Эволюция образа "Запада" и "Востока" в выступлениях президента Российской Федерации на Валдайском форуме (2008-2017)

Восприятие внешней и внутренней политики обществом является крайне важным вопросом. И в этой сфере активно включается в работу символическая политика. Однако, важно понимать, что те представления граждан о Западе и Востоке, которые сложились на настоящий момент, не являются результатом только настоящего времени. Другими словами, данные образы формируются на протяжении всей истории взаимодействия стран и подвергаются различным изменениям. Именно поэтому важным является рассмотрение публичного дискурса, как основы символической политики, на протяжении длительного временного отрезка. В силу того, что формулирование этих представлений является продуктом переосмысления всех факторов социальной, экономической жизни. Что подтверждает нашу идею о повторяющемся мотиве использования образов в публичном дискурсе для его лучшего закрепления.

В то же время нельзя недооценивать роль символического пространства в конструировании социальной реальности и того, как её будут видеть другие. Так, например, отмечается, что большая часть населения не является достаточно компетентной в сфере международных отношений. Кроме того, на настоящем этапе мы можем отмечать активный процесс внедрения нужных смыслов с помощью СМИ и электронных медиа. В совокупности это все не позволяет индивидам объективно рассуждать о происходящих на международной арене процессах. Что опять же подтверждает значимость рассматриваемого нами публичного дискурса президентов РФ.

После проведения анализа данных, мы обращаемся к обзору литературы по данной тематике. Прежде всего, хотелось бы рассмотреть работу О.Ю. Малиновой в силу того, что мы использовали именно её понятие символической политики за основу. В контексте данного исследования, будет иметь значение её работа, посвященная анализу Другого в риторике лидеров государства. В своей работе автор рассматривает то, как образ Другого используется для легитимации политического курса. Для анализа берутся выступления президентов Д.А. Медведева и В.В. Путина в период с 2000 по 2015г. Мы опишем полученные ей результаты анализа и сравним их с нашими выводами.

Прежде всего, автор отмечает, что «“Запад” традиционно рассматривается в качестве “главного” значимого Другого для российской идентичности». Кроме того, в большинстве случаев под данным определением подразумевается именно США как основного представителя Запада для российского сообщества. Касательно «Востока», отмечается переоценка значимости Китая на международной арене, благодаря её активному экономическому росту за последние годы. Таким образом, Китай представляется как пример наиболее эффективной и успешной модернизации, опирающийся на «незападную модель развития»и «возвышающаяся держава», которая может стать как сотрудником, так и источником угрозы для России.

Малинова отмечает, что в высказываниях о Китайском Другом президенты РФ придерживаются положительных высказываний, однако, говоря об успехах данной страны, они все-таки не представляют его как пример для России, на который стоит равняться. Так, Китай представлен в роли хорошего партнера, с которым мы разделяем интересы, в частности и имеем общее представление о мировых проблемах. Тем не менее, эти отношения представляются «безэмоциональными», т.е. относительно прагматичными, для достижения общих благ, но не вызывающих симпатию или разногласия.

Относительно образа Американского Другого, Малинова отмечает, что зачастую данный образ подвергается критике и преподносится как недоброжелательный по отношению к России. При характеристике Китайского Другого данные образы отсутствуют, что тоже является важным. Кроме того, США представляется как угроза нашей безопасности, эгоистично и противоправно принимающая решения.

Подводя итоги, Малинова приходит к выводам о том, что прежде всего образы Американского и Китайского Другого, которыми активно апеллируют президенты РФ, представляют собой «символический ресурс», который представляет возможны легитимацию выбранного политического курса. Однако значительно различаются цели упоминания данных образов. Так, Китайский Другой чаще упоминается в положительном контексте, нежели Американский. Но, несмотря на это, использование образа Китайского Другого зачастую не несет никакой смысловой, «экзистенциальной» нагрузки. В результате, получается, что даже несмотря на то, что Американский другой представляется с негативной точки зрения, как угроза безопасности России, данный образ несет значительную смысловую нагрузку. Иначе говоря, это позволяет сделать вывод о значимости США как Другого. В том числе данная идея сохраняется при смене политического курса во внешней политике. Несмотря на то, что В.В. Путин активно указывает на развитие взаимоотношений с КНР в период противоборства с западными партнерами и называет это «поворотом на восток», его публичная риторика указывает на то, что США все равно остается важным Другим, а Китай партнером, важным с точки зрения сотрудничества, но не для самоопределения нас.

