Таким образом, в итоге были получены 6 отдельных бинарных переменных для разных форм масс-медиа и разной их направленности (читает/не читает). Во всех случаях у респондентов была возможность написать неупомянутые, свои, источники в отдельной графе, что тоже впоследствии учитывалось в кодировании.

3) Взгляды и установки респондентов

Для определения политических взглядов респондентов использовались вопросы, в которых респондент должен указать истинность утверждений. Среди таких утверждений было, например, «Я поддерживаю деятельность текущего президента», «России нужны демократизирующие реформы», «Россия движется в правильном направлении» и другие (Прил.2).

В исследованиях, которые проводятся в США, этот показатель легко операционализируется засчет двухпартийнойсти и четкой партийной идентичности многих граждан. Так же, как многих граждан можно разделить на республиканцев и демократов, можно выделить и медиа-источники, финансируемые республиканцами или демократами. В России же, в условиях многопартийной системы, отсутствия партийной идентичности у большинства граждан и в целом отсутствии аффилированности медиа с политическими партиями, необходимо выбрать другое разделение. В этом контексте была совершена попытка использовать разделение респондентов на лояльных, то есть провластных, и критичных по отношению к власти.

Выборка

Для исследования будет использоваться стратифицированная выборка. Респондентами должны быть те россияне, которые активно пользуются социальными медиа и интересуются политикой. Так как используется онлайн-опрос, распространяющийся в социальных медиа, то можно считать, что респонденты отвечают этому требованию. Опрос распространяется через новостные сообщества в социальных медиа, страницы информационных агентств и политические паблики. При этом наклонность этих страниц совершенно разная, для того, чтобы анкету в одинаковой степени могли заполнить как провластные, так и более либеральные респонденты.

Для сбора данных был выбран метод онлайн-анкетирования. Недостаток этого метода в том, что на опрос более склонны отвечать те, кому уже интересна тема, что создает смещенность в выборке. Однако вопросы в данной анкете сформулированы максимально нейтрально, чтобы минимизировать риск отторжения у респондентов тех или иных взглядов. Кроме этого, даже если на анкету в большей степени ответят люди, которые придерживаются одних взглядов, например, более либеральных, это не войдет в противоречие с темой исследования. Предполагается, что на опрос о политике ответят те, кому она интересна, что и является нужным фактором отбора респондентов.

1. Результаты

Портрет респондента и описательные статистики

Эмпирическим объектом данной работы являются российские пользователи социальных медиа, которые интересуются политикой. Выборка составила 239 наблюдений. Если описывать усредненный портрет респондента, то в большинстве это молодые люди, которые имеют высшее или неоконченное высшее образование, либо находятся в процессе его получения. Они чаще всего узнают новости из Интернета и социальных медиа и придерживаются более критичных по отношению к власти взглядов.

Распределение ответов по уровню образования

Таблица 1.

Неполное среднее	3%
Среднее	5%
Среднее специальное	7%
Неполное высшее	43%
Высшее	41%
Учёная степень	1%

Обозначим распределение респондентов по уровню образования. Среди тех, кто ответил на этот вопрос, большая часть имеет незаконченное высшее либо высшее образование (43% и 41% соответственно).

Распределение респондентов по полу

Таблица 2.

Женский	68%
Мужской	32%

Если рассматривать соотношение количества респондентов разного пола, то данные будут следующими: 68% -- женского пола, а 32% --мужского (Таблица 2).

Распределение респондентов по возрасту



Таблица 3.

Средний возраст	Стандартное отклонение	Минимум	Максимум
24,9	10,02	15	89

Анализируя распределение по возрасту, стоит отметить, что средний возраст относительно низкий -- 24,9, что может объясняться активностью этой возрастной категории россиян в социальных медиа. Стандартное отклонение для этой переменной составило 10,02 (Таблица 3).

Материальное положение

Таблица 4.

Не хватает даже на ежедневные расходы	3%
Хватает на ежедневные расходы, покупка одежды уже создает трудности	10%
Дорогостоящие приобретения создают трудности	54%
Трудности создают только покупки уровня автомобиля	27%
Можем легко себе позволить покупку автомобиля	2%

Анализ распределения ответов о материальном положении показывает, что большинство респондентов отнесли себя к среднему классу (Таблица 4).

Медиапотребление респондентов

Рисунок 1.



Приведённый график показывает, насколько часто респонденты используют различные медиа в качестве источника новостей и другой политической информации (Рисунок 1). Согласно ему, среди респондентов большинство чаще всего использует в качестве источника политической информации социальные медиа и другие онлайн-платформы.

Рисунок 2.

Распределение ответов респондентов о том, какие медиа они читают, после кодирования источников на критичные и провластные показывает, сталкиваются ли они с критичной или провластной повесткой и посредством каких источников это происходит (Рисунок 2). Данные показывают, что больше всего среди респондентов читателей критичных к власти блогеров и критичных онлайн-СМИ. При этом провластные онлайн-СМИ читают и не читают примерно одинаковые доли респондентов.



Рисунок 3.

Для того, чтобы проиллюстрировать, насколько респонденты замыкаются в like-minded пространстве, можно разделить их на три категории: читали источники одних взглядов за последний месяц, читали источники обоих взглядов, либо ничего из этого (Рисунок 3). Как показывает гистограмма, во всех случаях меньше 1% респондента сталкивались за месяц с источниками разных взглядов. Абсолютное большинство ответивших читает и смотрит либо только критичные, либо только провластные источники. Большинство читает блогеров и СМИ одних взглядов (столбец 1), а одновременно и с критичными, и с провластными блогерами сталкивается меньше 1% респондентов. Телевидение не используют как источник новостей большая часть респондентов.

