Мнимый и подлинный терроризм 1920-х – 1930-х гг

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мнимый и подлинный терроризм 1920-х - 1930-х гг

Аннотация

Проблема мнимого и подлинного терроризма в 20-е - 30-е годы в СССР. Эмигрантский терроризм экстремистских военно-политических организаций за рубежом, как часть стратегии борьбы с советской властью. Террористические акты против представителей советской власти, профсоюзных деятелей, советской интеллигенции. Убийство дипломата Воровского и советского полпреда Войкова.

«Белый террор» на территории СССР и его крах. Борьба с эмигрантским террористическими организациями. Похищения генералов А.П. Кутепова и Е.К. Миллера.

«Басмаческий фронт» на территории Узбекистана, Таджикистана и Киргизстана - террористическая деятельность и ответ на нее.

Восстания в Чечне. Террористическая деятельность повстанцев. Карательные действия Советской власти.

Спорные вопросы политического терроризма 1930-х гг. Подлинный и мнимый терроризм. Убийство Кирова. Политические процессы в 30-е годы. Обвинения в политическом терроризме. Дело «Антисоветского объединенного Троцкистско-Зиновьевского центра». Дело «Право-троцкистского блока». Вопрос о соотношении между мнимым и подлинным терроризмом в СССР. эмигрантский терроризм антисоветский киров

Эмигрантский терроризм

В 1920-е годы в среде российской эмиграции происходит формирование экстремистских военно-политических организаций. Именно эти организации становятся основой террористической деятельности против советского государства и идеологического обоснования этой деятельности. Общей целью организаций было свержение большевистского режима в СССР. Базой возникновения и существования организаций стали страны, принявшие эмигрантов. Правительства и секретные службы этих государств часто не только знали об их существовании, но и тайно поддерживали эмигрантский экстремизм, предполагая использовать его против СССР.

Терроризм военно-политических организаций российской эмиграции являлся частью стратегии борьбы с советской властью. Этот терроризм может быть назван белым, поскольку обосновывавшая его идеология предполагала не просто ликвидацию большевистской власти, но и восстановление социальной структуры и даже политической системы дореволюционной России. Направленность террористических актов против представителей советской власти, профсоюзных деятелей, советской интеллигенции подчеркивает классовый характер белоэмигрантского терроризма.

В 1920-е - 30-е годы основной формой белоэмигрантского терроризма становится индивидуальный террор против советских дипломатов и торгпредов за рубежом и диверсионные акты на территории СССР. Из покушений против советских представителей за рубежом наиболее известными являются убийство в 1923 году в Швейцарии дипломата Воровского, и в 1927 году в Польше советского полпреда Войкова.

Воровский был убит 10 мая 1923 года бывшим офицером врангелевской армии Морисом Конради. Правительство СССР в ноте от 16 мая возлагало на правительство Швейцарии ответственность за допущение на своей территории подобного преступления и выражало уверенность в том, что по делу будет проведено объективное расследование. Швейцарское правительство оставило без ответа ноту СССР. Несмотря на то, что в ходе следствия выяснилась причастность к подготовке убийства белоэмигрантских организаций, суд вынес Конради и его сообщнику Полунину оправдательный приговор.

О подготовке покушения против Войкова был осведомлен и сам полпред, и польские власти. Складывалось впечатление, что польское правительство заинтересовано в обострении отношений с СССР - допускались откровенные призывы к расправе над советскими дипломатами в СМИ . 7 июня 1927 года польский гражданин Борис Коверда совершил покушение, приведшее к гибели Войкова. В ноте правительства СССР, направленной польскому правительству, указывалось, что Польша не приняла необходимых мер для прекращения преступной деятельности русских террористических организаций на своей территории. Правительство Польши официально заявило об осуждении убийства Войкова и организовало аресты среди проживавших в стране белогвардейцев. Вскоре, однако, все арестованные были освобождены.

Террористические акты, совершавшиеся за рубежом представителями эмигрантских организаций, были часто призваны обострить отношения между СССР и странами Европы. К таким акциям можно отнести, например, убийство в мае 1932 года

П. Горгуловым президента Франции Поля Думера. В то же время, следует отметить, что в результате активной пропаганды белого террора в среде российской эмиграции, начали часто действовать террористы-одиночки, не связанные непосредственно с террористическими организациями.

Среди терактов, совершенных на территории СССР, следует назвать взрыв в июне 1927 года Ленинградского Центрального партийного клуба. Акция была подготовлена и осуществлена группой В. Ларионова - одного из теоретиков и практиков эмигрантского терроризма. В результате теракта было ранено 26 человек. В то же время, осуществление теракта не дало желаемого его организаторами эффекта. Несмотря на восторженное отношение эмигрантских экстремистов, никакой дестабилизации внутриполитического положения в СССР не произошло - напротив, террористы наглядно предстали в образе убийц, стремящихся развязать в стране белый террор. Проведенный в сентябре 1927 года показательный судебный процесс над захваченными при переходе границы боевиками РОВС получил большой резонанс в СССР и за рубежом и популярности террористам не прибавил.