Таким образом, вспомнив проанализированные нами данные, мы можем сделать следующие выводы о сходствах и различиях в исследованиях:

Под образами Запада по большей части понимается именно США

Упоминания образов Запада и США, в том числе, встречаются гораздо чаще, чем упоминания КНР или Востока в целом

Образы Запада зачастую представляются в негативном свете, как эгоистичного, идущего вразрез правилам

Несмотря на это, данные образы играют большую роль в самоопределении России, поэтому упоминания о них встречаются так часто

Китай, действительно, представляется как партнер. Отмечается важность схожих взглядов на общемировые проблемы

Однако, в период после 2015 года, мы отметили рост эмоционально окрашенных высказываний о Китае. Формируется образ не просто делового партнера, а уже друга.

Теперь рассмотрим, что об этом говорят другие исследователи в своих работах. Так, например, С.В. Чугров отмечает, что российское сознание можно назвать дуалистическим в силу того, что с течением времени происходят колебания от европейских ценностей к восточным. Кроме того, он отмечает, что на современном этапе развития принято считать, что Россия разочаровалась в западных ценностях, а поэтому происходит акцент на восточном сотрудничестве. Потребность в «незападных» ценностях автор видит в отражении тех жизненных принципах и устоях, которые обусловлены актуальными политическими и социальными процессами, происходящими в России. Другими словами, Чугров отмечает важность обоих векторов взаимодействия как западный, так и восточный. Но, в тоже время, находит причину сближения с Востоком в духовном опыте. Если соотносить это с нашим исследованием, то можно отметить, что действительно в настоящее время идет переориентация на Восток. То, как формируются отношения с Китаем показывает уважение со стороны России. В то же время, Запад осуждается с поведенческой стороны, так как не следует тем ценностям, которые сам же и пропагандирует - уважение конституции, содействие и сотрудничество, и т.д.

В нашем исследовании также была выдвинута гипотеза о том, что 2014 год является переломным в формировании образов Запада и Востока. Анализируя выступления политических лидеров на Валдайском форуме, мы пришли к выводу о подтверждении данной гипотезы, переориентации с Запада на Восток. Многие исследователи также выделяют этот год как кульминационный. Так В. Лапкин и В. Пантин называют его «главным коммуникационным “тромбом”», поспособствовавший резкому снижению доверия между Европой и Россией, что опять же находит отражение в нашем фрейме касательно доверия. О.Ю. Малинова и Е.Б. Шестопал также сходятся во мнении о моменте перелома. Но, если Малинова отмечает, что так же взлеты в отношениях происходили в момент «перезагрузки» после выборов Президента Обамы в 2009-2010 году, то наиболее значительными падениями стали так же события в Южной Осетии в 2008. Кроме того, она отмечает, что именно этот момент был отправным в укреплении «стратегического партнерства» между Россией и Китаем. В то время как Е.Б. Шестопал отмечает, что, результатом событий 2014 года становится усиление внутриполитической атмосферы и консолидации общества. Так, после введения санкций и событий на Украине, он отмечает рост доверия граждан к президенту В.В. Путину и тем самым одобрение его политического курса. В частности, позиционирование России как великой державы, которой необходимо вернуть эту роль на международной арене. В подтверждение этому, в наших данных, мы увидели частые обращения к образу Великой страны. Президент зачастую акцентирует внимание на важности происходящих внутри страны событий и необходимости «держаться вместе». Он также отмечает необходимость развития страны в многосторонних областях. Категория «Самовлюбленного Запада» позиционируется с точки зрения того, что Россия может больше, но в её силы не верят. Так, мы видим прямое воздействие на общественное сознание путем складывания образа сильной страны России, которая должна быть сплоченной против Запада, если тот не хочет идти на уступки.

И. Иванов отмечает, что факторами формирования недоверия могут послужить несколько причин, которые кроются как на уже существующих стереотипах, основанных на поверхностных знаниях, так и на фоне глобальных разногласий о формировании институционального порядка в целом. Подтверждение такого мнения мы видим и в статье зарубежных исследователей в том числе. Так, РодерикЛайн, бывший посол Великобритании в РФ, рассмотрел феномен конфронтации между Европой и Россией. Его ключевая мысль заключается в том, что любая страна всегда будет подвержена критике со стороны других обществ, государств. В силу того, что самая «эффективная контратака» это представление критикующих как опасные силы, несущие дисгармонию в страну. Кроме того, он акцентирует внимание на том, что «антизападная риторика Кремля предназначена прежде всего для внутреннего употребления». Что подтверждает нашу идею о роли публичного дискурса. Мы можем смело утверждать, что это проявление символической политики является способом интерпретации реальности под нужным углом необходимым для сплочения населения России, а также легитимации действующего режима.

