"Новая наука политики" Эрика Фёгелина

Размещено на http://www.allbest.ru//

Контрольная работа

«Новая наука политики» Эрика Фёгелина

1. Политический гностицизм в истории

Прежде чем перейти к концепции гностицизма Фёгелина, мы должны чётко обозначить основы христианской эсхатологии, на которые он опирался в построении своей концепции.  Основным Фёгелин считает включение книги «Откровение Иоанна Богослова» в новозаветный канон Библии, а конкретно фрагмента о тысячелетнем Царствие Небесном Хилиазм, учение о «Тысячелетнем Царстве» Иисуса Христа на земле, во время которого дьявол будет «скован» - прим. автора., противоречащем идее искупительного Царства, и умаляющего её до сообщества людей, ожидающих прижизненного вознаграждения. Фёгелин отмечает, что данное противоречие разрешил Аврелий Августин в труде «О Граде Божьем», где он осудил хилиазм, интерпретировав это тысячелетие метафорически. Согласно Августину, настоящее не имело никакого земного будущего; его значение было исчерпано в ожидании конца истории через эсхатологические события. Августинская концепция провиденциализма оставалась практически неизменной до конца XVII века; последним её использовал Жак Боссюэ в трактате «Рассуждение о всеобщей истории»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 33.The drama of humanity and other miscellaneous papers, 1939-1985. Ed. W. Petropulos and G. Weiss Columbia: UM Press, 2004. P. 50.

Фёгелин предполагает, что западноевропейский человек двенадцатого века, вероятно, не был удовлетворён образом мира, ждущего собственного конца; поскольку современный ему мир был силён и молод - рост населения и городов привёл к росту интеллектуальной жизни и накоплению материальных ценностей. Фёгелин находит, что подобная идея впервые звучит в трудах ИоахимаФлорского, заменившего августинскую концепцию истории тремя периодами: периодом Отца (от Авраама до Иоанна Крестителя), периодом Сына (от воплощения Сына Божия -- до 1260 года) и периодом Святого Духа (с 1260 года). Фёгелин сравнивает его трёхчастную концепцию истории с тремя этапами исторического процесса по Гегелю, затем с тремя общественными формациями марксизмаThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 187-192, считая, что эта концепция стала сутью марксистского положения об отмирании государства и достижении мистической свободы. Фёгелин рассматривает трёхчастная концепцию истории ИоахимаФлорского, так называемый Третий Завет, находя связь между ним и политическим самосознанием современного общества. Третий Завет ИоахимаФлорскоговключает комплекс четырёх символов. Первый из этих символов - трёхчастная концепция истории, уже рассмотренная нами выше.

Второй символ -- вождь (Dux e Babylone), который, по расчётам ИоахимаФлорского, явится в 1260 году, и образ которого Фёгелин находит в размышлениях Данте Алигьери о князе нового духовного века, в «Государе» Никколо Макиавелли, в сверхчеловеке Николя де Кондорсе.Третий символ -- гностический пророк, призванный постичь ход истории как осмысленную завершённость и сделать его доступным для познания остальных -- либо через прямое откровение, либо через гносис. В секуляризированном обществе типаж пророка заменяется типажом атеистического интеллектуала, который становится главным действующим лицом современной цивилизацииIbid. P. 179, полагающим, что он понимает значение истории и может предсказать будущее развитие событий. В политической практике современного мира затруднительно отличить интеллектуала, проектирующего будущее, от вождя. Четвёртый символ -- братство духовно независимых людей, преображённых «без участия таинства благодати» в граждан царства Третьего Завета. В этом свободном сообществе Фёгелин замечает ту же символику, найденную в современных массовых движениях, воображающих царство Третьего Завета как сообщество свободных людей после исчезновения государства и его институтов.

Московская концепция третьего Рима также характеризуется Фёгелином как политическая трёхчастная концепция истории. В работе он цитирует послания игумена Филофея Псковского к Великому князю Василию III Ивановичу, содержащие сформулированную идею Москвы как третьего РимаThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen.Columbia: UMPress, 1999. P. 181. Фёгелин замечает, что в эпоху, когда страны западной цивилизацииФёгелинимеетввидуГерманию, ФранциюиИспанию - прим. автора. уже разделились на национальные государства и национальные церкви, Москва заявила себя преемницей Византии и стала Третьим Римом. Он особо отмечает, что в это время «Россия, в сущности, не являлась государством в западном понимании, но являлась цивилизационной областью, где исторически господствовали великороссы, и где политическая культура сформирована византийским наследием»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 181-182. Славянофилы и Фёдор Михайлович Достоевский возводят концепцию Третьего Рима в превосходную степень, предрекая России трансцендентную эсхатологическую миссию спасения человечества.