Также в то, какую политическую информацию узнаёт индивид в социальных медиа, вкладываются публикации его «друзей» в этом социальном медиуме. Не все из респондентов ответили, что их друзья делают публикации о политических темах в социальных медиа -- таких 34%, в то время как 66% ответили, что их друзья пишут об этом. Ниже приведено распределение ответов на вопрос «Когда ваши «друзья» пишут о политике в социальных медиа, насколько вы обычно с ними согласны?» (Рисунок 3, где 1 - совсем не согласен, 5 - полностью согласен).



Рисунок 4.

Абсолютное большинство респондентов отметили, что они скорее либо абсолютно согласны с теми политическими мнениями, которые выражают в социальных медиа их друзья. Это позволяет сделать вывод, что «друзья» в социальных медиа в большой степени образуют like-minded пространство.

Политические установки респондентов

Для определения политических установок респондентов они должны были определить истинность нескольких утверждений по 5-балльной шкале Лайкерта (Рисунок 5). Ниже приведено распределение ответов на эти утверждения.

Рисунок 5.

Распределение согласия с утверждением «Россия сейчас движется в правильном направлении» увеличивается в сторону полного несогласия (Рисунок 5).

Рисунок 6.

Одобрение деятельности президента среди респондентов распределено неравномерно, в сторону неодобрения.

Рисунок 7.

Почти половина респондентов выразила абсолютное согласие с тем, что России нужны демократические реформы (Рисунок 7).



Рисунок 8.

На вопрос, насколько респонденты считают свои источники информации в социальных медиа критичными к власти, ответы распределились с пиком на значении «Скорее согласен» (Рисунок 8). При около 35% респондентов скорее или совсем не согласны с таким утверждением.

Рисунок 9.

На обратный предыдущему вопрос, то есть о том, насколько, в восприятии респондентов, провластны их источники, ответы распределились с пиком в точке «Скорее не согласен» (Рисунок 9). Около 15% респондентов ответили, что скорее согласны либо полностью согласны с этим утверждением.

Рисунок 10.

Среди респондентов, которые выразили чёткие провластные взгляды, некоторые читают либеральные источники. Если сравнить разные медиа по этому показателю, то больше всех фасилитируют cross-cutting exposure блогеры. Это может объясняться многими причинами. Возможно, в данном случае роль играет и то, что лидеры мнений в социальных медиа образуют для пользователей такие же досуговые или фан-пространства, о которых писали Мутц и Войчезак. Возможно, что блогеры, которые являются своего рода современными селебрити, представляют больший интерес для людей, чем СМИ, и вовлекают пользователей в большей степени.

Маленькая доля тех, кто смотрит независимые телеканалы, на этом графике объясняется тем, что значительная часть респондентов вообще не использует телевидение как источник получения политической информации. В гистограмме же учтены доля только тех от всех респондентов, кто сначала ответил положительно на вопрос о просмотре телевидения, а потом указал, что среди каналов смотрит и независимые. Дальнейший анализ поможет сделать выводы о cross-cutting exposure в отношении телевидения.

Факторный анализ

Поскольку есть основания полагать, что использование опроса для получения информации о поведении, соответствующем стратегиям selective/cross-cutting exposure, может привести к измерительным ошибкам и отражать различные когнитивные искажения респондентов, нами была предпринята попытка изучить факторную структуру собранных данных. Для этого на выборке для переменных, напрямую связанных с содержательными характеристиками получаемой респондентами информации, была применена процедура разведывательного факторного анализа (EFA).

Критерии? адекватности выборки Каи?зера-Меи?ера-Олкина для всех переменных превышает 0,5, а общее значение статистики критерия составляет 0,76, что говорит об адекватности выборке и уместности проведения факторного анализа. Критерий Кайзера говорит об идентификации не менее 6 факторов с собственными числами, достигающими не менее 1. Также по визуальному тесту Кеттела можно с уверенностью говорить о выявлении только двух факторов (Рис. 11). При этом доля дисперсии, объясняемой лишь двумя факторами не превышает 0,25, тогда как для шести факторов она достигает 0,51. Для релевантной интерпретации результатов мы будем считать оптимальным числом фактором именно 5. селективный экспозиция президентский политический

Рисунок 11.



Учитывая вычислительную сложность выделения такого количества факторов, был использован метод максимального правдоподобия для выявления факторных нагрузок. Также было применено ортогональное вращение «варимакс». В Приложении 1 приведены результаты разведывательного факторного анализа (в таблицу добавлялись только выявленные факторные нагрузки с отсечкой в 0,3).

Первые два главных фактора по доле объяснённой дисперсии отражают основное политическое измерение, на котором можно расположить участников анкетирования по вопросу поддержки Владимира Путина и демократических изменений. Фактор (1) положительно связан с демократичными взглядами, уверенности в чтении либеральных источников, а также уверенностью в нейтральности источников. Фактор (2), напротив, положительно связан с поддержкой российского Президента, уверенностью в «патриотической» ориентации читаемых источников, указанием в опросе на прокремлёвские блоги, а также, что представляется особенно интересным, с уверенностью в нейтральности предпочитаемых информационных ресурсов. Последнее наблюдение хорошо согласуется с положениями теории selective exposure: несмотря на то, что респонденты в состоянии указать идеологическую направленность читаемых ими источников и это указание согласуется с их политическими взглядами, они, тем не менее, склонны считать эти источники нейтральными, то есть разносторонне освещающими политические вопросы.