Итак, какие же образы выделяет Р. Лайн как фигурирующие в выступлениях президентов РФ. Прежде всего, это образ «Слабой России». Он отмечает, что среди российского населения существует давно сложившееся и закрепившееся в сознании людей идея о том, что именно Запад отказался принимать Россию и оказывать ей помощь, а напротив делает акцент на её слабости. Однако автор отмечает, что на самом деле это вовсе не так. Если бы, например, Россия хотела вступить в Евросоюз, а ЕС в свою очередь был бы готов принять её, то, как минимум потребовалось немалое количество времени, чтобы подготовить экономику и саму политическую систему в целом для соответствия европейским нормам. Кроме того, Россия не подавала заявку на то, чтобы вступить в НАТО. Однако, российскими элитами в данной ситуации делается акцент на сохранении образа отверженной и изолированной страны.

Второй образ, которому уделяет внимание автор, это образ стран с разными взглядами. Он отмечает, что в целом, в фундаментальных вопросах расхождений у России и Запада нет, но они возникают в ходе взаимодействия на международной арене. Например, по вопросам касательно Ближнего Востока. Об этом, в том числе, очень часто говорится на заседаниях Валдайского форума. Кроме того, это касается вопроса ценностей. При этом, автор делает акцент на том, что в современном мире ценности играют очень важную роль в международном сотрудничестве и могут являться одной из наиболее трудной к урегулированию причиной для разногласий. Таким образом, сотрудничество возможно только на тех уровнях взаимоотношений, где есть место общим интересам. Однако для более эффективного и качественного сотрудничества необходимо наличие общих ценностей. Если же существуют расхождения в данных вопросах, особенно это касается верховенства закона, отношениям между странами наносится серьезный урон.

Последний образ, который отмечает в своей работе автор, это Россия, которую обижают. Прежде всего, это проявляется в виде вмешательства в дела страны со стороны Запада. Лайн особое внимание уделяет тому, что Россию представляют как страну, которую Запад пытается «расчленить». Однако, он говорит о том, что у Запада нет абсолютно никакой мотивации к совершению подобных действий, поскольку распад СССР имел страшные последствия как для Западной, так и для Центральной Европы. Убеждение о том, что Запад делает многочисленные попытки ослабить Россию автор также считается безосновательным. Он придерживается точки зрения, что все данные негативные характеристики Запада являются ничем иным как инструментом для легитимации режима, ограничения гражданских прав, а также усиления контроля над населением.

Соотнося все вышеперечисленное с полученными нами результатами анализа, можно согласиться, что все эти образы действительно «изображаются» президентами РФ в своих выступлениях. Мы так же выдели образы «Обиженной и Слабой России», что входит во фрейм «Представления Запада о России», а также отметили разницу взглядов на различные политические конфликты. Таким образом, мы вновь можем подтвердить наше убеждение о том какие образы хочет преподнести представитель власти народу и какие смыслы ими пытаются быть оправданы или внушены.

М.К. Горшков и В.В. Петухов пишут о том, что несмотря на то, что присутствует большой уровень недоверия между Западом и Россией, у нас есть богатый опыт сотрудничества со странами Европы. В силу того, что в мире существует огромное количество проблем, носящих глобальный характер, которые могут быть решены только при совместном использовании сил стран, то существует возможность договориться по какому-либо кругу вопросов. Помимо этого, исследователи отмечают, что несмотря на сложные взаимоотношения во внешней политике, россияне, в большинстве своем, испытывают именно симпатию по отношению к европейским странам и народам. Они также отмечают важность сотрудничества со странами Азии, но тем не менее, имеет смысл обращать внимание и на взаимодействие с другими странами. Таким образом, мы можем отметить, что прежде всего наш образ «Азии - партнера» находит свое отражение. Но, кроме того, мы также отмечали частое акцентирование внимания на общемировых проблемах, которые предлагаются решаться совместными усилиями главами Российской Федерации. Они многократно повторяют о важности сотрудничества по таким масштабным вопросам, как борьба с терроризмом, где необходимо использовать все возможные силы.