В работе неоднократно упоминается, что ИоахимФлорский, пытаясь осмыслить ход истории, не утрачивает связи с христианским эсхатоном, и говорит о трансцендентной полноте жизни исключительно вне мираIbid. P. 184. Лишь к XVIII столетию, в процессе секуляризации, которую Фёгелин определяет, как «от гуманизма -- к Просвещению»Ibid. P. 184 познаваемый смысл истории стал свободным от трансцендентности, то есть «Страшный суд оказался изъят из власти Бога и был отдан в руки человека»Ibid. P. 190. Такаяимманентизация, рассуждает Фёгелин, приводит к ошибочной «идее» (eidos) истории, порождая беспорядок современного общества.

Возникновение такой ошибки Фёгелин объясняет «неуверенностью»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen.Columbia: UMPress, 1999. P. 187 (uncertainty) -- подлинной сущностью христианства. Связь с Богом в виде «осуществления ожидаемого и уверенности в невидимом» Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе. - М.: Российское Библейское общество, 2013. [Евр. 11:1] с. 889 недостаточна для людей, не обладающих нужным градусом духовной стойкости. Вероятность отпадения таковых от Церкви увеличивается, когда распространение грамотности и образования доносит довсё большего круга людей всю суровость христианской жизни. Сомневающийся мог преодолеть зыбкость собственной веры, опершись на гностицизм, как на наиболее близкое к христианству и более простое в служении учение. Гностическое знание преодолевает зыбкость веры, уходя от трансцендентности, и наделяя человека рядом реальных задач, снабжённых эсхатологическим смысломThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen.Columbia: UMPress, 1999. P. 193. Фёгелин не даёт подробных описаний античного гностицизма, упоминая о нем, лишь как о ереси, неизменно сопутствовавшей раннему христианству. Он приводит конкретную дату возрождения античного гностицизма Иоанном Скотом Эриугеной, так как его трактат в пяти книгах «О разделении природы» В 1050 труд «О разделении природы» был осуждён папой Львом IX как ересь. Затем в 1210 г. он же был осуждён на очередном поместном Парижском соборе. В 1225 году книга была сожжена по указу папы Гонория III, а в 1684 году внесена в Индекс запрещённых книг - прим. автора., и его перевод с греческого трактата «О небесной иерархии» Псевдо-Дионисия Ареопагита, были центральным учением крипто-гностических сект, вплоть до их активного проявления в истории в Средние векаThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 192. Картину мира они возводили не только на философской системе Эриугены, но и на обширной апокрифической и раввинистической литературе Ibid. P. 192. Фёгелина больше волнует гностицизм позднего Средневековья, внёсший компонент цивилизационной экспансивности в западную цивилизацию Ibid. P. 192. Это поиски смысла собственной жизни и сознательный бунт личности, которая не желает мириться с интерпретацией жизни как постепенного увяданияThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 192. Горожане и крестьяне феодального общества преображаются в крупную буржуазию, становятся рабочими-социалистами и мелкими буржуа. С XVII века наука, как новый инструмент познания реальности, становится гностическим рупором. Фёгелин полагает, что культ науки достигает своей крайней точки в позитивизме, который остаётся сильнейшим гностическим учением в западной цивилизации; а преклонение перед научным знанием неоспоримоIbid. P. 192.

Гностическая цивилизационная деятельность стала мистическимсамоспасением. Теперь духовная сила личности, вместо смирения и раскаяния во грехах, направлена на создание привлекательного, материального, и, прежде всего, воплощаемого земного рая.Гностицизм высвободил человеческие ресурсы для воплощения искомого рая, наделяя земные дела трансцендентным спасительным смыслом Ibid. P. 193. Применение к цивилизаторской работе такого масштаба человеческих ресурсов породило мощный прогресс в западной цивилизации. Прогресс приносит опасность, очевидную в гностицизме Конта Ibid. P. 194. Основатель позитивизма гарантировал «бессмертие посредством сохранения участника и его дел в памяти человечества, вплоть до включения в месяцеслов позитивистских святых» Ibid. P. 194. Выбравшие иного Бога, а не «нового Августа», будут преданы суду и социальному забвению. «Вот Страшный суд человечества, - восклицает Фёгелин, - выбор бессмертия либо уничтожения» Ibid. P. 194. Так прогрессивная цивилизация становится тоталитарной. Тоталитарное общество, то есть экзистенциальная власть гностических активистов, -- такова конечная форма цивилизации прогресса.

2. Политическая революция гностиков

Анализ гностической деятельности приводит Фёгелина к концепции современной истории, которую он находит противоречивой. Проблему он видит в том, что гностическое массовое движение, через крайне короткий интервал сменяется новым гностическим движением, считающим себя лучше предыдущегоThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 196. Фёгелин обращается к истории гностических массовых движений, разыскивая эпоху, отмеченную упорной борьбой и революционной гностической победой над традиционным христианством. Такую эпоху он находит в виде Реформации, понимаемой им как успешное вторжение гностических движений в политические институты западной цивилизацииIbid. P. 197. Фёгелин находит, что определённые аспекты пуританского воздействия на английское государственное и общественное устройство будут самым подходящим примером для раскрытия данного вопроса. Фёгелин изучает наследие Ричарда Хукера Ibid. P. 198 и его трактат «О законах церковной организации». Хукер весьма проницательно анализирует типаж пуританина, а также психологию массовых гностических движений.

