Самая высокая асимметрия у "Правого сектора", лидер которого получил 30,3% при среднем результате кандидатов 5,3%.

Показатели корреляции и ИВК по обеим кампаниям приведены в таблице 15 для партий, выдвигавших большое число (более 45) одномандатников. Любопытно, что значения ИВК для большинства партий не очень высокие, то есть наличие в округе кандидата мало помогало успеху партии. А у Оппозиционного блока ИВК ниже единицы, то есть может показаться, будто его кандидаты оказались настолько непопулярны (средний их результат 3%), что мешали партии привлекать голоса в поддержку ее списка. На самом деле здесь все сложнее, что станет ясно из дальнейшего анализа.

Таблица 15. Индекс влияния кандидатов и показатель корреляции на выборах в Верховную Раду 2012 и 2014 гг.

Корреляция между результатами кандидатов и партий не слишком высокая, особенно для выборов 2014 г.

Поскольку Украина электорально очень неоднородна, мы вычислили те же показатели для отдельных электорально-географических кластеров. Эти кластеры были выделены на основе результатов выборов 2012 и 2014 гг., исходя из отношения в каждом регионе совокупных результатов двух групп партий, условно "западных" и "восточных". Это те партии, чьи результаты на западе и востоке сильно различались. К западным партиям мы отнесли "Батьковщину" и "Свободу", на выборах 2012 г. также УДАР, а на выборах 2014 г. - Народный фронт. К восточным партиям мы отнесли Коммунистическую партию Украины, на выборах 2012 г. также Партию регионов, а на выборах 2014 г. - Оппозиционный блок и "Сильную Украину".

В первый кластер, "Крым и Донбасс", входят Крым, Севастополь, Донецкая и Луганская области, для него есть данные только по выборам 2012 г. (отношение результатов "западных" и "восточных" партий от 0,1 до 0,3). Второй кластер, "Юг и Восток" - Днепропетровская, Запорожская, Николаевская, Одесская, Харьковская и Херсонская области (62 округа, отношение в 2012 г. от 0,5 до 0,8, в 2014 г. - от 0,5 до 1,3). Третий кластер, "Буфер" - Кировоградская, Полтавская, Сумская и Черниговская области (31 округ, отношение в 2012 г. от 1,3 до 1,8, в 2014 г. от 3,6 до 3,8). Четвертый кластер, "Запад" - Винницкая, Волынская, Житомирская, Закарпатская, Киевская, Ровенская, Хмельницкая, Черкасская, Черновицкая области и Киев (64 округа, отношение в 2012 г. от 1,6 до 3,7, в 2014 г. от 5,3 до 14,3). Пятый кластер, "Галиция" - Ивано-Франковская, Львовская и Тернопольская области (24 округа, отношение в 2012 г. от 10,2 до 13,1, в 2014 г. от 37,9 до 48,4).

В 2012 г. наибольшие географические различия в исследуемых нами показателях зафиксированы для двух основных партий - "Батьковщины" и Партии регионов. В 2014 г. - также для "Батьковщины" и Оппозиционного блока (который можно рассматривать как политического преемника Партии регионов). Эти различия показаны в таблицах 16 и 17.

Таблица 16. Показатели для "Батьковщины" и Партии регионов для разных географических кластеров на выборах 2012 г.

Таблица 17. Показатели для "Батьковщины" и Оппозиционного блока для разных географических кластеров на выборах 2014 г.

Как видно из таблиц, в 2012 г. кандидаты от "Батьковщины" были успешнее партии не только в южных и восточных регионах, где у партии были низкие результаты, но и в Галиции. А в регионах центра и большей части запада, напротив, результаты партии оказались выше. В 2014 г., когда поддержка партии заметно снизилась, она опережала своих кандидатов только в "буферном" кластере. Стоит также отметить отсутствие в 2014 г. корреляции между результатами партии и ее кандидатов в западных регионах.

У Партии регионов в 2012 г. картина по сути противоположная. Кандидаты выступили успешнее партии в большинстве регионов юга, востока и центра, где у партии были хорошие, но не самые высокие результаты. Напротив, партия имела лучшие результаты, чем ее кандидаты, в неблагоприятных для нее западных регионах, а также в тех регионах, где ее поддержка была особенно высока. Отметим также, что в Галиции у нее ИВК ниже единицы, то есть наличие кандидата в округе не повышало результат партии.

