Региональная идентичность как основа формирования общенациональной политической идентичности

Пример нациестроительства в Индии также чрезвычайно важен для России. Несмотря на существенные этнические, конфессиональные и социально-экономические различия регионов, Индия, в отличие, например, от соседнего Пакистана, сумела сохранить свою территориальную целостность, доказала свое право на существование в качестве полноценного государства, характеризующегося при этом чрезвычайным многообразием региональных идентичностей. Вместе с тем, для последних характерен собственный национализм, причем весьма значительный. В этом плане можно отметить, что проблема сохранения территориальной целостности, которая продолжает оставаться актуальной для Индии, является весьма важной и для России. Во-первых, современная Индия располагает территориями, на которые потенциально претендуют Пакистан и Китай. В случае России по аналогии мы можем говорить о проблеме Курил и даже более широко - о проблеме дальневосточных территорий. Во-вторых, в составе Индии существует штат Джамму и Кашмир, на территории которого доминирует мусульманское население. В случае России по аналогии мы можем говорить о проблеме мусульманского Северного Кавказа. Весьма показателен в случае Индии экономически развитый штат Махараштра, активно позиционирующий себя в качестве древнего государства, вокруг которого и происходило объединение современной Индии. Возможным аналогом России в данном случае может выступать экономически развитый Татарстан, который особенно в 1990-е гг. стремился всячески подчеркивать свою не только экономическую и политическую самодостаточность, но и древность (так, известен пример, когда Казань стремилась обосновать, что исторически она является более древним городом, чем Москва).

Примеры Канады и Австралии актуальны для России потому, что именно эти две страны в середине ХХ в. выступили родоначальниками так называемой политики мультикультурализма. При этом, в отличие от современных европейских стран, таких как Германия, Франция, Великобритания, Канада и Австралия не склонны заявлять о провале этой политики. Наоборот, бывшие английские колонии стремятся продемонстрировать большую конкурентоспособность по сравнению с обозначенными выше европейскими государствами в проведении политики мультикультурализма.

Кроме того, большинство отобранных стран - США, Канада, Австралия, Бразилия, Индия - являются федерациями. Франция, Италия, Великобритания являются унитарными, но в настоящее время весьма децентрализованными государствами. По нашему мнению, преобладание федеративных государств оправдано целями и задачами данного исследования. В диссертации мы стремились проанализировать зарубежный опыт в контексте российской проблематики, а Россия является федеративным государством и, представляется, будет оставаться таковым в долгосрочной перспективе.

Также следует отметить, что выбранные нами государства представляют собой различные модели административно-территориальных интеракций. Так, Индия тяготеет к так называемой «азиатской модели», которая характеризуется, в частности, механизмом назначаемого губернатора. Для Бразилии как южноамериканской страны свойственен тот же подход, который характерен для Соединенных Штатов и в соответствии с которым губернатор того или иного штата избирается всем населением соответствующей территории - региона.

Формирование общенациональной идентичности во многих странах происходило посредством распространения языка и культуры доминирующей группы при посредстве общенациональных культурных институтов, включая государственные СМИ и т.д. Как правило, общенациональная идентичность государства строится на базе принятия законов об официальном языке, которые провозглашают язык доминантной группы единственным официальным государственным языком. Устанавливается, что соответствующий язык должен использоваться в административных органах, судах, государственных учреждениях, в армии, системе высшего образования и других официальных институтах.

В общем и целом, проведенный сравнительный анализ рассмотренных стран позволил сделать следующие выводы. Во-первых, для каждой страны были характерны свои особенности политики интеграции региональных идентичностей в общенациональную идентичность. Во-вторых, само взаимодействие региональных идентичностей в рамках единого политического пространства происходило различным образом. Так, для Бразилии и Индии были характерны процессы этнолингвистического и культурного синтеза первоначально совершенно различных региональных идентичностей; для Австралии - выстраивание мультикультурного пространства вокруг доминирующего, центрального в культурном и этническом смысле англо-кельтского ядра; для Канады - поиск компромисса между двумя ключевыми языковыми группами при одновременном признании права на существование и развитие региональных идентичностей как коренных народов, так и мигрантов-аллофонов (в целом, применительно к формирующимся общенациональным идентичностям Канады и Австралии наиболее адекватно использование термина «мультиидентичность» или «множественная идентичность» См.: Медушевский А. Европейская интеграция: механизмы взаимодействия // Вестник Европы. 2006. № 17.). Наконец, французский опыт интересен в данном исследовании тем, что он представляет собой попытку снять вопрос о необходимости интеграции региональных идентичностей в некое общенациональное единство при сохранении их культурного и иного своеобразия.