Хукер вводит понятие «повод» (cause), который необходим для начала такого массового движенияHooker R. Preface to the Laws of Ecclesiastical Polity.Cambridge University Press, 2013. p.12. Хукер приводит почти методические указания по продвижению «повода». Сначала пуританин должен донести до широкой общественности критические замечания относительно «общественной несправедливости, и, прежде всего, предать широкой огласке пороки элиты»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 198. Частое эмоциональное повторение «повода» приводит слушателя к мнению, что оратор -- человек, «в полной мере обладающий целомудрием, усердием и святостью»Ibid. P. 198., ибо только таковой может настолько сильно жаждать правды. Концентрируя общественное порицание на правительстве, оратор говорит об его ошибках и коррупции, но не как о человеческой слабости, а как о сознательном бездействии. Связав зло с конкретным политическим институтом, оратор делает его мишенью народного гнева как «верховенства всего зла»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 198. После такой подготовки, оратор рекомендует новую форму правления как «лучшее средство от всех зол»Ibid. P. 198-199. Люди к этому времени будут достаточно мотивированы для совершения конкретных действий. Затем наступает решающий момент «убеждения людей, доверчивых и склонных к самообману, в том, что они осенены Святым Духом» Ibid. P. 199, посредством которого различают истинный смысл Писания, тогда как другие слепы. Осознавая себя «избранным», такой человек внутренне готов отделится от остальных, как следствие человечество разделяется на «братьев» и «обывателей». Гностическое сообщество консолидируется, братья предпочитают компанию друг друга, пренебрегают личной жизнью, и оказывают щедрую материальную помощь вождю. Такое сообщество настолько крепкое, что его невозможно расколоть никаким убеждением извне.

Фёгелин считает, что Хукер, представитель христианской традиции, человек недюжинного интеллекта и эрудированности, смог разглядеть, что пуританство не основывается на Священном Писании, а имеет совершенно отличное происхождение Ibid. P. 200. Пуританин будет использовать цитаты из Писания, вырывая их из контекста, если они поддерживают «повод», в остальных случаях он будет игнорировать Писание и Предание. В начальной стадии гностической революции этот библейский камуфляж был необходим -- на заре Нового времени откровенно антихристианское движение не могло быть социально успешным. Для того, чтобы преодолеть это препятствие, были разработаны некие приёмы, которые Фёгелин называет «Великими инструментами гностической революции»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 200. Для начала толкование Писания было повсеместно стандартизировано, а затем новая гностическая доктрина облеклась в библейскую терминологию, что видно на примере трактата кальвинистов «Наставление в христианской вере». Для обозначения гностической литературы подобного рода Фёгелин вводит понятие «коран», называя трактат Жана Кальвина первым сознательно созданным «гностическим кораном»Ibid.P. 201. «Гностический коран» - это кодификация правды, духовная и интеллектуальная пища верующего. Человек, написавший такой коран, верит, что новая истина и новый мир проистекают из него, и находится в особом пневмапатологическом состоянии»Ibid. P. 201. В эпоху раннего гностицизма роль корана исполняли работы Эриугены; затем - работы ИоахимаФлорского, называемые «Вечное евангелие». В Новое время новыйкоран возникал с каждой волной гностического движения. Конт создал свою работу как коран для позитивистского будущего человечества. Работы Маркса стали кораном верующего коммуниста, к тому же дополненные патристикой ленинизма-сталинизма. Исходя из современного опыта тоталитарных движений, Фёгелин показывает надёжность «Великих инструментов гностической революции», приводя в пример такой работающий критерий, как добровольная самоцензура - верный член движения не прикоснётся к литературе, которая может оспаривать его веру.

