Элитизм в современном мире

Парадоксальность ситуации заключается еще и в том, что хотя концепции элиты возникли и широко распространились в современной западной политологии, дихотомия элита-масса как раз не может раскрыть сложную социально-классовую структуру этих стран, она неминуемо симплифицирует ее, не раскрывает глубину переходов, оттенков. В то же время социальная структура стран так называемого "реального социализма", идеологи которого отрицали применимость к нему категории "элита", как раз была наиболее приближена к схеме элита - массы.

2.2 Концепция «демократического элитизма» в современной буржуазной политологии США

Концепция «демократического элитизма» -- одна из наиболее влиятельных в современной буржуазной политологии США. Многие буржуазные ученые считают, что традиционная дилемма «элитизм -- демократия» решается теперь в пользу элитизма. Основные элементы элитизма заимствованы современной американской политологией из работ европейских основателей буржуазной политической науки и социологии. «Вплоть до конца 30-х годов, -- пишет Г. К. Ашин, -- элитизм произрастал на европейской почве. Там находился центр пропаганды элитизма, а США были ее периферией. В 30-х годах в США переводятся и издаются основные труды В. Парето и Г. Моски, а в 40-х годах возникают и собственно американские варианты элитических построений. Более того, в силу ряда причин именно в США перемещается центр пропаганды элитизма».

Р. Михельс выделял три группы факторов, которые, по его мнению, неизбежно создают олигархическую структуру власти внутри демократических организаций: технические (административные) свойства организации, психическая предрасположенность масс и особые качества лидеров. Принцип организации и связанное с ним деление на лидеров я управляемых превращались в практическое отрицание демократии. В конечном счете Михельс пришел к прямой проповеди элитарной политической системы во главе с харизматическим лидером.

Иную направленность имела концепция М. Вебера, который считал, что историческая судьба демократии зависит от характера элиты и ее активности. В. Парето и М. Вебер связывали стабильность системы «демократического элитизма» с функцией сохранения «открытых каналов», власти, а также с процессом «циркуляции элит». Центральное место в концепции «демократического элитизма» занимала интерпретация политической власти. Рассматриваемая сквозь призму теории стратификации, политическая власть превращалась в самостоятельный фактор, вокруг которого группировались все социально-политические отношения и связи. Эта ошибочная абстракция последовательно привела буржуазную политологию к фетишизации власти.

Политическая история общества превращалась в процесс конкуренции и смены элит, а реальное ее содержание заменялось поверхностным отношением «элита -- массы», под углом зрения которого затем могло рассматриваться любое общество на любой стадии его развития.

М. Вебер выделял три «чистых типа» власти в зависимости от вида притязаний правящей группировки на «законность»: а) рациональный (правовой); б) традиционный и в) харизматический. Создав типологию форм политической организации общества на основе концепции «баланса» рациональных и иррациональных элементов социального поведения, Вебер приписал системе «демократического элитизма» характеристику «рационально-правового» типа власти. Существенным компонентом этой системы он считал «формально-рациональную» бюрократическую организацию.Аналогичные взгляды на сущность демократии содержатся и в социологической теории Э. Дюркгейма.

Психологизированная интерпретация развития политических систем включала описание «массовой демократии» и ее тенденции к установлению харизматического руководства. В частности, на буржуазную концепцию демократии сильное влияние оказывает современный социальный психоанализ, для которого соотношение «харизма -- демократия» выступает в качестве основной проблемы. При этом в отличие от первоначальных трактовок харизмы как совокупности определенных качеств личности лидера психоаналитики основной акцент делают на изучении «групповой динамики» элементов харизмы.

Широкое влияние основных идей элитизма в современной буржуазной политологии США обусловлено господством методологического подхода, охватываемого понятием «функционализм». Этот метод предполагает, в частности, анализ активности элит, рассматриваемых в качестве интегративного центра политической организации общества. Различные варианты такого анализа доминируют в социологической концепции истории развития политических систем. В настоящее время известная переориентация функционализма на исторические и сравнительные исследования, характеризующаяся попыткой соединения теории «социальной системы» с так называемой эволюционной теорией, поставила в центр внимания буржуазной политической теории проблему «элита -- демократия».