У Оппозиционного блока в 2014 г. результаты кандидатов были выше результатов партии только в Галиции. Выше мы уже отмечали, что в целом по стране ИВК партии оказался ниже единицы. Из таблицы 17 мы видим, что такое значение ИВК получается только в кластере "Юг и Восток", где у партии был наибольший успех. Этот странный факт потребовал дополнительного анализа. Оказалось, что из шести областей этого кластера ИВК меньше единицы у Оппозиционного блока в трех - Днепропетровской, Одесской и Харьковской. Именно в этих областях наиболее успешны были самовыдвиженцы - бывшие депутаты от Партии регионов. Поэтому кандидаты от Оппозиционного блока были вынуждены конкурировать со своими бывшими однопартийцами, и это, по-видимому, снижало результат партии - она в округах, где у нее были кандидаты, не воспринималась как главная оппозиционная сила.

6. Оценка уровня расщепления голосов в избирательной кампании

Для оценки уровня расщепления голосов мы использовали два показателя. Первый показатель - общий индекс расщепления голосов (ОИРГ), который позволяет оценить общую долю избирателей, голосовавших за список одной партии и за кандидатов от другой партии или непартийных кандидатов. Этот показатель считался следующим образом. В каждом одномандатном округе сравнивались доли голосов за список партии и кандидата от этой партии и выбиралось меньшее из двух чисел. Выбранные числа суммировались и получалась общая доля нерасщепленных голосов в округе. Затем полученные доли нерасщепленных голосов по всем округам усреднялись, и среднее значение вычиталось из 100%.

Полученные таким образом значения ОИРГ, по-видимому, оказываются заниженными, так как не учитывают "перекрестное расщепление", когда одни избиратели голосуют за партию А и кандидата от партии Б, а другие, наоборот, - за партию Б и кандидата от партии А. Однако мы полагаем, что уровень такого "перекрестного расщепления" невысок.

ОИРГ учитывает как избирателей, расщепивших свои голоса вынужденно, поскольку в округе не баллотировался кандидат от выбранной ими партии, так и тех, кто имел возможность проголосовать за кандидата и список одной и той же партии, но по каким-то причинам поступил иначе. Для оценки доли этой второй категории избирателей мы использовали индекс специфического расщепления голосов (ИСРГ). Он вычислялся следующим образом. В каждом одномандатном округе отдельно суммировались положительные и отрицательные значения ИРГ всех партий, у которых в этом округе был и список, и одномандатник. Затем сравнивались модули полученных сумм и из двух чисел выбиралось наибольшее. Полученные значения по всем округам усреднялись.

В таблице 18 приведены значения ОИРГ и ИСРГ для всех выборов в германский бундестаг, начиная с 1983 г., выборов в Государственную Думу 1995, 1999 и 2003 гг., выборов в Верховную Раду 2012 и 2014 гг., а также выборов законодательных органов шести российских регионов в период 2003-2014 гг.

Таблица 18. Показатели расщепления голосов для различных избирательных кампаний

Как видно из таблицы, в Германии оба индекса существенно ниже, чем в России и Украине. При этом в каждой кампании ОИРГ и ИСРГ имели близкие значения. Это связано с отмеченным выше фактом - основные партии выдвигают кандидатов по всем или почти всем одномандатным округам. В 2005 и 2009 гг. индексы заметно выросли, что, вероятно связано с ростом "стратегического" голосования. В 2013 г. они снизились: по-видимому, введение "выравнивающих" мандатов снизило уровень "стратегического" голосования ^[18].

В России на выборах в Государственную Думу значение ИСРГ было довольно высоким, а значение ОИРГ - чрезвычайно высоким. Как показывает анализ, разрыв между этими индексами связан в первую очередь со значительной долей успешно выступавших непартийных кандидатов. Так, в 1999 г. доля таких кандидатов (а также их доля среди избранных депутатов) была выше, чем в 1995 и 2003 гг. ^[15], и это отразилось на повышении значения ОИРГ.

На региональных выборах во всех рассматриваемых субъектах РФ значение ОИРГ в первом цикле (2003-2006) было выше, чем в последующих. При этом в третьем цикле значения ОИРГ и ИСРГ стали близкими (исключение - Республика Алтай). И это также связано со снижением доли непартийных кандидатов, в первую очередь с тем, что большая часть провластных кандидатов, ранее предпочитавших самовыдвижение, стала баллотироваться от "Единой России". Увеличение в 2013-2014 гг. числа участвующих в выборах партий мало повлияло на значение ОИРГ, а значения ИСРГ в третьем цикле в большинстве рассматриваемых регионов выросли по сравнению со вторым циклом (исключением стала лишь Ульяновская область). В отношении этих индексов региональная специфика не просматривается, лишь в Хабаровском крае их значение несколько ниже, чем в других регионах.

Что касается Украины, то значения ИСРГ в двух кампаниях оказались примерно одинаковы, а значение ОИРГ в 2014 г. существенно выросло по сравнению с 2012 г. Это связано с тем, что значительная часть депутатов, избранных в 2012 г. от Партии регионов, в 2014 г. баллотировались как самовыдвиженцы.