Политический успех гностического движения будет поставлен под угрозу, если гностическую правду настойчиво подвергать осмысленной критике в публичной сфере. Эта помеха также устраняется, с помощью табуирования, например, Реформация табуировала классическую философию и схоластическое богословие Ibid. P. 204. Это делает невозможной публичную дискуссию в обществах, где гностические движения добились социального влияния, достаточного для контроля СМИ и образования. Может провозглашаться защищаемая конституцией свобода слова и печати, но прения в публичной политической сфере отсутствуют, оставаясь в узком кругу горстки интеллектуалов, -- не говоря уже о качестве прений при тоталитаризме. Дебаты Хукера с пуританами были невозможны, потому что пуритане не принимали критических аргументов. Хукер диагностировал нигилистический компонент пуританского гностицизма: их закон является «абсолютным повелением всемогущего Бога, которое должно быть исполнено во чтобы то ни стало, пусть хоть мир перевернётся. В этом - самая главная опасность!» восклицает ХукерThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UMPress, 1999. P. 206.. «В политической культуре его времени всем было ещё абсолютно ясно, что правительство, а не подданные представляет собой общественный порядок… никакой мир и спокойствие невозможны, если голос всего общества в политической сфере не будет главенствовать над всеми частными голосами» - заключает ФёгелинIbid. P. 206. Когда появляется гностический вождь и провозглашает, что Бог или прогресс, раса или диалектика повелели ему стать правителем, то действующая власть не должна предать доверяющих и подчиняющихся ей граждан и подавать в отставку. Это правило относится без исключения ко всем правительствам, в том числе, действующим в рамках демократической конституции и Билля о правах. Фёгелин цитирует судью Верховного суда США Роберта Джексона, который, в рамках американского политического и правового дискурса, высказался по делу Артура ТерминьеллоВ 1949 публичная речь католического священника Артура Терминьелло признана Верховным СудомСША «подогревающей общественный гнев, приводящей в состояние волнения», и запрещена, хотя это было нарушением первой и четырнадцатой поправки к Конституции США.: «Конституция -- это не пакт о самоубийстве».Демократическое правительство не должно становится сообщником в своём собственном ниспровержении. Если же гностическое движение готово прийти к власти через «пресловутую легальность всеобщих выборов, демократическое правительство не должно склониться перед волей народа, но обязано устранить опасность силой»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 207, и, если необходимо, нарушить букву Конституции, чтобы спасти её дух.

Рассмотрев точку зрения современника гностической революции, Фёгелин обращается к самим гностическим революционерам. Он указывает, что пуритане, вопреки всеобщему мнению, не являются христианским движением, так как Новый Завет не содержит текстов, призывающих к политическому перевороту; а гностический революционер интерпретирует наступление Царства как событие, которое потребует вооружённого вмешательства; во время пуританской революции гностики присваивают эту ангельскую функцию себе.Фёгелин приводит фрагменты из памфлета 1641 года под названием «Проблеск славы Сиона» (A GlimpseofSion'sGlory): «Конец Вавилона близок, скоро явится Новый Иерусалим. Падение Вавилона -- это возвышение Сиона. Разрушение Вавилона -- это спасение Иерусалима… Блажен, кто разобьёт младенцев вавилонских о камень. Блажен, кто каким-либо образом участвует в свержении Вавилона»Gura P. A Glimpse of Sion's Glory: Puritan Radicalism in New England, 1620-1660. Wesleyan, 1986.P. 233. Какая группа людей совершает подобные боговдохновенные поступки? Ответ - святые из среды «презренных» людей, от народного множества. Святых именуют схизматиками, пуританами, мятежниками и разрушителями государства. Но наступит время, когда эти обвинения будут с них сняты и сами государи убедятся, что «жители Иерусалима, то есть святые Божии, собравшиеся в церкви, это лучшие люди государства». Автор памфлета цитирует пророка Исаию: «И будут цари питателями твоими, и царицы их кормилицами твоими; лицом до земли будут кланяться тебе и лизать прах ног твоих, и узнаешь, что Я Господь, что надеющиеся на Меня не постыдятся» Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе. - М.: Российское Библейское общество, 2013. [Исаия 49:23]. С. 537. Святые же, напротив, будут прославлены в новом Царстве, «одетые в виссон чистый и светлый». Фёгелина явно забавляет портновская реформа святых, но, переходя на серьёзный тон, он описывает последующие резкие изменения в социальных отношениях. В области права присутствие Христа заменит все законы. В экономической сфере наступит богатство и изобилие. Весь мир куплен Христом для святых, и будет им вручён. Автор памфлета откровенен: «Вы видите, что святые мало чем владеют в этом мире; сейчас они ниже всех; но тогда им будет принадлежать весь мир… Не только небо будет вашим Царством, но и этот земной мир»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 208. Библейские термины и цитаты из Писания неспособны скрыть то, что Бог здесь заменяется человеком. «Святой» -- это гностик, который не доверяет преображение мира благодати Божией, но сам намерен исполнить работу БогаGura P. A Glimpse of Sion's Glory: Puritan Radicalism in New England, 1620-1660. Wesleyan, 1986.p. 241..