В конце 20-х годов в среде эмигрантских экстремистов начинают разрабатываться планы организации на территории СССР террора против представителей партийно-государственной и культурной элиты. В рамках реализации этих планов организовывались вылазки на территорию советского государства, во время которых велась настоящая охота на предполагаемых жертв террора. Планы по проведению покушений и дестабилизации политической обстановки путем индивидуального террора не были реализованы - представители эмигрантских организаций не смогли найти слабых мест в системе обеспечения безопасности советского руководства.

В целом, можно констатировать, что эмигрантская идея организации белого террора против СССР потерпела крах. Идея террора не приобрела массовой поддержки, террористические и диверсионные акции не сделались регулярными (носили единичный характер), надежды на то, что подобные акции могут спровоцировать недовольство властью большевиков со стороны населения СССР, не оправдались. Среди факторов, способствовавших провалу белого террора, можно также назвать успехи социалистического строительства в СССР, особенности установившегося политического режима, и успешную деятельность специальных служб советского государства по противодействию террористам. Советская разведка пресекала практически все попытки эмигрантских организаций по проведению разведывательных, пропагандистских и диверсионных операций на территории СССР. В 20-е годы работа против военно-политических организаций эмигрантов считалась основной для разведки. Крупнейшей и наиболее известной операцией, проведенных ОГПУ против эмигрантских экстремистов, была операция «Трест». В результате операции удалось раскрыть многие явки и конспиративные квартиры белого подполья в СССР, внедрить провокаторов в эмигрантскую среду.

В 1930 - 1937 гг. советские спецслужбы нанесли эмигрантским организациям ряд серьезных ударов, среди которых можно выделить похищение в Париже в 1930 году генерала А.П. Кутепова, похищение в 1937 году в Париже генерала Е.К. Миллера (оба на момент похищения были руководителями РОВС). К концу 30-х годов активная деятельность контрразведки РОВС прекращается.

Распространенной, хорошо организованной и опасной формой террористической деятельности против советской власти и мирного населения в республиках Средней Азии являлось (прежде всего в 20-е годы) басмачество.

Басмачество (от тюркского «басмак» - нападать, налетать) - выступление антисоветских сил в Средней Азии за восстановление прежних порядков и освобождение от России. Басмачи (налётчики) совершали нападения, проводили тактику военного террора, поддерживались националистическими организациями. Идеологией басмачества были панисламизм, пантюркизм, буржуазный национализм.

«Басмаческий фронт» проходил по территории трех современных среднеазиатских республик -- Узбекистана, Таджикистана и Киргизстана. Как правило, исследователи выделяют четыре очага басмаческого движения в Средней Азии, среди которых -- ферганский, бухарский, хорезмский (хивинский) и самаркандский.

После Февральской революции 1917 англичане создали Британскую военную миссию в Туркестане (миссия генерала Маллесона), которая и организовывала англичан, американцев, турок, белогвардейцев на борьбу. Интервентами была захвачена Закаспийская область, организовывались мятежи в Коканде, Бухаре, Ташкенте, Хиве. Басмачи жестоко расправлялись с партийными и советским работниками, с женщинами, сбросившими паранджу: Иргаш-бек в 1917 в Коканде, Мадамин-бек в 1918-1919 в Фергане, К. Монстров в 1919 в Южной Киргизии. Басмачи вырезали тысячи дехкан: в Ферганской долине в 1919 население уменьшилось на 11% или почти на 0,25 млн.человек, посевы под хлопком сократились к 1920 в 5 раз, количество скота уменьшилось вдвое. В августе 1919 был создан Туркестанский фронт во главе с М.В. Фрунзе, и красные войска к марту 1920 разгромили басмачей.

Новая вспышка басмачества пришлась на время войны с Польшей, но к концу 1920 года движение басмачей было разгромлено. Основным плацдармом басмачей стала территория Афганистана. В октябре 1921 г. бывшему турецкому военному министру Энвер-паше удалось объединить разрозненные банды басмачей в армию (около 16 тыс. чел.), которая весной 1922 г. захватила значительную часть территории Бухарской народной советской республики.

В Туркестан прибыли главком вооружёнными силами РСФСР С.С. Каменев и член ЦК РКП(б) С.К. Орджоникидзе В июне 1922 г. басмачи были разбиты и ушли в Гиссарскую долину, но концу года отряды были разгромлены.

