Национальное стратегическое программирование и формирование в России целостной многоуровневой системы антикризисного управления

Размещено на http://www.allbest.ru/

РАНХиГС при Президенте России

Национальное стратегическое программирование и формирование в России целостной многоуровневой системы антикризисного управления

Садков В.Г., д.э.н., профессор, директор научно-консалтингового объединения «Социальный прогресс страны (СПС)»

Мельникова М.Н., аспирант Орловского филиала РАНХиГС при Президенте России

Аннотация

В статье обсуждаются проблемы отсутствия в России целостной и эффективной системы антикризисного управления. Предлагаются ключевые положения, определяющие содержание единой многоуровневой системы антикризисного управления и ее ресурсное обеспечение с учетом разграничения собственности по уровням.

Ключевые слова: антикризисное управление, стратегическое программирование, финансовое оздоровление, банкротство, социальное банкротство, экологическое банкротство, полное банкротство, антикризисные программы, государственная и муниципальная собственность.

The paper discusses the problems in Russia lack a coherent and effective system of crisis management . Proposes key provisions defining the content of a single multi-level crisis management and resource Collateral subject to division of property through the levels .

Keywords: crisis management, strategic programming , financial rehabilitation , bankruptcy, bankruptcy social , ecological bankruptcy, complete bankruptcy , anti-crisis program , state and municipal eigenvalues of person.

В течение ряда последних лет на всех уровнях государственной власти и в корпоративном секторе осознано, что без современного обоснования стратегических перспектив жизнедеятельности страны, региона, муниципалитета, предприятия - целенаправленное и эффективное развитие невозможно. При этом понятно, что современное стратегическое программирование должно кардинально отличаться от используемого в дореформенный период в СССР перспективного планирования, которое по своей сути в значительной степени было «планированием тысячи мелочей».

Стратегическое программирование в рыночной среде - это обоснование «образа будущего» страны, региона, фирмы, системы ключевых целей и пропорций развития на всех указанных уровнях управления с последующим формированием системы важнейших целевых программ. Именно поэтому следует использовать преимущественно понятие «программирование». Более того, даже если в текстах в соответствии с общепринятой в литературе терминологией используется понятие «стратегическое планирование» - следует понимать его как «стратегическое программирование», поскольку итоговыми, завершающими документами в процессе стратегического планирования должны быть стратегические целевые программы. Понятие «стратегическое планирование» - это более общее понятие, которое охватывает и стадию анализа, и стадию формирования концепций развития, и собственно завершающую стадию программирования. Кроме того, стратегическое программирование предполагает сочетание директивного и индикативного подходов. Директивный подход определяет необходимость выделения определенного (необходимого и достаточного) спектра целевых показателей (ЦП), достижение которых строго обязательно. Индикативный подход определяет необходимость выделения определенного (необходимого и достаточного) спектра целевых индикаторов (ЦИ), жесткое установление которых невозможно или нецелесообразно.

Необходимо отметить, что в настоящее время единой, целостной, многоуровневой системы стратегического программирования в стране пока нет. Формирование стратегии развития России в целом, стратегий развития регионов России, а внутри регионов - муниципальных образований (не говоря даже о стратегиях развития корпораций и отдельных предприятий) - ведется без системной увязки друг с другом. Так, формирование концепции стратегического развития России, координируемое Министерством экономического развития РФ и стратегий развития регионов России, которое координирует Минрегион РФ, ведется по существу автономно.

Кроме того (и это даже гораздо более важно), в России до настоящего времени, начиная с начала 90-х годов, нет системного представления МОДЕЛИ общества, которое должно формироваться в России в стратегической перспективе.

Таким образом, обоснование МОДЕЛИ Российского общества XXI века является исходной стадией стратегического планирования.

В соответствии с развиваемым нами подходом, целостная, концептуально построенная МОДЕЛЬ общества должна включать следующие взаимосвязанные атрибуты:

1) формулу консолидирующей, мобилизующей общественно-государственной идеи (своего рода Миссии России в XXI веке) и систему базовых принципов общественного прогресса, определяющих ценностно-целевые ориентиры общества;

2) систему принципов построения государственных, общественных, экономических структур, институтов и механизмов, обеспечивающих эффективное развитие в направлении движения по «магистрали общественного прогресса».