Во Втором параграфе региональная идентичность рассматривается как предпосылка и результат формирования общенациональной идентичности.

Отмечается, что, как показывает проведенное исследование, доминирующие региональные идентичности в таких странах, как Австралия, Канада, США, которые на предыдущих исторических этапах способствовали консолидации своих государств в единые политические образования, продолжают сохранять наиболее значительное влияние на протекающие субнациональные социокультурные процессы.

В данном случае речь идет о том, что во всех этих странах продолжает сохранять существенное культурное, цивилизационное и политическое значение исходное этническое ядро, которое явилось локомотивом колонизации. При этом необходимо отметить, что Канада и Австралия имеют дуалистическую модель этнического ядра. В случае Канады речь идет об англофонах и франкофонах, а в случае Австралии - об англосаксах и кельтах.

В то же время наблюдается размывание региональной идентичности на современном этапе. В предшествующий исторический период региональные идентичности формировались лишь на основе коренных народов соответствующих территорий, мигрантов из европейских стран, либо на основе тех мигрантов из Азии и Африки, которые прошли достаточно глубокую культурную адаптацию.

В настоящее время потоки мигрантов из различных, в частности, мусульманских стран, серьезно усиливаются. Это создает сложности как для идентификации приезжих представителями уже сложившихся региональных идентичностей, так и для самоидентификации приезжих в условиях общества, принципы жизни которого они изначально не стремятся усваивать.

Отчасти, на наш взгляд, подобная ситуация объясняется тем, что в нынешних условиях большей открытости границ люди, прибывающие в другую страну, подсознательно не связывают всю свою дальнейшую жизнь именно с этой страной. На культурно-психологическом уровне они остаются носителями определенной региональной идентичности той страны, из которой они приехали.

Еще один вывод заключается в том, что региональные идентичности далеко не во всех рассмотренных нами странах смогли сформироваться в полной мере. В то время как, например, в Канаде франкоканадцы и англокандцы достаточно адекватно идентифицируют себя, афробразильцы и лузобразильцы сегодня зачастую затрудняются в самоидентификации. Очередной этап кризиса общенациональной идентичности переживают Франция и Великобритания. Италия до настоящего времени не смогла в полной мере инкорпорировать региональную идентичность Юга страны в пространство идентичности Северной Италии.

В целом, проведенное исследование показывает, что для рассматриваемых государств вопросы конструирования общенациональных идентичностей продолжают оставаться дискуссионными. В новых условиях можно говорить о сочетании таких феноменов, как вклад коренного населения региональных идентичностей, а также вклад пришлого населения, являющегося носителем региональных идентичностей других государств и территорий. Исследование показывает, что в перспективе существенное воздействие на общенациональные идентичности рассматриваемых государств будут оказывать представители некоренного населения, постоянно проживающие на территории соответствующих государств.

В то же время, рассматривая взаимодействие идентичности этнических ядер и региональных идентичностей, необходимо отметить, что данное взаимодействие, безусловно, неправомерно рассматривать только в категориях конфронтации. Опыт таких государств, как Канада, Франция, Италия и Великобритания показывает, что даже там, где региональные идентичности в силу их исторически глубоких корней продолжают оставаться весьма сильными, возможен достаточно устойчивый по времени компромисс. В рамках этого компромиссного сосуществования центральная идентичность ядерного этноса получает возможность воспринять ряд наиболее приемлемых для себя черт и особенностей от региональных идентичностей, а региональные идентичности - наоборот, усвоить определенные принципы, заложенные в центральной идентичности. Таким образом, в большинстве рассматриваемых нами стран можно говорить о ситуации взаимообмена между центральной идентичностью и региональными идентичностями.