Следующие по объяснительной способности факторы (3) и (4) объединяют индикаторы, связанные с восприятием несогласия в тех или иных источниках информации, при этом, по-видимому, между ними нет явной содержательной разницы в наборе этих индикаторов с выявленной факторной нагрузкой. Интересно, что переменные из группы «восприятие несогласия в источниках информации» практически не обладают значимой общей дисперсией с «идеологическими» переменными; при этом в фактор (3) достаточно неустойчивый вклад делается индикатором, связанным с уверенностью в нейтральности источников. В этой связи имеет смысл выдвинуть предположение о том, что восприятие несогласия в источниках характерно для обеих сторон политического спектра, как бы замыкая это несогласие внутри дифференцированных по политическим предпочтениям групп.

Стоит заметить, что фактор (5) хорошо интерпретируется как дополнительно обеспечивающий дисперсию по признаку приверженности к критичным к власти источникам информации: индикаторы, скоррелированные с этим фактором, включают в себя критичные блоги и критичные онлайн-СМИ (положительная связь), а также прокремлёвские онлайн-СМИ (отрицательная связь). Другое важное побочное наблюдение: ни с одним из главных факторов, содержательный смысл которых был обсужден выше, не было выявлено связи с индикатором, связанным с указанием респондента на независимые телеканалы. Это можно объяснить с двух сторон. Во-первых, по данным ФОМ, россияне, придерживающиеся либеральных политических взглядов в принципе меньше смотрят телевизор и доверяют другим источникам информации, в первую очередь интернету. Во-вторых, федеральное телевещание в российском контексте лояльно текущему режиму: у оппозиционных телеканалов либо существенно более низкий охват (и отсутствие квот на федеральном телевидении), либо выше входные издержки для использования (платные подписки, пэйволлы для интернет-версий передач).

Мэтчинг

Выявленные в ходе разведывательного факторного анализа регулярности в ответах респондентов поднимают проблемный вопрос о том, насколько воспринимаемая разносторонность источников сочетается с фактическими наборами источников, которые используют опрошенные индивиды (в рамках методики, использованной в нашем опросе). Заметим, что, учитывая шкалу и диапазон значений переменных, связанных с субъективным восприятием нейтральности или разносторонности медиа, провести среди них чёткую границу не возможно -- вместе с тем, ответы респондентов на вопросы о предпочитаемых источниках информации в том или ином формате медиа позволяют чётко выделить две основные группы: (1) респонденты, указавшие в анкетах как на прокремлёвские, так и на критичные по отношению к власти СМИ, а также (2) те, кто указали на медиа, принадлежащие лишь к одной «идеологической» группе. Учитывая изложенные ранее положения теории selective exposure, поведение респонденты из группы (1) больше соответствует поведению при cross-cutting exposure, тогда как попавшие в группу (2) демонстрируют как раз большую селективную экспозицию.

Для того, чтобы сравнить различия в субъективных оценках нейтральности потребляемого участниками исследования контента в этих двух группах, при этом учитывая детерминанты своей подверженности cross-cutting exposure или selective exposure, мы прибегнем к методу Propensity-score matching (PSM), относящемуся к семейству методов с каузальной инференцией. PSM позволяет сравнить средние значения определённого показателя в группах, по возможности разрешая проблему эндогенности, связанную с предпосылками попадания наблюдений в группы, которые могут быть общими с этим показателем. Сопоставляя значения переменной-отклика у двух индивидов из разных групп, вероятность попадания в эти группы у которых совпадает или очень близка, при выполнении ряда статистических допущений можно получить индивидуальный эффект исследуемой интервенции (treatment effect) на показатель, что позволяет получить и средний эффект интервенции (average treatment effect, ATE) для всей выборки Khandker S. R., Koolwal G. B., Samad H. A. Handbook on impact evaluation: quantitative methods and practices. - World Bank Publications, 2009..

В данном исследовании интервенцией будет считаться попадание в группу (1), то есть демонстрация поведения при cross-cutting exposure в вопросах анкеты, требующих указания читаемых респондентом медиа. Окликом послужат переменные, связанные с субъективным восприятием своего медиапотребления, в частности: уверенность в нейтральности читаемых медиа, а также восприятие несогласия в медиа. Исходя из предположения о том, что паттерны обращения к медиа различных типов, существенно различаются у одних и тех же людей (отчасти это было показано выше на описательных статистиках и при разведывательном факторном анализе), будут проведены отдельные анализы для cross-cutting exposure в отношении блогеров, онлайн-медиа и телеканалов.

Для предсказания вероятности попадания в ту или иную группу использовано три группы предикторов, данные для которых также собирались в рамках проведённого опроса. Во-первых, это информация о политических предпочтениях респондентов; во-вторых, это информация о частоте обращения к тем или иным источникам информации; в-третьих, это общая социально-демографическая информация о респондентах (возраст, пол, уровень дохода и уровень образования).

Перед тем, как переходить к непосредственному проведению PSM, необходимо убедиться в выполнении common support assumption. Нестрого выражаясь, необходимо показать, что существуют респонденты, у которых была, судя по данным, вероятность оказаться в другой группе. Без выполнения этого допущения получение релевантных значений среднего эффекта интервенции невозможно, поэтому проведём визуальную оценку выполнения этого допущения. Для этого построим для каждой из трёх переменных, связанных с интервенцией, логистическую регрессионную модель и получим её предсказания (в форме вероятности попадания в группу (1)) для каждого наблюдения. Таблицы с результатами регрессионного анализа можно найти в Приложениях (Приложение 2.). Заметим, что эта регрессия не нацелена на получение интерпретируемых, содержательных результатов, а используется исключительно для сравнения распределения вероятностей в двух исследуемых группах респондентов; кроме того, использование на данном этапе именно логистической спецификации модели с бинарным выбором не обязывает исследователя к идентичному решению при проведении непосредственно мэтчинга. Однако интересной деталью представляется тот факт, что использование мессенджера Telegram для получения новостей и другой политической информации повышает вероятность реального cross-cutting exposure.