7. Обсуждение результатов

Исследование расщепления голосов интересно с двух точек зрения. С одной стороны, его результаты помогают партиям вырабатывать стратегию и тактику предвыборной борьбы, в частности, решать вопрос о целесообразности выдвижения кандидатов по одномандатным округам. С другой стороны, эти результаты могут быть полезны для электоральной инженерии.

Представленные в настоящей работе данные показывают, что для одних партий характерны более высокие результаты партийных списков по сравнению с результатами кандидатов-одномандатников, у других, напротив, кандидаты в основном получают большую поддержку избирателей, чем партийный список. Эти различия в основном устойчивы, они проявляются в разные годы и в разных кампаниях и, очевидно, связаны с определенными характеристиками самих партий.

В то же время заметны существенные различия между ситуацией в Германии, с одной стороны, и в России и Украине, с другой. В Германии основные партии делятся по указанному принципу в основном в зависимости от уровня их поддержи избирателями. У двух наиболее сильных партий (ХДС/ХСС и СДПГ) результаты кандидатов лучше результатов партий, а у двух партий с меньшей поддержкой (СвДП и Зеленые), напротив, результаты кандидатов ниже. Особняком стоят Левые, не вступающие на федеральном уровне в коалиции, у которых различия между результатами партии и кандидатов незначительны. Таким образом, в Германии расщепление голосов связано главным образом со "стратегическим" поведением избирателей.

В России к первой группе (результаты партии лучше результатов кандидатов) относятся в основном лидерские и идеологические партии. Во вторую группу (результаты кандидатов лучше результатов партии) из партий, имеющих заметную поддержку избирателей, попадают партии менее идеологизированные, представляющие скорее избирательные союзы разных представителей элиты. Типичным примером такой партии является "Справедливая Россия", несмотря на заявляемую ею левую идеологию. Ранее подобными партиями были "Женщины России", Аграрная партия Россия, Блок Ивана Рыбкина, Народная партия РФ. Аналогичные тенденции, но менее ярко выраженные, мы видим в Украине. Очевидно, в России и Украине избиратели в меньшей степени, чем в Германии, привержены определенным партиям, тем более что в обеих странах устойчивая партийная система еще не сформировалась. Все же немалая часть российских и украинских избирателей склонна голосовать одинаково по партийному и кандидатскому бюллетеням - об этом свидетельствуют в том числе относительно высокие значения коэффициента корреляции. Однако также немалая часть, выбирая кандидатов, ориентируется не на их партийную принадлежность, а на их личные качества, агитационные материалы и т.п.

Общим для трех стран оказались показатели партий-аутсайдеров. Для всех них характерны лучшие результаты у кандидатов, чем у партийных списков. Более того, для многих из них оказалось характерно стопроцентное доминирование результатов кандидатов. Это относится в том числе и к сильно идеологизированным партиям, таким как Национал-демократическая партия (с 1972 г., когда ее поддержка упала ниже 2%), Марксистско-Ленинская партия Германии (ИПК в 2005-2013 гг. от 97 до 100%), "Сталинский блок - за СССР", Блок левых сил Украины, Национально-демократическая партия Украины или Конгресс украинских националистов. Объяснение этому феномену может быть в том, что в подавляющем большинстве случаев число кандидатов-одномандатников меньше числа участвующих в выборах партийных списков. Голосование же за списки партий-аутсайдеров и за их кандидатов в основном случайное.

Наличие в округе партийного кандидата чаще всего повышало результат партии в этом округе, о чем свидетельствуют значения ИВК больше единицы. Случаи, когда этот показатель был ниже единицы, довольно редки. Правда, для некоторых партий высокие значения ИВК можно интерпретировать иначе: партия выдвигала кандидатов в основном в тех округах, где у нее наибольшая поддержка. Однако в большей части случаев такое объяснение не срабатывает.

С точки зрения электоральной инженерии проблема расщепления голосов тесно связана со спором о том, какой вариант смешанной системы больше подходит для той или иной страны. В Германии на первых выборах в бундестаг в 1949 г. использовалась система, при которой избиратель голосовал с помощью одного бюллетеня - его голос засчитывался как кандидату, баллотировавшемуся в соответствующем одномандатном округе, так и партии, выдвинувшей данного кандидата. С 1953 г. на выборах в бундестаг используются два бюллетеня, что дает возможность для расщепления голосов. Система с одним голосом у избирателя долгое время использовалась на выборах в ландтаги в ряде земель ФРГ, но постепенно и там ее заменила система с двумя голосами. В настоящее время система с одним голосом осталась лишь в Баден-Вюртемберге ^{[2, 3, 17-19]}.

