К вопросу о гибридных формах правления в современном мире

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

К вопросу о гибридных формах правления в современном мире

Мироненко П.В.

В статье рассматривается проблематика функционирования гибридных форм правления в современном мире. Анализируются, в частности, базовые векторы трансформации и модификации института главы государства в условиях абсолютной, дуалистической и конституционной (парламентской) монархии на примере стран Европы и Азии. Отдельно освещаются особенности двух противоположных тенденций в развитии института главы государства при республиканской форме правления - его «размывания» в парламентских системах и авторитаризации в патримониальных и неопатримониальных системах.

Ключевые слова: глава государства, монархия, неопатримониализм, патримониализм, республика, форма правления.

монархия глава государства форма правления

Вопрос о разграничении двух базовых разновидностей формы правления, на первый взгляд, является давно и, безусловно, решенным: власть главы государства, передающаяся по наследству, - это монархия; а власть выборная (де-юре) - республика. Однако, политико-правовые реалии и прошлого, и современности свидетельствуют: существует значительное количество примеров гибридных либо неоднозначных форм правления. Так, зачастую наблюдается противоречие в определении формы правления в том или ином государстве, исходя из позиций формально юридических и фактически политических. Кроме того, достаточно часто наблюдался и наблюдается феномен плавного «перетекания» одной формы правления в другую (причем, в ряде случаев в полную свою противоположность) при отсутствии юридического оформления на конституционном уровне таких изменений. Поэтому, по убеждению автора, системный анализ разграничения де-юре и де-факто всех существующих сегодня форм правления не теряет своей актуальности и на уровне сугубо теоретическом, и на прикладном уровне исследования.

Целью представленной статьи является освещение основных направлений функционирования гибридных форм правления в современном мире. Среди исследовательских заданий работы можно выделить такие: 1) рассмотрение некоторых методологических основ определения формы правления; 2) анализ базовых векторов трансформации и модификации института главы государства в условиях абсолютной, дуалистической и конституционной (парламентской) монархии на примере стран Европы и Азии; 3) определение «сильных» сторон монархической формы правления в современных условиях; 4) выяснение особенностей двух противоположных тенденций в развитии института главы государства при республиканской форме правления - его «размывания» в парламентских системах и авторитаризации в патримониальных и неопатримониальных системах.

Источниковедческая база представленной статьи состоит из работ и публикаций разного характера - информационных сообщений [4-6], монографических исследований [1-3, 7-10], результатов диссертационных разработок [11], что объясняется полифункциональным - теоретико-прикладным характером предлагаемой статьи. Особенно стоит отметить работы украинских ученых А.А. Фисуна «Демократия, неопатримониализм и глобальные трансформации» и С.В. Шуляка «Неопатримониальные диктатуры в арабском мире: анализ баасистской модели», посвященные анализу чрезвычайно актуальных вопросов причин роста автократических форм правления в современном мире, а также книга российского исследователя Л.И. Селезнева «Политические системы современности: сравнительный анализ», предлагающая системное рассмотрение политических и формально юридических особенностей тех или иных форм правления на примере конкретных стран.Системный подход к рассмотрению и анализу проблематики формально юридического и фактически политического разграничения форм государственного правления предусматривает нахождение ответов на целый ряд вопросов. Среди центральных из них, по нашему мнению, можно назвать следующие:

· каковы основные причины несоответствия определения формы правления де-юре и де-факто в каждой конкретной стране, с одной стороны, и какие из них являются общими для ряда подобных стран?

· какие основные векторы трансформации одной формы правления в иную можно отметить?

· в чем состоит терминологическая и фактическая специфика определения той или иной формы правления?

· какие изменения (юридические, политологические, социокультурные) произошли в последние десятилетия в определении и анализе форм правления и с чем они были связаны?

Несомненно, указанные вопросы не исчерпывают всю широту исследуемой в этой работе проблематики. Но они могут дать толчок к дальнейшим исследованиям трансформации форм правления в современном мире.

