В теории нового строя Д. Белла предусмотрен гарантированный минимум жизненных благ для всех людей, независимо от их вклада в общественный процесс. Более того, он открыто признает, что такое общество будет опираться на "старый коммунистический принцип": "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям", который он интерпретирует, как "усовершенствование" принципа меритократии. При этом он выступает против "чрезмерного эгалитаризма", имея в виду ряд необоснованных притязаний масс на равенство с элитой. Эгалитаризм не дает ей возможности эффективно функционировать, а от этого страдает все общество. Опасность массовых, эгалитарных движений он видит в том, что их участники требуют реального равенства, равенства результатов, и не удовлетворяются формальным "равенством возможностей".

Д. Белл считает, что "принцип меритократии" должен проникнуть в университеты, бизнес, правительство. "Общество, которое не имеет своих лучших людей во главе его ведущих институтов, есть социологический и моральный абсурд. Это не противоречит принципу честности. Принцип заслуг мне кажется необходимой основой продуктивного общества. Важно, что общество открыто каждому". Таким образом, меритократическое общество Д. Белла соединяет равное уважение всех с более или менее высокой степенью отличия некоторых. Все неравенства в престиже и богатстве вполне справедливы. "В этом смысле мы и можем признать различия между индивидами. Это та мера, в которой хорошо отрегулированная меритократия может быть обществом неравных, но справедливым".

По мнению М. Янга, заслуга каждого может быть объективно измерена. Искусство измерения заслуги приобретает статус науки, где действует так называемая "формула заслуги": "Intelligence and Effort together make up Merit: 1 + E = M" (Интеллект + Достижения = Заслуги). По этой формуле получается, что "ленивый гений" - не гений. Но в начале карьеры решающим фактором отбора является внутренний потенциал человеческого интеллекта, выражающийся частично через так называемый "коэффициент интеллекта" (IQ). Существует некоторый аттестационный минимум для прохождения в элиту (свыше 125 баллов), наличие которого будет свидетельствовать о принадлежности данного индивида к меритократии.

С точки зрения сторонников меритократии, критерий принадлежности людей к тому или иному слою социальной иерархии учитывает различие их интеллектуальных способностей и роли в социальном процессе. "Вполне возможно, что для возникновения нашей цивилизации, - пишет А. Дженсен, - определенный процент человечества должен был обладать той способностью, которую мы называем теперь интеллектом. В то время как незначительное меньшинство (возможно, 1 или 2%) высокоодаренных людей было нужно для прогресса цивилизации, огромное большинство было способно усваивать последствия этого прогресса". В высшую страту меритократической системы войдут, таким образом, люди исключительных дарований, гении и творцы, чей интеллект является двигателем истории. Несколько ниже займут места лица, имеющие высокий "коэффициент интеллекта", способные развивать творческие идеи и углубляться в познание вещей. Далее идут люди со средними интеллектуальными способностями, которым доступны понимание и применение творческих идей. В самом основании иерархии находятся те, кто вообще ни на что не способен.

Несколько иначе рассматривают эту проблему сторонники так называемой теории "селекции элит". Практически все ученые сходятся в том, что центральное место в исследовании меритократии занимают вопросы ее формирования. От того, как оно осуществляется, зависит состав элиты, а значит, и социальное содержание реализуемой ею системы господства. Доказать, что элита формируется на рациональных принципах, соответствующих интересам общества, и в своем составе отражает его социальную структуру, - "значит оправдать ее существование и тем самым систему в целом".

Можно со всей определенностью сказать, что общество само изначально обладает принципом "селективности", те. способностью выделять (избирать) нужные, актуальные, полезные для нормального своего функционирования элементы. Параметр, характеризующий эту способность, - качественность уровня личного достоинства избранного индивида. Более того, можно говорить о "селекции" как о фундаментальной категории. Так, например, психология употребляет этот термин в описании "последовательности процессов переработки информации". Селекция всегда направлена на отбор, поэтому все законы элиты непосредственно связаны с этим понятием.

Использовав данные психогенетических исследований первой половины XX в., в частности А. Иенсена из Беркли, свидетельствующие, что уровень умственного развития человека на 80% зависит от наследственности и только на 20% - от внешних факторов, гарвардский психолог Р. Гернштейн пришел к выводу о том, что если всех людей поставить в положение, обеспечивающее равенство возможностей, то генотипическая конституция станет решающим фактором, так как социальная среда будет одинаковой для всех. В итоге он рисует печальную картину положения новых беднейших слоев: "люди с низкими способностями (интеллектуальными и другими), ведущие, вероятнее всего, свое происхождение от родителей, которые таким же образом потерпели жизненную неудачу, будут не в состоянии выполнять обычные производственные функции, не в состоянии претендовать на успех и достижения и окажутся вытесненными из общества".