Общественно-государственная (общенациональная) идея России в XXI веке в соответствии с нашими разработками должна быть определена как «Достижение и обеспечение одного из лучших на планете качества жизни и экологической среды на основе создания эффективного государства и нравственных рыночно-демократических отношений в экономике и политике» 1.

В этой связи, системно-конструктивное определение Российского общества XXI века может быть представлено как «гуманистическое социально-экологически ориентированное рыночно-демократическое общество». В приведенном определении, как видно, указаны как глобальные ценностные ориентиры, так и содержание ключевых форм саморазвития в экономике и политике.

Разработка стратегий развития России и регионов России до последнего времени велась при отсутствии единых научно-методических рекомендаций относительно макросодержания стратегий и порядка их формирования. Здесь, однако, следует отметить, что, осознав сложившуюся ситуацию Минрегионом РФ в 2007 году был подготовлен приказ № 14 от 27.02.2007 г. «Об утверждении требований к стратегии социально-экономического развития субъекта Российской Федерации» как раз и содержащий характеристику требований к стратегиям регионов. Однако, тем не менее, рекомендации по содержанию стратегий регионов не охватывают ряд очень существенных аспектов.

1. В приказе недостаточно системно регламентируются конечно-целевые направления развития любого из регионов независимо от их специфики (качество жизни, качество экономической среды и рациональность природопользования, инновационность и эффективность экономики) и, соответственно, не представлены требования к системе интегральных и локальных критериев для анализа и целеориентации развития регионов.

2. Нечетко определено содержание стратегии в разрезе функционально-целевых направлений развития регионов.

3. Недостаточно строго регламентирована стадиальность разработки стратегии и, соответственно, содержание стратегической документации по каждой из стадий.

4. В приказе слишком в общем и нестрогом виде представлены «механизмы реализации стратегии», в том числе: экономическая политика, энергетическая политика и т.д. Дело в том, что собственно «механизмы» - это более конкретные атрибуты, чем «политики».

5. В рекомендациях по структуре элементов стратегии имеет место дублирование (в частности п. 2в - разработка проектов и программ; и п. 3д - региональные целевые программы).

Таким образом, имеет место настоятельная необходимость формирования в России требований к Единой многоуровневой федерально-региональной системе стратегического программирования. Можно сказать, что необходим своего рода «Регламент-стандарт» по логике и организации стратегического программирования в Российской Федерации, который должен быть представлен в виде обобщающего федерального закона «О прогнозировании и стратегическом программировании в Российской Федерации и вытекающего из него пакета подзаконных актов в виде федеральных и региональных административных регламентов. Проект такого федерального закона представлен в работе [2].

За последние пять лет в России накоплен значительный опыт стратегического планирования развития регионов. Этот опыт уже позволяет сделать определенные выводы относительно их результативности. Анализ сильных и слабых сторон стратегий развития некоторых регионов представлен в таблице 1.

Анализ содержания стратегий развития ряда других регионов России показывает, что их структуры значительно отличаются друг от друга.

Таким образом, отсутствие системного единства стратегий регионов России пока не позволяет обеспечивать формирование сопоставимых стратегических программ регионов и реализовать эффективное антикризисное управление одновременно на всех уровнях государственного управления и местного самоуправления (общефедеральном-региональном-муниципальном).

Происходящие в стране в течение двадцатилетнего периода трансформации социально-экономического развития, особенно, годы мирового финансового кризиса (2008-2010 гг.) отчетливо показали, что в России отсутствует целостная и эффективная система антикризисного управления.

Таблица 1 - Сильные и слабые стороны стратегий развития регионов

Эффективное антикризисное управление (как и управление в стране в целом) невозможно без одновременного согласованного охвата управленческими воздействиями всех уровней: общефедерального, регионального, муниципального, корпоративного. До настоящего времени в стране отсутствует целостная система стратегического программирования, учитывающая особенности рыночных отношений и принципы общественно-государственного и бюджетно-налогового федерализма 2.