Концепция «демократического элитизма» строится на признании системы «ценностей» ключевым фактором, а все данные конкретных эмпирических исследований в различных областях направлены для подтверждения этого тезиса. Известный американский социолог С. М. Липсет считает, что на теоретическом уровне систематический анализ отношения «ценностей» к условиям политического развития требует применения схемы, позволяющей подчеркнуть различия между противоположными «ценностями» и эффектом их институционализации. Такая схема, заимствованная им из теории Т. Парсонса, состоит из «моделей», которые представляют собой социологические абстракции, иллюстрирующие интеграцию различных социальных систем вокруг противоположных «ценностей». В итоге получается, будто главная роль в формировании политической реальности принадлежит исключительно ценностным представлениям--идеям, причем в своем историческом развитии они повсюду оказываются религиозными. Один из пороков такого подхода -- допущение, что различные социальные структуры буржуазной демократии каким-то образом поддерживают «основные ценности» при расходящихся способах интеграции.

Концепция «ценностей» в буржуазной политологии тесно связана с теорией социальной стратификации. Эта связь обусловлена тем, что стратификация в целом рассматривается как ранжирование компонентов социальной системы в соответствии со стандартами общей системы «ценностей», где источниками «оценивания» выступают групповые цели. Функциональная концепция стратификации, несомненно, отразила тот факт, что социально-политические институты современного буржуазного общества имеют в различной степени выраженный иерархический характер, благодаря которому экономическое, политическое и другое неравенство членов этого общества оказывается воплощенным в его структуре.

«По целому ряду причин, -- пишет Б. Барбер, -- структуры относительных рангов обладают некоторой -- большей или меньшей-- степенью иерархии, т. е. более или менее крупным заострением к вершине. С учетом факта иерархии двумя основными фигурами, образующимися при распределении стратификационных рангов, являются пирамида и ромб. Эти две фигуры показывают, что всегда имеется меньшинство, занимающее ранги ближе к вершине, -- “элита” или совокупность “элит”».

В настоящее время сторонники функциональной концепции стратификации вынуждены начать пересмотр наиболее консервативных ее моментов с целью приведения в соответствие с формальными положениями традиционной буржуазной теории демократии. Т. Парсонс, в ранних своих работах широко применявший схему «элита -- массы», утверждает, что основной конфликт между «эгалитарным комплексом» как совокупностью буржуазно-демократических прав и свобод и фактическим неравенством может быть примирен, если иерархия политической власти будет оправдана ее функциональной ценностью. По мнению Парсонса, данная проблема носит исключительно интегративный характер, т. е. зависит от способности политической системы узаконить и оправдать политическое и социальное неравенство без фактического его уничтожения.

Буржуазные социологи ссылаются на «социальную систему ценностей», эгалитарный характер которой якобы служит «балансом» функционально необходимых форм неравенства. Применительно к политической системе США нормативным воплощением эгалитарной системы «ценностей» выступает совокупность буржуазно-демократических конституционных прав, а функционально необходимой формой неравенства -- иерархическое распределение «власти и могущества». Очевидна явная несостоятельность этой концепции, которая опирается на гипотетическое утверждение, будто формально-юридическое равенство может служить эффективным противовесом фактическому состоянию социально-политической иерархии. Однако целый ряд американских политологов пытаются провести положение о том, что, несмотря на существование иерархической стратификационной структуры, успешное функционирование демократии в США основано на тождестве «ключевых политических ценностей» у элит и масс. Данное положение является фокусом «демократического элитизма».

Справедливую критику концепции ценностей мы находим у Р. Миллса. Он, в частности, сделал интересный вывод, согласно которому указанная концепция имеет дело не с социально-политической системой, а с основными символами легитимации политической власти в США. Рассматриваемая в качестве формы политико-правовой идеологии, современная буржуазная демократия представляет собой эффективное средство легитимации существующей в США системы политической. власти, что и нашло свое косвенное отражение в исследованиях так называемых «ключевых ценностей американской демократии».

Содержание понятия «демократия» подверглось в современной буржуазной политологии значительным изменениям. Новый подход, выдвинут Д. Шумпетером, который считает, что под демократией следует понимать совокупность условий, при которых массы имеют возможность выбирать своих лидеров (элиту), не обладая правом дальнейшего контроля. Концепцию демократии как процесса (метода) осуществления политической власти элитами развивают Г. Лассуэлл. Методология, такого подхода, по мнению буржуазных политологов, позволит избежать расхождений в исследованиях, вызываемых неопределенностью оценочных представлений о демократии.

