Проблема соотношения процессов интеграции и модернизации: российский опыт

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Широко обсуждаемая в последние годы в экспертных и политических кругах Российской Федерации проблема проведения масштабной модернизации страны в контексте создания привлекательного интеграционного проекта на постсоветском пространстве традиционно имеет три трактовки. Следуя одной из них, Россия “не может стать привлекательной державой и региональным интегратором, если не продемонстрирует успешную модернизацию” [5, с. 44; 13]. “...Интеграция влечёт за собой модернизацию”, доказывают сторонники другой точки зрения [6]. В рамках третьей позиции отмечается, что интеграция и модернизация способны протекать независимо друг от друга [1; 4; 10].

Помощь в осмыслении обозначенной дилеммы может оказать обзорный анализ российского исторического опыта соотношения процессов интеграции и модернизации, осуществление которого является целью данной статьи. При этом необходимом помнить, что “. история учит по аналогии, проливая свет на сходные последствия сопоставимых ситуаций. Однако каждое поколение должно определить для себя, какие обстоятельства на самом деле являются сопоставимыми” [11, с. 19].

В российской внешнеполитической традиции интеграционная политика имеет глубокие исторические корни. Примечательно, что циклы интеграции (присоединение территорий к имперскому центру) и дезинтеграции (потеря ранее приобретённых земель) в различных соотношениях взаимодействовали с модернизацией общества империи. Производной такого взаимодействия становилось формирование интеграционных императивов во внешней политике России, влиявших на ход истории пространства, в границах которого осуществлялась экспансия [16; 17].

Наиболее комплексный и функциональный вариант хронологии периодов упадка и могущества российской государственности был представлен А. Уткиным: “...Страна распадалась и исчезала в 1237, 1612, 1918 гг., она стояла на краю гибели в 1709, 1812, 1941 гг., но восставала в 1480, 1613, 1920, 1945 гг. И этот национальный код невозможно изменить, он не только живёт в массовом представлении, он составляет его сущность, являясь основой национальной психологической парадигмы” [23, с. 138-139]. Характеризуя указанную периодизацию, специалисты акцентируют, что “очевидна цикличность развития пространства, где периоды стабильного развития и экспансии составляют: 1480-1605, 1613-1812, 1815-1918, 1920-1941, 1945-1991 гг., а ослабления и фрагментации: 1237-1480, 1605-1613, 1812-1815, 1918-1920, 1941-1945, 1991-2011 гг.” [8, с. 23].

Понятие модернизации (от греч. modeme новейший), как процесса “обновления”, масштабного реформирования на пути “перехода от традиционного общества к индустриальному (современному)” [22, с. 22-23], имеет двоякую трактовку в виде “первичной” и “вторичной”. Применительно к России зачастую используют второй вариант [15]. “Вторичная”, “догоняющая” модернизация предполагает, что одни элементы общества “убежали” вперёд, более или менее соответствуют развитию в передовых странах, а другие ещё не “вызрели”, отстают в своём развитии или вовсе отсутствуют” [21, с. 162]. Очевидным также представляется, что “в результате многовекового исторического взаимодействия с западной цивилизацией в России сложилась устойчиво воспроизводимая амбивалентная ситуация, при которой социокультурные основания российской цивилизации определяются и внутренне стабилизируются маятниковым циклом, где доминанта имперской модели модернизации чередуется с компонентой модели либеральной. При этом модернизационный процесс имеет свою устойчивую доминанту имперскую модель модернизации” [3, с. 36]. Некоторые исследователи в качестве третьей модели выделяют “большевистский проект”, рождённый революционным импульсом и основанный на колоссальной мобилизации внутренних ресурсов. Однако они же соглашаются с тем, что “руководители СССР, в значительной мере, продолжили модернизационную траекторию царской России” и имперскую модель, привнеся в неё плоды “развитого общества модерна” [8].

Анализ российского исторического опыта позволяет выделить четыре цикла модернизации страны, обусловленных критерием реализации глобальных целей и взаимодействием с мир-системой [18-20].

