Тенденции развития партийных систем в период постдемократии

Размещено на http://allbest.ru

Оренбургский государственный университет

Тенденции развития партийных систем в период постдемократии

Гоптарева И.Б., д-р полит. наук, доцент

Сравнение партийных систем в европейских демократиях показывает некоторые черты сходства при характерных различиях, связанных, с одной стороны, с конкретными историческими условиями их возникновения и развития, а с другой,- с различными и даже неравными отправными точками процесса демократизации. Например, отличие структуры партийной системы в молодых демократиях Восточной Европы от более старых (западных) демократий до сих пор принято объяснять различиями, существующими между политическими системами Северной и Западной Европы и несколько отстающими системами стран Южной Европы (Испания, Португалия, Греция). По аналогии это отставание в демократизации политических институтов автоматически переносится и на страны «новой демократии». Однако социально-политические события (правительственные кризисы, реформы), происходившие приблизительно в одно и то же время (1980-е годы) по всей Европе, в том числе, и в СССР («перестройка»), вызванные новыми социальными конфликтами, характеризовались сменой правительств, ослаблением социал-демократии, упрочением правоцентристских партий, что, однако, в девяностые годы дало обратный результат, когда успех на выборах неожиданно добились левоцентристские партии. «Конец социал-демократической эпохи», провозглашенный Ральфом Дарендорфом в 1970-х годах, неожиданно превратился в «социал-демократическое десятилетие» [3, c. 38], ныне вновь уступившему место консерватизму в формах правого популизма и экстремизма. Такие колебательные движения партийных предпочтений объясняются сменой принципа поляризации на принцип плюрализма («размежевание / концентрация») [5].

Увеличение фрагментации в этих случаях (степень размежевания / консолидации партийного пространства или соотношение сил внутри партийной системы: корреляция доли избирателей и доли мандатов) можно наблюдать в снижении доли голосов двух основных партийных систем конца 1990-х -2010-х годов -- социал-демократических и консервативных. Потери одних компенсируются ростом других, как правило, меньших партий, некоторые из которых уже занимали свое место в партийной системе, но играли незначительную роль, а некоторые хоть и образовались недавно, уже сумели завоевать свой первоначальный успех на выборах, что впоследствии дало им возможность закрепиться в партийной системе, активно участвовать в избирательных кампаниях и получать свои мандаты в представительные органы власти [4]. В одну группу входят, в частности, либеральные партии и некоторые представители региональных, в состав которых, помимо прочих, входят экологические и правые популистские партии. Другую, отдельную группу, составляют старейшие правые партии, но нынче существенно обновленные, типа Австрийской партии свободы или Швейцарской народной партии.

Фрагментация партийных систем в большей степени, чем другие факторы определяют сегодняшнюю тенденцию их развития. Среди стран с наименьшей фрагментацией можно было выделить Великобританию, Грецию, Испанию и Португалию. В этих четырех странах количество партий, попадающих в парламент, приблизительное количество было до четырёх с разными вариациями; в то время как, например, в Великобритании фрагментация неуклонно возрастала с 1991 года, в Греции и Португалии в это же время она оставалась стабильной, а в Испании наблюдалась тенденция к ее снижению. В странах с традиционно относительно низкой фрагментацией (Австрия и ФРГ) на рубеже XX-XXI вв. был зафиксирован ее значительный рост, тогда как уровень фрагментации, например, для Ирландии оставался практически неизменным. Примечательно, что среди стран с высокой фрагментацией, число эффективных партий, чаще всего, наблюдалось выше пяти и только одна страна (Франция) демонстрировала тенденцию к снижению. В других случаях фрагментация продолжала оставаться на высоком уровне (Бельгия, Финляндия, Швеция). Тот факт, что растущая фрагментация партийных систем не сопровождалась поляризацией, как это было прежде, можно объяснить сокращением количества коммунистических партий. Перемены в Восточной Европе и роспуск Советского Союза означали, что коммунистические партии на Западе потеряли большую часть своей поддержки или превратились в квазисоциалистические демократические партии. Кроме того, на правом фланге партийных систем, начиная с середины 1980-х годов, представители нового правого популизма, придерживающиеся более умеренной линии, добились больших успехов на выборах, чем сторонники экстремизма. [3, с. 39].