В марте 1923 г. около 600 басмачей из Афганистана вторглись в пределы Бухарской республики. Банду Джунаид-хана разбили в 1924 г., а Ибрагим-бека - в 1926 г. В 1929 г. Ибрагим-бек вновь пытался с многотысячной бандой прорваться вглубь территории СССР, но сравнительно быстро был убит.

1 июня 1924 г. вышел приказ об усилении охраны на границе с Персией и Афганистаном в связи с активизацией басмачества. Чтобы сдержать басмачей, 31 июля 1926 г. был подписан пакт о ненападении с Афганистаном. Однако нападения не прекращались. 6 октября 1926 г. было принято постановление Комиссии НКИДа и ОГПУ об усилении охраны государственной границы с Афганистаном и Персией.

Тем не менее, афганским басмачам 4 октября 1926 г. удалось напасть на с.Чепек-Яба в 20 верстах севернее Байрам-Али. 3 ноября 1926 г. начальник управления погранохраны ОГПУ в Средней Азии Бабкевич сообщил в ОГПУ о необходимости срочного закрытия Мервского участка границы с Афганистаном погранчастями, в связи с тем, что басмаческие банды беспрепятственно переходят границу и грабят население южных частей Мервского, Ленинского и Керкинского округов. 16 ноября 1926 последовала нота НКИДа правительству Афганистана с требованием принять меры по пресечению деятельности басмаческих банд. 21 декабря 1926 г. последовала ещё одна нота правительству Афганистана по поводу налётов басмачей.

15 апреля 1929 г. начался поход РККА на Мазари-Шариф. В мае 1929 г. советская авиация наносила интенсивные удары по басмачам в районе Мазари-Шарифа. В июле 1929 новое правительство Бачаи-Сакао распорядилось запретить выступления против СССР.

В 1929 и начале 30-х гг. отряды басмачей вновь проникли из-за границы и пытались сорвать коллективизацию сельского хозяйства в Средней Азии, но были ликвидированы. В этот период во главе басмаческого движения нередко становились (например, в Киргизии) представители традиционной аристократии, в первую очередь страдавшие от мероприятий коллективизации, и мусульманского духовенства. Представители духовенства играли активную роль в идеологическом обосновании вооруженной борьбы против советской власти.

Интересен вопрос о характере взаимоотношений басмачей и коренного населения. Участники борьбы с басмачеством часто говорили о «двойственном» отношении к басмачам местного населения. С одной стороны, население организовывало при посредничестве Красной армии добровольческие дружины, и с помощью таких отрядов было ликвидировано множество басмаческих формирований. С другой стороны, значительная часть населения продолжала воспринимать прежнюю традиционную аристократию как законную власть. Ее представители, являясь предводителями басмаческих отрядов, обязывали население поставлять им лошадей, продовольствие. Известно, что местное население часто помогало отрядам Красной армии сведениями о передвижении басмаческих отрядов. Однако нередко такую же помощь от местного населения получали и басмачи.

Басмачество причинило огромный ущерб народному хозяйству Средней Азии. Особенно это отразилось на хлопководстве: в 1913 в Туркестане под хлопком было занято 422,7 тыс. десятин, в 1920 только 87,6 тыс. десятин. Поголовье скота за эти годы уменьшилось более чем на 50%. Басмачами были уничтожены тысячи дехкан за поддержку Советской власти. Только в Ферганской области в 1917--23 население сократилось на 1/3.

Терроризм в Чечне

После революции 1917 г. и победы советской власти на Кавказе отношения чеченцев с центральной властью продолжали оставаться традиционно сложными. Коллективизация, массовое закрытие мечетей, подмена работы советских органов работой уполномоченных ГПУ способствовали распространению вооруженных выступлений горцев. Подавление восстаний осуществлялось регулярными частями Красной Армии во взаимодействии с частями ОГПУ-НКВД и проводилось в форме чекистско-войсковых операций по разоружению населения и ликвидации бандитизма. По своим формам и методам вооруженные выступления в Чечне носили террористический и уголовный характер. Бандиты совершали налеты на совхозы, колхозы, магазины, организовывали террористические акты в отношении советских и партийных деятелей. Наиболее активно бандформирования действовали в 1924-1932гг.

Советские власти пресекали действия бандформирований путем их ликвидации силой с одновременным изъятием оружия у всего населения края. С этой целью в 20-30-е годы был проведен ряд специальных войсковых операций, которые встретили активное сопротивление со стороны горцев.

Первая подобная операция в целях подавления массовых выступлений чеченцев была проведена весной 1924 года. Эти выступления были спровоцированы стремлением центральных органов навязать горцам кандидатуры незнакомых им людей для выборов в местные советы. Чеченцы по призыву своих вожаков и религиозных авторитетов блокировали выборы, а кое-где и разгромили избирательные участки. Восстание охватило значительные районы Чечни.

