Глава II. Северный Кавказ в контексте интересов стран Ближнего и Среднего Востока

§ 1. Северный Кавказ и государства Ближнего Востока

Кавказ в целом и Ближний Восток представляют собой регионы, которые характеризуются весьма сложным переплетением множества факторов, затрудняющих выявление критериев определения сколько-нибудь четко фиксированных границ конкретной этнонациональной общности. Одна из особенностей этих регионов состоит в том, что они населены множеством народов, принадлежащих к различным этнокультурным и языковым семьям или группам, а также к различным конфессиям.

Поэтому этнополитическое пространство Северного Кавказа не заканчивается на южной государственной границе Российской Федерации или северной границе закавказских государств, а простирается на территорию Азербайджана и Грузии и дальше - на страны Ближнего и Среднего Востока. Благодаря диаспорам народов Кавказа в Турции, Сирии, Иордании, Иране, социокультурное и этнонациональное пространство Кавказа более или менее тесно смыкается с геополитическим пространством Ближнего и Среднего Востока.

В силу этого этим регионам присущи некоторые общие характеристики, которые служат основой для тесной взаимосвязи этнополитики с геополитикой. Этногеополитическое пространство включает такие компоненты, как этнический состав населения, демографические составляющие различных этносов, система их взаимоотношений, компактность или/и дисперсность расселения и др.

Этнонациональная составляющая геополитического пространства приобретает особую актуальность и значимость в тех случаях, когда она становится источником разного рода противоречий и конфликтов, способных превратиться в более или менее серьезную угрозу национальной безопасности и государственному единству. Речь идет, прежде всего, о странах, населенных компактно расселенными диаспорами разделенных народов, таких как Ирак, Иран, Турция. Можно утверждать, что почти каждая из этих стран имеет собственные проблемы, связанные с национальными меньшинствами, многие десятилетия время от времени существенно осложняющие внутриполитическую ситуацию в этих странах.

Эти противоречия и конфликты порой приобретают межгосударственный характер. Здесь завязаны узлы трудноразрешимых в обозримой перспективе этнонациональных противоречий, имеющих множество аспектов - исторический, политический, религиозный, культурный, территориальный, социально-экономический и т.д. Многие территории, представляющие собой потенциальные очаги конфликтов, содержат скрытую и открытую напряженность в отношениях между этническими общностями, открыто выражают разного рода претензии друг к другу - территориального и иного характера. Этим во многом объясняется тот факт, что результатом распада СССР и двухполюсного миропорядка стало возрождение на огромном евразийском пространстве - от Балкан до Афганистана - дремавших до сих пор этнонациональных, конфессиональных, территориальных и иных конфликтов.

То же самое верно и по отношению к Ближнему Востоку. Здесь показателен пример курдского народа, разделенного государственными границами между Турцией, Ираном, Сирией и Ираком. Каждый раз обострение социального и политического положения в южных населенных курдами вилайетах Турции неизбежно отражается на других трех государствах, в которых на граничащих с ней территориях компактно проживают курды. Не раз бывало так, что под предлогом преследования курдских боевиков турецкие воинские подразделения вторгались на территорию Ирака. При определенных условиях такое же положение может сложиться на границе Ирана с Азербайджаном, что, во всяком случае косвенно, отразится и на Российской Федерации, где проживают сотни тысяч, а возможно и миллионы азербайджанцев. Речь идет о том, что с распадом СССР на поверхность вышли, казалось бы, давно решенные проблемы разделенного азербайджанского народа. Более того, некоторые общественно-политические круги Азербайджана подспудно и даже открыто поддерживают политику западных стран в отношении южного соседа. Как отмечалось на одном из интернетовских сайтов, «смириться с существованием на Среднем Востоке иранского агрессивного муллократического режима Вашингтон более не намерен, силовая акция представляется многим небесспорной, и вполне логично, что демонтаж иранской муллократии изнутри, пусть и на фоне морально- политической поддержки иранской оппозиции, многим кажется наиболее предпочтительным вариантом».

Такие настроения особенно заметны в азербайджанских землячествах в зарубежных, прежде всего западных, странах. Поэтому объектом пристального внимания иранского руководства является азебайджанский национализм. И действительно, фактом является то, что отдельные азербайджанские государственные и политические деятели время от времени выступают с требованиями объединения Северного и Южного Азербайджана.