Нельзя не заметить, что социологические и философские возражения против меритократической концепции носят противоречивый и перекрывающий друг друга характер. Если предположить, что меритократия формируется исключительно на основе интеллекта, а сам он зависит от унаследованных генетических различий, то оказывается, что человек попадает в привилегированное положение на основе генетической лотереи, а это является весьма "произвольной" основой для социальной справедливости. В то же время никогда не может существовать чистой меритократии, ибо обладающие высоким статусом родители неизбежно будут пытаться передать детям свои социальные преимущества, либо используя свое влияние, либо просто в силу культурных преимуществ.

Таким образом, уже через одно поколение меритократия превратится в замкнутый привилегированный класс.

Некоторые ученые представляют современную правящую элиту как открытую социальную группу, включение в которую обусловлено лишь личными качествами человека. Особенно это характерно для "индивидуального массового общества", где главным критерием селекции элиты являются личные достижения, в первую очередь "результативность". Однако практика показывает, что и через такое сито отбора проникают не самые талантливые и результативные, а наиболее ловкие и способные к мимикрии индивиды. В результате общий уровень элиты не повышается, а падает. Поэтому некоторые социологи считают, что правильнее было бы говорить не о результативности (личных достижениях), а об успехе. Этот критерий действительно используется при селекции элиты. Однако он вовсе не обеспечивает того абстрактного идеала ("нужный человек на нужном месте"), который некоторые элитаристы пытаются выдать за реально существующий.

Таким образом, на практике существуют всего лишь две формы отбора: косвенное назначение (делегирование) и прямое назначение. Само включение в состав правящей элиты следует рассматривать как действие, происходящее за рамками официального механизма селекции. Отбор сверху предполагает соответствие качеств кандидата сумме представлений, уже господствующих в правящей элите. Этот комплекс вовсе не адекватен объективной ценности данной личности не только для общества в целом, но и для господствующего класса.

Политологическая наука утверждает, что большое влияние на социальную представительность, качественный состав, профессиональную компетентность и результативность элиты в целом оказывают системы ее "рекрутирования" (отбора), которые определяют: кто, как и из кого осуществляет отбор, каковы его порядок и критерии, круг электората (лиц, осуществляющих отбор) и побудительные мотивы его действий. Существуют две основные системы: антрепренерская (предпринимательская) и гильдий. В чистом виде они встречаются довольно редко. Первая преобладает в демократических государствах, вторая - в странах "административного социализма", хотя ее элементы широко распространены и на Западе, особенно в экономике и государственно-административной сфере.

Каждая из них имеет свои специфические черты. Так, для системы гильдий характерны: закрытость, отбор претендентов на более высокие посты главным образом из нижестоящих слоев самой элиты, медленный, постепенный путь наверх (примером может служить сложная чиновничья лестница, предполагающая постепенное продвижение по многочисленным ступенькам); наличие многочисленных институциональных фильтров - партийность, возраст, стаж работы, образование, характеристика руководства и т.д.; небольшой, относительно закрытый круг электората (как правило, в него входят лишь члены вышестоящего руководства); тенденция к воспроизводству существующего типа элиты.

К числу ее сильных сторон относится уравновешенность решений, меньшая степень риска при их принятии и низкая вероятность внутренних конфликтов, большая предсказуемость политики. Главные ценности - консенсус, гармония и преемственность. В то же время система гильдий склонна к бюрократизации, организационной рутине, консерватизму. Она порождает массовый конформизм и затрудняет исправление ошибок и устранение недостатков по инициативе снизу, без дополнения конкурентными "механизмами" элита превращается в привилегированную касту.

Антрепренерская система во многом противоположна вышеназванной. Ее отличают: открытость, широкие возможности для представителей любых общественных групп претендовать на занятие лидирующих позиций; небольшое число формальных требований, институциональных фильтров; широкий круг электората, который может включать всех избирателей страны; высокая конкурентность отбора, острота соперничества за занятие руководящих постов; первостепенная значимость личностных качеств, индивидуальной активности, умения найти поддержку широкой аудитории, увлечь ее привлекательными идеями и программами. Она открыта для молодых лидеров и их нововведений. Определенными недостатками ее использования являются относительно большая вероятность риска и непрофессионализма, особенно в политике, сравнительно слабая предсказуемость политики, склонность лидеров к чрезмерному увлечению внешними эффектами. В целом, как показывает практика, эта система хорошо приспособлена к динамизму современной жизни.

Сама сложная структура элиты обусловливает наличие конкретных элит по сферам деятельности. При этом в каждой из них образуются "субэлиты". Например, научная элита органически входит в интеллектуальную. Совокупность элитных групп складывается под воздействием целой гаммы конкретных социальных и когнитивных обстоятельств, их переплетения. Поэтому, с одной стороны, в структуре интеллектуальной элиты есть не только ученые, но и выдающиеся представители других профессий интеллектуального труда, с другой - в широком смысле научная элита не исчерпывается собственно интеллектуальной.

Особый статус элиты определяет и ее типы, и виды деятельности - внутринаучные и общесоциальные. Случается, что научная элита срастается с научно-административной. Тогда неформальное лидерство подкрепляется непосредственно властными функциями.

Заключение