Сторонники «демократического элитизма» считают, что содержание демократии как процесса осуществления политической власти может быть раскрыто через исследования четырех проблем: отбор и активность элит, ключевые политические ценности, отношения элита -- массы, процессы политических изменений.

В совокупности рассматриваемый подход основан на соединении элитистских и плюралистических принципов буржуазной политической теории. Конфронтация между элитизмом и плюрализмом -- характерная черта буржуазной политологии США. Теория функционального плюрализма элит, представляющая собой концептуальную основу «демократического элитизма», пытается преодолеть крайности двух враждующих течений и претендует на создание более реалистической картины распределения власти. Известный американский политолог Р. Гамильтон утверждает, что эта теория является «главной теоретической ориентацией и центральным направлением современной социологии и политической науки».

В настоящее время теория демократии в политической социологии США распалась на три концепции, различие между которыми обусловлено прежде всего расхождениями во взглядах американских социологов на структуру политической власти в современном буржуазном обществе. С концепцией «плюралистической» демократии в значительной степени связана идеология «консервативного либерализма», разделяемая правящими кругами США и академико-бюрократическим миром. «Демократический элитизм» -- третий вариант, выступающий модернизацией «плюрализма» на основе теории функционального плюрализма элит.

Конфронтация между «плюралистами» и «элитистами» отразила двойственный характер современной буржуазной демократии в США, преломляющийся в целом ряде сложнейших процессов, различных по своей природе и значению.

Изучение иерархической структуры политической власти привело многих исследователей к выводу, что основные направления политики определяются, в противоположность известным положениям «плюрализма», относительно узким кругом лиц, которые возглавляют важнейшие институты современного буржуазного общества в США. Вопрос о составе этих высших кругов и их фактической роли в механизме буржуазной демократии стал одним из наиболее полемичных в буржуазной политологии.

Для американской политической науки 70-х годов характерна дискуссия по проблемам структуры власти между «неоэлитизмом» и плюралистическим элитизмом. Неоэлитисты выдвигают «правящую элиту» в качестве важнейшего компонента социально-политической системы США, характеризующегося сложной внутренней структурой, относительным единством и особыми принципами отбора. Однако большинство американских политологов отрицают существование какой-либо «правящей элиты» и предпочитают говорить о совокупности функциональных элит с демократическими принципами отбора. Известный американский политолог С. Верба, например, видит единственно плодотворную перспективу для политической науки в разработке предложенной им совместно с рядом ведущих ученых «модели развития», базирующейся на изучении функциональной специализации элит. Основной теоретический порок данного подхода заключается в полном отрыве функциональных элит от их социальной основы -- господствующих классов и групп. Попытка решить проблему исключительно в категориях функционирования привела к разрыву определяющих связей и искажению действительного содержания деятельности элит. Так как элиты считаются неотъемлемыми и наиболее важными элементами социально-политической системы, американская политология не подвергает сомнению необходимость их существования. При всех расхождениях во взглядах на природу функциональных элит буржуазные политологи рассматривают их как активную движущую силу социально-политического развития. Поэтому будущее буржуазной демократии ставится в зависимость от характера активности элит. При этом система «демократического элитизма» связывается со способностью функциональных элит нейтрализовать «угрожающую активность масс». В частности, политическая элита предстает в качестве структурного элемента политической системы, главное назначение которого заключается в обеспечении ее баланса и стабильности. Отсюда последовательно вытекает представление о массах как главном источнике дезинтеграции.

Интерпретация политической реальности в терминах «элитизма» не учитывает действительных движущих сил внутри политической системы современного государственно-монополистического капитализма. В некоторых случаях исследования буржуазной политической социологии могут дать ценный конкретный материал, в значительной степени освещающий скрытые механизмы буржуазной демократии. Однако в целом концепция «демократического элитизма» лишена теоретической перспективы и часто превращается в банальное социологическое описание социальной и политической структуры буржуазного общества. В то же время экономическая детерминированность, историческая ограниченность и социально-классовая сущность буржуазной демократии оказываются вне поля зрения буржуазных социологов. Узкие рамки буржуазной политической науки и социологии предопределяют характер и направление концепции «демократического элитизма». В конечном счете роль этой концепции сводится к идеологической защите основных политических институтов современной буржуазной демократии.