В Приложении 3а-3в представлены распределения респондентов из каждой группы по вероятностям их попадания в группу интервенции (группу с поведением при cross-cutting exposure). Из графиков очевидно, что большая часть распределения респондентов в группах пересекается, следовательно, можно утверждать о выполнении допущения cross-cutting exposure.

Перейдём непосредственно к мэтчингу. Процедура будет проведена с использованием библиотеки MatchIt в статическом пакете R, предложенном в статье 2007 года. В качестве алгоритма создания пар между наблюдениями был выбран метод ближайших соседей. Учитывая «грубость» методики измерения, мы установили показатель «калибра» мэтчинга на 2 стандартных отклонения.

Для сравнения средних переменных отклика в двух группах, сбалансированных посредством мэтчинга, мы прибегнем к использованию t-теста Уэлча, который позволяет сравнивать средние в выборках без допущения о равенстве дисперсий. Результаты анализа представлены в Таблице 3:

Таблица 3.

Тип медиа	Среднее в группе с cross-cutting exposure	Среднее в группе selective exposure	Разность и 95%-ный доверительный интервал
Отклик: Уверенность в нейтральности читаемых медиа
Блоги	2.04	2.26	-0.217 [-0.76; 0.33]
Онлайн-СМИ	2.61	2.14	0.473 [0.09; 0.86]
Телевидение	2.43	2.38	0.047 [-0.61; 0.702]
Отклик: Восприятие несогласия со своей позицией в социальных сетях
Блоги	2.91	3.04	-0.1304 [-0.96; 0.695]
Отклик: Восприятие несогласия со своей позицией в онлайн-СМИ
Онлайн-СМИ	3.08	3.46	-0.368 [-0.766; 0.029]
Отклик: Восприятие несогласия со своей позицией по телевидению
Телевидение	4.05	4.14	-0.096 [-0.703; 0.512]

Интерпретируя полученные результаты, стоит отметить одно из ограничений анализа посредством PSM, а именно сокращение эффективной выборки, если классы (сравниваемые) группы обладают разным количеством наблюдений.

Полученные результаты обнаруживают следующие закономерности. Во-первых, судя по 95%-ному доверительному интервалу для разности средних в двух группах, только для одного типа медиа наблюдаются статистически значимые различия в субъективном восприятии нейтральности читаемых ресурсов, а именно онлайн-СМИ. Респонденты, выбирающие и прокремлёвские, и критичные онлайн-новостные ресурсы на статистически значимом уровне выше оценивают собственную нейтральность. Для остальных типов медиа и других переменных отклика такой закономерности нет.

Оказалось, что между группами участников исследования, действительно отдающими предпочтение источникам разной идеологической окраски, нет значимой разницы в том, в какой мере нейтральными они себя считают. Подобное наблюдение косвенно подтверждает тезисы теории selective exposure: респонденты, принявшие участие в анкетировании, как мы можем убедиться, сильно переоценивают собственную непредвзятость и, сравнивая индивидов с одинаковой предрасположенностью к чтению изданий из противоположных полюсов политического спектра, нельзя сказать, что их субъективная оценка этой практики значимо отличается (за исключением онлайн-СМИ). Это указывает на существование механизма, который позволяет индивидам «замыкаться» в кругу тех медиа, которые выражают позицию лишь одной из сторон, будучи при этом уверенными в получении разносторонней картины и не имея осознанных стимулов для изменения ситуации.

Важно заметить, что оценки восприятия несогласия со своей позицией в различных видах СМИ не различаются на статистически значимом уровне между группами с разным демонстрируемым поведением в отношении выбора источников информации. Это может говорить о том, что респонденты встречают несогласие со своей позицией, даже если они читают источники одной и той же политической окраски. С одной стороны, это может быть связано с обозначенным выше механизмом: респонденты в целом склонны переоценивать критичность источников, которые предпочитают, что в принципе согласуется с выводами факторного анализа, где переменная, связанная с уверенностью в нейтральности воспринимаемых источников, была связана и с условно «критическим по отношению к власти» фактором, и с условно «провластным». С другой стороны, это проливает свет на эффективность тех или иных паттернов освещения и фреймирования политической повестки, которые используются различными источниками. Так, есть основания предполагать, что некоторые российские масс-медиа предпринимают попытки продемонстрировать альтернативную точку зрения, но преследуют при этом цель не взвешенного изложения, а скорее выгодного проставления акцентов на транслируемой позиции. К таким стратегиям может относиться привлечение «мимикрирующих» под критичных власти экспертов, приглашение иностранцев в эфиры ток-шоу на правительственных телеканалах, а также освещение позиции системной оппозиции, некритичной в принципиальных для режима аспектах.

Кроме того, важной деталью является то, что разности для телевидения являются маленькими даже по меркам в целом статистически незначимых разностей нашего анализа. Возможно, восприятие телевидения сопровождается качественно отличным уровнем критичности зрителя по отношению к происходящего на экране, нежели восприятие интернет-источников, потому что в последних, с одной стороны, есть возможности самостоятельно отбирать контент, а с другой стороны, интерактивность и механизмы выражения обратной связи («лайки», комментарии, репосты). Другим возможным объяснением может быть hostile media phenomenon или общее недоверие россиян к телевидению, которое снижается на протяжении последних 5 лет. В целом, многие предыдущие исследования находили, что телевидение предоставляет больше cross-cutting exposure, чем другие масс-медиа. Вместе с тем, для получения выводов необходимо вести дополнительные исследования, в том числе качественные, более комплексно изучающие рефлексию респондентов о взаимодействии с этим источником.