Серьезное исключение из рассматриваемых государств представляет Индия, в которой центральная идентичность в значительной степени имеет конфессиональный (индусский), а не этнический характер.

Тем не менее, в целом можно говорить о том, что общенациональная идентичность представляет собой эволюционирующее, живое явление, которое не может быть однозначно и окончательно сформированным. Существенное воздействие на общенациональную идентичность оказывают более консервативно развивающиеся коренные региональные идентичности, а также идентичности иных этносов, которые первоначально оказываются внешними для общенациональной идентичности, однако, в дальнейшем могут начать оказывать на нее все большее воздействие. Исторически подобное внешнее положение занимали негритянские идентичности в Бразилии и США, однако, в дальнейшем в обеих странах произошло конструирование региональных идентичностей - афроамериканской и афро-бразильской. Обе региональные идентичности постепенно встроились в общенациональное пространство самовосприятия.

Опыт политики по построению общенациональной идентичности в рассмотренных государствах, а также текущие проблемы идентичности, с которыми эти государства сталкиваются на современном этапе, представляются весьма важными для России. Россия, так же как и европейские страны, Канада, Австралия, сталкивается с притоком мигрантов - носителей региональных идентичностей других стран. Миграционные потоки серьезным образом оказывают влияние на самовосприятие коренных региональных идентичностей.

Говоря о неудачном опыте европейских стран по выстраиванию отношений между региональными идентичностями, можно отметить пример Великобритании. Проведенный анализ показал, что достаточно резкая смена политики строительства единой национальной идентичности, которая имела место в Великобритании в 1990-е гг. и была связана с переориентацией от консолидации этнических регионов вокруг англичан к политике мультикультурализма, оказала весьма негативное воздействие на консолидацию жителей Соединенного Королевства. Под вопрос было поставлено само существование британцев как нации.

Опыт Италии и Франции мы считаем в меньшей степени актуальным для России на современном этапе. Исторические особенности развития двух стран весьма отличны от истории России. Проблемы же островных сепаратистских территорий, которые характерны для Франции (о. Корсика) и Италии (о. Сицилия), для современной России также менее актуальны.

Весьма перспективным представляется более глубокое исследование консенсусных моделей постколониальных крупных государств, в первую очередь таких, как Канада, Австралия, Бразилия. По нашему мнению, именно с этими странами Россия имеет достаточно большое количество общих черт. Да и на современном этапе данные страны во многом сталкиваются с теми же проблемами идентичности, что и Россия. При этом указанные страны де-факто, так же как и современная Россия, продолжают отстаивать свою приверженность принципам мультикультурного диалога. Кроме того, такие страны, как Канада и Австралия, сталкиваются с притоком представителей мусульманской общины, а также китайцев-носителей ценностей, отличных от ценностей Запада. Наконец, во всех трех странах территориальный сепаратизм маловероятен. В случае Бразилии и Австралии - по социально-экономическим причинам. Канада же, так же как и Россия, продемонстрировала способность решать проблему собственной территориальной целостности посредством взаимных компромиссов. В России территориальный сепаратизм также маловероятен, как по политическим основаниям, так и по причине экономической несамодостаточности регионов.

Опыт США в значительной степени эксклюзивен. Кроме того, для современных Соединенных Штатов ключевыми вопросами остаются завершение адаптации афроамериканской идентичности и более глубокой адаптации латиноамериканской идентичности в общенациональную идентичность. Эти этнические группы в настоящее время распространены в России в крайне малых количествах, что делает опыт США в меньшей степени актуальным для России.

Опыт Индии оказывается интересным для России с точки зрения эффективного управления не только мультиэтническим и мультилингвистическим, но и в значительной степени биконфессиональным обществом. Переосмысление собственной истории и той роли, которую в отдельные исторические периоды играли те или иные политические силы, внешние вторжения, отдельные ключевые политические лидеры, а также господствующие религиозные основания общественной жизни, также в значительной степени сближают Индию и Россию, делая опыт Индийского Национального Конгресса по выстраиванию секуляристской идеологии при фактическом сохранении мультиконфессиональности индийского общества чрезвычайно актуальным для нашей страны.