По сообщениям СМИ, в Азербайджане действуют отдельные эмигрантские группировки, выступающие против нынешних тегеранских властей. Со своей стороны Азербайджан обвиняет Иран в поддержке оппозиционных сил. Для Азербайджана актуально также наличие узла напряженности в районе северной границы, где в результате распада СССР лезгинский, аварский и рутульский этносы оказались разделенными государственными границами между Россией и Азербайджаном; для Грузии - конфликтогенных ситуаций в Южной Осетии и Абхазии, а при неблагоприятном стечении обстоятельств - Квемо-Картли и Самцхе-Джавахети. Эти и множество других связанных с ними факторов свидетельствуют о том, что этнонациональный вопрос является одним из ключевых для сохранения единства Ирака, Турции, Ирана, равно как Азербайджана и Грузии, обеспечения социальной и политической стабильности во всем Кавказско-Ближневосточном регионе. Они объективно обусловливают взаимную заинтересованность как Москвы, так и закавказских и ближневосточных государств в ослаблении и предотвращении межэтнических конфликтов во всем Кавказско-Ближневосточном регионе.

§ 2. Северный Кавказ и государства Среднего Востока

Анализ реального положения вещей показывает, что большинство стран этого региона могут существовать только как государства межнационального консенсуса. Поэтому их политики должны находиться в постоянном поиске компромисса, приемлемого для всех составляющих их национально-этнических групп. Однако еще не все политические деятели Кавказа, как новых государств Закавказья, так и северокавказских республик России, а также Турции в полной мере сознают эту истину. С рассматриваемой точки зрения несомненный интерес представляет повышенное внимание политических кругов Турции к северокавказским народам, рассматриваемых в контексте пантюркистской доктрины, хотя большая их часть не принадлежит к числу тюркских народов. Определенную роль в своих планах эти круги отводят диаспорам северокавказских народов.

На протяжении всего постсоветского периода наблюдалась все более расширяющаяся тенденция к активизации связей кавказских народов со своими диаспорами на Ближнем и Среднем Востоке. Преодолевая существующие трудности и противоречия, лидеры зарубежных национальных диаспор поддерживают стремление своих соплеменников на Кавказе к возрождению национально-культурных традиций, языка, восстановлению исторической памяти и т.д., оказывают им разнообразную материальную и моральную поддержку. В настоящее время особенно широкие связи с ближневосточной чеченской диаспорой осуществляет руководство Чеченской Республики.

Этому в значительной степени способствуют все более расширяющиеся связи республики с мусульманскими государствами региона. Симптоматично, что в январе 2004 г., спустя всего лишь 2 месяца после вступления в должность президента, Ахмат-Хаджи Кадыров отправился с визитом в Саудовскую Аравию, руководству которой было заявлено, что Чечня может стать связующим звеном в российско-саудовских связях. Рамзан Кадыров продолжил инициативу своего отца и в этом направлении достиг довольно заметных успехов.

В 2010 г. он принял участие в церемонии омовения Каабы в Мекке. В последующие годы Кадыров совершил визиты в целый ряд стран Ближнего и Среднего Востока и Персидского залива, встречался с королем Саудовской Аравии Абдаллой ибн Абдель Азизом, королем Иордании Абдаллой II, два раза - с лидером Палестины Махмудом Аббасом и множеством государственных и политических деятелей региона. В свою очередь король Иордании Абдалла II по личному приглашению Кадырова в июне 2014 г. посетил Чеченскую Республику с краткосрочным дружественным визитом. О характере отношений между двумя руководителями говорит тот факт, что в Чеченской Республике имена короля Иордании Абдаллы II и его отца Хусейна бен Талала носят парк и улица в Грозном. Парк и улица в городе Аммане носят имена Ахмата-Хаджи и Рамзана Кадыровых.

В ноябре 2013 г. Кадыров совершил турне по ОАЭ, Иордании, Бахрейну и Саудовской Аравии с целью привлечь капиталы для новых инвестиционных проектов.

Постепенно налаживаются отношения адыго-черкесских народов Северного Кавказа с их диаспорами в ближне- и средневосточных странах. В этом контексте обращает на себя внимание актуализация так называемого черкесского вопроса, которая вышла на северокавказскую политическую арену с середины 80-х гг. прошлого века. Всплеск интереса к данному вопросу наблюдался одновременно как в России, так и за рубежом.

