Женщины в российских парламентах: перейдет ли количество в качество? Кейс законодательного собрания Санкт-Петербурга

Размещено на http://www.allbest.ru/

ЖЕНЩИНЫ В РОССИЙСКИХ ПАРЛАМЕНТАХ: ПЕРЕЙДЕТ ЛИ КОЛИЧЕСТВО В КАЧЕСТВО? КЕЙС ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

М.А. Кашина

Аннотация

Хотя во всем мире женщины имеют избирательные права, гендерное неравенство сохраняется в том числе в России. В статье анализируется женская повестка в деятельности женщин-депутатов петербургского парламента на базе данных о законопроектах и депутатских запросах женщин-депутатов в 2016-2018 гг. Анализ показал, что лишь 17% их законодательных инициатив являются женскими / социально ориентированными.

Ключевые слова: гендерное неравенство, парламент, законотворчество, гендерные нормы.

Annotation

Marina A. Kashina, North-West Institute of Management of the Presidential Academy of National Economy and Public Administration (Saint Petersburg, Russian Federation).

WOMEN IN RUSSIAN PARLIAMENTS: WILL QUANTITY TRANSFORM INTO QUALITY? CASE OF THE LEGISLATIVE ASSEMBLY OF SAINT PETERSBURG

Keywords: gender inequality; parliament; lawmaking; gender norms.

The reduction of gender inequality is one of the tasks, which should be solved by democratic countries. This work should be done not only by the state, but also by women themselves. The analysis of women's political participation has many directions. In the scientific literature, there are works about the history of the women's movement and the struggle for their right to obtain suffrage, there are articles devoted to the representation of women in governmental structures, including legislative ones. The authors highlight two important points: the lack of gender parity (the number of women is noticeably smaller than the number of men); the existence of horizontal gender segregation in parliaments (there are “women's” and “men's” commissions and committees). However, there are much fewer surveys which describe what female deputies do in parliament. The theory of “male domination” by Pierre Bourdieu and the concept of “voluntary consent to domination” suggest that female deputies will not go beyond their gender role in order to remain in politics. The reason for it is the dominance of traditionalist gender norms. In other words, female deputies are not to reconsider the traditional gender order and therefore reduce gender inequality. To test this hypothesis, an empirical research was made using quantitative methodology. The object of the research was the activity of female deputies of the Legislative Assembly of Saint Petersburg. This regional parliament was chosen for the study because of the high proportion of women in it (24%). This is one of the highest rates in Russia. The subject of the study was the degree of representation of interests of women as a social group in the activities of female parliamentarians. The method of collecting information was the content analysis of legislative initiatives and deputy requests in 2016-2018. The results of the study confirmed that the solution of social problems and the protection of women's interests is not a priority in the activities of female deputies of Saint Petersburg parliament. Only 17% of their legislative issues are devoted to social issues, only 11% of parliamentary requests directly affect the interests of women. Thus, the quantity of women in the regional parliament did not turn into quality, which is the creation and adoption of laws in the interests of women. An important area of the future research may be a comparative analysis of women's parliamentary activities in various regional parliaments of Russia. It will make it possible to consider not only the socio-demographic characteristics of the deputies, but also the features of the region, such as the level of economic development, history, culture, denominations, etc.

Введение

Концепция паритетной демократии, разработанная Советом Европы в конце 1980-х гг., предполагала, что необходимо стремиться к представительству мужчин и женщин в органах власти в пропорции 50 на 50 [1. С. 325326]. За прошедшие тридцать лет многое изменилось, но гендерный паритет в представительных органах государственной власти до сих пор не достигнут. Женщины по-прежнему остаются в меньшинстве в абсолютном большинстве парламентов мира. Этому вопросу посвящен массивный пласт литературы, в том числе отечественной (см., например: [2-5]). Априори полагается, что когда депутатов-женщин немного, то интересы женщин как группы представлены в политике недостаточно. При этом мало кто задается вопросом, а что реально происходит, когда доля женщин увеличивается, действительно ли политика и бюджет становятся проженскими и более социально ориентированными. женский политический депутат парламент

В научной литературе достаточно полно изучены различные аспекты женского политического участия [6-8], представлен компаративный анализ со странами Европы (см., например: [9]). В то же время сам законотворческий процесс, особенно в региональных парламентах, с точки зрения активности депутатов-женщин пока мало изучен на эмпирическом уровне. Исключение составляют работы Н. Козловой [10]. Исследователи чаще всего ограничиваются анализом распределения руководящих должностей в парламентах между мужчинами и женщинами, каждый раз фиксируя разделение парламентских комиссий и комитетов на мужские и женские (подробнее см.: [3, 5, 7, 11, 12]), однако сам законотворческий процесс чаще всего остается за кадром. В связи с этим возникает необходимость заполнить теоретический пробел, связанный с пониманием того, выступают ли женщины-депутаты представителями интересов женщин как социальной группы, проявляют ли они активность в решении женских проблем. Также было бы весьма актуально провести компаративные исследования в сфере парламентской деятельности российских женщин-депутатов, например, по линии Север - Юг, или дотационных регионов - регионов-доноров.