На подавление выступлений была направлена дивизия ОГПУ и отряды местных активистов. Под страхом ареста и уничтожения от повстанцев потребовали сдачи оружия. В результате были изъяты 2900 винтовок, 384 револьвера и незначительное количество боеприпасов. По обвинению в невыполнении требований о разоружении и при сопротивлении было арестовано 68 человек.

Данная акция еще больше обозлила горцев и втянула в вооруженную борьбу новые силы. Наряду с продолжавшимися грабежами участились случаи террористических актов, направленных против представителей власти, работников органов правопорядка и военных. В связи с этим местным партийным органам, руководству ОГПУ и командованию Северо-Кавказского округа было приказано в 1925 году подготовить и провести новую операцию. Кроме стрелковых подразделений в ней также участвовали авиация и артиллерия.

В конце 20-х годов в Чечню, где в то время добывалась четвертая часть нефти и производилось 2/3 всего отечественного бензина, были направлены значительные материальные средства и людские ресурсы. Быстрый экономический рост ограничил свободу горцев и в то же время создал благоприятные условия для грабежей и воровства, чем продолжали помышлять отдельные лица и даже организованные группировки. Опираясь на поддержку местных жителей, вожакам бандформирований в ряде случаев удалось собрать под свое командование сотни людей.

В конце 20-х - начале 30-х гг. вновь произошло несколько крупных восстаний чеченцев. Войска ОГПУ, пытавшиеся подавить выступления собственными силами, как правило, терпели неудачу. И снова против горцев бросались крупные войсковые силы, в т.ч. артиллерия и авиация. В ходе боевых действий военное командование не только апробировало новые способы противопартизанской борьбы, но и активно применяло технические достижения. Действия войск носили карательный характер. Репрессиям подвергались как мятежники, так и мирное население, среди которого постепенно усиливалось недовольство советской властью. Результаты этих операций мало чем отличались от предыдущих. Потери обеих сторон в живой силе были незначительными, а результатом являлось изъятие у повстанцев большого количества оружия.

Волнения среди чеченцев хоть и продолжались вплоть до начала Великой Отечественной войны, но были слабыми, поскольку Москва лишила их подпитки из-за рубежа, установив жесткий пограничный режим по всему внешнему периметру Кавказа и Закавказья.

Мы рассмотрели некоторые примеры террористической деятельности, направленной против СССР (населения, международных связей, представителей власти, политического и общественного строя) в 20-е - 30-е годы. Мы можем говорить о том, что эта деятельность была достаточно масштабна, наносила значительный ущерб, и доставляла серьезное беспокойство как представителям органов политической власти, так и сотрудникам специальных служб. В то же время, следует отметить очевидную эффективность действий специальных служб (прежде всего), а также органов политической власти и армии (в тех случаях, когда это было необходимо) в области пресечения террористической деятельности. Басмачество к началу 30-х годов было ликвидировано, возможности организации террористических актов представителями эмигрантских организаций - сведены к минимуму, также как и возможности для террористической деятельности в Чечне.

В то же время, в 30-е годы, точнее, после убийства 1 декабря 1934 года С.М. Кирова, в СССР был проведен ряд масштабных публичных политических процессов, одним из основных обвинений в которых было обвинение в террористической деятельности. Сейчас известно, что данное обвинение было не просто ложным, но сознательно сфальсифицированным. Рассмотрев некоторые из этих процессов более подробно, попытаемся выяснить, почему именно обвинение в террористической деятельности стало на них основным, существовала ли какая-то связь между предъявленными обвинениями и реальным терроризмом.

Убийство Кирова. Политические процессы в 30-е годы

Одним из наиболее ярких проявлений преследований мнимого терроризма в 30-е годы в СССР стали так называемые Московские процессы.

Первый Московский процесс над 16 членами так называемого «Троцкистско-Зиновьевского Террористического Центра» состоялся в августе 1936. Основными обвиняемыми были Зиновьев и Каменев. Помимо прочих обвинений, им инкриминировалось убийство Кирова, и заговор с целью убийства Сталина.

Второй процесс (дело «Параллельного антисоветского троцкистского центра») в январе 1937 прошёл над 17 менее крупными руководителями, такими, как Радек, Пятаков и Сокольников. 13 человек были расстреляны, остальные отправлены в лагеря, где вскоре умерли.

Третий процесс в марте 1938 состоялся над 21 членами так называемого «Право-троцкистского блока». Главным обвиняемым являлся Бухарин, бывший глава Коминтерна, также бывший председатель Совнаркома Рыков, Раковский, Крестинский и Ягода -- организатор первого московского процесса. Все обвиняемые, кроме трёх, были казнены.