Как известно, правовой и фактический статус главы государства является одним из ключевых признаков при определении формы правления. Именно от формального статуса и реального политического положения главы государства зависят базовые институциональные и функциональные составляющие системы государственной власти и управления, характер политического режима в той или иной стране. Украинский ученый В. Шатило, отмечая «сильные» стороны института президентства (которые, на взгляд автора, можно вполне корректно экстраполировать и по отношению к институту главы государства в целом), перечисляет такие важные для политической системы направления его функционирования: 1) целостность осуществления власти; 2) способность объединять как по горизонтали, так и по вертикали разнородные элементы государства; 3) оперативность в сборе и переработке информации, необходимой для принятия государственных решений; 4) персонификация ответственности за эффективность и последствия принятых решений [1, с. 18].

Итак, ключевым фактором при определении формы правления является институт главы государства. Поэтому в рамках представленного исследования внимание будет сосредоточено на специфике (прежде всего, юридического, политического и социокультурного характера) функционирования института главы государства. Фактически именно реальное соотношение прав и обязанностей главы государства - монарха или президента в абсолютном большинстве случаев - определяет ту или иную форму правления. Причем, по мнению автора, приоритет при определении формы правления в каждой конкретной стране должен быть отдан не конституционно-юридическим признакам, которые указывают лишь на формально обозначенные направления и границы протекания политических процессов в государстве, а политическим и социокультурным (сложный комплекс традиций, политической истории, политико-правовых прецедентов, политической культуры и многих других составляющих) характеристикам.

Рассматривая институт монарха, следует заметить, что он прошел длительный процесс политической и юридической эволюции, результатом которого стали новейшие его модификации и модели. Как правило, монарх провозглашается главой государства официально - такой его статус может быть закреплен на конституционном уровне и/или вследствие политико-правовых прецедентов (традиций). Исключением является Япония, где император по Конституции - символ государства и единства народа. А, например, в Испании король - глава государства, символ единства народа и гарант преемственности государства [2, с. 68]. Таким образом, обозначается особый политико-правовой статус монарха - не просто как главы государства, а как прямого носителя национальной истории и традиций, персонифицированного олицетворения своей нации. Примечательно, что приведенные примеры относятся к ограниченным (конституционным) монархиям, которые по сути (не с юридической, а с политической точки зрения) являются сегодня гибридными формами правления.

В чем же проявляется подобная «гибридность» современных монархий?

Во-первых, в том, что в современных условиях в большинстве случаев, за исключением абсолютных и части дуалистических монархий, глава государства владеет не столько реальной политической и государственной властью, сколько влиянием и авторитетом. Это, в свою очередь порождает следующую ситуацию. С одной стороны, власть главы государства (монарха) становится всё более номинальной, а его государственные права и обязанности - церемониальными, даже представительские функции в таком случае могут быть существенно ограничены. С другой стороны, несмотря на всю формальность своего политико-правового положения, глава государства в условиях функционирования ограниченной монархии несёт больший груз ответственности - не только за себя лично, но и за свою семью, в том числе и за своих предшественников. И если монарх справляется с этой задачей достойно, в глазах общественного мнения возрастает не только его личный авторитет, но и авторитет самого института монархии, делая его более жизнеспособным, легитимируя его в условиях зрелой демократии. Таким образом, говоря о современной ограниченной монархии как особой, «гибридной» форме правления, большинство исследователей обращают внимание на её неразрывную связь с демократическими принципами, нормами, институтами, ценностями - всем тем, без чего немыслима сегодня зрелая демократия. Поэтому неудивительно, что и к монархам в таких условиях выдвигаются требования, схожие с теми, каким должны соответствовать избираемые политики. Иными словами, современный глава государства при монархической форме правления должен быть не менее легитимен, чем другие акторы политической арены.

Во-вторых, о «гибридности» современных монархий свидетельствует и пересмотр в части из них принципов базовой процедуры - престолонаследия. Причем, это касается не только ограниченных, но и классических - абсолютных и дуалистических монархий, где на смену персональному престолонаследию приходят клановый и/или выборный принципы. Скажем, в некоторых исламских государствах, где традиции бедуинов-кочевников сильнее, чем нормы обычного права. В Саудовской Аравии и Катаре, например, наследник престола избирается шейхами (вождями, старейшинами племён) из числа возможных претендентов [3, с. 91-92].