После начала первой чеченской войны в декабре 1994 г. Дудаев назначил его главой внешнеполитического ведомства. Юсуф объездил многие страны Ближнего и Среднего Востока, в т.ч. Саудовскую Аравию, Кувейт, ОАЭ, для сбора денежных средств для чеченских повстанцев. В Турции был создан центр северокавказской диаспоры «Кавказское общество», который действовал нелегально. Им оказывали содействие представители азербайджанского молодежного движения «Серые волки», близко связанного с аналогичной турецкой организацией.

Поэтому было бы не совсем корректно изображать взаимоотношения между северокавказскими народами и их диаспорами на Ближнем и Среднем Востоке исключительно в розовом свете. В этой сфере существуют сложные проблемы, для решения которых требуются коллективные усилия, воля и время.

Глава III. Северный Кавказ в перспективе геополитических интересов стран Запада

§ 1. Северный Кавказ и вопросы безопасности

Страны Запада понимают, что от решения конфликтных головоломок на Северном Кавказе во многом зависят перспективы новой геополитической конфигурации в регионе. Начиная с 1993 г., по инициативе США в программу действий НАТО была включена идея разработки механизма проведения миротворческих операций на Кавказе, возможно, и по югославской модели, когда для нажима на конфликтующие стороны использовались вооруженные силы альянса. В стратегической концепции НАТО, принятой 24 апреля 1999 г. в Вашингтоне, Каспийский регион и Кавказ не упоминаются, но они явно подразумеваются, когда там говорится о возможности возникновения региональных, затрагивающих безопасность альянса кризисов.

Эта новая стратегия НАТО, в случае ее реализации, заложила бы на Кавказе основы напряженности и недоверия. Взяв на себя функцию главного арбитра в конфликтных ситуациях, оттесняя от их урегулирования других региональных игроков, в первую очередь Россию, НАТО де-факто превратилась бы в альтернативу Совета Безопасности ООН, девальвируя тем самым роль ООН как субъекта международного права. Этот вопрос приобретает принципиальное значение для России, которая является постоянным членом Совета Безопасности и лидером СНГ, а потому не может принять ситуацию, при которой она оказывалась бы искусственно отрезанной от решения кавказских проблем.

Что касается ОБСЕ и Совета Европы, то и эти международные организации действуют ныне в русле формирующегося «нового мирового порядка», делая основной упор на человеческом измерении всеобъемлющей безопасности. Трактуя политику России в отношении Чечни именно с этих позиций, Запад критикует Россию за жестокие методы ведения войны, за массовые нарушения прав человека, за отсутствие гражданского контроля над армией и за ту легкость, с которой Москва прибегает к массированному использованию военной силы. Прошли времена, говорят европейские лидеры, когда концепция невмешательства ограждала правительства, ущемляющие права гражданского населения. Этим же духом были пронизаны принятые в апреле 2000 г. сессией ПАСЕ в Страсбурге и Комиссией ООН по правам человека в Женеве жесткие резолюции, осуждающие Россию за нарушения прав человека в Чечне. Участники этих форумов высказывались также в том смысле, что непредсказуемость и нестабильность поведения России может затруднить ее вхождение в европейскую и мировую политику, а ПАСЕ рекомендовала даже исключить Россию из Совета Европы. И хотя вопреки этой рекомендации Комитет министров Совета Европы подтвердил позднее полномочия России, решения европейских парламентариев больно ударили по международному престижу России.

Но есть и другая сторона этой проблемы. Природа подобного подхода европейских политиков и правозащитников к внутрироссийской коллизии на Северном Кавказе кроется, вероятно, в том, что конфликт федерального центра РФ с Чечней измеряется европейцами по старым лекалам - эпохи биполярного мира и антиколониальных войн. Отсюда - стереотипное восприятие Чечни как «угнетенной территории», которая ведет «национально-освободительную борьбу с имперской Россией». Но реальность такова, что, став с 1996 г. де-факто независимой, Ичкерия, подобно, например, Грузии или иным развивающимся странам, которых С. Хантингтон обозначил как failed states, не состоялась в качестве цивилизованного государства: она погрузилась в варварство, где заложничество, работорговля и терроризм стали повседневностью. Стоит также отметить, что другие движения за самоопределение на Кавказе (случаи Карабаха и Абхазии) не были приняты международным сообществом с особой благосклонностью, а действия самопровозглашенных государств трактовались как сепаратизм и нарушение международных норм. Очевидно, что в своих подходах к чеченскому самоопределению и к его аналогам на Кавказе, в Третьем мире или в Европе международные институты склонны прибегать к двойным стандартам.