Действия общефедеральных, региональных, муниципальных властей и частного бизнеса в период борьбы с кризисными процессами в 2008-2009 гг. были по существу не согласованными друг с другом, а отдельные случаи «развязки» накопившихся «узлов проблем» (в некоторых моногородах и районах, например, н.п. Пикалево) сводились к ручному управлению с самого верхнего уровня государственной власти. Это как раз и означает, что необходимая системность действий, синхронность осуществлявшейся поддержки банковского сектора, предприятий рыночного сектора и регионально-муниципальных структур явно отсутствовала.

Более того, необходимая системность и эффективность антикризисного управления отсутствует и непосредственно на уровне предприятий. Сформированные в свое время органы ФСФО (Федеральной службы по финансовому оздоровлению), упраздненные в настоящее время, уже до их упразднения превратились в органы по проведению процедур банкротства, а не финансового оздоровления. А надежды на создание системы саморегулирования в этой сфере в целом так и не оправдались. При этом, несмотря на наличие ряда зарубежных методик для диагностики финансового неблагополучия, эффективные отечественные методики своевременного прогнозирования банкротства для принятия превентивных, блокирующих мер разработаны лишь в эскизном представлении и по существу не используются. Даже комплексная информационно-статистическая база для диагностики, основанная на международных стандартах финансовой отчетности (МСФО), не формируется до настоящего времени. антикризисный программирование рыночный

Необходимо также подчеркнуть, что в научно-методической литературе и в официальных документах имеют место различные точки зрения относительно самого понятия «кризис». Так, в частности в работе Жарковской Е.Г., Бродского Б.Е., Бродского И.Б. приводится следующее определение: «кризис - это крайнее обострение внутрипроизводственных и социально-экономических отношений, а также отношений организации с внешнеэкономической средой» 3, стр. 12.

В монографии Юна Г.Б.: «Кризисную ситуацию в экономике можно охарактеризовать как ограниченный во времени процесс интенсивного изменения (ухудшения) воспроизводственной функции хозяйствующего субъекта» 4, стр. 31.

Бланк И.А. считает, что «финансовый кризис предприятия представляет собой одну из наиболее серьезных форм нарушений его финансового равновесия, отражающую циклически возникающие на протяжении его жизненного цикла под воздействием разнообразных факторов противоречия между фактическим состоянием его финансового потенциала и необходимым объемом финансовых потребностей, несущую наиболее опасные потенциальные угрозы его функционированию 5, стр. 16.

Коротков Э.М. и его соавторы считают, что «кризис - это крайнее обострение противоречий в социально-экономической системе (организации), угрожающее ее жизнестойкости в окружающей среде 6, стр. 17.

Кроме представленных существует много иных определений понятия «кризис», в чем-то похожих, но имеющих и отличия. Тем не менее, важнейшими требованиями к определению любых понятий являются строгость и измеримость, то есть конструктивность критериев установления наличия или отсутствия кризисов. Именно этого как раз и нет во многих определениях. Не дает ответа на этот вопрос и федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» № 127-ФЗ от 26 октября 2002 г. со всеми его последующими изменениями. Определения понятия «кризис» в этом законе нет вообще, а несостоятельность (банкротство) в нем определяется как «признанная арбитражным судом несостоятельность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнять обязанность по уплате обязательных платежей в течение срока, установленного настоящим законом».

Таким образом, в соответствии с этим законом, кризисов, кризисных состояний на предприятиях как бы вовсе не может и быть. Конечно, это не так. Предприятие может быть уже в кризисном состоянии, в кризисе, но арбитражным судом еще не признано несостоятельным (банкротом).

Далее. В российском законодательстве, как и в практической управленческой деятельности пока отсутствуют нормативно-правовые положения относительно банкротства регионов и муниципалитетов, хотя очень большое число субъектов Федерации, районов и городов являются дотационными, получая трансферты из вышерасположенных уровней в свои бюджеты в размерах существенно более высоких, чем собственные доходы. Это происходит как вследствие объективных причин из-за уходящих на вышерасположенные уровни 100% налоговых отчислений от федеральных налогов и сборов (НДС, таможенные пошлины и т.д.), так и за счет слабой инициативы регионально-муниципальных властей.