«Точкой отсчета» процессов стало убийство 1 декабря 1934 года руководителя ленинградской партийной организации С.М. Кирова. До сих пор не ясно окончательно, было ли это убийство на бытовой почве, или подготовленный террористический акт. В «Справке работников Прокуратуры СССР и Следственного отдела КГБ СССР по поводу записки А.Н. Яковлева «Некоторые соображения по итогам изучения обстоятельств убийства С.М. Кирова» от 14 июня 1990 г. говорится: «Всесторонний и глубокий анализ всех документов и материалов дает основание к выводу - террористический акт в отношении С.М. Кирова 1 декабря 1934 года был подготовлен и осуществлен одним Николаевым. Руководствуясь устными указаниями И.В. Сталина о том, что убийство Кирова совершили зиновьевцы, сотрудники органов НКВД искусственно связали Николаева с бывшими участниками зиновьевской оппозиции Котолыновым, Румянцевым, Толмазовым и другими, сфальсифицировали первоначально уголовные дела т.н. «ленинградского» и «московского» центров, «ленинградской контрреволюционной группы Сафарова, Залуцкого и других», а впоследствии - «правотроцкистского блока», «объединенного» и «параллельного» центров и другие. По этим делам необоснованно была репрессирована большая группа ни в чем не повинных советских граждан, многие из которых подвергнуты расстрелу. Большинство из них реабилитированы».

И далее: «Таким образом, в процессе дополнительного исследования обстоятельств трагического события 1 декабря 1934 года достоверно установлено, что никакого заговора с целью убийства С.М. Кирова не существовало и это преступление было совершено одним Николаевым».

Между тем, в записке А.Н. Яковлев указывал на то, что имеются серьезные основания подозревать заговор, составленный с целью инсценировки покушения на Кирова, и есть основания подозревать И.В. Сталина в его организации. Следует отметить, что подобная версия происхождения покушения уже выдвигалась в 1936 году в выходившем в Париже Бюллетене оппозиции (большевиков-ленинцев): «Сталин несет… не только политическую, но и прямую ответственность за убийство Кирова. Разумеется, Сталин и ГПУ не хотели этого убийства, - они рассчитывали арестовать террористов в последний момент, но … эта игра была разрушена преждевременным выстрелом Николаева». Предполагается, что выстрел Николаева (убийство Кирова) помешал осуществлению первоначальных планов, состоявших в том, чтобы покушение не закончилось смертельным исходом, и произошло лишь после подготовленной операции по созданию видимости связей между зиновьевской оппозицией, ленинградской террористической группой и Троцким.

Все сказанное выше дает основание для постановки вопроса: стало ли убийство Кирова «удобным предлогом» для начала масштабных политических репрессий, или эта акция имела характер заговора, составленного с целью инициирования политических репрессий? Вопрос важен, на наш взгляд, не только с исторической точки зрения (можно ли обнаружить доказательства того, что Сталин и руководство НКВД непосредственно виновны в убийстве Кирова), но и с точки зрения политической - какую роль сыграл мнимый терроризм в развязывании массового государственного террора 30-х годов? Операция по подготовке и осуществлению покушения против Кирова, если таковая имела место, носила, на наш взгляд, террористический характер. С точки зрения современных теоретических представлений о терроризме в ней присутствуют элементы устрашения, насилия, и политическая мотивация. В то же время, решение вопроса требует специального исторического исследования, поэтому мы не будем здесь предлагать какую-либо определенную точку зрения.

Тогда же, 1 декабря 1934 года было издано постановление ЦИК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик». Постановление вводило изменения в порядок расследования и рассмотрения дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти. Согласно постановлению, дела по указанным преступлениям должны были рассматриваться в десятидневный срок, дело должно было слушаться без участия сторон, и приговор к высшей мере наказания приводиться в исполнение немедленно после оглашения.

Собственно по делу об убийстве Кирова Николаевым было проведено пять судебных процессов. Первый процесс проходил 28 и 29 декабря. Он завершился приговором, вынесенным выездной сессией военной коллегии Верховного суда СССР, «за организацию и осуществление убийства тов. Кирова». Четырнадцать обвиняемых были приговорены к расстрелу. Не только Николаев, но и его бывшие товарищи по комсомольской работе, те, кого следствие выявило как просто близких знакомых Николаева. Обвинение этих людей в соучастии в убийстве должно было служить веским доводом в пользу существования террористической подпольной организации, и подготовленного ею заговора.