За попытками «наказать Россию за Чечню» просматривается и иной сюжет: стремление использовать чеченскую тему в качестве средства давления на Россию, чтобы ослабить ее и без того пошатнувшиеся позиции на региональном (кавказском) направлении. Косвенным подтверждением подобного предположения служат подписанные под патронажем США во время Стамбульского саммита ОБСЕ межправительственные соглашения между Азербайджаном, Грузией, Казахстаном, Турцией и Туркменистаном о строительстве, в обход России, экспортного трубопровода и газопровода. Реализация этого проекта грозит России существенной потерей позиций в Каспийском регионе и на Кавказе.

Стратегия Запада и его организаций на Кавказе, объективно направленная на выдавливание Москвы из региона, питает антироссийские настроения в Грузии и Азербайджане, где на Россию привычно возлагают вину за сохранение политической нестабильности в регионе и где проблемы безопасности надеются решить при помощи военных структур НАТО. С 1994 г. Азербайджан и Грузия являются участниками программы НАТО «Партнерство ради мира», реализация которой осуществляется главным образом с помощью турецких военных. Заявления о том, что Грузия и Азербайджан связывают свою национальную безопасность с пребыванием в блоке НАТО, призывы действовать в конфликтных зонах Кавказа по образцу натовских миротворцев в Косово с тем чтобы «принудить к миру силой» абхазскую или армяно-карабахскую стороны, высказываемые время от времени идеи привлечь войска Альянса к охране каспийских трубопроводов призваны продемонстрировать лояльность Баку и Тбилиси Западу, их готовность спрятаться от «российского империализма» и его «миротворцев» «под натовский зонтик». В Азербайджане все политические силы, кроме коммунистов, поддерживают идею создания военной базы НАТО с целью восстановления военного баланса в регионе, нарушенного, по мнению азербайджанских политиков, Россией, которая «незаконно» поставляет Армении оружие и расширяет в этой республике свое военное присутствие.

Но НАТО, похоже, и не спешит на Кавказ, просчитывая реакцию России на возможность подключения сил альянса к миротворческим операциям на Кавказе (марш-бросок российских десантников к Приштинскому аэродрому памятен всем). Так, полковник Стивен Рендольф, эксперт Национального университета обороны и один из создателей программы НАТО «Партнерство во имя мира», отверг возможность реализации в Абхазии модели урегулирования конфликта по тому образцу, по которому НАТО действовала в Косово. Главное препятствие, по мнению Рендольфа, - позиция России, которая «не настолько ослабла, чтобы терять статус одного из ведущих игроков в большой политике». Другой момент, который препятствует возможности проведения такой операции: на нее нужно согласие обеих сторон конфликта. Трудно предположить, чтобы лидеры Абхазии либо НКР согласились на нее. Наконец, для России этот путь неприемлем, так как грозит осложнениями отношений с ее северокавказскими автономиями, а в перспективе и дестабилизацией на всем Юге России.

Изменчивая ситуация в регионе, неопределенность и непредсказуемость внутриполитического развития кавказских республик, наличие неурегулированнных конфликтов и, наконец, перспектива извлечения энергоресурсов из нефтяных полей Каспия превращают Кавказ в арену геополитического соперничества, а значит до достижения здесь стабильности все еще очень далеко.

Следует учитывать также, что государства Южного Кавказа, Россия и все остальные региональные державы, несмотря на определенное сходство своих представлений и подходов к формированию на Кавказе системы безопасности, преследуют прежде всего собственные, национальные интересы и приоритеты, которые не совпадают по ряду параметров с политическими и экономическими интересами других региональных игроков.

Никакие подписанные пакты и договоры не приблизят достижение мира и согласия на Кавказе. Необходимо в первую очередь, чтобы общества там «самоорганизовались» изнутри, а противоборствующие стороны в конфликтах наконец-то решили, что для них важнее - достижение мира или утверждение собственных институтов и интересов.

Продвинуть переговорный процесс и начать реальное строительство мира можно только при условии четкого определения мировым сообществом своих собственных приоритетов и тогда, когда ситуация в регионе приобретет большую геополитическую определенность.

§ 2. Северный Кавказ и вопросы логистики энергоресурсов

Кавказ сегодня является ареной соперничества геополитических конкурентов России за разработку и транспортировку каспийской нефти. А каспийский регион объявлен США зоной своих жизненных интересов.