Заключение

Обзор теоретической дискуссии показал, что в настоящее время тема медиаэффектов является актуальной и обсуждаемой в современной науке. С тех пор как теория селективной экспозиции стала применяться в отношении политической коммуникации интернет-пользователей, было проведено множество исследований того, насколько этот тип медиа способствует возникновению эффекта. Те же, кто изучал потребление политической информации из политически окрашенных источников в интернете, чаще всего приходили к мнению, что индивиды действительно односторонне подходят к своим источникам. Несмотря на то, что они действительно предпочитают like-minded источники политической информации, нельзя однозначно сказать, что они не оказываются в пространствах несогласия. Важным аспектом является то, что медиапотребление респондентов в социальных медиа не ограничено специализированными источниками информации, и их мнение по политическим темам может формироваться и на других площадках, например, и в развлекательных сообществах, которые не имеют по своей задумке общественно-политического характера.

По итогам проведённого анализа можно сделать вывод, что все гипотезы нашли подтверждение. По результатам дескриптивной статистики абсолютное большинство респондентов читали блогеров либо онлайн-СМИ только одной направленности. Это сходится с общим трендом исследований с такой операционализацией: большинство исследователей, которые изучали селективную экспозицию с точки зрения чтения политических медиа (чаще всего партийные онлайн-ресурсы), обнаруживали большую фрагментацию пользователей.

Важную роль в создании среды согласия в социальных медиа играют «друзья» пользователя -- большинство респондентов ответили, что они скорее или почти всегда согласны с тем, что пишут о политике из «друзья» в социальных медиа.

С помощью мэтчинга было выявлено, что уверенность респондентов в том, насколько разносторонние источники политической информации они читают, слабо зависит от реального уровня cross-cutting exposure у них. Таким образом, гипотеза H1 подтвердилась. Это говорит том, что индивиды всех взглядов склонны преувеличивать “идеологическое” разнообразие своих источников. Это согласуется с положениями теории селективной экспозиции. Однако, для одного типа медиа все же наблюдаются статистически значимые различия -- это интернет-СМИ. Те участники анкетирования, которые выбирают и провластные, и критичные онлайн-новостные ресурсы на статистически значимом уровне выше оценивают собственную нейтральность.

В ходе построения логистической регрессионной модели была выявлена одна переменная, которая обладала большой значимостью на фоне незначимых коэффициентов для других индикаторов. Такой переменной оказалось использование мессенджера Telegram в качестве источника новостей. Однако, так как эта регрессия была нацелена только на сравнение распределения вероятностей в двух исследуемых группах респондентов, не будем делать вывод о том, что что этот фактор повышает вероятность cross-cutting exposure. Отметим лишь, что роль Telegram в уменьшении селективной экспозиции представляется заслуживающей дальнейшего изучения.

Важными представляются полученные результаты о роли лидеров мнений в социальных медиа. Анализ показывает, что они играют значительную роль в фасилитации cross-cutting exposure -- так, половина настроенных провластно респондентов читает критичных блогеров. Применяя это к выводам Мутц и Войчезак, если рассматривать блогеров, то они, как правило, не только и не столько политические фигуры -- люди также могут следить и за их досугом и другими аспектами жизни, объединяясь вокруг лидера мнений как фан-сообщество. То есть «развлекательность» медиаперсон может положительно влиять на то, чтобы они фасилитировали cross-cutting exposure.

Интересно отметить особенности телевидения как масс-медиа, которые выявились в результате анализа. Во-первых, стоит отметить непопулярность этого источника среди респондентов. В условиях развитости социальных медиа и огосударствления федерального телевидения возможно, что молодые россияне теряют к нему интерес. Респонденты выше оценивают свою «cross-cutting стратегию» в отношении телевидения. Это может обоъясняться многими факторами, которые касаются как провластных и независимых телеканалов, так и особенностей функционирования телевидения как такового, которое носит catch-all характер. В целом, предыдущие исследования в других странах также показывали более высокий уровень cross-cutting exposure именно в отношении телевидения. В этом контексте представляет интерес отдельное изучение YouTube как, одной стороны, социального медиума, а с другой, функционирующего с некоторыми особенности телевидения.

Ограничения исследования

У данного исследования есть несколько ограничений, которые важно отметить.

Selective exposure в данной работе понимается довольно широко, в контексте того, оказываются ли респонденты в пространствах несогласия в социальных медиа или же больше находятся в собственных «эхо-камерах». При этом учитываются лишь политические пространства, новостные ресурсы и лидеры мнений. Так же существует важный аспект, который заключается в разнице между предпочтением положительной информации или избеганием другой, негативной: люди могут предпочитать комплементарные сообщения, при этом не избегая пространств несогласия.

В этом исследовании не были рассмотрены онлайн-пространства за исключением политических групп и новостных ресурсов. Не было учтено, какую политическую информацию индивид может получать, например, в различных развлекательных онлайн-сообществах в социальных медиа. Исследование же Войчезак и Мутц показывает, что именно в них чаще и возникают политические обсуждения Wojcieszak M. E., Mutz D. C. Online groups and political discourse: Do online discussion spaces facilitate exposure to political disagreement? //Journal of communication. - 2009. - Т. 59. - №. 1. - С. 40-56.. Значит потенциально такие неполитические группы, чаты и страницы могут служить источниками политической информации для большого количества российских пользователей социальных медиа.