2.3 Связь концепции плюрализма и теории элит

Плюрализм мнений, свобода мысли, право на инакомыслие - все это почти одинаковые обозначения одного из важнейших, а вместе с тем элементарнейшего права или свободы современного человека - права мыслить так, как считаешь нужным, свободно судить обо всем, с чем тебя сталкивает жизнь. Для граждан демократического общества давно располагающих этим правом, здесь нет особой проблемы. Если увязывать плюрализм как многообразие с политической и идеологической жизнью общества, то нужно сказать, что кроме самого понятия нет плюрализма вообще, а есть конфетный плюрализм, будь то сфера идей, мнений или сфера интересов, политики.

Идейный плюрализм или плюрализм мнений - это вечная, естественная форма человеческого разномыслия, без которой невозможно само поступательное развитие человечества. В каждой области и в любой сфере каждый человек, будучи по-своему уникальным, обладает своим уровнем знаний и неповторимым опытом, у людей не одинаковы и умственные способности, а потому в каждый данный момент каждый имеет свое мнение, свое суждение по тому или иному вопросу, отличающееся всем или чем-то от мнения других. Это естественное инакомыслие, и его результаты - величайшее достояние человечества, его повседневный мыслительный фонд, неисчерпаемый резервуар знаний.

Политический плюрализм - продукт социально разделенного общества, его политических отношений, условие его прогресса. Суть данного феномена заключается в объективной обусловленности различия интересов разных социальных групп, классов, слоев, а следовательно, в многообразии этих интересов и форм их выражения в политической сфере. Плюрализм интересов в классовом обществе неустраним, если даже по тем или иным причинам субъективного рода различие интересов игнорируется и не допускаются никакие официальные, законом признанные формы их выражения и защиты.

Тот и другой плюрализм различаются между собой как по времени и условиям своего существования, так и предметно, имеют своим содержанием разные элементы общественной жизни, ее различные аспекты. Но есть разница не только эта, но и государственно-правовая.

Идейный плюрализм как личное достояние юридически неподсуден в правовом государстве. Сегодня ни в одном цивилизованном обществе не судят и не наказывают за разномыслие, за мнение, не совпадающее с официальным, т.е. за инакомыслие. В отличие от различия мнений политический плюрализм как различие интересов и форм их выражения и защиты не всегда неподсуден. Сегодня любое цивилизованное государство, защищающее избранную его гражданами форму человеческого общежития, прибегает к мерам и действиям по защите от распада, насильственного разрушения избранных, конституционно закрепленных общественно-политических форм, наказывает тех, кто нарушает закон. А это случается там и тогда, где и когда инакомыслие и разномыслие сопровождаются действиями или превращаются в действия, противоречащие закону. Если, например, политический плюрализм как объективно обусловленная разность интересов и политических позиций организационно оформляется и реально выражается, и данный процесс связан с неразрешенными организациями и неконституционными действиями, то он преследуется по закону.

Нельзя отрицать прямую связь между идеологическим и политическим плюрализмом. Ведь несовпадающие интересы порождают наиболее острые идейные споры и идеологическое разномыслие, а оно, в свою очередь, ведет к политическому плюрализму, стремящемуся соответствующим образом оформиться, выразиться, реализоваться. И тем не менее существует тонкая грань, отделяющая одно от другого, разрешенное от недопустимого, законное от подсудного, чего иные руководители не замечают, а то и не понимают. Не видеть этой грани недопустимо. Жизнь идет вперед, культура общая и политическая растет, а вместе с ней вчерашние "забитые" граждане сегодня становятся политическими активистами и лидерами, чутко улавливающими то, что еще недавно казалось незаметным, что в условиях политизации общества и наэлектризованности граждан приводит к тому, что граждане остро реагируют на любой не демократизм, на всякую несправедливость.

Все это говорит о том, что, чем живее, многообразнее, плюралистичнее политическая жизнь общества, тем острее она требует от власть имущих обдуманных, взвешенных реакций и на многообразие мнений, и на политический плюрализм, все больше находящий выражение в своей развитой форме - многопартийности.