В данном аспекте в России пока не используется и известный зарубежный опыт банкротства муниципалитетов в США и в Европе, несмотря на то, что, например, законодательство о банкротстве муниципалитетов в США появилось еще в 1934 г., то есть уже более 75 лет назад 7.

Таким образом, институт банкротства регионов и муниципалитетов все-таки необходимо вводить, готовить для этого необходимую научно-методическую и правовую базу. Необходимость этого подтверждается и тем, что количество регионов-доноров в России вместо увеличения наоборот уменьшается. По последним данным за 2012 г. их сейчас не более 11-12 из 83. По муниципалитетам ситуация еще более проблемная, особенно по сельским районам. Проблема эта известна, широко обсуждается, но серьезных решений пока нет. Это, как известно, связано с модернизацией модели межбюджетных отношений, формированием модели оптимального бюджетно-налогового федерализма и самой налоговой системы, что следует обсуждать отдельно 12,13.

Введем, в этой связи, следующее рабочее определение: Кризис - это такое состояние социально-экономической или экологической системы (предприятия, организации, муниципалитета, региона, страны в целом), при котором ключевые параметры (индикаторы) качества и эффективности ее развития уже вышли за пределы пороговых значений и продолжают ухудшаться (имеют тенденции к дальнейшему ухудшению).

Необходимая комплексная информационно-статистическая база отсутствует и для своевременной диагностики развития регионов и муниципалитетов, хотя попытки ее формирования и проведения соответствующих мониторингов предпринимались уже не раз. Так в 2007, 2008 годах были приняты два указа Президента РФ:

1) Указ Президента РФ от 28 июня 2007 г. № 825 «Об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации»;

2) Указ Президента РФ о 28 апреля 2008 г. № 607 «Об оценке эффективности деятельности органов местного самоуправления городских округов и муниципальных районов».

Представленными Указами были регламентированы системы показателей, которые с одной стороны, явно избыточны по огромному количеству показателей, а, с другой, - не содержали ряда необходимых показателей для оценки конечных результатов и эффективности развития регионов и муниципалитетов.

В 2009 г. было принято Постановление Правительства РФ № 322 от 15.04.2009 г. «О мерах по реализации Указа Президента РФ от 28 июня 2007 г. № 825» с последующими дополнениями, включая Постановления Правительства от 1 апреля 2010 г. № 212 «О внесении изменений в постановление Правительства РФ от 15 апреля 2009 г. № 322. Однако и этот документ содержал явно избыточное количество показателей типа (всего 1 пример: «Объем неэффективных расходов на управление кадровыми ресурсами», с прилагаемыми формулами расчетов и т.д.). Поводов для критических обсуждений в данном случае более чем достаточно, однако подробно останавливаться здесь на этом смысла нет.

Через 5 лет - в 2012 году был подготовлен еще один Указ Президента по указанной проблематике: Указ Президента РФ от 21 августа 2012 г. № 1199 «Об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации». Однако, состав показателей для оценки эффективности деятельности региональных органов управления в соответствии с этим указом - это уже другая крайность, он включает всего 11 показателей, причем ряд из них вовсе не характеризует деятельность собственно органов управления субъектами Федерации. По этим показателям невозможна и объективная оценка эффективности и, тем более, своевременная диагностика возникновения кризисных состояний.

Представленные обстоятельства касаются лишь одного исходного этапа антикризисного управления - этапа анализа динамики развития объектов управления и диагностики кризисных явлений, не говоря уже об отсутствии системности реализации последующих этапов процесса управления: оценки приоритетов проблем, формирования взаимоувязанного комплекса целей развития и системы антикризисных мер, обоснования потребностей во всех ресурсах, формирования оптимальной программы при ограниченных ресурсах, формирование эффективных организационных структур (промышленно-финансовых групп, холдингов, консорциумов, акционерных обществ), формирования систем мотивации, контроля и ответственности.