Становление многопартийности в России, как и в большинстве других постсоциалистических стран, сопряжено с рядом трудностей организационного, институционального характера и -- слабостью социально-коммуникационных и межпартийных связей. Клиентелисткие формы политической интеграции в целом, доминирование «патронажных партий» с тенденцией к фракционности в странах «новой демократии», в частности, вызваны дефицитом самой демократии, создающим проблемы дисфункции государственного управления, в результате чего персонификация власти и неформальные политико-экономические «сети» правящей элиты приобретают гипертрофированное значение, что вполне объяснимо: слабость партий и связанный с ними чрезмерный персонализм, является атрибутом политической культуры транзитивных государств. Возможно, поэтому до сих пор источником формирования политических партий в России являются не столько электоральные намерения, сколько интересы и амбиции властных структур, в связи с чем наблюдается увеличение тенденции к флуктуации электората и партий, как правило, по направлению к центру власти. Это свидетельствует о невысокой степени участия политических партий в процессе формирования общественного мнения и политического волеизъявления.

Сегодня у большинства российских партий наблюдается тенденция ориентирования не столько на традиционно «свои» группы избирателей, сколько на гетерогенный по своему составу электорат, на который претендуют и другие партии. В результате, происходит вполне оправданное временем исчезновение (или размывание) партий по основанию социального статуса и превращение их в партии, претендующие на представительство всех слоев населения - «универсальные партии» или «партии для всех», что заставляет партии различных ориентаций формулировать свои позиции по множеству разнообразных интересов с целью привлечения на свою сторону новых групп избирателей путем включения в партийные программы такого широкого спектра требований (обещаемых услуг), что отличить правых от левых, консерваторов от либералов, последних от социалистов и т.д. для электората становится затруднительно. Подобный «партийный микс» отвечает интересам, прежде всего, правящей элиты, что говорит о том, что «новая волна демократии» до сих пор не сумела деэтатизировать политическое представительство, оставив почти на такой же дистанции общество и государство, на какой они пребывали в эпоху авторитаризма.

В то же время, становление российских политических партий в XXI веке не может не испытывать влияния новейших мировых тенденций в развитии партийных систем. Как известно, социальные и политические конфликты концентрируются вокруг таких основных партийно-идеологических направлений, как социал-демократизм, либерализм, консерватизм, каждое из которых делится на три основных сегмента: левый, правый, центристский. Наряду с этим существуют политические силы, ориентирующиеся одновременно на крайне правый и крайне левый сегменты и, таким образом, стремящиеся к выходу за пределы доминирующей партийной системы. При определенных обстоятельствах подобные устремления радикалистского крыла того или иного толка может угрожать целостности существующего политического порядка. Поэтому одной из проблем российского партийного строительства в XXI в. является разрядка внутрипартийного напряжения, прежде всего, через политико-правовую институционализацию партий. Результативность этого процесса может быть обеспечена сочетанием двух методов правового регулирования политических партий: внешнего и внутреннего. Внешний метод регулирования партий помогает детализировать правовой статус партии, обеспечивая укоренение (институционализацию) их в политическом пространстве и -- реальное право граждан на свободу общественных ассоциаций, на политическое участие и т.д. партийный политический власть демократизация

Внутренний метод регулирования осуществляется самими партиями через партийный аппарат. Все партии (в данном случае их организационная (не)оформленность не имеет значения) обладают определенной внутренней структурой, и так или иначе, внутриструктурные отношения приобретают институционализированный характер. Особым предметом регулирования в организационно оформленных партиях является членство. Партийные программы, уставы, правила, инструкции по вопросам организационной структуры и партийной деятельности регулируют внутрипартийные отношения. Поэтому в какой-то степени их можно назвать партийными нормами, не имеющие правового характера, хотя гарантия соблюдения партийных норм санкционирована мерами партийных взысканий: исключение из числа членов партии, отказ в выдвижении в кандидаты и т.п.