Первый цикл продолжался с конца XVII до начала второго десятилетия XIX в. (1698-1811 гг.). В это время модернизация в форме “вестернизации” способствовала тому, что в XVIII в. (в период между правлениями Петра I и Екатерины II) Россия интегрировалась в мировую капиталистическую систему, позиционируясь как полупериферия, то есть государство, сочетающее черты периферии и ядра [2, с. 38-39]. Но по своим характеристикам она являлась империей, проводя активную внешнюю политику. А её стремление преодолеть периферийные процессы и приблизиться к ядру мир-системы обусловило “догоняющий” характер модернизации российского общества [19]. Победа России в Отечественной войне 1812 г. характеризует в целом позитивный для неё итог данного цикла модернизации [14, с. 39-40].

К середине XIX в. под влиянием индустриальной революции в Европе происходит ухудшение условий обмена между Россией и ядром капиталистической мирэкономики, усилившее процесс “сползания” на периферию страны, нуждающейся в многостороннем реформировании [9, с. 314-329]. Это подтвердил негативный для Российской империи исход Крымской войны, что побудило российские элиты отменить крепостное право, взяв курс на масштабную модернизацию [14, с. 40].

Второй цикл модернизации России датируется концом 50-х гг. XIX началом XX в. (1859-1911 гг.). Однако в последней трети XIX в. (после 1873 г.) происходит “наложение” циклического сжатия капиталистической мир-экономики на внутрироссийский социальнополитический кризис, катализировавший периферийные процессы в империи [7]. В итоге недостаток экономических ресурсов, “националистический консерватизм” властей, “бюрократически направляемая индустриализация” и форсированная модернизация приводят к трагедии России в Первой мировой войне и революционным событиям 1917 г. [9; 14].

Проблема позиционирования СССР в мировой капиталистической системе представляется дискуссионной. Согласно одной точки зрения, Советский Союз, как и Российская империя, был полупериферией, одновременно став второй сверхдержавой, а холодная война определялась не иначе как “контролируемое соперничество-партнёрство” [2, с. 40]. Другой взгляд акцентирует, что СССР вообще не входил в капиталистическую мир-экономику, являясь центром иной мир-системы, основанной на отличающемся от капиталистического “индустриально-политарном строе” [7]. модернизация постсоветский капиталистический

На этом фоне справедливым видится утверждение, что “советский эксперимент” являлся попыткой “вырваться” из современной мир-системы, создав собственный международный порядок [9, с. 571-572]. Выбор в пользу автаркии был сделан в конце 1920-х начале 1930-х гг. в процессе свёртывания НЭПа, внедрения плановой экономки и переориентации на развитие тяжёлой промышленности, положив начало третьему циклу модернизации России (1929-1941 гг.) в форме индустриализации в условиях репрессий тоталитарной системы, которая всё же дала свои результаты [8]. Экономический рост продолжился и после Второй мировой войны вследствие выполнения пятилетних планов [16; 18; 19].

Поскольку на заре 1970-х гг. капиталистическая мир-экономика вступает в постиндустриальную эру, Советский Союз снова оказывается перед необходимостью модернизации для преодоления периферийных процессов [14, с. 40]. Страшась “реформистской угрозы”, его бюрократическая элита совершает “поворот” в сторону современной мир-системы, что выражалось в торговле сырьём в 1970-е гг., а затем в форсированном реформировании времён “перестройки” [9] второй половины 1980-х и периоде постсоветской России 1990-х гг. четвёртом цикле российской модернизации (1985-1990-е гг.). Подобное оборачивается нарастанием кризисных проявлений в советском обществе при падении цен на сырьё, усилившихся в результате последствий “перестроечных” процессов и приведших, в конечном счёте, к дезинтеграции СССР. Вследствие этого Российская Федерация оказывается в положении полупериферии, а большинство новых независимых государств периферии в рамках мировой капиталистической системы [12; 17-19].