Глава 3 «Проблемы и перспективы формирования общенациональной политической идентичности на основе региональной идентичности в современной России» состоит из двух параграфов.

В Первом параграфе рассматриваются основные исторические модели формирования общенациональной политической идентичности в России и их эволюция.

Отмечается, что вопрос о характере национальной идентичности в России, как, впрочем, о сущности нации в целом, был и остается одним из наиболее дискуссионных. Различные ученые, исследующие проблематику общероссийской идентичности, выделяют те или иные специфические черты национально-государственной идентификации России. В.И. Пантин и В.В. Лапкин считают, что «в отличие от стран Запада в современной России до сих пор не сформировалось полноценное государство-нация со своими национальными интересами, по поводу которых сложился бы консенсус и внутри правящей элиты, и среди большинства населения… Россия как бы «застряла» между архаичной империей и более современным государством-нацией, не будучи ни тем, ни другим» Пантин В.И., Лапкин В.В. Трансформация национально-цивилизационной идентичности современного российского общества: проблемы и перспективы // Общественные науки и современность. 2004. № 1. С. 54..

А.В. Дахин также приходит к заключению, что классический термин «национальное государство» для России не очень подходит Дахин А.В. Соотношение этнической и национальной идентичности. Россия, Южная Корея, Канада // Философские науки. 2003. № 9. С. 18.. Все население России ученый рассматривает как «aboriginal peoples» (коренные жители) и делит на три группы: сильно деэтнизированные русские - «основатели» государства и носители государствообразующей нациокультуры России; этнические сообщества, которые разбавляются русской нациокультурной массой («народы Севера»); жители России, которые сохранили свою исконную этнокультурную идентичность и обладают российской нациокультурной идентичностью (народы Северного Кавказа, татары, башкиры). Очевидно, что каждый из данный типов в разной степени прикладывает усилия для сохранения и поддержания собственной региональной идентичности: от слабо выраженной региональной идентичности у деэтнизированных русских через сохранение самобытного образа жизни коренных народов до ярко выраженной идентичности у представителей различных этничностей, проживающих в одноименных регионах.

В условиях современной России национально-цивилизационная составляющая идентичности приобретает особое значение по сравнению с другими ее составляющими. Очевидно, что без отчетливой национальной или национально-цивилизационной идентичности институциональная структура общества не может быть стабильной, а развитие общества - устойчивым. Между тем, в отличие от западных стран, ни в Российской империи, ни в Советском Союзе процессы формирования нации-государства не получили достаточного развития и были замещены развитием имперской по своей сути политической структуры См.: Поиск национально-цивилизационной идентичности и концепт «особого пути» в российском массовом сознании в контексте модернизации / Под ред. В.В. Лапкина, В.И. Пантина. М., 2004..

В различные исторические эпохи формирование национальной идентичности стоилось особым образом. Но в такой стране, как Россия, строительство национальной идентичности не могло не учитывать разнообразия регионов, этносов и присущих им идентичностей. К основным факторам, обусловившим специфику формирования общероссийской идентичности на всех исторических этапах, можно отнести наличие и сохранение на протяжении длительного времени множества этносов и регионов, формирование идентичности как по этническому, так и по территориальному принципу, разделение элиты на «западников» и «славянофилов» («почвенников»), огромную территорию, слабое экономическое взаимодействие между российскими регионами при сильной централизации политической власти, освоенческий характер продвижения вглубь страны, ассимиляция народов присоединенных территорий и пр.

Кроме того, для современной России характерна ситуация, при которой связь между региональными идентичностями внутри страны, носители которых значительно отдалены друг от друга территориально, оказывается слабее, чем связь с другими народами, с которыми данные представители осуществляют долгие культурные контакты.

Наконец, как показывают результаты исследований, отличительной чертой русского человека является ярко выраженных характер этнонациональной или локально-территориальной принадлежности См., например: Сергеева А.В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность. М.: Флинта; Наука, 2007.. Поэтому в восприятии населения национализм понимается через этнические категории.