Фёгелин подробно рассматривает политическую программу революционеров после разрушения ими старого мира. Как правило, гностики неохотно высказываются по этому вопросу - описание нового мира обычно состоит из отрицания зла и пороков прежнего мира. «Проблеск славы Сиона»показывает состояние процветания и изобилия, минимум труда и отмену государственного принуждения; а в качестве развлечения предлагается издевательство над представителями бывшей элиты. Фёгелин описывает пуританский документ, проливающий свет на организацию нового порядка, в виде «Вопросов» (Queries, 1649 год), направленного «Людьми Пятой монархии» Англ. религ. секта хилиастов (милленариев) в период англ. бурж. революции XVII в. Проповедовала наступление «пятой монархии» (отсюда назв.) - тысячелетнего царства Христа (после смены 4 «земных» царств - Ассиро-Вавилонского, Персидского, Греческого, Римского (в последнее включалась и ср.-век. Европа) - прим. автора. лорду Томасу Ферфаксу. К примеру, на вопрос: «Каков тогда [в преображённом мире] существующий интерес святых и людей божиих?»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 209 следует ответ: «святые … будут править миром» Ibid. P. 209. Фёгелин задаёт ряд вопросов: «Что это за нации и государства мира, над которыми будут царствовать «святые»? «Или в новом мире останутся некие развращённые нации, которых «святые» будут усмирять»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint. Ed. M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 210 ? Картина будущего мира Фёгелину ясна, и она выглядит весьма похожей на «диктатуру пролетариата. Победа пуритан может даже сохранить политические институты нынешнего мира, но они радикально изменятся. Это изменение выразится политически через радикальную чистку правительства и элит, поскольку Царство не может принадлежать безбожникам. Единственный справедливый путь -- это «навсегда подавить врагов святости» Ibid. P. 210.

Так Фёгелин формулирует «войну между мирами» Ibid. P. 210-211. Если «этот мир» есть тьма, которая должна уступить новому свету, и политиков старого порядка нельзя переизбрать; а люди, которые не являются святыми, будут лишены права голоса, то коалиция невозможна, враги святости будут «зачищены». Универсализм гностического революционера объединяет весь мир против него. Новое Царство будет вселенским по существу и вселенским по своим претензиям на власть: оно повсеместно распространится на всех лиц и все предметы. Универсальность претензий «святых» породит столь же универсальный мировой альянс против них. Два мира, таким образом, превратятся в два вселенских вооружённых лагеря, вовлечённых в смертельную схватку. Мировые войны, определившие собой историю двадцатого века, родились из этого гностического мистицизма двух миров, пишет Фёгелин. Поэтому подлинная опасность современных войн состоит не в технологически обусловленном глобальном театре войны, а в том, что это гностические войны: войны миров, ставящие целью взаимное уничтожение Ibid. P. 211.

Критик может возразить, что пуританство в целом не может отождествляться со своим левым крылом, рассуждает Фёгелин. Он рассматривает структуру гностического опыта и идей, и обнаруживает её даже в текстах, где эти крайности сглажены. Поскольку гностическая революция ставит своей целью изменение природы человека и создание преображённого общества, невозможность реализации этих идей в истории вынудит революционеров пойти на компромисс с реальностью. И то, что получится в результате этого компромисса, уже не будет преображённым миром гностических устремлений. Исследование гностической революции на уровне политической тактики или умеренных программ, заранее настроенных на компромисс, не позволит обнаружить природу гностицизма, как движущей силы Западной революции. Компромисс будет принят за сущность и исчезнет сущностное единство разнообразных гностических явленийThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 212.

3. Политический гностицизм и современность

Фёгелин полагает, что церковь является ведущим цивилизационным фактором в обществе и может консолидировать людей вокруг себя, а христианство может функционировать в качестве гражданской теологии Ibid. P. 213. С развитием общества общественные проблемы переросли эсхатологические чаяния христианства. Рост гностицизма в этот критический момент предстал в новом свете, так как имманентизация христианского эсхатона позволяет ему наделить общество определённым смыслом, какого не давало ему христианство. На ранних этапах гражданская теология выглядела как христианство, но как «настоящее», либо «реформируемое»; затем, с имманентизациейэсхатона, она стала откровенно антихристианской. Как следствие, везде, где гностические движения приобрели политическую власть, происходило изгнание христианства из публичной сферы. Фёгелин акцентирует, что гностицизм не означает процесс возвращения к язычеству. Если в дохристианской цивилизации «правда» присутствовала в форме личного переживания, то у гностиков она полностью подавляется. В этом он видит первую опасность гностицизма как гражданской теологииThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999.P. 214.