Второй и третий процессы проходили в Ленинграде, 15--16 января 1935 года. На первом из них, по «делу Зиновьева, Евдокимова, Гертик и других» («московский центр»), предстало 19 человек, в том числе Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Бакаев, Гертик, Куклин, Горшенин, Шаров. Мера наказания колебалась от 10 до 5 лет тюремного заключения.

Третий процесс в те же дни проводило Особое совещание. Оно рассмотрело дела 77 человек, из которых 65 были членами партии (их исключили из рядов ВКП(б) только после ареста), а 57-- в прошлом активными участниками оппозиции. Сорок человек приговорили к заключению в концлагерь сроком на 5 лет, семь человек -- на 4 года, двадцать пять человек -- к ссылке на 5 лет, четверых -- на 4 года, одного -- на 2 года.

23 января в Москве военная коллегия Верховного суда СССР определила судьбу бывшего руководства УНКВД по Ленинградской области. Начальника управления Медведя и его первого заместителя И. В. Запорожца приговорили к 3 годам тюремного заключения. Ряд сотрудников был приговорен к 2 годам заключения, один - к 10 годам за «преступную бездеятельность».

26 января 1935 г. по закрытому постановлению политбюро 663 бывших сторонника Зиновьева высылали на 3--4 года на север Сибири и в Якутию, и еще 325 человек -- переводили из Ленинграда на работу в другие районы страны.

Наконец, 9 марта 1935 г. в Ленинграде выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР «за соучастие в совершении Николаевым теракта» приговорила к расстрелу М. П. Драуле (жена Николаева), ее сестру О. П. Драуле-- 1905 г. рождения, члена ВКП(б) с 1925 г., работавшую секретарем парткома Выборгского дома культуры, и ее мужа Р. М. Кулинера -- 1903 г. рождения, члена ВКП(б) с 1923 г. начальника планового отдела треста Ленштамп 18.

Дело «Антисоветского объединенного Троцкистско-Зиновьевского центра»

9 февраля 1936 НКВД СССР направило в периферийные органы госбезопасности шифротелеграмму, которой предписывалось приступить «к ликвидации всех агентурных дел по троцкистам и зиновьевцам, не ограничиваясь изъятием актива». Сообщалось, что якобы ряд троцкистско-зиновьевских групп выдвигает идею создания единого организационного центра внутри СССР и что в Москве ликвидирована троцкистская организация, которой руководил из-за границы Л.Д.Троцкий. Сообщалось также, что эта организация имела ответвления на периферии и готовила террористический акт против Сталина.

Непосредственное руководство и надзор за следствием Сталин возложил на тогдашнего секретаря ЦК ВКП(б) по кадрам Н.И. Ежова. 25 марта 1936 нарком внутренних дел СССР Г.Г.Ягода сообщил Сталину о том, что директивы находящимся в СССР троцкистам о проведении террористической деятельности дает Троцкий через агентов гестапо, что даже в тюрьмах троцкисты пытаются создавать боевые террористические группы и что руководителем троцкистов в СССР является И.Н. Смирнов. Ягода предлагал всех троцкистов, уличенных в причастности к террору, судить в Военной Коллегии и расстрелять. После этого Сталин поручил Ягоде и Вышинскому представить проект постановления ЦК по вопросу о репрессировании троцкистов. 20 мая 1936 этот документ был одобрен Политбюро ЦК ВКП(б).

Во исполнение постановления Политбюро ЦК ВКП(б) Ягода и Вышинский 19 июня 1936 представили на имя Сталина список на 82-х участников контрреволюционной троцкистской организации, причастных к террору. В сопроводительном письме говорилось, что в список включены лишь политические руководители и организаторы террористической борьбы с руководством ВКП(б), непосредственно связанные с троцкистским центром за границей. В письме предлагалось вновь предать суду Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева, т.к. они являлись вдохновителями и организаторами террора, готовившие убийство руководителей ВКП(б).

29 июля 1936 года ЦК ВКП(б) направил в партийные организации закрытое письмо «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока». В письме, в частности, говорилось, что в течение 1936 г., органами НКВД был вскрыт ряд террористических групп троцкистов и зиновьевцев в Москве, Ленинграде, Горьком, Минске, Киеве, Баку и других городах. Сообщалось, что большинство участников этих террористических групп во время следствия призналось в том, что основной своей задачей они ставили подготовку террористических актов против руководителей партии и правительства. Указывалось, что руководство разоблаченными группами троцкистов в зиновьевцев и всей их террористической деятельностью в СССР осуществлялось блоком троцкистов и зиновьевцев, сложившимся в конце 1932 года. Условием объединения групп было взаимное признание террора в отношении руководителей партии и правительства как средства достижения власти.