Америка, транснациональные корпорации, другие центры мировой политики делают все, чтобы ослабить Россию, сделать ее зависимой от западных технологий и капиталов. В арсенале геополитических конкурентов России - самые различные приемы и средства. Вынашиваются планы ее расчленения на Европейскую Россию, Сибирскую республику и Дальневосточную республику.

Наиболее уязвимым и стратегически важным регионом для России является Северный Кавказ и бассейн Каспийского моря, объявленные зоной жизненных интересов США.

Кавказ - важнейший международный коммуникационный узел, стратегический перекресток, связывающий Европу со странами Средней Азии, Индией, Китаем, северную Евразию с Ближним и Средним Востоком. Значение его многократно возрастает в условиях глобализации, растущего общепланетарного взаимодействия.

Интерес к углеводородным ресурсам Каспия придает дополнительный стимул для участия Запада в политических процессах региона. За последние годы западные страны значительно активизировали контакты с закавказскими государствами на различных уровнях. По линии ООН, ОБСЕ и других международных организаций и на двусторонней основе они участвуют в урегулировании межэтнических и территориальных конфликтов на Кавказе.

Особенно большую активность в регионе проявляют США. Американцы всеми способами стремятся закрепить свое влияние на лидерах бывших советских республик. Это, в частности, проявлялось в отношении Г. Алиева во время его визита в Вашингтон летом 1997 года. Целый ряд многообещающих документов был подписан Азербайджаном с американской стороной. Среди них особо выделялись четыре новых контракта с корпорациями «Эксон», «Шеврон», «Мобил» и «Амоко». Показательно и то, что Г. Алиева встречали весьма известные американские деятели из предыдущих администраций США: госсекретарь США А. Хейг, советник президента по национальной безопасности З. Бжезинский, министр обороны Р. Чейни и другие не менее влиятельные фигуры. Повышенное внимание уделялось также прибывающим сюда руководителям и представителям других стран Кавказско-Каспийского региона.

В свою очередь, для руководителей новых закавказских государств апелляция к Западу, рассуждения о поддержке их Западом, особенно США, служат своего рода веским аргументом в обоснование правильности проводимого ими политического курса. США, как выше уже указывалось, после распада СССР и объявлении бывшими советскими республиками независимости открыто и недвусмысленно объявили этот регион зоной своих жизненно важных национальных интересов.

В соответствии с такой установкой проблемы Каспийского региона выделены администрацией США в отдельное направление внешней политики, созданы специальный отдел, занимающийся вопросами региона, целевая рабочая группа в составе Совета безопасности при президенте. Для наблюдения за развитием политических процессов в регионе и оценки его богатств создано специальное подразделение разведывательного ведомства США, в задачу которого входят осуществление своего рода мониторинга ситуации в регионе и составление докладов для заинтересованных учреждений. О важности деятельности ЦРУ в этом направлении свидетельствует тот факт, что в организуемых им брифингах, обсуждениях и иных мероприятиях участвуют высшие должностные лица государства вплоть до государственного секретаря США. После того как высшее политическое руководство ознакомилось с одним из докладов ЦРУ по этому вопросу, государственный секретарь США М. Олбрайт пришла к выводу, что «одной из самых важных задач, которые можно решить, будет работа над формированием будущего этого региона». Такое «будущее» представляется правящим кругам США в контексте подчинения своему контролю энергетических ресурсов Каспийского региона.

По имеющимся данным, разработкой «каспийской стратегии» Вашингтона занимаются несколько сот специалистов в администрации президента, конгресс и научно-исследовательских центрах США. С их участием проводятся разного рода конференции, семинары, слушания, призванные содействовать определению наиболее эффективных путей и методов реализации политического курса в этом регионе.

Расширению и укреплению позиций США в регионе способствует присутствие здесь разного рода довольно активно действующих американских неправительственных фондов и организаций, например, как Фонд Сороса, Американский национальный демократический институт, Фонд партнерства и другие. Немаловажна роль располагающихся в регионе международных финансовых учреждений и организаций.

Американские официальные представители не устают подчеркивать, что политика США на Кавказе, и в частности на Северном Кавказе, имеет своей главной целью укрепление независимости новых государств Кавказско-Каспийского региона, утверждение в них институтов политической демократии и рыночной экономики, снижение вероятности региональных конфликтов путем налаживания экономических связей между новыми государствами и индустриально развитыми странами. Однако приоритетами внешней политики США на кавказском направлении стали энергоресурсы, которые Вашингтон так или иначе стремится поставить под свой контроль.