Эти размышления открывают перед ним перспективу будущего цивилизации, где гностицизм в варианте марксизма расширит свою зону влияния в Азии, а прогрессивизм, позитивизм и сциентизм под видом вестернизации продолжат проникновение в развивающиеся страны.Гностицизм постарается подавить, репрессировать правду, но не сможет изгнать её из реальности. Отсюда следует критический вопрос Фёгелина: как долго будут длиться репрессии, и что приведёт к взрыву? Он находит эти вопросы безусловно уместными, потому что они возникают из методически правильного применения его собственной теории к эмпирически наблюдаемым компонентам современной цивилизацииIbid. P. 215. Разумно предполагая, что реакция на экспансию гностицизма будет обширной, Фёгелин не берётся произвести точные прогнозы. Он обращает внимание на тот факт, что гностицизм, несмотря на видимое господство, практически не имеет пространства для манёвра: традиционная культура и христианская традиция западной цивилизации скорее живы, общество, в целом, духовно и интеллектуально устойчиво, а расцвет общественных наук является знаковым событием. По понятным причинам, Фёгелин ничего не может сказать о вероятной реакции христианской традиции против гностицизма в Советском Союзе. Он не знает, как китайская, индуистская, исламская, и любая другая цивилизации будут реагировать на гностические репрессии. Но он предполагает момент взрыва, приближаемый фактором саморазрушения, присущим гностицизму. Фёгелин считает данный фактор саморазрушения второй опасностью гностицизма как гражданской теологии; первая опасность была в уничтожении «правды»Ibid. P. 216.

Всё возникающее в бытии имеет свой конец, и разрешить эту тайну невозможно,Фёгелин считает это двумя главными принципами бытия. Гностические спекуляции на эйдосе истории приводят к извращённому пониманию этих принципов, делая общество бесконечно существующим, а тайну бытия познаваемой.Гностицизм, таким образом, производит подобие антипринципов к принципам бытия; и создаёт придуманный мир, который становится социальной мотивацией для гностических масс. Отношение к существованию у гностика остаётся энергичным и активным, но эсхатологическая интерпретация истории даёт ему ложную картину реальности. На основе ложных концепций совершаются политические действия. Результатом является пневмапатологическое состояние общества и отдельных его представителейThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen.Columbia: UMPress, 1999. P. 225.

С радикальной имманентизацией придуманный мир смешался с реальным миром терминологическим образом; породив навязчивую идею нового мираФёгелин приводит пример, что в гностическом придуманном мире непризнание реальности является первым принципом. Как следствие, действия, которые в реальном мире были бы нравственно безумными, будут считать моральными в придуманном мире, потому что они производят полностью противоположный эффект. Интерпретация морального безумия как морали, и достоинств sophia и prudentia как безнравственности, является беспорядком. На практике практически каждый великий политический мыслитель, признавший структуру реальности от Макиавелли до современности, был обозначен аморальным гностическими интеллектуалами. В современности гностические нападки против политологии серьёзно ухудшают качество общественных дебатов по современным политическим вопросам.. Идентификация мечты и реальности имеет практические результаты, считает Фёгелин. В гностическом обществе критическое исследование причины и следствия в истории запрещается, а рациональная политика невозможна. Гностические общества и их лидеры осознают эти опасности для своего существования, но не реагируют на них в «мире реальности»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 225-226. Опасности будут встречены магическими операциями в придуманном мире, такими как моральное осуждение и влияние на общественное мнение; изображение врагов как агрессоров и объявление войн; пропаганда мира во всем мире и перехода власти к мировому правительствуIbid. P. 226.

Проявления такого «гностического безумия»The Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 227 в современной политике лучше всего иллюстрирует непрерывная война, в то время, когда каждое политическое общество публично заявляет о своём горячем стремлении к миру. Мир - это временный порядок общественных отношений, выражающий баланс экзистенциальных сил. Баланс может быть нарушен различными причинами, а война несёт в себе использование насилия в целях восстановления сбалансированного порядка. Политика должна осуществлять попытку восстановления равновесия сил и общественного порядка различными дипломатическими средствамиIbid. P. 227. Фёгелин подчёркивает, что гностическая политика является пагубной, потому что предпринимаемые меры, увеличивают беспорядки и приводят к войне Ibid. P. 227. Если начинающееся изменение баланса не встречено реальными политическими действиями, а вместо этого произносятся «магические заклинания» Ibid. P. 227, война становится неизбежной.

Явления этой величины не могут быть объяснены незнанием и глупостью. Эта политика проводится на основе гностических предположений о характере человека, о возможности установления международного порядка в ближайшем будущем. Такая навязчивая идея лишает гностические общества возможности сформулировать политику, согласующуюся со структурой реальностиIbid. P. 228. Фёгелин замечает, что его анализ принадлежит только к вариантам, преобладающим в западной цивилизации; и не применим к вариантам, преобладающим в тоталитарных государствах, хотя между этими двумя опасностями и существует близкая связь, потому что они являются представителями двух различных гностических вариантов и антагонистами в сражении на мировой арене Ibid. P. 228. Самоспасение для гностика является смыслом жизни, который даёт ему осознание того, что он внёс свой вклад в общество согласно собственным возможностямThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 228.

