникает дублирование или, напротив, провал функций; где, как и чем разорвана логически и функционально обоснованная идеальная цепочка необходимых действий; где недостаточно четко определены права, обязанности или полномочия структур и/или лиц, принимающих решение; где механизм принятия решений не подкреплен необходимыми механизмами контроля и исполнения и т. д. Во всех таких точках аналитик может безошибочно предсказывать возникновение бюрократических накладок, ситуаций, связанных с межведомственной и бюрократической борьбой, личными столкновениями. Если речь идет о процессах в «своей» СТС, аналитик уже только на этом основании может выдать рекомендации относительно возможных направлений совершенствования, в данном случае внешнеполитического процесса. Если же рассматривается СТС, например, политического оппонента, то такая схема может помочь определить, в какие именно точки следует направлять политические удары, в чем они (удары) могут заключаться и т. д.

У построенной подобным образом организационно-политической матрицы есть еще и то достоинство, что исследователь сразу же получает возможность оценить, какие компоненты и стадии изучаемого процесса у него наиболее обеспечены информацией, документами либо возможностями их получения; где с этим обстоит не столь благополучно; где ему заведомо не удается ничего получить. Соответственно, он сможет более взвешенно и аргументирование, более прицельно выстроить выводы и рекомендации по итогам своего ППА-исследования.

Если требуется проанализировать, как будет реагировать население на резкое ухудшение экономической обстановки в стране, необходима прежде всего территориальная социально-экономическая матрица. Как распределяется население по возрасту, полу, национальности, доходам, социальному положению, владению собственностью и т. д.; как все эти традиции распределены по конкретной территории? То есть, на данном этапе исследователь имеет дело с соответствующей статистикой. Но, организованная по территориальному принципу, такая статистика может многое сказать по существу поставленного вопроса.