Следует подчеркнуть, что ряд указанных этапов могут быть объединены в целостную систему стратегического программирования.

1. Формирование единой федерально-региональной стратегии развития России в императивном порядке предполагает задействование принципа оптимального сочетания централизации с необходимой и достаточной самостоятельностью регионов. С этой целью при подготовке концепции стратегического развития России в разделе «Региональная политика» на этапе целеполагания каждому из регионов России устанавливаются определенные значения целевых показателей по итоговым рубежам периодов планирования. При этом спектр целевых показателей должен быть именно необходимым и достаточным, системно обоснованным, не избыточным и не хаотичным, как очень часто имеет место.

2. Регионы России самостоятельно разрабатывают проекты стратегий своего развития с учетом целевых показателей, установленных федеральным центром, при взаимодействии с Минэкономики РФ и Минрегионом РФ, с уже действующими на территории и привлекаемыми корпорациями - потенциальными инвесторами.

3. Региональные органы управления, в свою очередь, после анализа тенденций развития муниципальных образований устанавливают для каждого из них значения целевых показателей из соответствующего необходимого и достаточного спектра показателей по рубежам периода планирования. Далее муниципальные органы управления формируют проекты стратегий развития муниципалитетов при взаимодействии с региональными органами управления, действующими на территории и привлекаемыми предприятиями - потенциальными инвесторами.

4. Проект Стратегии развития региона формируется с учетом и на базе проектов стратегий муниципалитетов в результате нескольких циклов согласования.

5. Проект Единой общенациональной федерально-региональной Стратегии формируется с учетом и на базе проектов Стратегий регионов в результате нескольких циклов согласований «центр-регионы».

Очевидно, обоснование Стратегии с учетом их взаимосвязей должно обеспечиваться за несколько циклов (итераций) с прямыми и обратными связями.

Такова, в целом, логика и организация функционирования единой федерально-региональной системы стратегического программирования в Российской Федерации.

Безусловно, полного тождества структур общенациональной и региональных Стратегий быть не может в силу то, что спектр функций общегосударственных органов управления более обширен, чем спектр функций региональных органов управления (функции обороны, национальной безопасности, внешняя политика - это функции центра). Соответственно, спектр функций региональных органов управления является более широким, чем спектр функций муниципальных органов управления.

Отсюда, при обосновании общего спектра целевых показателей и индикаторов Единой федерально-региональной системы стратегического программирования должно быть выделено подмножество сквозных показателей и индикаторов и, кроме того, подмножество специфических уровневых показателей и индикаторов.

Обобщающим (интегральным) критерием для оценки состояния и перспектив развития страны, регионов и муниципальных образований, с нашей точки зрения, должен быть индекс гармоничного развития, одновременно охватывающий социальные, экологические и экономические сектора развития.

Таким образом, целостная многоуровневая система стратегического программирования является важнейшей составной частью целостной многоуровневой системы стратегического управления. В свою очередь, целостная система стратегического антикризисного программирования является составной частью более общей многоуровневой системы стратегического программирования: они являются по сути «вложенными» друг в друга.

Соответственно, стратегическая антикризисная программа на всех уровнях (общефедеральном, региональном, муниципальном, корпоративном) должна быть составной частью (быть «вложенной») в более полную «комплексную стратегическую программу».

Кроме того (и это очень важно!), в структуре стратегической антикризисной программы должны быть выделены две целевые стратегические программы:

1) стратегическая антикризисная превентивная (блокирующая) целевая программа (первый тип программы);

2) целевая антикризисная ликвидационная («пожарогасящая») программа (второй тип программы).

Если первая из этих целевых программ является стратегической превентивной (предупреждающей, блокирующей возникновение кризисных явлений), то вторая должна быть направлена уже на устранение, ликвидацию кризисных состояний.

Условия, при которых следует разрабатывать целевые антикризисные программы первого и второго типа, зависят от особенностей тенденций развития социально-экономических процессов. Следует, что необходимо формирование стратегической антикризисной превентивной целевой программы, поскольку на старте (в точке Т₀) значения показателя еще находятся в допустимых пределах.