Плюрализм характерно показан в политической системе США, и наглядно показывает, что правление в США осуществляется не единой элитной группой, а несколькими, то есть множеством таких специализированных и конкурирующих между собой групп. Причисление к этим влиятельным группировкам зависит от течения времени и складывающихся обстоятельств. Оппозиционные деловые круги и руководители союзов, например, могут объединяться для совместной поддержки высоких пошлин на иностранные товары, но противостоять друг другу в вопросе о контроле над заработной платой и вовсе не принимать участия в спорах, относительно обеспечения школ автобусным транспортом. Конкуренция между несколькими группами не позволяет другим лицам или группировкам добиться контроля над политической системой. Плюралисты считают, что политические решения являются результатом торга и конкуренции между группами. В соответствии с этим взглядом правительство выполняет роль арбитра, следя за тем, чтобы группы с различными интересами соблюдали "правила игры".

Роберт Даль, среди прочих, утверждает, что такая плюралистическая система является истинно демократической в том смысле, что отдельные личности и меньшинства имеют возможность оказывать влияние на принятие решений посредством участия в выборах и заинтересованных группировках. Ни один общественный деятель не может позволить себе игнорировать своих избирателей. Если люди, имеющие свою определенную позицию по какому-либо конфетному вопросу, объединяются в группу и открыто заявляют о своем мнении, и если их точка зрения будет считаться законной большинством избирателей, их представители в органах власти непременно отреагируют. В американской политической системе, пишет Даль, "все активные и законные группы населения могут заставить услышать себя на определенном, решающем этапе принятия решения". Таким образом, плюралисты полагают, что правление в Америке осуществляется множеством групп, контролирующих друг друга в процессе открытой конкуренции.

Ни сторонники элитизма, ни плюралисты не согласны с традиционным изображением Америки, как популистской демократии, которой управляет простой человек. Сторонники обоих направлений сходятся во мнениях в том, что политические решения принимаются не средним американцем, а небольшой группой людей, как правило, достаточно обеспеченных и имеющих хорошее образование и связи. Однако сторонники элитизма и плюралисты резко расходятся в вопросе относительно сплоченности элиты и участия народа в выборах и заинтересованных группировках. Элитисты считают, что "люди наверху" работают сообща, а выборы и заинтересованные группы имеют, по большей части символический характер. Плюралисты же доказывают, что те, кто стоит у власти, сильно соперничают между собой и что проведение выборов и наличие заинтересованных групп дает представителю среднего класса возможность доступа в систему.

Плюралисты часто приводят в пример Новый курс как свидетельство того, что люди могут оказывать влияние на правительство. Сторонники элитизма с ними не соглашаются. Сам Рузвельт был выходцем из высших слоев общества. Он увидел, что "крутой индивидуализм" капиталистов раннего периода потерпел неудачу в годы Великой депрессии, и осознал, что элита смогла бы в большей степени отражать мнение всего общества, если бы она заняла его правящую позицию. Новый курс основывался на усилении действия принципа "положение обязывает", и связанные с ним новые подходы привели непосредственно к более активному участию Америки в международных делах в качестве оплота демократии и опосредованно - к росту военной силы.

Сторонники плюрализма настаивают на том, что определенные группы людей все же могут оказывать влияние на деятельность правительства и корпораций. Если президент или мэр назначит в правительственное учреждение скомпрометировавших себя деятелей, то на выборах избиратели проголосуют против него. Точно так же люди могут отказаться покупать автомобили, не соответствующие требованиям безопасности, или различными способами поддерживать лоббистские группировки в конгрессе. Сторонники элитизма считают, что общественное давление - посредством участия в выборах или воздействия на определенные заинтересованные круги - практически не оказывает влияния на тех, кто находится у власти.