Формирование общенациональной политической идентичности в России на основе региональной на разных исторических этапах проходило в различных формах. По сути, первые этапы формирования общенациональной идентичности можно отнести еще к периоду образования Древнерусского государства, далее - к периоду собирания русских земель во время монголо-татарсткого ига, последующего объединения русских земель вокруг Москвы. В данные периоды можно говорить скорее о формировании единой народности как объединения представителей различных народов и групп на единой территории.

Впоследствии в ходе освоения новых территорий первым шагом было их формальное присоединение, закрепление на них государственного контроля и создание системы военно-торговых поселений. Только в дальнейшем акцент будет сделан не столько на присоединении, сколько на освоении и развитии присоединенных территорий, города будут развиваться как административные, политические, экономические, торговые центры. Комплексной систематической политики в области заселения территорий не проводилось, скорее, это был набор разрозненных действий. Вместе с тем, государство сумело не только присоединить территории, но и, обеспечивая безопасность и единство государственной территории, способствовало дальнейшему хозяйственному освоению и развитию данных земель, их заселению и активному включению в общестрановое пространство. Все это в совокупности и легло в основу формирования общенациональной политической идентичности на основе региональной в имперский период.

Практики СССР демонстрируют иную модель формирования общенациональной политической идентичности, нежели в Российской империи. В Советском Союзе власти удалось добиться политической и культурной однородности через создание «советского народа». Процесс его конструирования во многом предвосхитил популярную на Западе политику мультикультурализма, которая сейчас претерпевает кризис: акцент на политическом единстве не исключал сохранения и даже поощрения этнокультурного своеобразия «советских наций» и этнических групп, хотя и в жестких политико-идеологических рамках Соловей В. О государственной стратегии формирования национальной идентичности в России // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 6. С. 101..

По нашему мнению, советский проект может быть охарактеризован как достаточно успешная для своего времени попытка формирования общенациональной политической идентичности и создания единого политического сообщества на территории СССР. В стране были созданы единые подсистемы социального характера, которые объединяли многонациональный состав населения СССР в рамках тех или иных институтов. Это, во-первых, система образования с общими для всех национальных сегментов стандартами, а также единая система занятости, здравоохранения, комплектования вооруженных сил и т.п. Во-вторых, это экономическая система, создававшая условия для высокой территориальной мобильности населения, внутренней миграции и урбанизации, которая нивелировала культурные различия. В-третьих, это разветвленная партийная структура, объединявшая все сегменты многосоставного общества в единой системе политико-идеологических координат. Таким образом, данные предпосылки поставили советскую идентичность выше этнической, религиозной или любой другой, тем самым создав атмосферу общего чувствования, причастности к одному политическому сообществу и ощущения граждан носителями одной общей политической идентичности.

Политическая идентичность России в период после распада СССР до настоящего времени может определяться как транзитная, ее формирование происходит в виде исторически сменяющих друг друга модусов самоопределения страны: советская системно-организованная идентичность сменилась слабо проработанной негативной «либеральной» альтернативой с отрицанием советского прошлого и акцентом на понятие «демократия». Согласно политической теории, в ситуации транзита заложены основы для исторического выбора качественно новой альтернативы, качественно новой концепции общества и государства, на основе которой выстраивается впоследствии и новая институциональная структура Валлерстайн И. Типология кризисов в миросистеме // Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. М.: Университетская книга, 2001. С. 109..

В целом, современный этап политики нациестроительства можно охарактеризовать как нациеохранительный, делающий основной акцент на русский культурный базис как культурно-цивилизационное основание общероссийской политической идентичности.

Во Втором параграфе исследуются возможности и пределы современных политических институтов и практик при формировании общенациональной политической идентичности в Российской Федерации.

Отмечается, что российская идентичность чрезвычайно дифференцирована и неустойчива. Осознавая и переживая свою принадлежность к пересекающимся групповым множествам, индивиды, социальные группы и общества становятся носителями сложной, множественной идентичности. Поэтому все чаще обсуждается проблема кризиса, «дрейфа» или «утраты» идентичности. Поиски идентичности на современном этапе развития общества и государства становятся важным фактором реализации государственной стратегии См.: Жаде З.А. Россия в поисках региональной идентичности // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2007. № 3..