Важным ограничением является сложность разделения россиян по какой-либо идеологической шкале. В условиях, когда различные возможные идеологические позиции не существуют в публичном пространстве и как такового идеологического противостояния не представлено, сложно выделить какие-либо противостоящие политические позиции, как, например, в случае с демократами и республиканцами в США. Разделение на провластных и либеральных не претендует на то, чтобы считаться оценкой всей сложной палитры политических взглядов и ценностей россиян.

В контексте определения взглядов респондентов и их медиапотребления также стоит упомянуть и о том, что в работе рассматривается только федеральный уровень. Анкетирование было рассчитано только на федеральные масс-медиа и в целом федеральную повестку. Не исключается, что, например, респонденты могут получать новости с государственных федеральных телеканалов и лояльно относиться к федеральной власти, и в то же время на региональном уровне читать независимые локальные медиа, которые критикуют региональных властей.

Еще одно ограничение следует из выбранного способа проведения анкетирования. При использовании онлайн-опроса нужно учитывать, что на него откликаются в основном те, кто уже заинтересован в теме исследования. Однако в случае этой работы важным является то, что для изучения эффекта селективной экспозиции нужны такие респонденты, которые имеют интерес к политике, а не политически пассивные. Тем не менее, стоит уточнить, что анкетирование не затрагивало тех, кто не вовлечен в политику, и возможно этим можно объяснить то, что большая доля респондентов в выборке придерживалась скорее критичных по отношению к власти позиции.

Небольшое количество наблюдений, которые составили базу данных для анализа, также накладывает ограничения на результаты. Так же сожалению, длительность подготовительного периода работы не позволила собрать данные за несколько лет, чтобы изучить динамику показателей. В дальнейшем представляется актуальным проведение подобного исследования на большой выборке и на лонгитюдных данных .



Список использованной литературы и источников

Монографии

1. Brundidge J., Rice R. E. Political engagement online: Do the information rich get richer and the like-minded more similar //Routledge handbook of Internet politics. - 2009. - С. 144-156.

2. Garrett, R. Kelly. 2008. Selective processes, exposure, perception, memory. In Encyclopedia of Political Communication, pp. 740-741. Edited by L. L. Kaid & C. Holtz-Bacha. Thousand Oaks: Sage.

3. Klapper J. T. The effects of mass communications. - 1960.

4. Kuran T. Private truths, public lies: The social consequences of preference falsification. - Harvard University Press, 1997.

5. Pariser E. The filter bubble: What the Internet is hiding from you. - Penguin UK, 2011.

6. Stroud N. J. Niche news: The politics of news choice. - Oxford University Press on Demand, 2011.

7. Sunstein, C. Republic.com. Princeton, NJ: Princeton University Press. -- 2001.

8. Lazarsfeld, P. F., Berelson, B., & Gaudet, H. (1944). The people's choice. New York: Columbia University Press.?

9. Festinger, L. (1957). A theory of cognitive dissonance. Stanford, CA: Stanford University Press.

Статьи в периодических изданиях:

10. Каширских О. Н. Публичная сфера и легитимность персоналистской системы власти в России // Вестник общественного мнения. - 2012. - №2(112). - С. 63-72.

11. Савин Н. Ю., Чмель К. Ш. Пределы применимости теории медийных фреймов в недемократических режимах //Коммуникации. Медиа. Дизайн. - 2017. - Т. 2. - №. 4. - С. 49-66.

12. Маликова К. Спираль молчания в российских социальных медиа. -- Курсовая работа, 2017. (Неопубликованная работа)

13. Adamic L. A., Glance N. The political blogosphere and the 2004 US election: divided they blog //Proceedings of the 3rd international workshop on Link discovery. - ACM, 2005. - С. 36-43.

14. Ball-Rokeach S. J., DeFleur M. L. A dependency model of mass-media effects //Communication research. - 1976. - Т. 3. - №. 1. - С. 3-21.

15. Barber B. Strong democracy: Participatory democracy for a new age //Berkley & Los Angeles. - 1984.

16. Bastien F., Dumouchel D., Giasson T. Cross-Cutting Exposure and Political Mobilization in the Internet Era //ECPR General Conference, Bordeaux, France. - 2013. - С. 4-7.

17. Bennett W. L., Iyengar S. A new era of minimal effects? The changing foundations of political communication //Journal of communication. - 2008. - Т. 58. - №. 4. - С. 707-731.

18. Boyd D. Social network sites: Public, private, or what //Knowledge Tree. - 2007. - Т. 13. - №. 1. - С. 1-7.

19. Cantoni D. et al. Curriculum and ideology //Journal of Political Economy. - 2017. - Т. 125. - №. 2. - С. 338-392.

20. Chokoshvili D. The role of the Internet in democratic transition: case study of the Arab Spring //Public Policy. Budapest, Central European University. - 2011. - Т. 51.

21. Clay R., Barber J. M., Shook N. J. Techniques for measuring selective exposure: A critical review //Communication Methods and Measures. - 2013. - Т. 7. - №. 3-4. - С. 147-171.

22. Eveland W. P., Shah D. V. The impact of individual and interpersonal factors on perceived news media bias //Political Psychology. - 2003. - Т. 24. - №. 1. - С. 101-117.

23. Feezell J. T. Predicting online political participation: The importance of selection bias and selective exposure in the online setting //Political Research Quarterly. - 2016. - Т. 69. - №. 3. - С. 495-509.

24. Fischer P., Schulz-Hardt S., Frey D. Selective exposure and information quantity: how different information quantities moderate decision makers' preference for consistent and inconsistent information //Journal of personality and social psychology. - 2008. - Т. 94. - №. 2. - С. 231.

25. Garrett R. K. Politically motivated reinforcement seeking: Reframing the selective exposure debate //Journal of Communication. - 2009. - Т. 59. - №. 4. - С. 676-699.