Кроме того, в последнее время наблюдается распространение прецедента досрочного (прижизненного) и добровольного прекращения своих полномочий главой государства в пользу своего престолонаследника. Так, в декабре 2006 г. король Бутана Джигме Сингай Вангчук досрочно передал управление страной в руки своего сына принца Джигме Кесара Намгейля Вангчука более чем за год до назначенного ранее срока [4]. 30 апреля 2013 г. королева Нидерландов Беатрикс отреклась от престола в пользу наследного принца Виллема-Александера. Интересно, что это уже второй случай в истории страны - 30 апреля 1980 г. королева Юлиана поступила подобным образом по отношению к своей дочери и престолонаследнице - Беатрикс [5]. Возможно, опыт Нидерландов возьмут на вооружение и другие монархические дома Европы. Стало известно, что королева Великобритании Елизавета ІІ объявила о начале процесса передачи своих полномочий принцу Чарльзу [6]. Названные примеры, на наш взгляд, свидетельствуют о постепенном отходе от догматического следования одного из базисных принципов монархизма, который выражается в известной фразе «Король умер. Да здравствует король!». Можно предположить, что подобные прецеденты могут дать толчок для более глубоких трансформаций института монархии и его постепенной трансформации в сторону переходных форм правления.

Подводя итоги, следует отметить, что монархическая форма правления, подобно республиканской, имеет свои относительные достоинства и недостатки. Например, украинский исследователь А. Ярош, отстаивая достоинства монархической формы правления в целом и абсолютизма в частности, подчеркивает, что именно абсолютизм может дать толчок для развития государства (особенно государств со значительными территориями) в переходной период - после больших войн и потрясений. Так же ученый убежден в том, что эта форма правления является наилучшей для наименьших стран на все времена [7, с. 8]. Безусловно, вышеизложенные аргументы являются достаточно спорными, особенно учитывая тот факт, что монархический абсолютизм как форма правления практически всегда балансирует на грани деспотизма, являя собой разновидность неограниченного авторитаризма, который в конечном итоге почти всегда приводит к краху государственности или к её радикальной (часто революционным путем) трансформации. Поэтому неудивительно, что даже традиционные абсолютные монархии (скажем, в странах Персидского залива) в последние годы пусть и почти незаметно и очень осторожно делают некоторые шаги к условной (но всё же!) демократизации.

В монархической форме правления, которая предусматривает ограничения власти главы государства, несомненно, достоинств значительно больше. Первое то, что названная форма правления способствует достижению и сохранению высокого уровня политической стабильности в стране при соблюдении демократических процедур и норм ротации всех базовых государственных институтов, за исключением, конечно института главы государства. Так, во многом сохранению относительной политической и социальной стабильности в Бельгии в период самого затяжного за всю историю страны правительственного кризиса (19,5 месяцев на протяжении 2010 - 2011 гг.) способствовал, пусть и опосредовано, институт монархии, поскольку именно глава государства - король Альберт ІІ стал тем объединяющим началом в процессе поиска и налаживания политического диалога между представителями фламандской и валлонской общин. Подобную же роль - национального объединения на основе примирения - сыграл и король Испании Хуан Карлос І, вступивший на престол в конце 1975 г., после чего начался демонтаж основ фашистского режима и демократизация страны.

Второй аргумент следующий: как свидетельствует опыт абсолютного большинства стран с этой формой правления, ограниченная монархия в современном мире обеспечивает максимально высокий уровень легитимности и авторитета главы государства, который достигается как благодаря восприятию гражданами (или точнее - подданными короны) этого института как должного и символизирующего собой саму национальную историю, так и вследствие тех ограничений формального и неформального характера, которые налагаются на монарха. Причем, в подоплеке обох указанных оснований лежит принцип непрерывности государственной власти, который обязывает монарха соответствовать тем же требованиям, что выдвигались перед его венценосными предками и сотни лет назад, поддерживая тем самым реноме института монархии, репутацию династии, а значит - и национальную государственность в целом. При этом в условиях ограниченной монархи принцип непрерывности государственной власти органично дополняется всеми процедурами, институциональными и функциональными требованиями, без которых немыслима современная демократия, что, в свою очередь, способствует еще большей открытости и способности к изменениям института главы государства как одного из ключевых в национальной политической ситсеме той или иной страны.