Официальная статистика свидетельствует, что доля женщин-депутатов в парламентах субъектов Российской Федерации варьирует от 5 до 50%, но как это сказывается на содержании и качестве законодательного процесса, с точки зрения отстаивания интересов женщин? Ответ на этот вопрос требует специальных исследований. В данной статье представлен только один кейс - деятельность женщин-депутатов Законодательного Собрания Санкт-Петербурга в 2016-2018 гг. В Шестом созыве регионального парламента, избранного в сентябре 2016 г., женщин стало 24% (12 человек). Это абсолютный максимум для всего постсоветского периода. Однако, как показало исследование, количество пока не перешло в качество в смысле представительства женщинами-депутатами интересов женской части населения города.

Цель статьи - оценить, какова роль женщин-депутатов в решении женских проблем в Санкт-Петербурге, исходя из гипотезы, что высокая доля женщин в составе законодательного органа региона не приводит к качественному изменению законотворческого процесса, не повышает его социальную / женскую ориентированность.

Предметом эмпирического исследования выступила степень представительства интересов женщин как социальной группы в деятельности женщин- парламентариев Санкт-Петербурга. В качестве основного метода исследования был использован контент-анализ материалов, размещенных на официальном сайте Законодательного Собрания Санкт-Петербурга [13]. Материалы депутатской деятельности анализировались за период с сентября 2016 г. (выборы нового состава парламента) по ноябрь 2018 г.

Теоретическую рамку исследования составили концепция «мужского господства» П. Бурдье [14] и вытекающий из нее феномен «выхода женщин за границы своего пола» или «добровольного согласия с господством», который заключается в том, что для сохранения себя в поле политики женщины выстраивают свой имидж не в соответствии со своей гендерной принадлежностью, а исходя из атрибутов доминирующей маскулинности [15. С. 7]. Другими словами, будучи объективно в меньшинстве, женщины должны отвечать представлениям большинства мужского мира политики. Именно поэтому они не склонны противостоять своему назначению в «женские» комиссии и комитеты, даже если себя чувствуют более компетентными в других областях.

«Мужское господство» П. Бурдье раскрывает символическую природу мужского доминирования в культуре и политике, лишний раз доказывая, что необходимы качественные изменения в представлениях о ролях женщин в обществе, ее способностях как политического актора. В противном случае женщины-политики всегда будут испытывать кризис гендерной идентичности, поскольку традиционалистские гендерные нормы видят в женщине мать и хранительницу домашнего очага, а отнюдь не человека, определяющего пути дальнейшего развития страны (региона) (подробнее о традиционалистских нормах см.: [16]). Знак равенства между женскими интересами и решением социальных проблем поставлен абсолютно сознательно, потому что в России социальная сфера продолжает оставаться крайне феминизированной. Семья, дети, образование, культура, медицина, уход за инвалидами и пожилыми - все это зона ответственности по большей части именно женщин.

В качестве еще одной теоретической линзы будет использована теория социального действия в трактовке М. Вебера, т.е. сделан акцент на действующем индивиде, а не на социальных институтах. Это позволит включить в анализ политических / законотворческих процессов конкретную личность депутата, имеющего определенные социально-демографические характеристики, ожидания, ценности, установки и стереотипы.

Основные эмпирические данные получены с помощью контент-анализа, т.е. количественной методологии сбора данных.

Статья делится на три части. В первой проводится анализ литературы по теме исследования, во второй представлены данные отечественной статистики по политическому представительству женщин, а также результаты эмпирического исследования законотворческой деятельности женщин-депутатов Законодательного Собрания Санкт-Петербурга в 2016-2018 гг. В третьей части подводятся итоги, делаются выводы и намечаются направления дальнейших исследований.