Внутренний метод регулирования способствует упорядочению и демократизации внутрипартийных отношений. Но внутрипартийные нормы вряд могут систематизировано эволюционировать и достигать своих целей без политического опосредования в виде совокупных действий партий и электората в процессе принятия политических решений. Неопределенные, зачастую непонятные для электората «правила игры» партийного руководства, особенно в преддверии выборов, заставляют избирателей либо совершать резкие переходы от одной партии к другой, либо полностью разочаровываться в них, как в способе формирования представительной власти. Разрыв между электоратом и партиями порождает синдромы малоконструктивного протестного голосования, абсентеизма, политической аномии, систематическое проявление которых может привести к делегитимации существующей политической системы.

Если установившаяся в западной демократии классическая модель «партийных формаций» основывается на определенных ценностях, опосредованных «линиями разделения» общества по различным основаниям (плюрализм) [2], то в России множественность позиций и мнений не имеет четко очерченных границ в вопросе определения тех социальных ценностей, которые способствовали бы интеграции и консолидации активных граждан России. Программы российских политических партий это подтверждают: независимо от формальных названий партий (ЕдРо, КПРФ, ЛДПР, и т.д.), концептуальные основы их целей и деятельности удивительным образом схожи [1, с. 268], что вводит в заблуждение электорат и, в конечном счете, отчуждает его от политической жизни в целом. Именно поэтому «формация партийных систем» у нас меньше всего зависит от электората, их развитие определяется интересами главных политических акторов страны.

Партийная реформа, начавшаяся принятием ФЗ «О политических партий» (2001), направленная на оптимизацию деятельности политических партий в российской политической системе, своей цели пока не достигла и не достигнет без решения таких вопросов, как внутрипартийная демократия, основания и порядок включения в партийный список кандидатов в депутаты, форма и состав руководящих органов политической партии с целью воспрепятствования скрыто/открытых методов автократического управления партией, структурирование избирательной конкуренции и формирование политического предвыборного и выборного пейзажа, обеспечение когерентных политических групп для сокращения разногласий в последующей работе в законодательных органах власти, преодоление фрагментарного состояния партийной системы посредством развития конкуренции/партнерства (и для начала этого процесса неплохо бы отменить законодательные положения о запрете на межпартийные объединения, переход депутатов из одной фракции в другую, формирование избирательных блоков), нормальное развитие партийных систем будет затруднительно.

Дальнейшее успешное развитие партий и партийных систем в РФ зависит, на наш взгляд, во-первых, от способности партийных лидеров к диалоговой культуре, переговорному искусству для обсуждения политических стратегий в период избирательных кампаний; во-вторых, от способности преодоления фрагментарного состояния партийной системы посредством развития института добросовестной конкуренции с элементами партнерства, когда это необходимо (и для начала этого процесса следует отменить запрет на межпартийные объединения и восстановить право на избирательные блоки); в-третьих, от успешности создания альтернативы доминирующей партии в лице официально признанной оппозиционной партии.

Список литературы

1. Современные политические партии России: анализ программ и уставов. [Текст] // Политическая наука. - 2006. - №1. - С. 267-274.

2. Beyme, K. Parteiensysteme in Osteuropa. In: Segert, Dieter/Stцss, Richard/Niedermeyer, Oskar (Hg.): Parteiensystem in postkommunistischen Gesellschaften Osteuropas. - Opladen: Westdeutscher Verlag, 1997. - S. 13-36.

3. Decker, F. Neue Konturen der Parteienlandschaft in Europa. In: Politische Partizipation in Europa. - 2011. - Heft 62. - S. 38-46. - Режим доступа: URL: http://www.deutschlandundeuropa.de/62_11/politische_partizipation.pdf (15.11.2018).

4. Helms, L. Konvergenz- und Divergenzaspekte der Parteiensystem-entwicklung in der Дra der Europдisierung: Ost- und Westeuropa im Vergleich. In: Цsterreichische Zeitschrift fьr Politikwissenschaft. - 2008.- № 37 (1). - S. 11-28. Режим доступа: URL: https://webapp.uibk.ac.at/ojs/index.php/OEZP/article/view/1236/931 (15.11.2018).

5. Stцss, R., et al. Parteiensysteme in Westeuropa: Stabilitдt und Wandel. In: Oskar Niedermayer/Richard Stцss/Melanie Haas (Hg.): Die Parteiensysteme in Westeuropa. Wiesbaden, 2006. S. 7-37.

Размещено на Allbest.ru