Также усилия США концентрируются на развитии инфраструктуры, разработке проблем транспортировки энергетических ресурсов региона. В освоении энергетического потенциала Каспийского региона уже вовлечены такие крупнейшие американские корпорации, как «Экссон», «Шеврон», «Юнокал», «Мобил ойл», «Мобил эксплорейшин», «Арко», «Пеннзойл», «Дельта ойл», «Орикс энержи» и др.

Американские компании пытаются активно использовать возросшие возможности в регионе для реализации своих интересов, зачастую без учета интересов Москвы. Даже если реальный ресурсный потенциал региона окажется завышенным, не соответствующим заявленным прогнозам, американские компании идут на заключение крупных контрактов с прикаспийскими странами, надеясь обеспечить себя энергоресурсами на многие десятилетия.

Определенную активность, хотя и меньшую по сравнению с США, в Каспийском регионе проявляют страны - члены Европейского Союза, рассматривая этот регион не только как стратегически важный рынок энергоносителей, но и в своеобразный плацдарм, обеспечивающий непосредственный выход к ресурсам Каспийского моря.

Любая страна действует на международной арене, исходя из своих национально-государственных интересов. Поэтому одним из важных векторов политики западных стран, в особенности США, в этом направлении является явное или неявное противодействие интеграционным процессам в СНГ. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что 29 марта 1994 года сенат США принял поправку к проекту закона о бюджете на 1995 год, в котором было зафиксировано положение о том, что США должны всеми силами препятствовать объединению Российской Федерации с бывшими союзными республиками в экономической, военной и других областях.

Как показал опыт первой и второй чеченских войн, в политике западных стран в отношении к Кавказу в целом и к двум его основным регионам в частности явно или неявно наблюдается двойной стандарт. Такой подход к Северному Кавказу прослеживается даже в используемой применительно к нему терминологии: «Россия и Кавказ», «агрессия России на Кавказе» (это о Чечне). Во многих странах, в том числе и тех, которые на официальном уровне декларируют свое уважение территориальной целостности России, на неофициальном уровне осуществляется та или иная степень поддержки чеченского сепаратизма. Примером двойного стандарта и деструктивного вмешательства во внутренние дела по вопросу о чеченском конфликте является прием официальными должностными лицами государственного департамента США и Фомин офиса Великобритании, правда не высокого ранга, А. Масхадова во время его поездки в эти страны в марте 1998 года, а в последующем также его эмиссаров. В Великобритании его обхаживали генералы и политики, в том числе бывший премьер-министр М. Тэтчер. Представители Ичкерии находили благожелательный прием в «коридорах», а иногда и в высоких кабинетах руководящих учреждений многих стран Европы и Северной Америки. Особенно недвусмысленную поддержку руководители военных формирований Чечни нашли у европейской, в основном левой, и Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ).

Показательно, что дипломатическая активность США и их ближайшего союзника - Турции - особенно активизировалась с началом антитеррористической операции в Чечне.

Более того, интригующий проект второго круга дезинтеграции постсоветского пространства за счет России нашел много сторонников среди политиков, государственных и общественных деятелей, международной бюрократии и пишущей братии, в том числе и в среде новых соседей России, где неприкрыто проявляется желание наказать бывшего «старшего брата».

Вместе с тем было бы ошибкой считать, что США и Запад в целом заинтересованы в развале, дезинтеграции России, утрате Москвой контроля за нынешней российской территорией, полном и окончательном ее вытеснении с постсоветского пространства, в том числе с Кавказа и Прикаспия, и в особенности с Северного Кавказа. Очевидно, что такие категории, как военная сила, баланс сил и интересов, игра с нулевой суммой и т.д., не могут совсем исчезнуть с повестки дня. Тем не менее, с определенными оговорками можно утверждать, что в настоящее время с точки зрения обеспечения международной безопасности, как на глобальном, так и на региональном уровне отсутствуют фундаментальные, неразрешимые противоречия между национальными интересами России и западных стран. Будучи не заинтересованы в появлении на мировых рынках нового сильного конкурента, западные страны одновременно имеют ряд совпадающих с Россией интересов. Среди них укрепление международной безопасности, усиление контроля над вооружениями, предотвращение распространения всех видов оружия массового уничтожения, общая заинтересованность в предотвращении региональных конфликтов, создание надежной и стабильной системы глобальной и региональной безопасности, борьба с международным терроризмом и наркобизнесом, защита прав и свобод человека и т.д.