Плюралистический взгляд на Америку большей частью основан на понимании демократии Мэдисоном. Мэдисон считал, что власть развращает людей и что государственные чиновники склонны к узурпированию власти, если не существует определенной системы ограничения их полномочий. "Одна амбиция должна нейтрализовать другую амбицию",- писал Мэдисон. Разработанная им и его последователями конституционная система разделения законодательной исполнительной и судебной властей предназначена для ограничения власти отдельных лиц и их возможностей действовать в угоду тем, чьи интересы они представляют. Мэдисон также считал, что классовый конфликт в обществе неизбежен и что он обладает потенциальной разрушительной силой: "Собственники и неимущие всегда будут образовывать в обществе группы с определенными интересами". В любой момент неимущее большинство может восстать, угрожая таким образом имущему меньшинству. Посредством довольно сложных доказательств Мэдисон пришел к выводу о том, что для того, чтобы защитить меньшинство, необходимо распространить избирательное право на все население страны. Несхожесть слоев американского общества, считал он, не позволит большинству узурпировать власть. "Привлеките народ к более активному участию в политической жизни, и вы получите большее количество политических партий и интересов; при этом значительно снижается возможность того, что у большинства населения появится общее побуждение ущемлять права других граждан, если же такое побуждение все-таки возникнет, то те, кого оно объединяет, не почувствуют свою сипу и не смогут действовать в согласии друг с другом".

Роберт Даль в своей книге "Введение в теорию демократии" утверждает, что Америка действительно держится на системе сдержек и противовесов, хотя происходит это не совсем так, как предсказывал Мэдисон. Создатели Конституции предполагали, что палата представителей будет органом, выражающим волю народа, органом радикального, популистского мышления и что право президента накладывать вето будет ограничивать полномочия палаты представителей. Согласно Далю, на самом деле все наоборот.

Президент определяет политический курс страны, он создает новые законы, а также выступает в качестве представителя национального большинства, в то время, как деятельность Конгресса все больше напоминает вето на решения президента - вето, которое накладывается, чтобы защитить интересы тех групп, чьи привилегии ставятся под угрозу курсом, проводимым президентом.

Плюралисты считают, что существуют веские доказательства того, что между влиятельными лицами и группами существуют серьезные разногласия и даже конкуренция, причем это в равной степени касается и правительства, и частного сектора экономики. Конгресс иногда отвергает предложенные президентом кандидатуры на высшие правительственные должности и некоторые его законодательные проекты.

Отчетность перед избирателями. Плюралисты категорически отвергают мысль о том, что выборы являются просто "символическим действием". Все избранные служащие должны периодически встречаться со своими избирателями, что оказывает реальное влияние как на их политические решения, так и на их личное поведение в своем учреждении. Даль пишет: "Принимая решения в отношении одобрения или отклонения политического курса, выбранные чиновники постоянно помнят о реальном или воображаемом предпочтении, отданном им их избирателями".

В соответствии со взглядами плюралистов, отказ от голосования, прежде всего, является выражением "молчаливого согласия", а не признаком разочарования в политической системе. И хотя некоторым незначительным группам людей могли воспрепятствовать отдать голоса, все же большинство тех, кто отказывается голосовать, просто в большей степени заняты своими домашними, семейными и служебными делами, чем политикой. И только когда создается угроза их благополучию, политически пассивные граждане образуют заинтересованные группы и приходят голосовать; в противном случае они оставляют принятие решений на усмотрение экспертов. Таким образом, выборы можно определить как сочетание выражения воли заинтересованного меньшинства и молчаливого согласия большинства. Голосующие и не голосующие граждане оказывают влияние на тех, от кого зависит принятие политических решений, даже если они не имеют над ними непосредственного контроля.

Элитисты и плюралисты едины в том, что наиболее важные политические решения принимает небольшая группа, довольно стабильная по своему составу, обладающая обычно большими материальными ресурсами. Изучение политической жизни американских городов (для правящей элиты большее значение могут иметь действия как раз муниципальных, а не федеральных властей) показало, что разные группы элиты преследуют неодинаковые интересы. Возражая таким исследователям, как Линд, плюралисты стремятся доказать, что политику не всегда "диктуют" представители элиты, существуют общественные силы, способные им противостоять. Так, скажем, при решении вопросов, связанных с загрязнением окружающей среды, гигантские нефтяные, химические и металлургические предприятия вынуждены считаться с независимыми экологическими группами. Если в соответствии с традиционной -- мажоритарной -- моделью демократия основывается на всеобщем участии граждан в управлении государством, то для плюралистов демократичность того или иного общества связана с возможностью конкуренции в нем информированных в области политики меньшинств.