Рассматривая республиканскую форму правления и ее «гибридные» модификации, следует отметить, что принцип выборности, который изначально определялся как базовый для нее, постепенно обретает нове формы и варианты. Скажем, в случае, если речь идет о парламентской республике, то президент как глава государства не является де-факто прямым представителем народа, поскольку избирается не всеми гражданами, а парламентариями. Таким образом, мандат главы государства в парламентской республике является достаточно ограниченным - он опосредован дважды: сначала избиратели отдают часть своих полномочий членам парламента, и лишь затем последние делегируют их президенту. Другими словами, республика в ее буквальном понимании «общего дела» трансформируется путем появления ряда своеобразных политических «посредников», которые могут искажать или транслировать по-своему названное «общее дело». Поэтому неудивительно, что в таких условиях институт президентства приобретает часто исключительно символический характер, подобный политико-правовому положенню главы государства в ограниченной монархии. Зачастую такая трансформация закрепляется исключительно на уровне политических прецедентов и традиций без должного конституционного оформления. Например, в Италии и Австрии институт президентства на конституционно закрепленном уровне является важным и политически весомым, впрочем на практике в этих странах он утратил свое политическое значение в результате феномена «партийного государства»: ключевые государственно-управленческие решения и формирование центральных органов государственной власти свершаются либо путем заключения коалиционного пакта (Италия), либо путем принятия соответсвующих (а фактически обязательных для исполнения) рекомендаций правящей партии (Австрия) [8, с. 28].

И если в парламентских республиках роль главы государства сведена зачастую к чисто декоративным функциям, де-факто политически нивелирована; то в президентских республиках распространенной является противоположная ситуация, когда институт главы государства становится самодостаточным, таковым, которому не нужны иные институты центральной государственной власти. Как метко подчеркивают американские исследователи Г. Бейли (H. Bailey) и Дж. Шафритц (J. Shafritz): «…роль президента в президентской республике настолько велика, что некоторые государствоведы даже називают его “главной движущей силой механизма государства”» [9, p. 8]. Именно президентская форма правления отличается чрезвычайно высокой степенью персонифицированности, что сближает эту разновидность республиканизму с монархизмом, где исторически сложилась традиция отождествления страны с монаршей особой.

Понятно, что в случае американской модели президентуры, которая предусматривает обязательность периодической сменяемости главы государства, параллели с монархической формой правления выглядят достаточно условными. В ситуации, когда речь идет о президентурах части стран Латинской Америки, Азии и Африки, названные параллели и аналогии имеют гораздо больше оснований, поэтому не удивительно, что подобные формы правления определяются в юридической и политологической литературе как «суперпрезиденциализм» или «суперпрезидентские режимы». Классическим примером суперпрезиденциализма как особенной (и, безусловно, «гибридной») формы правления является ряд государств Латинской Америки. Так, большинство президентских республик этого региона в ХХ веке и часть из них (скажем, Венесуэла, Боливия, Эквадор) в веке ХХІ являются современными и постсовременными модификациями традиционных для прошлого бонапартистских или цезаристских режимов, что указывает на выраженные автократические характеристики названных разновидностей президентско-республиканской формы правления.