Парадокс современной ситуации, по мнению целого ряда исследователей См., например: Рубцов А.В. Российская идентичность и вызовы модернизации. М.: Экон-Информ, 2009; Федотова Н.Н. Мультикультурализм и политика развития // Журнал социологии и социальной антропологии. 2006. Т. 9. № 3; и др., заключается в том, что в современной России существует реальное единство, культурная и цивилизационная гомогенность, межэтническое взаимодействие при сохранении этнокультурного разнообразия, но нет представления об едином народе, его национальных интересах и единой национальной культуре. Национальные интересы партикулярны и сегментированы: так, мы можем говорить о национальных интересах и культуре татар, башкир, осетин, якутов, бурят, мордовцев, дагестанцев и пр. Однако когда перед научной и политической элитой встает вопрос о формулировке национальных интересов страны, определить их оказывается на порядок сложнее.

Приоритетным в вопросе формирования общенациональной идентичности на основе региональной остается фактор разрывов и противоречий в самоидентификациях, когда возникает острая потребность в осознании самой ситуации выбора и достижении единства, т.е. происходит обращение к собственно теории идентичности, анализу ее структуры и внутреннего многообразия. Процессы несоответствия отдельных идентичностей друг другу, отсутствие целостности и единства могут быть осмыслены и переживаться как отсутствие идентичности вообще. Наряду с этим, упрощение в вопросах идентичности еще более опасно, особенно для таких мультикультурных и социально сложносоставных стран, как Россия. В самой манере говорить от имени единого и нерасчлененного целого есть нечто опасное: в столь разнородном и внутренне противоречивом обществе тотальные идентификации часто оказываются дискриминационными.

На наш взгляд, построение общенациональной идентичности в России может быть успешным только в том случае, если идентичность рассматривается не как отдельный аспект, а как композиция целого. Такое плюралистическое единство обязательно строится за счет проекции на общефедеральный уровень региональных особенностей и межрегиональных различий. Таким образом, мы считаем, что реальной возможностью и большим позитивом для России является построение общенациональной политической идентичности на основе региональной, при этом последняя всегда будет представлена во множестве, а первая - в единстве многообразия. При этом общенациональная идентичность - это не просто набор, сумма разрозненных региональных идентичностей; это эмерджентная система, несводимая к простой сумме элементов.

Так, З.А. Жаде отмечает региональную идентичность в качестве одного из факторов, лежащих в основе формирования общенациональной идентичности, поскольку именно на уровне региона реализуется реальное вхождение субъектов в мир политики, определяется место в нем человека, социально-политическая адаптация, проявляющаяся в жизненных программах политического поведения людей и народов. Кроме того, региональная идентичность служит основой для особого восприятия общенациональных политических проблем и складывается на основе общности территории, особенностей региональной жизни, определенной системы ценностей См.: Жаде З.А. Россия в поисках региональной идентичности // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2007. № 3..

Перспективность данного подхода обосновывается его соответствием современным тенденциям общемирового масштаба. Архитектура идентичности меняется: происходит отказ от однополярности, самоцентризм и отталкивание от другого сменяются соединением разного. Такие тенденции заметны в идентичностях стран, культур, народов и даже отдельных индивидов.

Такой подход особенно актуален в контексте поиска Россией своей национальной идеи, пути развития. Важно в условиях кризиса идей говорить об идентичности в рамках надличностной и надгрупповой прагматики. Сложившийся кризис идентичности - это, прежде всего, конфликт с новыми реалиями, повлекший за собой процесс отказа от прежних социальных ролей, национальных самоопределений, идеологических образов. Все это актуализирует проблему воссоздания целостности общероссийского «мы» с учетом его региональных особенностей.