Один из виднейших современных политологов, принадлежащих к школе плюралистов, Р.А. Даль в работе "Критика модели правящей элиты" утверждал, что отсутствие политического равноправия еще не является свидетельством существования в обществе правящего класса. Плюрализм, по мнению Даля, также предполагает не демократию "в чистом виде", при которой все граждане непосредственно участвуют в процессе принятия решения, а скорее возможность "индивидуального участия" в работе организованных групп. Влиятельность таких групп рассматривается им по следующим критериям: длительность существования данной организации, количество ее членов, уровень согласия между ними. Объединяясь в подобные группы, граждане получают возможность воздействовать на политическую систему, при этом объединения с относительно незначительным влиянием, но более сплоченные, часто добиваются больших результатов, чем мощные, но разнородные по составу элиты. Единство интересов группы оказывается, с этой точки зрения, наиболее значимым фактором ее социального и политического успеха.

Таким образом, элитисты чаще всего рассматривают политическую власть как результат "благоприятной позиции в социальном или экономическом мире". Утверждения элитистов о том, что лица, контролирующие экономические ресурсы, непременно удерживают значимые позиции в политической власти, подвергались критике теоретиками-плюралистами, для которых власть скорее связана с социальной активностью различных формальных и неформальных коалиций.

Плюралисты -- противники отождествления двух факторов: возможности политического влияния и обладания реальной властью. По их мнению, имидж "участника процесса принятия решения" во многом зависит от того, обладает ли та или иная личность качествами, почитаемыми в данном обществе. Даль, критикуя "тест на принадлежность к элите", указывает, что в обществе компетенция никогда не превалирует над влиятельностью. Также он не видит оснований утверждать, что элита всегда единодушна и всегда внедряет свои идеи в безвольные массы. Дело в том, что лидеры не только разных классов или групп, но и одного социального слоя, обладающие равным социальным статусом, имеют различные интересы, и, скорее всего, не единодушны.

Элитисты упрекают Даля в том, что он основывает свои теоретические положения на исследовании одного лишь политического субъекта, или актора: рассматривая не социальную систему в целом, а лишь отдельные принятые решения, он, как и все ученые данного направления, оказываются неспособными выстроить общую картину распределения власти.

Я позволю себе не согласиться и с некоторыми другими выводами плюралистов. Во-первых, мне представляется необоснованным их утверждение о равных шансах на успех организованных элитных и не организованных групп с широким общественным участием. Не придавая должного значения фактору экономического могущества, нельзя определить ни единый интерес той или иной социальной группы, ни степень ее причастности к действительной, а не формальной власти. Плюралистическая модель социума признает соревнование меньшинств в различных областях политики. По мнению политологов этого направления, правительство стимулирует эту борьбу, используя затем позитивные результаты в своей политической деятельности. Но все ли важные вопросы правительство обсуждает с заинтересованными группами? Вероятно, не все. Во-вторых, плюралисты не уделяют должного внимания роли частных лиц (неорганизованных элементов общества) в принятии политических решений. Для них важно, что пока все группы потенциально способны принять участие в процессе принятия решения, процесс является демократичным.

Теории элит принято считать "недемократичными". Однако и оппозиционная им теория "политического плюрализма" признает: поскольку все население не может постоянно участвовать в принятии решений, затрагивающих общество в целом, последним реально правит малая группа людей. Так что каждое из этих течений серьезно корректирует традиционное понимание демократи. Вместе с тем не следует и механически прилагать к Республике Беларусь господствующие сегодня в европейской и, в особенности, американской науке представления о демократии, ибо политической науке нужно все же отталкиваться (при раскрытии смысловых параметров ключевых для нее понятий) прежде всего от национальных, а не от зарубежных реалий. Поэтому отечественным ученым предстоит не только исследовать феномены элиты и массы применительно к нашей стране, но и определить приемлемый и возможный в нынешних условиях механизм взаимодействия между государством и финансовыми, промышленными, партийными и иными сообществами, составляющими политическую элиту современной Республике Беларусь.

Заключение

В условиях глобальных перемен в Республике Беларусь теория элит предлагает эффективный методологический подход для анализа социальных явлений как прошлого, так и настоящего. Важными составляющими этого методологического подхода являются:

- разделение общества на элиту и массу;

- понимание изменений в обществе как производных результатов циркуляции элит;

- понимание необходимости реализации власти на основе бюрократии, которая является фактической основой любой власти;

- выявление значения контрэлиты в эволюции белорусского общества при сопоставлении таких взаимно превращающихся явлений, которые обозначаются понятиями «контрэлита», «оппозиция»;

- реализация меритократического принципа в процессах элитогенеза с учетом особенностей исторических условий;

- разграничение научного и идеологического подхода с учетом эффективности идеологического воздействия на поведение людей. Понятия «элита» и «масса», определяющие стратификационное разделение общества на две важные группы управленцев и подчиненных, не отрицают существование иных стратификационных порядков, а основываются на статистических данных, как количественных, так и качественных особенностях данных групп и указывают на ведущую роль в управлении небольшой группы лиц;

- элиты и пассивность основной части населения - массы.