Исследование российского опыта взаимодействия процессов интеграции и модернизации позволяет утверждать, что интеграция, как присоединение территорий к имперскому центру, практически всегда опережала модернизацию, зачастую становящуюся её следствием. Это прослеживалось в период 1480-1605 гг., с 1613 г. и в течение XVII в., а также после образования СССР в 1920-1930-е гг. Иногда эти процессы протекали одновременно: годы правления Петра I и Екатерины II в XVIII в., Александра II в XIX в. Реже модернизация предшествовала интеграции или обходилась без неё (с начала XX в. до Первой мировой войны, в период “перестройки” 1985-1991 гг.). Показательно, что для начала эффективной модернизации в виде многостороннего реформирования практически всегда требовалось состояние относительной стабильности имперского центра, достигнутое после социально-экономического и военно-политического сращивания с ним интегрированных земель. Модернизация в условиях нестабильности и дезинтеграции представлялась немыслимой. А интеграция могла происходить даже в период социально-экономической слабости имперского центра, являясь предтечей дальнейшего реформирования или протекая параллельно с ним.

Кроме того, исторический опыт показывает, что “догоняющая” модернизация российского образца оборачивалась как положительными последствиями, так и социально-экономическим дисбалансом и дезинтеграцией империи. В этой связи позитивными представляются результаты первого и третьего (с оговорками относительно репрессий тоталитарной системы) циклов модернизации, демонстрирующих её имперскую модель и характеризующихся социально-экономическим оживлением, общественно-политической централизацией и расширением территории государства. При этом условия, в которых протекали данные циклы, отличались позиционированием России в мир-системе, спецификой её социально-политического уклада, характером реформ и их временной протяжённостью. Если первый, наиболее длительный цикл модернизации как “вестернизации” (1698-1811 гг.), проходил в рамках полупериферийного статуса Российской империи, включая три волны (1698-1725, 1741-1796, 1801-1811 гг.) с последующими “откатами” (1725-1741, 1796-1801, 18111859 гг.), то третий (1929-1941 гг.), значительно более короткий цикл, протекал в форме форсированной индустриализации в условиях автаркии советской системы. Таковая проявлялась в жёстком контроле государства над интегрированным пространством (отсоединённым от центра мировой финансово-экономической системы) и многостороннем его реформировании за счёт внутренних ресурсов, что позволяло стране выйти из полупериферийного положения, обеспечив экономическую и политическую независимость на период порядка 50 лет. После этого замкнутая система нуждалась в “открытии” для проведения масштабной модернизации.

Второй (1859-1911 гг.) и четвёртый (1985-1990-е гг.) циклы модернизации, относимые к либеральной модели и приведшие к отрицательным последствиям во многих сферах, которые обусловили дезинтеграцию империи, также отличались по ряду параметров. Более продолжительный второй цикл (включавший повышательные фазы в 1859-1873, 1905-1911 гг. и понижательные в 1873-1905, 1911-1920 гг.) осуществлялся в рамках полупериферийного статуса Российской империи. Помимо форсированной модернизации и “перегибов” местных властей, к негативным результатам привело наложение данного цикла на период циклического сжатия капиталистической мир-экономики вследствие зависимости от неё. В свою очередь, форсированное и во многом непоследовательное реформирование в рамках четвёртого цикла было осложнено внезапным и хаотичным открытием советского общества для современной мир-системы, что способствовало активизации периферийных процессов и последующей дезинтеграции СССР.

Литература

1. Арбатов А. Россия: особый имперский путь? [Электронный ресурс] / А. Арбатов // Россия в глобальной политике. 2005. № 6. Режим доступа: http://www.globalaffairs.ru/number/n_5977.

2. Валлерстайн И. Россия и капиталистическая мирэкономика, 1500-2010 / И. Валлерстайн // Свободная мысль. - 1996. № 5. С. 30-42.

3. Гавров С.Н. Модернизация России: постимперский транзит: Монография / Гавров С.Н. / Предисловие Л.С. Перепёлкина. М.: МГУДТ, 2010. 269 с.

4. Делягин М.Г. Реванш России / Делягин М.Г. М.: Яуза, Эксмо, 2008. 488 с.

5. Дергачёв В. Новая геополитическая архитектура Черноморского региона / В. Дергачёв // Международный круглый стол: “Проблемы безопасности Причерноморья и нейтральный статус Украины” (10 октября 2008 г.): Сборник материалов / Под ред. А. Мальгина. Симферополь: СОНАТ, 2008. С. 19-46.