В отличие от сущности банкротства для уровня предприятий, где оценка и прогнозирование кризисного состояния осуществляется на основе финансово-экономических показателей - оценка кризисности и банкротства регионов, муниципалитетов должна производиться одновременно по экономическим, социальным и экологическим аспектам. В этой связи следует ввести понятия «экономическое банкротство», «социальное банкротство», «экологическое банкротство и, наконец, - «полное банкротство».

Система показателей оценки кризисности в единой многоуровневой системе антикризисного управления

Таблица 2 - Основные показатели оценки кризисности (общефедеральный уровень)

Таблица 3 - Основные показатели оценки кризисности (регионально-муниципальный уровень)

Таблица 4 - Основные показатели оценки кризисности (уровень предприятий)

Система показателей для оценки кризисности состояния и тенденций развития социально-экономических и экологических процессов на разных уровнях управления представлена в таблицах 2-4.

Пороговые значения показателей установлены экспертно-логическим путем.

Соответственно, обобщающие (интегральные) критерии для оценки кризисности экономических, социальных и экологических процессов могут быть представлены в следующем виде.

КSE = (1)

(оценка кризисности экономического развития и выявление финансово-экономического банкротства)

КЕ - локальный показатель оценки кризисности;

КЕО - ограничительное (пороговое значение показателя).

КSС = (2)

(оценка кризисности социального развития и выявления социального банкротства)

КSЭ = (3)

(оценка кризисности экологического развития и выявление экологического банкротства)

Далее. Макроинтегральный (полный) критерий оценки кризисности развития и выявления полного банкротства на каждом их уровней (общефедеральном, региональном, муниципальном, корпоративном) следует представить в следующем виде.

КS = (KSE + KSC + KSЭ)(4)

(оценка полной кризисности и выявление полного банкротства)

Таким образом, в общем случае оценка кризисности для каждого из уровней (объектов) должна проводится одновременно исходя из экономических, социальных и экологических аспектов его деятельности. Однако, конструирование макроинтегральных критериев в виде «свертки» (в данном случае - суммы) значений локальных критериев опасно тем, что плохие оценки по одним локальным показателям компенсируются хорошими значениями по другим. Поэтому, для объективности оценки кризисности в представленных таблицах следует выделять ряд «ключевых показателей опасностей», значение которых при выходе за порог кризисности хотя бы по одному такому показателю должно показать наличие кризисности в целом по объекту (процессу). Поэтому, на самом деле, представленные компоненты в формуле 4 не являются равнозначными.

Напомним, что самое эффективное управление - это управление с предвидением, превентивное управление.

Типовая (инвариантная) структура целевой стратегической антикризисной программы независимо от уровня (объекта) управления представлена нами в работе 9.

В логико-организационной схеме формирования стратегической антикризисной программы как на общефедеральном, так и на регионально-муниципальном уровнях важнейшим вопросом является взаимодействие властей и бизнеса. Возможности общественно-необходимого воздействия властей всех уровней на бизнес в интересах общества в целом, регионов и муниципалитетов в рыночной экономике определяются составом прямых и косвенных методов государственного регулирования: субвенциальная поддержка приоритетных проектов и предприятий, лицензирование, квотирование, антимонопольное регулирование в соответствии с действующим законодательством, льготы по налогам, льготные кредитные ставки или их субсидирование, предоставление гарантий по кредитам из государственно-муниципальных бюджетов, инвестиционные налоговые кредиты. Конечно регионально-муниципальные власти в настоящее время почти не имеют собственных финансовых ресурсов для антикризисных программ, для поддержки частного бизнеса и финансового оздоровления проблемных предприятий, действующих на территориях и обеспечивающих занятость граждан. Особенно это касается органов местного самоуправления. И тем не менее, определенные (не обязательно непосредственно финансовые) ресурсы у регионально-муниципальных властей имеются. Это, в том числе, природные ресурсы в собственности регионов и муниципалитетов (земли, лесные ресурсы….), это земельные участки в населенных пунктах, особенно земельные участки с уже имеющейся инфраструктурой. Особо подчеркнем, что обоснование необходимых и достаточных объемов собственности на природные ресурсы по уровням (Федеральный центр, регионы, муниципалитеты) требует специального обоснования. Отметим здесь только то, что объемы природных ресурсов, закрепляемых за уровнем государственно-муниципальной иерархии, а внутри уровня - закрепляемых за конкретными административно-территориальными единицами, должны быть прямо пропорциональными разрывам между необходимыми размерами расходов консолидированных бюджетов регионов (и муниципалитетов) и размерами их собственных доходов, формируемых на территориях, без учета трансфертов из вышерасположенных бюджетов.