Исследования расщепления голосов в Германии в 1980-х гг. позволили ряду авторов сделать вывод, что для Германии система с одним голосом предпочтительнее. Они исходили из того, что результаты голосования за кандидатов определяются в основном авторитетом партии и в минимальной степени - личностью кандидата ^{[3, 4, 19]}. В то же время возможность расщепления голосов таит опасности манипуляций, которые в некоторой степени проявились на германских выборах, но в большей степени - в странах, попытавшихся копировать германскую систему ^{[2, 17, 18]}.

В настоящей работе показано, что в России и Украине ситуация другая. Здесь немалая часть избирателей, голосуя за кандидатов, руководствуется не авторитетом партии, а исходит из иных соображений. В таких условиях избирательная система, предусматривающая, что голос, поданный за кандидата, автоматически засчитывается в пользу партии, выдвинувшей этого кандидата, будет не вполне верно отражать волеизъявление значительной доли избирателей. 

Библиография

1. Bawn K. Voter responses to electoral complexity: ticket splitting, rational voters and representation in the Federal Republic of Germany // Br. J. Pol. Sci. 1999. V. 29. No. 3. P. 487-505.

2. Golosov G.V. The case for mixed single vote electoral systems // J. Soc. Pol. Econ. Studies. 2013. V. 38. No.

3. P. 317-345. 3.Jesse E. The West German electoral system: The case for reform, 1949-87 // West Eur. Politics. 1987. V.10. No. 3. P. 434-448.

4. Jesse E. Split-voting in the Federal Republic of Germany: An Analysis of Federal Elections from 1953 to 1987 // Electoral Studies. 1988. 7. P. 109-124.

5. Борисов Н.А. Институциональные новации в партийной и избирательной системах Украины в 2012-2014 гг. // Партийная реформа и контрреформа 2012-2014 годов: предпосылки, предварительные итоги, тенденции / Под ред. Н.А. Борисова, Ю.Г. Коргунюка, А.Е. Любарева, Г.М. Михалевой. М.: Товарищество научных изданий "КМК", 2015. С. 38-48.

6. Выборы депутатов Государственной Думы. 1995: Электоральная статистика. М.: Весь Мир, 1996. 268 с.

7. Выборы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. 1999: Электоральная статистика. М.: Весь Мир, 2000. 296 с.

8. Выборы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. 2003: Электоральная статистика. М.: Весь Мир, 2004. 316 с.

9. Голосов Г.В. Сравнительная политология: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. СПб: Изд-во Европ. ун-та в Санкт-Петербурге, 2001. 368 с.

10. Григорьева М.В. Действующие депутаты на выборах региональных законодательных собраний (на примере Самарской и Ульяновской областей) // Российское электоральное обозрение. 2009. № 1. С. 54-62.

11. Григорьева М.В. Региональные и муниципальные депутаты на выборах законодательных собраний российских регионов: факторы успеха в условиях изменения избирательного законодательства, 2003-2011 (кросс-региональное исследование). Дисс. на соискание уч. степ. канд. полит. наук. СПб, 2013. 305 с.

12. Избирательное законодательство и выборы в современном мире / В.И. Лысенко, А.Г. Головин; под общей ред. В.Е. Чурова. М.: МедиаПресс, 2009. 528 с.

13. Кынев А. Выборы парламентов российских регионов 2003-2009: Первый цикл внедрения пропорциональной избирательной системы. М.: Центр "Панорама", 2009. 516 с.

14. Кынев А. Выборы региональных парламентов в России 2009-2013: От партизации к персонализации. М.: Центр "Панорама", 2014. 728 с.

15. Кынев А.В., Любарев А.Е. Партии и выборы в современной России: Эволюция и деволюция. М.: Фонд "Либеральная миссия", Новое литературное обозрение, 2011. 792 с.

16. Кынев А., Любарев А., Максимов А. Региональные и местные выборы 2014 года в России в условиях новых ограничений конкуренции. М.: Фонд "Либеральная миссия", 2015. 372 с.

17. Лейбо Ю.И. Избирательная система Германии // Современные избирательные системы. Вып. 2: Аргентина, Германия, Швеция / Науч. ред. Ю.А. Веденеев, В.И. Лысенко. М.: РЦОИТ : Норма, 2007. С. 107-189.

18. Любарев А.Е. Сравнение германской и российской избирательных систем // Юридические исследования. 2013. № 11. С. 1-29.

19. Майер Г. Демократические выборы и избирательная система // Государственное право Германии / Отв. ред. Б.Н. Топорнин. Т. 1. М.: ИГП РАН, 1994. С. 121-151.

20. Федотова Ю.Г. Избирательные системы зарубежных стран: учебное пособие. М.: Юрлитинформ, 2015. 200 с.

Размещено на Allbest.ru