Однако, с другой стороны, мы также столкнулись с мнением о том, что у россиян в целом наблюдается тенденция ухудшения отношения касательно Запада и его ценностям по причине того, что принимается недостаточное количество усилий со стороны государства и российских элит по улучшению восприятия европейской системы, а также интеграцию России в данную социальную реальность. Проведя наш анализ выступлений на Валдайском форуме, доступ к которым имеет каждый гражданин страны, мы можем прийти к немного иному выводу. С одной стороны, в публичном дискурсе больше показано негативное отношение к Западу, эгоистичность и неконституционность его поступков. С другой стороны, нельзя сказать, что представителями власти критикуются Западные ценности. Напротив, в своем выступлении В.В. Путин подмечал важность того, чтобы Запад вел себя как Запад и следовал сложившимся и устоявшимся моделям поведения как на международной арене, так и внутренней политике страны. Таким образом, мы не можем говорить о полном отсутствии усилий со стороны политической элиты по улучшению отношения населения к ценностям Запада. Мы можем отмечать негативное отношение касательно поведения на мировом уровне, но никак не склонности к критике ценностной системы.

Помимо этого, автор С.Е. Гузенина выделила следующую эволюцию стереотипов в массовом российском сознании относительно Запада и Востока:

В отношении Запада сформирован «бинарный социальный стереотип». Другими словами, при существующей ориентации на западные духовные, экономические, политические установки, для россиян данные ценности оказываются чуждыми или непонятными. При этом, формирование положительного образа в сознании масс имеет прямую связь с целями Российского государства в построении демократических принципов и основ

При соотнесении это с полученными данными, мы можем отметить, что ценности действительно не являются окончательно понятными для российского сообщества. Как мы писали ранее в теоретической части, важное место занимает гражданское общество. Для жителя России принципы разделения властей и демократического устройства являются интуитивно понятными, однако у населения нет возможности полноценно прочувствовать это, в силу ряда уникальных особенностей построения властей в Российской Федерации. Однако, Гузенина, как и другие авторы ранее, поднимает вопрос значимости формирования образов представителями власти. Здесь мы вновь приходим к выводу, что выступления на Валдайском форуме являются хорошим механизмом по конструированию и внедрению необходимых для политических акторов смыслов и образов. Кроме того, мы согласны с тем, что говорит автор касательно наличия взаимосвязи между построением государства на демократических принципах в России и тем насколько более позитивный образ формируют касательно других стран-носителей данного политического устройства. Поскольку, символическая политика нацелена на то, чтобы закреплять в сознании масс те социальные метафоры, которые необходимы государству. Следовательно, при обращении к принципам демократии, властям имеет смысл сделать акцент на формировании схожей с чьей-либо успешной системой управления для усиления положительного образа в глазах общества.

Касательно Востока происходит значительная трансформация стереотипа в силу акцентирования важности поиска диалога культур и многомерности мира, а не усиления противоречий в силу их различий. Благодаря возможностям современного мира и способностям коммуницировать, образ «востока» перестал быть однородным и стал отождествляться с понятиями «духовности» и «реальности»

В силу того, что под Востоком зачастую в выступлениях президентов РФ понимаются именно Китай, то здесь мы видим небольшое несоответствие данного представления образам в современном мире. Прежде всего потому, что Китай занимает ведущие мировые позиции по экономическому развитию, поэтому этап сглаживания культурных различий является давно пройденным. Однако, действительно, он ассоциируется с понятиями реальности. Поскольку акцент в Российско-китайских отношениях делается именно на создании и продвижении взаимовыгодных условий для сотрудничества. Так, мы видим эволюцию образа Китая - партнера в образ Китая - друга, что подтверждается идеей Гузениной об изменении направления построения отношений с Востоком в сторону поиска общего. Так, это «общее» становится ключевой идей, на которой базируются все отношения России и Востока, в том числе с Индией, Саудовской Аравией, Японией и Северной Кореей. Именно российская сторона делает акцент на внимательном подборе подхода в построении отношений с КНДР, в том числе, как пишет автор, на диалоге, не сосредотачивая все внимание на разности культур и модели построения государства. Таким образом, на Валдайском форуме мы не наблюдали отождествления образов Востока лишь только с духовной составляющей, что, несомненно, тоже имело место быть. Например, при упоминании Саудовской Аравии в контексте взаимоотношений с СССР и наличии некоторых недопониманий идеологического характера. После чего, Путин акцентирует внимание на сглаживании данных различий на настоящем этапе взаимоотношений между странами. Несмотря на это, ключевая идея в конструировании образов Востока заключается в установлении очень крепких тесных связей. Именно поэтому акцент делается на выстраивании будущих межгосударственных отношений, основанных на максимально прочном уровне доверия и дружеском взаимопонимании.