26. Garrett R. K., Carnahan D., Lynch E. K. A turn toward avoidance? Selective exposure to online political information, 2004-2008 //Political Behavior. - 2013. - Т. 35. - №. 1. - С. 113-134.

27. Gehlbach S., Sonin K. Government control of the media //Journal of Public Economics. - 2014. - Т. 118. - С. 163-171.

28. Guriev S., Treisman D. How modern dictators survive: Cooptation, censorship, propaganda, and repression. - 2015.

29. Hargittai E., Gallo J., Kane M. Cross-ideological discussions among conservative and liberal bloggers //Public Choice. - 2008. - Т. 134. - №. 1-2. - С. 67-86.

30. Hart W. Feeling validated versus being correct: a meta-analysis of selective exposure to information //Psychological bulletin. - 2009. - Т. 135. - №. 4. - С. 555.

31. Ho D. E. et al. Matching as nonparametric preprocessing for reducing model dependence in parametric causal inference //Political analysis. - 2007. - Т. 15. - №. 3. - С. 199-236

32. Holbert R. L., Garrett R. K., Gleason L. S. A new era of minimal effects? A response to Bennett and Iyengar //Journal of Communication. - 2010. - Т. 60. - №. 1. - С. 15-34.

33. Iyengar S. et al. Selective exposure to campaign communication: The role of anticipated agreement and issue public membership //The Journal of Politics. - 2008. - Т. 70. - №. 1. - С. 186-200.

34. Iyengar S., Hahn K. S. Red media, blue media: Evidence of ideological selectivity in media use //Journal of Communication. - 2009. - Т. 59. - №. 1. - С. 19-39.

35. Jonas E., Graupmann V., Frey D. The influence of mood on the search for supporting versus conflicting information: Dissonance reduction as a means of mood regulation? //Personality and Social Psychology Bulletin. - 2006. - Т. 32. - №. 1. - С. 3-15.

36. Kern H. L., Hainmueller J. Opium for the masses: How foreign media can stabilize authoritarian regimes //Political Analysis. - 2009. - Т. 17. - №. 4. - С. 377-399.

37. Khandker S. R., Koolwal G. B., Samad H. A. Handbook on impact evaluation: quantitative methods and practices. - World Bank Publications, 2009.

38. Kim S. The role of emotion in selective exposure, information processing, and attitudinal polarization : дис. - 2010.

39. Kim Y. M. How intrinsic and extrinsic motivations interact in selectivity: Investigating the moderating effects of situational information processing goals in issue publics' Web behavior //Communication Research. - 2007. - Т. 34. - №. 2. - С. 185-211.

40. Meffert M. F. et al. The effects of negativity and motivated information processing during a political campaign //Journal of Communication. - 2006. - Т. 56. - №. 1. - С. 27-51.

41. Meffert M. F. et al. The effects of negativity and motivated information processing during a political campaign //Journal of Communication. - 2006. - Т. 56. - №. 1. - С. 27-51.

42. Metzger M. J., Hartsell E. H., Flanagin A. J. Cognitive dissonance or credibility? A comparison of two theoretical explanations for selective exposure to partisan news //Communication Research. - 2015. - С. 0093650215613136.

43. Mutz D. C. Facilitating communication across lines of political difference: The role of mass media //American Political Science Review. - 2001. - Т. 95. - №. 1. - С. 97-114.

44. Mutz D. C., Young L. Communication and public opinion: Plus зa change? //Public Opinion Quarterly. - 2011. - Т. 75. - №. 5. - С. 1018-1044;.

45. Papacharissi Z. The virtual sphere: The internet as a public sphere //New media & society. - 2002. - Т. 4. - №. 1. - С. 9-27.

46. Petrova M. Political economy of media capture //Information and public choice. - 2008. - С. 121.

47. Sears D. O., Freedman J. L. Selective exposure to information: A critical review //Public Opinion Quarterly. - 1967. - Т. 31. - №. 2. - С. 194-213.

48. Shapiro A. L., Richard C. The control revolution: How the Internet is putting individuals in charge and changing the world we know. - Perseus Books, 1999.

49. Shirky C. The political power of social media: Technology, the public sphere, and political change //Foreign affairs. - 2011. - С. 28-41.

50. Stockmann D., Gallagher M. E. Remote control: How the media sustain authoritarian rule in China //Comparative Political Studies. - 2011. - Т. 44. - №. 4. - С. 436-467.

51. Stroud N. J. Media use and political predispositions: Revisiting the concept of selective exposure //Political Behavior. - 2008. - Т. 30. - №. 3. - С. 341-366.

52. Stroud, N.J. Selective Exposure Theories // The Oxford Handbook of Political Communication. Oxford University Press, 2015.

53. Tewksbury D. The seeds of audience fragmentation: Specialization in the use of online news sites //Journal of broadcasting & electronic media. - 2005. - Т. 49. - №. 3. - С. 332-348.

54. Wojcieszak M. E., Mutz D. C. Online groups and political discourse: Do online discussion spaces facilitate exposure to political disagreement? //Journal of communication. - 2009. - Т. 59. - №. 1. - С. 40-56.

55. Ziemke D. A. Selective exposure in a presidential campaign contingent on certainty and salience //Annals of the International Communication Association. - 1980. - Т. 4. - №. 1. - С. 497-511.

56. 