С этого времени, деятельность была сосредоточена на организации террористической работы и осуществлении террора в отношении руководителей партии, и в первую очередь в отношении Сталина. Именно центр признавался виновным в организации убийства С.М. Кирова, и в организации «всего руководства террористической деятельностью в СССР». Характерно, что деятельность центра объявлялась не просто террористической, а «индивидуальным белогвардейским террором». Указывалось на то, что центр активно пользовался услугами иностранной разведки, и «вдохновлял» совей деятельностью русские экстремистские эмигрантские организации.

Следствие было закончено 10 августа 1936. По делу «Объединенного троцкистско-зиновьевского центра» перед судом предстали 16 человек, в том числе осужденные в январе 1935 по делу «Московского центра» и отбывавшие наказание Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, Г.Е. Евдокимов и И.П. Бакаев; осужденный в 1933 к 5 годам заключения по обвинению в троцкистской деятельности И.Н. Смирнов, осужденный в 1933 к 5 годам заключения за недоносительство об известных ему документах группы М.Н. Рютина С.В. Мрачковский и другие. Военная коллегия Верховного Суда СССР в открытом судебном заседании 19-24 августа 1936 приговорила всех обвиняемых к расстрелу.

На основании материалов дела «Объединенного троцкистско-зиновьевского центра» в течение 1936 в Москве, Ленинграде, Горьком и других городах было арестовано и осуждено еще около 160 человек. Их обвинили в террористической деятельности, которую они якобы проводили под непосредственным руководством указанного «центра».

Дело «Параллельного антисоветского троцкистского центра»

Еще в конце следствия по делу «Объединенного троцкистско-зиновьевского центра» от некоторых обвиняемых были получены показания о существовании якобы глубоко законспирированного параллельного троцкистского центра, состоящего из видных в прошлом троцкистов - Ю.Л.Пятакова, К.Б.Радека и Л.П.Серебрякова, а также Г.Я.Сокольникова, примыкавшего в 1925-1926 к «новой оппозиции».

В сентябре 1936 года началась подготовка к очередному политическому процессу над политическими оппонентами Сталина, бывшими партийными оппозиционерами, - процессу «параллельного антисоветского троцкистского центра».

Органы НКВД в это время подвергли арестам и тех, которые отошли от оппозиции, были восстановлены в партии, работали на ответственных должностях, а некоторые были избраны в состав высших органов партии. Стал изменяться характер предъявляемых арестованным обвинений. Если раньше основным было обвинение в террористической деятельности, то, начиная со второй половины 1936 года, наряду с террором стали предъявлять обвинения в шпионаже, вредительстве и диверсионной деятельности.

Вскоре были арестованы Пятаков, Радек и Серебряков. Сокольников был арестован раньше. Арестованных обвинили в том, что они входили в состав созданного в 1933 подпольного антисоветского параллельного троцкистского центра и по указаниям находившегося за границей Троцкого руководили изменнической, диверсионно-вредительской, шпионской и террористической деятельностью троцкистской организации в Советском Союзе.

Пятакова и Серебрякова объявили непосредственными руководителями террористических групп в Москве, Новосибирске, на Украине, в Закавказье, занимавшихся подготовкой террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова, Орджоникидзе, Ежова, Жданова, Косиора, Эйхе, Постышева и Берия.

Шестова, Муралова и Арнольда обвинили также в организации террористического акта над В.М.Молотовым, использовав для этого случайное автопроисшествие, которое произошло с машиной Молотова 24 сентября 1934 в Прокопьевске.

По делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра» перед судом предстали 17 человек, в том числе первый заместитель наркома тяжелого промышленности СССР Пятаков, заведующий бюро международной информации ЦК ВКП(б) Радек, заместитель начальника Главного управления шоссейных дорог Серебряков, первый заместитель наркома лесной промышленности СССР Сокольников, заместитель наркома путей сообщения СССР Я.А.Лившиц, начальник сельхозотдела управления рабочего снабжения «Кузбасстрой» Н.И.Муралов, заместитель начальника Кемеровского «Химкомбинатстроя» Я.Н.Дробнис, начальник «Сибмашстроя» М.С.Богуславский и другие.

Открытый судебный процесс продолжался с 23 по 30 января 1937 и широко освещался в печати. К расстрелу были осуждены 13 человек. Радека, Сокольникова и В.В.Арнольда приговорили к 10 годам, а М.С.Строилова к 8 годам тюремного заключения.

После суда в местах заключения за Сокольниковым, Радеком, Строиловым и Арнольдом органы НКВД установили тщательное наблюдение. По сообщениям агентуры, все эти лица вели разговоры о своей невиновности и рассказывали, каким образом фальсифицировался судебный процесс по их делу. Сокольников и Радек в резкой форме отрицательно отзывались о Сталине и говорили о его причастности к фальсификации дела «параллельного антисоветского троцкистского центра» и других открытых судебных процессов того времени. Эти материалы докладывались Сталину.