Такая собственность регионов и муниципалитетов (необходимо подчеркнуть - это не собственность регионально-муниципальных властей, а, в конечном счете, - собственность населения России) - для сохранения возможностей разумного, в интересах жителей, воздействия на бизнес должна не продаваться полностью, а сдаваться в аренду, либо трансформироваться в совместную собственность регионально-муниципальных властей и бизнеса с сохранением у властей своего рода «золотой акции». Правильней даже «золотой социально-экологической акции», чтобы подчеркнуть направленность действий регионально-муниципальных властей. Следует также подчеркнуть, что государственно-муниципальная поддержка должна быть строго целевой (субвенциальной), быть ориентирована на конечные результаты в соответствии с моделью «ПБОР» - программирование и бюджетирование, ориентированное на результат.

Арсенал механизмов поддержки бизнеса, если его деятельность соответствует (будет соответствовать) стратегическим приоритетам общества и экономики в целом имеется. Однако, практика показывает, что очень часто имеет место крайняя пассивность и некомпетентность органов власти (в особенности на региональном и муниципальном уровнях) при формировании антикризисных программ. Региональные и муниципальные органы управления почти не принимают участия в процессах диагностики банкротства и финансового оздоровления предприятий. А соответствующим структурам бывшего ФСФО гораздо проще побыстрее распродать все имущество предприятий, получив свой процент от сделок, нежели пытаться заниматься реанимацией предприятий. Бизнес на банкротствах, а не на оздоровлении еще вполне потенциально успешных предприятий, получил очень широкое распространение.

Деятельность арбитражных управляющих в процедурах банкротства часто напоминает поведение группы наследников у кровати больного: больной еще вполне жив, а наследники уже делят наследство. По данным заместителя руководителя Федеральной налоговой службы России (правопреемницы ФСФО), озвученным на юбилейном мероприятии ФНС в ноябре 2012 года, посвященном, в том числе, десятилетию создания института саморегулируемых организаций арбитражных управляющих, - среднегодовая эффективность процедур банкротства в 2011 году составляла 5,4 %. Так что из ста предприятий, входящих в процедуры банкротства, - 94-95 предприятий не реанимируются. В предшествующие годы эффективность процедур банкротства была еще ниже. Имеют место и ситуации преднамеренного банкротства, рейдерства.

Низкая результативность деятельности по финансовому оздоровлению в процедурах банкротства обусловлена и отсутствием надлежащих квалификаций и опытов у многих арбитражных управляющих. Дело в том, что полноценное финансовое оздоровление предприятий требует знаний и умений в части структурной перестройки основных производств, их диверсификации, формирования стратегий инновационного развития предприятий на основе маркетингового прогнозирования существующих и перспективных рынков. А обучение арбитражных управляющих пока в значительной степени осуществляется без необходимой глубины, в основном по дисциплинам, связанным с финансовым менеджментом, правом. Это, безусловно, важно, но реальное оздоровление и предотвращение банкротства только на базе таких компетенций обеспечить невозможно. Необходимы знания, компетенции, опыты в части модернизации основных производств. Следует также отметить, что и состав преподавателей по подготовке арбитражных управляющих часто не обладает необходимыми компетенциями, как в теории, так и в практике.

Таким образом, в целом результаты экономической деятельности предприятий России оставляют желать лучшего. По данным Росстата РФ динамика удельного веса убыточных организаций (без субъектов малого предпринимательства) показывает, что пока в среднем около 30% организаций являются убыточными (Таблица 5).