Важно четко понимать, что Россия самим своим существованием обеспечивает необходимость баланса сил, тем самым, играя позитивную геополитическую роль на мировой арене, и подрыв этой роли привел бы к дальнейшему усилению дезинтеграционных тенденций и нестабильности, что может отрицательно сказаться на глобальных интересах США и всего Запада. Симптоматично, что в одном из документов Пентагона середины 90-х годов, авторы которого, ратуя за утверждение единоличной гегемонии США в мире, вместе с тем признавали, что Россия и сейчас «остается единственной силой в мире, имеющей потенциал для уничтожения Соединенных Штатов». Согласно докладу ЦРУ, опубликованному в конце 1999 года, именно Россия остается на ближайшую перспективу главной угрозой безопасности Соединенных Штатов.

В рассматриваемом контексте необходимо затронуть еще один вопрос. Политика Запада в Кавказско-Каспийском регионе тесно переплетается с эволюцией его политического курса в отношении Турции и Ирана. Причем если этот курс в отношении Турции, которая рассматривается в качестве твердого союзника Запада, прежде всего США, в деле освоения и транспортировки углеводородных ресурсов, более или менее ясен, то применительно к Ирану он сопряжен с немалыми сложностями и трудностями. Правящие круги США уже в период Второй мировой войны ставили задачу превращения Ирана в своего преданного союзника (если не просто послушно выполняющего их волю сателлита), чтобы получить для себя исключительные права в этой стране. В 50-60-х годах США сумели вовлечь Иран в орбиту своей внешней политики и превратить его в плацдарм для продвижения своих интересов на Ближнем и Среднем Востоке.

Начиная с 1979 года США вели последовательную и настойчивую политику дискредитации и изоляции Ирана на международной арене. Очередной виток антииранской компании был развернут американским правительством весной 1993 года, когда были предложены новые коллективные экономические санкции против этой страны.

Не отстает от США и Европа. Развитие событий в этом направлении в последние годы свидетельствует о том, что процессы сближения Запада с Ираном могут постепенно набирать обороты, что не может не отразиться на конфигурации международных отношений и, соответственно, на геополитической ситуации во всем Кавказско-Ближневосточном регионе, особенно на ситуации в сфере ирано-турецкого соперничества на Кавказе. Такое развитие событий существенно влияет и на выбор маршрутов транспортировки каспийской нефти и газа.

При всем этом природные богатства Кавказско-Каспийского региона, Северного Кавказа, принадлежат народам самого региона. Поэтому здесь находятся, прежде всего, жизненно важные национальные или иные интересы народов этого региона, а уж потом, возможно, и интересы других стран, в том числе и заокеанских.

Для России Западная Европа также представляет немалый интерес. Прежде всего, государства этого региона, в отличие от США, десятилетиями являлись важнейшими торговыми партнерами СССР среди промышленно развитых стран. Сложились устойчивые связи, причем до недавнего времени 83 % российского экспорта не облагалось таможенными пошлинами. Это важно для России, поскольку дает ей дополнительный шанс постепенно перейти на «самопомощь», т.е. жить за счет доходов от внешней торговли, а не иностранных займов.

Заключение

Глубокие перемены в мировом развитии, прежде всего, растущие масштабы общепланетарного взаимодействия, обусловленные современным уровнем развития технологических, информационных производственных сил, настоятельно требуют перестройки международных отношений, создания условий в международной практике всех народов и государств как полноправных субъектов. Этого можно достичь, как показывает мировой опыт, путем формирования экономических, политических, правовых и духовных основ всестороннего взаимодействия государств, интеграции народно-хозяйственных комплексов, создания предсказуемого мирового порядка.

Будучи регионом, богатым запасами нефти и газа, других природных ресурсов, Северный Кавказ, как и весь Кавказ, стал объектом геополитической конкуренции.

Столкнувшись с тяжелым социально-экономическим кризисом, Северный Кавказ, все чаще связывает свои надежды на его преодоление с привлечением иностранных инвестиций, новейших технологий. Этим, видимо, и определяется то большое внимание, которое уделяется развитию международных связей субъектами Российской Федерации.