В мае 1939 Радек и Сокольников по заданию наркома внутренних дел СССР Л.П.Берия и его заместителя Б.З.Кобулова были убиты в тюрьмах.

Дело «Право-троцкистского блока»

Дело и открытый судебный процесс 1938 года о якобы контрреволюционной организации, занимавшейся террористической и антисоветской деятельностью. Главными обвиняемыми по делу были Н.И.Бухарин, А.И.Рыков, а также М.П.Томский. Их обвинили в том, что в 1932--1933 годах по заданию разведок враждебных СССР иностранных государств они организовали “право-троцкистский блок”, который объединил подпольные антисоветские группы троцкистов, правых, зиновьевцев, меньшевиков, эсеров, буржуазных националистов советских республик.

“Право-троцкистский блок”, как утверждалось в приговоре, поставил своей целью свержение существующего в СССР социалистического общественного и государственного строя, восстановление в СССР капитализма и власти буржуазии путем диверсионно-вредительской, террористической, шпионско-изменнической деятельности, направленной на подрыв экономической и оборонной мощи Советского Союза и содействие иностранным агрессорам в поражении и расчленении СССР.

Указывалось на то, что руководящие участники антисоветского заговора являлись прямыми агентами иностранных разведок и осуществляли на протяжении многих лет шпионскую деятельность в пользу этих разведок.

По решению “право-троцкистского блока”, согласно приговору, было организовано убийство Кирова, причем непосредственное участие в организации этого террористического акта принимал Г.Г. Ягода, который дал специальные указания работникам Ленинградского управления НКВД не препятствовать совершению этого преступления. Участников блока (Ягода, Крючков, Буланов) обвинили в организации террористического акта против М. Горького.

18 человек были приговорены к расстрелу, трое - к тюремному заключению на сроки от 25 до 15 лет.

Таким образом, под знаком борьбы с мнимыми террористами происходили все партийные чистки 1936 - 1938 гг. На каждом из трех «московских процессов» обвиняемые были признаны виновными, в том числе и по статье 58 пункт 8 УК РСФСР - «организация в контрреволюционных целях террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабоче-крестьянских организаций, а равно участие в выполнении таких актов, хотя бы отдельный участник такого акта и не принадлежал к контрреволюционной организации». В результате процессов были отстранены от власти или физически уничтожены все представители партийно-государственной элиты, которые в разное время участвовали во внутрипартийных оппозициях, и подозревались в «троцкизме».

Исторический аспект вопроса о причинах и происхождении мнимого терроризма в сталинской политике, на наш взгляд, заключается в следующем. Прежде всего, следует, вслед за историком Ю. Н. Жуковым обратить внимание на совпадение по времени политических процессов, инициированных расследованием обстоятельств убийства Кирова, и изменениями, происходившими во внутренней и внешней политике советского государства. Политические процессы, одним из основных обвинений на которых были обвинения в терроризме, преследовали цель организационного, идеологического подавления, и (частично) физического уничтожения деятелей партии, продемонстрировавших несогласие с «новым курсом» Сталина (отказ от идеи мировой революции, переориентация на защиту государственных интересов СССР - во внешней политике, планировавшиеся изменения в конституции - во внутренней политике). Судя по всему, и независимо от того, планировалось ли покушение на Кирова, событие 1 декабря 1934 года стало предлогом для расправы с оппозицией.

Вопрос о соотношении между мнимым и подлинным терроризмом в СССР

Следует обратить внимание на то, что тезис о терроризме, как основном оружии бывшей оппозиции был обоснован, на наш взгляд, определенными представлениями о действительном терроризме. Так, представление о центральном терроре, как главном средстве политической борьбы в условиях отсутствия массовой поддержки населения было основано на оценках причин и характера деятельности белоэмигрантских организаций, и на исторических представлениях о центральном терроре.

Вместе с тем, реальная террористическая деятельность против СССР в 20-е - 30-е годы, опыт противодействия ей не давали, на наш взгляд, никаких оснований даже подозревать в организации терроризма представителей бывшей оппозиции. Считая И.В. Сталина политиком-реалистом и прагматиком, сложно предположить, что он, не имея на руках никаких фактов о террористических организациях зиновьевцев и троцкистов до 1934 года, после убийства Кирова искренне уверился в том, что такие организации тайно существовали. Таким образом, преследования террористической деятельности представителей бывшей оппозиции в 30-х годах основывались, на наш взгляд, на сфальсифицированных обвинениях. Мнимый терроризм имел к подлинному терроризму только то отношение, что обоснование противодействия ему основывалось на некоторых представлениях о реальной террористической деятельности.

Размещено на Allbest.ru