Фёгелин формулирует проблему следующим образом: три возможных вида имманентизации -- телеологическая, аксиологическая и активистская --они не просто скоординированы, а тесно связаныIbid. P. 231. Каждое новое гностическое движение прогрессивистского и утопического толка будет склонно к образованию политического правого фланга, приходя к противоречию между реальными достижениями и идеалами; а активисты будут склоняться к левому флангу, осуществляя насильственные действия в целях полного осуществления своих идеалов. С каждой волной революционного взрыва динамика гностицизма движется в амплитуде вправо и влево, но сдвиг справа налево является более радикальной и последовательной имманентизацией.

Фёгелин обращается к истории, рассуждая о том, что в семнадцатом веке существование английского национального общества могло быть разрушено гностическими революционерами. Он считает, что Томас Гоббс был человеком, который создал гражданскую теологию, утвердившую порядок в английском обществе как правду и как представление. Таким образом, Гоббс выступил против гностиков, полагавших, что общество не имеет права на существование без определённого типа правды, настояв, что любой порядок возможен, если он обеспечивает существование общества. Для проведения данной концепции в жизнь Гоббс предложил новую идею -- человеческая натура должна довольствоваться полнотой земной жизни, а человеческое предназначение за её пределами вовсе не будет рассматриваться. Фёгелин называет Гоббса одним из величайших психологов в истории, который демаскировал страстность, «похоть к власти, libidodominandi»См. Jones M. Libido Dominandi: Sexual Liberation & Political Control. Chicago: St. Augustines Press, 2005., скрывавшуюся под идеализмом и религиозным рвением пуритан. Гоббс не мог интерпретировать характер человека с точки зрения максимальной дифференциации через опыт трансцендентности. Поэтому страсть, и особенно фундаментальная страсть, «superbia», которую Фёгелинобозначает как постоянно существующую опасность человека отпасть от своей истинной природы, Гоббс интерпретирует как природу человека, а феномены духовной жизни трактует как крайности такой superbiaThe Collected Works of Eric Voegelin.Vol. 5.The New Science of Politics, in Modernity without Restraint / Ed. by M. Henningsen. Columbia: UM Press, 1999. P. 224.

Гоббс не признает источником порядка душу, и superbia может быть изгнана сильной страстью - страхом смерти. Смерть является наибольшим злом Ibid. P.236. Из страха рождается готовность подчиниться государству согласно договору, подобно corpusmysticum Адриана Фортескью. Контрагенты не создают правительство, которое представляло бы личный интерес каждого; пишет Фёгелин, а посредством заключения договора ликвидируют самоуправление, и объединяются в новый субъект, содружество, уполномоченным представителем которого является правитель Ibid. P.236. Фёгелин цитирует Гоббса: «Это поколение великого Левиафана, смертного Бога, под владычеством бессмертного Бога,которому мы обязаны нашим миром и защитой» Ibid. P.237. В общественном договоре люди соглашаются предоставить свою волю и свои суждения на его суд. Фёгелин допускает, что страх смерти может быть главенствующей страстью человека, принуждающей к порядку.

Фёгелин полагает, что западная цивилизация подвергается гностическому влиянию свыше тысячи лет. У западных политических обществ различное отношение к этому медленному процессу согласно веку, в которое произошли их национальные революции. В обществе, где революция произошла рано, менее радикальная волна гностицизма встретила эффективное сопротивление традиционного общества. В обществе, где революция произошла позднее, более радикальная волна встретилась с традицией, уже глубоко разъеденной усовершенствованием современности. Английская революция в семнадцатом веке произошла в то время, когда гностицизм ещё не подвергся радикальному отделению церкви от государства. Фёгелин подчёркивает, что левые пуритане стремились представить себя как христиан. Американская революция уже была сильно затронута психологией просвещения, но также началась и закончилась в установленном христианском климате. Во время Французской революции радикальная волна гностицизма была так сильна, что разделила страну на два лагеря, революционеров и умеренных, пытавшихся спасти христианскую традицию. Немецкая революция произошла в среде без сильных традиций, впервые в полную силу вступил экономический материализм, расистская биология, порочная психология, сциентизм и технологическая жестокость -- одним словом, современность без сдержанности. Западная цивилизация, таким образом, является очень стратифицированной цивилизацией, в которой американские и английские демократические государства представляют самую старую, наиболее твёрдо объединённую страту цивилизационной традиции, в то время как немецкая область представляет собой наиболее прогрессивную современную страту.

Выводы

Фёгелин полагал, что Иоахим Флорский создал совокупность символов, которые, в общих чертах, преобладают в современных политических движениях. Эти символы напрямую затронули божественную идею человека, в результате за норму принят дезориентированный тип человека. Фёгелин настаивает, что природа человека не может быть изменена, следовательно, гностики, обретя политическую власть, не смогут преобразить природу человеческого общества. Фёгелин пришёл к выводу, что оправдывающий и поощряющий подобные попытки преображения гностицизм - это гражданская теология, которая разрушает божественную сущность души человека. Фёгелин полагает, что самоспасение является смыслом жизни гностика, гностическим вкладом в общество.