«Гибридность» суперпрезидентских республик стран Латинской Америки опирается во многом на феномен патримониализма. Патримониализм, по определению украинского А. Фисуна, - это «ароприация (присвоение) сферы управления официальными носителями политической и государственной власти, а также невычленнованость публично-политической и частной сфер общественной жизни, основанной на доминировании коллективистского типа массового общественного сознания» [10, с. 154]. В результате такого специфического «присвоения» главой государства всей сферы управления формируется понимание им «своей» страны и граждан как собственного частного владения, что влечет фактическую приватизацию президентом в условиях патримониализма различных общественно значимых функций и государственных институтов, то есть фактическое превращение формально юридически республики в современную модификацию абсолютной монархии в форме личной (персонифицированной) диктатуры. Как писал британский исследователь Р. Бендикс, «в условиях патримониализма правитель рассматривает всю сферу политического управления в качестве собственной личного дела, таким же образом он использует свое владение политической властью в качестве полезного дополнения к своей частной собственности» [10, с. 154]. Отсюда, не удивительно, что суперпрезидентские республики в ХХ веке и сегодня часто представляют собой реинкарнацию средневековых абсолютных монархий, где глава государства обладал абсолютным суверенитетом и являлся крупнейшим собственником в стране.

В последние десятилетия патримониализм в странах Латинской Америки, Азии и Африки трансформировался в неопатримониализм - форму правления и политический режим, который предусматривает персональное правление в условиях функционирования современных политических институтов, с одной стороны, и сохранения разветвленной сети персональных связей традиционного типа (конфессиональных, племенных, патронажных), с другой. Причем такие персональные связи традиционного типа не просто интегрируются в современную политическую систему, но и становятся определяющими для выбора базовых способов и принципов её функционирования [11, с. 3]. Неопатримониальные режимы, подобно патримониализму, приводят к деформации института главы государства в президентской системе правления, которая превращается в систему (как правило, пожизненную, а не периодически сменяемую как должно быть в республиках) персональной власти одного человека. Таким образом, нарушается основной принцип функционирования республиканской формы правления - выборность центральных органов власти государства. Несменяемость десятилетиями главы государства в этих условиях порождает феномен понимания президента как «отца нации», для которого его страна - не только личная вотчина, но и большая «нация-семья».

Бесспорно, представленная статья не может раскрыть все аспекты формирования и развития гибридных модификаций форм правления современности. Следовательно, последующие исследования должны быть сосредоточены, в том числе, и на более детальном анализе основных векторов трансформации института главы государства при республиканской форме правления в условиях политических, социально-экономических и культурных изменений современного мира.

Литература

1.Шатіло В.А. Інститут президентства в системі державної влади в Україні. К.: Український центр політичного менеджменту, 2004. 159 с.

2.Энтин Л.М. Разделение властей: опыт современных государств. М.: Юридическая литература, 1995. 176 с.

3.Чиркин В.Е. Элементы сравнительного государствоведения. М.: РАН, Институт государства и права, 1994. 151 с.

4.Король Бутана передал управление страной в руки своего сына за год до назначенного ранее срока [электронный ресурс]. URL: http://www.rbc.ru/rbcfreenews/20061216171223.shtml (12.04.2013)

5.Королева Нидерландов Беатрикс отреклась от престола в пользу сына [электронный ресурс]. URL: http://www.newsru.com/world/28jan2013/beatrix.html (12.04.2013)

6.Королева Елизавета II передает полномочия принцу Чарльзу [электронный ресурс]. URL: http://glavred.info/mir/koroleva-elizaveta-ii-peredaet-polnomochiya-princu-charlzu-249522.html (дата обращения 12.04.2013)

7.Ярош О. Jus honorum. К.: Видавництво Равенського, 2004. 328 с.

8.Селезнев Л.И. Политические системы современности: сравнительный анализ. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1995. 254 с.

9.Bailey H.A., Shafritz J.M. The American Presidency: Historical and Contemporary Perspectives. Chicago: Dorses Press, 1988. 452 р.

10.Фисун А.А. Демократия, неопатримониализм и глобальные трансформации: Монография. Х.: Константа, 2006. 352 с.

11.Шуляк С.В. Неопатримоніальні диктатури в арабському світі: аналіз баасистської моделі: Автореферат на здобуття наук. ст. канд. політ. наук / С.В. Шуляк. Дніпропетровськ: Дніпропетровський національний університет, 2004. 18 с.

Размещено на Allbest.ru