В целом, решить рассматриваемую проблему представляется возможным путем последовательного воплощения в жизнь идей симметричной федерации. Являясь де-юре таковой уже сейчас, но де-факто представляя собой аналог асимметричной федерации, наделяя равноправные субъекты РФ разным, подчас не сопоставимым объемом полномочий, федеральный Центр неявно стимулирует актуализацию всех поднятых нами в исследовании проблем. Выравнивание статусов субъектов Федерации послужит равноправным основанием для региональных амбиций, стимулируемых уровнем региональной идентичности, и, как следствие, даст прочную основу для формирования общенациональной политической идентичности на основе равноправных региональных идентичностей.

Осуществленное в диссертационном исследовании сравнение региональной идентичности народов Севера и Юга России на примере рассмотрения особенностей Северного Кавказа и Крайнего Севера - это лишь один из примеров, доказывающих разнообразие представленных в России региональных идентичностей, влияющих на формирование общенациональной политической идентичности. Данное разнообразие дополняется и такими традиционными для России расколами, как Запад - Восток, город - село, центр - периферия. Особенность России как единого государства, на наш взгляд, объясняется не столько особостью ее пути, отставанием от европейских государств и т.п., сколько разнообразием и разнородностью ее элементов. Великое искусство политики и разумность политических деятелей состоит в том, чтобы найти оптимальный баланс и основания для приведения данного многообразия к сложному единству. В большей степени в данном случае мы подразумеваем основы для формирования единой общенациональной политической идентичности.

Наконец, стоит учитывать и тот факт, что политическая идентичность надэтнична, ее носителями являются не представители тех или иных этносов, групп и т.п., а в первую очередь граждане. Люди становятся гражданами через практику, практику участия в общественной, политической жизни страны, в определении курса государственных реформ и преобразований. Когда людей этой практики лишают, то нация как гражданская и политическая общность вырождается. Соответственно, поддержание гражданской активности и стимуляция гражданских инициатив - важный шаг на пути построения общенациональной политической идентичности.

В Заключении подводятся итоги проделанной работы, формулируются основные выводы и намечаются контуры предполагаемых дальнейших исследований по данной проблематике.

ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА

1. Алаудинов А.А. Идентичность в зеркале науки: основные подходы к определению сущностных черт и типов // Вестник Российской нации. 2010. № 3. С. 196-205. - 0,7 п.л.

2. Алаудинов А.А. К вопросу об определении понятия «политическая идентичность» // Вестник Российской нации. 2011. № 1-2. С. 226-230. - 0,5 п.л.

3. Алаудинов А.А. Особенности региональной идентичности как объекта политологического исследования // Вестник Российской нации. 2011. № 3. С. 74-85. - 0,8 п.л.

4. Алаудинов А.А. Формирование общенациональной политической идентичности в современной России: проблемы и перспективы // Вестник Российской нации. 2011. № 4-5. С. 69-81. - 1 п.л.

Другие публикации по теме диссертационного исследования:

5. Алаудинов А.А. Нация и этнос как субъекты этнополитических процессов // Политическая регионалистика и этнополитология. Сборник статей по политологическим теоретико-методологическим и прикладным проблемам истории и современности. Выпуск III. М.: Издательство «Социально-политическая МЫСЛЬ», 2011. С. 12-25. - 0,8 п.л.

6. Алаудинов А.А. Политическая идентичность и национальная безопасность // Транспортная политика и политические коммуникации: Сборник статей по политологическим и социологическим теоретико-методологическим и прикладным проблемам истории и современности. Выпуск III. Геополитика и национальная безопасность. М.: Издательство «Социально-политическая МЫСЛЬ», 2011. С. 79-87. - 0,6 п.л.

7. Алаудинов А.А. Политические коммуникации и региональная политическая идентичность в условиях современных вызовов // Проблемы и перспективы развития транспорта. Труды Международной научно-практической конференции. М.: МИИТ, 2011. С. 10-12. - 0,1 п.л.

8. Алаудинов А.А. Политическая идентичность как фактор развития государства и гражданского общества // Транспортная политика и политические коммуникации: Сборник статей по политологическим и социологическим теоретико-методологическим и прикладным проблемам истории и современности. Выпуск IV. Взаимодействие государства и гражданского общества. М.: МИИТ, 2012. С. 70-84. - 0,8 п.л.

Размещено на Allbest.ru