Имманентизация христианского эсхатона позволяет наделить общество определённым смыслом, какого не давало ему христианство - созданием материально воплощаемого земного рая. Конечной формой такой политической программы является тоталитарное общество. По Фёгелину, тоталитаризм подразумевает под собой гражданское богословие, конечный пункт гностических поисков. Законность такого богословия обеспечивается гностическим кораном - родом священного текста, созданным гностическими интеллектуалами. Фёгелин считал, что гностики в попытках создания совершенного мира смогут учредить всевластное государство, которое безжалостно уничтожит все источники сопротивления, в том числе самих гностиков. Право интерпретации гностического корана получит только правитель и правительство, а те гностические интеллектуалы, которые настаивают на собственном значении гностического корана, будут уничтожены в ходе репрессий. Левиафан является символом судьбы гностических активистов, воплотивших собственную мечту о государстве свободы.

Гностицизм производит подобие антипринципов к принципам бытия; и создаёт придуманный мир, который становится социальной мотивацией для гностических масс. Отношение к существованию у гностика остаётся энергичным и активным, но эсхатологическая интерпретация истории даёт ему ложную картину реальности. Гностические общества вместо рациональной координации в политике реального мира совершают магические операции в придуманном мире. На основе ложных концепций совершаются политические действия. Результатом является духовно повреждённое состояние общества и отдельных его представителей. В практике современной политики это приводит к неизбежной войне, посколькугностическая потребность в уверенности не терпит никакой оппозиции.

фёгелин гностицизм эсхатология

Литература

Радостная весть. Новый Завет. Современный русский перевод. Учебное издание. - М.: Российское Библейское общество, 2012. - 560 с.

Фёгелин Э. Политическая теория и паттерн общей истории // Политическая теория в ХХ веке / под ред. А. В. Павлова. М.: Территория будущего. (2008) стр. 83-93.

Мациевич И.В., Семедов С.А. Политические религии в современном мире // «Вестник института социологии», 2012. Т. 4. стр. 36-49.

Faivre A. Western esotericism and the science of religion: selected papers presented at the 17th congress of the International Association for the History of Religions. Leuven: Peeters, 1998. P. 38-49

Farr G. Eric Voegelin's theory of intentionality in consciousness and its pragmatic influences. PhD dissertation. Boston, 2005.P. 119

Gerolin A. Eric Voegelin on Race theories: A Critique on the “Superstition” of Science // «Radical Orthodoxy: Theology, Philosophy, Politics», 2013. Vol.1 (3). P. 454-468.

Gura P. A Glimpse of Sion's Glory: Puritan Radicalism in New England, 1620-1660. Wesleyan, 1986. P. 417

Hughes G. Mystery and Myth in the Philosophy of Eric Voegelin. Columbia: University of Missouri Press, 1993. P. 131

Hughes G. The Politics of the Soul: Eric Voegelin on Religious Experience. Blue Ridge Summit: Rowman& Littlefield Publishers, 1998. P. 244

Hughes G. Transcendence and History: The Search for Ultimacy from Ancient Societies to Postmodernity. Columbia: University of Missouri Press, 2003. P. 264

Hughes G. Eric Voegelin and Christianity. Wilmington: Intercollegiate Studies Institute, 2004. P.

Hooker R. Preface to the Laws of Ecclesiastical Polity. Cambridge University Press, 2013. P. 82

Jones M. Libido Dominandi: Sexual Liberation & Political Control. Chicago: St. Augustines Press, 2005. P. 662

«Journalism and Joachim's Children» // «Time», 1953 (9). P. 57--61

Kelsen H. A New Science of Politics: Hans Kelsen's Reply to Eric Voegelin's 'New Science of Politics'. A Contribution to the Critique of Ideology. Lancaster, OntosVerlag, 2004. P. 125

KeulmanK. The Balance of Consciousness: Eric Voegelin's Political Theory, University of Pennsylvania Press, 1990. P.214

Maier H. Totalitarianism and Political Religions. Vol.3: Concepts for the Comparison of Dictatorships - Theory & History of Interpretations Hans Routledge, 2008. P. 440

Mcguire S. Eric Voegelin and the Continental Tradition: Explorations in Modern Political. Columbia: University of Missouri Press, 2011. P. 284

Pearson B. Anchor Bible Dictionary. New York:Yale University Press, 1992. Vol.4.P. 1135

Romanello J. Political Philosophy and the Divine Ground: Eric Voegelin on Plato. PhD dissertation. Waco, Texas: Baylor University, 2012.P. 126

Sandoz E. The Voegelinian revolution: a biographical introduction. Baton Rouge: Louisiana State Univercity Press, 1981. P. 98-99

Webb E. Eric Voegelin: Philosopher of History. University of Washington Press, 2015. P. 320

Размещено на Allbest.ru