Тема политической активности женщин давно является предметом общественных дискуссий и научных исследований. Еще в XVII в М. Эстелл, отстаивая право женщин на рациональное мышление и субъектность, задавала вопрос: «Поскольку Бог наделил женщин, как и мужчин, разумной душой, почему им возбраняется пользоваться ею?» (цит. по: [17. С. 20]). Однако признание женщины разумным существом, имеющим те же способности, что и у мужчин, не отвечало на вопрос о том, насколько сходны / различны интересы женщин и мужчин, в том числе в политике.

Все феминистские теории и теоретики исходят из общего тезиса о том, что в условиях традиционного общества, где господствуют патриархатные представления, женщинам просто нет места в политике, соответственно, они объективно не могут быть реальными политическими акторами¹. Феминистские исследователи полагают, что это выступает проявлением гендерного неравенства и нарушением прав человека, следовательно, с этим необходимо бороться в современном / демократическом / либеральном / правовом обществе.

Первая волна женского движения, как известно, в качестве своей основной цели ставила обретение женщинами политических прав и свобод, в первую очередь избирательных (о первой волне русского феминизма см.: [18]). К началу XXI в. эта цель была полностью достигнута. В современном мире практически нет государств, где у женщин не было бы права голоса, но гендерное неравенство от этого отнюдь не исчезло. Как отмечает Н. Портякова в статье 2018 г., «...в 32 странах мира женщины не имеют права обратиться за получением паспорта без разрешения мужа. В Египте и еще 16 странах мира есть закон, который грозит супруге лишением финансовой поддержки мужа за выход из дома в одиночестве и без разрешения. В Мали все еще практикуется женское обрезание, а в Непале показатель смертности при родах составляет 1 к 24» [19]. Даже в странах с цифровой экономикой и устоявшимися демократическими институтами домашнее насилие не пре- Здесь не рассматриваются ситуации скрытого влияния и манипулирования, когда женщины могут оказывать заметное воздействие на политические решения и государственную политику, пользуясь своим положением матери / супруги (любовницы), а также находясь в статусе вдовы. Напомним, что русская императрица Екатерина II пришла к власти благодаря браку, а не в силу своих способностей, которые у нее, безусловно, были. Кроме того, в данной статье речь идет о массовом вхождении в политику женщин как социальной группы, а не об отдельных выдающихся исторических личностях. кращается, сохраняется разрыв в доходах женщин и мужчин, и власть по- прежнему во многом остается «мужским клубом».

Всемирный экономический форум в Давосе ежегодно публикует статистику по гендерному разрыву (см.: [20]). Программа развития ООН составляет рейтинг стран по индексу гендерного развития, в котором Россия в 2015 г. была на 49-м месте сразу после Бахрейна и Черногории (см.: [21]). Достижение гендерного равенства включено в качестве пятой цели в Цели устойчивого развития ООН [22]. Написано множество работ по различным стратегиям улучшения положения женщин и повышению их роли в обществе, например, о политике гендерного мейнстриминга или гендерной интеграции (см.: [2, 23, 24]). Тем не менее ситуация к лучшему меняется крайне медленно.

Подводя итоги представленного выше обзора научной литературы, можно констатировать, что в ней убедительно показано существование гендерного разрыва в мире в целом и в российском обществе в частности; проведен анализ причин его возникновения и сохранения. Однако реальные способы сокращения этого разрыва исследованы недостаточно. Одним из них может стать законотворческая активность женщин-депутатов в области нормативного правового обеспечения политики гендерного равноправия. Находясь в статусе депутатов, женщины теоретически вполне могут выдвигать законопроекты в интересах женщин, способствуя тем самым улучшению их положения и сокращению гендерного неравенства, если не в стране в целом, то хотя бы в одном отдельно взятом регионе. Женщин-депутатов национального и региональных парламентов в России не очень много, но все-таки они есть. Используется ли ими эта возможность - вопрос, который исследуется в данной статье.

Начнем с анализа женского представительства в законодательных органах государственной власти России на федеральном и региональном уровнях. На рис. 1 представлена динамика численности женщин-депутатов в нижней палате Федерального собрания Российской Федерации в 1993-2016 гг.

Если в 1990-х гг. в Государственной Думе наблюдалось заметное падение количества женщин-депутатов до критических 7,6% в Думе Третьего созыва, но затем ситуация выровнялась. Сейчас доля женщин в нижней палате российского парламента составляет 15,8%, это на 2% больше, чем было в Думе Первого созыва, избранной в 1993 г. Тем не менее сколько-нибудь заметного продвижения в женском представительстве за 25 лет постсоветской истории не произошло.

Рис. 1 Динамика доли женщин-депутатов в Государственной Думе Федерального собрания Российской Федерации (1993-2016 гг.), %

На рис. 2 представлено групповое фото 2019 г. с сайта верхней палаты Федерального собрания Российской Федерации [25].