Методологический принцип циркуляции элит, объясняющий изменения в обществе через смену правящей элиты, предлагает критический анализ господствующей долгое время в СССР марксистской теории борьбы классов и показывает, не отрицая противостояния интересов классов, что фактически борьба за власть осуществляется не столько между классами и сословиями, сколько между элитарными группами, которые в своей борьбе могут опираться или апеллировать к недовольству и неудовлетворенным интересам классов, сословий и других групп населения.

Задачи построения гражданского общества в нашей стране неразрывно связаны с задачами формирования ответственной, конструктивной и компетентной оппозиции.

Важным моментом обеспечения господства бюрократии является наличие консолидированной идеологии. Определение сущности идеологии как иллюзии, мифа было обосновано теоретиками при разработке значения и роли иррациональных факторов (коллективное бессознательное) в управлении обществом. Рвущиеся к власти группировки оперируют не разумными аргументами, чтобы добиться поддержки масс, а воздействуют на подсознание выбранными идеалами, мифами и иллюзиями.

В современных белорусских условиях особенно остро осознается необходимость такой объединяющей идеологии, выражающей интересы и массы, и элиты, что подтверждается активными поисками определения смысла «национальной идеи».

Подводя итоги курсовой работы, мы считаем, целесообразным резюмировать его содержание в следующих выводах:

1. Методология и понятийный аппарат теории элит представляет собой важное и необходимое дополнение к концепциям социальной структуры общества.

2. При анализе понятий «элита» и «масса» необходимо выделять два подхода: типологический ( определяющий возможность типологизации и изучения элит в самых разных сферах общества) и стратификационный (разделение общества на правящую элиту и массу).

3. При применении методологии «элитизма» к анализу социальных процессов в Республике Беларусь особенно важным является разработка понятия «контрэлита», выявление механизмов ее пополнения и результатов ее деятельности.

4. Принцип меритократии, реализованный через общедоступное высшее образование, представляется весьма эффективным для определения оптимального процесса элитогенеза и развития гражданского общества.

Библиография

1. Американская социологическая мысль. М.,1994, с.35

2. Ашин Г. К. Философская составляющая элитологии. // Вопросы философии. 2004. № 7.

3. Ашин Г. К. Элитология: Смена и рекрутирование элит. М.: Изд-во МГИМО, 1998.

4. Ашин Г.К. Элитология. - М., 1995.

5. Барбер Б. Структура социальной стратификации и тенденции социальной мобильности. -- В кн.: Американская социология. М., 1972, с. 245--246.

6. Беккер Д. В обществе об обществе. // Социо-логос. М.: Прогресс, 1991

7. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М.: Academia, 1999.

8. Васильева Л.Н. Теория элит - синергетический подход. //Общественные науки и современность. 2005, №4.

9. Вебер М. Избр. произв. М., 1990. С.646-647.

10. История политических и правовых учений. / Под ред. В. П. Малахова. М.: Академический проспект. 2000г.

11. Крыштановская О.В. Современные концепции политической элиты и российская практика. //Мир России, 2004, т. ХIII, №4

12. Миллс Р. Властвующая элита. М .,1959, с . с . 162-163.

13. Моска Г. Правящий класс // Социологические исследования. 1994. №10.

14. Моска Г. Элементы политической науки. // Социологические исследования. 1995. № 4.

15. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. // Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: «Искусство». 1991.

16. Парето В. Социалистическая опасность. // Социологические исследования. 2001. № 5.

17. Понеделков А. В. Элита. Северо-Кавказский научный центр. 1955. С. 5,

18. 20. Пoппep К. Открытое общество и его враги. Т. 12. М., 1992. С. 153.

19. Сартори Дж. Вертикальная демократия. // Полис., 1993. № 2.

20. Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии. - М., 2000.

Размещено на Allbest.ru