Таблица 5 - Удельный вес убыточных организаций (%)

Эффективное антикризисное управление со стороны регионально-муниципальных властей, включая и оздоровление проблемных предприятий, требует системного обоснования стратегических приоритетов развития регионов и муниципалитетов.

Состав инвариантных стратегических приоритетов развития видов деятельности и отраслей, независимо от специфики регионов может быть представлен в следующем виде:

1) развитие производств, позволяющих получать «мультипликативный» эффект на основе выявления потенциальных «ядер» (точек) роста;

2) развитие производств рынкоперспективных, рынконасыщающих высококачественных, конкурентоспособных товаров;

3) развитие производств, обеспечивающих занятость и создание новых современных рабочих мест;

4) развитие бюджетоформирующих производств;

5) развитие экологически безопасных производств по выпуску экологически чистой продукции;

6) развитие производств высокоэффективной, высококачественной продукции с высокой добавленной стоимостью.

Далее. Имея представленный состав инвариантных стратегических приоритетов каждый регион и муниципалитет с учетом его специфики должен обосновывать на каждый (как минимум пятилетний) период систему стратегических приоритетных направлений социально-экономического развития с использованием инструментария маркетинга, в том числе - стратегического инновационного маркетинга.

Поддержка бизнеса (как действующего, так и предлагаемого для размещения на территории) должна производится именно в соответствии с обоснованными приоритетами.

Состав стратегических приоритетов развития промышленного комплекса региона на период до 2020 г. в рамках антикризисной программы на примере Орловской области может быть представлен в следующем виде:

1) углубление переработки продукции агропромышленного комплекса с использованием современных достижений агробиологии, гигиены питания и создание сети малых перерабатывающих предприятий непосредственно в местах выращивания сельхозпродукции;

2) развитие машиностроения для отечественной легкой, пищевой и иной перерабатывающей промышленности с особым выделением «мини-технологий» для малых предприятий;

3) развитие производства оборудования и материалов для программы индивидуального жилищного строительства (в том числе программы «Славянские корни»);

4) развитие производства отечественной бытовой техники и мебели;

5) развитие производства приборов и оборудования для медицины, коммунально-бытовой сферы, нефтегазового комплекса, мониторинга окружающей среды;

6) развитие коммунально-дорожного и погрузочно-транспортного машиностроения (в т.ч. мини-машиностроения для жилищно-коммунального хозяйства);

7) развитие фармацевтической промышленности на естественно-природной основе;

8) развитие машиностроения для малой энергетики; производство энергосберегающего оборудования и приборов;

9) развитие производства отдельных видов импортозамещающей продукции электронной промышленности.

Очевидно, что для более далекого горизонта спектр приоритетов будет корректироваться с учетом изменений социально-экономической и экологической обстановки.

Целенаправленная и эффективная инновационно-промышленная политика в условиях перехода к инновационному режиму развития экономики одновременно требует обоснования региональных приоритетов увязанной с ней научно-технической и инновационной политики. Региональная наука, конструкторско-технологическая деятельность должны одновременно обеспечивать как общефедеральные потребности, так и быть настроенной на решение проблем регионов.

Стратегические приоритеты развития региона, обоснованные научно-экспертной общественностью, региональными властями и представителями бизнеса должны являться исходной базой для формирования стратегической антикризисной программы, целевой поддержки бизнеса и конкретных инновационно-инвестиционных проектов, финансового оздоровления потенциально перспективных предприятий, формирования инновационно-производственных кластеров. Конечно, в данном случае поддержка должна оказываться предприятиям, продукция которых будет пользоваться, исходя из маркетинговых прогнозов, устойчивым спросом на внутреннем и (или) внешних рынках. В финансовом оздоровлении таких предприятий регионально-муниципальные власти должны принимать самое активное участие совместно с арбитражными управляющими. Более того, персональный состав арбитражных управляющих по предприятиям, входящим в процедуры банкротства, должен подбираться и утверждаться на основе совместных решений саморегулируемых организаций по финансовому оздоровлению и регионально-муниципальных властей, что требует определенной корректировки действующей нормативно-правовой базы.