Рис. 2 Совет Федерации Федерального собрания (12 июня 2019 г.)

Согласно данным государственной статистики в Совете Федерации на 01.01.2012 было 10 женщин из 173 сенаторов (5,8%) [26]. На 01.01.2018 женщин стало уже 30 из 170 членов Сената (17,8%) [27]. Однако о гендерном паритете в этом федеральном органе законодательной власти говорить тоже пока не приходится.

Ситуация с женским представительством в региональных парламентах России весьма разнообразна Необходимо пояснить, что данные о распределении депутатов региональных парламентов по полу последний раз были опубликованы в статистическом сборнике «Женщины и мужчины России, 2012». В сборниках 2014, 2016 и 2018 гг. эта информация не представлена. Есть только данные о Составе Федерального собрания Российской Федерации.. В целом по стране женщины в 2012 г. составляли 12% корпуса депутатов. В 13% региональных законодательных органов женщин-депутатов было по 1-2 человека, при этом в парламенте Пензенской области женщин-депутатов не было совсем (рис. 3). Две трети парламентов (67%) имеют в свои составе менее 15% женщин, только в 7% регионов (в шести регионах - Еврейская автономная область; Архангельская Иркутская, Калужская области, Республика Тыва, Чукотский автономный округ) доля женщин составляла 25% и более депутатов (рис. 4).

Рис. 3 Распределение региональных парламентов РФ по количеству (абс. ч.) в них депутатов- женщин, 2012 г.

Рис. 4 Распределение региональных парламентов РФ по доле (%) в них депутатов-женщин, 2012 г.

Причины низкого представительства женщин в законодательных органах Российской Федерации неоднократно были предметом научных исследований, в том числе автора статьи (подробный анализ см.: [28]). К наиболее распространенным относятся:

- низкая политическая культура и низкая политическая активность женщин, отсутствие массовых женских политических организаций [8];

- раздробленность российского женского общественного движения (борьба феминистских (диссидентских) и традиционалистских (прогосудар- ственных) взглядов на решение проблем женщин), возникшая еще в советское время [29];

- господство в массовом сознании стереотипа «женщинам не место в политике» (см.: [30]), в силу этого женщины не голосуют за женщин на выборах;

- незрелость институциональных и неинституциональных предпосылок вхождения женщин в политику [31].

В Законодательном Собрании Санкт-Петербурга ситуация несколько иная. В региональном парламенте Первого созыва (избран в 1994 г.) из 50 его членов была всего одна женщина-депутат - Н.Л. Евдокимова, в Законодательном Собрании Шестого созыва - уже 12 женщин-депутатов. Они составляют практически четверть всего парламента (24%). Доля женщин за период 1994-2016 гг. выросла на 22%.

Следует специально подчеркнуть, что в нашей стране присутствие жен- щин-депутатов в парламенте совершенно не означает, что они будут бороться за преодоление гендерного неравенства и продвижение женщин на позиции принятия ключевых решений. Гендерные стереотипы и представления депутата-женщины определяют ее понимание того, в чем именно состоят женские интересы и какова роль женщины в обществе [32].

В качестве иллюстрации можно привести результаты, полученные Н. Козловой в ходе исследования женщин-парламентариев Северо-Кавказского федерального округа. Она пишет: «Деятельность большинства женщин-депутатов сосредоточена на работе в комитетах социального профиля - здравоохранения, образования, семьи, молодежной политики. Это объясняется самими избранницами природными свойствами женщин и их традиционной ролью как хранителей и трансляторов национальной культуры... Даже при незначительном росте количества женщин в парламентах СКФО произойдет усиление консервативного дискурса, направленного на поддержание гендерной асимметрии представительной системы. Представительство женских интересов будет вести к дальнейшему воспроизводству и тиражированию традиционных социальных ролей, не связанных с мейнстримом демократизации и модернизации общества» [10. С. 110].

Охарактеризуем подробнее состав женского депутатского корпуса Законодательного Собрания Санкт-Петербурга Шестого созыва, избранного в сентябре 2016 г. В табл. 1 представлены данные о всех 12 женщинах- депутатах. Две трети (67%) женщин являются членами партийной фракции Единой России. Это практически совпадает с общим распределением мест в региональном парламенте. Фракция «Единая Россия» имеет в нем 36 мандатов из 50 (72%).

Таблица 1

Общая характеристика женщин-депутатов Законодательного Собрания Санкт-Петербурга Шестого созыва