Сегодня развернулась острейшая борьба геополитических конкурентов России за влияние на Кавказе, Северном Кавказе и, главным образом, за разработку и транспортировку каспийской нефти. Это и понятно. Мировой спрос на нефть ежегодно растет на один миллион баррелей в день. Такое положение создает прямую угрозу национальным интересам и безопасности в целом России, но в особенности - народам Северного Кавказа.

Однако уже с начала 90-х годов на Северо-Кавказском направлении на первый план начали выступать разномасштабные угрозы внутрирегиональной генерации, такие как резкое обострение международных отношений, всплеск сепаратистских настроений, масштабная криминализация общественно-экономических отношений и политической жизни в регионе, быстрое размножение неформальных вооруженных групп и отрядов, террор, возбуждение антиправительственных вооруженных выступлений, масштабные и особо опасные экономические преступления.

Не менее важно понимание и того, что Кавказский регион с его очень сложными и многочисленными проблемами является сегодня, пожалуй, самым уязвимым направлением с точки зрения вероятности нанесения здесь ущерба национально-государственным интересам и безопасности России. Утрата здесь Россией хотя бы небольшой части своей территории может привести к образованию на кавказском направлении своего рода «геополитического клина», способного впоследствии отколоть от России гораздо большие куски ее территории. В связи с этим главные политические усилия федерального центра на Кавказском направлении сегодня должны быть направлены на прекращение здесь вооруженных конфликтов, стабилизацию общественно-политической ситуации и снижение всеми способами конфронтационности между Центром и окраинными субъектами федерации и другими участниками политического процесса на Северном Кавказе.

Правильная стратегия российской национальной безопасности на южном направлении может и должна строиться с учетом возможности увязки характера и уровня отношений России с другими странами с политикой и практическими действиями последних на Северном Кавказе и в зоне жизненных интересов России и Закавказья.

Список использованной литературы

1. Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. - М., 2010. - 416 с.

2. Азимов А. Актуальные проблемы всеобщей истории. «Кавказ в геополитике великих держав». - Махачкала, 2011. - 487 с.

3. Бжезинский З. Геостратегия для Евразии. Краткосрочные и долгосрочные цели политики США в этом регионе. - М., 2010. - 157 с.

4. Бондарев А.А. Механизмы стабилизации северокавказского региона России. - Пятигорск, 2014. - 413 с.

5. Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. - М., 2013. - 502 с.

6. Дегоев В.В. Кавказский вопрос в международных отношениях. - М., 2012. - 537 с.

7. Добаев И.П. Геополитика Турции на Кавказе.//Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общ. науки. - 2011. - №1. - С. 57-63.

8. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до наших дней. - М., 2010. - 617 с.

9. Клычников Ю. Ю., Линец С. И. Северокавказский узел: особенности конфликтного потенциала (Исторические очерки) / под ред. В. Б. Виноградова. Пятигорск, 2011. - С. 92-133, 144-182.

10. Макаренко В.В. Кто союзники России? Ментальность и геополитика: парадоксы политики безопасности России. - М., 2010. - 483 с.

11. Малышева Д.Б. Конфликты в развивающемся мире, России и СНГ. - М., 2012. - 593 с.

12. Османов Г.Г. Современный Дагестан: Геополитическое положение и международные отношения. - Махачкала, 2011. - 417 с.

13. Протопопов А.С., Козьменко В.М. Россия в современном мире. - М., 2011. - 386 с.

14. Путь в XXI век: стратегические проблемы и перспективы российской экономики. - М., 2013. - 469 с.

15. Россия в контексте мировой истории. Сборник статей. - СПб., 2012. - 477 с.

16. Северный Кавказ на пороге XXI века: факторы нестабильности. Под редакцией Ислама Текушева, Кирилла Шевченко, Сергея Маркедонова. - Прага, Medium Orient, 2015. - 290 с.

17. Сорокин К.Э. Геополитика современности и геостратегия России. - М., 2012. - 421 с.

18. Цымбурский В.Л. Геополитика как мировидение и род занятий. // ПОЛИС. - 2011. - №4. - С. 102-105.

19. Черноус В.В., Цихоцкий С.Э. Кавказский вопрос как геополитическая проблема: история и современность. // Кавказ: проблемы геополитики и национально-государственные интересы России. Ростов н/Д., 2010. - № 3. - С. 16.

20. Чернявский С. Кавказская стратегия Вашингтона. //Международная жизнь. - 2010. - №1. - С. 89-94.

Размещено на Allbest.ru