6. Дугин А. Экономическая безопасность постсоветского пространства [Электронный ресурс] / А. Дугин. Режим доступа: http://evrazia.info/modules.php?name=News&file=article&sid=4026.

7. Завалько Г. Мировой капитализм глазами И. Валлерстайна [Электронный ресурс] / Г. Завалько. Режим доступа: http: //www.situation.ru/app/j_art_825.htm.

8. Ирхин А.А. Геополитические циклы Евразии и национальные интересы Украины / Ирхин А.А. Севастополь: Рибэст, 2011. 294 с.

9. Кагарлицкий Б.Ю. Периферийная империя: циклы русской истории / Кагарлицкий Б.Ю. М.: Алгоритм, Эксмо, 2009. 576 с.

10. Кара-Мурза С.Г. Матрица “Россия” / Кара-Мурза С.Г. М.: Алгоритм, 2007. 320 с.

11. Киссинджер Г. Дипломатия / Г. Киссинджер; Пер. с англ. А.В. Львова; Послесл. Г.А. Арбатова. М.: Ладомир, 1997. 848 с.

12. Кононов И.Ф. Трансформационный опыт Украины, России и Беларуси: поиск интерпретативных моделей / И.Ф. Кононов // Вісник Луганського національного університету імені Т. Шевченка. Серія: Соціологічні науки. 2010. Т. 2. Ч. I. № 12 (199). С. 84-108.

13. Лапкин В.В. Ритмы международного развития как фактор политической модернизации России / В.В. Лапкин, В.И. Пантин // Полис. 2005. № 3. С. 44-58.

14. Ливен Д. Россия как империя и периферия / Д. Ливен // Россия в глобальной политике. 2008. Т. 6. № 6. С. 36-46.

15. Межуев В.М. Российская цивилизация утопия или реальность? / В.М. Межуев // Постиндустриальный мир и Россия: [Сб. ст.] / Отв. ред. В.Г. Хорос, В.А. Красильников. М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 587-601.

16. Пашковский П.И. Интеграция и модернизация: исторический опыт России / П.И. Пашковский // “Ялтинская система” и современный мировой порядок: проблемы глобальной и региональной безопасности: Материалы международной научной конференции (Крым, Ялта, Ливадийский дворец-музей, 17-21 февраля 2010 г.): Сб. науч. ст. / Под. ред. С.В. Юрченко. Симферополь: Антиква, 2010. С. 58-72.

17. Пашковский П.И. Интеграционная политика России на постсоветском пространстве (1991-2011 гг.) / Пашковский П.И. - Киев: Интерсервис, 2012. 189 с.

18. Пашковский П.И. Исторические циклы модернизации России / П.И. Пашковский // Международная научная конференция “Тенденции и перспективы современных геополитических и религиозных процессов: теория и практика”: [Сборник материалов] / Ред. кол.: А.П. Фалалеев, Ю.А. Бабинов, Х. Хоффманн, А.М. Канах, А.А. Ковалевский. Севастополь Симферополь: “ИН-ФОЛИО”, 2013. С. 171-173.

19. Пашковский П.И. Россия в мировой капиталистической системе: исторический контекст позиционирования / П.И. Пашковский // Учёные записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Серия: Философия. Культурология. Политология. Социология. 2013. Т. 24 (65). № 1-2. - С. 383-395.

20. Пашковский П.И. Циклы модернизации России: исторический опыт / П.И. Пашковский // Науковий вісник. Одеський національний економічний університет. Всеукраїнська асоціація молодих науковців. Науки: економіка, політологія, історія. 2012. № 23 (175). С. 73-89.

21. Политология: Словарь-справочник / М.А. Василик, М.С. Вершинин и др. М.: Гардарики, 2000. 328 с.

22. Травин Д. Европейская модернизация: В 2 кн. / Д. Травин, О. Маргания. М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 2004. Кн.1. 665 с.

23. Уткин А.И. Мир после сентября 2001 года / Уткин А.И. - М.: Издатель А.В. Соловьёв, 2002. 254 с.

Размещено на Allbest.ru