Приложение

Факторный анализ

Переменные, сгруппированные по темам	Факторы (в порядке убывания дисперсии)
	(1)	(2)	(3)	(4)	(5)
Суждения о читаемых источниках
Источники, которые я читаю в социальных медиа, нейтральны	0.402	0.352	0.300
Для источников, которые я читаю в социальных медиа, характерна какая-то политическая позиция	0.717
Источники, которые я читаю в социальных медиа, являются либеральными	0.817
Источники, которые я читаю в социальных медиа, поддерживают российских властей		0.742
Называемые респондентами источники
Критичные к власти блоги					0.445
Провластные блоги		0.409
Критичные к власти онлайн-СМИ					0.858
Провластные онлайн-СМИ					-0.484
Независимые телеканалы
Провластные телеканалы		0.393
Политические установки
Поддержка президента		0.771
Желание демократических реформ	0.727
Воспринимаемый cross-cutting exposure
В печатных медиа			0.714	0.355
В интернете в целом			0.464	0.668
В социальных медиа				0.758
На ТВ			0.561
В офлайн общении				0.494
С «друзьями» в социальных медиа			0.535
Дисперсия фактора	2.432	1.905	1.703	1.693	1.606
Доля объявленной дисперсии	0.135	0.106	0.095	0.094	0.089
Кумулятивная дисперсия	0.135	0.241	0.336	0.430	0.519



Логистическая регрессионная модель

Распределение респондентов по вероятности попадания в treatment-группу.



Анкета.

Добрый день! Я, студентка факультета социальных наук, провожу опрос в рамках дипломной работы. Я изучаю, как россияне выбирают источники новостей и другой политической информации в соцсетях. В опросе нет правильных или неправильных ответов, для исследования важно только ваше мнение и опыт. Опрос полностью анонимный, а все данные будут использоваться только в обобщённом виде. Прохождение анкетирования займёт у вас не более 5 минут. Спасибо!

1) Как часто вы узнаете новости и другую политическую информацию из следующих источников?

	Никогда	Редко	Несколько раз в месяц	Несколько раз в неделю	Каждый день
Печатные СМИ
Интернет (сайты, новостные агрегаторы)
Социальные сети и мессенджеры
Телевидение
Радио
Личное общение с друзьями и знакомыми

2) Как часто вы узнаете новости или читаете политические блоги и другие источники политической информации в перечисленных социальных медиа?

	Никогда	Редко	Несколько раз в месяц	Несколько раз в неделю	Каждый день
VK
Facebook
Telegram
Одноклассники
YouTube
Twitter

3) Отметьте высказывающихся о политике блогеров, которых вы читали/смотрели за последний месяц

· Мария Захарова

· Ксения Собчак

· Юрий Дудь

· Сергей Собянин

· Павел Дуров

· Тимати

· Алексей Навальный

· Сталингулаг

· Не читал(а) никаких высказывающихся о политике блогеров

· Другое:

4) Отметьте интернет-СМИ, которые Вы читали за последний месяц

· РИА Новости

· Медуза

· Life.ru

· Лентач

· Дождь

· Эхо Москвы

· Russia Today

· Царьград

· ТАСС

· Не читаю интернет-СМИ

· Другое:

5) Отметьте ТВ-каналы, из которых вы узнавали новости и другую политическую информацию за последний месяц

· Первый канал

· НТВ

· РБК

· Звезда

· Телеканал Дождь

· Звезда

· Не обращался

· Другое:

6) Как часто, по вашим ощущениям, вы встречаетесь с противоположной вам политической позицией, в перечисленных контекстах?

	Никогда	Изредка	Трудно сказать	Часто	Очень часто
Печатные СМИ
Интернет (сайты, новостные агрегаторы)
Социальные сети и мессенджеры
Телевидение
Радио
Личное общение с друзьями и знакомыми

7) Как часто, по вашим ощущениям, вы встречаетесь с противоположной вам политической позицией, в следующих соцсетях?



	Никогда	Изредка	Трудно сказать	Часто	Очень часто
VK
Facebook
Telegram
Одноклассники
YouTube
Twitter

8) Отметьте, насколько вы согласны с данными высказываниями.

	Совсем не согласен	Скорее не согласен	Сложно сказать	Скорее согласен	Абсолютно согласен
Россия сейчас движется в правильном направлении
Источники, которые я читаю в соцсетях, абсолютно политически нейтральны
Для источников, которые я читаю в соцсетях, характерна какая-то политическая позиция
Источники, которые я читаю в соцсетях, можно назвать либеральными
Источники, которые я читаю в соцсетях, поддерживают российских властей
Россия нуждается в демократических реформах
Я одобряю деятельность нынешнего президента страны

9) Пишут ли о политике ваши друзья в соцсетях?

· Да

· Нет

10) Если Ваши друзья или знакомые, на которых вы подписаны в соцсетях, пишут о политике, то насколько они обычно близки к Вашей позиции?

Мы абсолютно расходимся во мнениях	Мы скорее не согласны	Сложно сказать	Мы скорее согласны	Мы почти всегда согласны

11) Укажите ваш пол

· Женский

· Мужской

12) Сколько вам полных лет? _____

13) Укажите ваш уровень образования

· Неполное среднее

· Среднее

· Среднее специальное

· Неполное высшее

· Высшее

· Имею учёную степень

14) Как вы оцениваете материальное положение вашей семьи?

· Живем краи?не экономно, на ежедневные расходы хватает, а покупка одежды уже представляет трудности

· На еду и одежду хватает, но покупка крупнои? бытовои? техники без обращения к кредиту проблематична

· В целом обеспечены, но не можем позволить себе дорогостоящие приобретения (путешествия, автомобиль и т.д.) без обращения к кредиту или предварительному накоплению нужнои? суммы

· Хорошо обеспечены, можем достаточно легко позволить себе покупку автомобиля или дорогостоящии? отдых

· Затрудняюсь ответить

Размещено на Allbest.ru